<< Пред. стр. 6 (из 8) След. >>
Список литературы по разделу
В общем виде такой подход созвучен распространенной точке зрения: еще согласно М.Гравиц, в частности, "политическую науку можно определить как изучение того, как люди используют институты, регулирующие их совместную жизнь, и изучение идей, приводящих в движение людей... Можно сказать, что в
предмете политической науки тесно переплетены идеи, институты и люди"9.
Анализ исследований политического сознания позволяет выявить его взаимосвязи с политическими настроениями. В отечественной науке распространена трактовка политического сознания как, в широком смысле, массового сознания общества по отношению к вопросам, имеющим политическое значение как по актуальному содержанию, так и по возможным последствиям. Такое сознание включает в себя сознание "классических" групп социально-классового характера, с присущими им определенными (групповыми) типами общественного сознания, а также некоторые "иные типы сознания", присущие специфическим множествам индивидов, объединяющих представителей различных групп, но в то же время не имеющих отчетливо группового характера10.
Главным таким "множеством" является масса, а одной из ведущих "макроформ" функционирования ее сознания называются массовые настроения. Последние выступают в качестве стержня, "ядра", организующего "поля" массового сознания - широкие совокупности образов, мнений, знаний, волевых импульсов и т. п. Массовые политические настроения, по сути дела, выступают в качестве одной из самых распространенных форм функционирования массового политического сознания на повседневном, обыденном уровне. Согласно ряду воззрений, это и есть определенное состояние сознания достаточно больших множеств людей, принадлежащих к той или иной социально-политической действительности.
Настроения, по оценке ряда отечественных и значительного числа западных психологически и социологически ориентированных направлений,являются своеобразным предвестником такого важного компонента политического сознания, как общественное мнение. При специальном анализе становится очевидным, что они являются одной из первых реакций политического сознания, его первичным оценочным, а иногда и непосредственно действенным компонентом. В онтологическом плане это неотъемлемая
часть феномена массового сознания, в гносеологическом же - субкатегория по отношению к данному понятию.
Анализ наиболее распространенных трактовок политической культуры показывает: начиная от классических западных работ по этой проблеме11, в нее включаются так или иначе объясняемые "субъективные компоненты" - "эмоциональные и оценочные ориентации". Сама же она в русле данной традиции рассматривается большинством исследователей как "субъективная сторона политической системы", как ее "социально-психологический момент", по природе "субъективный и лежащий в основе политических действий". Обобщая взгляды представителей разных течений, модно констатировать наличие трех видов связей между политической культурой и массовыми политическими настроениями.
Во-первых, согласно большинству западных и отечественных работ, политическая культура как более широкое явление, чем политическое сознание, включает последнее вместе с настроениями, выступающими в качестве основы актуального политического сознания. Политические настроения служат в определенной мере оценочным показателем включенности людей в политическую культуру, отражая эффективностыюли-тической социализации. Во-вторых, по мнению ряда прежде всего отечественных исследователей, настроения входят в политическую культуру как не всегда осознаваемые компоненты прежних, разрушенных или вытесненных вариантов политического сознания - в виде социально-политической памяти общества, как наслоения прежних политических систем, как элементы традиций. В-третьих, согласно взглядам исследователей политических идеологий, такие настроения входят в политическую культуру как возможная основа будущих идеологических построений, как прообраз бу- ¦ дущего политического сознания и, возможно, будущего варианта политической системы. В методологическом отношении массовые политические настроения и здесь выступают как субкатегория по отношению к понятию политической культуры.
Изучение наиболее влиятельных концепций политического поведения убеждает в том, что наиболее
тесно массовые политические настроения связаны именно с политическим поведением. Особенно настойчиво эта связь отстаивается сторонниками поведенческого направления в политологии. Действительно, если "наиболее распространенной является оценка политического поведения как любой формы участия в осуществлении власти (или противодействия ее осуществлению)"12, то одним из самых существенных является вопрос о движущих силах и механизмах такого участия. Действия масс как субъекта политического поведения в такой трактовке подчиняются закономерностям массовой психологии, одним из важнейших компонентов которой являются настроения. Массовые политические настроения выступают в качестве одного из существенных механизмов, определяющих политическое поведение: "...настроения, возбуждение, убеждение масс должны проявляться и проявляются в действии"13. Согласно взглядам многих исследователей, первоначально сугубо внутренние субъективные переживания, за которыми стоят объективные породившие их условия, на определенном уровне своего развития становятся силой, мотивирующей реальные действия масс, направленные на изменение тех условий, которые породили некоторые настроения. В данном случае связь также ясна: массовые политические настроения рассматриваются как субкатегория и по отношению к понятию политического поведения.
В рамках поведенческого направления общая картина выглядит следующим образом. Массовые политические настроения, являясь одним из глубинных компонентов политического сознания, существенной частью политической культуры, через названные феномены, опосредуясь ими, действуют на людей, вызывая то или иное политическое поведение. Роль массовых настроений состоит в том, что это один из стержневых механизмов политических процессов, влияние которого прослеживается сквозным образом: от внешних условий, через их внутреннюю оценку, через политическое сознание и политическую культуру - на политическое поведение.
Массовые настроения, как показывает анализ распространенных теорий политической системы, тесно
связаны с последней. Согласно ряду западных и, в меньшей степени, отечественных направлений, власть как центральный элемент политической системы включает не только политические институты и средства принуждения, идущие "сверху", но и определенные механизмы подчинения, вызревающие "снизу". Массовые настроения согласия подчиняться власти - один из таких механизмов. Анализ показывает: в рамках наиболее распространенных в современном мире типов политической культуры сам акт установления новой власти или овладения новой политической силой прежними структурами власти требует, в той или иной форме, согласия значительной части населения, наличия настроений в поддержку новой власти. Напротив, утрата власти связана с недовольством большинства, с развитием массовых оппозиционных настроений.
Суммируя, можно заключить, что все основные компоненты политической системы в той или иной степени связаны с массовыми настроениями. Государство - поскольку оно вынуждено считаться с такими настроениями и включать в себя определенные институты воздействия на них. Политические партии - поскольку они формируются на основе и для выражения тех или иных достаточно массовых настроений. Те же причины связывают с настроениями общественные организации. Однако особое значение настроения имеют для такого важного компонента политической системы, каким являются массовые общественно-политические движения. Анализ показывает, что подавляющим большинством исследователей возникновение и развитие таких движений связывается прежде всего с недостаточно осознанными, настроенческими факторами.
Проведенная таким образом теоретико-методологическая работа демонстрирует: понятие "массовые ¦ политические настроения" вписывается в ряд общепринятых в политической науке понятий и категорий. Рассмотрение как субкатегории по отношению к ряду понятий свидетельствует об их общей роли в развитии многих политических явлений. Массовые настроения относятся к политико-психологическому пласту механизмов, которые связаны с политикой как особой деятельностью значительных масс людей. Они обеспечивают политику как деятельность со стороны ее субъекта.
МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ
Оттолкнемся от результатов общепсихологического анализа природы настроений на уровне отдельного индивида- тогда яснее станут варианты социально-психологического понимания массовых, прежде всего общественных настроений, а также различные подходы к выработке политико-психологического видения массовых настроений.
В рамках общей психологии индивидуальные настроения рассматривались с разных точек зрения. Долгое время доминировали психофизиологические акценты, при которых настроения оказывались "абстракцией от однородных чувственных тонов представлений и ощущений"14 или "выражением коркового самочувствия"15. С другой стороны, умножались описания "специфических настроений", выражавших "особенности тех или иных народов". Одно из наиболее точных психологических описаний настроения дал А.Н.Леонтьев: "День, наполненный множеством событий, казалось бы, вполне успешных, тем не менее может испортить человеку настроение, оставить у него некий неприятный осадок. На фоне забот дня этот осадок едва замечается. Но вот наступает минута, когда человек как бы оглядывается и мысленно перебирает впечатления прожитого дня. И вот в ту минуту, когда в памяти всплывает определенное событие, его настроение приобретает предметную отнесенность: возникает аффективный сигнал, указывающий на то, что именно данное событие и оставило у него эмоциональный осадок"16.
Современная общая психология определяет настроение как определенное психическое состояние, интегрирующее влияние объективных событий на их субъективное переживание17. В рамках деятельност-ной трактовки в отечественной психологии это - высший уровень субъективного осмысливания (как процесса наделения субъективными смыслами) чего-то
объективного. Это своего рода "пред-сознание", "чувственная подкладка", "ближайший резерв" сознания, один из сильнейших регуляторов субъективной психической жизни. В основе настроений, с данной точки зрения, лежат потребности человека: это особая сигнальная реакция, указывающая на расхождение потребностей с реальными условиями жизни и возможностями индивида. Сходных взглядов придерживаются и другие направления. Так, в школе топологической психологии К.Левина было введено понятие "притязания". Этот порождаемый потребностями фактор определяет настроенность субъекта на успех или неудачу действий, в том числе социально-политической направленности. В целом, в общепсихологическом ракурсе настроения хорошо исследованы прежде всего как мо-тивационный фактор индивидуального поведения.
В социально-психологических направлениях главным было установление собственно социальной специфики тех или иных настроений. Западные исследователи по преимуществу связывали ее с социальным поведением индивида и его влиянием на общество. Так, М.Дойч объяснял социальную апатию как результат переживания индивидами субъективной вероятности неудачи перед лицом сложных социально-политических проблем и, соответственно, снижения уровня притязаний, не оставляющего надежд на успех в революционной борьбе18. Отечественные исследователи, напротив, в основном искали социальную природу настроений во влиянии общества на человека, рассматривая этот вопрос с трех основных точек зрения.
Во-первых, социальные по генезису настроения, охватывающие те или иные социальные группы и слои, представлялись итогом социализации субъекта таких настроений, следствием его принадлежности к определенной группе, слою или социально-политической системе. В этом русле настроения рассматривались как особое "сопереживание" (совместное переживание) людьми проблем той общности, членами которой они являются. Так в отечественной социальной психологии и возникло пресловутое "общественное настроение", которое оказывалось одновременно и эмоциональным отражением, и нормативным отношением, существующим в обществе. В такой трактовке общественные настроения были как бы предписаны субъекту социально-классовой природой общества и носили ролевой характер: он должен был испытывать их почти в обязательном порядке как член той или иной группы, слоя, организации.
Во-вторых, настроения рассматривались как социальные по своему содержанию. Исходя из мысли Г.В. Плеханова о том, что "всякая данная "идеология"... выражает собой стремления и настроения данного общества или... общественного класса"19, общественные настроения трактовались в социологически ориентированной отечественной социальной психологии как особые, не связанные с индивидуальными явления, определяемые идеологическими факторами. Это усиливало их нормативно-заданный характер.
В-третьих, настроения рассматривались рядом отечественных направлений как социальные по своему субъекту. И тогда, в соответствии с общей нормативной направленностью, они превращались в "настроение всего общества", являющееся слагаемым некой "общественной атмосферы".
Теперь уже очевидно, что подобные обобщенно-социологические взгляды вели к недооценке реальной роли и неточному пониманию природы массовых настроений, переживаемых людьми в социально-политической жизни. В ней сосуществуют "общественные настроения", но иного плана - представляющие собой идеальные требования, которые предъявляет общественная система (включая группу, организацию и т. п. - набор социальных ролей), и реальные массовые настроения. Последние возникают и развиваются как специфические переживания теми или иными множествами людей степени соответствия идеальных норм - реальным жизненным возможностям их овеществления. Согласно отечественным вариантам ин-теракционистского направления, усваивая "общественные настроения" на уровне ролевых обязанностей, люди переживают их по-разному, в зависимости от того, подкрепляются ли нормы и идеалы социально-политической системы условиями непосредственного повседневного бытия людей. Так возникают реальные социально-психологические настроения, особые состояния, "связанные с осуществлением или неосуществимостью, с разными фазами борьбы за осуществление тех или иных надежд и чаяний, помыслов и замыслов"20, направленные позитивно или негативно по отношению к социально-политическим условиям жизни. Такая направленность и определяет социальный характер настроений.
Обобщая взгляды разных школ и направлений, можно заключить, что с социально-психологической точки зрения настроения - это особый феномен, сущность которого состоит в переживании и наделении со стороны субъекта определенным смыслом его принадлежности к социальной системе. Они определяются степенью идентификации себя с социальной ролью, а в конечном счете - с системой. При такой трактовке настроения неизбежно приобретают социально-политическую окраску. Отражая степень удовлетворенности общественно-политическими условиями жизни, настроения приобретают специфическую политическую направленность и могут становиться массовыми. Тогда они выходят за рамки социально-психологического направления и нуждаются в специальном политико-психологическом изучении. Таким образом, подойдя к пониманию роли настроений как фактора, опосредующего взаимоотношения людей и социально-политической системы, связанного с мотивацией массового поведения, социальная психология остановилась перед анализом их роли в политической деятельности. Это является бесспорной прерогативой политической психологии.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ МАССОВЫХ НАСТРОЕНИИ
Оттолкнувшись от всего уже сказанного, рассмотрим теперь непосредственно политико-психологическую концепцию массовых политических настроений и их функционирования в политических процессах: природу этих настроений, их субъект, истоки возникновения, этапы и закономерности развития, основные виды и типы, функции настроений, способы воздействия на массовые политические настроения и возможности прогнозирования их развития в политике.
В политико-психологическом измерении массовые политические настроения - это однородная для достаточно большого множества людей субъективная, сложная аффективно-когнитивная сигнальная реакция, особые переживания комфорта или дискомфорта, отражающие удовлетворенность или неудовлетворенность общими социально-политическими условиями жизни; субъективную оценку возможности реализации социально-политических притязаний при данных условиях; а также стремление к изменению условий ради осуществления притязаний. Это особые психические состояния, охватывающие значительные общности людей - состояния, переходные от непосредственных эмоций к более или менее осознанным мнениям, вырастающие из повседневных эмоций, но носящие более обобщенный в политическом отношении характер, рационализированные условиями политической жизни, ее нормами и устоями.
Массовые политические настроения представляют собой особый политико-психологический феномен, не сводимый к традиционно фигурирующему "общественному настроению". Они включают социально-нормативные (собственно "общественные"), но и иные составлявшие, возникающие в результате переживания соответствия общественных нормативов реальной жизни. Подчас массовые настроения могут носить отчетливо антиобщественный характер: так, настроения недовольства, охватившие широкие массы населения России к 1917 г., отличались откровенно оппозиционной, деструктивной по отношении к господствовавшей общественно-политической системе направленностью. Если система, в меру своих возможностей, внедряла в общество выгодные для себя нормативные настроения, то снизу, в качестве реакции на них, вырастали противоположные реальные массовые настроения.
Природа настроений определяется тем, что они становятся заметными при расхождении двух факторов: притязаний (ожиданий) людей, связанных с общими для значительного множества, массовыми потребностями и интересами, с одной стороны, и реальных условий жизни - с другой. Активные настроения, своеобразная готовность к политическим действиям возникают тогда, когда притязания и ожидания людей вступают в конфликт с возможностями их удовлетворения, и это противоречие актуально переживается
людьми. Это специфическое состояние сознания, предшествующая действиям психологическая реакция значительных общностей на рассогласование желаемого и действительного. Такая реакция в виде переживаний может принимать различные формы - от ненависти к политическим силам, допустившим отставание жизненного уровня от потребностей масс, до восторга по отношению к тем силам, которые, напротив, обеспечивают рост возможностей осуществления массовых притязаний.
Особая форма - "пассивные настроения" типа безразличия и апатии, когда массы не верят в возможность преодоления разрыва между притязаниями и возможностями их достижения. Например, в свое время поражение русской революции 1905 г. на несколько лет создало ситуацию своеобразного паралича массовых притязаний и стремлений, лишенных опор в реальной кизни, утраты веры в себя, спада мотивации и активных политических действий" В целом же массовые политические настроения - это широкая субъективная оценка социально-политической действительности, как бы пропущенной сквозь призму интересов, потребностей, притязаний и ожиданий того или иного множества людей, массы.
Такие настроения быстро распространяются. Они заразительны. Над ними затруднен контроль со стороны сознания. Они легко и быстро соединяют людей, находящихся в сходном социально-политическом положении, порождая широкое чувство общности "мы", как правило, направленное против определенных "они", от которых зависит неустраивающее людей социально-политическое положение.
Возникновение массовых политических настроений связано со взаимодействием двух факторов: 1) объективного, предметного (реальная действительность), и 2) субъективного (разные представления людей о реальной действительности, различные ее оценки в свете интересов и потребностей). Выраженность настроений в обществе зависит прежде всего от степени однородности его социально-политической структуры. Чем дифференцированнее, плюралистичнее эта структура, тем больше выделяется различных групп, обладающих собственными потребностями и притязаниями, и каждая из них может иметь свои настроения. Чем сильнее, четче, яснее и однороднее представляются общественные отношения, тем более сжата социально-политическая структура и тем сильнее однородно-нормативный, "общественный" компонент настроений.
Выраженность настроений зависит прежде всего от степени очевидности расхождения потребностей и притязаний с предоставляемыми системой возможностями их удовлетворения, от несоответствия декларируемых прав и свобод - реальной действительности.
Развитие массовых политических настроений, как правило, носит циркулярный характер, напоминающий своеобразное "эмоциональное кружение": одни и те же настроения, имеющие общую основу (обычно именно неудовлетворенные социально-политические притязания) воспроизводятся по определенному циклу вновь и вновь. С одной стороны, это двигатель развития (без неудовлетворенности нет мотивации деятельности). С другой - постоянный источник беспокойства для любой власти, вынужденной считаться с тем, что как только реальные условия жизни слишком оторвутся от притязаний, возникнут оппозиционные настроения недовольства этой властью. Исторические примеры показывают, что поиск массовой поддержки стремящимися к власти политическими силами на практике часто оборачивается своеобразным "взвинчиванием" притязаний масс: окрыленные надеждами, последние склонны отдавать власть тем, кто обещает достижение потребного. Однако, отрываясь от действительности, будучи необеспеченными реальным уровнем жизни, неосуществленные притязания порождают массовое недовольство, подрывающее позиции власти. В этом проявляется диалектика взаимоотношений массового политического сознания, в основании которого лежат настроения, связанных с ними динамичных политических процессов, и социально-политических структур и институтов, стабилизирующих политическое устройство жизни.
Цикл развития массовых настроений обычно включает пять основных этапов: от глухого брожения и зарождения настроений - через их накопление и кристаллизацию - к максимальному подъему, проявляющемуся в политических действиях - затем к разрешению или спаду настроений, а в последнем случае, спустя время - к новому подъему.
Динамичность настроений связана не только со сменой их направленности и интенсивности. Связана она и с быстротой перехода от настроений к осознанным мнениям, оценкам и действиям. В политико-психологическом отношении эта динамика выражается уровнями экспрессивности настроений, проявляющимися а) в том, чего люди хотят и молчаливо переживают, б) на что надеются и способны выразить вербаль-но, в) в принципе готовы отстаивать, г) привыкли считать своим и ни за что не отдадут.
Субъектом политических настроений является масса как совокупность людей, сплоченных общими переживаниями. Это особое объединение по функциональному признаку, формирующееся на основе общих действий и факторов, побуждающих к таким действиям. Последние не всегда непосредственно следуют из классических представлений об особенностях того или иного слоя, группы или класса. Понятие "масса" менее определенно и более ситуативно, чем названные общности - в массу объединяются разные люди из разных групп, охваченные в тот или иной момент действием общих политико-психологических факторов.
Зарождаясь в отдельных группах и слоях, настроения чрезвычайно быстро распространяются и сами формируют массу в качестве своего субъекта. Так, например, в ходе революции "рабочая масса" может быстро превратиться в массу-"болынинство всех эксплуатируемых". Особенно ярко это проявляется в ходе радикальных политических перемен, политических кризисов. В более спокойных ситуациях, когда в рамках политической системы функционируют разнообразные не слишком выраженные настроения, их субъект представлен относительно локально. В наиболее конкретном выражении - в виде толпы. В более сложном случае - в виде, например, массовых движений или "средних слоев" с типичной для них размытостью социального сознания и большой податливостью настроенческим факторам.
В политике существует и проявляется значительное число разных видов массовых настроений. Их можно классифицировать и типологизировать по многим основаниям. На практике преобладают конкретно-исторические подходы к выделению видов настроений, основанные на политической оценке реальных и желательных, потенциальных последствий настроений - тех или иных массовых политических действий. Исходя из этого выделяются, например, революционные и контрреволюционные, фашистские и антифашистские и т. п. пары-антагонисты. При наличии оп-1 ределенных практических выгод такой подход нельзя
принять как исчерпывающий. Возможен и более сложный путь, при котором последствия тех или иных настроений оцениваются не с позиций конкретной политико-идеологической ситуации, а в общечеловеческом измерении. Степень соответствия настроений и вызываемых ими действий общечеловеческим интересам подразделяет их на прогрессивные и реакционные.
Возможен, однако, и принципиально иной подход. В политологическом ракурсе более продуктивно, не фиксируясь на проблеме оценок (что почти неизбежно при подразделении политических феноменов), рассматривать массовые настроения с функциональной точки зрения, разделяя в зависимости от роли, которую они играют в конкретных политических процессах. Такой подход носит соотносительный, процессуальный характер. Он учитывает, что направленность настроений определяется их идеологическим оформлением - соответственно, их оценка зависит от совпадения или расхождения политико-идеологических позиций субъекта настроений, с одной стороны, и субъекта оценки - с другой.
Природа настроений двойственна. С одной стороны, они являются отражением реальной жизни. С другой же, они развиваются по законам массовой психологии, влияя на реальность. С одной стороны, они лежат в основе идеологии, с другой - весьма податливы идеологическому воздействию. В политике оценка и выделение видов настроений обычно связаны с тем, "за" и "против" кого они направлены. Но одно и то же событие, явление или процесс могут вызывать разную, подчас противоположную настроенческую реакцию - все зависит от информированности людей и от того, кто и куда сумел направить массовую психологию, придать ей нужную окраску и воспользоваться существующей интенсивностью, например, массового недовольства.
В процессуальной трактовке выделяются основные функции массовых политических настроений, а разновидности последних рассматриваются прежде всего как отдельные механизмы осуществления данных функций. Это не исключает содержательно-оценочных классификаций, но подчиняет их в качестве вторичных, детализирующих функциональный подход применительно к конкретным политическим ситуациям. Главная функция массовых политических настроений - функция субъективного обеспечения динамики политических процессов, осуществляется через политико-психологическую подготовку, формирование и мотивационное обеспечение политических действий достаточно больших человеческих общностей. Это достигается за счет объединения людей в массу на основе общих настроенческих переживаний - функция формирования субъекта потенциальных политических действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, массовые движения). Сплачивая массу, настроения опредмечиваются в массовых действиях - функция инициирования и регуляции политического поведения посредством соответствующих вариантов настроений (например, ведущих к модификации политической системы). Помимо названных, в более длительной перспективе определенные настроения осуществляют важную функцию стратегической политико-психологической оценки, формируя долгосрочное отношение к политической реальности, способ ее осмысления - например, то или иное политическое мышление.
Возможности воздействия на массовые настроения лежат в двух плоскостях. С одной стороны, в истории политики отработаны средства влияния на притязания и ожидания людей. С другой стороны, эффективным является влияние на возможности осуществления притязаний в реальной действительности. Комплексное политическое воздействие складывается из двух основных компонентов: пропаганди-стско-идеологического (манипуляция притязаниями) и социально-политического, включая социально-экономическое (манипуляция уровнем реальной жизни). Стабилизация настроений связана с уравновешиванием притязаний и возможностей их достижения. Отставание возможностей достижения ведет к росту недовольства. Совпадение притязаний и возможностей, реальное или иллюзорное, вызывает рост массового энтузиазма"
Успешное воздействие должно опираться на анализ, включающий:
1) инвентаризацию имеющихся в политической системе настроений и их направленности (о ней судят по степени расхождения реальных массовых настроений с нормативно-"общест-венными"), что позволяет оценить степень политико-психологического единства общества как совокупности про- и антисистемных настроений;
2) оценку содержания доминирующих настроений как с точки зрения конкретной политической ситуации, так и с общечеловеческих позиций - в первом случае исходят из интересов системы и действующих в ней сил, во втором - из общечеловеческих интересов;
3) причины возникновения настроений - выясняется их связь с притязаниями той или иной общности и возможности их удовлетворения как в настоящий момент, так и в будущем;
4) стадии развития настроений, степень их выраженности и интенсивности, вероятности перерастания в массовые политические действия;
5) широту охвата, степень массовости, распространенность в наиболее влиятельных политических общностях.
Анализ по данным позициям позволяет оценить в целом вероятность опредмечивания настроений в политическом поведении; характер действий масс, их содержание и направленность; масштабы и возможные политические последствия воздействия на настроения.
Прогноз перспектив развития тех или иных массовых политических настроений - сложная проблема. Он возможен при условии учета значительного числа факторов, влияющих на динамику настроений. Наиболее адекватным прогностическим методом является разработка политико-психологических сценариев по схеме: "если..., то...". Сценарии такого рода строятся по принципу аналогий, отталкиваясь от более или менее близкого в политическом плане "плацдарма прогноза". Построение сценария, основанное на экспертных оценках, сводится к созданию особого рода "проблемно-факторной сети", образуемой факторами-переменными, влияющими на развитие настроений, и имеет выход на компьютерное моделирование политических процессов. Такого рода прогнозы-сценарии наиболее адекватны для задач долгосрочного прогнозирования: будучи вероятностными, они имеют прежде всего концептуальное значение. В отдельных случаях, однако, возможно и получение оперативной прогностической информации.
МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ В ПОЛИТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЯХ
В общем виде под массовым политическим движением понимается появление и широкое функционирование таких политических сил, которые пытаются изменить существующие условия жизни в обществе или закрепить их путем оказанию влияния на политические институты или же путем широкой борьбы за власть. Движение - это всегда некое (в данном случае политическое) совместное стремление людей к реализации общей цели. Основой для появления такого массового явного стремления является наличие неудовлетворенных притязаний, появление недовольства - определенных массовых политических настроений. Накапливаясь и развиваясь, такие настроения объединяют людей и ведут их к определенным действиям. Оформляясь идеологически и организационно, движения, соединяющие массу охваченных однородными настроениями людей, вносят новые элементы в политические отношения и процессы, организации и структуры.
Рассмотрим роль массовых настроений в динамике трех видов наиболее часто встречающихся политических движений: леворадикального, реформистского и праворадикального. Леворадикальные движения обычно развиваются на основе того, что массы, испытывая значительное недовольство вследствие большого расхождения притязаний и возможностей их реализации, начинают усматривать перспективы выхода в достижении новых, еще более высоких притязаний, которым подчиняют свое поведение, направляя его на отрицание прошлого и разрушение существующего порядка ради некоего желанного будущего ("Весь мир насилия мы разрушим...").
Для того, чтобы подобные настроения стали массовыми, обычно необходимо, во-первых, чтобы разрыв притязаний и реальности был очевиден, а во-вторых, не оставлял надежд на сколь-нибудь быстрое улучшение ситуации. Выражая резко негативное, деструктивное недовольство, массовые настроения такого рода обычно направлены в будущее, обосновывая необходимость радикальных действий новыми притязаниями или новыми возможностями реализации потребностей ("..кто был никем, тот станет всем"). Обычно это критические по отношению к прошлому и настоящему, но оптимистические в отношении будущего настроения. Они развиваются циклически, достигая значительной интенсивности. При наличии умеющих воспользоваться такими настроениями политических и идеологических сил, могут возникать революционные движения. При отсутствии или слабости таких сил, левый радикализм может сводиться к отдельным террористическим, бунтарским акциям. Механизм проявления массовых настроений в леворадикальных движениях хорошо прослеживается на примерах развития революционного движения в России начала века и динамики левого радикализма в некоторых странах Западной Европы в конце 70-х - 80-х гг.
Массовые настроения, лежащие в основе реформистских движений, формируют субъекта политического поведения особого рода - субъекта относительной политической стабильности. По своей политико-психологической сути, это эволюционные движения: действия включенных в них масс направлены обычно на постепенное совершенствование социально-политической системы при сохранении ее в целом стабильного состояния. Реформистские движения, основываясь на не очень значительном расхождении притязаний и возможностей их реализации, вызывающем настроения умеренного недовольства, направляют его на постепенное улучшение существующих порядков в целях уменьшения данного расхождения. Реформизм основан на стремлении к стабилизации настроений прежде всего эволюционными, постепенными усилиями. Особенностями настроений, лежащих в основе реформистских движений, являются), во-первых, умеренно-негативная оценка реальной ситуации, своеобразное конструктивное недовольство, а во-вторых, столь же умеренная позитивная оценка возможных в будущем перемен. Последнее определяется конкретными ожиданиями не принципиально новых, а лишь несколько больших возможностей реализации постепенно растущих притязаний в рамках существующей социально-политической системы. Обычно такие настроения носят конструктивно-критический характер по отношению к настоящему и умеренно-оптимистический - по отношении к будущему.
Примеры вариантов борьбы разных групп населения за свои права в западных странах показывают, что сдерживание настроений недовольства в реформистских, до-радикалистских формах осуществляется двумя основными путями. С одной стороны, усилиями, направленными на определенный подъем уровня жизни, расширением социально-политических прав трудящихся. С другой - усилиями, направленными на ограничение уровня притязаний масс. Разные социально-политические силы заинтересованы в разнонаправленных изменениях. За счет этого, однако, в рамках реформизма возникает определенный баланс интересов, стабилизирующий массовые настроения и способствующий психологической саморегуляции политиче~ ской жизни. Это легко демонстрируется на примере ряда общедемократических движений.
В основе праворадикальных движений обычно лежат настроения крайнего недовольства реальной ситуацией и возможными перспективами ее развития. Одновременно с явным недовольством, истоком данных настроений является позитивная оценка такой потенциальной ситуации, которая связана с реставрацией старых, традиционных и апробированных притязаний и испытанных возможностей их достижения Это критические по отношении к настоящему, но оптимистические в отношении прошлого и перспектив его возвращения настроения, формирующие субъекта консервативных движений, целями которых является реставрация тех или иных аспектов прошлого. С политико-психологической точки зрения, особенностью правого радикализма является то, что настроения недовольства существующей реальностью направляются консервативными силами в сторону их разрядки и быстрого удовлетворения. На примерах германского фашизма и ряда современных вариантов правого радикализма отчетливо видно: такие движения увлекают настроения людей возможностями легкого и быстрого удовлетворения имеющихся притязаний. Упрощая потребности и способы их реализации, такие движения создают иллюзию стабильности, психологически избавляя людей от настроений беспокойства.
МАССОВЫЕ НАСТРОЕНИЯ И МОДИФИКАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Выступая в качестве механизма инициирования и регуляции политического поведения, настроения, овладевая массами, могут вести к изменениям в стержневом звене политической системы - в институтах и функциях власти и политического управления. На практике это обычно вызывает перемены в государственном устройстве, связанные с формой правления, со сменой власти, со значительными политическими реформами или даже изменением политического строя. Рассмотрим три показательных случая. Подобное влияние массовых настроений наиболее заметно на примерах переходов от буржуазно-демократического парламентского режима - к авторитарной военной диктатуре и движение в обратном направлении (события в Чили в 70-е - 80-е гг.), от монархии - к "исламской республике" (Иран конца 70-х гг.), а также начала политических реформ в СССР (вторая половина 80-х гг.), направленных на создание правового государства на базе гражданского общества - то, что принято называть "горбачевской перестройкой".
Массовые настроения в Чили в 70-80-е гг. ярко показали особенности влияния динамичных, быстро развивающихся разнонаправленных настроений на соответствующие по темпам изменения в политической системе и зависимость последней от динамики массовых настроений. Значительные политические перемены - приход к власти левых сил в 1970 г.; установление диктатуры в 1973 г.; победа демократов на референдуме 1988 г. и последующие события - были отражением прежде всего нестабильной массовой психологии общества.
Незначительный перевес тех или иных сил в тот или иной период определялся именно колебаниями настроений. Последние, имея неустойчивый в целом характер, склонялись то в одну, то в другую сторону, что влекло за собой серьезные социально-политические перемены. Динамичность изменений облегчалась тем, что настроения не успевали стабилизироваться.
Данный пример показывает, что долговечность того или иного режима определяется, в значительной степени, ресурсами в сфере управления массовыми настроениями. Усиленное стимулирование притязаний помогло левым силам во главе с С.Альенде придти к власти, однако отсутствие должных, прежде всего экономических ресурсов не позволило обеспечить их реализацию. Возникшее недовольство использовали правые силы. Диктатура достаточно долго удерживала власть во многом за счет усилий по стабилизации настроений, добиваясь определенного удовлетворения
основных социально-экономических нужд и притязаний населения. Однако неизбежное истощение ресурсов системы такого рода, в свою очередь, привело к росту оппозиционных настроений и очередной трансформации политической системы. Классическая иллюстрация - знаменитые "демонстрации домохозяек". Чилийские женщины, бьющие ложками в дно пустых кастрюль, двумя потоками прошли через столицу страны. В первый раз это стало прелюдией к путчу А.Пиночета и привело к падению левого правительства С.Альенде. Однако второй раз точно такие же демонстрации стали прелюдией к уходу от власти А.Пиночета. Для домохозяек не имело большого значения, левые или правые правили страной - ситуацию решали массовые настроения, возникавшие на дне пустых кастрюль.
События в Иране конца 70-х гг. - другой пример влияния на политическую систему однородного настроения, овладевшего подавляющим большинством общества. Определяя состояние массового политического сознания и соответствующее ему массовое политическое поведение, оно привело к ликвидации монархии. Тем самым были устранены основные внешние причины, вызывавшие массовое недовольство - и данное настроение иссякло, достигнув своего разрешения. Бегство шаха и возвращение в страну имама Р. Хомей-ни разрядило все накопившееся недовольство. Однако в возникающей ситуации такого рода обычно оставшиеся нереализованными притязания стимулируют развитие новых массовых настроений - теперь уже не деструктивного, а конструктивного характера. Возникает настроенческий плюрализм выбора путей дальнейшего развития, влияющий на формирование новой политической системы, однако подобное влияние носит постепенно ограничиваемый характер: по мере становления и укрепления новая политическая система создает специализированные институты контроля над массовой психологией. Теократические силы Ирана, воспользовавшись массовыми настроениями недовольства шахским режимом, смогли построить соответствующую своим представлениям систему власти, после чего подчинили ей массовые настроения.
Особым примером влияния массовых настроений на модификацию политической системы является горбачевская перестройка в СССР конца 80-х гг. Ее специфика с политико-психологической точки зрения состояла в том, что изменения системы первоначально
начались при отсутствии массовых настроений, вынуждающих к такого рода переменам. Данный пример демонстрирует способность политической системы к попытке самообновления на основе предвидения и стимуляции появления потенциальных массовых настроений. Эпоха сталинизма и период застоя создавали объективные предпосылки для значительного недовольства людей. Однако расхождение между формировавшимися прежде всего пропагандой высокими притязаниями и постепенно ухудшавшимися возможностями их реализации не осознавалось инерционным массовым политическим сознанием. Многим, прежде всего западным аналитикам было ясно, что ситуация чревата накоплением неудовлетворенности, могущей привести к радикально-деструктивному массовому политическому поведению. Исходя из этого, первые годы перестройки можно рассматривать как превентивную акцию социально-политической системы, целью которой была попытка предотвращения массового недовольства, формирования конструктивно-критических настроений. Была создана возможность вербальной канализации оппозиционных системе настроений (гласность) и осуществлена попытка формирования механизма сдерживания настроений неудовлетворенности. Он включал два звена: во-первых, снижение уровня притязаний населения; во-вторых, усилия по расширению возможностей реализации потребностей в разных сферах ("ускорение", а затем даже "реформы").
Однако ход перестройки показал, что возможности контроля над массовыми настроениями в условиях самообновления политической системы ограничены. Реформы в ситуациях такого рода порождают значительные массовые ожидания, резко превышающие во-зяможности системы удовлетворить их. Вместо стабилизации настроений идет их плюрализация на основе теперь уже плохо сдерживаемого системой всеобщего недовольства, возникающего по разнообразным причинах. В результате, появляются признаки капитальной дестабилизации всей системы, и последняя попадает в зависимость от ею же инициированных процессов. Попытка модификации, вызвав нарушение прежней настроенческой нормативной стабильности общества, заставляет систему ускорять процессы обновления под угрозой полной утраты возможностей управления массовыми настроениями и дестабилизации социальнополитической жизни в результате разнонаправленного политического поведения значительных масс людей. В итоге недостаточно точного прогнозирования и откровенно неумелого управления данными процессами, это ведет к дезинтеграции и краху всей системы.
NB i
1. В историческом развитии, как и в современных условиях, достаточно наглядно действие особого феномена массовых политических настроений, оказывающего заметное влияние на динамичные политические процессы. В массовом выражении политические настроения начали активно и относительно постоянно проявляться в политике достаточно давно. Ускорение темпов исторического развития, повышение его динамичности влечет за собой все более отчетливое усиление роли массовых настроений.
, Современные условия внесли ряд качественных изменений в психологию масс как субъекта политических процессов. При общем росте информированности и развитии сознания, идет процесс нарастания импульсивности массового поведения. Это связано с изменениями условий производства и жизни в период научно-технической революции, характера потребностей и возможностей их удовлетворения, а также нарастающим общим динамизмом бытия
2. В ряду традиционных понятий и категорий политической науки свое место занимает понятие "массовые политические настроения". Оно легко и естественно вписывается в категориальную систему политических наук.
Специальный методологический анализ показывает, что понятие "массовые политические настроения" выступает в качестве субкатегории по отношению к таким понятиям как "политическое сознание" (онтологическая связь основана на том, что настроения - форма функционирования массового политического сознания на обыденном уровне, а также первичный, эмоционально-оценочный, а иногда непосредственно действенный компонент такого сознания); "политическая культура" (настроения включены в последнюю как компонент актуального политического сознания, его прежних вариантов, и как идеологический прообраз будущего сознания); "политическое поведение" (являясь механизмом инициирования и регуляциитакого поведения); "политическая система" (служа субъективной основой функционирования как отдельных стержневых элементов, так и всей системы в целом). Массовые настроения относятся к политико-психологическому пласту механизмов, связанных с политикой как деятельностью значительных масс людей и обеспечивающих мотиваци-онную сторону этой деятельности.
3. В рамках политической психологии массовые настроения рассматриваются как особые психические состояния, каждое из которых можно определить как однородную для достаточно большого множества людей субъективную реакцию, отражающую удовлетворенность социально-политическими условиями жизни; оценку возможностей реализации социально-политических притязаний; стремление к изменению условий ради осуществления притязаний. Природа настроений связана со взаимоотношением притязаний (ожиданий) людей и реальных условий жизни. Это специфическая реакция на рассогласование потребного и наличного.
Субъектом массовых настроений является общность людей, объединенных единым переживанием. Зарождаясь в конкретных социальных группах и слоях, настроения быстро распространяются, формируя специфические по своим характеристикам массы в качестве собственных субъектов тех или иных настроений В достаточно конкретном выражении это толпа, в более широком --• массовое движение, в экстремальном -• большинство общества, охваченное однородным политическим настроением. Истоки развития настроений связаны с разными субъективными оценками реальной действительности, которые могут совпадать, порождая массовые явления, когда одинаково оцениваются значимые для многих людей события. Развитие настроений носит циркулярный характер. Динамика развития связана со сменой направленности, интенсивности и экспрессивности.
Функциональный подход позволяет подразделять настроения в зависимости от тех конкретных функций, которые они выполняют в политических процессах. В соответствии с практической политической значимостью и очевидностью проявления можно выделить 1) функцию формирования субъекта потенциальных действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, маесовые движения); 2) функцию инициирования и регуляции массового политического поведения и соответствующие настроения (например, приводящие к модификации политической системы); 3) функцию политико-психологической оценки ж, соответственно, сигнально-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности и политического сознания (например, нового политического мышления).
Возможности воздействия на массовые настроения связаны с изменением притязаний и возможностей их реализации. Стабилизация позитивных настроений достигается за счет уравновешивания первого и второго. Отставание возможностей реализации вызывает недовольство. Их совпадение с притязаниями, а тем более опережение - подъем позитивных массовых настроений.
4. Массовые политические настроения, выполняя функцию формирования субъекта потенциального политического действия, сплачивают людей совместным переживанием расхождения притязаний и возможностей их достижения, а также позитивной оценкой вероятности реализации притязаний посредством определенных действий. Основываясь на расхождении потребностей и возможностей (недовольство), настроения, лежащие в основе массовых движений, различаются интенсивностью негативной оценки существующей ситуации, отношением к прошлому и будущему, а также оценкой направленности необходимых действий. В леворадикальных движениях доминируют сверхвысокие новые притязания, которым подчинено все поведение, направленное на отрицание ради развития. В реформистских умеренные притязания определяют умеренные поступательные действия. В праворадикальных доминируют уже достигавшиеся (реально или иллюзорно) притязания, редуцирующие поведение во временном (возврат к прошлому) и содержательном ("простые пути") отношении.
5. Осуществляя функцию инициирования и регуляции политического поведения, массовые настроения вызывают процессы модификации политической системы двумя путями: либо "снизу", выделяя политическую силу, способную оформить настроения и повести за собой массы; либо "сверху", побуждая правящие крути к реформам системы. В динамичном в настроенческом отношении обществе даже незначительное преобладание настроений недовольства вызывает резкие изменения политической системы. В относительно статичном - необходима охваченность однородным настроением подавляющего большинства членов общества, что ведет к радикальному слому прежней системы и достаточно быстрой консолидации настроений по ходу формирования новой политической системы. Особым случаем является попытка самообновления системы тоталитарного типа, разрушающая настроенческую однородность в целях избегания ее спонтанного саморазрушения: идя на перестройку под влиянием предвосхищаемого давления массовых настроений, такая система попадает в зависимость от ей же инициированных процессов и оказывается вынужденной ускорять и углублять преобразования под угрозой нарастающего давления теперь уже реальных настроений недовольства.
Для семинаров и рефератов
1. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике. - М., 1995.
2. Политология: Энциклопедический словарь. - М., 1993.
3. Парыгин Б.Д. Общественное настроение. - М., 1966.
4. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М., 1979.
5. Шибутани Т. Социальная психология. - М., 1969.
6. Стефанов Н.Н. Общественною настроение. Същност и формиране. - София, 1975.
7. Davies J. Human Nature in Politics. The Dynamics of Political Behaviour. - Westport, 1972.
8. Marsh A. Protest and Political Consciousness. -L., 1978.
ПСИХОЛОГИЯ СТИХИЙНЫХ ФОРМ ПОВЕДЕНИЯ В ООЛИТИКЕ
Стихийные массовые явления в политике Проблема стихийного политического поведения, его настроенческая и ситуативная обусловленность Основные признаки стихийного поведения. Общие механизмы стихийного поведения: "циркулярная реакция", "эмоциональное кружение", появление общего объекта внимания и импульсивные действия по отношению к нему.
Основные виды субъектов стихийного поведения. Толпа и закономерности ее поведения. Человек в толпе, модификация его сознания и поведения. Виды толпы и их политики-психологическая трансформация. Проблема контроля за поведением толпы и управления им. Некоторые специфические черты митинга и демонстрации как проявлений политического поведения толпы и способы борьбы с ними.
"Собранная публика" и особенности ее поведения. Психологические особенности политических собраний и заседаний. Психология политических партий и общественно-политических движений.
"Несобранная" публика и особенности ее поведения. Электоральное поведение граждан.
Основные формы стихийного поведения. Паника и панические настроения в политике. Основные причины и факторы, усиливающие паническое поведение. Панический ажиотаж. Психологические механизмы возникновения, развития и прекращения паники.
Агрессия и агрессивные настроения в политике. Основные причины и факторы, усиливающие агрессивное поведение. Агрессивный ажиотаж. Психологические механизмы возникновения, развития и снижения уровня агрессии.
Политическая психология различает две основные формы поведения людей. С одной стороны, это поведение, полностью или в основном зависящее от собственной воли и сознания индивидов - произвольное, осознанное, рациональное поведение. С другой стороны, - поведение, зависящее не от самих индивидов, а от тех форм, в которых проявления свободы воли или желаний индивида оказываются, в той или иной степени, ограниченными прямым или косвенным влиянием других людей или обстоятельств. В последнем случае иногда принято говорить о вынужденном (обусловленным внешним давлением), а чаще, о стихийном поведении.
Вернемся к одной из предыдущих глав. Как там уже говорилось, стихийное или еще называемое "внекол-лективным" и "внегрупповым" политическое поведение значительных масс людей (или "человеческих агрегатов") - это неорганизованное, но аналогичное (подчас тождественное, хотя и не всегда полностью одинаковое), и сравнительно необычное поведение большого количества людей, проявляющееся, прежде всего, именно в политической сфере.
Анализ массового стихийного поведения подразумевает два основных направления. Во-первых, это детальное рассмотрение конкретных практических субъектов такого стихийного поведения. К конкретным субъектам такого рода обычно относятся три вида массовых общностей:
1) толпа;
2) "собранная публика";
3) "несобранная" публика.
Как мы видим, эти и есть три наиболее конкретные формы проявления массового политического поведения, подробно рассмотренного в главе 7. Там, однако, мы их только обозначили в рамках более теоретического, чем практического анализа. Теперь наступает время их детального предметного исследования.
Во-вторых, это специальное рассмотрение основных, наиболее демонстративных форм проявления стихийного поведения. К таким формам относятся прежде всего две - хотя бы в силу их максимальной заметности и опасности возникающих в результате последствий Во-первых, это стихийная массовая паника. Во-вторых, это столь же стихийная массовая агрессия. При всей своей внешней противоположности, данные формы стихийного социально-политического поведения имеют и много общего с точки зрения своих психологических механизмов.
Поведение групп, обозначаемых в толковых словарях разных языков мира как "множество сошедшихся вместе людей", "скопище", "сборище" или "нестройное, неорганизованное скопление людей", часто имеет очень серьезные последствия для политической жизни общества.
ОБЩИЕ МЕХАНИЗМЫ СТИХИЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Среди таких механизмов, способствующих возникновению и развитию стихийных форм массового поведения, одним из важнейших является так называемая "циркулярная реакция"'. Используем бытовой пример. Войдя в комнату, где только что был рассказан анекдот, и все присутствующие громко смеются, вы, как правило, поддаетесь общему веселому настроению, хотя причины смеха вам неизвестны. Вы улыбаетесь так, будто услышали и поняли шутку. Причиной вашего смеха является эмоциональная стимуляция со стороны теперь уже отсмеявшихся людей, осуществляемая на бессознательном, психофизическом уровне. Самое интересное заключается в том, что взрыв вашего смеха, совпадая с угасанием смеха других, вызывает новый взрыв смеха с их стороны. Теперь они смеются уже над вашей, с их точки зрения, неадекватной реакцией. Слыша этот смех, в свою очередь, вы вновь начинаете смеяться.
Это - примитивнейший пример того, что в психологии эмоций называют "циркулярной реакцией". Та или иная эмоция, подхватываясь другими людьми, обычно возвращается к вам как бы по кругу. Так она может циркулировать определенное время, и это - первый этап формирования эмоциональной общности.
Процесс циркуляции может прерываться, и тогда эмоция постепенно сойдет на нет. Однако при включении в общность новых людей она будет каждый раз
как бы воспроизводиться заново. Это происходит в тех случаях, когда эмоция и ее повод достаточно актуальны и значимы для людей. Тем самым обеспечивается второй этап - своеобразное "эмоциональное кружение" данного психофизического состояния. Его суть проста: в стихийно складывающейся общности та или иная эмоция как бы ходит по кругу, непрерывно поддерживая и усиливая сама себя. Это этап эмоционального самоиндуцирования такой общности. Так, собственно, и складываются стихийные эмоциональные общности - за счет хоть быстрого проговаривания пионерских "речевок", хоть распевания солдатских маршей или национальных гимнов, хоть скандирования "Спартак - чемпион!" с непременным припевом: "Оле, оле, оле, оле!".
"Циркулярная реакция" ведет к ситуационному стиранию индивидуальных различий. Все хохочут, причем все сильнее, просто потому, что хохочут. Поведение и эмоциональное состояние каждого из индивидов определяются уже не столько их рациональной интерпретацией обстановки, сколько поведением и эмоциями окружающих. Поддержание и развитие эмоций зависит от появления новых индивидов, которые поневоле заражаются данным состоянием. В предельном выражении, даже данный пример может привести к полному вырождению данной группы людей в однородную аморфную массу, бессознательно реагирующую на некоторые стимулы одинаковым образом - заливистым смехом. Резкое снижение критичности по мере усиления эмоционального кружения означает, что нарастающая внушаемость индивидов по отношению к воздействиям, исходящим изнутри общности, сочетается с утратой способности воспринимать более рациональные сообщения, исходящие извне. Так данная общность становится "закрытой" и вполне самодостаточной в эмоциональном плане.
Третий этап действия механизмов стихийного проведения - появление нового общего объекта внимания, на котором фокусируются эмоциональные импульсы, чувства и воображение людей. Если первоначально общий объект интереса составляло возбуждающее событие, вызвавшее эмоциональную реакцию и удерживавшее около себя людей, то на данном этапе новым объектом становится образ, создаваемый в процессе "эмоционального кружения" и общения членов общности. Этот образ -продукт совместного творчества, он
всеми разделяется и дает общую ориентацию, выступая в качестве объекта-побудителя совместного поведения. Возникновение такого, как правило, воображаемого, виртуального объекта становится фактором, сплачивающим общность уже в единое целое.
Данный этап возникает при таком накале эмоционального состояния, когда у охваченных им людей возникает состояние готовности к реагированию на информацию, поступающую от присутствующих. Будучи некритично "закрытой" к информации извне, в этот момент члены общности "открываются" для эмпати-ческого, некритического восприятия и сопереживания внутренней информации. Эмоциональное напряжение возбужденных людей побуждает их к движению и общению друг с другом. В процессе же "эмоционального кружения" и продолжающейся "циркулярной реакции" напряжение нарастает. В итоге, возникает не просто предрасположенность, а глубокая эмоциональная потребность в совместных немедленных действиях.
Завершающий этап в формировании субъекта стихийного поведения - активизация членов общности через дополнительное стимулирование, путем возбуждения импульсов, соответствующих общему воображаемому объекту. Такое стимулирование обычно осуществляется на основе прямого внушения. Осуществляет его лидер общности. Тем самым, он непосредственно побуждает членов общности к конкретным, нужным ему действиям. Или, при отсутствии такого лидера, целенаправленного побуждения не происходит, и общность сама, стихийно находит для себя объект собственных непосредственных действий.
Особо следует подчеркнуть, что данные механизмы действуют не только на примере смеха. Им подчиняются и страх, и гнев, и другие негативные эмоции. За счет этого и возникают не только толпы сторонников "Спартака", но и панические, и агрессивные, и прочие виды подобных эмоциональных общностей.
Примеров действия описанных механизмов более чем достаточно. Это и подростковые шалости "со смехом без причины", и собрания религиозных сектантов, и традиционный "круговой .танец" чеченских боевиков, являющийся непосредственным примером навязчивого эмоционального самоиндуцирования и почти принудительного эмоционально-действенного "кружения" в самом буквальном смысле.
ОСНОВНЫЕ СУБЪЕКТЫ СТИХИЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Г.Лебон практически во всех своих трудах регулярно и уверенно утверждал, что принципиальной разницы в психологических механизмах стихийного массового политического поведения у разных видов субъектов такого поведения просто нет. Теоретически разделяя, прежде всего по внешне фиксируемому и предполагаемому объему входящих в них людей, три таких субъекта (толпу, а также публику, разделявшуюся на "собранную" и "несобранную"), он все равно сводил все эти три вида субъекта политического действия к одному - к толпе. Толпа, по твердому определению Г. Лебона, это не только внешне наблюдаемое на улице физическое скопление людей. Это могут быть и читатели в зале библиотеки - так называемая "потенциальная толпа". Тоже самое относится и к электорату или же к парламентской ассамблее, уверял Г. Лебон.
Впрочем, в истории науки были и другие точки зрения. При сохранении действия безусловно существующего ряда общих психологических механизмов, названные три разновидности субъекта стихийного проведения имеют и достаточные различия. Эти различия определяют своеобразие политических действий, что вполне оправдывает их раздельное рассмотрение.
ПСИХОЛОГИЯ ТОЛПЫ
Существует значительное множество попыток определения того, что же такое толпа. Ограничимся лишь несколькими такими определениями. Так, Я. ТТТе-паньский, акцентируя прежде всего социологические признаки, считал, что толпа, в первую очередь, представляет собой "временное скопление большого числа людей на территории, допускающей непосредственный контакт, спонтанно реагирующих на одни и те же стимулы сходным или идентичным образом"2.
Согласно очень близкому, но все-таки более психологически точному определению Ю.А. Шерковина, толпа - это, прежде всего, "контактная внешне не
организованная общность, отличающаяся высокой степенью конформизма составляющих ее индивидов, действующих крайне эмоционально и единодушно"3.
Среди общих психологических факторов существования толпы практически всеми исследователями обычно отмечается устойчивая и подчас просто жесткая психологическая связь, объединяющая входящих в толпу людей. Образовавшаяся на основе сходных или идентичных эмоций и импульсов, вызванных одним и тем же стимулом, толпа не обладает установленными организационными нормами и никаким комплексом моральных норм. Влияние толпы на своих членов вытекает из природы возникшей между ними эмоционально-импульсивной связи. В толпе проявляется примитивные, но сильные импульсы и эмоции, не сдерживаемые никакими этическими или организационными нормами.
Как уже обсуждалось выше, в толпе, как и во всех иных формах массового стихийного поведения, мы встречаемся с проявлениями деиндивидуализации, частичного исчезновения индивидуальных черт личности. Вследствие этого, у людей сильно возрастает готовность к заражению и, одновременно, склонность к подражанию. Реакция на внешние стимулы направляется не рефлексией, а первым эмоциональным импульсом или подражанием поведению других людей. Исчезновение рефлексивности, деиндивидуализация усиливают чувство общности со всей толпой. Это влечет за собой ослабление ощущения важности этических и правовых норм. Толпа создает сильное ощущение правильности предпринимаемых действий. Навязанные эмоциями способы действия не оцениваются критически. Господствующая в толпе эмоциональная напряженность увеличивает ощущение собственной силы и уменьшает чувство ответственности за совершаемые поступки. Особую силу толпе придает наличие конкретных оппонентов. "Нельзя понять историю, не имея в виду, что мораль и поведение отдельного человека сильно отличаются от морали и поведения того же человека, когда он представляет собой эту часть общества"4.
Б.Ф. Поршнев писал: "Толпа - это иногда совершенно случайное множество людей. Между ними может не быть никаких внутренних связей, и они становятся общностью лишь в той мере, в какой охвачены одинаковой негативной, разрушительной эмоцией по отношению к каким-либо лицам, установлениям, событиям. Словом, толпу подчас делает общностью только то, что она "против", что она против "них"5.
После научной цитаты, приведем художественный пример такого же рода. Один из героев У.Фолкнера так воспринимал толпу, собравшуюся у тюрьмы, где держали негра, обвинявшегося в убийстве белого. Он видел перед собой "бесчисленную массу лиц, удивительно схожих отсутствием всякой индивидуальности, полнейшим отсутствием своего "я", ставшего "мы", ничуть не нетерпеливых даже, не склонных спешить, чуть ли не парадных в полном забвении собственной своей страшной силы..."6.
Однако достаточно примеров - займемся механизмами. По мнению ряда исследователей, в результате воздействия всех названных выше феноменов, члены толпы часто действуют как бы под влиянием гипноза. Критикуя идеи Г.Лебона и З.Фрейда, совершенно буквально писавших о "гипнотической сущности толпы" и "психозе толпы" ("разумеется, этих теорий уже никто не придерживается"), Я.Щепаньский пишет: "...это лишь некий краткий оборот, обозначающий степень интенсивности действия сходных импульсов и эмоций у всех членов толпы. Этот "гипноз" действует сильнее или слабее в зависимости от характера стимулов, вызывающих реакцию толпы, от конкретной общественно-исторической ситуации, в которой собралась толпа, и от индивидуальных черт ее членов"7.
Выделяется ряд условий действия такого "гипноза". Во-первых, предварительно существующие устойчивые установки и убеждения. Легко вызвать возникновение терроризирующей толпы, например, направленной против давно ненавистных ей групп или институтов. Во-вторых, убеждения и склонности, соответствующие лозунгам, побуждающим толпу к действиям. В-третьих, молодой возраст и отсутствие социально-политического опыта. Наконец, в-четвертых, низкий уровень умственного развития и недостаточная развитость интеллектуальных элементов психики, отсутствие
привычки анализировать свое поведение, недостаточно сильная воля и отсутствие твердости политических взглядов. Выражаясь несколько метафорически, Б.Ф.Поршнев формулировал так: условия толпы - "это своего рода "ускоритель", который во много раз "разгоняет" ту или иную склонность, умножает ее, может разжечь до огромной силы"8. В этом, собственно, он и видел реальную конкретность того, что прежние авторы считали "гипнотической сущностью" толпы. Хотя, разумеется, мысль о "разгоне" тех или иных "склонностей" неизбежно приводила к пониманию многолико-сти и неоднородности толпы.
Проблема типологии толпы всегда представляла собой значительный интерес. Даже из житейских наблюдений понятно: толпа толпе, безусловно, рознь. Политико-психологическая наука и политическая практика давно научились выделять отдельные виды толпы и даже воздействовать на них. Однако проблема, имеющая как свои плюсы, так и не меньшие минусы, заключается в возможности быстрой трансформации одного вида толпы в совершенно иной. Рассмотрим виды толпы и механизм их трансформации на элементарном житейском примере.
Первый вид, случайную толпу, каждый может легко наблюдать на улице, где произошло, допустим, дорожно-транспортное происшествие. Столкнулись два автомобиля. И, естественно, рядом сразу же остановились несколько любопытных прохожих. Пока пострадавшие водители выясняют суть дела между собой, любопытствующие уточняют детали. Основной эмоцией в данном случае является банальное любопытство. Оно останавливает все новых прохожих. Они обращаются к уже имеющимся любопытным с расспросами, уточняя детали. "Циркулярная реакция" любопытства запускается на полный ход. Непрерывно, по кругу, пересказывается, кто откуда ехал, куда поворачивал, и кто виноват. Причем теперь пересказывать это начинают все новые члены толпы, которые сами заведомо не видели происшествия. Начинается "эмоциональное кружение": привлекая все новых любопытствующих, толпа по кругу воспроизводит один и тот же эмоциональный рассказ. В отдельных случаях водители, разобравшись между собой, могут уже уехать, но толпа будет оставаться и даже
увеличиваться за счет действия названных механизмов. Особенно типичны такие ситуации для восточных стран, где прохожие более темпераментны и меньше озабочены рациональным использованием своего личного времени. Постепенно, уже устойчивая случайная толпа вполне может трансформироваться в толпу экспрессивную.
Второй вид, экспрессивная толпа, обычно представляет собой совокупность людей, совместно выражающих радость или горе, гнев или протест - в общем, что-то эмоционально выражающих. Это может быть, например, толпа, идущая за гробом. Или, наоборот, это может быть толпа, радующаяся окончанию солнечного затмения. В нашем примере, случайная толпа вокруг дорожно-транспортного происшествия может быстро превратиться в экспрессивную толпу, выражающую, например, недовольство совершенно безобразной организацией уличного движения и абсолютно бездарной работой ГИБДД, или дорожной полиции. Обсудив детали происшествия и удовлетворив, тем самым, свое любопытство, такая толпа быстро создает объект, в отношении которого начинает выражать эмоции - в данном случае, дорожную инспекцию.
Третьим видом толпы, в чем-то приближающимся к рассматриваемой далее "собранной публике", является так называемая "конвенциональная толпа", руководствующаяся какими-то правилами в своем поведении. Обычно такая толпа собирается по поводу события, объявленного заранее -спортивного состязания, политического митинга. В таком случае людьми движет определенный конкретный интерес, и обычно они готовы до поры следовать некоторым принятым в таких ситуациях нормам. Это могут быть зрители, скажем, футбольного матча. Внешне, у такой толпы налицо все внешние признаки следования "конвенции": билеты, отведенные места, соответствующие заграждения и недоступные зоны. Внутренне, однако, понятно, что зрители футбольного матча - это не посетители консерватории. Такая толпа остается "конвенциональной" до определенного момента. Она будет конвенциональной, пока хватит сил у конной милиции, ограничивающей проход болельщиков к станции метро по окончанию матча. Однако собственные, внутренние "правила" поведения болельщиков-"фанатов" таковы, что могут и смести милицию. Тогда от "конвенциональной толпы" не останется и следа - она превратится в следующий вид, в толпу действующую. Однако перед рассмотрением этого вида, вернемся к экспрессивной толпе и к нашему примеру.
Крайний случай экспрессивной толпы - экстатическая толпа, возникающая тогда, когда люди доводят себя до исступления в совместных молитвенных или ритуальных ритмических действиях. Это происходит в ходе ряда мусульманских праздников типа "шахсей-вахсей", на сектантских бдениях, иногда - на бурных карнавалах в некоторых латиноамериканских странах. В экстатическую толпу часто превращается молодежь на концертах своих музыкальных кумиров.
В нашем примере, экспрессивно выражающая свое мнение толпа, собравшаяся вокруг дорожно-транспортного происшествия, также может до поры оставаться вполне "конвенциональной", удерживая свою критику полиции в общепринятых рамках. Скажем, не прибегая к ненормативной лексике и т. п. Однако, при высокой интенсивности экспрессивных эмоций и, скажем, общего невысокого авторитета полиции в обществе, ситуация может резко измениться. От слов такая толпа может перейти к действиям, и тогда, скорее всего, пострадают оказавшиеся здесь представители правопорядка или находящийся поблизости полицейский участок. Согласно принятой типологии и закону быстрой трансформации, рассматриваемая нами толпа превратится в уже упомянутую действующую толпу - то есть, совершающую уже активные действия относительно реального или придуманного для себя объекта.
Четвертый вид, действующая толпа, считается наиболее важным в политическом отношении, и потому наиболее пристально изучаемым видом толпы. Действующая толпа, в свою очередь, подразделяется на несколько подвидов. Обычно выделяются_агрессивная толпа - множество людей, движимых гневом и злобой, стремящихся к уничтожению, разрушению, убийствам. Отдельно выделяется паническая толпа -люди, движимые чувством страха и стремлением избежать некой опасности (реальной или воображаемой).
Особняком стоит стяжательская толпа - люди, объединенные желанием добыть или вернуть себе некие ценности. Такая толпа разнородна, она может включать и мародеров, и вкладчиков обанкротившихся банков, и погромщиков, и т. д. Главная ее особенность - общее эмоционально-действенное единство на фоне осознаваемого в глубине конфликта: ведь члены такой толпы борются за обладанием ценностей, которых все равно на всех не хватит.
Особым видом является мятежная или повстанческая толпа. Окончательное ее название зависит от результата ее действий. В случае успеха она будет не просто "повстанческой", а даже "революционной". В случае поражения, она может даже потерять статус "мятежной толпы" и превратиться просто в "случайный сброд". Все относительно в этом вопросе.
С одной стороны, еще некоторое время назад Ю.А. Шерковин писал: "Повстанческая толпа - непременный атрибут всех революционных потрясений - характеризуется значительной классовой однородностью и безоговорочным разделением ценностей своего класса. Действиями повстанческой толпы уничтожались станки на первых механизированных фабриках в период промышленной революции, истреблялась французская аристократия, брались штурмом оплоты реакции, сжигались помещичьи усадьбы, освобождались из тюрем арестованные товарищи, добывалось оружие в арсеналах. Повстанческая толпа представляет собой особый вид действующей толпы, в которую может быть внесено организующее начало, превращающее стихийное выступление в сознательный акт политической борьбы"4.
Все верно: так, скорее всего, и происходило. Так, наверное, и воспринималось тогда, когда происходили упомянутые события. Но, с другой стороны, все изменчиво. И осенью 2000 г. лидер российских коммунистов Г. Зюганов публично заявляет, что повстанческая толпа, совершившая мирную революцию в Югославии, "пахла марихуаной, водкой и долларами".
Однако вернемся к нашему примеру. Из экспрессивной толпы, выражающей негативное отношение к полиции, она легко (хотя и не самостийно - здесь уже требуются вожаки) может превратиться в агрессивную толпу. Затем, направившись к ближайшему полицейскому участку и разгромив его, она вполне может побывать и в состоянии стяжательской толпы. Но этим дело может не кончиться. При наличии определенного внешнего воздействия, такая толпа легко превращается в мятежную. И тогда ей мало разгрома одного участка - ведь "во всем виноваты власти!". Такая толпа, непрерывно увеличиваясь в объеме, движется к местам дислокации органов высшей власти с весьма недвусмысленными намерениями. Захватив их или
заставив власти покинуть эти места, такая толпа превращается в революционную.
Вся политико-психологическая динамика такой трансформации толпы, от случайной до революционной, может занять от нескольких часов до нескольких дней. Наиболее яркий пример именно такой трансформации разных видов толпы нам удалось наблюдать в Иране в период краха шахского режима и прихода к власти режима аятоллы Р. Хомейни. В Тегеране все шло именно по этой схеме. В один момент, в нескольких концах города, вдруг случились некие дорожно-транспортные происшествия. И возникли первые, вроде бы совершенно "случайные" толпы. Далее все пошло абсолютно по описанной выше схеме и привело к известным политическим результатам.
Политическое поведение толпы, в принципе, вполне поддается контролю и управлению. Однако, это эффективно до определенной степени. Здесь просто нельзя абсолютизировать возможности контроля и, тем более, понимать их примитивно. Имея дело со сложными политико-психологическими феноменами, надо и действовать исключительно политико-психоло-гически.
Приведем конкретный пример. В период осады иранцами посольства США, когда работников посольства держали в качестве заложников, возник показательный эпизод. Разгоряченная некоторыми событиями, к посольству решительно направилась уже явно экспрессивная толпа, грозившая по ходу дела превратиться в агрессивно-действенную. Опасность была велика, однако разведка предупредила заблаговременно. Соответствующие "меры" были предприняты, когда толпа приблизилась к перекрестку в двух кварталах от посольства. В этот момент из боковой улицы, пересекая путь движения толпы, выехал автомобиль с открытым кузовом, в котором находились полуголые американские девушки - артистки из привычных "подтанцовок". Редко затормозив перед светофором, автомобиль привлек внимание толпы, состоявшей (ислам) исключительно из суровых мужчин. Возникла пауза, обмен взглядами, жестами, отдельными репликами. После этого, выехав на перекресток, автомобиль заглох, преградив путь толпе. Пауза продолжилась. Спустя некоторое время, "починившись", автомобиль медленно продолжил движение по улице, уходящей в сторону от посольства. При этом девушки в кузове
устроили перепляс. Это было удивительно, но головная часть толпы ("вожаки", "лидеры"), медленно повернувшись, вдруг продолжила движение за грузовичком. Остальные, даже не видя что произошло, последовали за своим "руководством". Только после того, как толпу исламистов удалось увести таким образом на безопасное расстояние, грузовичок прибавил газу, и исчез в дорожной пыли. Обескураженная толпа вскоре рассеялась.
Теоретический анализ механизмов формирования и действий толпы указывает на определенные возможности контроля за ее поведением. Их суть - в обратной трансформации видов и разновидностей толпы, в их редукции к нижним уровням. В приведенном выше примере агрессивно-действенная толпа психологически была превращена в случайную, любопытствующую толпу. Чтобы предотвратить образование толпы или рассеять толпу уже образовавшуюся, обычно необходимо просто переключить внимание составляющих ее людей на что-то иное. Слишком сильно сосредоточенное на одном объекте внимание разрушается за счет переноса внимания на несколько других объектов. Как только внимание людей в толпе оказывается разделенным между несколькими объектами, они распадаются на отдельные микрогруппы, а единая и грозная толпа распадается. Это сопровождается ре-индивидуализацией психики членов толпы, и часто она просто исчезает.
В странах Латинской Америки (в частности, в Бразилии) политические противники давно обучились срывать митинги друг друга. Любая митингующая толпа обладает если не определенной структурой, то своеобразной "географией". В ней есть центр с "вожаками" и "заводилами", а также периферия с менее убежденными "попутчиками". Со времен Г. Лебона известно, что скорость и интенсивность эмоционального заражения падают от центра к периферии. Агенты противника, замешавшись в периферической части такого митинга, в кульминационный момент обычно довольно просто переориентируют внимание толпы. Для этого достаточно затеять ту или иную азартную игру (типа "наперсток") или включить радиоприемник с каким-либо спортивным (лучше всего, футбольным - особенно, в Бразилии) репортажем. После этого значительная часть конвенциональной толпы (митинг) превращается в ряд случайных микро-толп, увлеченных игрой или репортажем.
Есть и совсем простые приемы. Замешавшись в демонстрацию политических противников (влиять на толпу все же легче из центра, чем с периферии), достаточно в подходящий момент имитировать страх криками: "Полиция!", "Они вооружены!", "Газы!" и т. п. Создав таким образом в толпе панику, ее легко увлечь за собой, в сторону от прежней цели.
Агрессивная толпа может быть трансформирована в экстатическую или экспрессивную посредством трансляции громкой музыки и быстрых танцевальных ритмов. По некоторым данным, посольства и другие учреждения США за рубежом обеспечены соответствующей звуковоспроизводящей техников и соответствующими записями на случай стихийных массовых антиамериканских выступлений, которые могут принимать агрессивный характер. Музыку в тех же целях используют владельцы крупных роскошных магазинов. В ЮАР был даже разработан специальный "музыкальный танк" - боевая машина, вооружение которой состоит из резервуаров с холодной водой, брандсбойтов, а также записей популярной ритмической музыки и, соответственно, мощных звукоусилителей для борьбы против массовых манифестаций и прочих уличных беспорядков10.
Целый ряд примеров как эффективного, так и крайне неэффективного обращения с толпой был продемонстрирован в экс-СССР в конце 80-х гг. прошлого века. Напомним лишь действия российских войск в Тбилиси в апреле 1988 г., когда у собравшейся на центральной площади толпы манифестантов для начала были отрезаны все пути отхода (грузовики заблокировали выходящие на площадь улицы и переулки). С помощью громкоговорителей толпу погнали по единственной оставшейся открытой трассе, проспекту Руставели, где ее подгоняли российские десантники с саперными лопатками. Кто бы ни был виноват в произошедшем, главная вина состоит в политико-психологической неграмотности обеих противостоящих сторон.
Напротив, в 1989 г. в Баку удалось добиться одобрения руководства и применить совершенно иную
тактику противостояния митинговавшим протестантам, ежедневно заполнявшим центральную площадь. В принятой тактике сознательно не использовались люди в военной или милицейской форме. Просто с самого раннего утра к площади начинали съезжаться машины "Скорой помощи". Кого-то уговорами, кого-то с усилиями, но удавалось переместить в эти машины. Разумеется, они ехали потом не в больницы. Отъезжая в отдаленные концы города, они отпускали манифестантов и мчались за новыми. К середине дня площадь обычно пустела. В комплексе, к этому добавлялись и другие приемы: музыкальное вещание, разъяснительные беседы, личные выступления местных авторитетных людей и т. д. Через полторы недели подобной работы митинги прекратились: оппозиция поняла упорство властей и оценила неэффективность своих действий.
Преднамеренное стимулирование трансформаций толпы может осуществляться изнутри или извне. При этом, воздействие изнутри основано на прерывании механизма "эмоционального кружения" - его необходимо начинать из центра. Воздействие же извне, напротив, должно начинаться с периферии, а не из центра. Это ведет к созданию новых, альтернативных центров толпы. После этого старый центр обычно теряет свое значение, а находившийся в нем лидер - свое влияние. Для эффективного контроля за поведением толпы очень важно наличие своевременной информации о возможностях ее формирования - чтобы было время для планирования и осуществления конкретных контрдействий.
ПСИХОЛОГИЯ "СОБРАННОЙ ПУБЛИКИ"
Позаимствуем художественный пример у В. Шекспира. Перед Сенатом выступает Брут, и Сенат рукоплещет его планам и предложениям, явственно одобряя их. Но вслед за Брутом выступает Марк Антоний. И тот же самый Сенат, с той же самой силой, рукоплещет теперь уже его предложениям, в итоге, одновременно одобряя прямо противоположные планы.
Теперь - реальный исторический пример. Французский историк И.Тэн так описывал заседания Конвента: "Они одобряют и предписывают то, к чему сами питают отвращение; не только глупости и безумия, но
и преступления, убийства невинных. Единогласно и при громе самых бурных аплодисментов левые, соединившись с правыми, посылают на эшафот Дантона, своего естественного главу, великого организатора и вдохновителя революции. Единогласно и так же под шум аплодисментов правые, соединившись с левыми, визируют наихудшие декреты революционного правительства. Единогласно и при восторженных криках энтузиазма и выражения прямого сочувствия Кол-ло д'Эрбуа, Котону и Робеспьеру, Конвент посредством произвольных и множественных избраний удерживает на своем месте человекоубийственное правительство, которое одни ненавидят за убийства, а другие за то, что оно стремится к их истреблению. Равнина и гора, большинство и меньшинство кончили тем, что согласились вместе содействовать собственному самоубийству"11.
Как справедливо указывал все тот же Г.Лебон: "При определенных условиях, - и притом только при этих условиях - собрание людей представляет совершенно новые черты, которые характеризуют отдельных индивидов, входящих в состав этого собрания. Сознательная личность исчезает. Собрание становится тем, что, я сказал бы, не имея лучшего выражения, организованной толпой, или толпой одухотворенной, составляющей единое существо и подчиняющееся закону духовного единства толпы"12.
Несмотря на авторитет Г.Лебона, трудно не согласиться с Я.Щепаньским: "Собранная публика может выступать в нескольких видах"13. Прежде всего, он выделяет публику, собравшуюся случайно, или "сборище". Другой вид - публика, собравшаяся преднамеренно, которая тоже может выступать в двух различных формах: 1) публика отдыхающая, ищущая развлечений, и 2) публика, ищущая информации (в том числе, на митингах и политических собраниях).
В целом же, "собранная публика - это скопление некоторого количества людей, испытывающих сходное ожидание определенных переживаний или интересующихся одним и тем же предметом. Эта общая заинтересованность и поляризация установок вокруг одного и того же предмета или события - основа ее обособления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым сходным образом Это сходство установок, ориентации и готовности к действию - основа объединения публики"14.
Механизм психологического объединения, в общем, вполне очевиден. После внешнего, физического соединения в одном помещении (публика редко действует на улице), под влиянием воздействия на всех одних и тех же стимулов, среди публики образуются определенные сходные или общие реакции, переживания или устойчивые ориентации. Такая публика обычно быстро осознает рождающиеся у нее настроения, что усиливает впечатления, вызванные действием общего стимула. И после всего этого, Я. Щепаньский делает вынужденное признание, буквально, сквозь зубы: "Таким образом, в публике могут возникнуть такие же явления, как и в толпе, а именно общее эмоциональное напряжение, утрачивание рефлексивности, ощущение единства и солидарности Поэтому некоторые виды публики, как, например, сборища, собрания или митинги, могут легко превратиться в экспрессивную или агрессивную толпу"15. Как бы не стремилась элита отделить себя от массы, у честных исследователей это не проходит. Та самая, "высоколобая" элита, оказываясь на спортивных мероприятиях или, скажем, на корриде в виде аморфной, ничем не связанной публики, под влиянием эмоционального заражения легко превращается в демонстрирующую или даже терроризирующую толпу.
Значение толп и собранной публики проявляется в периоды социальных волнений, развития революционных настроений, войны, забастовок, когда любое собрание или сборище может превратиться в агрессивную толпу, а она, в свою очередь, в толпу повстанческую, если ею овладеют организованные группы, которые сумеют направить ее действия в желательном для них направлении. Примеров единства такого рода со стороны элитарной "публики" и "низких" массовых толп было очень много в ходе серии "бархатных революций" в Восточной Европе на рубеже 80-х - 90-х гг. XX века.
"НЕСОБРАННАЯ" ПУБЛИКА
Я.Щепаньский считал: "Несобранной публикой являются, например, читатели одних и тех же газет, слушатели одних и тех же радиопередач, зрители одних и тех же телевизионных программ, читатели одних и тех же журналов. Не без причины в Польше укоренился термин "Культура "Пшекруя"" ("Kultura "Przekroju""), имеющий в виду способы выражения, поведения, мышления и деятельности, созданные этим популярным еженедельником"16. Примером российской действительности 90-х гг. стала безусловно специфичная в социально-политическом плане "аудитория НТВ". Однако развитие прогресса порождает все новые общности. Сегодня уже необходимо всерьез рассматривать в качестве пока, разумеется, совершенно несобранной, но часто уже достаточно единой публики "жителей Интернета".
С внешней точки зрения, несобранная публика - это всего лишь "поляризованная масса", то есть большое число людей, мышление и интересы которых ориентированы идентичными стимулами в одном направлении, и которые ведут себя сходным образом. Это сходство может проявляться не только в бытовых, но и в более социально важных вопросах - в идеологии и политике. В несобранной публике внешне вообще явно не проявляются явления, характерные для толпы или собранной публики. Не проявляется в таком объеме "эмоциональное заражение", не исчезает полностью рефлексивность и не возникает в полном объеме процесс деиндивидуализации. Хотя заражение и идет, но это - заражение со стороны "черного ящика" (радио- или телеприемника). Разумеется, "ящик" активно стремится и к снижению рефлексивности, и к деиндивидуализации аудитории, однако в полной мере, как в толпе, это труднодостижимо.
Всякие виды "поляризованных масс", несобранной публики, представляют собой базу для выработки сходных взглядов, готовности к некритичному восприятию определенной информации. Это основа для создания мнения по некоторым вопросам, основанная на готовности к реагированию сходным образом на идентичные стимулы. Следовательно, все виды несобранной публики представляют собой готовую базу для возникновения мнений и настроений - макроформ массового политического сознания и соответствующего политического поведения.
Особым примером такой эволюции несобранной публики является действие избирательных кампаний и возникающее в результате электоральное поведение несобранной публики. Данной проблеме посвящено множество специальных исследований. Однако общие механизмы электорального поведения достаточно просты. Несмотря на все разговоры о "новых технологиях", электоральное поведение в целом продолжает оставаться в значительной степени стихийным поведением, подчиняясь его общим закономерностям. В конечном счете, электорат делится на две неравные части. Первая, меньшая часть - это организованный электорат, действующий на основе группового сознания и подчиняющийся управляющим этим сознанием институтам. Вторая, значительно большая для любой современной демократической страны часть, представляет собой неорганизованный электорат.
Общим механизмом политического поведения несобранной публики являются массовые настроения. Последние же, как говорилось в предыдущей главе, представляют собой производное от двух компонентов: притязаний и возможностей их достижения. На этом всегда играли и продолжают играть до сих пор основные политические игроки - политические партии, движения и отдельные кандидаты на выборные посты.
Как писал в свое время Г. Лебон, "избиратель требует невозможного и поневоле приходится обещать требуемое. Отсюда появляются сплошные реформы, утверждаемые без малейшего понятия об их возможных последствиях. Всякая партия, желающая добиться власти, знает, что это возможно только превзойдя обещаниями своих соперников"17. Соответственно, основной инструмент демократии по Г. Лебону - это воздействие на массовые настроения с целью побуждения определенного поведения людей.
С течением времени мало что изменилось. Основываясь на богатом практическом опыте, американские специалисты так описывали модель "несобранного" электората: "У избирателя есть определенные принципы. Он в какой-то мере рационален и располагает информацией. У него есть и интересы, однако
присутствуют они не в той экстремальной, отработанной, совершенной и детализированной форме, в которую их унифицированно облекли политические философы"18. В решениях большинства избирателей даже в обществах с рациональной политической культурой, преобладает стихийный выбор, основанный на эмоциональном отношении и присутствующих в данный момент политических настроениях.
ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ СТИХИЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ
МАССОВАЯ ПАНИКА
Одним из наиболее заметных и политически важных видов поведения толпы является паника - эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в импульсивных действиях. Соответственно, на основе паники возникают панические толпы со специфическим поведением.
В общепринятом смысле, под "паникой" как раз и понимают массовое паническое поведение. Об этом напоминает и происхождение термина: слово "паника", почти идентичное во многих языках, происходит от имени греческого бога Пана, покровителя пастухов, пастбищ и стад. Его гневу приписывалась "паника" - безумие стада, бросающегося в пропасть, огонь или воду без видимой причины. "Начинаясь внезапно, это безумие распространялось с пугающей быстротой и влекло всю массу животных к гибели. Спасающаяся толпа представляет собой типичный случай панического поведения. Известны также многочисленные случаи панического поведения и вне толпы, например, биржевая паника... Иногда эти случаи определяют как панический ажиотаж, которым обозначается массовое возбуждение, сопровождаемое лихорадочной деятельностью, направленной на избавление от возможной опасности19.
К условиям возникновения паники относятся следующие. Во-первых, это ситуационные условия. Вероятность развития массовых панических настроений и панических действий возрастает в периоды обострения текущей ситуации. Когда люди ожидают каких-то событий, они становятся особенно восприимчивыми ко всякого рода пугающей информации.
Во-вторых, это физиологические условия. Усталость, голод, алкогольное или наркотическое опьянение, хроническое недосыпание и т. п. ослабляют людей не только физически, но и психически, снижают их способность быстро и правильно оценить положение дел, делают их более восприимчивыми к эмоциональному заражению и, за счет этого, как бы снижают пороги воздействия заразительности, повышая вероятность возникновения массовой паники.
В-третьих, психологические условия. Сюда относятся неожиданность пугающего события, сильное психическое возбуждение, крайнее удивление, испуг.
В-четвертых, идеологические и политико-психологические условия. Сюда относится нечеткое осознание людьми общих целей, отсутствие эффективного управления и, как следствие, недостаточную сплоченность группы. Реальная практика, а также многочисленные экспериментальные исследования показали, что от этой группы условий в значительной мере зависит, сохранит ли общность целостность, единство действий в экстремальной ситуации, или распадется на панический человеческий конгломерат, отличающийся необычным, вплоть до эксцентричного, поведением каждого, разрушением общих ценностей и норм деятельности ради индивидуального спасения. Многочисленные эксперименты американских исследователей показали, что в неосознающих общность целей, слабо сплоченных и структурированных группах паника провоцируется минимальной опасностью (например, даже опасностью потерять несколько долларов или получить слабый удар током). Напротив, ситуации естественного эксперимента (войны, боевые действия) демонстрируют высокие уровни сплоченности специально подготовленных, тренированных и объединенных общими ценностями (например, патриотизм) и нормами общностей людей.
Возникновение и развитие паники в большинстве описанных случаев связано с действием шокирующего стимула, отличающегося чем-то заведомо необычным (например, сирена, возвещающая начало воздушной тревоги). Частым поводом для паники являются слухи. Известно, например, что летом 1917 г. в России выдался один из самых обильных урожаев. Тем не менее, уже осенью в стране разразился голод. Ему способствовала массовая паника, которую вызвали слухи о предстоящем голоде.
Для того, чтобы привести к настоящей панике, стимул должен быть либо достаточно интенсивным, либо длительным, либо повторяющимся (взрыв, сирена, серия гудков и т. п.). Он должен привлекать к себе сосредоточенное внимание и вызывать реакцию подчас неосознанного, животного страха.
Первый этап реакции на такой стимул - потрясение, ощущение сильной неожиданности и восприятие ситуации как кризисной, критической и даже безысходной.
Второй этап реакции - замешательство, в которое переходит потрясение, индивидуальные беспорядочные попытки как-то понять, интерпретировать произошедшее событие в рамках прежнего, обычного личного опыта или путем лихорадочного припоминания аналогичных ситуаций из чужого, заимствованного опыта. Когда необходимость быстрой интерпретации ситуации становится острой и требует немедленных действий, именно это ощущение остроты часто мешает логическому осмыслению происходящего и вызывает страх. Первоначально, страх обычно сопровождается криком, плачем, двигательной ажитацией.
Если этот первоначальный страх не будет подавлен, то развивается третий этап - по механизму "циркулярной реакции" и "эмоционального кружения". И тогда страх одних отражается другими, что в свою очередь еще больше усиливает страх первых. Усиливающийся страх снижает уверенность в коллективной способности противостоять критической ситуации, и создает смутное ощущение обреченности.
Завершается все это действиями, которые представляются людям, охваченным паникой, спасительными. Хотя на деле они могут совсем не вести к спасению: это этап "хватания за соломинку", в итоге все равно оборачивающийся паническим бегством. Разумеется, за исключением тех случаев, когда бежать просто некуда. Тогда возникает подчеркнуто агрессивное пове-' дение: известно, как опасен бывает "загнанный в угол" самый трусливый заяц.
"Панику обычно характеризуют как индивидуалистическое и эгоцентрическое поведение. Это... справедливо в том смысле, что целью такого поведения служит попытка личного спасения, которая не укладывается в признанные нормы и обычаи. Однако паника - это одновременно и массовое поведение, поскольку при ее возникновении осуществляют свое действие механизмы циркулярной реакции, внушения и психического заражения - характерные признаки многих видов стихийного массового поведения"20.
Внешне, паника заканчивается, обычно, по мере выхода отдельных индивидов из всеобщего бегства. Но паническое поведение не обязательно завершается бегством от опасности. Обычные следствия паники - либо усталость и оцепенение, либо состояние крайней тревожности, возбудимости и готовности к агрессивным действиям. Реже встречаются вторичные проявления паники.
Оценивая таким образом весь цикл панического поведения, надо иметь в виду следующее. Во-первых, если интенсивность первоначального стимула очень велика, то предыдущие этапы могут "свертываться". Это продемонстрировала паника в Хиросиме и Нагасаки после сброса американских атомных бомб. Внешне данных этапов может как бы не быть - тогда бегство становится непосредственной индивидуальной реакцией на панический стимул. Во-вторых, словесное обозначение пугающего стимула в условиях его ожидания может само непосредственно вызвать реакцию страха и панику даже до его появления. Так, страхом и паническим бегством реагировали солдаты в Первую мировую войну на один только крик: "Газы!". В-третьих, всегда надо принимать во внимание ряд специфических факторов: общую социально-политическую атмосферу, в которой происходят события, характер и степень угрозы, глубину и объективность информации об этой угрозе и т. д. Это имеет значение для прекращения или даже предотвращения паники.
Воздействие на паническое поведение, в конечном счете, всего лишь частный случай политико-психологического воздействия как такового. Здесь также действует общее по отношению к толпе правило: снизить интенсивность эмоционального заражения, вывести человека из гипнотического влияния данного состояния и рационализировать, индивидуализировать его психику.
Однако в случае паники есть и некоторые специфические вопросы. Во-первых, - это вопрос о том, кто
станет образцом для подражания толпы. После появления угрожающего стимула (звук сирены, клубы дыма, первый толчок землетрясения, первые выстрелы или разрыв бомбы) всегда остается несколько секунд, когда люди "переживают" (точнее, "пережевывают") произошедшее и готовятся к действию. Здесь им можно и нужно "подсунуть" желательный пример для вполне вероятного подражания. Кто-то должен крикнуть: "Ложись!" или "К шлюпкам!" или "По местам!". Соответственно, те, кто исполнят эту команду, становятся образцами для подражания. Жесткое управление людьми в панические моменты - один из очень эффективных способов ее прекращения.
Во-вторых, в случаях паники, как и стихийного поведения вообще, особую роль играет ритм Стихийное поведение - значит, неорганизованное, лишенное внутреннего ритма поведение. Если такого "водителя ритма" нет в толпе, он должен быть задан извне. Широкую известность приобрел случай, произошедший в 30-е гг. прошлого века после окончания одного из массовых митингов на Зимнем велодроме в Париже. Люди, ринувшись к выходу, начали давить друг друга, и все было готово к трагическому концу. Однако в проеме лестницы оказалась группа приятелей-психологов, которые, сообразив, что может сейчас начаться, стали громко и ритмично скандировать потом уже знаменитое: "Не- тол- кай!". Скандирование было мгновенно подхвачено большинством, и паника прекратилась. Другой, политический пример действия того же механизма - постоянное, в течение ряда десятилетий, использование американскими борцами за гражданские права афро-американцев известной песни "Мы победим!" при противостоянии полиции или национальной гвардии.
Известен эпизод и с пожаром в парижской Гранд-опера, когда толпа также готова была броситься вон из задымившего здания, сметая все на своем пути, однако была остановлена необычным образом. Несколько отчаянных смельчаков, встав во весь рост в одной из лож второго яруса, начали орать (пением это было трудно назвать) национальный гимн. Через несколько секунд к ним стали присоединяться соседи. Постепенно и остальные начали если не петь, то все-таки останавливаться - национальный гимн, все же. В итоге, театр встретил как всегда припоздавших пожарных исполнением гимна, к которому присоединились и пожарные. Затем людей вывели, а пожар потушили.
Роль ритмической и, отдельно, хоровой ритмической музыки имеет огромное значение для регуляции массового стихийного поведения. Например, она может за секунды сделать его организованным. Вспомните многократно проклятые субботники и воскресники, демонстрации и прочие массовые или псевдомассовые акции советской эпохи. Не случайно все они встречали вас бравурной, маршевой, зажигающей музыкой. "Нас утро встречает прохладой...", -помните? Роль хорового пения солдат на марше вообще известна от века. Не случайно большинство революционных песен, написанных в разные времена, разными людьми в разных странах, имеют сходную ритмику Чилийская "Venceremos", американская "We shall overcome", французскую "Марсельезу" или польскую "Варшавянку". Их ритм наряду с содержанием был своеобразным средством противостояния страху и панике в острых ситуациях.
Соответственно, известны и противоположные приемы. Хотите сорвать митинг политических противников? Подгоните к его месту радиофицированный автобус и начните транслировать что-нибудь типа "Вы жертвою пали..." или любого реквиема. Тем самым, вместо мажорных, усилятся минорные, в частности, панические настроения. Примеров такого рода можно привести много.
МАССОВАЯ АГРЕССИЯ
Не менее заметным, а политически даже более важным видом поведения толпы является стихийная агрессия, обычно определяемая как массовые враждебные действия, направленные на нанесение страдания, физического или психологического вреда или ущерба, либо даже на уничтожение данной массой (толпой) других людей или общностей. Психологически, за внешней стихийной агрессией - разрушительным поведением, всегда стоит внутренняя агрессивность - эмоциональное состояние, возникающее как реакция на переживание непреодолимости каких-то барьеров (например, социально-политических) или недоступности чего-то желанного. Именно высоким эмоциональным накалом стихийная агрессия отличается от
агрессии организованной, при которой солдаты атакующей армии, например, вполне могут не испытывать сильных эмоций к своим противникам, даже убивая их. На практике, стихийная агрессия всегда сопровождается еще и дополнительными сильными эмоциями негативного комплекса типа гнева, враждебности, ненависти и т. п. Впрочем, в психологии существует несколько десятков различного рода теорий, объясняющих те или иные аспекты агрессивности - от врожденных биологических инстинктов до специальных форм социального научения, необходимых для успешной социальной адаптации в нашем сложном мире. Нам нет необходимости подробно вдаваться в их изучение.
В политико-психологическом контексте, для нас важно иное - то, что на основе агрессивности и агрессии в истории и современной политике периодически возникали и возникают агрессивные толпы с весьма специфическим политическим поведением. Если войны обычно вели организованные армии, то восстания и революции делали именно агрессивные толпы. В общепринятом смысле, под "агрессией" как раз и понимают массовое агрессивное поведение толпы. Один из многих, Дж.Роуэн определял агрессию как "неприкрыто насильственную, угрожающую, преднамеренную и не подчиняющуюся нормам силу", действия которой не спровоцированы аналогичными, противоречат обычаям, закону, ценностям21.
Согласно принятым в западной цивилизации воззрениям, теоретически, каждый человек должен иметь право на самоутверждение, а лишенный его - на самозащиту, чтобы восстановить чувство своей значимости, необходимое для нормального существования. Блокирование права на самозащиту ведет к агрессивности, особенно если оно длительно (как это часто бывает, например, в отношении к национальным меньшинствам). Агрессия вторгается в сферу власти или престижа, или на территорию другого, и частично захватывает то, что удается. Если же агрессия блокирована, спираль ее принимает еще более крутую форму, взрыв насилия происходит по причинам прежде всего психологическим, приобретая подчас экстатический характер, когда восстание становится самоцелью, вершиной жизни его участников (как, например, весной 1968 г. это было во Франции).
Как показывают исследования современных массовых беспорядков, волнений и восстаний, "важнейший лежащий в их основе фактор - чувство полного блокирования всех надежд"22. Тот же Дж. Роуэн приводит достаточно типовую схему событий - на примере расовых волнений в негритянском гетто в пригороде Лос-Анжелеса. Факторы, предшествующие агрессии, известны. Постоянная и массовая безработица одних, неинтересная и низкооплачиваемая работа других. Напряженные с обеих сторон отношения населения гетто и полиции. Незаконное требование полисмена к подозреваемому, его отпор, поддержанный группой близких. Вступление в действие дополнительного наряда полиции - превращение группы в толпу, а локального сопротивления властям - в восстание. Далее оно охватывает уже весь район со всеми присущими восстанию атрибутами. "Какое-либо действие, любое действие должно было в конце концов показать, что здесь человеческие существа, а не роботы"23.
К условиям возникновения агрессии исследователи обычно относятся следующие. Во-первых, физиологические условия - алкоголь, наркотики. Во-вторых, психологические - уже упоминавшееся ощущение фрустрации, "невозможности исполнения никаких надежд". В-третьих, ситуационные в виде наличия лидеров, подходящих средств проявления агрессии (пресловутый "булыжник - орудие пролетариата") и т. п. В-четвертых, это провокационные действия властей или их отдельных представителей, иногда могущие спровоцировать агрессию.
Для развития агрессии обычно, во-первых, требуется некоторый конкретный повод, подчеркивающий психологическую безнадежность ситуации для людей. Во-вторых, требуются люди, готовые поддержать это ощущение безнадежности, но, одновременно, "качнуть" толпу против тех, кто в этом может быть обвинен. В-третьих, требуется конкретный объект агрессии - представитель власти, угнетающего большинства или просто символ властного института. Примерно эти условия совпали осенью 2000 г. в Белграде, когда конституционный суд объявил недействительными итоги выборов, на которых проиграл С.Милошевич. Собравшаяся перед парламентом оппозиционная и поначалу мирная толпа быстро стала агрессивной, смела полицейское заграждение и, по сути, осуществила революцию.
Среди наиболее важных для нашего понимания вариантов агрессивного поведения толпы, различаются экспрессивная, импульсивная, аффективная и враждебная агрессия. Из самого названия понятно, что экспрессивная агрессия - это устрашающе-агрессивное поведение, главной целью которого является выразить и обозначить свои потенциально агрессивные намерения, запутать оппонентов. Это не всегда и не обязательно выражается в непосредственно разрушительных действиях. Классические примеры экспрессивной агрессии - ритуальные танцы, военные парады, различного рода массовые шествия типа широко использовавшихся в свое время немецкими фашистами ночных факельных шествий.
Импульсивная агрессия - обычно, спровоцированное в результате действия какого-то фактора мгновенно возникающее и достаточно быстро проходящее агрессивное поведение. Такая агрессия может носить прерывистый ("импульсный") характер, возникая как бы "волнами", в виде своеобразных "приливов" и "отливов" агрессивного поведения.
Аффективная агрессия - чисто эмоциональный феномен, практически полностью лишенный действенного компонента. Этим он отличается от экспрессивной формы агрессивной толпы. Аффективная агрессия, как правило, представляет собой наиболее впечатляющий, но с политической точки зрения, самый бессмысленный вид агрессии. В состоянии аффективной агрессии, толпы нападающих повстанцев, например, могут разбиваться о хорошо организованную оборону властей, и будут обречены на поражение. Это то, что иногда называется "агрессивным ажиотажем" - особое состояние, требующее немедленных, любой ценой, жертв и разрушений. Как правило, жертвы в таких случаях и превосходят достигаемые результаты.
В отличие от перечисленных выше форм, особняком стоят еще две. Во-первых, это враждебная агрессия, которая характеризуется целенаправленно-осознанным намерением нанесения вреда другому. Во-вторых, инструментальная агрессия, где цель действия субъекта
нейтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения. Понятно, что обе эти формы относятся к числу организованных, хотя внешне они подчас могут маскироваться под стихийное поведение толпы, подчиняясь задачам управляющих ими сил.
"Для форм агрессии, развивающихся в массовых социальных и политических явлениях (террор, геноцид, расовые, религиозные идеологические столкновения), типичны сопровождающие их процессы заражения и взаимной индукции, стереотипизации представлений в создаваемом "образе врага"24. Однако особую роль в возникновении и поведении агрессивной толпы играет анонимность ее участников. Лабораторными и полевыми исследованиями доказано, что анонимность действует на толпу побуждающе и возбуждающе. Таким образом, в целом, массовая агрессия подчиняется всем основным законам массового поведения - в частности, описаным выше законам поведения толпы.
Соответственно, общим законам подчиняются и механизмы воздействия на агрессивную толпу. Так, в частности, известно, что лишение толпы анонимности с помощью средств массовой информации (крупные планы в телерепортажах, позволяющие фиксировать лица участников толпы) препятствуют росту ее агрессивности и даже способствуют ее организованности. В свое время изобретение несмываемой краски, которой полиция могла "метить" активистов таких толп, надолго искоренило сам феномен агрессивной толпы из политической практики.
Как и в любой толпе, важную роль в агрессивной толпе играют лидеры. Однако здесь есть одна существенная особенность. Роль лидеров велика прежде всего как инициаторов восстания. Она уменьшается по мере увеличения толпы и усиления ее агрессивности - в таких ситуациях толпа становится наименее управляемой. Роль лидеров, таким образом, велика лишь до тех пор, пока вокруг них не образуется толпа, далее действующая по законам собственного, стихийного поведения.
В заключение раздела приведем классический пример, одновременно иллюстрирующий проявления обоих рассмотренных феноменов - и массовой паники, и массовой агрессии.
Осенней ночью 1938 года в городишке Гроноверс-Милл, штат Нью-Джерси, согласно знаменитой радиоинсценировке фантастического романа английского писателя Г.Уэллса "Война миров", приземлился бело-желтый корабль марсиан. Радиоспектакль, осуществленный О.Уэллсом и актерами руководимого им театра "Меркьюри", был настолько реалистичным, что многие радиослушатели поверили в полную достоверность происходящего и в панике стали покидать свои дома, спасаясь тотальным бегством. Действительно, было от чего придти в ужас. Радиошоу началось без всякого предварительного объявления, вклинившись в программу обычных передач компании Си-би-эс. "Мы прерываем наши запланированные передачи, - услышали огорошенные радиослушатели, - чтобы передать специальное сообщение. На пересечении двух сельских дорог близ Гроверс-Милл, нарушив пасторальную тишину здешних живописных мест, приземлились кровожадные существа, прилетевшие к нам с планеты Марс...".
Далее шли интервью с полковником-командиром батареи артиллерийских орудий, прибывших к месту приземления марсиан с приказом их уничтожить; интервью с членами конгресса и сената, и т. д., и т. п. В итоге, эффект был достигнут потрясающий. Паника охватила миллионы жителей Нью-Йорка и десятков городов побережья. Бросая все и давя друг друга, люди бросились в бегство. Потребовалось несколько дней для того, чтобы их успокоить, несколько недель, чтобы вернуть по домам, и несколько месяцев, чтобы ликвидировать нанесенный этой паникой ущерб. Самое удивительное, что через 50 лет в Гроверс-Милл был поставлен бронзовый монумент, изображающий корабль марсиан и О.Уэллса у микрофона. На памятнике надпись: "Марсиане снова посетят наш город".
Величайшая паника века завершилась шуткой. Однако в середине этого пятидесятилетия была еще одна история. В 1958 году в Боливии решили сделать аналогичный радиоспектакль - разумеется, с учетом негативного опыта. Были сделаны все необходимые предупреждения, а затем... в эфир был пущен перевод инсценировки О.Уэллса.. Уже через несколько минут перед зданием радиостанции собралась возмущенная толпа, потребовавшая остановить передачу. Когда руководство радиостанции отказалось это сделать, толпа превратилась в агрессивную, и разгромила здание радиостанции.
Так разные условия, разные политико-психологические ситуации оказались способными дать два принципиально разных варианта: от паники до агрессии.
NB
1. Политическая психология различает две основные формы поведения: зависящее от воли и сознания индивидов или независящее от них. В последнем случае говорят о стихийном поведении. Стихийное политическое поведение значительных масс людей - это неорганизованное, но аналогичное (подчас тождественное, хотя не всегда полностью одинаковое), и сравнительно необычное поведение большого количества людей. Анализ массового стихийного поведения подразумевает два основных направления. Во-первых, рассмотрение конкретных субъектов такого поведения. К ним относятся три вида общностей: 1) толпа, 2) "собранная публика" и 3) "несобранная" публика. Во-вторых, рассмотрение наиболее демонстративных форм стихийного поведения. К таким формам относятся стихийная массовая паника и массовая агрессия.
2. Среди общих механизмов, способствующих возникновению и развитию стихийных форм массового поведения, одним из важнейших является так называемая "циркулярная реакция". Та или иная эмоция, переживаемая контактной общностью, подхватываясь другими людьми, обычно возвращается к вам как
' бы по кругу. Так она может циркулировать определенное время, и это - первый этап формирования эмоциональной общности.
Процесс циркуляции может прерываться, и тогда эмоция постепенно сойдет на нет. Однако при включении в общность новых людей она будет воспроизводиться заново, при условии актуальности и значимости для людей. Этим обеспечивается второй этап - своеобразное "эмоциональное кружение" данного психофизического состояния. В стихийно складывающейся общности та или иная эмоция как бы ходит по кругу, поддерживая и усиливая себя. Это этап эмоционального самоиндуцирования общности. Третий этап действия механизмов стихийного проведения - появление общего объекта внимания, на котором фокусируются эмоциональные импульсы, чувства и воображение людей. Часто новым объектом становится образ, создаваемый в процессе "эмоционального кружения". Такой продукт совместного творчества выступает в качестве объекта-побудителя совместного поведения.
Завершающий этап в формировании субъекта стихийного поведения - активизация членов общности через дополнительное стимулирование, путем возбуждения импульсов, соответствующих общему воображаемому объекту. Такое стимулирование обычно осуществляется на основе прямого внушения. 3. Основным субъектом стихийного поведения является толпа - контактная, внешне не организованная общность, отличающаяся высокой степенью конформизма составляющих ее индивидов, действующих крайне эмоционально и единодушно. Психическое состояние индивида в толпе изменяется в стороны: 1) повышения эмоциональности восприятия, 2) повышения внушаемости и снижения критического отношения к себе, снижения способности рациональной переработки воспринимаемой информации, 3) подавления чувства ответственности за свое поведение, 4) появления чувства силы и сознания анонимности. В разных видах толпы изменения психического со- t стояния будут различными.
Среди основных видов толпы обычно выделяются ' 1) случайная, 2) экспрессивная, 3) "конвеициональ-нальная", 4) действующая толпа. Внутри последнего . вида отдельно подразделяются агрессивная, паническая, стяжательская, мятежная или повстанческая разновидности толпы. Развитие толпы обычно идет по нарастающей, от случайной толпы к действенной. Соответственно, возможности управления толпой - в редукции ее вида к нижележащему, от действенной - к экспрессивной или даже случайной. "Собранная публика" - скопление людей, испытывающих сходное ожидание определенных переживаний или интересующихся одним и тем же предметом. Общая заинтересованность и поляризация установок вокруг одного предмета или события - основа ее обособления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым сходным образом. Это сходство установок, ориентации и готовности к действию - основа объединения публики. По механизмам поведения "собранная" публика часто приближается к толпе. К "несобранной" публике относятся, например, читатели одних и тех же газет, слушатели одних и тех же радиопередач, зрители одних и тех же телевизионных программ, читатели одних и тех же журналов. Особым примером несобранной публики является действие избирательных кампаний и возникающее в результате электоральное поведение. Общие механизмы электорального поведения достаточно просты: в целом, оно продолжает оставаться в значительной степени стихийным поведением, подчиняясь его общим закономерностям. В конечном счете, электорат делится на две неравные части. Первая, меньшая часть - это организованный электорат, действующий на основе группового сознания и подчиняющийся управляющим этим сознанием институтам. Вторая, значительно большая для любой современной демократической страны часть, представляет собой неорганизованный электорат. Общим механизмом политического поведения несобранной публики являются массовые настроения.
4. Одним из наиболее заметных видов поведения толпы является паника - эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то путающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в импульсивных действиях. На основе паники возникают панические толпы со специфическим поведением. Выделяются ситуационные, физиологические, психологические, идеологические и политико-психологические условия-предпосылки возникновения и развития паники.
Собственно паническая реакция включает в себя 1) потрясение от восприятия некоего особого пугающего стимула, 2) замешательство, растерянность, 3) "циркулярную реакцию" и "эмоциональное кружение" реального или предвосхищаемого страха, 4) двигательную ажитацию в виде хаотичного поведения и "хватания за соломинку", 5) бегство от источника страха.
5. Стихийная агрессия - это массовые враждебные действия, направленные на нанесение страдания, физического или психологического вреда или ущерба, либо даже на уничтожение массой других людей или общностей. Психологически, за внешней стихийной агрессией - разрушительным поведением, всегда стоит внутренняя агрессивность - эмоциональное состояние, возникающее как реакция на переживание непреодолимости каких-то барьеров (например, социально-политических) или недоступность чего-то желанного. Именно высоким эмоциональным накалом стихийная агрессия отличается от агрессии организованной, при которой солдаты атакующей армии, например, вполне могут не испытывать сильных эмоций к своим противникам, даже убивая их. На практике, стихийная агрессия всегда сопровождается еще и дополнительными сильными эмоциями негативного комплекса типа гнева, враждебности, ненависти и т. п.
Выделяются физиологические, психологические, ситуационные условия-предпосылки агрессии, а также провокационные действия как особое условие. Для развития агрессии требуется конкретный повод, демонстрирующий недостижимость надежд и ожиданий людей; лидеры, способные "заводить" толпу; конкретный объект, на который направляется агрессия. Особую роль в развитии агрессии играет анонимность действий членов агрессивной толпы. Соответственно, среди механизмов воздействия на такую , толпу особую роль играет лишение участников такой анонимности за счет крупных планов телерепортажей, использования полицией несмываемой краски и т. п. Различаются экспрессивные, импульсивная, аффективные и враждебные варианты агрессии. Соответственно, воздействия на эти варианты носят дифференцированный характер.
Дли семинаров и рефератов
1. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. - СПб., 1998.
2. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике. - М, 1995.
3. Основы социальной психологии и пропаганды. - М., 1982.
4. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М., 1979.
5. Социальная психология. - М., 1975.
6. Barnes В. The Nature of Power. - Cambridge, 1988.
7. Lasswell R. Psychopathology of Politics. - N. Y., 1932.
ПРИКЛАДНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Широта и многообразие прикладных возможностей политической психологии. Основные сферы прикладного использования политико-психологического знания. Основные компоненты прикладной роли политической психологии.
Методы политико-психологических исследований. Конкретные методики и приемы исследования политической психологии личности; малых групп; больших групп; масс. Общие методы политической психологии. Имитационные игры и игровое моделирование - приемы на грани между исследованием и вмешательством психолога в реальную политику.
Методы психологического вмешательства в политику. Переговоры. Формирование коалиций. Политические группировки и их взаимодействие.
Психологические приемы политического действия. Политическая интрига. Политический заговор. Политическая мимикрия. Психологическая война. Политический анекдот.
Прикладное значение политической психологии велико и многообразно. Собственно говоря, об этом, прямо или косвенно, речь шла во всех предыдущих главах. Как уже подчеркивалось, политическая психология имеет практический смысл везде, где действует человеческий фактор. И только там, где роль этого фактора уменьшается (прежде всего, в бюрократизированных структурах и жестко формализованных политических институтах), снижается значение и возможности применения политической психологии.
Если говорить в политико-хронологическом плане, то максимальное значение политическая психология имеет в кризисных ситуациях разрушения прежних
структур и институтах. Революции, войны, кризисы, восстания, неустойчивые политические режимы - вот точки наибольшего значения психологического фактора. Со временем, обычно это значение минимизируется: чем более стабильна и упорядочена политическая система, тем меньшую роль играет в ней психологический фактор.
Рассматривая отдельные сферы политики, становится очевидным, что роль политической психологии особенно велика там, где речь идет о воздействии на людей. Из предшествующих глав ясно, что политическая психология имеет серьезное значение в плане воздействия на отдельную личность, будь то обычный человек или политический лидер, на малые группы и происходящие в них процессы, на большие группы и, наконец, на значительные массы людей.
Воздействие на эти четыре группы объектов наиболее важно в четырех основных сферах: во внутренней политике, во внешней политике, в военно-политической сфере и, наконец, в сфере массовых информационных процессов. Во внутренней политике политическая психология имеет прикладное значение практически во всех ее основных измерениях: от борьбы лидеров за власть и психологии власти, до состояния массового сознания, обеспечивающего поддержку или, напротив, не принимающего власть. Во внешней политике политическая психология используется для изучения и воздействия на власть в иностранных государствах, а также на население этих стран, хотя ее возможности явно меньше, чем во внутренней политике. Тем не менее, здесь есть свои, специфические сферы: например, психология дипломатии, переговоров, всего механизма международного взаимодействия, включая деятельность международных организаций, урегулирование конфликтов и налаживание международного сотрудничества, и т. д. В военно-политической сфере политическая психология используется прежде всего для психологической войны с противником, для поддержания боевого духа своих войск, а также для пропагандистско-психологиче-ского обеспечения разных аспектов военных действий и т. п. В сфере массовых информационных процессов политическая психология особенно незаменима. Фактически, именно через эту сферу идет большая часть самого психологического воздействия. Соответственно, прикладная психология играет важную роль и внутри самой этой сферы. Прежде всего, это касается оптимизации действий средств массовой информации для их наиболее эффективного воздействия на аудиторию, организации и проведения информационной части избирательных кампаний, организации PR-воздействия на требуемую аудиторию, формировании той или иной "политической моды" и т. д.
Прикладная роль политической психологии складывается из трех основных компонентов. Во-первых, это прикладные политико-психологические исследования - их задачи обычно ставятся практикой, а результаты требуют практического внедрения. Соответственно, здесь большую роль играет арсенал методов прикладного политико-психологического исследования, дающего конкретное знание, практический результат. Во-вторых, это методы, находящиеся на грани между прикладным исследованием и реальным вмешательством психолога в политические процессы. Соответственно, здесь речь идет о психологическом обеспечении близких к политике или реальных политической процессов. Наконец, в-третьих, это психологические методы и приемы, используемые самими политиками в политической практике. Прежде всего, это те приемы борьбы за власть, которые требуют от политиков особой психологической интуиции или наличия точных знаний о том, как сделать эту борьбу эффективной с психологической точки зрения.
МЕТОДЫ ПОЛЦТИКП ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИИ
Исследовательские методы и приемы современной политической психологии достаточно разнообразны. Это объясняется прежде всего тем, что в политико-психологических исследованиях используются методы и приемы, заимствованные из целого ряда смежных наук: психологии, политологии, социологии, истории, а иногда и психолингвистики, этнографии, антропологии и других научных дисциплин. Многообразие и разнообразие методов связано с двумя основными причинами. С одной стороны, в политической психологии пока еще отсутствуют общепризнанные жесткие теоретические схемы, которые могли бы диктовать строгую определенность методических процедур. Значит, у исследователя остается достаточное пространство для творчества. С другой стороны, сам сложный, междисциплинарный характер объектов, изучаемых политической психологией, вынуждает строить исследование по междисциплинарному принципу, соединяя подходы нескольких дисциплин так, чтобы они наиболее адекватно отражали суть сложного и многоуровневого объекта - поведения человека в политике. В результате, торжествует своеобразный методический плюрализм. Таким образом, выбор методов диктуется самим конкретным объектом исследования. Соответственно, начнем с рассмотрения наиболее конкретных методик политико-психологического исследования, чтобы затем перейти к более общим методам.
Политическая психология личности
При исследовании политической психологии личности применяется целый ряд методов, прежде всего, заимствованных из арсенала психологии. Изучая личность обычного человека, применяют анкеты, разного рода опросники, специальные тесты на выявление и определение политических ценностей и предпочтений (типа тестов Рокича, Оллпорта-Вернона и др.). Ряд специальных тестов нацелены на оценку эмоций, возникающих по поводу политических персон и событий (например, модификации теста рисуночной фрустрации Розенцвейга). Специальные, обычно лабораторные процедуры позволяют изучать особенности политического восприятия - в частности, на примере зрительного восприятия политической символики. Специально разработанные А.А. Хвостовым1 задания на логичность мышления политической направленности позволяют оценить степень логичности такого мышления, количество и качество логических ошибок и, в целом, уровень адекватности восприятия текстовой политической информации. Существуют и методики, позволяющие оценить политическую направленность психики и поведения личности в целом - например, на основе оценки уровня ригидности мышления, Ф-шкала Т.Адорно позволяет оценить склонность личности к авторитаризму и, еще более конкретно, к фашизму.
Исследуя личность политика, используются про-жективные методики (например, метод незаконченных
предложений, тест цветовых предпочтений Люшера, тесты Роршаха, ТАТ и т. д.), а также личностные тесты-опросники типа MMPI, многофакторного теста Ке-телла и др. При изучении профессиональных политиков, а особенно, политических лидеров, многое зависит от терпимости самого политика к исследованию и от его согласия на методические процедуры, требующие достаточное количество времени и внимания. При наличии адекватного отношения политиков к исследованию, важную роль играют интервью и беседы с ними.
Беседа как метод отличается от интервью тем, что носит двусторонний характер. При опросе интервьюер заранее знает, о чем спрашивать респондента, какие ответы можно получить. В беседе участники находятся в сравнительно равном положении. Это позволяет изучать политика без заранее заданных схем, общаться с ним, сосредоточиться на его личности и личностном восприятии обсуждаемых проблем.
Особая разновидность методов изучения политиков - так называемые дистантные методы, которые не требуют прямого, "контактного" взаимодействия психолога с политиком. Сюда относятся разного рода психобиографические методы, включая интервью с его соратниками, родственниками и т. д. Широко применяется и метод экспертных оценок, позволяющий получить некий "усредненный взгляд со стороны" на того или иного политика, причем глазами высококомпетентных в политике лиц - экспертов.
Очень важную роль играет также анализ "продукции" политического деятеля. К "продукции" политика относятся тексты, жесты, манера выступления и т. д. Вся эта продукция успешно изучается с помощью различных вариантов метода контент-анализа. В качестве материала для такого контент-анализа используются тексты, принадлежащие перу данного политика (статьи и книги), видео- и аудио-записи его выступлений. В качестве примера можно сослаться на опыт Д. Винтера и М. Херманн с соавторами, анализировавших методом контент-анализа тексты выступлений президентов экс-СССР и США М. Горбачева и Дж. Буша в период установления их взаимоотношений для выявления ряда когнитивных характеристик и особенностей этих лидеров2. Исследовались такие компоненты политического мышления, как убеждения, понятийная сложность, представления о методах достижения целей и ряд других особенностей. Подчеркнем, что изучались прежде всего спонтанные, а не написанные заранее спичрайтерами тексты. Результаты сравнивались с данными аналогичных исследований 148 политических лидеров разных стран, что позволило получить достаточно объективированные данные. Близок к этому способу анализа и особенно популярный в последнее время метод составления личностных когнитивных карт политиков. На их основе вырос и развивается более общий метод построения "личностных решеток" Келли - от особенностей мышления, он идет вглубь структуры личности политика, позволяя достаточно эффективно прогнозировать его поведение.
К числу дистантных методов относится и впервые примененное еще Г. Лассвелом3 изучение медицинских карт политиков в одном из элитных санаториев, где их лечили от неврозов, алкоголизма и т. п. Так что история с охотой западных спецслужб за экскрементами Л. Брежнева, приведенная во введении к этой книге, имела под собой вполне реальную экспериментальную политико-психологическую основу. Наши собственные попытки в годы советской власти попытаться получить для исследования медицинские материалы о лидерах даже не первого или второго, а третьего-четвертого эшелонов показали, что в условиях тоталитарного режима это представляет собой одну из важнейших государственно-политических тайн. В последние годы начал развиваться генетический анализ личности политических деятелей.
Политическая психология малых групп
При исследовании политической психологии малых групп, большую роль до сих пор играют разнообразные варианты социометрического метода, разработанного еще Дж.Морено при исследовании политико-психологических последствий Первой мировой войны. Основанные на косвенном опросе предпочтений членов группы по отношению друг к другу, этот метод позволяет выявить неформальную структуру группы, определить ее лидеров, ведомых, и даже "отверженных".
Особенно эффективны социометрические опросы для выявления структуры партийных политических групп. Процедуры социометрического опроса давно и подробно описаны в соответствующей литературе4. Получаемые в результате этих опросов данные позволяют построить социометрическую матрицу и социограмму группы, а также рассчитать ряд существенных показателей - индексов групповой сплоченности, групповой экспансивности, а также групповой интеграции.
Многолетние социометрические исследования позволили выявить несколько базовых законов, особенно отличающих функционирование политических групп.
Во-первых, это так называемый социогенетический закон: высшие формы организации групп вытекают из простейших. Хотите понять политическую психологию всей партии - изучайте ее первичную организацию. Хотите понять политическую психологию общества - исследуйте особенности образующих его малых групп.
Во-вторых, социодинамический закон: в любой группе привязанности распределены неравномерно. То есть, всегда есть лидеры и ведомые, а также, по выражению самого Дж.Морено, "социометрический пролетариат" - "отверженные" или "парии".
В-третьих, закон социальной гравитации: сплоченность индивидов в группе прямо пропорциональна их влечению, притяжению или отталкиванию по отношению друг к другу, и обратно пропорциональна пространственной дистанции между ними (при условии, что возможности для общения константны).
Социометрические методы в свое время были настолько популярны в социально-политической науке и практике, что их создатель Дж.Морено предложил "простой способ" решения всех социально-политических проблем. Для этого, утверждал он, надо всего лишь переформировать малые группы в пределах страны или даже всего человечества так, чтобы во вновь сформированные группы входили только те люди, которых тянет друг к другу. "Социометрическая революция Морено придет на смену пролетарской революции Маркса!", - резюмировал автор этой, прямо скажем, утопической идеи. Однако, при всем утопизме таких глобальных проектов, социометрия продолжает играть полезную роль в конкретных исследованиях.
Другим методом, позволяющим исследовать поли-тическую психологию групп, обладающих выраженными политическими ценностями, является метод построения их психосемантического пространства5.
Используя варианты метода семантического дифференциала Ч.Осгуда, отечественные исследователи научились определять политические штампы и клише в лексике новых российских партий. Изучая партийные документы публичного характера, они сумели построить многомерную типологию сознания политических активистов.
Политическая психология больших групп
При исследовании политической психологии больших групп, широко используются прежде всего наблюдение и социологические опросные методы. Наблюдение может быть кратко-, средне- и долговременным. Последнее, как правило, ведется большими исследовательскими группами и требует значительных усилий по сбору материалов и созданию единой системы индикаторов, подлежащих фиксации в ходе наблюдения. В США, например, таким образом было изучено целое поколение людей на всех фазах его существования, от рождения и социализации до пенсионного возраста. Исследователь, ведущий наблюдение, изучает интересующую его ситуацию. Он может непосредственно участвовать в ней. Метод включенного наблюдения позволяет изнутри исследовать процесс зарождения и развития политического конфликта, эволюцию массового движения, деятельность политической партии и т. д. Для исследования ценностных ориентации советских рабочих 60-х годов прошлого века, например, отечественный социолог В.Б. Ольшанский определенное время работал слесарем на московском заводе Ильича. Его коллега И.Т. Левыкин, проживая в деревне, методом включенного наблюдения изучал психологию советского крестьянства того же периода. Американский психолог Т. Лири, войдя в доверие к членам банды уличных хулиганов - тинейджеров, чуть позже, уже в 70-е годы, изучал психологические ориентации популярного тогда молодежного движения хиппи.
Разного рода социологические опросы и анкетирование, проводимые по репрезентативной выборке, в самых разных масштабах, дают полезную информацию, которая поддается политико-психологической интерпретации при условии правильного составления анкет. Такого рода исследования незаменимы в ходе избирательных кампаний разных уровней - они дают возможность оценивать ход кампании и эффективность усилий кандидатов, а также прогнозировать возможные результаты.
Анкетные исследования и опросы населения получили широкое распространение в 30-е гг. XX века, когда Дж. Гэллап провел первый предвыборный зондаж политической ситуации. Сегодня широко используются обе главные группы опросных методов: интервью (предполагающее прямой контакт интервьюера с респондентом) и массовые анкетные опросы (не обязательно предполагающих такой контакт - типа почтовых опросов, публикации анкет в средствах массовой информации и т. п.). Как уже говорилось, это имеет значение для практики, а также для теории. Анализ факторов, влияющих на решение избирателя, изучение зависимости между социологическими характеристиками избирателя (возраст, образование, пол, профессия, уровень дохода и т. п.) и его декларируемым поведением на выборах дает очень важную политико-психологическую информацию.
Особую популярность в последние годы получили так называемые фокусированные интервью, образующие метод фокус-групп. Вместо того, чтобы проводить многотысячные опросы, собирается несколько небольших (7-10 человек) групп "типичных представителей" разных слоев общества, с которыми в течение нескольких часов фокусированно обсуждаются интересующие исследователей темы. В дополнение к количественным социологическим данным, это дает необходимый качественный материал.
Анализ всей возможной статистической информации открыл перед политической психологией новые возможности. Располагая соответствующей техникой анализа, из статистики можно извлечь массу полезных данных, проследить закономерности, выявить тенденции, подтвердить те или иные политико-психологические гипотезы. Достоинство данного метода в том, что позволяет абстрагироваться от ограничений пространства и времени.
Еще один метод политической психологии - изучение документов. Он включает анализ официальных материалов, стенограмм заседаний парламента, программ партий, отчетов об официальных переговорах и т. д., а также личных документов, дневников, писем, мемуаров. Значительный интерес представляют кино-, фото-, фонодокументы, плакаты, картины и т. п.
Политическая психология масс
При исследовании политической психологии масс, значительную роль играет метод наблюдения. Когда речь идет о поведении толпы, иных методов исследования в режиме реального времени практически просто не существует. Для ретроспективного анализа используются описания современников, мемуары, а также документы.
Если же дело касается "собранной" или "несобранной" публики, то их изучение включает экспертные опросы и анкетирование (для "собранной") и массовые социологические опросы (для "несобранной" публики).
При исследовании политической психологии практически всех объектов, помимо перечисленных конкретных эмпирических методов политико-психологического исследования перечисленных четырех групп объектов, также применяется ряд общих методов политической психологии. Они используются в отношении подавляющего большинства конкретных объектов.
Так, в частности, особую роль в политической психологии играет эксперимент, имеющий специфическую форму игрового моделирования. При таком моделировании исследуемый процесс или явление воспроизводятся в интересующих исследователя параметрах, через создание ситуации своеобразной игры. Поэтому другое название метода - метод имитационных игр. Имитируя в игровой форме развитие того или иного политического явления (конфликта, переговоров, заседания парламента и т. п.), исследователь получает возможность предвидеть варианты развития реального процесса, а также вскрывать его внутренние, психологические механизмы.
Подобные игры применяются для разрешения спорных, конфликтных проблем отдельных стран и целых регионов. Их основная задача - предвидеть и устранить возможные или уже существующие конфликты. Выгоды такого моделирования понятны: нейтральные эксперты, имитируя поведение участников конфликта, дают возможность прогнозировать их поведение и предлагать
им конкретные рекомендации. Если в игре участвуют представители сторон-участниц конфликта, то это позволяет уточнить особенности восприятия и понимания ими спорного вопроса. В свое время была очень успешной дискуссия такого рода между журналистами Сомали, Эфиопии и Замбии по поводу территориальных претензий этих стран друг к другу (1969 г.). В результате возникшего взаимопонимания нормализовался тон прессы внутри этих стран, успокоилось общественное мнение, что и способствовало урегулированию ситуации.
Если же в игре участвуют лица, могущие непосредственно влиять на ситуацию, то это ставит исследование на грань прямого влияния психологов на политику. Так, в начале 70-х гг. в Лондоне (организацией занимался известный в данной сфере немалыми достижениями Лондонский центр исследования конфликтов) была проведена серия встреч представителей руководства греческой и турецкой общин на Кипре в связи с обострением положения на острове. Группа психологов разработала "правила игры" и условия встреч, а также удерживала участников от взаимных оскорблений и конкретизировала дискуссию, уточняла позиции, не давала обсуждению уйти в общие рассуждения, помогала полнее и точнее воспринимать ситуацию и позиции друг друга. Тем самым реально была подготовлена платформа для заключения соглашения об урегулировании положения дел на острове.
Позднее, психологи активно участвовали в подготовке и проведении знаменитой встречи в Кэмп-Дэвиде, где радушный хозяин-посредник, президент США Дж Картер, принимал лидеров конфликтовавших тогда стран, Израиля и Египта. В результате, была прекращена война и достигнуты мирные договоренности.
Автору этой книги лично довелось организовывать аналогичные игры, которые привели, в результате, к выработке политики национального примирения в Афганистане во второй половине 80-х гг., а в итоге - к выводу советских войск из этой страны. Похожие приемы в рамках той же политики национального примирения привели к позитивным изменениям в конце 80-х гг. в Анголе, Польше и ряде других стран. В целом, это свидетельствует о безусловной эффективности метода игрового моделирования не только в качестве исследовательского приема, но и в гораздо более серьезном качестве метода особого, психологического вмешательства в реальную политику.
Помимо уже перечисленных, в отношении всех объектов своего исследования политическая психология активно использует сравнительно-исторические методы. К ним относятся методы исторического описания, конкретного анализа, сравнительный, периодизации, хронологический, проблемно-хронологический, ретроспективный, прогностический, исторических аналогий и др. Сравнительно-исторические методы дают возможность изучать политико-психологические явления и факты в тесной связи с той исторической обстановкой, в которой они возникли и действовали, а также в их качественном изменении на различных этапах развития. Понятно, например, что механизмы лидерства менялись на протяжении истории - от пещерного вождизма до президентства. Однако уловить и зафиксировать эти изменения можно только при сравнительном политике -психологическом анализе. Он особенно необходим для анализа неоднократно повторяющихся в истории явлений, применим для сравнения политических процессов, имеющих генетическое родство, действующих в единой исторической ситуации, но не связанных прямо по происхождению. К такого рода примерам можно отнести, скажем, политическую психологию февральской и октябрьской (1917 г.) революций в России.
Сравнительно-исторические методы предостерегают исследователя от вульгаризации и других искажений политической психологии, позволяют обобщать современный и исторический опыт политики. Сравнение отдельных этапов и периодов политического процесса дает возможность выявить психологические закономерности его развития. Проблемно-хронологический метод предполагает расчленение более или менее широкой проблемы на ряд узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности. Метод ретроспективного психологического анализа политических явлений способствует развитию прогностической функции политической психологии, поскольку возможность заглянуть в будущее тесно связана с умением делать адекватные выводы из предшествующего и современного развития, распознавать его законы.
В целом же, особое значение для политической психологии имеет наиболее общий, системный метод. Именно он позволяет изучать политику как комплексный процесс, выявлять на общем фоне развития того
или иного политического явления наиболее существенные психологические компоненты, прослеживать их взаимозависимость между собой, а также их влияние на политические явления и процессы. Системный подход подсказывает и еще одну важную вещь. Изучая те или иные объекты, политический психолог должен уметь пользоваться не одним-двумя методами, а выстраивать целостную систему методов своего исследования.
МЕТОДЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ПОЛИТИКУ
Как уже говорилось выше, целый ряд методов политико-психологического исследования находится на грани прямого вмешательства политической психологии в реальную политику. Прежде всего, это относится к специфическим экспериментальным приемам, в частности, к методу игрового (имитационного) моделирования. Примером перехода этой грани является проблема психологии и психологического обеспечения реальных политических переговоров.
Переговоры
Переговоры - процесс обсуждения двумя или более сторонами проблем, представляющих взаимный интерес, как правило, с целью поиска путей их решения. В настоящее время в мире наблюдается устойчивая тенденция к увеличению количества и интенсивности ведения переговоров в самых разных сферах (политика, дипломатия, торговля, разрешение трудовых споров, национальных конфликтов и т. п.). Соответственно, возрастает число специальных исследований психологической составляющей переговоров6.
Согласно М.М. Лебедевой, посвятившей данной проблеме ряд работ7, главное предназначение переговоров - разрешать споры и сотрудничать. Реально, это две стороны одной медали: переговоры, ориентированные на сотрудничество, вовсе не исключают того, что у
<< Пред. стр. 6 (из 8) След. >>
Список литературы по разделу