<< Пред. стр. 6 (из 15) След. >>
Список литературы по разделу
Психология Утешителя - это негативная психология для творца и позитивная психология для страдающего неизлечимым заболеванием. Нам, людям, нужно решить - чего больше преобладает в нас: творчества или неизлечимой болезни? И тогда станет ясно, нужна ли нам такая психология? Чтобы отталкиваться от неё и найти Свет Жизни вне её, она необходима. Остановиться на ней означает оправдать в Этике нетворческое, религиозное предназначение Человека.
Позитивность религии с позиций Этики в том, что она показала Вершину совершенствования для Человека. Однако, религиозный путь к ней и средства достижения её лишь частично можно признать необходимыми для творческой личности.
Можно уверенно говорить о необходимости внутреннего смирения личности перед Богом, но не перед дьяволом. Поведение же её в жизненном пространстве должно опираться на знание Законов и Критериев Природы, а также на веру, но не ту, которую навязывают нам, исходя из незнания.
Часть 7. Этика как главная наука общества
ТЕАТРАЛЬНО-МЕДИЦИНСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ОБЩЕСТВА
Абсурдность нашей жизни иногда поражает масштабом слепоты: мы изо всех сил боремся с любовью, а думаем, что преодолеваем ревность или зависть. Мы стремимся к комфорту, а получаем душевную пустоту.
Однажды, много лет назад, я, наблюдая борьбу добра со злом и участвуя в этой борьбе, поставил себе странную задачу: попытаться разобраться в том, что же такое этика человечества. Я понимал, что именно она указывает путь нашего движения в будущее, тем или иным образом обосновывая применение добра или зла в качестве средств при достижении наших целей.
Мне нужно было понять, что Этика спускается к нам, заставляя нас подчиняться ей всё больше год от года, а не мы выдумываем её, как нам заблагорассудится.
Задаваемые самому себе вопросы завели меня в глубины критериальных пространств. Ожидая, что тем или иным путём я всё равно выйду на Высшие Духовные Ценности человечества, на религиозную этику, я забрёл в дебри человеческих отношений, где соседствовали боль и счастье, любовь и ненависть, вера в Бога и безысходность, жажда Жизни и стремление к Смерти.
И я понял, что Этика ? это некий водораздел, Горный Хребет Человеческого Духа, прежде всего, а потом уже ? это наука и практика поведения и мышления. Я стал исследовать больного и здорового человека, анализировать наши отношения с точки зрения их качества, чтобы понять истоки Этики.
На своём практическом пути мне удалось предложить целый ряд приёмов и методов помощи людям в разных ситуациях91,92,93. Я сформулировал несколько новых видов науки94,95, но вопросы этики всё равно стояли передо мной, как галлюцинирующий образ.
Я подступался к Этике с позиций биологии и зоологии, физики и математики, психологии и философии, религии и антропологии, пытаясь оправдать существующее в этических традициях общества насилие над личностью, его негуманность.
Я много раз испытывал шок от проявления откровенного абсурда, принятого людьми за истину. Но окончательный переворот в моём представлении общества и места Этики в нём осуществился, когда я уверился, что модель общества ? это театр, роли в котором исполняют врачи и пациенты на основе правил принятой ими этики. Никакой другой модели и близко не просматривается. И тогда я успокоился.
Мне возразят экономисты и финансисты, потом, возможно, власть предержащие ? гражданские, военные, силовые, религиозные деятели, ? а потом, хотя вряд ли, сами врачи. Пациенты, скорее всего, со мною быстро согласятся, потому что они составляют основу для экспериментов и тех, и других, и третьих и вполне осознано это понимают, и с охотой ли или без особой охоты, вынужденно, отдают себя в рабство к эскулапам.
И все эти три армии "анестезиологов", "терапевтов" и "хирургов" на основе выданных им "лицензий" проводят свои "научные" изыскания за счёт здоровья отупевших от "анестезии" безропотных пациентов, составляющих "тело" общества.
В одной из книг А.П. Зильбера96 есть раздел под названием "Сознание, сохраняющееся под наркозом", в котором известный врач-анестезиолог, профессор медицины и философии анализирует состояние небольшой группы больных (около 2 %), когда наркотического влияния во время операции явно недостаточно. Оперируемые не только видят или слышат то, что производится во время операции врачами, но и испытывают "беспокойство, вплоть до ужаса ... ? половина!" этих больных. "По прошествии нескольких лет, ? пишет А.П. Зильбер, ? эти больные испытывали тревогу (55 %), ночные кошмары (52,4 %), изменили своё мнение о медицине (91,3 %), а у 40,9 % это испытание изменило их общее отношение к жизни. У 14,3 % больных требовалось специальное лечение в связи с так называемым посттравматическим стрессовым синдромом (ПТСС)".
Зильбер, ссылаясь на опыт за рубежом и лишь относительно принимая такие проявления за ошибки врачей, говорит о том, что каждое подобное "осложнение" у пациента может стоить дорого при судебном разбирательстве ? до 9 миллионов долларов!
Как же дорого обходятся аналогичные "осложнения" при "болезнях" в обществе и при их "лечении шокотерапией", "хирургией" или "психотерапией", например, когда "анестезии" в нём явно недостаточно!
Поэтому возникает теперь уже законный вопрос: где тот водораздел, который отделяет полную анестезию, отупляющий наркотик общества, от оправданной логикой необходимости действий?
К сожалению, общество ? это организм, который почти всегда находится под наркозом. Очень большая часть этого общества полностью отключается от здравого и высшего смысла и делает то, что хотят "врачи" общества ? финансовые олигархи, власть в лице администрации, силовых ведомств, духовенства и, снова, медиков.
Чаще всего и наша логика ? это оружие всё той же общественной наркомании: "так принято", "таковы традиции", "таковы законы". Ведь сознанием, сохраняющимся под наркозом логики, лозунгов, деклараций и требований, обладает подавляющее большинство людей.
Профилактические структуры общества в России и в мире ? это представители души общества, созидательная часть общего культурного слоя, интеллигенция, мудрая часть всего населения ? не всегда и не везде находится в существенной оппозиции к отвечающей за "болезнь" надстройки. Поэтому и "перетягивают канат" в философии Жизни последние, отдавая себя на усмотрение таким знающим своё дело "врачам".
Психология угнетения формируется в обществе автоматически, благодаря общечеловеческой доверчивости к своим "врачам". Ибо каждый из "врачей" общества ? это производитель "своей продукции".
Более того, талант оказывается втянутым не просто в эту игру на стороне жизнеугнетения, но он иногда производит своего рода контрреволюцию в смысле стимуляции в обществе негативных медицинских тенденций.
Это относится, прежде всего, к результатам воздействия на сознание людей через литературные источники и средства массовой информации, оценка которых с позиций духовности и созидательной конструктивности мира может быть чрезвычайно низкой. В поэзии это - трагическая лирика целиком, в прозе - во многом творчество даже таких писателей, как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой. Причём Толстой в последние годы своей жизни откровенно признал жизнеугнетающий характер своих произведений как антидуховный.
Достоевский писал: "Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всём". По Достоевскому страдание заключено в самом счастье: "У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него неполно"97.
Однако, необходимо заключить, что страдание и сострадание вышло за рамки потребности, оно не является потребностью, оно - природный инструмент, без которого невозможно подняться к духовности, без которого духовности просто не существует. Есть императив Природы, а не потребность.
Страдание является потребностью тогда, когда пространство духа только-только начинает формироваться. Оно потом, постепенно, уступает своё место любви, когда человек не может жить без ощущения постоянного присутствия в его жизни великих потоков духовной энергии.
Страдание становится дьявольским инструментом Природы, когда происходит по каким-либо причинам отказ от любви у человека.
Отказ от Любви как от Бога - это смирение с ужасом Жизни, который тут же, немедля, и набрасывается на свою жертву, принуждая её довольствоваться завистью, жадностью, иронией или злобными интригами.
Что же лучше: бороться за свою любовь или ждать, когда само собой она вдруг вырастет в душе и в чувстве? Что на этот счёт говорит Этика?
ТУПИК ФИЛОСОФИИ В ОПРЕДЕЛЕНИИ СОЗНАНИЯ ПРЕОДОЛЁН?
Человек как думающий элемент цепи отрицательной обратной связи Природы не устаёт мучиться поиском смысла своего существования. Ему так хочется стать самой Природой, чтобы подменить её своими желаниями!
Мы все хорошо усвоили вопрос: "Что было прежде - яйцо или курица?" Этот вопрос символизирует нам человеческую модель философского познания: что первично - сознание или материя. Без решения этого вопроса философы не берутся анализировать Этику всерьёз.
В апории Зенона Ахилл никогда не догонит черепаху, с какой бы большой скоростью он ни двигался, потому что все рассуждения при этом строятся на одной операции математической логики - импликации "если..., то...". Оказывается, моделью мира человеческого сознания, не доросшего до дифференциального исчисления, являлась эта замкнутая на себя особенность.
Когда-то Карл Маркс мучился пониманием физического смысла дифференциального исчисления, исписал по этому поводу много бумаги, но не понял того, что твёрдо усвоили мы: дифференциальное исчисление необходимо, чтобы не было в жизни апорий Зенона. Оно нам нужно, чтобы моделировать элементы мира и находить из них положительный выход.
Апория Зенона заводила нас в тупик своей формальной логикой, хотя мы знали, что в жизни, применяя неформальную логику, мы этого тупика не имели. Как дифференциальное исчисление спасло логику вообще от наступления отупляющей сознания формальной логики, так и критериальность мира спасает в сегодняшней ситуации науку от её тупикового движения.
Недостаток рассуждений формалистов один и тот же: как можно более изолировать предмет рассуждения, чтобы неясности не мешали адаптировать полученную модель к тому методу рассуждения, которым владеет исследователь. Такой подход, ставший в современной науке генеральным, обескураживает того, кто понял, что творится в поле осознаваемого Человеком движения.
Этика не должна стать продуктом спекуляции всякого рода шарлатанов от науки, греющих руки на замкнутых на себя множествах так называемых научных фактов как на апориях Зенона.
Мы много лет наблюдали некорректность классических определений сознания, состоящую в том, что его основной характеристикой принято его самопознание. Сознание зациклилось на той же самой модели, из которой нет выхода, как в апории Зенона. На самом деле апория элементарно разрешима, как только мы вводим в рассмотрение производную, скорость.
Что первично: движение или скорость? Многие затруднятся с ответом, ибо на самом деле то и другое всего лишь является функциональным отражением друг друга. А сама функция содержит третье: силу, которая и вызывает это движение и появление скорости. За формальным представлением рассуждений пропала истина.
Так и в вопросе о яйце и курице, сознании и материи пропало нечто третье - сила, их производящая. Статическая модель Зенона уступает место динамической, дифференциальной, в которой присутствует скорость движения. Так же и в основной вопрос философии необходимо ввести третье - силу, производящую и сознание, и материю.
Так, сегодня появляется новая модель мира по аналогии с появлением динамических моделей, пришедшим на смену статическим, - модель критериальная.
Силой, производящей и сознание, и материю, является функционал, заставляющий любую систему быть именно системой, то есть сохранять свою целостность в непрерывном движении, осуществляемом, прежде всего, из-за того, что функционал существует и непрерывно удовлетворяет сам себя. Для живого это означает выживаемость.
Функционал имеет глубокий смысл своего существования именно в этом: он вскрывает для нас, для нашей науки Бесконечные Источники Движения Природы.
Сознание Природы рождает материю, а материя рождает сознание Человека. И если не выйти за пределы статики и бескритериальности, то мы опять придём к модели Уробороса, съедающего самого себя со стороны своего хвоста. Это не бег по кругу, это намного хуже. Это саморазрушение, идущее от нашей тупиковой логики.
Мы выходим за ограничения материализма и идеализма: в очередной раз математика высветила новый пласт движения материи и сознания.
Самая большая ошибка философии заключается в том, что она не дала определений Сознанию, Психике, Материи, а пытается использовать понятия отдельных наук, ограниченные рамками этих наук и возникшие совершенно естественно по определению на их аксиомах. Ибо, если есть определение, то есть и ограничение. Не имеет ограничения только Высшая Идея, Бог - его определить невозможно.
И философия, не признав Высшую Идею Мира, потонула в противоречиях, которые идут от неопределённости, недосказанности, которые существуют в любой науке, построенной только на опытной проверке.
Философы почему-то решили, что если они признают Бога за объективную реальность, то, во-первых, они изменят науке вообще, во-вторых, науки от этого прекратят своё существование, покончив жизнь самоубийством, и, в-третьих, исследовать будет уже нечего, ибо вера в Бога налагает полный запрет хоть на какое-нибудь исследование.
Почему-то умные люди не понимают простой истины - Создатели Человека для того его и создали, чтобы он познавал Бога как Вершину Природы. Человек, получая новые знания, всё больше и больше входит в контакт, в диалог с Природой, с Богом именно научными методами. Бог - это не строгий старичок, запрещающий что-либо предпринимать, кроме веры в него.
Под сознанием чаще всего понималось сознание человека, обладающего определённой степенью ясности98. Такое физиологическое определение сознания некорректно из-за своей смысловой размытости и тавтологичности.
Под сознанием понимали отдельную функцию психики. В результате ложные обобщения психики привели некоторых учёных к понятию сознания как фикции (У. Джеймс).
Сознание человека дробилось на отдельные части, мало связанные друг с другом, подсознание, предсознание, сознание (З. Фрейд).
Сознание наделялось архитипичными, коллективными, свойствами сверхсознания (К. Юнг).
Ни одно определение сознания не опиралось на генеральный природный атрибут. Более того оно само при идеализации объективной действительности становилось атрибутом, как и материя.
Если Бог есть то Нечто, что не определимо изначально, по определению, то и сознание с материей выступали в таком же контексте неопределимости. Мы можем говорить лишь о некоторых проявлениях Абсолюта, этого Нечто, сознания и материи как о некоторых их свойствах, и не более. Нет высшего знания, которое бы высветило смысл этой троицы.
В человеческих рассуждениях о Боге как о Нечто отражено явление Природы, согласно которому Он так же объективно существует, как и стол и стул, за которым и на котором сидят люди, ибо с помощью того Нечто происходят видимые нами изменения в мире, до которых мысль человеческая ещё не добралась в своём осмыслении и не дала им определений.
Но из-за того, что у людей не существует терминов Чего-то природного, это Что-то не перестанет существовать. Иначе нас начинает захлёстывать абсурд формальной логики, из которого видится пока что как будто бы лишь религиозный выход.
Так неужели же наука сдала свои позиции в плане познания Природы? Ей лучше станет, если она закроет глаза на непонятное? Или лучше всё же взглянуть не с одной точки зрения - от опыта, - а с двух - от опыта и от Критериев Природы как проявления Бесконечного Движения?
Всё, что не имеет пока для нас смысла, но действует на нас тем или иным образом, - это уже Бог, Космический Разум, Логос. Все споры о том, что это такое - бессмысленны, ибо мы оперируем лишь его опосредованными проявлениями, которые и изучаем с помощью разных наук.
Как, имея движение и скорость, люди научились, в конце концов, измерять и силу, их вызывающую, например, с помощью гравитации, взвешивания, так и, имея проявления сознания и материи, люди учатся измерять это третье Нечто, которое вызывает и то, и другое.
Курица и яйцо - это не Уроборос, это не замкнутый круг. Курица несёт яйца, каждое из которых может произвести на свет уже другую курицу, отличную от несушки по своим параметрам. Природа в каждом поколении что-то меняет, видоизменяет. Уж не говоря о количестве, подверженном дивергентному процессу.
Если мы назовём сознанием лишь только то, что присуще человеку проснувшемуся, и только ему, если применим лишь приёмы индукции и дедукции в отношении полученных в опыте данных, то мы никогда не сможем понять, что такое сознание.
С другой стороны, чисто психологической, наше сознание настолько ещё неразвито, что иногда приходится только удивляться, как человечество, идя на поводу захлёстывающего жизнь негатива, пытается каждую радость превратить, прежде всего, в страдания, в горе, чтобы как можно быстрее с ним покончить. В этом отношении упоминался уже Ф.М. Достоевский.
Удивляет то, что радость мы все пробуем на зуб, как пищу, и некоторые люди особое удовольствие испытывают, когда съедают радость и счастье, как селёдку с хреном и горчицей. Самое удивительное происходит потом, после испытания удовольствия, когда человек заявляет, что вовсе это и не радость, а горе, потому что у него возникают проблемы с пищеварением.
Люди с их прямоточным сознанием пока что очень похожи в своём сознательном отношении к собственной психике на червяков, состоящих из одной лишь прямой кишки.
К сожалению, люди намного более являются зазомбированными логикой поведения и языком, чем принято думать. Правила поведения диктуются уверенностью в их правильности. Потому что так принято поступать. Наука своим ортодоксальным поведением лишь укрепляет эту веру в них.
Вера заменила Человеку знание меры. Философский вопрос соотношения веры и меры является одним из самых важных, он не разрешён и никогда не разрешался корректно. Этот вопрос выходит за пределы психологии, взаимосвязь веры и меры оказывает основополагающее влияние на развитие Этики и как науки, и как практики поведения.
Мы привыкли, что к мере относятся числа, а к вере - фантазии, ставшие руководящим знаменем.
Можно измерять числами иррациональность сознания Человека и Сознания Природы и доводить это до абсурда. Можно верить в числа как в образ, как в божество, и считать это истинной верой. К сожалению, так происходит и в жизни, и в науке. Но наука сама же провозглашает истинную веру в виде знаний меры.
Вера, использующая Духовные Учения для того, чтобы обосновать и оправдать себя, часто не хочет признать, что эти Духовные Учения призывают людей к свету знаний о Мере Вселенной.
На самом деле и то, и другое происходит от одного корня, имя которому - критерий, но не тот критерий, который превращается в застывшую форму в виде числа и фанатизма, а изменяемый и изменяющийся во времени, математически выражаемый через функционал, некую интегральную временнэю форму.
НАЧАЛА ЭТИКИ
Любое добро в кривом зеркале жизни автоматически рождает зло. Живой мир призван Богом и способен увеличить степень рождения добра в мире, то есть он способен управлять зеркалом Жизни.
В чём я вижу начало Этики? Я часто задавал себе этот вопрос и так же, как и многие другие, долгое время лишь перечислял причины, которые побудили людей её ввести и принять такой, какая она есть. В основном этот мысленный ответ сводился к оправданию того или иного её положения. Но целостной, глобальной картины Этики как науки не возникало.
Материалисты всеми правдами, а больше неправдами, до сих пор протаскивают, якобы, научную теорию этики. Эта моя книга не предусматривает полемику с разными группами апологетов от науки или практики.
Этика настоящего времени оказалась больше порождением наших внутренних проблем, чем высшей теорией управления, как мне иногда очень хотелось её видеть.
Этика прошлого впитала в себя тот абсурд отношений, который даёт нам, человечеству, возможность построить некий небольшой практический компромисс жизни, когда мы, находясь между разного рода Огней, стараемся соблюсти хоть какой-нибудь, видимый иногда лишь в микроскоп, паритет, чтобы минимально обжигаться.
Но тогда, наверное, мы выдаём желаемое за действительное, и такая этика не является наукой, определяющей стратегию движения общества. Кроме как увернуться от опасности и то на небольшое время, она ничего больше сделать не позволяет. Разве это теория управления человечеством?
Разве можно назвать этикой корпоративные отношения и правила поведения в любой замкнутой на себя группе людей, пусть это государство, секта или мафия? И чем в таком случае государство лучше секты? Лишь тем, что оно больше по размеру? А качество отношений почти то же?
О демократии можно сколько угодно спорить, н суть её от этого не меняется ? управления в обществе при демократии со стороны самого общества нет и оно, более того, совсем и не нужно. Иногда оно просто вредно, ибо общество в силу своей большой инерционности нечасто хотело бы иметь в себе нововведения. Ибо они заставляют его напрягаться. А инерция ленива.
Общество до сих пор лениво, тупо и находится под своеобразной анестезией, под гипнозом. Это, естественно, выгодно тем, кто стоит у власти, но до определённого момента, пока лень общества не создаст угрозы жизни либо самому обществу, либо его правителям.
Этика, принятая в разных группах общества как моральные правила поведения, в государствах, в объединениях человечества, в настоящее время во многом заменила этику религий прошлого, хотя и примкнула к ним.
Этика ? это не нечто единое для всего человечества, это практика и обосновывающие её научные, околонаучные, бытовые, религиозные, культурные, общепринятые догмы, правила и законы. Этики как науки нет, несмотря на все потуги тех, кто ею занимается.
Этика может стать наукой только тогда, когда она поставит во главу угла бесконечность движения Жизни и самоорганизацию её форм вокруг Критериев Природы.
Можно сколько угодно обсуждать тему Этики, не выходя за пределы религий и отношений с точки зрения ограничений человека, но есть такой аспект этики, как раскрепощение, освобождение от рабской зависимости. Ведь этика рабовладельческого строя - это тоже этика поведения, принятая законодательно.
Этика старого времени отражала правила поведения отдельных людей в разных ситуациях. Значит, она отражала лишь внешние отношения. Что касалось внутренних правил личности, то это был вопрос, который решался каждой личностью индивидуально.
Фактически же Этика несёт в себе функции морали и нравственности, если под тем и другим понимать отношения, основанные на знании или выделении всей иерархии Критериев Природы.
Общество управляется Этикой, как конгломератом правил, хорошей или плохой, высокой или не очень, но чем управляется сама Этика?
Было бы слишком просто говорить, что Этика вобрала в себя весь опыт человечества, но к какому опыту относятся высшие Истины Духовных Учений? О каком, о чьём опыте они говорят, кроме религиозного? Духовные Учения писались людьми, которые на то время были развиты соответственно своему времени, почему же значение Духовных Учений со временем всё более и более возрастает?
Не говорит ли это о том, что по мере насыщения общества материальными компонентами выживаемости в нём зреет вопрос о Смысле его выживаемости и Смысле продолжения жизни?
Раскрытие Смысла Жизни требует от Этики, прежде всего, прояснения качеств Жизни для любого человека, соответствующего своею жизнью и своею деятельностью главному пути человечества - Восхождению по Смыслам Жизни.
Можно ли сворачивать с широкой дороги, указанной нам Духовными Учениями, на тропинки, которые прокладывают религии в сознании и душах людей, и подменять первое вторым?
Иначе и Этика превращается в узкопрофильное образование - этика врачей, этика прокуроров, этика чиновника, милиционера, и лишь этики Человека что-то в таком перечне не видно. Так профессиональные инструкции очень удобно подменяют общечеловеческие истины, ценности и критерии.
Именно так когда-то деонтология99 подменила собой Этику, чтобы оправдать этим иногда просто гнусную с точки зрения человечности практику. Ибо эта практика в систему открытой, нерабовладельческой Этики не вписывалась.
Когда я слышу, что системой управления общества или государства является финансовая система, администрация, силовая структура или свод юридических законов, то я удивляюсь: до чего же наши учёные то ли неграмотны, то ли несмелы, если они при таком развитии кибернетики, как сейчас, не могут объяснить господам чиновникам от финансов, от административной власти, от милиции и прокуратуры, от юриспруденции, что в любой системе происходит её оптимизация в отношении её главного критерия, или, по-другому, главной оценки, глобального функционала. Сколько оценок, критериев, мер, сравнений и сопоставлений нами свалено в одну кучу без разбора! Кто как не мы, учёные, обязаны её разгрести?
Вот это поле человеческих критериев и оценок и составляет поле битвы, которое и было до сих пор Этикой и которое почему-то так совершенно не осознавалось учёными.
Сквозь нагромождение человеческих, часто вообще искажённых представлений об оценках нас и наших плодов, с трудом пробиваются оценки самой Природы. Мы во многом уже давно погрязли в отражённых изображениях кривого зеркала. Не пришла ли пора очистить первичные представления?
МОДЕЛИ ЭТИКИ
Человечество своими деяниями с бесконечным наслаждением рубит сук на котором сидит - Этику.
Основной моделью современного общества является, по моему мнению, медицинская модель поведения врачей и медицины в целом по отношению к пациентам и обществу100.
Учитывая сложности переходного периода каждого государства, учитывая существование в обществе постоянного генерального процесса оптимизации в соответствии с определённым выбранным самим обществом главным критерием, почти всегда такая модель - это, как уже говорилось, модель медицины критических состояний.
Однако, символично, например, отсутствие в книге А. Зильбера "Этика и закон в медицине критических состояний" ссылки на этику Б. Спинозы вообще, хотя в его "Трактате об эйтаназии" такая ссылка имеется, но абсолютно не несущая никакой смысловой нагрузки.
Может ли быть такая модель Этики высшей системой управления обществом или главным стратегическим ресурсом человечества, как видится это по замыслу автора настоящей книги? Конечно, нет, - уверенно скажет любой человек, мало-мальски информированный о том, что стратегическими можно назвать лишь те пути развития и ресурсы, которые определяются глобальным и генеральными критериями общества.
Этика должна снимать возникающие в разных частях общества или человечества конфликты как процессы, повышающие степень Хаоса, информационную энтропию, и снижающие степень осмысленности Жизни.
В этом видится главное назначение Этики как примирительной науки и практики во всех без исключения случаях, когда другие любые возможности бессильны.
Фактически Этика выступает как наука о такой среде человеческих отношений, при погружении в которую наблюдается постоянное повышение смыслового уровня. Этика есть наука о самоорганизации общества.
Лучше всего Этику назвать светской религией или религией без религиозности.
Ведь если мы зададимся вопросом "Что находится выше Этики?", то ответом на него может быть только один: Любовь. Именно так, как это сказано у Иоанна: "Бог есть любовь"101.
Любовь является главным проявлением Бога, Высшей Идеи, проявлением, которое не только доступно каждому человеку, но и, одновременно, выступает в виде состояния, характеризующего высшее качество Жизни. Никакого другого, сравнимого с ним, качества для Человека априори не существует.
Из чего же состоит и как строится предлагаемая автором модель этики? Прежде чем приступать к формализации отношений в такой модели, мы должны понять обоснования любой другой структуры, этической или моральной, которая была предложена ранее.
Модель - это система описания реальной системы, реального объекта, использующая научный или околонаучный язык и копирующая в той иной степени абстракции характеристики реальной системы.
Система, кроме элементов, взаимоотношений элементов между собой, кроме ресурсов и среды отличается самым главным свойством - своей целостностью.
Целостность организма как живой системы - это системное свойство, отражающее работу в системе её критерия и подчинение ему всех её процессов, качеств, ресурсов и подсистем.
Целостность системы проявляется во взаимоотношениях системы со средой как свойство защищаться от несанкционированного программами системы доступа. Последнее свойство системы называется иммунитетом.
Первые четыре модели этики поведения, представленные чуть ниже, взяты мною из монографии А.П. Зильбера102. Если быть корректным, то это модели не этики, а морали. Главные ограничения любой модели определяются высшим критерием, применяемым при её получении.
1. Патерналистская модель. "Покровительство, опека, забота о благе ближнего, причём благо оценивается только с позиций и понимания заботящегося".
Это религиозный тип модели, в которой главным достоинством пациента является его вера в правильность действий опекуна. Выбор всегда делается опекуном, врачом, на основе его личностных критериев.
2. Либерационная модель. "Врач сообщает больному, какая у него патология и какие существуют методы её устранения, оставляя выбор конкретного метода за больным".
Неизбежны ситуации, когда больной ищет другого врача. Врач снимает с себя ответственность за будущий результат. Критерии профессионала не работают. Критерии больного не выработаны. Это тип модели информационного хаоса, информационной неопределённости. В ней отсутствуют оценки вообще.
3. Технологическая модель. "Согласно этой модели взаимоотношения больного и врача весьма условны: и тот, и другой ориентируются на показания прибора и наличие той или иной лечебной технологии".
Это тип всё той же религиозной модели. Вся ответственность за результаты лечения перекладывается при этом на безликих конструкторов прибора и технологов, на изготовителей и на тех, кто санкционировал применение данной технологии. Преобладает вера в технологию и у врача, и у пациента. Критерием выступает число, график, советы, которые выдаёт врачу применяемая в технологии аппаратура.
4. Интерпретационная модель, "суть которой вполне укладывается в перевод латинского термина interpretatio - разъяснение, толкование, посредничество".
Это тип диалоговой модели, модели поиска и приближения, в отношении которой Зильбер сетует, что она исчезает, в связи с чем растёт число ошибок у врачей, "несмотря на высочайшее техническое оснащение современной медицины".
Не доказывает ли последнее, что именно в этой модели находится ключ к человечности - к высоким критериям поведения и к высокой степени ответственности за свои слова и действия у врача? Ибо он всегда может уточнить у самого больного то, что связано с неясным для него течением болезни.
5. Психиатрическая модель. Её смысл можно свести к простой формуле: все кругом больны, поэтому я могу делать всё, что захочу.
Это тип модели сверхжёсткого поведения. Она перекликается с патерналистской моделью, но только более изощрена в сокрытии правды, обмане, в применении средств античеловеческой направленности.
Критерием её является равнение на подсказки из промежуточного, общеклеточного сознания и безоговорочное их выполнение. Никаких аналитических или критических процедур сознание человека при этом не допускает и не выполняет.
6. Корпоративная модель. Это чистой воды деонтологическая (инструктивная) модель поведения, как соблюдения субординации жёсткого подчинения.
К сожалению, когда мы говорим об этике взаимоотношений врач-пациент, чиновник-гражданин, следователь-подозреваемый - список можно продолжить, - то под этикой понимаем набор неких правил, законов, инструкций, то есть то, что принято характеризовать, как деонтологию. Долг перед инструкцией оказывается сильно усечённой этикой.
Это модель веры в свою непогрешимость и самодурство со стороны врача или чиновника.
7. Состязательная, или судебная, модель. Эта модель характеризует ситуации, когда маятник прав непрерывно раскачивается между сторонами.
Это тип игровой модели, когда побеждает тот, кто представляет более обоснованные доказательства своей правоты. В ней преобладают чисто логические критерии и заранее принятые правила игры, позволяющие проявить мудрость каждой стороне.
Состязательность жизни всё больше становится нормой поведения в обществе. Причём, чем выше претензии человека, тем сложнее ему состязаться. Некоторые люди отказываются от такого поведения и становятся маргиналами.
8. Духовно-утопическая модель. Это модель критериев надежды и любви. Это не совсем религиозный тип модели, так как в ней преобладает вера в чистоту отношений, в высшую справедливость и в то, что все люди рождаются с чистыми душами.
Нельзя сказать, что каждый нормальный человек придерживается какой-нибудь одной своей модели этики во всех ситуациях. Как раз наоборот - перечисленные модели применяются большинством людей попеременно в зависимости от жизненных коллизий и оттого, какая из внутренних субличностей захватила власть над телом и разумом.
При ближайшем рассмотрении этих моделей можно выявить главные этические качества: уважение, надежду, веру, любовь. Это категории высшего нравственного порядка.
Я намеренно пока не стал ничего говорить о моделях поведения, связанных с открытой агрессией, неважно в отношении чего она проявлена. В таких моделях, прежде всего, наблюдается непримиримый конфликт критериев сторон.
Когда конфликт критериев наблюдаем, возникают экстремальные или критические состояния и ситуации, при которых права одной стороны и обязанности другой проистекают не из одного главного критерия, а из двух, несовместимых между собой.
Жизнь - это всегда взаимная игра по каким-то правилам, которые, к сожалению, могут быть не приняты всеми участниками за свои. Более того, одна сторона, или один человек, пытается навязать свои правила, другая сторона - свои.
Правила всегда несут отпечаток тех прав, которыми обладает, либо она считает, что обладает, каждая сторона.
Даже само рождение нового человека вынуждает его нарушить права других людей, уже живущих, с тем, чтобы они согласились освободить жизненное место для этого нового, потеснившись между собой.
Поэтому конфликт - это всегда игра по разным правилам с каждой стороны. Хуже значительно, если эти правила не вписываются в правила высшей Этики и игроки высказывают неуважение как к Этике, так и друг к другу.
Если мы говорим о модели Этики, то есть науки о правильных взаимоотношениях людей, то мы обязаны учитывать и модель психики Человека и общества.
Говоря о моделях психики, имеющих наибольшее значение, можно выделить ту из них, которую следует назвать оргазмической моделью по В. Райху103. Именно эта модель позволяет трактовать единство телесного и психического как психосоматическое. Такая модель восходит к этике Сократа и Аристотеля с их эвдемонизмом как стремлением к счастью.
Человек в своём эволюционном движении всегда отталкивается от оптимума оргазма как вершины телесного наслаждения. Состояния счастья связаны с этим чувственным и самым высоким состоянием психики и тела. Оргазмическое состояние психосоматики может быть связано не только с сексуальным контактом. Оно возникает у некоторых людей в момент совпадения высоких порывов души, или даже в моменты насилия, убийства как экстаз.
Но мы уже говорили, что животное счастье стремится отключить разум и душу, чтобы не ощущать ответственности, морали, долга, логики - того, что присуще Человеку в отличие от животного. Но не само по себе подобное отключение опасно для Человека, а последствия, которые наступают после включения разума и души, когда приходит понимание совершённого поступка.
Понимание же основано на осознании, прежде всего, оценки поступка, полученной из сравнения его с неким принятым этическим эталоном, и возникающим на основе этой оценки чувстве вины или ненависти по отношению к себе, пробуждению голоса совести. Иногда при очень высокой чувствительности несовпадение поведения с этическим эталонным столь велико, что человек может решиться на крайние меры - суицид, убийство, вынужденный обман.
И хотя разумное, логическое, вербальное всё же оказывает значительное воздействие на психические функции, действует оно через образы и чувства, являющиеся отражением обобщённого опыта материального плана.
ЭТИКА КАК НАУКА УПРАВЛЕНИЯ ЖИЗНЬЮ
Иногда наука дана нам, кажется, совсем не для того, чтобы прояснять истины, а для того, чтобы их скрывать.
Человек начинает взывать к справедливости и Богу, когда ему становится плохо и больно. Почему же тогда он мирится с несправедливость там, где его это впрямую не касается? Ведь он - живой регулятор Природы и, значит, всегда обязан проводить волю Бога.
Исследуя понятия, мы начинаем понимать, что нравственность - это долг перед Богом, или перед Высшей Идеей, и закон со стороны Бога в отношении правильного поведения Человека.
Правильное происходит от понятий право, равенство, справедливость, которые сами являются понятиями Этики. Право возвышает человека и уравнивает его среди подобных. Не существует прав у рабов. Можно воспользоваться своим правом, и будет правильно, должно. Можно не воспользоваться своим правом, и будет неправильно, недолжно с позиций равенства, ибо человек сам, добровольно, отказался от равенства и понизил свой статус.
Человек может воспользоваться, а может не воспользоваться своими правами.
Право человека в обществе обеспечивается обязанностью общества перед человеком соблюдать это право, если человек пожелает им воспользоваться. Так общество охраняет право человека на выбор от посягательств на человека или на его право со стороны другого общества или другого человека.
У человека существует право на жизнь, как право на существование, что подразумевает выбор самого человека на продолжение жизни или её окончание. Если это условие не выполняется, то, значит, права на жизнь у человека нет. Если общество требует от человека жить без оговорок, то это - обязанность человека перед обществом. Обязанностью является рождение, появление в жизни.
Право относится к безусловным рефлексам общества.
Если же общество оговаривает некоторые условия выбора человеком продолжения, то это будет уже условное право, которое не является правом вообще. Это вариативное право характеризует ограничение человека в его выборе, его несамостоятельность или же работу сил управления в иерархической системе подчинения.
Управление, которое включается в жизнь любого человека естественным или искусственным образом есть Этика. Она может показаться ещё более обусловленной, если учесть, что, в конечном итоге, все возможные варианты выбора человеком определяются его подчинением высшему закону - нравственности, которая, по определению обусловлена лишь Высшей Идеей.
Этика одновременно использует научный арсенал доказательств и управленческую, кибернетическую основу структурирования и моделирования Природы. Философский аспект такой науки Этики исчезает, ибо сама философия превращается в Этику.
Значит, нравственность - это всего лишь долг Человека перед Богом, или Высшей Идеей, а право на жизнь - это право, которое обеспечено как долг со стороны Бога перед Человеком. Но если человек воспользовался своим правом на жизнь, то становится ли он обязанным Богу быть нравственным, поступать правильно, должно Богу? Конечно, нет. Потому что между Богом и конкретным критерием выбора в какой-нибудь конкретной ситуации в сознании человека, в его душе, в его психике лежит большое поле иерархии подчинения как самих критериев, так и отношений людей. Например, выбор может быть продиктован собственной безопасностью человека, или же безопасностью его семьи, сообщества, куда он входит или где работает, безопасностью государства или человечества. И всё это - уровни, которые отделяют человека от Бога.
Если мы принимаем гипотезу существования Сознания Природы, то оказывается просто доказать существование и такой размытой, стохастически представленной психики, которая наблюдается у Человека. Такая размытость очень часто обуславливает и выбор в условиях с большой долей неопределённости даже для ситуаций, не говоря уже о критериях.
Психика человека в его жизни выступает как животный, внутренний комплекс непроявленного сознания, осуществляющий поиск необходимого самоуправления человеком. И это происходит через всю иерархию критериев Этики как природное и человеческое творчество, иногда совершенно неосознаваемое самим человеком.
В этом случае Этика становится некоей нравственной и моральной средой, в которой производится самонастройка поведения человека. Одновременно он сознательно решает проблему своей адаптации и в среде принятых обществом законов, правил, инструкций. Последнее относится к деонтологии, которая составляет лишь малую, и достаточно грубую, часть Этики.
Из кибернетики известно, что управление существует там, где имеется достаточно большая избыточность в вариантах выбора. Бесконечная избыточность - это полная случайность, то есть то, что мы привыкли наблюдать в психике человека, причинность которой нами не познана.
Психика Человека рождает сознание каждого конкретного человека как его самоорганизующийся регулятор.
Психика проявляет себя через напряжение страстей и эмоций. Оно управляет чувствами и настраивает их выборочно, селекторно на резонирование с откликом.
Телесное напряжение, проявляемое через аппарат полового размножения ведёт сексуальный отбор и проявляет свой тонкоматериальный аспект - поле либидо.
Из кибернетики известно, что структура регулятора и качество процессов в системе соответствуют тому обобщённому критерию, который принят системой или представляет собой критериальное дерево - разветвлённую структуру критериев разных уровней и подсистем с вершиной в виде глобального критерия.
Сознание как регулятор настраивает свои параметры чаще всего невидимо с помощью всей структуры Этики как критериальной основы Жизни.
Человек учится, чтобы расширить область своих знаний и, таким образом, получить подход к более широкому полю критериально-оценочных, то есть высших, знаний, которые и составляют Этику. Он может совершенно не разбираться в существе какого-нибудь вопроса, но автоматически или механически иметь доступ к оценкам рассматриваемой проблемы. И возникает парадокс незнания - человек буквально помимо его воли оказывается включённым в оценочное поле Природы через Этику, мораль и нравственность.
Каждый человек тем иным способом в такое поле включён всегда. Однако, уровень и глубина включения для разных людей различна. Поэтому один даже при широкой образованности не может произвести выбор в элементарных ситуациях, а другой, не имея широкого образования, тем не менее, с точки зрения результата быстро и качественно делает выбор даже в ситуациях с большой долей неопределённости.
Эта ситуация похожа на ту, в которой из Сознания Природы рождается психика Человека как поле кажущихся случайностей, множества реакций и вариантов выбора. А потом из психики рождается другое поле, в котором путём рационализации психические случайности превращены в детерминированную логику мышления, поведения и выбора - в сознание Человека?
Фактически Этика сознания человечества отразила Сознание Природы с его незыблемыми Критериями, в том числе и Глобальный Критерий, и создала великое множество возможных критериальных продолжений как в позитивном, так и в негативном плане, декларативно, людьми.
Отсюда мозаичное поле моральных и аморальных поступков, описываемых разными системами морали. Вот это множество систем морали и есть аналог человеческой психики, но только в человеческом обществе. Психика общества - это его качество моральности и аморальности, сконцентрированное в критериально-оценочном поле общества и его членов.
Сознание общества - это деонтологические законы логики, по которым оно живёт: инструкции, нормы, юридические законы и те жёсткие требования этики поведения, которые составляют общественный этикет.
Мы видим одну и ту же работающую модель сознания как системы с отрицательной обратной связью в самой Природе, науке, в Человеке, в обществе, в культуре: Сознание Природы с помощью первого потока Критериев целенаправленно формирует бесконечное поле соответствующих вариаций, которое Человеком воспринимается как стохастическое, случайное, психическое, а потом уже из него вторым потоком Критериев Природа формирует однозначную и многозначную логику как сознание соответствующего вида.
Критериальность Природы выступает как естественный самоорганизующий принцип на основе природного Бесконечного Движения и природных Бесконечных Источников разного вида ресурсов.
Кибернетически, согласно существующей математической теории управления, критерий при знании структуры объекта управления позволяет под заданное качество процессов синтезировать в системе с отрицательной обратной связью свой регулятор. Человек и человеческое общество - это регуляторы Будущего в Природе, использующие как природные, так и свои, изобретённые ими, критерии.
Постоянная самоподстройка под ситуации заставляет людей и общества либо изменять ситуации, привязываясь к ним своими критериями и их не изменяя, либо менять критерии, адаптируясь к ситуациям, либо делать и то, и другое одновременно.
Поэтому часто удивляет как бы неожиданная смена критериев, оценок, моральных принципов у отдельных людей и у власти в государстве.
Как качество процессов в кибернетических системах является чаще всего главным показателем системы, так и качество жизни Человека и общества является главным её показателем, а среди качественных показателей лидирует степень приближения их к счастью.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЭТИКИ
Господа! Дайте дорогу Этике! Не напирайте, не толкайте даму!
Как примирить негативное и позитивное поведение? Как примирить добро со злом? - всё это вопросы, ответы на которые Человек начал искать давно, наблюдая процессы метаболизма в Природе - процессы обмена веществ, в которых созидание и разрушение выступают в своём единстве. В этом разделе мне хочется обострить вопрос о месте Этики в человеческих занятиях, в жизни, наконец, в Природе.
Этика увязла в решении вопросов с положительным контекстом: о счастье, о добродетелях, о совести, о долге, справедливости и т. д. Но кто будет разрешать за нас вопросы примирения добра и зла? Нормы и сумасшествия? Кое-что мы пытаемся переложить на плечи законодателей и медиков, например, эйтаназию, и получаем корпоративную "этику" - деонтологию, в которой речь идёт не о больном, а о защите врача в ущерб всему, что выходит за пределы инструкций, в первую очередь духовному.
Общество всегда находилось в высшей точке своего выбора, когда этика поведения людей и сообществ определяет будущее всего человечества.
Зло всё более катастрофично, но не смертельно, для общества проявляется и в количественном и качественном выражении. Этическая практика права только-только рождается. Хотя корпоративная психология и корпоративная этика разработаны хорошо.
Что же мешает нам распространить право этическое, существующее в закрытых общественных структурах, на открытые структуры, то есть структуры развивающиеся и, одновременно, иерархически самоорганизующиеся в активной среде подобия и ресурсов?
Если Этика является высшей наукой управления, то она обязана не только ставить вопросы, но и говорить о том, что необходимо делать, чтобы развернуть деятельность, направленную на искоренение зла.
Лев Толстой в конце своей жизни пришёл к однозначному выводу: "Непротивление злу насилием", таким образом трактуя христианский принцип второй щеки. Этика не стала пока что наукой и практикой, отвечающей за добро. Она только пытается это сделать, тужится, но её положения и законы не являются обязательными к применению. Этика является какой-то необязательной наукой.
Фактически я, привлекая углублённое внимание к Этике, ставлю вопрос о том, что же такое есть общественное сознание и способно ли оно на основе Этики достаточно активно ускорить изменение структуры существующих прав и законов.
Сознание есть логика, рациональность, присущая иерархии смыслов и отражающая количественный аспект и количественные Критерии Природы, с одной стороны, и иррациональность, отражающая качественный аспект Природы и предоставляющая возможность выявить качественный оптимум Критериев Природы, с другой стороны.
Действие Этики проявляется через общественную и личностную мораль. Однако, мораль формируется не столько Этикой как наукой, сколько практикой жизни. Этика во многом отставала от практики и, как любая философская дисциплина, свои аксиомы впитывала из опыта, опосредованно, в большой степени отрицая негатив жизни. В Этике не существовало её логически выведенного основания.
Этика, если её рассматривать как развивающуюся форму высших оценок, требует от властных структур, от государств принять такие законы, чтобы согласно им можно было бы в судебном порядке наказывать зло тогда, когда оно не стало ещё уголовным преступлением.
Проблема определения зла рано или поздно выдвигается в Этике на первое место, ибо если добро безвредно, то зло "неутомимо" (Эмиль-Огюст Шартье). Медицина - первый вид человеческой деятельности, в котором поставлен вопрос о том, чтобы на законных основаниях лишать человека жизни не за преступление, им совершённое, а за страдания, которые овладели человеком помимо его воли и которые классифицируются им как природное зло. То есть за зло, которое вселилось в человека и всё равно его убивает.
Этот новый принцип Этики характеризует пока что наше бессилие перед Природой. Он позволяет нам осознать свою безысходность перед лицом Смерти как зла. Смерть - зло, которое лишает Человека наслаждения Жизнью и прекращает его страдания, вызванные опять же неминуемым приближением Смерти.
Попробуем в дальнейшем выстроить логику спасения Этики в отношениях, подобных крайним медицинским и психиатрических, ибо, кажется, её уже нужно спасать от некоторых пессимистических направлений философии. Это касается, прежде всего, последователей Шопенгауэра и Ницше.
Нужно, по мнению автора, подвести под этическое обоснование то, что происходит с людьми в страданиях, которыми подвергается человек в тюрьме, в семье, в любом виде рабства, не давая себе потонуть в ницшеанстве или буддизме. Нужна реабилитация положительного качества страданий.
Ведь это в Этике решается вопрос о неприкосновенности личности. Теперь обществу людей, если только оно является моральным, необходимо напрячь своё общественное сознание и решить, прикосновенна или же нет Личность Человека? Если да, то с нею можно делать многое, следуя этике различных корпораций - чиновников, врачей, киллеров.
Если нет, то она сама пускай выбирает как продолжение своей жизни или даже смерть, так и необходимость рождения новой жизни, обречённой на страдания. Ведь всё равно же время от времени каждый из нас выбирает зло как деяние, которое не прибавляет добра или даже его отнимает.
Хочу поставить проблему страданий в другом, нежели стоит он в некоторых направлениях философии, аспекте: жизнь и страдания неотделимы друг от друга, страдания необходимы для управления Человеком и обществом со стороны Природы.
К сожалению, сегодня мы уверенно констатируем, что факт рождения нового человека со стороны общества пока что осуществляется без разума, без ума, совершенно рефлекторно либо инстинктивно, превращая процесс рождения чуть ли не в легкодоступное удовольствие.
Если общественное сознание готово к пониманию проблемы страданий от перенаселения человечества, то оно рано или поздно включит моральные законы, направленные на сдерживание рождаемости на Земле в целом.
На этом благородном пути стоят препятствия в виде национальной гордости, религиозного и национального превосходства. К сожалению, в мире идёт война между религиозной этикой, бессмысленно пропагандирующей бесконтрольное и массовое рождение людей, и этикой смысла, привлекающей внимание к проблемам сознательного регулирования жизни, близкого природным смыслам. Во многом понимание гуманизма оказалось ложным, если его оценивать с позиций существующих страданий.
Этика резко разграничила эти две точки зрения на Человека и общество: религиозную, отразившую животную основу Человека, неспособную к регулированию Потока Жизни со стороны человеческого сознания, и разумную, претендующую на такое регулирование.
Эти две противостоящие системы этики выступают как два подхода, два для систем жизни глобальных критерия: либо мы заранее добровольно обрекаем рождающихся на страдания в этом мире и оправдываем существование религии и этики страдания, либо не только ищем, но и находим реальные пути действенного выхода из тяжёлого положения, в котором оказалась жизнь людей, практика жизни и наука при обосновании демографических проблем.
Нельзя спекулировать на религиозности и оправдывать превосходство животных инстинктов над разумом тем, что так хочет Бог, то есть с духовных позиций оправдывая рождение для страдания отдельных жизней и возведя в доблесть одновременно с этим добровольную смерть, принятую за верность этой религии в агрессивных выступлениях в её защиту.
Такая жертвенность идёт от древних обрядов жертвоприношения, но никак не от здравого или высокого смысла. Рожать Потоком Жизни, чтобы потом этот Поток сам себя перемалывал - это слишком бесчеловечно, чтобы оно могло быть признано в сознании людей за закон Бога.
Оказывается, что это наша с вами несознательность приводит ко многим и многим страданиям следующих за нами людей.
Это не может быть неправдой. Ибо Бог для Человека, прежде всего, - это Любовь, излучаемая душой и разумом, а потом уже любовь половая. И Человек отличается от кровожадных каннибалов тем, что он владеет пространством Любви и может энергию этого пространства превратить в суть любого качества, и именно этим положительным качеством идёт преобразование Природы. Это - духовное пространство, которое не надо делить, убивая других.
Говорить, что размножение есть главная задача от Бога для Человека означает, что Бог ошибся, дав Человеку разум, душу и дух. Что может быть более абсурдно с точки зрения разума Человека. Оно не абсурдно с позиций червя или растения.
Бесконтрольное избыточное рождение людей по сравнению с возможностями общества является сильнейшим наркотизирующим и провоцирующим фактором, буквально взрывающим агрессивное начало в Человеке, заставляя его сознательно подавлять в себе и в других любовь.
На этом фоне безудержно развиваются негативные личностные и общественные проявления больной конкуренции, принимаемые психологами за рядовые психические и эмоциональные реакции.
Психология уже давно стала наукой о проявлении зла и извращениях людей.
На таком фоне резко слабеет влияние положительных сторон морали, в которой вынужденно усиливается в значительной степени воздействие общества на Человека в виде долга.
Внешний моральный долг угнетает Человека в условиях значительных по силе внешних негативных воздействий, которые своей бессмысленностью, жестокостью и абсурдностью резко снижают доверие к общественным структурам. В связи с теми же причинами внутренний моральный долг перед Богом слабеет.
Как это ни странно, однако, причина такой общественной и личностной аффектации лежит в следовании устаревшей модели агрессивной религиозной морали - конкретным человеческим взаимоотношениям старого образца. Наука оказалась почему-то неспособной распознать, казалось бы, такую прозрачную угрозу.
Анализ критериологический говорит о том, что религиозная мораль действует слишком сильно на формирование морали светской потому, что последняя исходит, как и сами религии, в основном, из морали Духовных Учений как первооснов, но не из научного подхода, который оказался удивительно неспособным даже к поверхностному прогнозу в этом направлении.
Нас удерживает своею силой моральный и законодательный долг не только от разрушения семей, кланов, корпораций, но и от строительства новых положительных отношений. Ибо за исполнением долга мы теряем единство Человека с Природой, не видим его запрограммированную моралью ограниченность в исследовании критериев развития. Мораль получила откровенно религиозный и блокирующий подтекст.
Вопрос морального долга, внешнего для человека, важен для общества, ибо без выполнения его человеком оно слабо. Не любой моральный долг может быть утверждён законодательно, как, например, всеобщая воинская обязанность. Но сильное общественное сознание станет укреплять общество, переводя в ранг юридических и конституционных законов всё больше моральных норм.
Внешний моральный долг человека призван защищать всё большее количество людей, разобщённых религиями. Моральное право на неприкосновенность личности поэтому абсурдно перетекает в долг перед обществом, то есть в лишение человека этого права.
А если человек не желает подчиниться принятым нормам этой обязанности, а не только нормам морали, в государстве, в котором чиновники откровенно воруют? Такое государство разрушает само себя, позволяя воровать и, одновременно, чтобы сохранить возможность воровства, снижает степень воинского долга, переводя ранг обязательной закона в норму необязательной морали. Этим государство само признаёт необязательным своё существование.
Нормы морали в отличие от юридически принятых законов относительны, очень расплывчато сформулированы и, тем более, оценены. Оценка моральных норм находится в прямой зависимости от глубины научного обоснования Этики либо от глубины проникновения в общественное сознание религии. А законодательные акты общества и государства есть, как было только что сказано, влияние растущей морали.
КАТЕГОРИИ ЭТИКИ И МОРАЛИ
Как хочется иногда забыть о том, что существует бескрайний мир, и оказаться в беспечном и далёком детстве, чтобы ощутить счастье роста.
Этика, в конце концов, нисходя со своей вершины, приходит к каждому человеку в его сознание и душу в виде правил поведения. Любая система, любой человек как субъект существуют в окружении активной среды как объекта. Активность разных субъектов и объектов между собой как сторон, между которыми наблюдаются взаимоотношения, примиряется с помощью правил поведения.
Этика только начинается с Вершины Любви, формально и иерархически она продолжается в отношениях людей как характер поведения: суть её проявляется в окраске отношений состояниями, отражающими соответствующий работающий критерий.
Состояния образуют лестницу состояний, начиная снизу от суицида, депрессии, равнодушия, следуя через гнев, ярость, ненависть - агрессию, - доходя до любви.
Наше отношение к нравственности - это наше отношение к Любви Бога к нам. Этика начинается с Любви Бога и продолжается в нашем отношении к любви как к вершине взаимоотношений.
Отношения имеют двоякую направленность - односторонние и двусторонние, встречные. Многосторонние - это множество двусторонних отношений.
По качеству отношения могут быть объединительные, нейтральные и разъединительные. Обычно они имеют иерархическую структуру, которая проявляет себя в разном качестве в связях с разными субъектами и объектами.
Что дало открытие критериальности Природы? Прежде всего то, что мы теперь должны говорить о действии критериев как определяющей силы в отношениях.
Классическая этика предполагает свободу как возможность выбора, но не говорит о критериях выбора, лишь о ценностях. Но даже в таком варианте она противоречива, ибо в обществе функционирует не столько сама этика, сколько мораль как её отражение на практике. Значит, мораль в пределе устремившись к вершине свободы может стать свободной, ничем не контролируемой.
Однако, полной вседозволенности в понятии свободы нет. Ибо в обществе всегда существует нижняя граница дозволенного, ниже которой начинаются асоциальные поступки вплоть до угрозы жизни других людей.
Можно рассматривать взаимоотношения людей или других активных субъектов Жизни как Игру, в которой тем или иным способом определены правила. В любой Игре важен результат - успех, ибо им она оценивается. Так и в жизни людей - успех отражает степень удовлетворения критерия как непростой оценки.
Этика, прежде всего, требует позитивного отношения в целом - самоорганизации системы. Самоорганизация подразумевает: согласованность действий и интересов объектов и субъектов, определения и соблюдения норм их поведения и обязанностей. Это достигается постоянной работой критериев, согласованных между собой и направленной на самоудовлетворение критерия.
Мораль - психика общества. Сознание человека - со-знание, то есть то, что собирается вокруг знания. Сознание Человека растёт из психики, основано на логике, на науке, на проверке опытом и повторяемости результатов. Оно иерархично соответственно иерархии критериев, открываемых Человеком.
В обществе сознание растёт из морали как из психики общества и формируется регуляцией человеческих отношений: деонтологически, законами писанными и неписанными.
Душа как структура организма, стоящая над сознанием, впитывает, изобретает и формирует критерии - чувственные, внутренние, и объективные, внешние, осознаваемые.
Через чувствительную часть души проявляется работа психики как отражения действия природных критериев.
Через критериальную надстройку души проявляется работа главных природных детерминированных влияний.
Культура - душа этноса. Её эстетическая часть - это чувственная душа, которая проповедует эстетику положительную и негативную. Из эстетики, в основном, рождается мораль как психика общества.
Высшая часть культуры, отражающая объективность общества как объективность Природы, формирует общественные человеческие оценки и критерии - объективизированное научное и околонаучное критериально-оценочное поле.
Воля Бога, Природы в её высшем значении как Высшей Идеи для Человека проявляется через нравственные законы. Если говорить об Этике как науке о нравственности, то нужно, прежде всего, понять, что такое нравственность.
Нравственность - это то, что считается правильным и неправильным с высших позиций, выше которых не только в человеческом представлении нет ничего, но и в Природе. Это высшие оценки деяний Человека и Жизни, до которых, как Человек думает, он добрался в своём сознании.
Высшие оценки определены объективно Природой как абсолютные истины или абсолютные критерии самоорганизации природных систем. Человеком же они определяются как категории - основные понятия, приближающие его к знаниям Критериев Природы.
Когда говорят, что этика - это свобода выбора, но, как правило, забывают, что выбор для Человека творческого - это ещё и выбор среди критериев. Однако, Человек рождён творцом, потому что он сам творит критерии выбора.
Этику называют ещё и наукой о ценностях, включая в это понятие как материальные, так и моральные качества. Ценности лежат ближе всего к оценкам и критериям, если их понятия включают в себя ещё и цели как процессы достижения оптимума. Последнее математически выражается через функциональную форму.
Мораль может меняться в зависимости от изменений взглядов общества как мода, обычай, традиция на эти две стороны нравственности. То есть мораль искажает нравственные категории принятыми для себя оценками.
Долг может пониматься с позиций внешних и внутренних - перед другим человеком, обществом или Богом - как беспрекословная обязанность, закон души, императив.
Мораль восходит к нравственности, но не является ею. Мораль относится к доводам разума, но не души.
Долг восходит к закону общества, но не является им - он внутренний закон для души Человека.
Закон общества - это внешний, от общества к человеку, императив как его долг перед обществом.
Мораль вызывает оценку - наказание, осуждение, оправдание, сочувствие, одобрение - внешним по отношению к человеку образом.
Долг призывает выполнить то, что человек обязан сделать согласно установленным нормам, морали, правилам, инструкции, нравственности.
Однако, любая моральная категория относительна, она ограничивается средой применения, в которой субъект существует, как средой его проживания. Преувеличение ценности локального критерия над глобальным всегда приводит к перекосам в оценках ситуаций и к неправильным прогнозам.
Чтобы этого в обществе не было, необходимо определить главный смысл общества как Игру с Выигрышем для Всех. Именно так можно определить эволюцию человечества и Природы, если Глобальным Критерием Природы будет служить Любовь как Благодарность и Милосердие во всех отношениях.
Любая система этики прямо или косвенно предлагает собой смысл жизни людей. Развиваемая автором Этика имеет параллельную первой, традиционной, структуре вторую структуру Этики - структуру Смысла Жизни на любом уровне жизненной иерархии.
Любовь-благодарность и любовь-милосердие должна пронизывать любой элемент и любое отношение Этики. Тогда мораль и её категории, общественный долг и его категории будут всегда наполнены смыслом жизнеутверждения.
Часть 8. Абсолют Этики.
АБСУРДНОСТЬ НЕКОТОРЫХ СИСТЕМ ЖИЗНИ
Цицерон говорил: "Что посеешь, то пожнёшь". Давайте поглядим, что же такое мы сеяли.
Абсурдность многих аспектов человеческого знания имеет причиной самогипноз и пренебрежение громадным полем иррациональности Природы. Целевая, или причинная, логика научных и житейских знаний, опыта и практической деятельности людей оказалась по непонятным автору причинам той силой ребёнка, которой он подавил Глобальную Причину самого себя - непроявленное, стохастическое, бесконечно большое и бесконечно сильное поле плодородия самого знания.
И хотя высшее проявление этого поля было близко и понятно всем, тем не менее, оказалась, что из процесса познания начисто исчезла природная среда, рождающая естественный метаболизм как неравновесный Поток Жизни. И то, что равновесие в нём смещено в сторону созидания, негэнтропии, смыслов информационных потоков, как-то выскользнуло из логики рассуждений.
Целостность мира пытаемся объяснить всего лишь действием открытых и отрываемых людьми законов, забывая, что они проявляются в особой среде, положительно направленной на созидание Жизни. Вот эта общая положительная направленность Потоков Природы, проявляемая ею не только в среде, но и в любом виде движения, пока что нами, людьми называется Любовью, Светом, Богом.
1. Покажем абсурдность существующей врачебной этики как медицинской ограничительной практики. Этика врачебная исходит из неравного права, из иерархической подчинённости врача и пациента. В такой этике справедливости нет. Чтобы примирить эти две стороны, необходима третья сторона, высшая. Что станет ею - суд, совесть или любовь, - покажет будущее.
Этика всегда исходит из высшей идеи, на которой строит все свои понятия. В околонаучной медицине такой высшей идеей является бессмертие пациента, в медицине практической - безопасность врача. Учение, в котором высшей идеей является безопасность врача, называется деонтологией. Поэтому деонтологию по существу нельзя назвать этическим учением.
Получить бессмертие - это цель религии, максимально приближенная к высшей религиозной идее. Поэтому подчинить медицину какой-либо другой этике пока невозможно. Эта цель совпадает с целью Человека, ибо она ликвидирует основной страх - страх перед смертью.
Бессмертие не является качественной идеей, это идея материального тела, количественная. Страх перед Смертью - это качественная характеристика сознания, которое пока что связывает себя с телом, но не с любовью.
2. Этика позднего христианства подразумевает равное право всех людей перед Богом в виде идеала справедливости как результата в поле изначальной греховности. Однако, любовь при жизни как Высшая Идея была заменена в ней идеей страдания перед лицом Смерти и призрачной надеждой улучшения после смерти.
Если религия строится на страхе Божьем, то человек, принявший её, теряется - вместо любви вершиной деяний и критериев становится страх, отвращающий от движения к вершине. Человек начинает бояться вершины бессознательно, естественно утопая в низменном. Любое отношение при этом пропитывается не любовью, а негативом.
Поэтому Бог в этой системе этики выступает, в основном, как высший судья. Смыслом жизни становится при этом безысходность, ибо греховным оказывается практически всё, присущее Человеку. Эта этика перевернула смысл Духовного Учения на обратный: с восхождения в знаниях на запрет научного познания.
Религиозная этика вообще - это учение, в котором правила диктуют и утверждают этику рабства, этику бесконечной зависимости от низменного, оправдывая её ничтожеством Человека в материальном смысле.
3. Гражданская этика провозглашает равное право всех людей в любом государстве с иерархической структурой, которое, якобы, достигается лишь при участии третьей стороны - судебной. Однако, суды рассматривают лишь те дела, производство которых соответствует законам, утверждённым законодательным органом государства.
В любом иерархическом государстве равного этического права не существует.
4. Известен феномен Шопенгауэра и Ницше, заключающийся в живучести их идей. Оба философа приняли концепцию Жизненного Потока за высшую и ею объяснили существование мира.
Согласно этой концепции человек есть обезличенная клетка Потока как массы подобных клеток. В Потоке действуют очень жёсткие правила подавления свободы клеток. Мораль Жизненного Потока характеризует критерии его сознания. Основной принцип экспансии Потока перенесён философами на этику клеток-людей.
У Ницше смешаны рефлексия, психология и мораль одной личности с этикой поведения общества и государства. Этика выступает у него как политика поведения субличностей во внутреннем мире человека - в его сознании, душе, в общем их оркестре. Смешана психика человека и мораль общества.
Задача этики по Ницше низка и состоит в критике морального сознания, которое тождественно приравнивается общественному сознанию. Выход из рабства человечества перед лицом Природы он видит в формировании сверхчеловека, или аристократии общества, свободной от моральных обязательств перед человечеством, этикой и моралью которых становится агрессивная корпоративная психология успеха, настоянная на злобе, ненависти.
Злоба - состояние, при котором возникает желание убивать. Она рождает ненависть, гордыню разной степени, ревность, в государстве - чванство чиновников, презрение, кастовость, в человеке - представление о себе как о боге.
5. Этика границ. Существует три основные состояния организма: любовь, злоба и страх. Это треугольник состояний, вокруг которых формируются множество подобных состояний. Из них любовь - положительное, а два других - отрицательные состояния. Любовь - высшее состояние, которое рождает соединение, ускоренный синтез независимо от знаний.
Если какое-нибудь из этих трёх состояний превалирует в организме над другими, то оно делает высокочувствительным соответствующий орган: страх - почки, злоба - печень, любовь - сердце. Это приводит к изменению обмена веществ в органе и к его трансформации.
В любом организме действуют информационно-смысловые потоки: один - снизу от состояний злобы и страха, разрушающий, действующий через центральную и периферическую нервную систему, второй - от состояния Любви Природы через центральные отделы мозга - организующий, критериальный.
Психика Человека усиливает страх и злобу, чтобы создать в теле, разуме и душе предпосылки для их преодоления и усиления своей целостности, иммунитета на основе среды любви.
Страх - состояние прекращающее движение. Рождает: в государстве - бюрократию, границы, армию, в религии - тотемы, ритуалы, рабство, в человеческом организме - изолированность органов друг от друга, изменяя детерминированность потоков смысла на стохастичность, случайность. Толкает к суициду.
Злоба закупоривает каналы, по которым движутся различные потоки - материальные или смысловые. Она создаёт преграды, перенапряжение, снимаемое взрывом, гневом, ломкой, революцией, разрывом здоровых тканей.
Любовь по мере схождения в более низкие уровни влияния Этики на человеческую структуру, если специально не поддерживается структурой, естественным образом множится на ручейки: интерес, притяжение полов, желание, страсть, жадность, похоть, долг, ответственность и другое.
Интерес как движитель логики и самая близкая замена любви встречает препятствия, которые организм инстинктивно желает преодолеть. Напряжение от преодолевания может не достигнуть максимума и исчезнуть. Но если оно переходит на самый высокий уровень, то в организме возникает психическое состояния ненависти, презрения, злобы от невозможности преодолеть.
Жадность, смешанная со страхом, как крайняя характеристика сохранения целостности и накопления запасов целостности превращает границы организма в неприступную крепость, начинает перекрывать каналы общения.
<< Пред. стр. 6 (из 15) След. >>
Список литературы по разделу