<< Пред. стр. 1 (из 1) След. >>
Список литературы по разделу
П.В. Агапов, к.ю.н., начальник кафедры
уголовного права Самарского филиала
Саратовского юридического института
МВД России
А.Г. Хлебушкин, преподаватель кафедры
уголовного права Самарского филиала
Саратовского юридического института
МВД России
Незаконные вооруженные формирования как проявление экстремизма, этносепаратизма и фактор дестабилизации современной российской государственности: политико-правовой анализ
Угроза криминализации общественных отношений, складывающихся в процессе реформирования социально-политического устройства и экономической деятельности российского государства, приобретает особую остроту. Отсутствие эффективной системы социальной профилактики правонарушений, недостаточная правовая и материально-техническая обеспеченность деятельности по предупреждению организованной преступности, правовой нигилизм, отток из органов обеспечения правопорядка квалифицированных кадров увеличивают степень воздействия этой угрозы на личность, общество и государство. Серьезные просчеты, допущенные на начальном этапе проведения реформ в экономической, военной, правоохранительной и иных областях государственной деятельности, ослабление системы государственного регулирования и контроля, несовершенство правовой базы и отсутствие сильной государственной политики в социальной сфере, снижение духовно-нравственного потенциала общества являются основными факторами, способствующими росту преступности, особенно ее организованных форм1.
Одним из долгосрочных факторов дестабилизации социально-политической обстановки в ряде регионов нашей страны (особенно в Северо-Кавказском регионе) на современном этапе выступает деятельность незаконных вооруженных формирований. Функционирование данных организованных, устойчивых структур, зачастую под религиозными и политическими лозунгами, является основным проявлением преступного экстремизма. Не случайно, в Военной доктрине Российской Федерации создание, оснащение, подготовка и функционирование незаконных вооруженных формирований признается основной внутренней угрозой военной безопасности Российской Федерации. Создание, оснащение и подготовка на территориях других государств вооруженных формирований и групп в целях их переброски для действий на территориях Российской Федерации и ее союзников отнесено к основным внешним угрозам военной безопасности нашей страны2. Создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику, при отсутствии какой-либо нормативной основы запрещается и преследуется по закону3.
После дагестанских событий 1999 г. и последующих военных действий (антитеррористических операций) произошло резкое увеличение числа зарегистрированных случаев участия в незаконных вооруженных формированиях. Так, в 2000 г. зарегистрировано 340, в 2001 г. - 165, а в 2002 г. - 135 уголовных дел по признакам ст.208 УК РФ; привлечено к ответственности, соответственно - 189, 109, 164 участников незаконных вооруженных формирований. В 2003 г. зафиксировано 267 фактов совершения данного преступления; установлен 221 участник незаконных вооруженных формирований.
При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что состав организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем, так сказать в "чистом виде", встречается на практике довольно редко. В большинстве уголовных дел, возбужденных по признакам ст.208 УК РФ, фигурирует также обвинение по другим статьям Уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за конкретные преступные посягательства (чаще всего - терроризм, убийство, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, похищение человека и др.).
В настоящей работе предпринята попытка политико-правового анализа преступления, предусмотренного ст.208 УК РФ. На основе действующего законодательства показана общественная опасность данного уголовно-наказуемого деяния, которое рассматривается не только как характерная форма экстремизма - религиозного радикализма и этносепаратизма, но и разновидность организованной преступной деятельности. Обозначены причины криминализации организации и функционирования незаконных вооруженных формирований, как социально-политического явления.
*****
В последнее время в Российской Федерации получили значительное распространение различные проявления экстремизма, которые провоцируют нестабильность в обществе, порождают в отдельных субъектах сепаратистские настроения и создают благоприятную обстановку для реализации противоправных целей экстремистов. Данные негативные тенденции привели к многочисленным нарушениям прав и свобод граждан, подрывают основы общественной безопасности и государственную целостность России4. Нынешняя печальная страница истории российской государственности характеризуется не только количественными, но и качественными изменениями, требующими принятия адекватных мер противодействия. В настоящее время деятельность экстремистски настроенных лиц и их объединений, направленная на нарушение законодательства Российской Федерации, приобрела поистине широкие масштабы и носит откровенно дерзкий характер5.
Выступая 23 марта 2005 г. в Совете Федерации, Министр внутренних дел России Р. Нургалиев отметил, что на учете в его ведомстве состоит около 140 экстремистских организаций, в рядах которых насчитывается до пяти тысяч активных участников. Только в 2004 г. правоохранительными органами в России было выявлено 130 преступлений экстремистской направленности, к уголовной ответственности за подобного рода правонарушения были привлечены около ста человек6.
Очевидно, что стабильность существования и развития российского общества может быть обеспечена только в условиях отсутствия серьезных социальных конфликтов. С тех пор как наше общество столкнулось с разнообразными проявлениями экстремизма, можно с уверенностью утверждать, что сейчас он представляет одну из самых острых проблем в сфере обеспечения безопасности личности, общества и государства и, в связи с этим, является первоочередным объектом воздействия со стороны государственной правоохранительной системы. Экстремизм непосредственно связан с разного рода конфликтами в обществе - с национальными, религиозными, политическими и др., а также объединяющими в себе сразу несколько таких разновидностей. Среди глобальных проблем современности особое место занимают межнациональные политические конфликты. Прогнозы ученых-обществоведов едины: социальные конфликты, и, прежде всего, этнополитические, станут одной из самых сложных проблем, с которыми мир столкнется в третьем тысячелетии. Об этом свидетельствуют террористические акции в США, военные действия в Афганистане, Чечне, продолжающийся межнациональный конфликт на Ближнем Востоке и т.д.7 Скрытые и явные национальные конфликты угрожают сегодня и России8. В условиях российской полинациональности особое значение принимает характер отношений внутри общества, а их дестабилизация, основанная на неприязни к представителям других национальностей, способна серьезно подорвать основы конституционного строя и безопасность государства.
Особую актуальность приобрела проблема воинствующего исламского экстремизма9. В последние годы Северный Кавказ столкнулся с проблемой, которой ранее не придавалось особого значения не только у нас, но и во всем мире - экспансией экстремистских псевдорелигиозных учений. Под видом "чистого", "возрожденного" ислама получили распространение ваххабизм и его "инокофессиональные" аналоги, являющиеся, по сути, идеологическими инструментами международных экстремистских организаций10.
Под термином "ваххабизм" сегодня обычно понимается широкий спектр радикально-фундаменталистских подходов к интерпретации исламского вероучения. Как религиозное и социально-политическое учение ваххабизм возник в Саудовской Аравии в XVIII в. и получил наиболее полное и систематизированное изложение в трудах Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба. Интересно, что термин "ваххабизм" дан этому учению оппонентами. Сами же ваххабиты называют себя единобожниками (муваххидуна), подчеркивая представление об Аллахе как единственном источнике творения и поклонения. По их мнению, исламский мир отошел от принципов единобожия. Люди охотно соглашаются вносить новшества в свою жизнь, следовать за прогрессом в области техники, человеческих отношений и т.д., а это для ваххабитов самый страшный грех. Отстаивая чистоту древнего ислама, они непримиримо относятся к последующим нововведениям и призывают к беспощадной борьбе с мусульманами, отошедшими от древних догм. В повседневной жизни ваххабиты жестоко преследуют тех, кто потребляет спиртное, курит, слушает музыку, играет в любые игры (особенно рельефно это проявилось в Афганистане во времена правления движения "Талибан"). В целом для ваххабизма характерны крайняя нетерпимость в вопросах веры, экстремизм в борьбе с идеологическими противниками. Данное направление ислама широко распространено в Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, ряде азиатских и африканских стран, где он фактически является государственной религией.
В России же со времен принятия ислама Волжской Булгарией распространен ислам суннитского толка, ханафитского мазхаба (по имени имама Абу Ханифы). Это направление ислама отличается терпимостью, допускает широкое применение светского права как вспомогательного, но независимого источника закона, что позволяет упрощать деловые отношения, вступать в контакты с иноверцами, получать значительные послабления в быту11.
Новое для Северного Кавказа религиозно-политическое учение (ваххабизм) получило распространение в Чечне в годы режима Д. Дудаева. В 1994 г. (по другим данным в 1990 г.) ваххабизм проникает из Саудовской Аравии в Дагестан (даргинские села Кадар, Чабан-Махи и Карамахи), а оттуда в Чечню. Социальную базу распространения ваххабизма составили маргинализированные страты этносов Северного Кавказа, которые утратили социальные связи в результате системного социально-политического кризиса. Проповедь представителями ислама мира, согласия и терпения не предлагали путей выхода из кризиса. Радикальные, экстремистские цели ваххабизма, их стремление сломать вирдовые, тейповые и клановые структуры чеченского общества находили поддержку у наиболее обездоленной части населения. Многих привлекала простота, доступность провозглашаемых идей, здоровый образ жизни членов ваххабитских общин, дух братства (принятое обращение среди членов так называемых "исламских джамаатов" - брат). Ваххабитские проповедники критикуют все негативные явления (рост преступности, коррупции и т.д.) в современном северокавказском обществе, умело используют в своих целях идеи братства и социальной справедливости, заложенные в исламе, и призывают немедленно, любыми методами установить шариат для устранения всех пороков общества. Успеху ваххабитской пропаганды способствовала также солидная помощь зарубежных негосударственных исламских фондов, в основном из Саудовской Аравии и Кувейта, на средства которых, например, шла активная издательская деятельность. Предпринимались попытки теле- и радиовещания (на территории так называемой Кадарской зоны в Буйнакском районе Республики Дагестан). Среди этих фондов и организаций широкую известность получили благотворительные фонды аль-Харамейн, аль-Игаса, Международная исламская благотворительная организация "Тайба", Всемирная Ассамблея исламской молодежи, Общество социальных реформ, Международная исламская организация спасения и др.
Думается, что сущность неоваххабистской доктрины лежит не в религиозной и даже не в социальной, а в политической плоскости. Важным моментом этой доктрины является специфическое представление о джихаде12, как непримиримой борьбе не только против язычников, но и против мусульман, не разделявших ваххабитские идеи. Распространение ваххабизма в других странах наталкивается на сопротивление, так как ваххабизм стремится преодолеть местные национальные и культурные особенности.
Ваххабизм стал использоваться как исламская мобилизация антимасхадовской оппозицией во главе с полевыми командирами Ш. Басаевым, С. Радуевым, А. Бараевым, З. Яндарбиевым, М. Удуговым. Резкая политизация ваххабизма на Северном Кавказе и его отход от ваххабизма, существующего в Саудовской Аравии, делает целесообразным использовать термин "северокавказский ваххабизм".
Деятельность "ваххабитов" в Чечне приобрела легитимную основу в 1996 г., когда и.о. президента Чеченской Республики Ичкерия З. Яндарбиев отменил своим указом действие на территории Чечни советских и российских законов и 8 июля этого года ввел в действие "Уголовный кодекс Чеченской Республики Ичкерия", являющийся механически переписанной копией Суданского уголовного кодекса.
В сентябре 1996 г. в целях создания необходимой основы для углубленного изучения и постижения Корана "Ислама" был издан указ Президента ЧРИ З. Яндарбиева "Об изучении арабского языка в общеобразовательной школе ЧРИ". Этим указом началась арабизация школьного обучения в Чечне.
По инициативе З. Яндарбиева ислам был провозглашен "государственной религией Чеченской Республики Ичкерия". В частности, исламизации подверглась судейская система. Чеченская Конституция (ст.94-108) устанавливала в республике следующую систему судов: Конституционный Суд ЧРИ, Верховный Суд ЧРИ и его подразделения, Высший Арбитражный Суд ЧРИ. В то же время указом Президента ЧРИ З. Яндарбиева был введен высший Шариатский Суд и его подразделения. Полномочия светского и шариатского суда не были четко разграничены. Вначале предполагалось параллельное существование и постепенное совмещение светских и шариатских норм. Но это не соответствовало задачам исламской и политической мобилизации. По сути, шариатские суды ЧРИ, состоявшие из ваххабитов, в том числе прибывших из арабских стран или получивших там образование, превратились в высшую судебную власть. Рассмотрение дел осуществлялось без участия прокуратуры и адвокатуры, однако, осужденный имел право обратиться с апелляцией в Верховный шариатский суд, решение которого является окончательным. Были узаконены публичные казни и телесные наказания13.
Как отмечают политологи, расколы в исламе стали причиной появления многочисленных направлений, течений, орденов, сект и т.д., идеологические установки которых провозглашают необходимость бескомпромиссного противостояния миру "неверных" вовне и миру "неистинной веры" внутри ислама. Построенные по такому принципу идеологемы, являющиеся базовыми в обосновании политической практики "раскольников", допускают экстремистские способы борьбы со своими противниками, включая террористические акции и открытые вооруженные столкновения14. Естественно, фанатично верующие приверженцы ислама от таких призывов не становятся терпимыми к иноверцам. Религиозные убеждения - личное дело каждого, но они перестают быть таковыми, когда создаются организации, угрожающие безопасности людей либо совершаются иные общественно опасные действия. Такие деяния, бесспорно, должны получать адекватный ответ. Нельзя не согласиться с Р.Р. Галиакбаровым в том, что привлечение к уголовной ответственности за совершение преступлений по религиозным мотивам не только не противоречит принципам свободы совести граждан, не только не ущемляет права верующих, а, напротив, всецело соответствует интересам людей, служит гарантией укрепления их прав и соблюдения законности15.
Высокий конфликтный потенциал и тяготение к использованию насильственных способов ведения социальной и политической борьбы позволяют характеризовать исламский радикализм как экстремистское течение, угрожающее суверенитету и целостности Российской Федерации16. В этом плане особого внимания требует ситуация в Чеченской Республике, сложность которой обусловлена тем, что современный этнополитический процесс национально-государственного самоопределения Чечни включает в себя стратегию, базирующуюся на экстремистской политико-правовой системе, предложенной чеченскими лидерами под завуалированным руководством их зарубежных кураторов17.
В целом, Северо-Кавказский регион был и остается самым проблемным. В политической ситуации региона произошло определенно усиление, а иногда и появление новых, присущих сегодняшнему времени компонентов развития, среди которых можно выделить вспышки религиозного экстремизма18. В тоже время справедливо утверждение, что "в перспективе Северо-Кавказский регион, в случае нерешительной позиции федеральных властей по отношению к исламскому экстремизму, мог бы стать вторым после Афганистана полигоном институционального строительства и плацдармом международного исламского терроризма, основанных на идеологии радикализма, что поставило бы под угрозу геополитические интересы России в регионе"19.
Экстремизм нельзя рассматривать как сугубо локальную проблему, так как он способен охватывать множество регионов, консолидируя значительные деструктивные силы. Не случайно, сегодня все мировое сообщество озабочено интернационализацией экстремизма и терроризма, в особенности под флагом ислама20. Дело в том, что помимо государств "исламский мир" представлен и иными субъектами, принимающими активное участие в международной политике, среди которых выделяются объединения, находящиеся в оппозиции к властям в соответствующих странах - это экстремистские неправительственные религиозно-политические организации21. Эти организации, как правило, стремятся к свержению установленных режимов, к политико-государственному самоопределению мусульман, не исключая при этом использование насилия, представляемого ими в качестве джихада.
На фоне обострения указанных проблем следует, к сожалению, согласиться с утверждением, что в настоящее время не выработаны научные рекомендации по противодействию экстремизму и профилактике экстремистских настроений в обществе22. Правильно замечено, что в нашем обществе еще не осознана достаточно глубоко опасность экстремизма для самих принципов российской государственности23. Напротив, ошибочным представляется позиция, что накоплен серьезный теоретический материал по проблеме противодействия экстремизму, по ликвидации порождающих его развитие факторов и по усилению конституционных мер борьбы с ним24. В первую очередь, необходимо учесть, что все еще достаточно слабо разработаны вопросы борьбы с экстремизмом в сфере уголовно-правового воздействия, хотя это - одно из основных государственных охранительных средств, значение которого чрезвычайно велико. В целом, российскому экстремизму действительно требуется адекватный правовой ответ25. В обществе по-прежнему реально существует база для экстремистских проявлений, а следовательно, у государства должны быть и правовые инструменты эффективного противодействия такого рода деятельности26.
Правовое обеспечение противодействия экстремизму должно носить комплексный характер. Конституция РФ содержит ряд положений, образующих основу антиэкстремистского законодательства: "Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону" (ч.4 ст.3 Конституции); в соответствии с ч.5 ст.13 запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни; в ст.19 содержится запрет на любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности; согласно ч.2 ст.29 не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Однако Конституция сама по себе не может обеспечить надлежащую защиту личности, общества и государства от угроз, связанных с экстремизмом, так как носит в основном декларативный характер. Следует согласиться с Н.А. Лопашенко в том, что "провозглашенные Конституцией РФ права и свободы личности ничто без их правовой регламентации и защиты различными отраслями права, в том числе и уголовным"27.
Качественно новый этап борьбы с экстремизмом начался с принятием 25 июля 2002 г. Федерального закона №114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности"28. В ст.1 данного Закона определены цели, для достижения которого он и был принят: защита прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечение целостности и безопасности Российской Федерации.
Однако антиэкстремистская правовая база не исчерпывается названным Законом и включает в себя нормы различных отраслей права, в том числе уголовного. Совокупность последних представляет значительный интерес в связи с тем, что они отражают тенденции государственной уголовной политики, сущность которой (упрощенно) заключается в установлении пределов преступного и наказуемого и защите от него специфическими методами правоохраняемых интересов личности, общества, государства29. Вместе с тем она подвержена значительным изменениям вследствие появления новых и качественного изменения существовавших ранее угроз для указанных правоохраняемых объектов.
Одним из главных нововведений является законодательное закрепление понятия экстремизма. Согласно ст.1 Закона "О противодействии экстремистской деятельности", экстремистская деятельность (экстремизм):
1) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:
насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
подрыв безопасности Российской Федерации;
захват или присвоение властных полномочий;
создание незаконных вооруженных формирований;
осуществление террористической деятельности;
возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
унижение национального достоинства;
осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;
пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;
2) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
3) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;
4) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств.
Как видно, понятие экстремизма раскрывается через указание возможных субъектов осуществления экстремистской деятельности (общественные и религиозные объединения, либо иные организации и т.д.), ее форм (подготовка, планирование и т.д.), а также конкретного перечня деяний30.
Среди деяний, относящихся к экстремизму, особый интерес представляет создание незаконных вооруженных формирований, поскольку борьба с ними в настоящее время является одним из приоритетных направлений государственной правоохранительной деятельности, что обусловлено, прежде всего, проблемами, присущими Северо-Кавказскому региону. Набравшие здесь силу сепаратистские настроения, сопровождаемые политическим и религиозным экстремизмом, находят свое воплощение в создании и функционировании целого ряда поставленных под запрет уголовного закона преступных групп, в том числе и незаконных вооруженных формирований31.
В современных условиях создание и функционирование незаконных вооруженных формирований имеет ярко выраженную политическую подоплеку, зачастую антигосударственную направленность. Немаловажное место в детерминации функционирования незаконных вооруженных формирований в республиках Северного Кавказа (Чечня, Дагестан) принадлежит фактору экстремизма, представленному ваххабитским вероучением32, сущность которого была раскрыта выше. Учитывая именно это обстоятельство, 16 сентября 1999 г. в Республике Дагестан был принят Закон "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан". Закон, в частности, признал противоречащей Конституции, угрожающей территориальной целостности и безопасности Республики Дагестан и запретил создание и функционирование ваххабитских и других экстремистских организаций (объединений), деятельность которых направлена на насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, нарушение общественно безопасности и общественного порядка. Этим же Законом установлен запрет на создание вооруженных формирований на территории названной республики.
Создание незаконного вооруженного формирования - деятельность изначально преступная: уголовная ответственность за данное деяние предусмотрена ч.1 ст.208 УК РФ. Однако на сегодняшний день создание незаконного вооруженного формирования представляет собой не просто вид преступления, а одну из форм преступного экстремизма, что требует использование комплексного подхода к рассмотрению этого общественно опасного деяния. Еще А.Н. Трайнин писал, что "каждая правовая норма имеет политическое значение; правовое значение каждой нормы в силу этого лишь возрастает"33. Думается, то же самое можно сказать и в отношении нормы, предусматривающей анализируемый состав. Ее специфика заключается в том, что она носит не только сугубо уголовно-правовой характер, а является правовым описанием одной из преступных форм экстремисткой деятельности. Статья 208 УК РФ отличается особым уголовно-политическим содержанием, детерминированным условиями, при которых происходила криминализация предусмотренных ею деяний.
Впервые норма об ответственности за организацию или участие в незаконных вооруженных формированиях введена в УК 1960 г. (ст.772 УК РСФСР) Федеральным законом от 28 апреля 1995 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР"34. По всей видимости, объективные предпосылки введения в уголовный закон этой новеллы в то время действительно существовали. Рост незаконных вооруженных формирований в Чечне, их открытое противостояние федеральным государственным органам вызвали необходимость специальной криминализации такого рода деяний.
Как отмечалось в официальном комментарии новой уголовно-правовой нормы, опубликованном 12 мая 1995 г. в Российской газете, "события, происходящие на территории Республики Ичкерия, свидетельствуют о том, что действующее уголовное законодательство не позволяет бороться с различными вооруженными формированиями. Не всегда их деяния могут быть квалифицированы как бандитизм (ст.77 УК). Для привлечения к уголовной ответственности за бандитизм требуется помимо наличия вооруженности, установить сплоченность и организованность группы лиц, а также цель - совершение нападений. Эти обстоятельства с большим трудом доказываются в обычных условиях, а при наличии вооруженного противостояния такая работа становится просто невыполнимой. Поэтому внесение в Уголовный кодекс РСФСР статьи 772, предусматривающей ответственность за организация или участие в незаконных вооруженных формированиях, следует признать необходимой правовой мерой, которая позволит правоохранительным органам более активно вести борьбу с этим новым для России криминальным явлением"35.
В ст.772 УК РСФСР признавались преступными деяния, связанные с организацией вооруженных объединений, отрядов, дружин и других вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, а равно участие в таких формированиях. За данное преступление устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет с конфискацией имущества (ч.1). За умышленные действия, совершенные в составе незаконных вооруженных формирований, если они были сопряжены с массовым насилием над людьми или причинением иных последствий, была предусмотрена более строгая санкция - лишение свободы на срок от пяти до двенадцати лет с конфискацией имущества или без таковой (ч.2). В качестве особо квалифицирующего признака умышленных действий, совершенных в составе незаконных вооруженных формирований, указывалась гибель людей (ч.3), что влекло наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет или смертной казни.
Следует отметить, что о необходимости запрета деятельности вооруженных формирований, не предусмотренных законодательством, на высшем государственном уровне стали говорить еще в 1990 г. В то время в ряде регионов Союза ССР при попустительстве местных властей создавались вооруженные формирования, не входившие в состав Вооруженных Сил СССР, пограничных, внутренних, железнодорожных войск и других военизированных формирований, предусмотренных законодательством Союза. Это провоцировало напряженность, дестабилизировало обстановку, создавало угрозу жизни людей. Указанные действия сопровождались захватом оружия, нападениями на военнослужащих и работников милиции, на различные военные и гражданские объекты, были сопряжены с совершением других тяжких преступлений. Нередко в эти формирования вовлекались уголовные элементы и лица, уклонявшиеся от призыва на действительную военную службу или дезертировавшие из Вооруженных Сил СССР. В связи с этим Президент СССР М.С. Горбачев 25 июля 1990 г. издал Указ №373 "О запрещении создания вооруженных формирований, не предусмотренных законодательством СССР, и изъятии оружия в случаях его незаконного хранения" в котором отмечалось, что любые действия других органов и организаций, кроме высших органов государственной власти и управления Союза ССР, по созданию таких формирований, независимо от их цели, являются незаконными. Указом постановлялось в кротчайшие сроки распустить созданные на территории СССР вооруженные формирования (вооруженные объединения, отряды, дружины подразделения и другие организованные группы), не предусмотренные законодательством СССР. Одновременно с этим, имевшееся у данных формирований оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и боевая техника и иное военное имущество подлежало выдаче представителям МВД СССР.
Особой активностью противоправных действий с начала 90-х годов прошлого столетия характеризуются незаконные вооруженные формирования, базирующиеся на территории Чеченской Республики. Их деятельность подрывает целостность Российской государства, разжигает национальную и религиозную рознь, уносит сотни и тысячи людских жизней. Такая ситуация стала следствием длительного и тотального разрушения основ правопорядка в республике. Так, в справке, подготовленной аналитической службой МВД России в 1994 г., отмечалось, в частности, следующее: "Анализ оперативной информации свидетельствует о повсеместном нарушении в Чечне прав и свобод граждан, беспрецедентном росте преступности. Правоохранительные органы Чечни устранились от расследования преступлений, в том числе тяжких. На территории Чечни ежегодно совершается до 600 умышленных убийств. На Грозненском отделении Северо-Кавказской железной дороги за 1993 г. нападению подверглись 559 поездов с разграблением около 4 тыс. вагонов и контейнеров на сумму 11,5 млрд. рублей. Правительство России вынуждено было прекратить движение по территории Чеченской Республики с октября 1994 г. Чечня, как рассадник преступности, способствует ее экспорту во все регионы страны. На 1 декабря 1994 г. объявлены в федеральный розыск за совершение преступлений 1201 человек чеченской национальности. Совершались террористические акции с захватом заложников и угонами воздушных судов в октябре 1991 г., в марте 1992 г., в декабре 1993 г., в мае, в июне, в июле и октябре 1994 г. в Ростове-на-Дону и аэропортах городов Минеральные Воды и Махачкала. В 1993 г. в Российской Федерации изъято фальшивых денежных купюр на сумму 9,4 млрд. рублей, из которых 3,7 млрд. рублей проходит по делам с прямым или косвенным участием лиц чеченской национальности. При активном участии чеченских преступных группировок были организованы хищения денежных средств на сумму около 4 трлн. рублей. Чеченские группировки практически монополизировали рынок сбыта наркотических средств во многих регионах России. Чечня стала фактором нестабильности для всей России"36.
7 декабря 1994 г. Совет безопасности РФ сделал следующее заявление: "В связи с событиями на территории Чеченской Республики Совет безопасности обращает внимание всех средств массовой информации, всей общественности Российской Федерации на тот факт, что не существует в природе конфликта между Чечней и Россией. Есть лишь борьба за власть, которую ведут незаконные вооруженные группировки в этой части Российской Федерации Вооруженные столкновения с массовыми человеческими жертвами должны быть немедленно прекращены, а все враждующие вооруженные группировки поставлены вне закона. Одновременно необходимо принять все конституционные меры по разоружению и ликвидации незаконных вооруженных группировок..."37. Как видно, названные незаконные вооруженные группировки оценивались руководством страны, прежде всего, как воинствующие субъекты, ведущие борьбу за власть.
Серьезная озабоченность сложившейся ситуацией была отражена в Указе Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. №2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта". В данном нормативном правовом акте констатировалось наличие незаконных вооруженных формирований, деятельность которых в течение продолжительного времени вызывает кровопролитие, уносит жизни и нарушает права граждан Российской Федерации в Чеченской Республике и некоторых районах Северного Кавказа Российской Федерации. Правительству Российской Федерации было поручено использовать все имеющиеся у государства средства для обеспечения государственной безопасности, законности, прав и свобод граждан, охраны общественного порядка, борьбы с преступностью, разоружения всех незаконных вооруженных формирований38. Во исполнение Указа Президента РФ от 9 декабря 1994 г. Правительство РФ поручило Министерству внутренних дел РФ совместно с Министерством обороны РФ осуществить разоружение незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики. В случае невозможности изъятия Министерству обороны РФ было поручено произвести уничтожение авиационной, бронетанковой техники, артиллерии и тяжелого вооружения. Министерству внутренних дел РФ и Федеральной службе контрразведки РФ также предписывалось осуществить комплекс мер по изъятию незаконно хранящегося оружия, выявлению и задержанию лиц, подозреваемых в совершении тяжких преступлений, включая проверку документов, досмотр автомобилей и личный досмотр граждан, въезжающих в республику и выезжающих из республики; проверку документов в местах скопления граждан; личный досмотр граждан, досмотр жилых и нежилых помещений и транспортных средств при имеющихся данных о наличии у граждан оружия; усиление охраны общественного порядка, объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения, транспортных коммуникаций. Предусматривалась даже и такая экстраординарная мера (впрочем, вскоре признанная не соответствующей Конституции РФ), как выдворение за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан и не проживающих на территории данной республики39.
Вывод об утрате федеральным центром властных полномочий в результате действий экстремистски настроенных политиков (действий, в планировании и координации которых прослеживается очевидный интерес отдельных зарубежных стран), то есть о фактическом государственном перевороте в Чеченской Республике, сделал тогда Конституционный Суд РФ: "В 1991-1994 годах на территории Чеченской Республики, являющейся субъектом Российской Федерации, сложилась экстраординарная ситуация: отрицалось действие Конституции Российской Федерации и федеральных законов, была разрушена система законных органов власти, созданы регулярные незаконные вооруженные формирования, оснащенные новейшей военной техникой, имели место массовые нарушения прав и свобод граждан.
Осенью 1991 г. был разогнан законно избранный Верховный Совет республики. Проведенные 27 октября 1991 г. новые выборы в высший орган государственной власти и выборы Президента республики были признаны 2 ноября 1991 г. пятым Съездом народных депутатов РСФСР незаконными, а принятые ими акты не подлежащими исполнению. Оценка этих событий как антиконституционных и имеющих тяжелые последствия была дана в Обращении седьмого Съезда народных депутатов Российской Федерации от 10 декабря 1992 г. к народу, органам власти и управления Чеченской Республики, в других документах федеральных властей. Решения Съезда подтверждены Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 23 декабря 1994 г. в Заявлении в связи с резолюцией о положении в Чеченской Республике, принятой Европейским парламентом. В Заявлении указывалось, что в Чеченской Республике свободные выборы или референдум не проводились, законные органы власти сформированы не были.
В дальнейшем внутриполитическая обстановка в Чеченской Республике продолжала обостряться. Осенью 1994 г. на ее территории имели место вооруженные конфликты между враждующими группировками, грозившие перерасти в гражданскую войну.
Федеральные органы власти Российской Федерации ослабили правозащитную деятельность в Чеченской Республике, не обеспечили охрану государственных складов оружия на ее территории, в течение нескольких лет проявляли пассивность в решении проблем взаимоотношений с этой республикой как субъектом Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации, как и ранее действовавшая Конституция 1978 г., не предусматривает возможности одностороннего решения вопроса об изменении статуса субъекта Российской Федерации и о его выходе из состава Российской Федерации. Согласно статье 66 (часть 5) Конституции Российской Федерации статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом.
Государственная целостность - одна из основ конституционного строя Российской Федерации. Она закреплена в статьях 4 (часть 3), 5 (часть 3), 8, 65, 67 (часть 1), 71 (пункт "б") Конституции Российской Федерации. Государственная целостность - важное условие равного правового статуса всех граждан независимо от места их проживания, одна из гарантий их конституционных прав и свобод.
Конституционная цель сохранения целостности Российского государства согласуется с общепризнанными международными нормами о праве народа на самоопределение. Из принятой 24 октября 1970 г. Декларации принципов международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, следует, что осуществление права на самоопределение "не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, действующих с соблюдением принципа равноправия и самоопределения народов".
С учетом этого федеральными властями (Президентом, Правительством, Федеральным Собранием) неоднократно предпринимались попытки преодолеть возникший в Чеченской Республике кризис. Однако они не привели к мирному политическому решению40.
Таким образом, следует констатировать, что перед первой чеченской кампанией в Чечне шел настоящий разгул беззакония. Из республики были вытеснены остатки федеральной армии, базировавшейся на ее территории; боевики отбирали у солдат личное оружие и тяжелое вооружение, захватывали склады. Начали создаваться "свои" воинские формирования. По свидетельству Генерального прокурора РФ В.В. Устинова, к началу первой операции по восстановлению конституционного порядка "армия Дудаева" по численности и вооруженности была сравнима с хорошо оснащенной воинской группировкой41. Незаконные продудаевские формирования имели на вооружении танки, самолеты и боевые вертолеты, зенитно-пулеметные установки, реактивные установки залпового огня "Град", гранатометы, другие виды наступательного вооружения.
Факторы, способствовавшие криминализации рассматриваемых деяний, проявили себя и позднее - во время второй чеченской кампании, которая, как известно, берет свое начало с дагестанских событий 1999 г.
В ночь со 2 на 3 августа 1999 г. незаконные вооруженные формирования с территории Чеченской Республики вторглись на территорию Цумадинского района Республики Дагестан и совершили нападение на блок-пост на окраине населенного пункта Кочали, в результате чего погибли двое сотрудников Цумадинского РОВД и прапорщик 102 батальона внутренних войск МВД РФ.
7 августа 1999 г. незаконные вооруженные формирования с территории той же Чеченской Республики вошли и на территорию Ботлихского района Республики Дагестан и захватили несколько населенных пунктов. В результате этих нападений было убито четыре сотрудника правоохранительных органов.
10 августа 1999 г. по средствам массовой информации Российской Федерации было распространено решение так называемой "Исламской Шуры Дагестан" о восстановлении "Исламского государства Дагестан" и введении военного положения на территории Республики Дагестан, организации военных комендатур и шариатских судов.
Цель незаконных вооруженных формирований, вторгшихся на территорию Республики Дагестан, изложена в обращении самопровозглашенного Амира объединенного командования Дагестанских моджахедов Ш. Басаева к мусульманам Дагестана. В данном обращении ставятся задачи насильственного изменения конституционного строя и нарушения территориальной целостности Российской Федерации. В частности, в нем говорится: "...Изгоняйте из своих сел и городов российских агрессоров и их прихвостней. Устанавливайте шариат Аллаха... Отныне и всегда Дагестан восстанавливает Исламский суверенитет на всей территории".
По всем вышеуказанным фактам возбуждены уголовные дела, соединенные постановлением прокурора Республики Дагестан в одно производство42.
Описанные события в Республике Дагестан красноречиво подтверждают, что характерной тенденцией при создании и функционировании незаконных вооруженных формирований является их трансформация в экстремистские криминальные структуры, ставящие своими целями насильственное изменение конституционного строя в субъектах Российской Федерации и нарушение территориальной целостности российского государства, т.е. в такое особо тяжкое преступление, как вооруженный мятеж (ст.279 УК РФ).
Государственная Дума Российской Федерации дала комплексную оценку этим событиям в специальном Постановлении. Суть данной оценки в целом сводится к следующему: в течение нескольких лет на Северном Кавказе происходили вооруженные столкновения, жертвами которых стали тысячи российских граждан, а в августе 1999 г. незаконные вооруженные формирования проникли на территорию Республики Дагестан. Отчетливо проявились захватнические цели определенных сил в мире, которые, прикрываясь знаменем воинствующего панисламизма и используя его приверженцев, силой оружия пытались отторгнуть от России Прикаспийский регион. Властные структуры Российской Федерации недооценили тот факт, что сформировался потенциал внутренней угрозы безопасности государства и территориальной целостности страны, в первую очередь на Северном Кавказе. Принимаемые меры по разрешению проблем Северо-Кавказского региона оказались недейственными и ошибочными.
Огромный ущерб обеспечению национальной безопасности Российской Федерации нанесла политика властей по отношению к Чеченской Республике в результате подписания хасавюртовских соглашений, основные положения которых преднамеренно не выполнялись чеченской стороной с момента их подписания. Тем самым были созданы выгодные условия для наращивания сил и подготовки незаконных вооруженных формирований к вторжению на территорию Республики Дагестан и распространению террора по всей территории России.
Располагая достаточной информацией о готовящемся проникновении с территории Чеченской Республики незаконных вооруженных формирований в Республику Дагестан, федеральные органы государственной власти, республиканские органы государственной власти и органы местного самоуправления своевременно не приняли соответствующих мер по обеспечению правопорядка в Республике Дагестан, выявлению, предупреждению и пресечению деятельности террористов, попустительствовали созданию в ряде населенных пунктов Республики Дагестан и прилегающей к ним местности разветвленной сети укрепленных огневых точек, расположенных на направлениях возможных действий воинских частей и подразделений группировки федеральных сил43.
В другом документе Государственная Дума Российской Федерации обосновала необходимость начала новой антитеррористической операции, направленной на освобождение территории Чеченской Республики от незаконных вооруженных формирований. "Руководство Чеченской Республики в лице Масхадова утратило контроль над ситуацией, не нашло в себе мужества дистанцироваться от террористов и превратилось в их сообщника. В таких условиях органы государственной власти Российской Федерации не только имеют полное право, но и обязаны восстановить законность и порядок в Чеченской Республике, являющейся неотъемлемой составной частью Российской Федерации, так как недопустимо сохранение преступного режима в Чеченской Республике. Наряду с этим некоторые политические силы при поддержке определенных кругов за пределами России прилагают усилия для того, чтобы остановить данную операцию, инициировать переговоры Правительства Российской Федерации с Правительством Чеченской Республики. Ставится цель сохранить террористические бандформирования на территории Чеченской Республики, дать им передышку, что еще более осложнит ситуацию на Северном Кавказе и приведет к разрастанию межнациональных конфликтов. Однако самостоятельное значение имеет и антитеррористическая операция, начавшаяся после нападения бандитских формирований на Республику Дагестан и террористических актов в городе Москве и ряде других российских городов. Характер и масштабы антитеррористической операции адекватны угрозе, исходящей от окопавшихся в Чеченской Республике бандитов, которые финансируются международными террористическими центрами. На вооружении боевиков оказалось современное тяжелое оружие. С их стороны раздаются заявления о возможности повторения террористических актов в глубине России. Справиться с ним теперь можно лишь с помощью вооруженной силы. Переговоры же с главарями террористов, виновных в смерти сотен мирных граждан, бессмысленны и невозможны. Это принципиальная позиция Государственной Думы, она останется неизменной и соответствует сложившейся мировой практике"44.
Благодаря жесткой внутренней политике Президента РФ В.В. Путина были приняты все возможные меры по разоружению и уничтожению бандформирований; укреплению Государственной границы РФ в Кавказском регионе, исключающему возможность проникновения на территорию Российской Федерации с сопредельных государств незаконных вооруженных формирований и отдельных террористов, доставки для них вооружений и военной техники. Была усилена работа специальных служб и правоохранительных органов по борьбе с терроризмом и организованной преступностью.
Таким образом, уголовно-правовой запрет создания и функционирования незаконных вооруженных формирований, явился одним из закономерных и ожидаемых шагов по ужесточению уголовной политики в отношении "чеченской" проблемы. Незаконные вооруженные формирования возникли на территории России (в республиках Северного Кавказа) в начале 90-х годов прошлого столетия и, как правильно отмечает В.И. Попов, их появление - это следствие распада Советского государства, потери им управляемости регионами и связанного с этим безвластия и хаоса в стране, которые затянулись на многие годы. Образование таких противоправных структур стимулировали динамично развивавшиеся сепаратистские процессы, политический и религиозный экстремизм, стремительно пробивавший себе дорогу под целенаправленным воздействием внутренних и внешних сил, межнациональные и межэтнические конфликты и противоречия, разрешить которые цивилизованным мирным путем в условиях ослабевшего федерального центра оказалось задачей неразрешимой45.
По утверждению заместителя Генерального прокурора РФ С.Н. Фридинского, повышенная опасность экстремистских религиозно-политических группировок Северо-Кавказского региона заключается в том, что сегодня они располагают реальной вооруженной силой. В первую очередь, это связано с деятельностью чеченского бандсопротивления, которое оказалось плотно интегрированным в международное террористическое сообщество с конечными целями построения государства, основанного на верховенстве духовной власти и шариатского права. Стремясь расширить степень своего влияния на развитие обстановки в регионе, чеченские экстремисты и их идейные вдохновители из зарубежных организаций ("Братья мусульмане" и др.) предпринимают усилия по созданию в республиках Северного Кавказа на основе ваххабитских общин многочисленных боевых групп (джамаатов), планируя задействовать их в проведении террористических и иных силовых акций. В составе таких группировок, либо под их контролем, создаются незаконные вооруженные формирования, в том числе под командованием и с участием профессионально подготовленных иностранных наемников, имеющих опыт боевых действий. Обращает на себя внимание, - подчеркивает С.Н. Фридинский, - сращивание религиозно-политических группировок и незаконных вооруженных формирований исламистов с уголовным миром, о чем свидетельствует причастность сторонников радикальных течений в исламе к захвату заложников, торговле оружием, наркобизнесу, работорговле. После неудачного вторжения в 1999 г. ваххабитских военизированных формирований на территорию Дагестана, успешного проведения федеральными силами мероприятий по нейтрализации деятельности чеченских сепаратистов в зоне проведения контртеррористических операций, сторонники радикального ислама, стремясь повлиять на развитие ситуации в регионе и осознав невозможность открытой вооруженной борьбы с федеральными силами, внесли существенные коррективы в стратегию и тактику подрывной деятельности, сделав основную ставку в военном плане на активизацию "партизанской войны" и расширение масштабов диверсионно-террористической деятельности, а в идеологическом плане - на формирование самостоятельной системы общественного управления на основе радикальных шариатских норм на территории Чеченской Республики46.
Как уже было сказано, действующий Уголовный кодекс РФ устанавливает ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем в ст.208 УК РФ. Создание вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или группы), не предусмотренного федеральным законом, а равно руководство таким формированием (ч.1 ст.208 УК РФ) - признается тяжким преступлением; участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом (ч.2 ст.208 УК РФ), отнесено к категории преступлений средней тяжести.
Социальная обоснованность криминализации организации и участия в незаконных вооруженных формированиях сомнений не вызывает. Однако, исследуя сущность криминализации данной формы преступного экстремизма, необходимо рассмотреть этот вопрос с позиции техники конструирования уголовно-правовых норм. А вот здесь уже возникают достаточно серьезные проблемы и противоречия, вследствие которых необходимость сохранения статьи об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования в процессе последней кодификации вызывает сомнения, поскольку имеющихся уголовно-правовых средств для борьбы с данным видом преступности в Уголовном кодексе РФ вполне достаточно. В нем установлена ответственность за такие близкие, по отношению к организации незаконного вооруженного формирования или участию в нем, преступления, как бандитизм (ст.209 УК РФ), организация преступного сообщества (преступной организации) (ст.210 УК РФ), вооруженный мятеж (ст.279 УК РФ), наемничество (ст.359 УК РФ). Наконец, в качестве особо квалифицированного состава незаконного оборота оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств предусмотрено совершение указанных действий организованной группой (ч.3 ст.222 УК РФ). Чрезмерное дублирование уголовно-правовых норм, характерное для российского Уголовного кодекса, едва ли будет способствовать повышению эффективности сдерживания и противодействия преступности. Между тем, еще Н.С. Таганцев писал, что излишняя казуистичность закона всегда является причиной его неполноты и крайней сбивчивости практики47. Приоритетным принципом процесса кодификации уголовного законодательства должен быть принцип системного выражения уголовно-правовых норм. К сожалению, эту, казалось бы, прописную истину, законодатель игнорирует.
Весьма аморфно обозначив признаки преступления в ст.208 УК РФ, законодатель, по сути, переложил обязанность определения преступного поведения "на плечи" практических органов. Уместно привести слова А.Э. Жалинского: "при криминализации вовсе не главное - предусмотреть, "покрыть" все возможные случаи преступных проявлений определенного типа. Напротив, слишком широкие законодательные формулировки лишь открывают дорогу произволу"48. На наш взгляд, в Уголовном кодексе РФ необходимо было дать аутентическое толкование основных признаков незаконного вооруженного формирования. Характерно, что, явно ориентируясь в целом на российский уголовный закон, украинский законодатель был более прагматичен. Ст.260 Уголовного кодекса Украины 2001 г. "Создание не предусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований" содержит примечание, где дается толкование основных понятий - "военизированное формирование" и "вооруженное формирование". Интересно, что украинский уголовный закон придает различное значение указанным терминам. Под военизированными понимаются формирования, имеющие организационную структуру воинского типа, а именно: единоначалие, подчиненность и дисциплину, и в которых проводится военная или иная строевая либо физическая подготовка. Под вооруженными формированиями понимаются военизированные группы, незаконно имеющие на вооружении пригодное для использования огнестрельное, взрывчатое либо иное оружие.
Вряд ли можно согласиться с точкой зрения В.В. Мальцева, что ст.208 УК РФ, по сравнению со ст.772 УК РСФСР, стала удачнее и лаконичнее49. Из смысла последней, по крайней мере, было ясно, что незаконное вооруженное формирование создается не просто так, а для совершения массового насилия над людьми, других аналогичных противоправных действий. Тем самым, составы организации или участия в незаконных вооруженных формированиях и бандитизма содержали значительное число сходных признаков. В отличие от современного состава преступления, предусмотренного ст.208 УК РФ, прежний состав организации или участия в незаконных вооруженных формированиях подчеркивал ярко выраженный антигосударственный характер рассматриваемого общественно опасного посягательства. Наоборот, одним из главных недостатков ст.208 УК РФ является как раз отсутствие указания на цель создания незаконного вооруженного формирования. Это упущение породило множество проблем и разночтений при толковании и уяснении истинного содержания рассматриваемой нормы, ее уголовно-политической сущности, а как справедливо отмечает В.С. Комиссаров, "задачи строгого соблюдения законности при применении уголовного закона диктуют необходимость избегать законодательных формулировок, допускающих двойное толкование"50. Прежде всего, невозможно четко определить объект преступного посягательства, и, соответственно, социально-правовое назначение этой нормы. Любопытным представляется мнение С.Ф. Милюкова о том, что такая лукавая позиция современного российского законодателя предопределяется, в первую очередь, политическими соображениями. Причина в том, что законодатель не захотел откровенно сказать о том, что незаконные вооруженные формирования создаются в целях захвата власти на определенных территориях. По существу, - пишет ученый, - в 1995 г. законодатель создал своего рода паразитарную норму, которая частично дублирует составы, ныне предусмотренные в статьях 275 и 278 УК РФ. Сделано это, продолжает С.Ф. Милюков, исключительно ради того, чтобы избежать критики (прежде всего из-за рубежа) относительно наличия в демократической России достаточно большого числа политзаключенных. С существованием этой статьи можно было бы, по его мнению, смириться, если бы она не давала формальных оснований для привлечения к строгой уголовной ответственности лиц, добровольно выступивших с оружием в руках на защиту Российского государства и охраняемых им ценностей. К тому же эта норма-дублер должна иметь соответствующую санкцию - вплоть до смертной казни и пожизненного лишения свободы при отягчающих обстоятельствах51.
Итак, незаконное вооруженное формирование не создается просто так, без какой-либо цели. Теоретически, возможны два варианта: 1) создание незаконного вооруженного формирования с непреступными (даже с социально-полезными, благими) целями, например, защита суверенитета субъекта Федерации, обеспечение безопасности и общественного порядка в каком-либо регионе, помощь правоохранительным органам в борьбе с преступностью и т.д.; и 2) организация вооруженного объединения, отряда, дружины или иной группы в целях совершения преступных посягательств.
Если организация незаконного вооруженного формирования не преследует цели совершения преступлений, действия виновных лиц при наличии к тому оснований следует квалифицировать по ст.222 УК РФ. Например, в рамках какой-либо коммерческой или общественной организации создается вооруженное подразделение для обеспечения безопасности и охранных функций. В других случаях, при установлении факта законного обладания оружием соответствующими лицами, вполне достаточно административно-правовых средств.
По утверждению В.В. Мальцева, вооруженные формирования, действующие под вывеской всякого рода охранно-сыскных агентств и контор, представляют угрозу основам общественной безопасности52. В.С. Комиссаров также считает, что к незаконным вооруженным формированиям можно отнести не только структуры, имеющие военную организацию, но и гражданские объединения (в частности, охранные и детективные агентства)53.
По официальным данным, лицензированный персонал частных охранных структур и служб безопасности использует около 60 тыс. единиц огнестрельного и газового оружия, в том числе 23 тыс. пистолетов и револьверов. С 1993 по 2000 гг. количество частных охранных предприятий возросло более чем в четыре раза, служб безопасности юридических лиц - в два раза. Общая численность лицензированного персонала достигла 245 тыс. человек, ими используется 89 тыс. единиц огнестрельного и газового оружия. По более поздним данным, в службах безопасности России работает 1 млн. человек, из них 300 тыс. имеют лицензии на огнестрельное оружие54.
Статья 21 Закона РФ от 11 марта 1992 г. №2487-1 "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" устанавливает, что создание или деятельность частных детективных и охранных предприятий (объединений, ассоциаций), служб безопасности, не предусмотренных Законом, влекут за собой ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Однако речь в данном случае вряд ли может идти об уголовной ответственности. Скорее, это действия не преступного, а административно-деликтного характера.
Следует отметить, что предупредительные меры, связанные с пресечением организации и функционирования незаконных вооруженных формирований, закрепляются в ряде законодательных актов. Так, согласно ч.2 ст.20.16 Кодекса РФ об административных правонарушениях наказывается создание в организации службы безопасности без специального разрешения (лицензии). В соответствии с дополнениями, внесенными 25 июля 2002 г. (№112-ФЗ) в ст.24 Закона "Об оружии", лицам, владеющим на законном основании оружием, запрещается иметь его при себе во время участия в собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях, пикетировании или иных массовых акциях.
Августовские события 1999 г. в Республике Дагестан показывают, что создание вооруженных формирований может происходить в условиях крайней необходимости и необходимой обороны в целях защиты суверенитета субъекта РФ, и помощи правоохранительным органам55. Госсовет Дагестана разрешил тогда ополченцам ношение оружия, которое должно было быть зарегистрировано в органах внутренних дел республики. В Указе "Об утверждении Положения об отрядах самообороны Республики Дагестан" закреплялось, что отряды самообороны, формируемые из добровольно вступивших в них граждан, привлекаются к охране важных объектов, административных границ и обеспечению правопорядка. При этом направление членов отрядов самообороны для выполнения задач непосредственно в зоне военных действий допускалось только по решению Совета безопасности Республики Дагестан.
Бывший министр внутренних дел В. Рушайло предлагал решить проблему поддержания общественного порядка и безопасности на административной границе Ставрополья с Чечней летом - осенью 1999 г. путем привлечения казачества, их вооружения в определенной законом форме, а именно, через вступление в охотничьи общества. Естественно, об уголовной ответственности ополченцев речь даже и не шла, так как они действовали в условиях крайней необходимости и необходимой обороны (хотя и с нарушением условий правомерности указанных обстоятельств). Конечно, это были временные, экстраординарные меры, поскольку очевидно, что функционирование вооруженных формирований (отрядов самообороны, казачьих дружин и т.п.) даже при четком правовом регулировании этого вопроса несет в себе скрытую опасность. Не случайно, в Заявлении от 23 января 1997 г. №27-СФ "О ситуации на Северном Кавказе" Совет Федерации Федерального Собрания РФ обратился к Президенту РФ, Председателю Правительства РФ, руководителям всех федеральных органов исполнительной власти, ответственных за обеспечение безопасности и правопорядка на Северном Кавказе, с требованием пресекать любые попытки (от кого бы они ни исходили) вооружения каких бы то ни было групп гражданского населения56.
В подтверждение опасности вооружения гражданского населения приведем следующий пример. В 2000 г. в Краснодарском краевом суде состоялся процесс над бандой Доманина, орудовавшей в крае под видом казачьей дружины. "Казаки" сорганизовались под благовидным предлогом помощи правоохранительным органам в охране общественного порядка. Хотя на самом деле ничего общего с истинными целями возрождения кубанского казачества эта преступная группировка не имела. Как свидетельствуют материалы уголовного дела, казачьему сотнику Сергею Доманину на основе Тимашевской сотни 1-го Кавказского казачьего полка удалось сформировать хорошо вооруженную банду с жесткой дисциплиной, совершавшей нападения на предпринимателей57. К сожалению, это далеко не единственный пример преступной деятельности представителей казачьего сообщества58.
Однако даже в таких случаях нет необходимости применять ст.208 УК РФ. Если незаконное вооруженное формирование создается в целях совершения преступных посягательств, например, для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, нападений на граждан или организации, или в целях свержения, насильственного изменения конституционного строя либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации, содеянное следует квалифицировать по другим статьям уголовного закона (соответственно, статьям 210, 209, 279 УК РФ).
Как известно, попытка легализации "национальных" вооруженных формирований в Чеченской Республике, создания на их основе вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия успехом не увенчалась, хотя федеральные власти были, в принципе, не против этого (по крайней мере, после Хасавюртовских мирных соглашений). После 1999 г. российское государство вновь предпринимает все возможные меры по ликвидации незаконных вооруженных формирований в Чечне и привлечению их участников к уголовной ответственности. Так, в начале 1997 г. возле с.Сержень-Юрт Шалинского района Республики Ичкерия полевыми командирами незаконных вооруженных формирований Шамилем Басаевым и Хаттабом вопреки интересам общественной безопасности Российской Федерации, частью которой является Республика Ичкерия, был образован так называемый учебный центр "Кавказ", создание, организация, существование и деятельность которого не предусмотрена и не урегулирована федеральными законами. Центр "Кавказ" являлся военной организацией, имел на вооружении различные системы стрелкового оружия, военную технику, в нем предусматривалось прохождение военной службы, и поддерживалась воинская дисциплина. Целью создания "Кавказа" было изучение учащимися центра военной техники и практических навыков диверсионно-террористической подготовки, а также фундаментального течения ислама - ваххабизма. Данным военизированным формированием управляли иностранные граждане - арабы, которым подчинялись учащиеся центра. Структурно "Кавказ" состоял из: преподавательского состава; учащихся, распределенных для учебы по нескольким группам; лиц, осуществляющих постоянную вооруженную охрану лагеря; хозяйственного персонала. В указанном вооруженном формировании были определены функции и обязанности каждого участника, ограничено движение по огороженной и охраняемой территории учебного центра. Центр "Кавказ" являлся учебной базой незаконных вооруженных формирований, ведущих боевые действия на протяжении нескольких лет путем совершения террористических актов, вооруженных нападений на органы местной и федеральной власти России, восстанавливающих конституционный порядок на территории Чечни. Суд признал центр "Кавказ" незаконным вооруженным формированием, а действия его участников квалифицировал по ч.2 ст.208 УК РФ59.
Как видно из вышеуказанного примера, организация незаконного вооруженного формирования может выступать в качестве стадии приготовления к иным групповым преступлениям, представляющим гораздо бо?льшую общественную опасность (бандитизм, организация преступного сообщества (преступной организации)). Характерной в этом отношении является юридическая оценка действий Ахмеда Закаева. В первоначальном постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Закаеву инкриминировалась организация незаконного вооруженного формирования (ч.1 ст.208 УК РФ). Однако впоследствии обвинение эмиссару чеченских сепаратистов было изменено. Следственные органы Генеральной прокуратуры РФ в постановлении, направленном властям Дании в качестве обоснования требования о выдаче Закаева, указали, что он принял активное участие в организации устойчивых вооруженных групп (банд), после чего возглавил одну из них под наименованием "Юго-Западный фронт" численностью в разные периоды времени от 300 до 1500 вооруженных людей. Изменение политико-правовой оценки было вполне закономерно. Действительно, осуществляя руководство "Юго-Западным фронтом", Закаев совершил ряд тяжких и особо тяжких преступлений против личности, государственной власти, общественной безопасности и порядка, направленных на насильственное нарушение территориальной целостности и изменение конституционного строя Российской Федерации60. Поэтому квалификация содеянного по ч.1 ст.209 УК РФ (как бандитизм) бесспорно точнее, чем организация незаконного вооруженного формирования.
Сказанное выше приводит нас к выводу, что создание незаконных вооруженных формирований может осуществляться лишь в целях последующего совершения преступлений. Речь, в первую очередь, идет о криминальных структурах экстремистско-религиозно-националистического толка, формируемых в целях противодействия федеральным силам, выполняющим задачи по восстановлению конституционного порядка на территории Чеченской Республики.
Как отмечается в методическом пособии "Некоторые вопросы организации и тактики действий незаконных вооруженных формирований Чеченской Республики"61, в Северо-Кавказском регионе федеральным войскам противостоит хорошо подготовленный в оперативно тактическом плане, оснащенный новейшими образцами стрелкового вооружения, жестокий и бескомпромиссный противник, использующий для достижения своих экстремистских целей комплекс диверсионно-террористических методов и элементов тактике общевойскового боя. Ожесточенность вооруженного противоборства показала, что вторжение бандформирований в Дагестан предшествовало длительная и тщательная подготовка, осуществлявшаяся при активной помощи и участии, как специальных служб, экстремистских международных исламских организаций, так и незаконных вооруженных формирований, полулегально действующих на территории Чечни. Неотъемлемым компонентом тактики бандформирований по-прежнему остается терроризм, включающий применение взрывных устройств, убийства, похищение людей, нанесение телесных повреждения, пытки, шантаж и угрозы.
Опыт пресечения бандитской деятельности исламских экстремистов в ходе контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе свидетельствует о том, что тактика действий незаконных вооруженных формирований, противостоящих федеральным войскам, претерпела существенные изменения. В настоящее время, наряду с традиционными формами, она включает в себя также широкомасштабные наступательные и оборонительные действия по захвату и удержанию важных стратегических объектов, характеризуется широким спектром преступных проявлений: от террористических акций до открытых вооруженных выступлений мелкими (15-20 чел.) и крупными (до 500 чел. и более) группами. Вместе с тем, по-прежнему, основополагающими принципами тактики действий указанных преступных структур являются внезапность, решительность, дерзость и кратковременность налетов.
Важнейшим фактором, определяющим специфику действий незаконных вооруженных формирований, является проведение систематических "беспокоящих" действий, которые вынуждают войска прибегать к оборонительной тактике, как это было на протяжении практически двух месяцев в приграничных с Чечней районах Дагестана. Более того, они создают впечатление о способности боевиков наносить удары в любом месте, подчас совсем неожиданном. "Беспокоящие" и "изматывающие" операции составляют основу тактики действий незаконных вооруженных формирований, стремившихся, как правило, уклониться от прямого столкновения с крупными силами федеральных войск. В основе их действий в данном случае лежит упреждение в открытии огня, который ведется метко и преимущественно с коротких дистанций. Вместе с тем, как показал опыт чеченской компании и особенно события в Дагестане, в отдельных случаях при достижении тактического преимущества боевики делают попытки захвата и длительного удержания важного в тактическом плане или в плане жизнеобеспечения населения объекта. Это свидетельствует о новом этапе развития тактики вооруженного противоборства сепаратистов с федеральными войсками и ставке руководителей незаконных вооруженных формирований на долговременное и ожесточенное сопротивление.
При этом глубокую озабоченность вызывает обозначившаяся в последние несколько лет тенденция становления религиозно-экстремистских групп террористической направленности (джамаатов) в других субъектах Российской Федерации. Так, одно из таких ваххабитских подпольев было обезврежено летом 2003 г. в городе Ульяновске. Экстремистская организация ("Джамаат") была хорошо вооружена, отличалась жесткой внутренней дисциплиной и высоким уровнем организации. Члены "Джамаат" проповедовали идеи радикальной исламской идеологии (ваххабизма), в специально оборудованной под мечеть квартире проводили религиозные обряды, церемонии и занятия, на которых публично возбуждали ненависть и вражду к "иноверцам". В ходе обысков сотрудниками правоохранительных органов было обнаружено большое количество специализированной ваххабитской литературы, видеоматериалы и электронные носители, которые содержали унизительные характеристики и негативные установки в отношении религиозных конфессий иудеев и христиан, а также мусульман, не являющихся приверженцами данной радикальной идеологии. В планы "Джамаат" входила организация исламского правления: лидеры подполья в Ульяновске пропагандировали отказ от исполнения гражданских прав и обязанностей до тех пор, пока в стране не появится социально-политическое устройство, основанное на шариате62.
Уяснение общеправового содержания ст.208 УК РФ требует обращения к другим нормативным правовым актам - Федеральному закону от 25 июля 1998 г. №130-ФЗ "О борьбе с терроризмом"63 и уже указанному Федеральному закону от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности", так как и тот и другой содержат указание на организацию незаконного вооруженного формирования.
В соответствии со ст.3 Закона "О борьбе с терроризмом", организация незаконного вооруженного формирования для террористической акции, а равно участие в такой акции признается террористической деятельностью, а деяние, предусмотренное ст.208 УК РФ, - преступлением террористического характера. Федеральным законом от 24 июля 2002 г. (№103-ФЗ)64 в Уголовный кодекс РФ введена статья 2051, установившая ответственность за вовлечение в совершение преступлений террористического характера (в том числе, в организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем). В ст.2051 УК РФ также признается преступным вооружение и обучение лиц в целях совершения преступлений террористического характера. По смыслу данной статьи, вооружение предполагает снабжение лиц, участвующих в осуществлении террористической деятельности, всеми видами оружия, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами. Обучение подразумевает прохождение военной, диверсионной подготовки, необходимых для осуществления преступных акций, требующих специальных навыков (в частности, обучение стрельбе из всех видов оружия, подрывному делу, тактике боев в горах и нападений на блокпосты и т.д.). Следует отметить, что указанные действия характерны и для совершения организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем. В этом отношении следует констатировать возникновение излишней конкуренции норм (ст.2051 и ст.208 УК РФ) - явления отрицательного и нежелательного, вызванного причинами не столько объективного, сколько субъективного свойства65. В конечном счете, это может ввести правоприменительные органы в замешательство при определении приоритетности уголовно-правовых средств.
Как уже отмечалось, на основании ст.1 Закона "О противодействии экстремистской деятельности", создание незаконных вооруженных формирований признается одним из проявлений экстремизма66. Введение в уголовный закон статьи об ответственности за создание и руководство экстремистским сообществом, то есть организованной группы лиц для подготовки или совершения по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы преступлений экстремистской направленности (ст.2821 УК РФ), как и статьи о вовлечении в совершение преступлений террористического характера или ином содействии их совершению (ст.2051 УК РФ)67, существенно ограничивает сферу действия нормы об организации незаконного вооруженного формирования или участии в нем.
Между тем, анализ судебно-следственной практики наводит на мысль о том, что норма об организации незаконного вооруженного формирования или участии в нем в том виде, в каком она существует сегодня, - это удобный инструмент для привлечения к ответственности чеченских боевиков, которых задерживают с оружием в руках (или даже, по свидетельству первого заместителя Генерального прокурора РФ Ю.С. Бирюкова, без оружия в момент задержания68), при отсутствии доказательств фактов совершения ими конкретных преступлений (убийств, терроризма и т.д.). Такая практика получила достаточно широкое распространение в Северо-Кавказском регионе, хотя очевидна ее опасность, поскольку, по сути дела, создаются предпосылки для объективного вменения. Не случайно, после дагестанских событий 1999 г. и последующих военных действий (антитеррористических операций) произошло резкое увеличение числа зарегистрированных случаев участия в незаконных вооруженных формированиях. Это обстоятельство объясняется и тем, что дела в отношении задержанных боевиков, как правило, выделяются в отдельное производство.
Не исключена возможность выполнения рассматриваемой нормой еще одной функции. На волне антиэкстремистской кампании она (вкупе с нормами об ответственности за экстремистскую деятельность) может стать действенным орудием борьбы с политическими противниками в лице партий и движений с "нетрадиционными" воззрениями и программными лозунгами. Это, в частности, показал недавний процесс над Эдуардом Савенко (Лимоновым) и его соратниками. Правда, обвинение в организации незаконного вооруженного формирования (ч.3 ст.33, ч.3 ст.30 и ч.1 ст.208 УК РФ)69, так же как и в публичных призывах к насильственному захвату власти и насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации (ч.1 ст.280 УК РФ), организации приготовления к терроризму (ч.3 ст.33, ч.1 ст.30 и ч.3 ст.205 УК РФ), в суде не нашло своего подтверждения. Но стремление заинтересованных лиц обозначить действия вождя Национал-большевистской партии не просто как "банальное" приобретение, хранение и т.д. огнестрельного оружия и боеприпасов, а как организация незаконного вооруженного формирования, само по себе говорит о многом.
Значительный интерес в рамках настоящего исследования представляет уголовное дело в отношении организаторов и участников общественной организации "ПОРТОС". Кратко изложим его суть в интересующей нас части. Московским областным судом 3 февраля 2004 г. Давыдов освобожден от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно опасных деяний, предусмотренных ч.1 ст.208, ч.1 ст.239, ч.3 ст.127, пп. "а", "г", "е" ч.2 ст.117 УК РФ, с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа; Привалов освобожден от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, предусмотренного ч.2 ст.208 УК РФ, с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре общего типа. Давыдов совместно с Дергузовой в период примерно с 1990 г. пропагандировали и развивали так называемую "теорию общественного счастья", согласно которой современное общество нуждается в усовершенствовании путем воспитания нового поколения людей не с помощью старого поколения, а с помощью специально разработанных новых воспитательных методов, которые будут использовать избранные люди-воспитатели. Пропагандируя свои идеи, Давыдов и Дергузова приехали в г.Калугу, познакомились с Приваловым и впоследствии из собравшихся вокруг них единомышленников создали общественную организацию "Б.К.Н.Л. "ПОРТОС" (братство кандидатов в настоящие люди поэтизированного объединения разработки теории общественного счастья). Устав организации зарегистрирован управлением юстиции Калужской области в ноябре 1993 г. Целью создания организации явилось воспитание нового поколения людей в соответствии с названной теорией. При этом Давыдов и Дергузова приняли на себя роль избранных воспитателей. Организация имела сеть незарегистрированных подразделений на территории России и Украины. В конце 1999 - начале 2000 г. "избранные воспитатели" и другие лица арендовали территорию бывшей базы завода "Салют" и постоянно проживали в расположенных там складских помещениях, члены их организации поставили ограду и охрану.
Для охраны своей территории Давыдов и его сторонники создали из членов своей организации вооруженное формирование, в состав которого вошли также Привалов и другие лица, и руководили им. Вооруженное формирование было снабжено приобретенным на законных основаниях огнестрельным оружием (ружья, пистолеты), а также иным оружием (пневматическое и газовое оружие). Огороженная территория базы охранялась не только людьми, но и собаками. Выход по собственной инициативе за пределы территории несовершеннолетним был запрещен под страхом применения физических наказаний. Передвигаться за пределами охраняемой территории они могли лишь в сопровождении членов формирования. Телефонные разговоры контролировались, письма проверялись. Насильно удерживая несовершеннолетних на территории базы, Давыдов и другие лица принуждали их к тяжелой работе, применяли унижающие достоинство физические наказания за нарушение требований.
В кассационной жалобе адвокат в защиту интересов Давыдова просил определение отменить и дело прекратить, мотивируя тем, что подсудимый не создавал незаконного вооруженного формирования. Созданная им "Организация помощи инвалидам, ветеранам и пенсионерам" носила коммерческий характер, оружие приобреталось частными лицами для личного пользования. Организация "ПОРТОС" была создана не Давыдовым, он в нее не входил, применяемое насилие к несовершеннолетним являлось личной инициативой отдельных лиц.
В кассационной жалобе адвокат в защиту интересов Привалова просил определение отменить и дело прекратить, мотивируя тем, что судом не установлено, каким образом Привалов участвовал в вооруженном формировании, в показаниях всех свидетелей нет сведений о его конкретных действиях.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 30 марта 2004 г. определение оставила без изменения, а кассационные жалобы без удовлетворения по следующим основаниям. Доводы кассационных жалоб о том, что Давыдов создал не вооруженное формирование, а коммерческую организацию, опровергаются обнаружением и изъятием на территории Машковской базы, где Давыдов, Привалов и другие члены организации "ПОРТОС" постоянно проживали, большого количества огнестрельного и газового оружия, которое согласно показаниям потерпевших и свидетелей использовалось для охраны территории базы и для поддержания установленного на ней порядка. Из показаний потерпевших и свидетелей видно также, что Давыдов, Привалов и другие члены организации "ПОРТОС", к которым, в частности, относились и осужденные приговором суда присяжных Московского областного суда Дергузова и Ломакина, постоянно носили оружие на территории базы, здесь же проводились занятия по обращению с оружием и учебные стрельбы. В связи с этим утверждения авторов кассационных жалоб о том, что действия, связанные с оружием, носили не групповой, а обособленный характер каждого из проживающих на территории базы, необоснованны. Неубедительной является и ссылка адвокатов в кассационных жалобах на законность приобретения оружия как на основание исключения ответственности по ч.1 ст.208 УК РФ, поскольку, как правильно указал суд в определении, оружие использовалось не в соответствии со своим назначением (например, охотничьи ружья), умысел был направлен на создание вооруженной организации. К тому же для личной самообороны не было необходимости в приобретении такого количества оружия, которое было обнаружено при осмотре территории Машковской базы.
С учетом вышеизложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала правильными выводы суда о том, что на территории Машковской базы создано вооруженное формирование, состоящее из отдельных членов "ПОРТОСа", имеющих оружие: "данное формирование не было зарегистрировано как вооруженная организация и, следовательно, незаконно"70.
Как видно, в рассматриваемой ситуации речь идет о формировании, включающем в себя лиц, в распоряжении которых было приобретенное на законном основании огнестрельное (ружья, пистолеты), а также иное (пневматическое и газовое) оружие. Прямых преступных целей перед данным вооруженным формированием не стояло. Вследствие этого, нельзя однозначно согласиться с выводами судебных органов о том, что подобное формирование обладает той общественной опасностью, которая необходима для признания наличия в действиях его членов признаков состава преступления, предусмотренного ст.208 УК РФ.
Складывается впечатление, что на ст.208 УК РФ в данном уголовном деле была возложена функция "на всякий случай" (так называемая квалификация "с запасом"), так как ст.222 УК РФ применить не представлялось возможным, а на факт наличия оружия у организованной группы лиц отреагировать было нужно (об устойчивости организации "ПОРТОС", как указал суд, свидетельствует четкая структура, основанная на жесткой дисциплине, и безусловное подчинение рядовых членов и наемных рабочих ее руководителям).
Кроме того, подобная квалификация свидетельствует о чрезмерно широкой трактовке понятия незаконного вооруженного формирования. Получается, что незаконным вооруженным формированием, с одной стороны, признаются и сотни боевиков, вооруженные самым современным оружием, вплоть до артиллерии, которые осуществляют направленную на захват власти преступную деятельность, совершают убийства, оказывают ожесточенное сопротивление федеральным силам и т.п. С другой стороны, таким же незаконным вооруженным формированием признается группа без каких-либо прямых преступных целей, состоящая из лиц, владеющих на законном основании охотничьим, газовым и пневматическим оружием, созданная для обеспечения перевоспитания "трудных" подростков (хотя, очевидно, и противоправными методами).
Думается, что подобная ситуация не может быть признана нормальной. Она, на наш взгляд, является следствием редакционного несовершенства ст.208 УК РФ, которое позволяет применять ее практически в любой ситуации, где фигурируют группа лиц и оружие. При этом игнорируется специфический характер и степень общественной опасности деяний, предусмотренных соответствующей нормой. Между тем, аксиоматично, что пределы преступного и наказуемого должны быть обозначены в уголовном законодательстве четко, а не пунктиром.
Таким образом, следует констатировать, что криминализация организации и участия в незаконных вооруженных формированиях хоть и выглядит социально обусловленной, однако при системном анализе уголовного законодательства представляется противоречивой и достаточно проблемной. Это является следствием игнорирования определенных требований к криминализации, которые достаточно хорошо известны. Еще в середине прошлого века М.Д. Шаргородский выделил ряд основных правил, которых необходимо придерживаться при составлении статей уголовного кодекса, в частности:
1) каждая статья должна быть изложена так, чтобы состав, который ею предусматривается, был четко отграничен от составов, предусмотренных другими статьями;
2) формулировки должны быть полными;
3) формулировки должны быть четкими и ясными, они не должны давать повод для различного понимания, а тем более понимания, противоречащего воле законодателя;
4) новый уголовный закон должен быть введен в уголовный кодекс на определенное место71.
Думается, соблюдение подобных общепризнанных истин позволило бы избежать тех существенных недостатков, которые в настоящее время присущи ст.208 УК РФ.
Следует отдельно остановиться на проблеме применения радикально-репрессивных мер, направленных на борьбу с рассматриваемым видом преступности. Сразу обозначим терминологическое отличие понятий "борьба" и "противодействие" организации и функционированию незаконных вооруженных формирований.
На наш взгляд, под борьбой с незаконными вооруженными формированиями следует понимать деятельность уполномоченных федеральных органов исполнительной власти, осуществляемую с использованием разведывательных, контрразведывательных, оперативно-розыскных, войсковых и иных специальных операций и мероприятий и направленную на выявление, предупреждение, пресечение, расследование преступлений, связанных с деятельностью незаконных вооруженных формирований и минимизацию последствий от такой деятельности.
Противодействие предполагает деятельность, осуществляемую посредством общего противодействия рассматриваемому социально-опасному явлению, которая включает в себя систему мер политического, социально-экономического, информационно-пропагандистского, организационного, правового, специального и иного характера, направленных на выявление, предупреждение и устранение причин и условий, порождающих и способствующих организации и функционированию незаконных вооруженных формирований, осуществляемых государственными органами, органами местного самоуправления, общественными объединениями и иными организациями, а также борьбу с такими формированиями.
Таким образом, термин "противодействие" шире по объему термина "борьба". Различие в значениях этих понятий находит, в частности, отражение в современном законотворчестве72.
События на Северном Кавказе создают достаточные предпосылки для внесудебной репрессии. Как известно, для России такая модель уголовной политики не является новой. Одно из главных ее направлений - физическое уничтожение (ликвидация) преступников. Рассмотрим отдельные аспекты данной проблемы применительно к организаторам и участникам незаконных вооруженных формирований, тем более что на практике такие ситуации в последнее время имеют место довольно часто73. Как уже отмечалось, организация незаконного вооруженного формирования и участие в нем является одной из форм экстремизма. Следует согласиться с В.В. Устиновым в том, что определять основные принципы, методы и правовые основы противодействия экстремизму необходимо на концептуальном уровне, с учетом его военной составляющей как формы разрешения вооруженных конфликтов74. Верным следует признать и утверждение, что военно-силовые и репрессивно-уголовные средства необходимо использовать дозировано и в исключительных случаях, только на определенном этапе этнорелигиозного конфликта. Об этом свидетельствует не только российский, но и международный опыт75. К середине 90-х годов прошлого века такой этнорелигиозный конфликт на территории нашей страны достиг своей критической точки и до настоящего момента характеризуется особой остротой и крайне опасными криминальными проявлениями.
Политические аспекты.
Власть характеризуется силой принуждения. При прочих равных условиях в глазах обывателя более авторитетным выглядит тот президент, который является сторонником жестких силовых, решительных мер противодействия преступности. Не случайно, в 1999 г. в период начала второй чеченской кампании, сопровождавшейся успешными силовыми операциями и уничтожением значительного числа боевиков, отмечался рост рейтинга Президента РФ В.В. Путина. Такой подход находит поддержку и в органах законодательной власти. Так, Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации в уже указанном Постановлении "О ситуации в Республике Дагестан, первоочередных мерах по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации и борьбе с терроризмом" отметила, что "поддерживает осуществляемые в Республике Дагестан меры по уничтожению незаконных вооруженных формирований..."76. Конечно, в Концепции национальной безопасности Российской Федерации указано, что в предотвращении войн и вооруженных конфликтов Российская Федерация отдает предпочтение политическим, дипломатическим, экономическим и другим невоенным средствам. Но когда неэффективность данных средств очевидна, необходимо прибегать к иным, более результативным и радикальным мерам.
Очевидно, что уголовная политика должна быть эффективной и обеспечивать реальную защиту личности, общества и государства от преступных посягательств. При предъявлении такого высокого требования к власти необходимо признать за ней право на использование соответствующих мер, которые способствовали бы его полноценному выполнению. В таких условиях и с учетом той степени опасности, которую несет современная организованная, вооруженная преступность, лишение преступников жизни выглядит вполне обоснованно. Естественно, это касается лишь определенной категории преступников и вполне конкретных ситуаций, при которых происходит ликвидация. В нашем случае - это физическое уничтожение наиболее одиозных и непримиримых организаторов и участников незаконных вооруженных формирований, оказывающих, как правило, ожесточенное вооруженное сопротивление77.
Особый резонанс вызывают известия о гибели лидеров чеченских боевиков (полевых командиров). Приведем краткую хронологическую справку, в основу которой положены материалы программы "Военная тайна" (13 марта 2005 г., канал REN-TV).
Джохар Дудаев - убит в апреле 1996 г. Спецслужбам удалось запеленговать сигнал его спутникового телефона, и по этому месту был нанесен ракетный удар с самолета. Закрытым Указом бывшего Президента РФ Б.Н. Ельцина нескольким военным летчикам были присвоены звания "Герой России".
Салман Радуев - задержан в марте 2000 г. 25 декабря 2001 г. Верховный суд Республики Дагестан признал его виновным в совершении целого ряда преступлений и приговорил к пожизненному лишению свободы. 14 декабря 2002 г. Радуев умер в соликамской колонии "Белый лебедь" в результате обширного кровоизлияния и поражения легких, почек и других органов.
Эмир Хаттаб - ликвидирован в марте 2002 г. Есть версия, что он был отравлен одним из доверенных лиц в результате успешной операции российских спецслужб. Однако труп осмотрен не был, и юридического подтверждения смерти Хаттаба нет.
Руслан Гелаев - убит в марте 2004 г. в перестрелке с пограничным нарядом в горах Дагестана. В городе Махачкале была проведена экспертиза трупа, которая подтвердила личность погибшего.
Зелимхан Яндарбиев - убит 13 февраля 2004 г. В Катаре была взорвана машина, в которой ехал Яндарбиев. О российском следе этого убийства спецслужбы Катара заговорили сразу и по подозрению в его совершении задержали трех сотрудников российского посольства (одного из них позже освободили). Двое других были признаны катарским судом виновными и приговорены к пожизненному лишению свободы. По утверждению катарской стороны, приказ о ликвидации Яндарбиева исходил от первых лиц Российской Федерации, от чего последняя, естественно, отказалась.
Аслан Масхадов - убит 8 марта 2005 г. в процессе проведения операции в поселке Толстой-юрт сотрудниками Центра специального назначения ФСБ России.
В рамках социологического исследования общественного мнения о терроризме, которое проводилось Саратовским центром по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, респондентам был задан вопрос "Как Вы отнеслись к ликвидации А. Масхадова?". Были получены следующие результаты.
19,8% опрошенных ответили, что смерть лидера мятежников Масхадова - это самый большой успех Москвы в Чечне за последние годы.
2% респондентов указали, что с убийством Масхадова теракты на территории России прекратятся.
По мнению 37,7% участвовавших в анкетировании, смерть Масхадова может создать новые проблемы для Кремля, так как у чеченских боевиков появятся новые лидеры, более жестокие, чем Масхадов, чья гибель усилит позиции радикально настроенных полевых командиров, таких, как Шамиль Басаев.
3,6% опрошенных убеждены, что с гибелью Масхадова на политической сцене больше не осталось ни одного игрока, заинтересованного в переговорах с Россией.
6,9% респондентов заявили, что с убийством Масхадова рухнули и без того хрупкие надежды на мирное урегулирование 10-летнего конфликта.
4,5% участвовавших в анкетировании прогнозируют, что отныне ситуация на Кавказе и в Чечне грозит стать неуправляемой.
10,1% опрошенных считают, что уничтожение Масхадова - это переломный момент в войне на Кавказе.
6,5% респондентов утверждают, что ликвидация Масхадова лишит сепаратистское движение в Чечне широкой международной поддержки.
И, наконец, 16,2% участвовавших в анкетировании в графе "иное" указали, что после ликвидации Масхадова ничего не изменится и террористические акты не прекратятся78.
Физическая ликвидация активных участников незаконных вооруженных формирований в целом выглядит эффективным и политически оправданным средством борьбы с этим опасным проявлением преступности.
Превентивные аспекты.
Проблема действенного предупреждения преступлений - одна из главных составляющих противодействия преступности в целом. Можно с уверенностью утверждать, что лишение жизни преступников является самым эффективным способом предупреждения, дающим стопроцентную гарантию. Даже пожизненное лишение свободы не способно на это, тем более что доведенный до абсурда своей гуманностью Уголовный кодекс РФ допускает возможность условно-досрочного освобождения лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы (ч.5 ст.79 УК РФ). Прав в этом отношении В.Н. Кудрявцев, утверждая, что "эффективность (результативность) стратегии истребления с точки зрения специальной превенции абсолютна"79.
Моральные аспекты.
Одно из первоочередных значений уголовной ответственности - восстановление социальной справедливости. С этих позиций лишение жизни членов незаконных вооруженных формирований как никакая другая мера способствует ее восстановлению с наибольшей полнотой. Так, в своей речи на судебном процессе по делу Салмана Радуева и его соучастников, Генеральный прокурор РФ В.В. Устинов подчеркнул, что "дагестанский народ уже вынес свой приговор Радуеву и другим бандитам, и этот приговор однозначный - он не совместим с жизнью этих людей"80. Между тем, не стоит сводить данные меры к такой форме социальной защиты как "око за око, зуб за зуб" - принципу талиона. Позволим себе утверждать, что лица, сорганизовавшиеся для того, чтобы лишать жизни других людей, априори не имеют права на жизнь, так как сами сознательно стали на противоположную ей сторону.
Процессуальные аспекты.
Процесс привлечения членов незаконных вооруженных формирований к уголовной ответственности сопряжен с огромными затратами времени, сил и средств. Кроме того, нередко их преступная деятельность продолжается длительное время, что вызывает необходимость формирования большой доказательственной базы, собрать которую в силу известных причин зачастую очень сложно, а порой и просто невозможно. Физическое уничтожение участников незаконных вооруженных формирований в результате спецоперации одномоментно, просто и эффективно решает все эти проблемы.
Особого внимания применительно к рассматриваемой проблеме заслуживает точка зрения О.В. Старкова, изложенная им в учебном пособии "Криминопенология". "Настоятельная необходимость сейчас - война с преступностью, что предполагает вооруженную борьбу между сторонами, ориентированную на уничтожение путем насилия. Причем, преступность уже ведет эту войну без ее объявления. Война с преступностью в принципе означает:
а) использование оружия, иных мер безопасности в воздействии на преступные группировки, вооруженных преступников для пресечения их деятельности, при задержании, необходимом нападении.
Поэтому в первую очередь необходима воинская операция Национальной гвардии, а до ее создания спецподразделений, принимавших и принимающих участие в войне в Чечне, преданных Конституции, Государственной Думе, с целью повсеместного, поголовного физического уничтожения в течение суток всех заранее оперативно выявленных, зарегистрированных и многократно перепроверенных лидеров и авторитетов преступного мира с последующим надзором прокуратуры, ибо лишь такая операция в современных условиях способна реализовать идею необходимого нападения общества и содействовать реабилитации сферы наказания. Нормативной основой должны послужить статьи в УК "вынужденное нападение" и "необходимая оборона общества".
б) война также - это применение смертной казни в качестве наказания за особо тяжкие преступления и к особо опасным преступникам. Компания против смертной казни, организованная сейчас, не может быть воспринята иначе, кроме как заказ организованной преступности.
Потому... программа воздействия на преступность в современных условиях должна включать поголовный арест всех рядовых членов преступных организаций от "бойцов" и выше, не подвергнутых уничтожению... и в отношении них на основе системы доказательств применять уже наказания от смертной казни (преимущественно) и пожизненного заключения до самых длительных сроков лишения свободы"81.
Стоит уточнить, что в настоящее время отечественному уголовному законодательству неизвестны нормы "вынужденное нападение" и "необходимая оборона общества". Видимо, сейчас ликвидацию членов незаконных вооруженных формирований уместно рассматривать с позиций института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст.38 УК РФ) и необходимой обороны (ст.37 УК РФ).
Конечно, мы отдаем себе отчет в том, что обозначенные репрессивные меры носят вынужденный и временный характер. Совершенно очевидна правильность суждений В.Н. Кудрявцева о том, что стратегия истребления преступников и устрашения населения в настоящее время изжила себя и не может входить в число мер, применяемых государством82. Однако мы не утверждаем о необходимости широкого применения таких способов воздействия на преступность, и уж тем более об устрашении с их помощью населения (общая превенция). Рассматриваемая нами проблема сводится к узкой и исключительно опасной сфере преступности, связанной с террористической деятельностью незаконных вооруженных формирований. Вследствие этого, мы считаем возможным применение указанных мер для эффективного обеспечения защиты личности, общества и государства от преступных посягательств такого рода преступных структур.
1 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации (в ред. Указа Президента Российской Федерации №24 от 10 января 2000 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. №2. Ст.170.
2 См.: Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 г. №706 "Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. №17. Ст.1852.
3 См.: ст.1 Федерального закона от 31 мая 1996 г. №61-ФЗ "Об обороне" // Собрание законодательства РФ. 1996. №23. Ст.2750; ст.8 Закона РФ от 5 марта 1992 г. №2446-1 "О безопасности" // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. №15. Ст.769; 1993. №2. Ст.77; Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. №52. Ст.5086.
4 См.: Устинов В. Создать общегосударственную систему предупреждения и пресечения экстремизма // Российская юстиция. 2003. №1. С.52.
5 См.: Залужный А.Г. Некоторые проблемы защиты конституционных прав и свобод граждан от экстремистских проявлений // Конституционное и муниципальное право. 2003. №4. С.2.
6 См.: Российская газета. 2005. 24 марта.
7 См.: Фенухин В.И. Этнополитические конфликты в современной России (на примере Северо-Кавказского региона): Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2002. С.1.
8 Федорова Н.А. Этнонациональные конфликты как объект государственного управления (социологический аспект): Автореф. дис. ... канд. соц. наук. Саратов, 2000. С.3.
9 См.: Калинин В.Н. Религия и безопасность (религиозный экстремизм) // Право и безопасность. 2002. №4. С.55.
10 См.: Вакула И.М., Москаленко С.Г. Политический терроризм и религиозный экстремизм на Северном Кавказе // Философия права. 2002. №2. С.86, 90.
11 См.: Михайлин Д. Ваххабизм - не просто зло, это смертельное зло // Российская газета. 1999. 23 сентября; Актуальные проблемы борьбы с терроризмом в Северо-Кавказском регионе. Краткий исторический анализ / Сост.: Г.И. Семенов, Д.Г. Иванов. Ставрополь: Ставропольский филиал ВИПК МВД России, 2002. С.20-31.
12 Слово "джихад" в переводе с арабского языка означает "усердие, внутреннее усилие, борьба, сопровождаемая терпением против того, что запретил Всевышний". Джихад - важная концептуальная часть ислама, которая в ряде течений, в частности, в ваххабизме, по существу считается шестым "столпом" мусульманской веры. К одному из видов джихада наряду с "джихадом сердца" (борьба со своими дурными наклонностями и недостатками), "джихадом языка" (разрешение одобряемого и запрещение порицаемого), "джихадом руки" (применение наказаний к нарушителям норм морали, правонарушителям и преступникам), различают "джихад меча" - вооруженную борьбу с "неверными" и противниками ислама. См. подробнее: Ладушин И.А., Михайлов К.В. Терроризм и экстремизм как проявления радикализма в исламе (религиозно-политические и уголовно-правовые аспекты). Челябинск: Челябинский юридический институт МВД России, 2003. С.6-8.
13 См.: Фридинский С.Н. Борьба с экстремизмом: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2003. С.46-48.
14 Добаев И.П. Политический радикализм в современном исламе (на материалах Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа): Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Ростов-на-Дону, 2000. С.16.
15 См.: Галиакбаров Р.Р. Ответственность за религиозное изуверство по Уголовному кодексу РСФСР: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1964. С.3.
16 См.: Волков В.В. Политический радикализм в исламе и национальная безопасность России: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2002. С.12.
17 См.: Нечепуренко П.Я. Процессы чеченского этнонационального самоопределения: государственно-правовая институционализация: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. С.4.
18 См.: Бардин М.Г. Межнациональные отношения на Северном Кавказе: механизмы регулирования: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2002. С.18.
19 Добаев И.П. Политический радикализм в современном исламе (на материалах Ближнего, Среднего Востока и Северного Кавказа): Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Ростов-на-Дону, 2000. С.12.
20 Нечитайло Д.А. Исламское политическое движение на Северном Кавказе: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2003. С.1.
21 См.: Добаев И.П. Экстремистские неправительственные религиозно-политические организации как средство геополитики мира // Философия права. 2002. №2. С.91.
22 См.: Ковалев В.С. Политический экстремизм и механизм противодействия ему в современной России: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2003. С.3.
23 См.: Вакула И.М., Москаленко С.Г. Политический терроризм и религиозный экстремизм на Северном Кавказе // Философия права. 2002. №2. С.86, 90.
24 Воронов И.В. Основы политико-правового ограничения социально-политического экстремизма как угрозы национальной безопасности Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2003. С.7.
25 См.: Аршба О.И. Современный правый экстремизм в Европе // Вестник Московского университета. Сер. Социология и политология. 2002. №4. С.3.
26 См.: Залужный А.Г. Некоторые проблемы защиты конституционных прав и свобод граждан от экстремистских проявлений // Конституционное и муниципальное право. 2003. №4. С.2.
27 Лопашенко Н.А. Уголовно-правовая охрана конституционных прав и свобод личности // Защита прав личности в уголовном праве и процессе: Сб. научных статей / Под ред. Н.А. Лопашенко, С.А. Шейфера. Сер. Права человека: сферы реализации. Вып.2. Саратов, 2003. С.11.
28 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №30. Ст.3031.
29 См.: Лопашенко Н.А. Уголовная политика: понятие, содержание, методы и формы реализации // Уголовное право в XXI веке: материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 31 мая - 1 июня 2001 г. М.: "ЛексЭст", 2002. С.179.
30 А. Павлинов справедливо считает данное понятие экстремизма комплексным, включающим в себя как проявления общественно опасных деяний, предусмотренных УК РФ, так и иных нарушений закона. См.: Павлинов А. Экстремизм в России: проблемы противодействия // Законность. 2003. №11. С.44.
31 См.: Бейбулатов Б.Ш. Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации и участия в незаконных вооруженных формированиях: Дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001. С.3.
32 По данным Б.Ш. Бейбулатова, статья 208 УК РФ фигурирует в 90-92% "ваххабитских дел". См.: Бейбулатов Б.Ш. Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации и участия в незаконных вооруженных формированиях: Дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001. С.9.
33 Трайнин А.Н. Избранные труды. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С.17.
34 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. №18. Ст.1595.
35 См.: Российская газета. 1995. 12 мая.
36 См.: Российская газета. 1994. 20 декабря.
37 См.: Российская газета. 1994. 8 декабря.
38 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. №33. Ст.3422.
39 См.: Постановление Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. №1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. №33. Ст.3454.
40 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. №10-П "По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. №2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской республики", Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. №2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и в зоне осетино-ингушского конфликта", Постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. №1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа", Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. №1833 "Об основных положениях военной доктрины российской федерации" // Собрание законодательства. 1995. №33. Ст.3424.
41 См.: Устинов В.В. Обвиняется терроризм. М.: "ОЛМА-ПРЕСС", 2002. С.138.
42 См.: Архив Верховного суда Республики Дагестан. Дело №2-100/01.
43 См.: Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 15 сентября 1999 г. №4293-II ГД "О ситуации в Республике Дагестан, первоочередных мерах по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации и борьбе с терроризмом" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. №38. Ст.4537.
44 См.: Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 17 ноября 1999 г. №4556-II ГД "О политической ситуации в связи с событиями в Чеченской Республике" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. №47. Ст.5679.
45 См.: Попов В.И. Актуальные проблемы борьбы с наиболее опасными проявлениями организованной преступности: Монография. М.: СГУ, 2004. С.252-253.
46 См.: Фридинский С.Н. Борьба с экстремизмом: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2003. С.168-169.
47 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. В 2 т. Т.1. Тула: Автограф, 2001. С.138.
48 См.: Терроризм: психологические корни и правовые оценки (материалы "круглого стола" журнала "Государство и право") // Государство и право. 1995. №4. С.37.
49 См.: Мальцев В. Ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем // Российская юстиция. 1999. №2. С.44.
50 См.: Терроризм: психологические корни и правовые оценки (материалы "круглого стола" журнала "Государство и право") // Государство и право. 1995. №4. С.29.
51 См.: Милюков С.Ф. Отзыв официального оппонента на диссертацию "Уголовно-правовой и криминологический аспекты организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем", представленную Дмитренко А.В. на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.08 // Уголовное право. 2004. №2. С.142-143.
52 См.: Мальцев В. Ответственность за организацию или участие в незаконных вооруженных формированиях // Российская юстиция. 1995. №9. С.35.
53 См.: Комиссаров В.С. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика): Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. С.114.
54 См.: Корецкий Д. Оружие и безопасность общества // Профессионал. 2003. №5. С.21-23.
55 См.: Павлинов А. Чем незаконное вооруженное формирование отличается от банды // Российская юстиция. 2000. №4. С.45-46.
56 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №5. Ст.630.
57 См.: Архив Краснодарского краевого суда. Дело №2-13/2000 за 2000 г.
58 См., например: Янченков В. Бандит в красных лампасах // Российская газета. 1995. 28 апреля.
59 См.: Архив Верховного суда Республики Татарстан. Дело №02п01/29 - 2001 г.
60 См.: http://vip.lenta.ru/doc/2002/11/20/zakaev/
61 Данное пособие подготовлено на основе добытых оригиналов документов по обучению диверсионно-террористических групп на территории Чечни, а также опыта ведения боевых действий с чеченскими бандформированиями в августе-октябре 1999 г. См.: www.vrazvedka.ru/main/learning/last-confl/metodika-01_01.shtml
62 См.: Белый М. Государственный переворот готовился в Ульяновске // Русский курьер. 2004. 16 ноября.
63 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. №31. Ст.3808; 2000. №33. Ст.3348; 2002. №47. Ст.4634; 2003. №27. Ст.2700 (часть I).
64 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №30. Ст.3020.
65 Л.В. Иногамова-Хегай к субъективным причинам возникновения конкуренции норм относит несовершенство законодательной техники, нормативное излишество, введение понятия без учета его обязательного системного изложения, отсутствие четко обоснованной уголовной политики, концепции построения уголовного закона. См. подробнее: Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений: Учебное пособие. М.: ИНФРА-М, 2002. С.12-14.
66 По мнению Генерального прокурора РФ В.В. Устинова, выделение в качестве одной из форм экстремистской деятельности создания незаконных вооруженных формирований явно излишне, поскольку такие действия, с одной стороны, являются лишь средством реализации политических целей экстремистов, а с другой - могут использоваться обычными преступниками для достижения, например, корыстных целей. См.: Устинов В. Создать общегосударственную систему предупреждения и пресечения экстремизма // Российская юстиция. 2003. №1. С.52.
67 Авторы категорически выступают против данных законодательных новаций (см.: Агапов П.В. Уголовная ответственность за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению: Учебное пособие. Саратов: СЮИ МВД России, 2004; Агапов П.В., Хлебушкин А.Г. Организация экстремистского сообщества: критический анализ статьи 2821 УК РФ // Преступность и коррупция: современные российские реалии: Сборник научных трудов под ред. д.ю.н., проф. Н.А. Лопашенко. Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, 2003. С.401-406), однако не ставят своей задачей рассмотрение этих важных вопросов в рамках настоящей работы.
68 См.: Бирюков Ю.С. Расследование уголовных дел о незаконных вооруженных формированиях. Ульяновск, 2002. С.62.
69 По версии следственных органов и стороны обвинения в 2000-2001 гг. Савенко Э.В. и Аксенов С.А. (учредитель газеты "Лимонка"), осуществляя подготовку к вооруженному вторжению на территорию Республики Казахстан, предприняли организационные меры по созданию из числа членов партии НБП незаконного вооруженного формирования под названием "Национал-большевистская армия" (НБА). См.: Архив Саратовского областного суда. Дело №2-1/03 за 2003 г.
70 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. №12. С.19-21.
71 См.: Шаргородский М.Д. Избранные работы по уголовному праву. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2003. С.164-166.
72 См., например: проект Федерального закона №115259-4 "О противодействии терроризму".
73 См., например: Павлова Е. "Обойдемся без штурма" - сказали силовики и разнесли боевиков в клочья // Московский комсомолец. 2005. 23 февраля-2 марта; Петровский О. "Американец" отлеживался в душном тайнике // www.utro.ru/articles/2005/03/24/420760.shtml
74 См.: Устинов В. Правовое регулирование и механизмы противодействия терроризму и экстремизму в Российской Федерации: действующая нормативно-правовая база и перспективы ее совершенствования // Государство и право. 2002. №7. С.45.
75 См.: Новиков Д.В. Правовые и законодательные средства обеспечения региональной безопасности // Философия права. 2003. №2. С.93.
76 См.: Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 15 сентября 1999 г. №4293-II ГД "О ситуации в Республике Дагестан, первоочередных мерах по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации и борьбе с терроризмом".
77 Т.М-С. Магомедов признает необходимым (наряду с проведением оперативных мероприятий спецслужб) общевойсковых операций регулярных частей МО РФ и внутренних войск МВД РФ по блокированию и уничтожению крупных незаконных вооруженных формирований, нанесению по их базам и местам дислокаций превентивных силовых ударов с привлечением авиации и использованием современного высокоточного оружия, не исключая территории зарубежных стран. См.: Магомедов Т.М-С. Уголовно-правовые и криминологические проблемы незаконных вооруженных формирований (по материалам Республики Дагестан): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2004. С.10.
78 См.: www.sartraccc.sgap.ru
79 Кудрявцев В.Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.: Юристъ, 2003. С.143.
80 См.: Устинов В.В. Обвиняется терроризм. М.: "ОЛМА-ПРЕСС", 2002. С.168.
81 Старков О.В. Криминопенология: Учебное пособие. М.: Издательство "Экзамен", 2004. С.96.
82 Кудрявцев В.Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.: Юристъ, 2003. С.144.
??
??
??
??
2
<< Пред. стр. 1 (из 1) След. >>
Список литературы по разделу