<< Пред.           стр. 3 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу

 Обоснование принципа связанности государства правом не ко­леблет вывода о двустороннем характере связи государства и права, поскольку государству необходимы правовые нормы, а праву нужна сила, чтобы оно могло себя реализовать.
 Право и государство, выражаясь философским языком, взаи­моперекрещивающиеся понятия. Право предстает формой выра­жения свободы в общественных отношениях, а государство оказывается институцией, не столько устанавливающей право, сколь­ко фиксирующей и формулирующей право в законе и обеспечи­вающей его исполнение. «Государство находит в праве порядок, а право в государстве - власть, которую оно утверждает». Обладая относительной самостоятельностью, государство и право в то же время взаимопроникают и взаимообусловливают друг друга. Отрицание права неизбежно ведет к отрицанию государства и ума­лению его роли. Исторический опыт неумолимо свидетельствует о том, что когда государство пренебрегает правом, добивается целей политики неправовыми средствами, то страдает не только население, но и сама государственная власть. Пренебрежение пра­вом вызывает законное недовольство населения властями, кото­рые призваны издавать законы и проводить их в жизнь. Правовой нигилизм государства порождает государственный нигилизм на­селения.
 Принцип связанности государства правом (верховенства права) означает, что лишь в соотносимости с правом выявляется истинная ценность современного государства. В этой связи социальной цен­ностью обладает лишь то государство, которое, обеспечивая право и оставаясь на почве права, служит общественной пользе.
 
 Тема 8. Относительная самостоятельность государства и права
 
 8.1. Понятие относительной самостоятельности государства
 
 Вопрос об относительней самостоятельности государства явля­ется вопросом методологическим. Ведь если рассмотрение госу­дарства в обусловленности экономическим строем общества, клас­совой структурой и прочим является составной частью общих фи­лософских требований, несомненно и то, что оборотной стороной тех же требований является признание относительной самостоя­тельности государства. То и другое служит ответу на вопрос, как изучать государство. То и другое относится к числу теоретических принципов подхода к исследованию государственно-правовых яв­лений, тех принципов, которые в своей совокупности составляют основу научной методологии.
 В философской литературе иногда указывают два метода изу­чения истории философии: внешний и внутренний. Тот и другой имеют место в изучении любых надстроечных явлений, в том числе государства и права.
 Внешним методом изучения государства будет такой метод, при котором исследователь, отталкиваясь от экономических, клас­совых, политических и иных условий существования государства, излагает принципы организации и деятельности государственного механизма, форм и функций данного конкретного государства, из­лагает принципы организации и деятельности государственного организма, т.е. вскрывает содержание государственной деятель­ности на основе предварительного анализа внешних (по отноше­нию к государству) факторов.
 Внутренним нужно считать такой метод, при котором иссле­дование начинается с анализа механизма, форм и функций дан­ного конкретного государства и в ходе которого доходят до уяс­нения всех внешних факторов, с разной силой воздействующих на государственное образование. Нельзя отдавать предпочтение какому-нибудь из названных методов. Выбор того или другого в каждом конкретном случае определяется и ближайшими целями исследования, и тем исходным материалом, которым располагает исследователь. Лучше, если внешний и внутренний методы ис­пользуются (по возможности) в сочетании.
 Между тем до известного времени в некоторых работах госу­дарство исследовалось исключительно внешним методом. Мало того, внешний метод применялся искаженно. Вместо того чтобы исходить из социально-экономических факторов, некоторые ав­торы замыкались на них, наклеивая соответствующие ярлыки и посылая различные эпитеты в адрес собственной государственной деятельности. Такой подход далек от подлинно научного.
 Как реакция на схематическое, механическое применение внешнего метода появилось стремление изучать надстроечные яв­ления в отдельности, в отрыве от их социально-экономической ос­новы. Применение внутреннего метода при такой постановке во­проса означало бы восприятие тех концепций государства, которые никогда не поднимаются до признания ведущей роли соци­ально-экономических предпосылок.
 Одностороннее использование внешнего или внутреннего ме­тодов приводит к искажению роли государства. В первом случае оно представляется марионеткой, куклой в игре внешних, соци­ально-экономических условий. Во втором - государство пред­ставляется самодовлеющей, абсолютной и независимой силой. Истина посередине - государство относительно самостоятельно. Заметим, однако, что речь идет не о поиске какой-либо «середи­ны» между материализмом и идеализмом. Речь идет о преодо­лении догматического истолкования отдельных материалисти­ческих положений вне связи с практикой и в интересах бюро­кратического аппарата.
 Вот почему неразработанность вопроса об относительной само­стоятельности государства обедняет методологическую базу изучения разных исторических типов государства, включая так на­зываемое социалистическое, препятствует всесторонней оценке идей и суждений о сущности и функциях конкретных государств в тот или иной исторический период их развития.
 Относительная самостоятельность государства - лишь част­ный случай относительной самостоятельности общественных яв­лений, особая ее разновидность, специфическая форма. Поэтому к ней вполне подходит общий вывод о том, что различные стороны общественной жизни являются особыми и относительно самосто­ятельными областями общества благодаря своим различным функциям в обществе, а также различному составу и свойствам, обусловленным этими различными функциями.
 Понятие «относительная самостоятельность» предполагает на­личие, по меньшей мере двух компонентов, находящихся между собой в какой-либо связи (причинной и функциональной). Каж­дый из них состоит в известной зависимости от другого, подверга­ется его воздействию, хотя и имеет внутренние собственные источ­ники развития. Вместе с тем анализируемое понятие указывает на первенство, главенство одного из компонентов, в связи с чем и при­ходится отстаивать самостоятельность другого. По отношению к главенствующему явлению или в случае «равенства» их в смысле воздействия друг на друга лучше говорить просто об их самостоя­тельности. Понятием «относительная самостоятельность» подчер­кивается именно тот факт, что «абсолютной самостоятельности» ни в природе, ни в обществе быть не может по причине всеобщей взаимосвязи процессов и явлений, а «абсолютная зависимость» не­совместима с реальным бытием предмета.
 Для диалектической социологии характерно рассмотрение самостоятельности и зависимости в единстве (одновременном су­ществовании), которое как раз и призвано отразить понятие от­носительной самостоятельности. Степень самостоятельности пред­ставляет собой переменную величину, зависящую от условий, места и времени взаимодействия предметов.
 
 8.2. Относительная самостоятельность государства по отношению к экономике
 
 В числе явлений, с которыми связаны существование и дея­тельность государства, не без оснований указывают на экономику. На определенной ступени экономического развития государство стало необходимостью. В последующем смена одного способа про­изводства другим во многом обусловливает в итоге смену истори­ческих типов государства. Будучи предопределено в своем развитии в конечном счете экономическими условиями общественной жизни, государство в целом чаще всего являлось лишь выражением в концентрированной форме экономических потребностей класса, господствующего в производстве. Определения государства, как особого аппарата, особей машины в руках экономически господствующего класса для подчинения классов эксплуатируе­мых все-таки, несмотря на их ограниченность, имеют под собой реальные основания. И такие характеристики государства позво­ляют понять Ф. Энгельса, когда он как бы отвергает самостоя­тельность государства. В работе «Людвиг Фейербах и конец клас­сической немецкой философии» Энгельс пишет, что «государство не составляет самостоятельной области и не развивается самосто­ятельно», а в письме к Мерингу от 14 июля 1893 г. он признал за государственным устройством только « видимость самостоятель­ной истории»*.
 
 *См.: Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 310; Т. 39. С. 83.
 
 В письме к К. Шмидту Ф. Энгельс пишет: «Общество порож­дает известные общие функции, без которых оно не может обой­тись. Предназначенные для этого люди образуют новую отрасль разделения труда внутри общества. Тем самым приобретают осо­бые интересы также по отношению к тем, кто их уполномочил; они становятся самостоятельными по отношению к ним, и - по­является государство.
 ...Новая самостоятельная сила, правда, в общем и целом долж­на следовать за движением производства, но она, в свою очередь, оказывает обратное воздействие на условия и ход производст­ва в силу присущей ей или, вернее, однажды полученной ею и по­степенно развивающейся дальше относительной самостоятель­ности»*.
 
 *Там же. Т.37.С. 416.
 
 «Государство не имеет собственной истории», поскольку его появление, дальнейшее движение и особенно смена одного типа другим были обусловлены экономическим развитием и связан­ным с ним развитием социальной структуры общества. Государ­ство в то же самое время имеет свою историю. Ведь сама марк­систская теория утверждает, что экономическое движение опре­деляет развитие государства, лишь в конечном счете. Экономика испытывает активное воздействие со стороны государства.
 Указанное обстоятельство позволяет говорить об относитель­ной самостоятельности государства и по отношению к экономике. Если бы государство не обладало известной самостоятельностью, своей внутренней и внешней свободой, оно было бы пассивным,
 мертвым и, следовательно, лишним звеном в общественном меха­низме. Относительная самостоятельность государства есть непо­средственная основа его деятельности, его активности, его воз­действия на общественную жизнь. Относительная самостоятель­ность государства является его естественно необходимым состо­янием.
 Может показаться, что признание относительной самостоя­тельности политических, юридических, идеологических форм оз­начает поход против признания несомненной зависимости созна­ния от бытия, против признания определяющей роли базиса в раз­витии надстройки.
 В признании государства относительно самостоятельным нет ни того, ни другого. Речь идет о независимости некоторых сторон общественной жизни от других ее сторон, о независимости, кото­рая сама является объективной реальностью. А первенство и гла­венство одной из сторон, как мы видим, как раз четко отражены в понятии относительной самостоятельности.
 Понятие «относительная самостоятельность государства» вы­ражает, таким образом, прежде всего зависимость государства от внешних факторов: экономики, классовой борьбы, политики, идеологии, культуры. В противоположность сугубо идеалистичес­ким трактовкам речь идет не об абсолютной, а об относительной самостоятельности государства. Понятие «относительная самосто­ятельность государства» призвано оттенить особенности развития и функционирования государственных форм в отличие от форм экономических и социально-культурных. Это понятие, наконец, призвано отразить активность государства во всех сферах обще­ственной жизни. В том числе - в области экономики.
 Обратное влияние государства на экономическую жизнь (даже самое активное, даже чрезвычайное) мыслимо только в рамках его относительной самостоятельности. Всякий выход за ее пределы чреват неблагоприятными последствиями. Об этом говорит хотя бы попытка советского государства после Октября 1917 г. под­няться над уровнем экономической и социальной отсталости стра­ны. Позднее даже В.И. Ленин вынужден был признать ошибоч­ность такой политики: «Мы рассчитывали - или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета - непосредственными велениями пролетарского государства нала­дить государственное производство и государственное распределе­ние продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку»**.
 
 ** Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 151.
 
 Относительную самостоятельность государства следует рас­сматривать конкретно-исторически, принимая во внимание спе­цифические условия развития экономической и общественно-политической системы той или иной страны, учитывая соотно­шение социальных сил, международную обстановку и т.д. Она имеет тенденцию возрастать по мере научно-технического и об­щественного прогресса. Для доказательства сказанного достаточ­но обратиться к источникам (основаниям), питающим относи­тельную самостоятельность государства. Среди них следует на­звать четыре:
 1. Разделение общественного труда, обособляющее государст­венную деятельность от другой общественной деятельности. Вряд ли подлежит сомнению, что по мере научно-технического и обще­ственного прогресса усиливается общественное разделение труда.
 2. Вмешательство государства в экономическую жизнь страны, являющееся, с одной стороны, следствием, а с другой - причиной относительной самостоятельности государства.
 3. Относительная самостоятельность идеологических и поли­тических форм, в значительной степени предполагающих деятель­ность государства.
 4. Объективные противоречия общественного бытия и обще­ственного сознания, позволяющие государству возвышаться над их борьбой.
 Относительная самостоятельность государства по отношению к экономическому базису проявляется в основном таким образом. Государство, следуя в принципе экономическим законам, имеет свои логические закономерности и свои этапы развития, не всегда совпадающие с изменениями экономической структуры. Полити­ческий переворот и следующие за ним коренные преобразования в экономике не влекут автоматического и немедленного преобра­зования государственного аппарата.
 К сожалению, далеко не всегда в дискуссиях об этапах разви­тия государства учитывают факт его относительной самостоятель­ности. Между тем у государства есть своя логика развития.
 Наличие особых этапов развития государства является одной из форм проявления его относительной самостоятельности.
 Государство следует своему собственному движению, над ко­торым, в общем и целом главенствует движение производства, но которое в отдельных частностях и внутри этой общей зависимости следует опять-таки своим собственным законам, присущим при­роде этого нового фактора. Это движение имеет свои собственные фазы и, в свою очередь, оказывает обратное действие на движение производства.
 Обратное воздействие государства на экономические отноше­ния как раз и является еще одним свидетельством его относи­тельной самостоятельности. Можно согласиться с тем, что эко­номическое движение, в общем и целом проложит себе путь, но оно будет испытывать на себе также и обратное действие поли­тического движения, которое оно само создало и которое обладает относительной самостоятельностью. С правом дело обстоит точ­но так же. Как только становится необходимым новое разделение труда, создающее профессиональных юристов, открывается опять-таки новая самостоятельная область (сфера права), которая при всей общей зависимости от производства и торговли все же обладает особой способностью обратно воздействовать на эти об­ласти*.
 
 1См.: Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 415 - 418; Т. 39. С. 84.
 
 При этом можно говорить об обычной и чрезмерной (исклю­чительной) самостоятельности государства. Чрезмерная относи­тельная самостоятельность наблюдается там, где государство на­столько поднимается над экономикой, что оказывается способ­ным тормозить экономическое развитие и разрушать производи­тельные силы. Чем больше деятельность государства не соответ­ствует экономическим потребностям развития общества, тем с меньшей эффективностью оно развивает экономику и тем меньше его обычная самостоятельность, ибо только овладение экономи­ческими законами, использование их и сближение с экономичес­кой сферой позволяют достигнуть в этой области положительных результатов.
 
 8.3. Относительная самостоятельность государства по отношению к господствующему классу и классовой борьбе
 
 Государство, едва возникнув, приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем более успевает в этом, чем более становится органом определенного класса и чем более явно осу­ществляет господство этого класса. К тому же есть явные, от­крытые, прочные, прямые формы господства определенных клас­сов и есть различные опосредованные, неустойчивые формы та­кого господства, могущие свидетельствовать об известном рас­хождении деятельности государства и политики господствующих классов. Примером является хотя бы царское самодержавие, ко­торое участники Февральской революции в России могли характеризовать как самовластие чиновников и полиции в ущерб ин­тересам всего народа, в том числе и имущих классов.
 Когда призванные к управлению специальные группы людей приобретают особые интересы также и по отношению к тем, кто их уполномочил, говорят об относительной самостоятельности государства по отношению к господствующему классу (общест­ву в целом). Ф. Энгельс, указывая на то, что по общему прави­лу государство является орудием самого могущественного, эко­номически господствующего класса, писал: «В виде исключе­ния встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы до­стигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII вв., которая держит в рав­новесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бо­напартизм Первой и особенно Второй империи во Франции, ко­торый натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата. Новейшее достижение в этой области, при котором властитель и подвластные выглядят комично, пред­ставляет собой Германская империя бисмарковской нации: здесь поддерживается равновесие между капиталистами и рабочими, противостоящими друг другу, и они подвергаются одинаково­му надувательству в интересах оскудевшего захолустного юнкер­ства»*.
 
 * Маркс К . Энгельс Ф. Соч. Т. 21 С. 172.
 
 Служащих государственной организации очень многое объеди­няет и в положении, и в средствах оплаты труда и т.д. Все это обо­собляет их интерес от интереса остальной массы народа. Однако и привилегированность управляющих, и вместе с тем их неустойчивое положение рядом с систематическим использованием господству­ющими кругами массы средств влияния на органы государственной власти и управления образуют достаточные гарантии того, чтобы государство служило экономически могущественным классам. В то же время если допустить, что государство не обладает самостоятель­ностью, то следовало бы отрицать и ответственность государствен­ных служащих. Государственный аппарат, даже если он выполняет политические директивы, должен располагать свободой самоопре­деления, необходимой для принятия решений, избрания соответ­ствующих методов для их осуществления, более всего подходящих для государственной организации. Избранные средства государство применяет не иначе, как под свою ответственность.
 Пониманию относительной самостоятельности государства служит образное определение его как машины в чьих-то руках. Любая машина помимо назначения служить определенным целям нуждается в удовлетворении своих собственных нужд, поддерживающих ее работоспособность. Сложная государственная машина имеет в своем механизме особые части, призванные к удовлетворению запросов ее бесперебойного и надежного функционирования.
 Видимой самостоятельности государства способствуют политические противоречия групп и фракций внутри господствующего класса или между различными классами. Независимость от одних и зависимость от других групп, временное возвышение над интересами борющихся классов - таковы результаты подобной ситуа­ции. В зависимости от того, чьи интересы правящая группа (государство) ставит на первое место, ученые различают обычную относительную самостоятельность государства и исключительную (необычную, чрезвычайную, «чрезмерную»). Первая означает, что государство, служа прежде всего интересам уполномочившего его класса (классов, общества), обеспечивает и свои интересы. При исключительной относительной самостоятельности государство, удовлетворяя своим интересам, служит тем самым интересам господствующего класса (общества).
 Исключительная самостоятельность государства прослежена на примере самых различных абсолютистских государств Европы, и особенно на опыте бонапартистских режимов во Франции и в России. В качестве основного исторического признака бонапартизма исследователями указывалось на лавирование опирающейся на военщину (на худшие элементы войска) государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга. Опорой бонапартистского государства служат не определенные классы или не они только, не они главным образом, а искусственно подобранные деклассированные элементы, подонки общества и штык. Элементы бонапартистской самостоятельности государства ввиду равновесия борющихся классов просматривались в правительстве Керенского в республиканской России, когда Советы стали бессильными и буржуазия еще не набрала силы, чтобы разогнать их.
 Обобщение положений, высказанных в разное время по поводу бонапартизма, позволяет выделить следующие частные признаки чрезвычайной (исключительной) относительной самостоятельности государства:
 1) обострение противоречий между интересами власти и потребностями экономического и общественного развития страны;
 2) удесятерение репрессий и бесцеремоннейшее нарушение за­кона; фальсификация выборов, подлог, шантаж, подкуп и прочие формы проявления произвола и авантюризма;
 3) приукрашивание фасада государственности, принаряжение его модными лозунгами и обещаниями и вместе с тем игнориро­вание решений конституционных органов власти;
 4) потеря правительством доверия даже у господствующих классов (власть правеет, в то время как вся страна левеет);
 5) обладание правительством большой самостоятельностью, но в довольно узких рамках. Эти рамки могут расширяться, если пра­вительство связано абсолютистскими формами, если в стране силь­ны традиции военщины и бюрократизма;
 6) опосредованность и неустойчивость форм такого государства в принципе и вместе с тем его жизнеспособность, требующая «кру­тых переломов».
 Много сильных замечаний сделано в адрес бонапартизма В.И. Лениным. Но, читая Ленина, следует помнить, что он свя­зывал этот режим лишь с буржуазным обществом и не замечал, не хотел замечать условия, которые с неизбежностью предопре­деляли чрезвычайную относительную самостоятельность государ­ства после Октября 1917 г.*
 
 * См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 130; Т. 25. С 364; Т. 34. С. 49,82.
 
 «Бонапартизм», по В.И. Ленину, есть форма правления, кото­рая вырастает из контрреволюционности буржуазии в обстановке демократических преобразований и демократической революции.
 Среди основных условий, при которых развивается бонапар­тистский режим, он отмечал следующие:
 - правительство не может опереться ни на один класс, отсут­ствует прочная, испытанная цельная социальная опора, так как силы враждебных или соперничающих классов уравновешены;
 - классовая борьба развивается в мелкобуржуазной стране с революционным пролетариатом;
 - классовая борьба между пролетариатом и буржуазией обо­стряется до крайних пределов (классическая почва бонапартизма);
 - господствующие классы недостаточно сильны, а демокра­тические классы бессильны или ослаблены временными причи­нами;
 - демократическая обстановка отнюдь не исключает бонапар­тизма, наоборот, именно в ней он и может вырасти.
 Классические положения о формах обычной и чрезвычайной от­носительной самостоятельности государства необходимо заново осмысливать в свете современного процесса развития государственности в самых различных странах. При этом следует иметь в виду, что вместе с известными формами проявления относительной самостоятельности государства появляются новые ее виды, а старые, приспосабливаясь к современности, могут принимать иную окраску. На исторической арене могут выступать и выступают совершенно иные классы и силы, как это имело место в СССР. Известные черты бонапартизма можно наблюдать в некоторых молодых авторитарных и военно-диктаторских государствах, образовавшихся в ходе распада колониальной системы. Бонапартистские методы применяли маоисты, которые, опираясь на армию и специальные отряды молодежи, лавировали между клас­сами, принося общие интересы в жертву интересам маоистских и националистических элементов. Анализ фашизма, маоизма и сталинизма требует в дополнение ко всему смотреть еще и на положение личности в обществе. Все названные режимы культивировали стадную личность.
 
 8.4. Относительная самостоятельность отдельных органов государства
 
 В отличие от проявлений относительной самостоятельности государства в целом, существует особая форма самостоятельнос­ти внутригосударственной. Речь идет о тех случаях, когда «са­мостоятельность» приобретают отдельные звенья государственного аппарата по отношению к другим его частям и по отношению к государству в целом.
 Относительная самостоятельность чиновничьего аппарата в России наблюдалась в период двоевластия и сразу после Октябрь­ской революции, когда аппарат исполнительной власти на местах сознательно и бессознательно работал против советской власти. Заслуживает особого анализа относительно самостоятельное по­ложение исполнительных органов в перестроечный и постперестроечный период развития российской государственности.
 И в буржуазных, и в социалистических государствах наблюдалось анализируемое явление в процессе министерилизации, когда правительственные учреждения, играя особую роль, вста­вали над высшими органами государственной власти.
 Внутригосударственную относительную самостоятельность также можно разделить на обычную и исключительную («чрезмерную»).
 Первая выступает как естественный результат наделения компетенцией соответствующих органов, вторая - как результат узурпации компетенции. Примеры последней можно видеть в том числе и в истории советского государства, когда бюрокра­тический аппарат насаждал командно-административную систе­му в ущерб законодателю, когда НКВД возвышался над всеми другими органами. Формирование президентской формы прав­ления и усиление исполнительной власти требуют одновременно цивилизованных сдержек и противовесов против злоупотребле­ний чиновников в центре и на местах. Отсутствие таковых по­казывает чрезмерное возрастание роли администрации.
 
 8.5. Относительная самостоятельность права
 
 Многое из того, что сказано об относительной самостоятель­ности государства, относится и к праву, в особенности если иметь в виду понятие относительной самостоятельности определенного явления, если смотреть на право через призму законодательства, если функции последнего уподоблять функциям государства. Вместе с тем законодательство является специфическим феноме­ном. Это не тот живой организм, который всякий раз меняется, когда сталкивается с политическими интересами, личными инте­ресами должностных лиц. Законодательство воплощает статичес­кую волю государства, проявленную на момент принятия соответ­ствующего акта.
 Прежде всего следует вести речь об относительной самостоя­тельности права по отношению к государству. В теме о соотноше­нии права и государства, а также в теме о правовом государстве раскрывается определяющая роль права в организации и деятель­ности государства. Право должно предшествовать государству и выполнять по отношению к нему главенствующую роль.
 Следовательно, речь в таком случае должна идти, скорее, об относительной самостоятельности государства по отношению к праву. И в том, что законодательство не всегда соответствует праву, как раз и проявляется обычная относительная самостоя­тельность, а в том, что иногда в закон возводится произвол, ус­матривается относительная самостоятельность чрезмерного ха­рактера. Только одно пояснение к сказанному: обычная относи­тельная самостоятельность - естественное явление, и, следова­тельно, там, где государство сознательно, намеренно игнорирует право в ходе законотворчества, будет уже «чрезвычайная» отно­сительная самостоятельность.
 Относительная самостоятельность законотворчества по отно­шению к экономике проявляется естественно, по мере того, как начинают рассогласовываться требования юридических и экономических законов. Законы начинают жить своей жизнью, а экономика своей - теневой. Относительная самостоятельность законодательства по отношению к воле общества или воле правящих классов также проявляется в связи с естественной способностью законов к устареванию. На какой-то момент нарушается гармония воли, выраженной в законе, и воли общества, класса, группы. Но в силу разных причин воля исторического законодателя (воля закона) может входить в противоречие с волей новых законода­телей. В условиях рассогласования интересов и воль начинают за­являть о себе собственные закономерности действия законов и за­кономерностей социальной жизни.
 Одной из сторон проявления относительной самостоятельности права является его взаимодействие с иными социальными норма­ми: обычаями, моралью, нормами общественных организаций. Здесь имеют место и взаимовлияние, и расхождение между нор­мами, и собственные закономерности развития.
 
 Раздел четвертый. ТЕОРИЯ ПРАВА
 
 Тема 9. Современные подходы к пониманию права и их значение для юридической практики
 
 9.1. Общие вопросы понимания права и их значение для практической деятельности
 
 Право как категория философии и теории, будучи наполнен­ной реальным содержанием, выполняет инструментальную роль. Можно спорить о том, что есть право, какую реальность оно от­ражает, можно по-разному осмысливать происхождение права, расходиться во мнениях на сущность и назначение права и т.д., но если вопрос ставится в практической плоскости, следует искать единую точку отсчета, единый взгляд, одну позицию. На самом деле: если юрист-практик обращается к праву для вынесения пра­вильного решения, если право позволяет соизмерять действия граждан и должностных лиц, если это всеобщий масштаб поведе­ния, то должна быть полная определенность хотя бы в одном - к каким источникам следует обращаться, из каких источников черпать решение.
 Право утратило бы свою ценность, перестало бы выполнять свою роль по стабилизации и упорядочению общественных связей, если бы понималось всеми по-разному. Определенность в понима­нии права - исходное начало определенности и порядка в обще­ственных отношениях.
 В разных частях света, в группах государств или в отдельно взятой стране исторически складывалась своя система права. Об­стоятельства места, времени и условий развития тех или других народов объективно формировали свои источники права. Вместе с тем на каждом отдельном отрезке времени и при каждой спе­цифической ситуации в действие вступало конвенционное начало, которое в числе других субъективных моментов способствовало единообразию в представлениях о праве.
 Существующие в мире правовые системы и правовые семьи наглядно иллюстрируют сказанное. Граждане при переезде из одной страны в другую быстрее адаптируются к жизни, а юристы без больших усилий могут осуществлять судейскую деятельность, если правовые системы этих стран родственны. Единое понимание права способствует экономической и культурной интеграции народов Европы, сближению народов разных континентов.
 Возникает вопрос: почему в нашей стране сегодня налицо раз­личные подходы к пониманию права? Вряд ли кто-то заинтересован в этом и сознательно к этому стремится. И хотя можно пред­положить (и история знает такое), что в сознательном запутыва­нии вопроса для кого-нибудь заключается свой интерес, однако, скорее всего, главная причина состоит в том, что старое пони­мание права перестало работать. Теневые отношения породили теневое право. То, что считалось правом официально, осталось без должного использования и применения. Писаное право ут­ратило ценность. Разразился кризис законности, когда общество (и внизу, и на верхних его ступенях) начало тяготиться собст­венными законами, когда последние стали невыносимыми как для обездоленных, так и для власть имущих. Рассогласование между жизнью и правом не могло остаться незамеченным. Поиск подходов к новому пониманию права следует расценивать и как бессилие теоретиков изменить что-либо в существующей дейст­вительности, и как стремление легализовать (оправдать) отноше­ния, складывающиеся помимо (или вопреки) официальных форм и структур.
 Разные подходы к праву согласуются с демократизацией об­щества, признанием, в частности, плюрализма мнений. Разные силы, общественные движения и партии могут иметь свои взгляды на нашу жизнь, на системы вообще и право в частности.
 По мере того как открывались «железные занавесы» и руши­лись «берлинские стены», глубже стали осмысливаться буржуаз­ные правовые системы, допускающие иные трактовки права. Этому способствовали также и освобождение от идеологических догм, обращение к истории. Последняя, как оказалось, отличалась многообразием в понимании права.
  Новый импульс поиску того, что есть (что представляет собой) право, дает ориентация на построение правового государства. Доктрина правового государства и теория «государства права» изна­чально ориентировались на установление соответствия между законом и правом, на подчиненное положение актов государственной власти. В ракурсе формирования правового государства становится очевидным значение рассматриваемого вопроса для практической деятельности. Что охранять, чему подчиняться и что игнорировать - эти вопросы встают перед каждым практическим работником. В общей форме можно сказать одно: для правоприменителей и рядовых граждан имеют значение изданные в надлежащем порядке, сохраняющие юридическую силу законы и подзаконные акты. Для субъектов правотворчества, для творцов за­конов важно отыскать право.
 Существует гносеологическая причина разных подходов к пра­ву. В процессе познания всегда существует возможность увлечь­ся какой-то одной стороной явления, превознести ее, не заметить или пренебречь другими. Отсюда разные определения права, что само по себе даже неплохо, если при этом не искажается общая картина, если такое одностороннее определение не претендует за­менить все другие, стать единственно правильным, играть роль всеобщего.
 Для глубокого познания права все определения, если они от­ражают хоть какую-то часть реалии, полезны. Для практического использования пригодно единое понимание права.
 
 9.2. Нормативный подход к праву как средству поддержания законности и стабильности
 
 Нормативное понимание права самое пригодное для отраже­ния его инструментальной роли. Определение права как совокуп­ности охраняемых государством норм позволяет гражданам и дру­гим исполнителям правовых предписаний знакомиться с содер­жанием последних по тексту нормативных актов и соответственно сознательно избирать вариант своего поведения. Уже по одной этой причине нельзя отвергать данный подход. Нельзя связывать его с одними именами (например, именем Вышинского), забывая о других, или с одним временем (например, временем культа лич­ности), не принимая во внимание позитивную роль нормативистских воззрений и нормативистской практики.
 В наибольшей степени нормативистская теория права разра­ботана Г. Кельзеном. У него право поставлено в такую связь с го­сударством, что последнее само рассматривается как персонифи­цированный правопорядок. Право в названной теории представ­ляет собой иерархическую (ступенчатую) систему норм, представ­ляемую в виде лестницы (пирамиды), где каждая верхняя сту­пенька обусловливает нижнюю, а нижняя вытекает из верхней, ей подчиняется.
 И если верхней ступенькой являются конституционные нор­мы, а далее соответственно идут нормы обыкновенного закона, нормы правительственного акта, нормы инструкций министерств и ведомств, вплоть до индивидуальных актов, то принцип соответствия одной нормы другой как раз и означает утверждение стро­гого режима законности.
 Кельзен ранее подвергался безоговорочной критике. Сегодня мы понимаем, что критика эта была в большей степени обусловлена идеологическими факторами. Кельзен, например, не задавался вопросом о классовой сущности права, отвергал изучение права в аспекте экономики и политики, не входил в решение вопроса, откуда берется исходная норма права (изучение права из самого права), так называемая основная норма, стоящая над конституцией и нормами международного права.
 Но для практического юриста это действительно второстепенные вопросы! Он отдавал первенство норме международного права перед нормой внутреннего. Теперь большинство государств вынуждено признать необходимость соотносить свое законодательство и юридическую практику с актами о правах, международными соглашениями, резолюциями ООН и т.д.
 Правом признается государственная воля, выраженная в обязательном нормативном акте, обеспеченном принудительной силой государства.
 Чистый практик нормативного толка в решении конкретного дела не задумывается о классовой окраске государственной воли. Это может быть воля всего народа или отдельной его части, воля большинства или меньшинства, прогрессивных или консервативных слоев общества. Государственную волю могут сформировать и единственно интересы правящей элиты, расходящиеся с интересами страны и даже государства в целом.
 Во взгляде на действительность и решение дела через юриди­ческие очки, через призму принятых государством нормативных актов - содержание нормативного подхода к праву (одновремен­но положительное и отрицательное). Вначале о положительном.
 1. Нормативный подход больше, чем какой-либо другой, подчеркивает определяющее свойство права - его нормативность. Иметь в виде руководства общее правило - это благо, особенно если оно всеобщее и устойчивое.
 2. Нормативность в данном подходе органически связана с фор­мальной определенностью права, что существенно облегчает возможность руководствоваться правовыми требованиями.
 3. Фиксированность средств государственного принуждения в случаях нарушения права.
 4. Противостояние режиму произвола и беззаконию.
 5. Косвенная ориентация на необходимость возведения в закон надлежащей (справедливой, моральной, прогрессивной и т.п.) воли.
 6. Ориентация на подзаконное нормативное регулирование общественных отношений в ходе юридической практики.
 7. Признание широких возможностей государства влиять на общественное развитие.
 Последний пункт в качестве положительного обстоятельства не бесспорен. И если приводить его здесь, то надо иметь в виду то государство, которое выражает интересы общества, служит им, ори­ентируясь на такие ценности, как справедливость, свобода, гуман­ность. Нормативное понимание права хорошо служит в те истори­ческие периоды, которые отличаются стабильностью. Оно не вызы­вает нареканий с точки зрения практики, если законодательство об­новилось, если при этом соблюдены все демократические процедуры, если в нормах отразились передовые настроения широких масс.
 Отрицательное в нормативном подходе проявляется в игнори­ровании содержательной стороны права: положения и степени сво­боды адресатов правовых норм, субъективных прав личности, мо­ральности юридических норм, соответствия их объективным по­требностям общественного развития. Сам по себе нормативный подход к праву был бы неплох. Уязвимым его делает, как это ни парадоксально, государство. В силу разных причин в определен­ных обстоятельствах оно удовлетворяется устаревшими нормами или, хуже того, издает акты, идущие вразрез с жизнью, принимает нормы, работающие на консервативные силы.
 
 9.3. Социологический подход к праву как средству обеспечения динамизма общественной жизни
 
 Социологический подход концептуально сформировался во второй половине XIX в., в рамках школы «свободного права». Нормы права, рассчитанные на свободную конкуренцию, в новых условиях развития капитализма перестали удовлетворять потреб­ности общественного развития. Суды вынуждены были так ин­терпретировать законы, что под видом толкования фактически ус­танавливались новые нормы. Идеологи нового правового мышле­ния призвали к открытому и свободному судейскому правотворчеству. Отсюда тезис: «Право следует искать не в нормах, а в самой жизни». Уподобление писаного закона пустому звуку, сосуду, ко­торый еще следует заполнить, и т.п. - вот постулаты социологи­ческого направления, и в частности реалистической теории права в США. Наполнять законы правом призваны судьи и администра­торы. Как убеждаемся, недоверие к закону и законности - вот суть реалистического подхода к праву.
 На почве критики старых законов после Октябрьской револю­ции социологический подход пропагандировался и в марксист­ской теории права (например, взгляды П.И. Стучки). Утверждались совершенно новые общественные связи, и их спешили объявить правовыми, самим правом. Но поскольку в то же время издавались декреты советской власти и ставить их под сомнение в качестве права марксистские политические деятели не могли, то правом объявлялись одновременно и новые законы, и новые отношения.
 В последние десятилетия получил распространение взгляд на право как на деятельность физических должностных и юридических лиц, реализующих в той или иной форме свои правомочия. В большей степени этому способствовала компрометация лицемерного юридического позитивизма сталинской эпохи, когда писаное право (законодательство) для многих оставалось на бумаге, а нарушения конституционных норм являлись едва ли не нормой жизнедеятельности отдельных ведомств и многих ответственных работников. Однако следует различать, как представляется, консервативную и прогрессивную ветви социологического подхода к праву. Те, кто объявлял правом практику государственного строительства, преобразования общественного бытия на коммунистических началах или даже «саму общественную жизнь» в целом в период застоя нашего общества, - все они вольно или невольно оправдывали теневые отношения во всех их разновидностях, придавали им характер правовых. Жизнь тогда, как хорошо известно, шла своим чередом в обход закона, помимо закона и в нарушение закона. Напротив, в условиях, когда наблюдаются глубокие перемены в жизни в сторону поворота ее к международным стандартам, в социологических взглядах ряда авторов можно усмотреть весьма прогрессивные мотивы.
 Как бы то ни было, для правореализующей практики, для правоприменителей рассматриваемый подход к праву менее предпочтителен, поскольку он, скорее, дестабилизирует правовой порядок, а не укрепляет его. Он вносит неопределенность и сумятицу в отношения субъектов правового общения. Каковы причины этого? Каковы отрицательные стороны правового реализма? Назовем три основные:
 - отсутствие прочной юридической основы предпринимаемых действий и уверенности в конечных их результатах;
 - решение юридических дел в пользу экономически и политически сильного, в ущерб слабым, малообеспеченным, не стоящим у кормила политической власти;
 - опасность некомпетентного решения и откровенного произвола со стороны нечистоплотных должностных лиц.
 В условиях нашей действительности, когда работники правохранительных органов не прочь удовлетворить свои интересы в обход и вопреки закону, трудно даже вообразить, что было бы, если бы они вообще не были связаны никакими законами. У нас очень мало материальных, политических, юридических (процес­суальных, в частности) и моральных (общекультурных) гарантий против произвола судей, прокуроров и администрации. В отноше­нии всех должностных лиц, милиции самый лучший принцип, какой можно предложить, это, как уже отмечалось, «дозволено только то, что прямо разрешено законом». Социологический под­ход к праву очень хорош для исследователя и для законодателя. Чтобы познать право, издать полезный и эффективный закон, надо изучать законодательство в действии. Социально реализованное бытие писаных норм - источник их постоянного совершенство­вания. Жизнь права - источник выявления пробелов в законо­дательном регулировании общественных отношений. Сами обще­ственные отношения выступают в разных ипостасях: они и пред­посылка (источник) права, и форма его реализации (жизни), и кри­терий справедливости, ценности, эффективности правовых норм. Рассмотрение их непосредственно в качестве права обедняет тео­рию и дезориентирует практику.
 
 9.4. Психологическая теория права и возможности ее использования в юридической практике
 
  В рамках так называемого широкого подхода к праву отдель­ные ученые наряду с нормами и правовыми отношениями вклю­чают в право правовое сознание. Тем самым отдается дань психо­логической теории права, которая в свое время претендовала на самостоятельную роль в науке и практике, а впоследствии очень часто вступала и вступает до сих пор в союз с идеями правового реализма и иными теориями. Замечалась даже своего рода психологизация основных направлений правовой мысли.
 Советская правовая теория отвергала психологический подход к праву за его приверженность субъективному идеализму. Однако в первые годы советской власти даже в декретах признавалось об­ращение судей к правовому сознанию, если законы не давали воз­можности решения вопроса в интересах пролетарского государст­ва. А практика (в том числе расстрелы на месте) основывалась на «социологическом правовом сознании» в весьма широких масшта­бах. Возможно, именно поэтому А.М. Рейснер пытался как-то со­единить постулаты психологической теории с марксизмом. По­пытки эти имели определенный успех в польском правоведении, где традиционно со времен Л.И. Петражицкого, эмигрировавшего из России в Польшу, идеи представителей рассматриваемой теории имели хождение. Теория Петражицкого содержала большой критический заряд в адрес других подходов к праву. Особенно доставалось нормативизму. Петражицкий, например, резко критиковал то положение, при котором право определяют в зависимости от факта государственного вмешательства, в зависимости от «случайного признака наличия или отсутствия начальственного познания известных положений» правом*.
 
 * Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1909. Т. 1. С. 83, 101, 257-258, 265-266, 267 и др.
 
 Резонны возражения (недоумения) Петражицкого и в том, что наука, различая два права (в объективном и субъективном смысле), принимает во внимание при определении природы права, при образовании права только нормы, объективное право.
 Критикуя теорию о том, что право является велением государства, Петражицкий приводит три довода:
 1) пришлось бы отрицать общеобязательность международного права;
 2) определение заключает в себе definition per idem, определяет х через х, безысходный логический circulus.
 «Формулу: юридическая норма есть норма, признанная государством, - можно превратить в формулу: норма права (х) есть норма, признанная в предписанной правом (х) форме со стороны установленных правом (х) органов правового (х) союза - государства»;
 3) признанием со стороны государства пользуются не только нормы права, но и разные другие правила поведения: религиозные, нравственные. Теория государственного признания не содержит критерия для отличия норм права от прочих правил поведения, признанных органами государственной власти путем включения в законы.
 «...Связывая понятие права с государством, наука далее лишается богатого и поучительного материала - тех правовых явлений, которые возникали и возникают вне государства, независимо от него и до появления государства, и сужает свой горизонт зрения до узкого, можно сказать, официально-канцелярского кругозора».
 Что же предлагается взамен? Чем руководствуются и должны руководствоваться субъекты правового общения в своем поведении? Л.И. Петражицкий не уходил от ответа на этот сугубо практический вопрос. Ответ его однозначен - эмоциями, «обязательственно-притязательными переживаниями». «Специфическая природа права, нравственности, эстетики, их отличия друг от друга и от других переживаний коренятся не в области ин­теллектуального, а в области эмоционального, импульсивного. Не позитивные нормы, а «императивно-атрибутивные переживания и нормы» интуитивного происхождения ставятся во главу угла. Правом «оказывается не только многое такое, что находится вне ведения государства, не пользуется положительным официаль­ным признанием и покровительством, но и многое такое, что со стороны государства встречает прямо враждебное отношение, подвергается преследованию и искоренению, как нечто противо­положное и противоречащее праву в официально-государствен­ном смысле».
 Очень многие тонкости теории Л.И. Петражицкого обнаружи­ваются там, где он объясняет деление права на объективное и субъ­ективное, интуитивное и позитивное, официальное и неофициаль­ное. Представляется, что наша практика (законодательная и правоприменительная) могла бы более плодотворно использовать не­которые его выводы. Нельзя издавать законы без учета социальной психологии, нельзя применять их, не учитывая психологического мира индивида. Психологические процессы разных уровней - такая же реальность, как и экономические или политические про­цессы. Право опосредуется ими, живет в них, проявляет через них свою эффективность. Практический юрист не может игнорировать того факта, что часто люди осуществляют свою деятельность, не зная законов, вопреки законам, в обход законов, при пробелах в законе и т.д.
 Важно знать психологический механизм действия правовых норм, мотивацию правоприменения в связи с ценностной детер­минацией и профессиональной ориентацией правоприменителя.
 
 9.5. Теория естественного права (философский подход к праву) как утверждение свободы и справедливости в практике правового государства
 
 Еще в глубокой древности наметилось различие права (естест­венного) и закона. Кульминацией такого подхода были взгляды и практика буржуазной революции, направленной против фео­дального произвола и беззакония (часто возводимого властью в закон). Возрождение естественно-правовых идей имело место после Второй мировой войны как реакция на юридический пози­тивизм и фашистскую политическую систему. Естественно-пра­вовые взгляды всегда активизировались при переходе от полицей­ского государства к государству правовому.
 Хорошей иллюстрацией могли бы служить взгляды И. Канта, для которого свойственно было соединение теоретического (философского) и практического начал. Право, по Канту, - «это совокупность условий, при которых произвол одного (лица) совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы»*.
 
 *Кант И. Соч. Т. 4 Ч. 2 С. 139.
 
 Философия права получила свое развитие у Гегеля. По Гегелю, право означает осуществление свободы свободной воли или еще короче - «наличное бытие свободы»**.
 
 **Гегель. Философия права. М., Л., 1934. С. 54.
 
 Основной постулат рассматриваемого направления - вывод о существовании высших, постоянно действующих, независимых от государства норм и принципов, олицетворяющих разум, спра­ведливость, объективный порядок ценностей, мудрость Бога, не только являющихся директивами для законодателя, но и дейст­вующих напрямую. Оттенки мнений многообразны, но практика ориентируется на поиск лучшего решения - справедливого и ра­зумного. Теология призывает обратиться к Богу, светский вари­ант ориентирует на природу вообще, природу человека, природу вещей.
 Из современных ученых разделение права и закона, обращение к справедливости как одному из абстрактных определений права последовательно и весьма обстоятельно аргументирует В. С. Нерсесянц. Им, в частности, замечено, что различение права и закона велось и ведется (и теоретически можно вести) не только с есте­ственно-правовых позиций. Это необходимый момент любого тео­ретического подхода к правовым явлениям. В позиции B.C. Нерсесянца привлекает, во-первых, признание им нормативности права, а во-вторых, указание на то обстоятельство, что в законе не может быть конкретизируемо «любое произвольно взятое со­держание, но лишь определенное по своей сущности содержание (т.е. свобода)...»*. Последнее замечание, собственно как и естественно-правовое направление, как любой «философский» подход, представляет ценность для законодателя. Не подлежит сомнению значение данного подхода для науки права. Однако весьма при­мечательно, что общеобязательность и возможность властно-при­нудительной защиты B.C. Нерсесянц связывает с нормой закона, а не права. По-видимому, он осознает, какие могут наступить не­благоприятные последствия, если допустить применение права на­ряду с законом и вопреки закону.
 
 *Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983. С. 353.
 
 Обоснование таких предложений встречается у ряда предста­вителей теории «возрожденного естественного права». Но именно они представляют собой опасность для режима законности.
 
 9.6. Интегративный подход к пониманию права
 
 Подробное ознакомление с разными теориями права создает впечатление, будто нет или мало положений, которые бы кем-то не оспаривались. Спорят о том, что есть право, выражает ли оно чью-то волю, где его искать, чем оно отличается от иных явлений, чем обеспечивается его действие и т.п. Мы обнаруживаем также массу фикций, которые до поры до времени могут служить прак­тике. Так, закон, коль скоро он не отменен, считается целесооб­разным и справедливым, соответствующим общественным потреб­ностям, выражающим волю большинства и т.п. А между тем он может быть и несправедливым, и необоснованным, и нецелесооб­разным, и народной воли не выражающим. Были фикции другого рода, прямо призванные скрыть реалию. Практиков всегда ори­ентировали на то, чтобы они руководствовались только законом. Этот принцип фиксировался законодателем. И в то же время все знали, что куда более весомым регулятором общественных отно­шений было «партийное право».
 Знакомство с разными подходами к праву обнаруживает также много ценного и приемлемого в каждом из них. И в этой связи возникает соблазн объединить в единое понятие все признаки, более всего отвечающие интересам правоприменительной практики. Опасность одна: где гарантии, что этот выбор не будет субъ­ективен, что он не объединит все недостатки, все пороки? Следуя интегративному подходу, не стоит настаивать на том, что тот или другой признак права является неприемлемым или, напротив, существенным, необходимым, без которого права вообще нет. По-видимому, есть такие качества, отсутствие которых делает право несовершенным, ущербным, консервативным, реакцион­ным и т.д. Вряд ли в действительности мыслимо вполне совер­шенное право. Ни уж если и искать существенные признаки права, то делать это надо отдельно по отношению к содержанию и к форме права. И тогда справедливые меры свободы будут характеризовать содержание права, а формальным свойством существенного харак­тера будет общеобязательность, основывающаяся на принуждении со стороны главенствующей структуры данного социума. Таким образом, для практика (судьи, прокурора, работника милиции, юрисконсульта) не столь уж и важно, где содержатся нормативы, которыми он должен руководствоваться, - в писаных актах-документах, в правовых отношениях, в правосознании (интеллек­туальной или чувственной его части), - главное, чтобы решение выражало ту меру свободы и справедливости, которая фактически защищена в этом обществе. В противном случае неизбежны кон­фликты, попрание всякой справедливости.
 Представляется интересным давнее суждение Л. Петражицкого: «Проблема определения известного класса явлений есть проблема теоретическая (изучение сущего, как оно есть), а вопрос о том, к чему следует стремиться, что разумно, что было бы идеа­лом в данной области, есть проблема практическая (указания же­лаемого, должного я т.д.). Ответ второго типа на вопрос первого рода есть недоразумение, смешение совершенно различных во­просов и точек зрения»*. И далее: «Определение права должно обнять и те нормы, которые нам представляются неразумными, которые не содействуют достижению разумных целей и т.д.** Итак, право в действительности всегда в чем-то неудовлетворительное, несовершенное, требующее разных изменений и неоди­наковой трансформации в зависимости от условий места и вре­мени. Поэтому в научных целях и в интересах эффективного правотворчества следует приветствовать разные подходы к праву, разные определения права и стремление к их синтезу в рамках единого понятия. Определение права как совокупности норм, общих правил поведения ориентирует на такие свойства, как фор­мальная определенность, точность, однозначность правового ре­гулирования. Сторонники нормативного подхода не ограничива­ются формальными признаками. Но содержательная сторона ука­зывается ими опосредованно (косвенно) через указание на волю, которая в данных нормах отражается, и на отношения, которые эту волю обусловливают. Предполагается (далеко не всегда оп­равданно), что воля большинства как раз и отражает надлежащую степень справедливости и свободы. Материальные и иные условия жизни общества, которые формируют государственную волю, должны в идеале справедливо отражаться в писаных нормах. При демократических процедурах предполагается непременное выра­жение в принимаемых актах настроений, чувств и интеллекту­альных достижений народа.
 
 *Петражицкий. Л. И. Указ. соч. С. 301
 **Там же С. 302.
 
 Широкие определения права хороши тем, что они ориентируют на рассмотрение жизни права в правоотношениях, правосознании, правоприменительных актах, субъективных правах. Авторы «фи­лософского» подхода озабочены качеством законов, соответствием последних общечеловеческим и иным ценностям. Через споры о том, что есть право, решаются многие практические вопросы: ос­нования права, источники права, пределы правового воздействия, эффективность права, разрешение противоречий права. По каж­дому из них имеется обширная литература, а некоторые проблемы рассматриваются в других темах. В заключение повторим интегративное определение права. Право - это совокупность призна­ваемых в данном обществе и обеспеченных официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующих борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении друг с дру­гом (рис.1).
 
 Рис. 1. Подходы к пониманию права
 
 Тема 10. Право в системе нормативного регулирования
 
 10.1. Право в системе социальных норм
 
 Поведение, деятельность людей, отношения, в которые они вступают, являются объектом регулирования различных норм. Так, права и обязанности члена садоводческого общества закреп­лены в уставе данного общества, относящегося к так называемым корпоративным нормам. Взаимоотношения между студентами учебной группы подлежат моральной оценке. Отправление рели­гиозных культов осуществляется в соответствии с религиозными нормами. Участникам свадебного торжества надлежит вести себя соответственно существующим народным обычаям и обрядам. Действия человека, управляющего автомобилем, находятся под «юрисдикцией» правил дорожного движения.
 Вся совокупность норм, посредством которых осуществляется регулирование поведения и деятельности, представляет собой сис­тему нормативного регулирования общественных отношений. Право - уникальный, высокозначимый авторитетный регуля­тор, но оно лишь один из компонентов системы нормативного ре­гулирования. Выявление места и роли права среди иных социаль­ных регуляторов (норм) имеет важное значение для понимания его природы, определения возможностей и пределов регулятив­ного действия.
 Степень и характер регулирующего влияния на общественные отношения позволяет выделить в системе нормативного регули­рования наряду с правом следующие группы норм (рис. 1).
 
 Рис. 1. Группы норм
 
 Объединенные единой нормативной природой, все эти нормы характеризуются следующими общими чертами (рис. 2).
 
 Рис. 2. Характеристики социальных норм
 
 Право и обычаи. В собственном смысле под обычаями пони­мают правила поведения, которые в результате многократного, более или менее длительного применения входят в привычку людей и таким образом регулируют их поведение. Поэтому обы­чаи - это привычные или обычные нормы. В более широком зна­чении к обычным нормам относят не только обычаи, но и нравы, традиции, обряды, ритуалы. К большинству традиций, ритуалов и обрядов право индифферентно. В то же время оно опирается на привычные формы поведения, а в ряде случаев закрепляет их в своих нормах. В частности, имеющий высокую общественную значимость ритуал приведения главы государства, судей Консти­туционного Суда к присяге регламентируется нормами Конститу­ции и федерального конституционного закона (в Российской Фе­дерации эта процедура предусмотрена ст. 82 федеральной Консти­туции и ст. 10 Закона «О Конституционном Суде РФ»).
 Общая схема влияния права на обычаи такова: прогрессив­ные обычаи стимулируются правом, а те из них, которые проти­воречат закону, квалифицируются как правонарушения. Таковы­ми, в частности, действовавший до 1 января 1997 г. уголовный закон признавал преступления, связанные с пережитками мест­ных обычаев (ст. 231-235 УК РФ).
 Испытывая на себе воздействие права, обычаи в то же время оказывают влияние на право. При определенных условиях обычаи признаются в качестве источников права. В частности, граждан­ское право (ст. 5 ГК) признает обычай делового оборота - правило поведения, сложившееся и широко применяемое в какой-либо об­ласти предпринимательской деятельности. Следует подчеркнуть, что удельный вес деловых обыкновений, являющихся по своему содержанию источниками российского права, возрастает. Очевид­но, есть основания и применительно к российской правовой сис­теме правовые обычаи (обычное право) не считать исключением в числе иных источников права.
 Право и религиозные нормы. Назначением религии является выработка «смыслов», позволяющих человеку так или иначе ос­воиться и определить свое место в том мире, в котором он живет. Религия, с этой точки зрения, выступает мерилом «хорошего» по­ведения. Религиозные нормы есть разновидность социальных норм, установленных различными вероисповеданиями и имею­щих обязательное значение для исповедующих ту или иную веру. Внешне эти нормы имеют определенное сходство с юридическими установлениями: в известной мере формализованы и содержатель­но определены; хотя в значительно меньшей степени, но все же определенным образом институционализированы и документально зафиксированы в Библии (Ветхом и Новом завете), Коране, Сунне, Талмуде, религиозных книгах буддистов и др.; выступают, а некоторых случаях в качестве источников права (в качестве ил­люстрации таковых являются не только страны мусульманской правовой системы, но и некоторые страны континентальной Ев­ропы. В России до 1917 г. источниками права признавались Устав духовных консисторий, Книга Правил Св. Синода, Кормчая Книга и др. В Германии каноническое право и ныне является частью национальной правовой системы).
 В то же время между правом и религией существуют прин­ципиальные различия. Секуляризация общественной жизни, ут­верждение свободы совести одновременно означает, что сфера дей­ствия религиозных норм значительно уже права. Так, предпи­сания Торы распространяются исключительно на лиц, испове­дующих иудаизм, Корана - соответственно на исповедующих ислам и т.д. Различны механизмы действия религии и права. В частности, религии (в особенности этические) обосновывают в своих священных книгах абсолютную непреложность предпи­сываемого ими кодекса поведения ссылкой на высший авторитет, или, как сказали бы философы и богословы, «трансцендентное миру начало».
 Влияние права на религию в известной мере достаточно спе­цифично. Конституция РФ (ст. 14), Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» гарантируют свободу со­вести и вероисповеданий, равноправие конфессий, возможность для верующих замены военной службы альтернативной граждан­ской службой. В то же время право не должно быть безучастно к «причудливым» формам пользования свободой совести и, в част­ности, к оккультным религиям и тоталитарным сектам, подавля­ющим личность и путем зомбирования превращающим ее в сле­пого исполнителя воли «гуру», «мастера», «учителя» и стоящих за ними темных сил. Право в этой ситуации должно быть правом, иначе неизбежен синдром «Аум Сенрикё».
 Право и корпоративные нормы. К корпоративным нормам от­носят те нормы, которые регулируют отношения, складывающие­ся между членами, участниками общественных объединений (об­щественных организаций, фондов, политических партий, профес­сиональных союзов, добровольных обществ и др.). Корпоративные нормы закрепляются в уставах (иных документах) общественных объединений, принимаемых на общих собраниях, конференциях, съездах.
 Сфера действия корпоративных норм обусловлена тем, что они выражают волю участников (членов) общественных объединений и имеют для них обязательное значение. Корпоративные нормы имеют определенное сходство с юридическими. Они, так же как и правовые, документально зафиксированы в «Уставах», «Пoлoжениях», в известной степени детализированы. Так, устав об­щественного объединения закрепляет перечень прав и обязаннос­тей его членов, определяет меры воздействия к ним, которые во многом сходны с мерами дисциплинарного и морального воздей­ствия. В частности, Устав ЛДПР содержит положение о том, что «член партии может быть исключен из ЛДПР за действия, по­рочащие партию или наносящие ей вред» (кто и как это опреде­ляет, устав не оговаривает; кстати, в этом и есть принципиальное расхождение данной нормы с юридической, закрепляющей сан­кцию).
 Влияние права на корпоративные нормы определяется ха­рактером и пределами регулирования им организации и деятель­ности общественных объединений. Положения, содержащиеся в Конституции РФ (ст. 6, 7, 30, 52, 96 и др.), Федеральном законе «Об общественных объединениях» и других законодательных ак­тах, определяют сферы действия корпоративных норм, их гарантируемость. В частности, Закон предусматривает, что несоблю­дение уставных норм либо осуществление объединением деятель­ности, противоречащей нормам устава, является основанием для приостановления и даже ликвидации общественного объедине­ния. Можно сказать, что право оказывает влияние на корпора­тивные нормы, в какой-то мере различного рода корпорации, объ­единения, учреждения, действующие на основе Устава, Положе­ния, входят в единое правовое пространство и в этой связи при­званы согласовывать свою деятельность (и нормы) с действующим правопорядком.
 Право и мораль. Связь между правом и моралью обусловле­на той ролью, которую мораль занимает в системе нормативного регулирования. Наряду с правом мораль доминирует в этой сис­теме. В сравнении с иными социальными нормами у нее (морали) наиболее обширная сфера действия. Лишь небольшие участки со­циальной действительности свободны от моральных оценок. Ска­занное означает, что сферы действия права и морали в значитель­ной мере пересекаются. Однако, действуя зачастую в одних и тех же сферах, мораль и право остаются самостоятельными суверен­ными нормативно-регулятивными образованиями (С.С. Алексеев).
 Мораль (нравственность) есть особый тип нормативной регу­ляции, представленный совокупностью норм и принципов, рас­пространяющих свое влияние на всех и каждого и воплощающих в себе нравственные ценности. Справедливо замечено, что общечеловеческое содержание морали в обобщенном виде выражено в «золотом правиле»: «поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе». Мораль (нравственность) воплощает в своих нормах абсолютные ценнос­ти, в силу чего моральные нормы и оценки являются высшим критерием поведения. Мораль по этой причине правомочна оце­нивать право с точки зрения его соответствия требованиям спра­ведливости и моральным ожиданиям.
 Формирование морали имеет естественно-историческое проис­хождение, неотделимое от самой жизнедеятельности людей, в про­цессе которой апробированные опытом человеческого общежития ценности и идеалы закрепляются в общественном и индивидуаль­ном сознании в виде определенных взглядов, нравственных пред­ставлений и ожиданий. Субъект формирует моральные нормы и сам же обращает их на себя. Формирование права также имеет естественно-историческую основу. Вместе с тем позитивное право (право, содержащееся в актах правотворческих органов государ­ства) нередко заключает в себе нормы, противоречащие ценностям и приоритетам человеческой личности. По этой причине право и мораль сохраняют принципиальные расхождения.
 Право и мораль по-разному оценивают поведение. Мораль оценивает поступки и действия людей с позиции моральных импе­ративов: «добрые» и «плохие», «справедливые» и «несправедли­вые», «честные» и «бесчестные», «добросовестные» и «недобросо­вестные» и т.д. Оценочными категориями права выступают «пра­вомерное» и «неправомерное», «законное» и «незаконное», «юри­дически допустимое» и «юридически запрещенное».
 У морали в отличие от права нет специализированных про­водников ее норм и принципов. Мораль воспроизводится силой убеждений, привычек, нравственного долга и т.п. Право приме­няется специальными учреждениями государства с использова­нием специальных средств и механизмов. Однако у права нет самого мощного проводника, коим для морали является совесть человека. Право может рассчитывать на чувство законности, но последнее в отличие от совести не относится к статусным каче­ствам человека.
 Мораль - универсальный регулятор и ее влияние распростра­няется на все или почти все сферы поступков и действий человека. Право действует все же избирательно. Есть сферы, недоступные для его воздействия, либо же его влияние достаточна специфично. Так, обращенное ко всем и к каждому безусловное требование одной из заповедей христианской морали «чти отца своего и мать свою» в праве находит своеобразное воплощение. Семейный кодекс РФ, Конституция РФ возлагают на совершеннолетних трудоспособных детей юридическую обязанность заботиться о своих нетрудоспособных родителях. Большего от права нельзя требовать, иначе оно потеряет свою юридическую самобытность, пре­вратившись в свод рекомендательных норм и пожеланий.
 От морали право отличается государственной обеспеченнос­тью. В этом, думается, заключено его принципиальное отличие не только от морали, но и от всякого иного социального регулятора. Возлагая на физических и юридических лиц обязанность, право располагает такими инструментами воздействия, которые позволяют ему добиться требуемого поведения. Исторически право потому и возникло, что в новых условиях иные регуля­торы, в том числе и мораль, оказывались недостаточными для обеспечения организованности и порядка, защиты производителя от частного случая и произвола. Свойства права отвечали этому требованию.
 Право в отличие от морали, религии не терпит конкуренции. Партикуляризм в принципе не приемлем для правовой системы. Юридическая система (как и система права), поэтому может быть только одна в обществе. Моральных же или религиозных систем может быть несколько: господствующая мораль, корпоративная, мораль правящей элиты и управляемых, или, как иначе сказал немецкий философ Фридрих Ницше, «мораль господ и мораль рабов».
 Являясь приоритетными типами нормативного регулирова­ния, право и мораль оказывают взаимное влияние друг на друга. Формула такого влияния может быть выражена следующим об­разом: мораль не должна требовать нарушения закона; право не должно закреплять в своих нормах (и соответственно требовать исполнения) безнравственных поступков.
 Влияние морали на право придает ему моральную направлен­ность. Моральная ценность права заключается в том, что его нормы и институты призваны юридическими средствами и меха­низмами гарантировать действенность прав и свобод человека и гражданина, обеспечить возможность пользования ими, исклю­чить произвольное вмешательство в частную жизнь и сферу лич­ной свободы. Моральный долг права заключается в том, чтобы утверждать и проводить в жизнь требования социальной справед­ливости. В этом смысле право должно стать выражением «норма­тивно закрепленной справедливости» (Р.З.Лившиц).
 Сближение права и морали вместе с тем не означает, что право должно превратиться в саму мораль. Такое сближение имеет свои границы, за пределами которых право рискует утратить свою уни­кальность.
 Право и технические нормы. В системе нормативного регу­лирования технические нормы занимают особое место. Принято считать, что эти нормы не имеют социального характера: это пра­вила, характеризующие отношение людей к природе, технике, орудиям и средствам производства. В то же время, очевидно, что нарушения технических норм и их последствия - аварии и ка­тастрофы, нередко сопряженные с человеческими жертвами и ог­ромным материальным ущербом, - имеют социально ощутимый резонанс.
 К техническим нормам в широком смысле относят нормы био­логические, санитарно-гигиенические, санитарно-эпидемиологические, технологические, научно-технические, экологические и др. В силу своей значимости часть этих норм находит закрепле­ние в законодательстве, получив название технико-юридических. Это технические условия, различные ГОСТы, правила (техники бе­зопасности, эксплуатации водного, железнодорожного транспорта и др.), индексы загрязнения окружающей среды и т.д. За нару­шение этих правил установлена юридическая ответственность: имущественная, административно-правовая и уголовно-правовая.
 Взаимосвязь права и технических норм, таким образом, оз­начает, что некогда недоступная праву область становится объ­ектом его регулирования и охраны. При этом уже не только от­дельные нормы и институты, но и целые законодательные мас­сивы, отрасли законодательства и даже отрасли права вовлечены в этот процесс. В частности, экологическое право призвано юри­дическими средствами защитить экологические права граждан, обеспечить разумное и цивилизованное отношение к природе и природным ресурсам; целям обеспечения безопасности личности, общества и природы от неразумного освоения атомной энергии служит атомное право. Итак, являясь одним из важнейших ре­гуляторов поведения и деятельности, право вместе с тем вынуж­дено учитывать регулирующую роль и возможности иных соци­альных норм. Схематично это можно представить следующим об­разом (рис. 3).
 
 Рис. 3. Взаимосвязь права и технических норм
 
 Постоянно происходящий обмен регулятивной энергией, из­бирательное отношение участников общественных отношений к различным социальным регуляторам должно учитываться как за­конодателем, так и правоприменительной практикой.
 
 10.2. Сущность права. Признаки права
 
 Вопрос о том, что есть право, в чем его сущность, традиционно рассматривается в теоретической юриспруденции в качестве ос­новного. Но, как было отмечено, с течением времени понятие права менялось. Так, для Аристотеля право - это политическая спра­ведливость, для средневековых ученых - божественное установ­ление, для Ж.Ж. Руссо - общая воля, Р. Иеринга - защищен­ный интерес, Л. Петражицкого - императивно-атрибутивные эмо­ции, для представителей юридического позитивизма право есть веление, приказ государства и т.д.
 Многозначность определений права, неутихающие споры о его существе привели некоторых исследователей к пессимисти­ческому выводу, что сущность права познать нельзя. Очевидно поэтому, поправляя И. Канта, который сетовал, что юристы сто­летиями ищут определение права, русский теоретик права Н.Н. Алексеев заметил: «Юристы никогда не найдут определение права, как естествоиспытатели не ответят на вопрос, что такое природа вообще».
 Действительно, мы уже убедились, что проблема правопонимания в достаточной мере сложна. Ведь в праве находят выраже­ние самые разнообразные отношения и интересы людей, оно имеет различные формы проявления в зависимости от характера эко­номического развития общества, его социальной структуры, уров­ня культуры, исторических традиций. Право напрямую связано с природой человека, его жизнедеятельностью, оно непосредствен­ным образом вторгается в сферу поведения и поступков челове­ка, дозирует объем его свободы, воздействует на характер и спо­собы удовлетворения различных потребностей как отдельными индивидами, так и общностями людей. Итак, какова же природа права, в чем, иначе говоря, заключена его сущность? Известно, что сущностью любого предмета, явления философия считает со­вокупность наиболее важных, решающих, устойчивых свойств и отношений, составляющих их основу, проявляющих природу и выражающих самые необходимые, внутренне глубинные связи и отношения предмета, явления, которыми определяются все их остальные свойства и признаки. Сущность права - это глав­ная, внутренняя, относительно устойчивая качественная осно­ва права, которая отражает ее истинную природу и назначение в обществе.
 Регулятивная природа права определяется тем, что оно отли­чается волевым характером. В истории правовой мысли это об­стоятельство подмечено уже давно. Так, уже Гуго Гроций отмечал, что «право имеет своим источником волю». Эта конструктивная мысль поддерживается и в современной юридической литературе. Если учесть, что в понимании психологов воля есть сознательная целеустремленность, активность человека, проявляющаяся в дей­ствиях, то можно заключить, что признание волевого характера права позволяет наиболее точно отобразить социально-психологи­ческий механизм действия права. Принципиально важным в этой связи является уяснение того, чья воля находит выражение в праве, интересы каких социальных групп и слоев населения оно защищает. Сущность права, таким образом, отражает основную, решающую его связь с социальной структурой и материальными производственными отношениями, социально-культурными усло­виями, приоритетами и ценностями человеческой личности. При анализе этого положения наблюдаются существенные расхожде­ния в правовых учениях прошлого и современных теориях. Так, Томас Гоббс утверждал, что «право есть продукт воли тех, которые имели верховную власть над другими». Для марксизма характер­но понимание права как возведенной в закон воли господствующе­го класса. В современной западной юридической литературе обо­снована мысль о том, что «право есть свободное выражение воли индивидов». Менее заметным для правоведов, а между тем весь­ма примечательным по своему значению является высказанное уже в работах Ж.Ж. Руссо суждение о том, что право заключает в себе общую волю.
 Категория «общая воля», следовательно, может быть признана первоосновой права, его сущностью. Такой подход позволяет более точно связать право с приоритетами и ценностями человеческой личности, ее интересами и потребностями. Надо лишь уточнить, что общая воля не есть механическое сложение (сумма) индиви­дуальных воль, как это считал Руссо. Общая воля есть результат их (индивидуальных воль) согласования, сочетания, результат достигнутого общественного компромисса различных специфичес­ких интересов.
 Итак, сущность права - это обусловленная материальными и социально-культурными условиями жизнедеятельности обще­ства, характером классов, социальных групп населения, отдель­ных индивидов общая воля как результат согласования, сочета­ния частных или специфических интересов, выраженная в за­коне либо иным способом признаваемая государством и высту­пающая вследствие этого общим (общесоциальным) масштабом, мерой (регулятором) поведения и деятельности людей.
 Признание общей воли сущностью права выделяет право среди иных нормативных регуляторов, придает ему качество общесоци­ального регулятора, инструмента достижения общественного со­гласия и социального мира в обществе. Понимание воли в праве в отстаиваемом подходе исключает сведение права к орудию на­силия, средству подавления индивидуальной воли.
 Воля, закрепляемая в праве, официально удостоверяется и обеспечивается государственной властью; отвечает требованиям нормативности; имеет специфические формы внешнего выраже­ния (закон, судебный прецедент, нормативный договор, правовой обычай и т.д.); является результатом согласования интересов участников регулируемых отношений и в силу этого выступает именно общей волей, в той или иной мере приемлема для них; со­ответствует прогрессивным идеям права и др. Соответствие общей воли этим требованиям придает ей характер всеобщей, государст­венной воли, вследствие чего право приобретает качество реально действующего феномена, утверждается в качестве господству­ющей системы нормативного регулирования. Для понимания при­роды права принципиально важно иметь в виду следующее: право выступает 1) в форме идей, представлений; 2) юридических пред­писаний (велений или установлений), исходящих от государства, и 3) действий или отношений, в которых реализуются идеи, прин­ципы и предписания права. В теоретической юриспруденции с дав­них пор ведутся споры о том, что следует признавать важнейшим элементом права - идеи, нормы или действия (отношения).
 В предшествующей главе было показано, что для представи­телей естественно-правового направления и так называемой психологической школы правовые идеи выступают первоосновой, главным компонентом права. Нормы или же действия способны лишь с той или иной степенью достоверности отразить то, что вы­ражают эти идеи. Представители нормативной школы наиболее важным элементом признают юридические предписания. Это, по их мнению, и является собственно правом, регулятором поведения. При таком подходе к пониманию права четко определяются границы дозволенного и запрещенного поведения; правоприменительный орган сориентирован в отношении источников права - таковыми признаются законы, иные нормативно-правовые акты. Однако право с позиции нормативного правопонимания поставле­но в подчиненное по отношению к государству положение. По этой схеме, то, что не исходит от государства, есть «не право», различие между правом и законом нивелировано - любой акт государства, содержащий общие установления, есть частица права, даже в том случае, если оно содержит правонарушающие предписания. Эти положения входят в явное противоречие с концепцией правового государства. В отечественном правоведении нормативное правопонимание получило распространение в рамках так называемого узконормативного подхода. Сторонники так называемого социо­логического направления приоритетным в содержании права при­знают действия или отношения. Социологический подход в отли­чие от нормативного правом признает не систему абстрактных и формально определенных норм, а непосредственно саму общест­венную жизнь, практику (сеть правоотношений, правопорядок), складывающуюся под влиянием действия права: право - это оп­ределенным образом упорядоченное взаимодействие социальных субъектов, это «живое» или «свободное» право, создаваемое дея­тельностью органов, осуществляющих право, - судей, админи­страции. При таком подходе право как «нормальное» социальное поведение и право как правила (модель) этого поведения, которые обобщены и сформулированы в законе, соотносятся как форма и содержание. Столь «широкий» взгляд на право, призывающий правоприменителя отыскивать право не в нормах (законах), а в фактической деятельности по их осуществлению, таит в себе опасность произвола, свободного обращения с законом, нивелиро­вания его регулятивных свойств. В то же время социологический взгляд на право позволяет определить круг истинных детерми­нант образования права, а также факторов, обеспечивающих его реализуемость. В отечественном правоведении утвердилось и по­лучило значительное распространение так называемое широкое правопонимание, сходное с социологическим подходом. В аспекте «широкого» правопонимания, явившегося противопоставлением «узконормативному» подходу, содержанием права охватываются правовые идеи, «правосознание», нормы права и правоотношения. Стремление избежать одностороннего подхода к праву - «узко-нормативного» или «широкого» обусловило появление так назы­ваемого интегративного подхода. Соответственно из нормативного правопонимания интегративный подход «берет» учение о нормативности права, его связи с государством, из социологического - теорию социальных факторов образования и осуществления пра­ва, из философского - представление о праве как сфере действия свободы. С этой позиции право рассматривается как правовая идея, воплощенная в норме (законе, правовом обычае, норматив­ном договоре, принципах права) и фактических правомерных дей­ствиях. Право в таком понимании - это объективно обусловлен­ная, отвечающая требованиям социальной справедливости, под­держиваемая авторитетом и силой государственной власти систе­ма нормативной регуляции, представленная взаимосвязанны­ми, реально действующими правовыми принципами и установлениями.
 В рамках интегративного подхода каждое из проанализиро­ванных выше правопониманий выступает как бы противовесом иному. Тем самым становится возможным исключить абсолюти­зацию какого-то одного взгляда на право. Вместе с тем интегративный подход не разводит по разным полюсам философский, нор­мативный и социологический подходы к праву, но на общей ме­тодологической основе синтезирует их достоинства, предостерега­ет от крайностей. Таким образом, интегративный подход представ­ляет собой методологическую платформу для сближения различ­ных концепций права, позволяет максимально учесть требования полноты и всесторонности научного анализа в оценке природы права, определении источников, механизмов и закономерностей его действия в обществе.
 Итак, по своей сущности право выражает согласованную волю участников регулируемых отношений, приоритеты и ценности личности и вследствие этого выступает мерой свободы и ответст­венности индивидов и их коллективов, средством цивилизованно­го удовлетворения ими разнообразных интересов и потребностей. Соответствие права согласованным интересам или общей воле при­дает ему реальность, а в конечном счете, социальный вес. И, напро­тив, если нормативные требования не выражают общей воли, то никакими механизмами, в том числе принудительной силой госу­дарства, нельзя обеспечить их полное исполнение. Выражение в праве согласованных интересов участников регулируемых отно­шений придает ему обязательность, всеобщность, утверждает в ка­честве господствующей системы нормативного регулирования.
 Признаки права. Это совокупность основных черт права, при­дающих ему характер специфической системы нормативного ре­гулирования. Праву присущи такие признаки, как:
 1) системность, означающая, что право есть упорядоченная, внутренне согласованная система норм. Вследствие присущей праву системности оно представляет целостные образования, диф­ференцированные на специфические группы норм. Таким образом обеспечивается закрепление и охрана регулируемых отношений;
 2) право есть мера, масштаб свободы и поведения человека. В указанном аспекте право отражает: а) меру полноты (объема), доступности, реальности прав, свобод личности, возможностей для ее инициативного поведения; б) меру допустимых ограничений свобод человека. Заметим, что уже в Декларации прав человека и гражданина 1789 г. (ст. 4) было зафиксировано: свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми границами, которые обеспечивают другим членам об­щества пользование этими же правами;
 3) нормативность права - означающая, что правовому регу­лированию подлежат те отношения и действия людей, которые в данных условиях типичны, наиболее устойчивы, характеризуют­ся повторяемостью и всеобщностью. Нормативность означает, что право представлено нормами - правилами поведения, определя­ющими права и обязанности участников регулируемых отноше­ний, их ответственность;
 4) государственная обеспеченность, означающая, что создание, реализация, охрана права неразрывно связана с государственной деятельностью. Государство есть та социальная сила, без которой действие права оказалось бы невозможным; общеобязательность права, означающая, что правовые установления обязательны для всех, кому они адресованы, они действуют, не ограничиваясь кру­гом лиц, во времени и в пространстве;
 5) формальная определенность - означающая, что принципы и предписания права характеризуются определенностью, т.е. всег­да содержат определенное указание относительно границ право­мерности поведения их адресатов и находят закрепление в том или ином источнике права (законе, договоре нормативного содержания и т.д.);
 6) право есть реально действующая система нормативной ре­гуляции. Право существует, напоминает о себе постольку, по­скольку оно действует, т.е. отображается в сознании, психике людей, осуществляется в их практических действиях;
 7) право не тождественно закону. Законодательство выступает одной из форм выражения права. Закон (иной нормативный акт государства), не отвечающий идеям права, его природе, ценностям и приоритетам личности, может в установленном порядке при­знаваться недействительным и, следовательно, в этом случае пра­вом не является.
 
 10.3. Принципы права
 
 Принципы права - это общеобязательные исходные норма­тивно-юридические положения, отличающиеся универсальнос­тью, общей значимостью, высшей императивностью, определяю­щие содержание правового регулирования и выступающие кри­терием правомерности поведения и деятельности участников ре­гулируемых правом отношений. Принципы права по своей сущ­ности являются обобщенным отображением объективных законо­мерностей развития общества. Присущие принципам права свой­ства универсального и абстрактного освоения социальной дейст­вительности обусловливают их особенность в структуре правовой системы, механизме правового регулирования, правосознании и т.д. Принципы права являются синтезирующими положениями, объединяющими связями, идеологической основой происхожде­ния, образования, становления и функционирования правовых яв­лений. Они определяют нормотворческую и правоприменительную деятельность, координируют функционирование механизма правового регулирования, являются критериями оценки право­мерности (правовой природы) решений органов государства и дей­ствий граждан, формируют правовое мышление и правовую куль­туру, цементируют систему права. Принципы права возникают при наличии соответствующих объективных условий, имеют ис­торический характер или отображают результаты рационального, научного осмысления закономерностей развития объективной действительности. Формы существования принципов права раз­нообразны: в виде исходных положений правовых теорий и кон­цепций, как правовые ориентиры субъектов права, содержания правовых норм или их групп, требований правового регулирования, правовых ценностей и т.д. Принципы права в формально-юридическом аспекте находят отражение в нормах права, благо­даря их формулированию в статьях нормативно-правовых актов или детализации в группе норм права и отображения в соответ­ствующих статьях нормативно-правовых актов.
 Назначение принципов права заключается в том, что они обес­печивают единообразное формулирование норм права, а также их влияние на общественные отношения в форме правового ре­гулирования и иных форм правового воздействия (информаци­онного, ценностно-ориентационного, психологического, системо-образующего и т.д.). Действие принципов права не ограничива­ется только через правовую систему или механизм правового ре­гулирования, они, кроме того, непосредственно воздействуют на возникновение и стабильное существование конкретных правоотношений, естественных прав человека. В развитых правовых системах принципы права чаще всего выполняют роль переход­ного звена от общественных отношений к системе права и пра­вового регулирования.
 В зависимости от функционального назначения и объекта ото­бражения принципы права подразделяются на социально правовые и специально правовые (рис. 4).
 
 Рис. 4. Классификация принципов права
 
 Социально-правовые принципы отображают систему ценнос­тей, свойственных обществу, и имеют или должны иметь форму выражения и обеспечения (доминирование общечеловеческих ценностей по отношению к интересам классов, наций, признание личности, ее прав и свобод высшей ценностью общества, единство общих и специфических интересов и др.). Специально-правовые принципы отражают начала формирования и существования соб­ственно права как специфического социального феномена и в за­висимости от сферы действия подразделяются на общеправовые, межотраслевые, отраслевые принципы, внутриотраслевые прин­ципы, или принципы институтов права.
 1) Общеправовые (общие или основные) принципы присущи всем отраслям права, отображают природу, качественное своеоб­разие права в целом. К ним относят: принцип гуманизма - доми­нирование в формулировании и функционировании правовой сис­темы неотъемлемых естественных прав и свобод человека; принцип равенства граждан перед законом, согласно которому все граждане независимо от национальности, пола, расы, религиоз­ной и иной принадлежности, должностного положения имеют рав­ные общегражданские права и обязанности, несут равную ответ­ственность перед законом; принцип демократизма, означающий, что право, законодательство адекватно отображает волю народа (общую волю), формируется через демократические институты на­родовластия; принцип законности (правозаконности) - осу­ществление всех форм государственной деятельности, функционирование гражданского общества на основе и в соответствии с требованиями права, естественными правами и обязанностями че­ловека; принцип справедливости, конкретизирующий требования справедливости применительно к правовым формам деятельности государства, его органов и должностных лиц, правовой деятель­ности участников, регулируемых правом отношений и выражен­ный в равном юридическом масштабе поведения, и в строгой со­размерности юридической ответственности допущенному право­нарушению. Общеправовые, или общие принципы права являются разновидностью источников права. В качестве источников права общие принципы применяются практически во всех правовых сис­темах, хотя и далеко не в одинаковой мере. Законодательство, сформировавшаяся практика (правовые традиции) стран как об­щего, так и континентального права допускают в процессе правоприменительной деятельности при отсутствии в законе конкретного юридического предписания, а также правового обычая или прецедента ссылаться на общеправовые принципы: справедливости, доброй совести, общих начал права и т.п. Для мусульманских правовых систем характерно разрешение судами дел при наличии пробела в законодательстве в соответствии с принципами шариата (они-то как раз и признаются основными источниками права). В законодательстве ряда стран (к примеру, в Гражданском кодексе Испании) содержится прямое указание об отнесении общих прин­ципов к источникам права. В качестве универсального источника общие принципы права применяются в международном праве. Статья 38 Статута Международного Суда гласит, что к числу при­меняемых судом источников относятся: «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями». Основные (общие) принципы международного права сформулированы в Уставе ООН и более пространно - в Декларации о принципах международно­го права 1970 г. К их числу отнесены следующие принципы: неприменение силы или угрозы силой; мирного разрешения меж­дународных споров; невмешательства в дела, входящие во внут­реннюю компетенцию государств; обязанность государств сотруд­ничать друг с другом; равноправия и самоопределения народов; суверенного равенства государств; добросовестного выполнения сторонами международных правоотношений взятых на себя обя­зательств.
 2) межотраслевые принципы - принципы, характерные для нескольких отраслей права: осуществление правосудия только судом, гласность судебного разбирательства, национальный язык судопроизводства, независимость судей и подчинение их только закону и др.;
 3) отраслевые принципы, определяющие специфику конкрет­ной отрасли права (обеспечение свободы труда и занятости - в трудовом праве; принцип устойчивости, права на землю - в зе­мельном праве и др.);
 4) внутриотраслевые принципы, или принципы институтов права - их действие ограничено предметом регулирования.
 Принципы нрава могут быть: а) легализованы, т.е. закреплены в законе; б) выведены из содержания и смысла законодательства; в) сформулированы юридической практикой, например: «выслу­шаем и другую сторону», «res judicta» (решенный окончательно судом вопрос не подлежит рассмотрению вновь тем же судом или судом параллельной юрисдикции), «никто не может передать дру­гому больше прав, чем он сам имеет», «бремя доказательства воз­лагается на сторону, предъявившую иск»; принципы незлоупот­ребления правом и др. Все принципы права независимо от объема их нормативности оказывают специально-юридическое, т.е. регу­лятивное воздействие на поведение людей. Однако в отличие от конкретных предписаний они действуют двояко - опосредованно (через конкретные предписания, присутствуя в них, так сказать, «незримо») и непосредственно, т.е. выступают ориентирами пове­дения конкретных участников правоотношений. Тем самым как уникальные средства организации правовой жизни общества принципы права распространяют свое влияние на все области пра­вового, охватывают своим содержанием как акты саморегуляции, так и те действия, которые непосредственно регламентированы юридическими предписаниями. Наложение правовых принципов на практические действия позволяет при отсутствии конкретных предписаний закона, норм обычного или прецедентного права оп­ределять их соотносимость с природой права.
 
 10.4. Ценность права
 
 В общесоциологическом смысле понятие социальной ценности характеризует те явления объективной действительности, которые способны удовлетворять определенные потребности социального субъекта, необходимые, полезные для его существования и разви­тия. Понятие ценности права, следовательно, призвано раскрыть его положительную роль для общества, отдельной личности. Отсюда ценность права - это способность права служить целью и средст­вом для удовлетворения социально справедливых, прогрессивных потребностей и интересов граждан, общества в целом.
 Можно отметить следующие основные проявления социальной ценности права:
 1. Право обладает, прежде всего, инструментальной ценностью. Оно придает действиям людей организованность, устойчивость, со­гласованность, обеспечивает их подконтрольность.
 Право тем самым вносит элементы упорядочения и порядка в общественные отношения, делает их цивилизованными. Госу­дарственноорганизованное общество не может без права наладить производство материальных благ, организовать их более или менее справедливое распределение. Право закрепляет и развивает те формы собственности, которые имманентно присущи природе дан­ного строя. Оно выступает мощным средством государственного управления.
 2. Ценность права заключается в том, что оно, воплощая общую (согласованную) волю участников общественных отношений, спо­собствует развитию тех отношений, в которых заинтересованы как отдельные индивиды, так и общество в целом.
 Высшая общественная ценность права заключается в том, что оно оказывает воздействие на поведение и деятельность людей по­средством согласования их специфических интересов. Право не нивелирует частный интерес, не подавляет его, но сообразует его с общим интересом. Ценность права будет тем выше, чем полнее оно будет отображать своим содержанием эти специфические или частные интересы.
 3. Ценность права определяется и тем, что оно является вы­разителем и определителем (масштабом) свободы личности в об­ществе. При этом ценность права состоит в том, что оно не обо­значает свободу вообще, а определяет границы, меру этой свободы. Верно замечено, что право наиболее полно проявляет себя как оли­цетворение и носитель социальной свободы, социальной активнос­ти, единых с социальной ответственностью, и вместе с тем такого порядка в общественных отношениях, который направлен на ис­ключение из жизни людей произвола, своеволия, бесконтрольнос­ти отдельных индивидов и групп.
 Право и свобода неотделимы друг от друга. Справедливо поэ­тому утверждение о том, что право по своей сущности и, следо­вательно, по своему понятию - это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы в реальных отноше­ниях, мера этой свободы, форма бытия свободы, формальная сво­бода.
 4. Ценность права состоит также в его способности быть вы­разителем идеи справедливости. Право выступает критерием пра­вильного (справедливого) распределения материальных благ, оно утверждает равенство всех граждан перед законом независимо от их происхождения, материального положения, социального статуса и проч. Значимость права для утверждения справедливости столь очевидна, что это дало основание для вывода о том, что право есть нормативно закрепленная и реализованная справедливость. Попутно заметим, что справедливость в представлениях людей всегда увязывалась с правом. Общеизвестно, что в переводе с ла­тинского право (jus) и справедливость (justitia) близки по значе­нию. Глубинная связь права и справедливости обусловлена пра­вовой природой последней. Право по своему назначению проти­востоит несправедливости, оно защищает согласованный интерес и тем самым утверждает справедливое решение. Утверждая идеи свободы и справедливости, право приобретает глубокий личност­ный смысл, становится действительной ценностью для отдельного человека и человеческого общества в целом. Ценность права, таким образом, заключается в том, что оно пронизано гуманными началами. Протагорова формула «человек есть мера всех вещей...» является максимой в праве. Гуманистический характер права про­является не только в том, что оно открывает личности доступ к благам, но также и в том, что оно выступает действенным сред­ством ее социальной защищенности. В нынешних условиях имен­но от права многие слои населения ждут надежных гарантий от непродуманных экономических реформ, волюнтаристских ре­шений.
 5. Ценность права заключается и в том, что оно выступает мощ­ным фактором прогресса, источником обновления общества в со­ответствии с историческим ходом общественного развития. Его роль особенно возрастает в условиях крушения тоталитарных ре­жимов, утверждения новых рыночных механизмов. Право в таких ситуациях играет заметную роль в создании качественно новой сферы, в которой только и способны утвердиться новые формы общения и деятельности.
 6. Несомненно, что в нынешних условиях право приобретает поистине планетарное значение. Правовые подходы являются ос­новой и единственно возможным цивилизованным средством ре­шения проблем международного и межнационального характера. Обладая качествами общесоциального регулятора, право является эффективным инструментом достижения социального мира и со­гласия, снятия напряженности в обществе.
 Право - действенный рычаг решения экологических проблем как внутри отдельно взятого государства, так и в рамках мирового сообщества.
 
 10.5. Действие права. Правовое регулирование
 
 Право существует постольку, поскольку оно действует, оказы­вает воздействие на участников правового общения, проявляет ак­тивность в общественной среде. Подобно государству, право не может проявлять себя, не излучая энергии в отношении тех субъ­ектов, которые находятся в зоне его досягаемости.
 В этом смысле право и может быть только активным, действу­ющим: «Что не осуществляется, то не может быть признано пра­вом». Рассмотрение права в аспекте его действия высвечивает главное качество права - способность оказывать реальное воздей­ствие на деятельность и поведение людей, а через это - осущест­влять прогрессивные изменения в обществе, утверждать во взаи­моотношениях людей начала цивилизованности и социального партнерства. Как научное понятие, действие права призвано отра­зить право (правовую материю) с позиции философских категорий «возможность» и «действительность». В этом смысле оно характе­ризует движение сущности права. Если действительность есть осу­ществленная сущность права, то возможность есть сущность права «в себе». Действие права в определенном смысле охватывает и то и другое. Назначение категории «действие права» состоит в том, чтобы отобразить все возможные формы и сферы проявления права - охарактеризовать его (право) в процессе формирования (генезис права), восприятия индивидуальным и массовым право­сознанием и осуществления в практической деятельности людей.
 Действие права в указанном смысле есть его свойство (спо­собность) в определенной среде оказывать идейно-мотивационное воздействие на личность, общности людей и вследствие этого обеспечивать соответственно своим целям, принципам и пред­писаниям правомерный характер человеческой деятельности и поступков.
 Действие права есть определенный срез права, в некотором смысле функционирующая правовая система. Оно отражает бытие права на различных уровнях: применительно к отдельной лич­ности, общественным группам, обществу в целом.

<< Пред.           стр. 3 (из 12)           След. >>

Список литературы по разделу