<< Пред.           стр. 7 (из 8)           След. >>

Список литературы по разделу

  сторон могут появиться серьезные разногласия, и на этой почве возникнет конфликт. Возможна и прямо противоположная ситуация, при которой урегулирование конфликта перерастет в сотрудничество с бывшим соперником. История знает немало примеров, когда даже военные противники впоследствии становились партнерами в торговых отношениях.
  И при сотрудничестве, и при конфликте переговоры обычно нужны для принятия совместных решений с последующим их выполнением, хотя в действительности переговоры часто используются и для других целей, не связанных с решением проблем, а порой, даже противоречащих им. Например, для отвлечения внимания партнера, пропаганды собственных взглядов, выяснения точек зрения и т. п. В этом смысле, переговоры могут выполнять несколько различных функций.
  В переговорах выделяют содержательный (что именно подлежит обсуждению) и процессуальный (каковы закономерности самого переговорного процесса, а также какова стратегия и тактика участников переговоров) аспекты. Одна из важнейших психологических характеристик переговорного процесса заключается в том, что это всегда совместная с партнером деятельность. Следствием этого является необходимость учета интересов партнеров, а также особенностей его восприятия проблемы.
  Обычно стороны обращаются к переговорам в тех случаях, когда односторонние действия невозможны или невыгодны, а также нет предусмотренных в обычном, например, законодательном порядке процедур и, регламентированных моделей решения. Когда хотя бы одна из сторон считает, что она способна более эффективно решить проблему самостоятельно, переговоры вряд ли состоятся. Не состоятся они и тогда, когда возникшие противоречия и разногласия можно легко преодолеть на основе нормативных актов, которым следуют обе стороны. В то же время, практика ряда стран показывает, что многие вопросы, связанные даже с гражданским правом, легче и быстрее решать не через судебные или иные правоохранительные инстанции, а еще в досудебном порядке, путем переговоров. Только в том случае, когда переговорные возможности исчерпаны, а согласия не достигнуто, стороны обращаются в суд. Причин избегания разбирательства в суде как минимум две. Во-первых, это необходимость платить судебные издержки. Во-вторых, что может быть более
  важным, решение суда - это чужое решение, обязательное к исполнению. Стороны же путем переговоров могут найти иное, свое решение, которое в большей степени удовлетворит каждую из них.
  Другой характерной чертой переговоров является соотношение интересов партнеров, которые частично совпадают, а частично расходятся (взаимоисключающие и непересекающиеся интересы редко подлежат переговорам). Области совпадения и несовпадения интересов могут быть различными в зависимости от конкретной ситуации, однако они обязательно присутствуют при любых переговорах. Это отличает переговоры от многих иных видов деятельности как с чисто конфликтными интересами (например, спортивные состязания, войны и др.), так и с практически совпадающими (различные виды сотрудничества). При полном совпадении интересов участников, а также понимании путей достижения целей, обсуждение не требуется - стороны просто переходят к совместным действиям. При полном расхождении интересов наблюдаются конкуренция, состязание, противоборство, конфронтанция и, наконец, войны. Именно совпадение интересов делает переговоры возможными, а их расхождение побуждает к проведению переговоров.
  От интересов участников переговоров необходимо отличать их позиции и переговорные концепции. Позиции на переговорах подразумевают то, как стороны сформулировали свои интересы и представили их партнеру. Позиции могут довольно значительно меняться в ходе переговоров. Переговорная концепция - менее изменчивый элемент. Под ней понимается общий подход к данным переговорам.
  Согласование интересов составляет центральное психологическое звено переговорного процесса, их основной смысл. Оно может осуществляться на основе двух подходов: при так называемом "торге", или при совместном с партнером анализе проблемы. При торге переговоры рассматриваются сторонами как одно из средств реализации своих интересы в наиболее полном объеме. Здесь каждый стремится получить максимально возможное, при этом интересы другой стороны игнорируются. Совместный с партнером анализ проблемы нацелен на разрешение противоречий и взаимное удовлетворение интересов.
  Найденное в результате переговоров решение может быть двух основных типов: компромиссным,
  когда стороны делают уступки навстречу друг другу (по отдельным вопросам, или увязывая их в один пакет), и принципиально новым, когда участники снимают противоречия путем, например, включения данной проблемы в более широкий контекст. Так, появление глобальных проблем, усиление взаимозависимости мира совсем по-иному поставило перед членами мирового сообщества более частные вопросы.
  В структуре переговорного процесса выделяется три основные стадии; подготовка к переговорам; их ведение; анализ результатов и выполнение достигнутых договоренностей. В свою очередь, стадия ведения переговоров предполагает прохождение ряда этапов: взаимного уточнения позиций, интересов, точек зрения; обсуждения возможных подходов к решению проблемы; согласования интересов. Этапы ведения переговоров реализуются через способы подачи позиции и различные тактические приемы.
  ;,;,'' Коалиции
  Еще один пример частого психологического вмешательства в политику - создание коалиций. Без понимания психологической сути этого явления, как правило, коалиции оказываются неустойчивыми и быстро распадаются. Понятие "коалиция" - от лат. coalescere, объединяться, обычно используется в двух наиболее известных смыслах. Во-первых, это политический и военный союз двух и более государств против общего противника (Антанта в Первой, или антигитлеровская коалиция во Второй мировой войне). Во-вторых, это соглашение, выработанное партиями либо общественными деятелями для осуществления совместных действий. В обоих смыслах, мы видим внешнюю суть коалиции. За ней же, естественно, стоит суть внутренняя, психологическая.
  С психологической точки зрения, в основе любой коалиции лежат несколько факторов. Во-первых, это осознание дефицита собственных ресурсов и желание воспользоваться чужими ресурсами для достижения своих целей. Во-вторых, это наличие общего врага, общей опасности. В-третьих, готовность закрыть глаза на существующие разногласия и противоречия с потенциальным партнером по коалиции в связи с важностью первого и второго факторов. Выдающимся психологическим мастером коалиций былИ.В. Сталин. Вначале, имея
  в виду цели "мировой революции" и понимая недостаточность собственных ресурсов, он вступил в тайную коалицию с Германией против общего врага, мировой буржуазии. Для начала, он решал конкретную задачу, которую Красная армия не смогла решить раньше - захват и раздел Польши. Как известно, были выработаны и подписаны соответствующие протоколы ("пакт Молотова-Риббентропа"). Принципиально важно, что была забыта вся предшествовавшая коминтерновская антифашистская риторика, закрыты глаза на все противоречия с фашизмом.
  Затем, после того, как данная коалиция распалась и началась война с Германией, Сталин легко вступил в антигитлеровскую коалицию с "мировой буржуазией" в лице США и Великобритании. В основе этого лежали все те же факторы: понимание, что без "второго фронта" выиграть войну с Германией маловероятно, наличие общего врага в лице А.Гитлера и, наконец, легкая замена антибуржуазной риторики на антифашистскую. Любопытно, что абсолютно теми же факторами руководствовались и партнеры по новой коалиции - особенно Великобритания, обиженная на Гитлера за то, что он до этого нарушил мюнхенские соглашения. Впрочем, обижаться было не на что: и У.Черчилль, и А.Гитлер всего лишь показали себя не менее выдающимися мастерами политических коалиций. Обратим внимание на особую роль личности лидера в формировании коалиций. Для этого нужна особая психика и изощренное сознание.
  Действию аналогичных факторов подчиняются не только внешнеполитические, но и внутриполитические процессы. Особе значение имеет формирование партийно-фракционных коалиций в парламентских странах для образования правящего большинства и, соответственно, формирования правительства. Так, в частности, Д.Д. Робертсон8 разработал, на основе теории коалиций В.Райкера, типологию коалиционного лидерства (то есть, "парламентского" по Д.М. Берн-су). По его мнению, на стиль лидерства влияет тип правящей коалиции, который, в свою очередь, определяется конфигурацией политических партий, попадающих в коалицию, пропорцией мест в главной палате и количеством партий в коалиции. Как известно,
  главными типами коалиции во внутриполитическом измерении являются "коалиция меньшинства", "минимальная выигрышная коалиция" и "сверхбольшая коалиция".
  Коалиция меньшинства порождает особое, "консультативное" лидерство, так как для получения поддержки, скажем, премьеру обычно необходимо проводить консультации за пределами коалиции. Минимальная выигрышная коалиция ведет к появлению лидера-гегемона, который доминирует во всех сферах, по которым принимается решение. В сверхбольшой коалиции стиль премьера будет компромиссным, так как ему придется достигать консенсуса и примирять конфликтующие интересы внутри коалиции.
  В специальных экспериментах Дж.К. Марнингха-на9 коалиции изучались в лабораторных условиях. Четыре модели коалиционных игр ("минимальных ресурсов" Гамсона, "сделки" Комориты и Черткоффа, "взвешенной вероятности" Комориты и "модель Рофа-Шапли"), являвшихся моделями конфликтных ситуаций, исследовались с точки зрения их прогностического значения, фактора увеличения или уменьшения вероятности получения выигрыша, и проявлений феномена "сила в слабости". Оказалось, что игроки с меньшими ресурсами чаще включаются в выигрышные коалиции. Наиболее прогностически адекватными оказались модели "сделки" (торга за условия коалиции) и "взвешенной вероятности" (рационального конструирования коалиции). Феномен "сила в слабости" (роль игрока, обладающего небольшими ресурсами, оказывается решающей при его присоединении к той или иной коалиции, которая в результате становится выигрышной) возникал в ситуации легкой взаимозаменяемости таких игроков и повышенных ожиданий ими предложений от других. Слабость таких игроков оказывается "сильной", когда их несколько, и они пользуются спросом - тогда возникает торг. Однако их шансы на успех не очень велики. Скорее, они возрастают по ходу игры: увеличивающиеся в ходе игры ресурсы ведут к повышению вероятности включения игрока в выигрышную коалицию.
  Во внутриполитической сфере в процессе и в результате формирования коалиций могут возникать различные политические группировки. Эти процессы также имеют свою, обычно скрытую, политико-психологическую основу.
  Политические группировки и их взаимодействие
  Понятие "группировка" в политике используется в трех значениях. Во-первых, это взаимодействие двух или более разнородных центров политической деятельности, на основе соглашений демонстративно общего характера. Во-вторых, взаимодействие на основе тайного сговора, тщательно скрываемого от общественности и не носящего характера формального соглашения или союза. В-третьих, это согласованные или совместные акции на основе временного (или кажущегося) совпадения их интересов. То есть, группировки делятся на демонстративные, тайные и временные. Решающим фактором является наличие общих интересов - только на их основе возможна совместная деятельность.
  Без наличия действительно общих интересов, группировки в политике имеют тенденции к распаду. Однако, при определенных условиях (взаимная потребность участников друг в друге, необходимость сплотиться перед лицом общей опасности) они могут превращаться в относительно устойчивые коалиции и без позитивных общих интересов - скажем, достижения программных целей. Тогда сплачивает ситуация и негативные общие интересы - та же общая опасность, представляющая угрозу для реализации интересов. Классические примеры группировок - это предвыборные партийно-политические объединения. В них всегда понятен общий интерес как позитивного (пройти, скажем, в парламент), так и негативного свойства (не проиграть, не остаться "за бортом" политической жизни). В жизни каждой страны в любой момент можно найти примеры таких группировок. Российские выборы в Государственную Думу 1999 г. показали несколько таких объединений. К "демонстративным" можно отнести Союз правых сил, формально соединивший несколько мелких право-либеральных структур. К "тайным" - "Отечество - вся Россия". Создание группировок способствовало их успеху на выборах, однако
  вскоре они либо явно распались (ОВР), либо стали испытывать внутренние конфликты (СПС). Внутри Думы возникли новые группировки (особенно в период раздела постов и должностей между фракциями), которые также оказались достаточно временными. Подчеркнем, что в формировании всех перечисленных группировок в качестве консультантов участвовали и психологи, однако степень их прямого влияния в отечественной политике пока не очень существенна. Рекомендации психологов принимаются только в тех случаях, когда они совпадают с мнениями и целями лидеров группирующихся сил.
  Более позитивным примером достаточно долговременной политической группировки можно считать НПСР во главе с КПРФ. Этот союз существовал, хотя и не без противоречий, с 1995 по 1999 гг. После перерыва наблюдались попытки его восстановления.
  К сравнительно долговременным, обычно, как раз и относятся оппозиционные, особенно откровенно антиправительственные группировки. Это политические или военно-политические объединения групп, партий, движений, военных формирований, ставящие целью свержение правительства с помощью силы, либо принуждение его к выполнению определенных требований. Как правило, такие группировки возникают и действуют в условиях фактической гражданской войны или революции. Они ориентируются в основном на нелегальные, в том числе вооруженные средства борьбы, включающие террор и психологическую войну в ее наиболее жестких формах.
  Политически, образование таких группировок может быть составной частью спланированного государственного переворота или локального военного мятежа, но возможна и стихийная партизанская форма ее зарождения. Социальная база таких группировок, в зависимости от конкретных условий страны, может быть различной, но обычно включает в себя маргинальные слои, люмпенство, а в полиэтническом обществе - соответствующие этнические группы, подвергающиеся дискриминации.
  Психологически, ключевым мотивом возникновения и существования таких группировок является известный мотив: "Против кого будем дружить?". Чаще всего, такие группировки представляют собой коалиции совершенно разнородных сил, объединяемых только враждебностью к власти и экстремизмом в
  выборе средств борьбы. Отсюда их внутренняя неустойчивость и склонность к распаду после достижения позитивных целей - овладения властью. Классический пример - группировка большевиков с эсерами ради захвата власти в России в начале века. После достижения цели в октябре 1917 г., группировка вскоре распалась - начался дележ власти, правительственных постов, влияния на страну. Итогом стало "подавление левоэсеровского мятежа" и установление большевиками монополии на власть. Обратим внимание на то, что в то время сами политики, включая лидеров группировавшихся сил, выполняли функции практических политических психологов, что достаточно отчетливо прослеживается по их опубликованным работам того периода.
  ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ
  Таким образом, от методов политико-психологического исследования, мы перешли к рассмотрению методов, находящихся на грани прямого вмешательства психологии в политику. Но это не предел для прикладной политической психологии. В заключительном разделе мы рассмотрим несколько примеров политических явлений, связанных с главной темой политики, борьбой за власть, которые требуют от политиков быть высококлассными практическими психологами. Это примеры политических действий, акций, в основном базирующихся на прикладном использовании психологии.
  Политическая интрига
  Само понятие "интрига" происходит от франц. intrigue и еще более раннего лат. intrico, intricare, что имеет несколько значений. Во-первых, это скрытые действия, обычно неблаговидные, происки, козни для достижения чего-либо. Во-вторых, психологический способ построения фабулы, сюжета, схема развития событий при помощи сложных перипетий действия, переплетения и столкновения интересов персонажей, особенностей обстоятельств и их соотношения, обеспечивающих динамичное развитие действия. В-третьих, реже, любовные отношения, любовная связь. Все три значения встречаются в контексте современной
  политической жизни и наполнены значительным психологическим содержанием.
  В обычном употреблении политическая интрига - сложное, запутанное, подчас загадочное стечение обстоятельств, ведущее к плохо прогнозируемым для обыденного сознания, обычно неожиданным последствиям. Внешне, феноменологически, такая интрига представляет собой соединение во времени и пространстве ряда разнопорядковых политических событий и процессов, создающее качественно новое направление развития политической ситуации. Внутренне, с точки зрения механизмов, интрига, как правило, является плодом целенаправленных усилий, политико-психологической игры политических сил и/или отдельных политических деятелей, ведущих течение событий к необходимым им результатам в условиях создания видимости вроде бы спонтанного, неожиданного, самопроизвольного развития этих событий. Наиболее отчетливо эти механизмы интриги проявляются в такой ее разновидности как политический заговор.
  Значительно реже интрига является следствием действительно случайного стечения обстоятельств - в этом случае она обычно представляет собой такую игру политического случая, последствиями которой могут воспользоваться самые неожиданные силы и фигуры. Примером такого рода может служить сложная ситуация в ходе развития Великой французской революции, когда в итоге взаимоизнуряющей и запутанной борьбы различных политических сил возникла ситуация безвластия, и "кончиком шпаги" Бонапарта была поднята "лежащая в пыли" императорская корона.
  Психологическая интрига - один из древнейших, традиционных способов борьбы за власть и влияние, элитарный способ "делания политики". Описания первых интриг присутствуют уже у античных авторов. Практика интриг была широко развита в древневосточных государствах. Само понятие возникает в древнем Риме, политическая жизни которого в значительной степени строилась именно на интригах - так, в частности, наиболее известные примеры из того времени связаны с интригами египетской царицы Клеопатры в ее сложнейших взаимоотношениях с римскими императорами. В Италии родились и первые попытки аналитического осмысления места и роли интриги в политике - признанным теоретиком интриги считается Н.Макиавелли, а понятие "макиавеллизм" до сих пор
  служит синонимом обозначения выраженной склонности политика к интриге и интриганству.
  Целенаправленная интрига представляет собой достаточно длительный, развивающийся процесс, включающий три компонента. Во-первых, это завязка (появление замысла, цели, идеи интриги). Во-вторых, кульминация (возникновение критической ситуации, сочетающей максимум запутанности, таинственности и, одновременно, готовности условий для достижения поставленных целей). В-третьих, разрешение (достижение инициаторами интриги цели, скрытой от большинства). По времени протекания и внутреннему динамизму различаются быстротечные (например, преследующие цели физического устранения того или иного политического персонажа или даже политической силы - типа заговора) и долгосрочные, латентные, направленные на постепенное изживание препятствующих целям интриги обстоятельств (например, целенаправленное и поэтапное ослабление влияния и подрыв авторитета политических оппонентов).
  По преследуемым такой интригой целям выделяются интриги, направленные персонально- и социально-политически. К первой группе относятся интриги, преследующие целью физическую ликвидацию отдельного политического персонажа; отстранение его от власти; политическую дискредитацию и морально-нравственную компрометацию и т. д. Ко второй группе - интриги, ставящие задачи физического или символического устранения и компрометации не отдельного деятеля, а той или иной группы, причем независимо от ее размеров (от, скажем, расстрела "группы заговорщиков" или устранения представителей правящей династии до ликвидации целого социального слоя или даже класса - типа, например, "кулачества как класса").
  Традиционные инструменты интриги практически не претерпели изменения в истории политики с древнейших времен до наших дней. Это относится как к способам физического устранения, так и к приемам политической и моральной дискредитации. События последних десятилетий подтвердили действенность как террористического акта (например, покушение на Раджива Ганди в ходе интриги в период апофеоза предвыборной кампании в Индии в 1991 г.), так и обвинений в нарушении моральных норм и запретов типа склонности к алкоголизму и прелюбодеянию (например, интрига, направленная против американского сенатоpa Г. Харта для его диксредитации в качестве кандидата на президентский пост, и связанная с оглаской деталей его личной жизни; провал некоторых кандидатов президента США Дж. Буша на министерские посты в связи с обвинением их в скрытом алкоголизме и т. п.). Современность обогатила "инструментальный арсенал" интриг целенаправленным использованием процедур демократического общества: например, "организацией голосования" или подтасовкой его результатов. Для нашего времени характерно и то, что само по себе обвинение в "интриганстве" стало одним из сильнейших средств политической интриги.
  Политическая интрига может носить как внутриполитический, так и внешнеполитический характер. Это определяется как поставленными целями, так и масштабами распространения и средствами достижения целей интриги. Если в первом случае речь идет об изменении баланса политических влияний внутри отдельно взятого государства, то во втором - в региональном, континентальном или даже общемировом масштабе. Например, политическая интрига, связанная с подписанием конфиденциальных документов между Германией и СССР в конце 30-х гг. (так называемого "Пакта Молотова-Риббентропа" и секретных протоколов к нему, за которыми стояли лично Гитлер и Сталин), начавшись как интрига регионального значения (раздел Польши и "решение" Балтийского вопроса), вскоре переросла в континентальную, а затем вылилась в войну мирового масштаба.
  Склонность к использованию интриги как основного инструмента политики в пропаганде обычно определяется как "интриганство", а политик (особенно из числа политических противников), склонный к интригам - как "интриган". Не касаясь оценочного звучания данных понятий, отметим, что за склонностью к интригам всегда стоит так называемый "психологический дар интриги", относящийся преимущественно к достоинствам политика в традиционной трактовке. Известными мастерами политической интриги были такие политики как кардинал и премьер-министр Франции А. де Ришелье; один из "отцов-основателей" британской секретной службы писатель Д.Дефо; часто выполнявший особо деликатные поручения французского двора М.Бомарше; министр ряда сменявших друг друга правительств А.Талейран и мн. др. В истории России свой след оставили обладавшие выраженным даром политической интриги Б.Годунов; граф Лесток - наперстник императрицы Елизаветы; министр трех императриц граф А.Бестужев и др. В истории XX в. признанными мастерами политической интриги считаются Сталин, Мао Цзедун, руководитель абвера немецкий адмирал Канарис и др.
  Разумеется, политические интриги носят верхушечный, элитарный характер и плохо сопрягаются с интересами народных масс. Последние, в отдельных случаях, могут реально (например, спровоцированные бунты) или потенциально (угроза массовых выступлений) вовлекаться в политические интриги, однако они неизбежно являются объектами манипулятивного воздействия. Единственное, хотя и не всегда достаточное средство избегания этого - максимальная демократизация и широкая гласность политической жизни, создание специальных инструментов социального контроля в рамках гражданского общества.
  Политический заговор
  Понятие политического заговора означает тайное соглашение (уговор, сговор) нескольких лиц, выступающих в индивидуальном качестве или в качестве лидеров политических сил о совместных действиях против кого-либо или, реже, чего-либо для достижения каких-либо определенных политических целей. Политический заговор - особая разновидность политической интриги, отличающаяся максимально возможной конспиративностью и негативной, деструктивной, а не созидательной направленностью. Заговор всегда направлен "против", а не "за". Для того, чтобы быть успешным, тайное соглашение обязательно должно быть малочисленным. Поэтому бытующие подчас выражения типа "заговор реакционных сил" носят не аналитический, а исключительно образный, пропагандист-ско-идеологический характер.
  Большая часть известных удавшихся в истории заговоров (учитывая, что механизмы самых успешных так и остаются тайными) носила индивидуально направленный характер и была нацелена против конкретных личностей - прежде всего, против индивидов-носителей власти. Как правило, заговоры, направленные не против персоны, а против некой идеи, системы в целом, терпели неудачи - для реализации подобных маештабных целей требуются иные масштабы участников. Примером неудачного заговора такого рода является, скажем, заговор декабристов 1825 г., направленный не столько против личности Николая I, сколько против идей самодержавия и крепостничества. Заговор как специфический, наиболее персонифицированный вид политической интриги отличается требованием максимального соответствия между локальным числом участников и локальностью достигаемой цели.
  Реальный заговор представляет собой одно из традиционно эффективных средств борьбы за власть и влияние в политике. Исторически первые заговоры были направлены на физическое устранение политического противника, что решало проблему кардинально - например, заговор Брута против Цезаря, будущей императрицы Екатерины II против своего супруга и т. п. С течением времени, демократизацией и гуманизацией политики заговоры стали носить более спокойный характер и видоизменили конечную цель: вместо физического устранения достаточным стало политическое отстранение оппонента. Ссылка и отставка стали доминирующими целями. Хотя они использовались и раньше, но, в основном, против второстепенных персонажей при специфическом стечении обстоятельств, уже ослабляющих степень их влияния (например, заговор против светлейшего князя А.Меньшикова, приведший к его опале и ссылке после смерти высокого покровителя - Петра I).
  Со временем, именно такие варианты стали выходить на первый план в отношении первых лиц государства. Классический пример заговора такого рода в XX в. представляет собой история смещения Н.С. Хрущева с высших постов в КПСС и советском государстве в результате заговора Л.И. Брежнева и его окружения. Недавним примером неэффективного заговора стали целенаправленные действия ГКЧП по изоляции М.С. Горбачева в Форосе с целью последующего отстранения его от власти.
  Смягчение целей и методов заговоров привело к изменению функциональных ролей его участников. Раньше, традиционно, достаточно четкую структуру участников заговора составляли три группы лиц: максимально заинтересованные идейные вдохновители, которые приобретали наибольшую выгоду в случае его успеха; организаторы-"разработчики" из числа их сторонников и помощников; а также непосредственные
  исполнители, которые редко знали о всей структуре заговора и своей подлинной роли, и мало чего приобретали в случае успеха заговора. В качестве примера можно взять широко известный заговор французского кардинала А. де Ришелье против английского премьер-министра герцога Бекингэма, приведший к убийству последнего.
  С течением времени, однако, жесткие функциональные различия стали стираться: для сохранения тайны необходимо было сокращать невольно расширявшийся круг посвященных. Именно поэтому вдохновители были вынуждены становиться, одновременно, и организаторами, и даже непосредственными исполнителями. Так, например, это показал заговор ряда членов высшего советского руководства в 1953 г. против Берия: инициаторам этого заговора пришлось не только лично разработать все нюансы осуществления ареста противника, но и активно в нем участвовать самим. Известно, что в критический момент Н.С. Хрущев лично вытащил пистолет и приказал арестовать Л.П. Берия.
  С другой стороны, в странах иных политических традиций, напротив, демократизация институтов власти привела к вынужденной необходимости включать в заговор значительное число людей - в частности, участников процедур, связанных с голосованием. Поскольку их посвящение в глубинные цели заговора как правило невозможно, то это усиливает расслоение между вдохновителями и организаторами с одной стороны, и массой непосвященных исполнителей, участвующих в действиях против жертвы заговора, с другой. В целом, однако, и здесь можно говорить о стирании традиционного разделения обязанностей.
  Роль заговора как психологического инструмента политики зависит от степени демократизации общества. Эта роль наиболее значительна в тоталитарных и авторитарных социально-политических системах, в которых вопросы власти и управления сконцентрированы в узкой среде политической элиты и решаются в рамках не столько институционализированного, правового, сколько межличностного, келейного взаимодействия. В таких системах, в силу небольшого числа действующих в политике лиц, наиболее распространены дворцовые перевороты и террористические акты, направленные против правителей, особое значение приобретают характер личных взаимоотношений между членами элиты, их личные амбиции и усилия по достижению власти. В силу неразвитости политической культуры, общество легко принимает такие явления и смиряется с их последствиями.
  Напротив, при демократическом, правовом способе организации социально-политической жизни роль заговоров снижается. В таких обществах борьба за власть носит значительно более широкий и гласный характер, требует для успеха вовлечения большого числа людей, что невозможно в сравнительно узких рамках заговора. Уменьшение степени концентрации власти, разделение властей, появление структур представительной, регулярно сменяющейся власти неизбежно ведет к снижению опасности и эффективности заговоров и развитию "антизаговорщицкого" мышления.
  Заговор как инструмент политики противостоит сознательному участию в ней широких масс. Общество, в котором заговоры играют значительную роль, не может считаться демократическим и находится в опасном положении. Устранение самой возможности заговоров - условие нормального социально-политического развития, связанного с гласностью и массовым участием членов общества в принятии политических решений.
  Политическая мимикрия
  Политическая мимикрия - от англ. mimicry, подражательство. В наиболее распространенной до недавнего времени отечественной политической трактовке, беспринципное приспособление к окружающей социально-политической среде, к сложившимся условиям жизни ради достижения каких-либо выгод. В политической мимикрии и, еще более определенно, в хамелеонстве упрекали тех представителей господствовавших прежде классов и слоев после свершения революций, которые шли на сотрудничество с победившими силами, всячески скрывая и маскируя свое "социальное происхождение". В пропагандистском, политико-идеологическом смысле, обвинения в политической мимикрии типичны для классово-поляризованного, внутренне глубоко конфронтационного, вплоть до социального антагонизма общества, находящегося на этапе ожесточенной политической борьбы.
  В более глубоком, аналитическом понимании политическая мимикрия означает сложный комплекс защитных мер и приспособлений социально-политического характера, позволяющих выжить и сохраниться
  тем социальным группам, силам и слоям, для которых в обществе возникли невыносимые условия жизни и деятельности. Это вынужденное средство самозащиты в кризисных ситуациях. Подобными средствами, в частности, была вынуждена широко пользоваться интеллигенция в советском обществе после победы октябрьской революции 1917 г. Само появление понятий типа "пролетарская (рабоче-крестьянская, трудовая, революционная и т. п.) интеллигенция", "пролетарий умственного труда" и т. д. означало выраженное вынужденное стремление приспособиться к сложившейся ситуации ради дальнейшего выживания. Поскольку общество не может существовать без выделения и определенного обособления той своей части, функцией которой является развитие духовности и умственный труд, то подобные способы политической мимикрии были, в целом, приняты победившими силами. Подобное принятие, однако, также было в значительной степени вынужденным, что нашло свое отражение в известной официальной марксистской позиции относительно "прослойки" и особого, маргинального статуса интеллигенции в обществе, делающего политическую мимикрию имманентно присущим ей отрицательным свойством.
  Декларирование подобной позиции принижало роль интеллигенции и целенаправленно пробуждало "рабоче-крестьянскую бдительность", что до сих пор сохранилось в массовом обыденном сознании постсоветского общества в виде полу-презрительного, осуждающего смыслового оттенка в понятии "интеллигент". Тем не менее, социально-защитная функция политической мимикрии в данном случае была достаточно успешно реализована. Это убедительно подтвердили первые годы горбачевской перестройки, демократизации и гласности. Они продемонстрировали стремление сохранившейся, со своим автономным социальным самосознанием, интеллигенции к своего рода социально-политическому реваншу за прежнее униженное положение, и убедительными победами в открытой политической борьбе над представителями "гегемона" революции и последующего долгосрочного социалистического строительства, выходцами из среды рабочего класса и колхозного крестьянства.
  Помимо обобщенно-политического, существует и конкретно-психологический ракурс рассмотрения политической мимикрии как тактического свойства тех
  или иных политических деятелей, сил, партий и движений менять свою идеологическую окраску, маскируясь под выразителей интересов того или иного слоя. Классическим примером такой ситуации был бурный успех национал-социалистов Германии в начале 30-х гг., успешно осуществивших мимикрию под борцов за дело социализма, то есть, за интересы рабочего класса и всех трудящихся. В качестве неудачного примера мимикрии можно привести Народно-демократическую партию Афганистана 70-80-х гг. Эта партия городской интеллигенции и мелкой буржуазии левацкой ориентации пыталась, на фоне трудностей после захвата власти и наличия поддерживаемой массами оппозиции, расширить свою социальную базу в крестьянских слоях исламского большинства народа за счет мимикрии под выразителя чуть ли не религиозных интересов. Неудача подобной, явно тактической мимикрии принудила партию к вынужденному реформированию, хотя и новое название (Партия Отечества) в определенном смысле стало приемом мимикрии - теперь уже под выразителей общепатриотических интересов.
  Психология мимикрии в практической политике проявляется на уровнях отдельного индивида, малой группы и социально-политической организации. В первом случае говорят о мимикрии конкретного политического деятеля. Так, Наполеон Бонапарт, прежде чем провозгласить себя императором и основателем новой монархической династии, представлялся в качестве яростного защитника антимонархической революции. Во втором случае обычно имеется в виду мимикрия небольшой группы людей, пришедших к власти ради реализации собственных, как правило, корыстных интересов (например, военная хунта,' осуществившая насильственный антиконституционный переворот), но выдающих себя за поборников интересов всего народа. В третьем случае речь идет о политической организации, партии или общественно-политическом движении, использующих приемы политической мимикрии для завоевании массовой поддержки, "мандата доверия" для осуществления своих целей.
  Наиболее распространенным приемом политической мимикрии в современной практике является демонстративный популизм - пропагандистская риторика и политические жесты, направленные на взвинчивание притязаний и ожиданий электората, на всевозможные, обычно нереальные обещания в ходе предвыборных кампаний. Многочисленные примеры такого рода дали
  процессы демократизации российского общества в последние годы.
  Необходимость прибегать к приемам политической мимикрии и их эффективность связаны с уровнями политической культуры и политического сознания общества. При их достаточном развитии, в демократическом, хорошо информированном обществе с массовыми навыками понимания людьми собственных интересов и терпимостью к интересам других, с устоявшейся многопартийной плюралистической политической системой в рамках правового государства, необходимость в мимикрии как средстве выживания и самозащиты резко снижается. Это относится и к потенциальной эффективности и, соответственно, привлекательности приемов мимикрии для достижения узкоэгоистических, личных, групповых или корпоративных целей.
  Психологическая война
  В широком смысле, это целенаправленное и планомерное использование политическими оппонентами психологических и др. средств (пропагандистских, дипломатических, военных, экономических, политических и т. д.) для прямого или косвенного воздействия на мнения, настроения, чувства и, в итоге, на поведение противника с целью заставить его действовать в угодных им направлениях. На практике, термин "психологическая война" чаще употребляется в более узком смысле: еще недавно он трактовался как совокупность идеологических акций западных стран против стран социализма, как подрывная антикоммунистическая и антисоветская пропаганда, как метод идеологической борьбы. Аналогичным образом, понятие "психологическая война" использовалось в рамках конфронтационного мышления на Западе как совокупность приемов, применяемых "восточным блоком" для подрыва психологического единства сторонников западной демократии.
  Психологическая война как реальный политико-психологический процесс направлена на подрыв массовой социальной базы политических оппонентов, на разрушение уверенности в правоте и осуществимости идей противника, на ослабление психологической устойчивости, морального духа, политической, социальной и всех иных видов активности масс, находящихся
  под влиянием оппонентов. Конечной целью психологической войны является поворот массового сознания и массовых настроений от удовлетворенности и готовности поддерживать оппонентов, к недовольству и деструктивным действиям в их отношении. Достижение такой цели может выражаться в разных формах: от подготовки и провоцирования массовых выступлений для свержения политического режима до возбуждения интереса к социально-политическим и идеологическим конструкциям альтернативного характера.
  Практически "психологическая война" означает перенос идейно-политической борьбы из сферы теоретического сознания в сферу сознания обыденного. В ней обращаются не к научным доводам и логическим аргументам, не к разуму и даже не к фактам, а к иррациональным явлениям. К ним относятся эмоции и инстинкты (социальной и национальной гордости, корыстной заинтересованности, державным амбициям, инстинкту социального и национального самосохранения и т. п.), предрассудки (расовые, национальные) и предубеждения (обычно традиционно-исторического характера). Сюда же относятся разнообразные социально-идеологические мифологические конструкции (от мифов о "русском медведе" до похожих штампов о "мировом империализме", "исламской угрозе", "масонском заговоре" и т. п.). Задача такого переноса борьбы из одной сферы в другую заключается в ее переводе на уровень повседневной, обыденной психологии - таким образом, чтобы эта борьба пронизывала все проблемы жизни людей и "объясняла" их через политическое противостояние. Это достигается за счет массированного внедрения в сознание людей множества ложных стереотипов восприятия и мышления, извращенных представлений о господствующих в их среде взглядах, происходящих в мире событиях и тенденциях их развития.
  "Психологическая война", как непременный компонент всякой войны и вооруженного конфликта, проявляется в виде так называемой "спецпропаганды", рассчитанной на войска и мирное население реального противника. Здесь психологическая война становится средством военно-политической психологии. В силу особой закрытости, пока известны лишь два обширных проекта в истории этой сферы. Действуют "сроки секретности", а они достаточно велики. Так, например, психологический портрет А.Гитлера был создан по
  заданию ЦРУ У.Лангером в 1943 г. Однако опубликован он был только через тридцать лет, в 1972 г.
  Проект "Кеймлот" был разработан в 60-е гг. XX века в США специальной организацией, во главе которой стоял до сих пор не известный психолог. Цель проекта: организация сбора информации о расстановке политических сил в ряде стран "третьего мира" с некапиталистическими режимами. Задача: прогнозирование "вспышек насилия", то есть, организация подрывной деятельности. Либо, в другом варианте, защита прозападных правительств от повстанцев. Первоначально "Кеймлот" нацеливался на правительство С. Альенде в Чили. Слухи о нем просочились в печать и, как будто, американское правительство от него отказалось. Однако последующие события в Чили общеизвестны.
  Проект "Эджайл" был нацелен на изучение эффективности мероприятий против повстанцев в Юго-Восточной Азии (в основном, Вьетнам). Цели: анализ мотивации коммунистов Северного Вьетнама, механизмов стойкости и сплоченности, психологических последствий различных военных и политических действий американцев во Вьетнаме. Среди реальных достижений - понимание отрицательного психологического воздействия массированных бомбардировок ДРВ. Справочно: до этого, решение президента США Л. Джонсона начать бомбардировки также опиралось на мнение психологов (из "Рэнд Корпорайшн"). Однако они ошибочно оценили и вероятную реакцию вьетнамского населения, и отношение американского общественного мнения к бомбардировкам.
  В мирное время, в условиях силового противостояния с противником потенциальным, психологическая война выступает в качестве одного из ведущих компонентов политического противостояния. Примером такого рода является "холодная война" между Востоком и Западом, заполнившая десятилетия после Второй мировой войны и состоявшая из встречных потоков мифотворчества.
  Наиболее распространенные приемы психологической войны делятся на 3 группы.
  1. Приемы "психологического давлении"
  Это многократное повторение одного и того же ложного тезиса, ссылки на авторитеты в сочетании с различными спекуляциями (начиная от искажения цитат и кончая ссылками на несуществующие источники); манипуляция ("игра") цифрами и фактами для создания видимости объективности и точности; тенденциозный подбор иллюстративного материала с упором на эффект "драматизирующего воздействия"; устрашающие "наглядные иллюстрации" пропагандистских взглядов и позиций, и другие аналогичные приемы, рассчитанные на создание эмоционального дискомфорта и нейтрализацию способности человека рационально оценивать предоставляемую информацию.
  Примером такого психологического давления является так называемая "геббельсовская пропаганда", исходившая из циничной презумпции того, что ложь, дабы быть эффективной, должна быть массированной, крупномасштабной, беззастенчивой и непрерывной. В более утонченных вариантах, психологическое давление включает некоторые элементы истины, используемые в качестве прикрытия массированной дезинформации. Так, например, в период пика "холодной войны", в 1975 г., западногерманская газета "Франк-фуртер рундшау" в течение двух месяцев в четырех номерах, развивая тему советской военной угрозы, последовательно увеличивала число социалистических танков в Европе: 13 500 танков - в номере от 8 октября, 15 500 - от 12 декабря, 16 тыс. - от 16 декабря, 18 тыс. танков - от 17 декабря. Одновременно, количество "западных танков" за то же время уменьшилось с 6 до 5 тыс.
  2. Приемы незаметного проникновения в сознание объекта воздействия
  Это реклама своего (красивого и беззаботного) образа жизни, распространение желательных (обычно собственных) политических ценностей и стандартов своей массовой культуры через музыку, развлекательные телепрограммы и кинофильмы, а также через моду (на одежду, особенно с элементами политической символики, предметы быта, отдыха, туризма и т. п.). Сюда же относится массированное распространение слухов и сплетен в качестве альтернативы официальной пропаганде политического оппонента. Еще одна составная часть - конструирование и внедрение в массовое сознание политических анекдотов, сочинение псевдофольклорных ("народных") поговорок и пословиц. Большая часть приемов незаметного проникновения в сознание объединяется понятием "социологичеекая пропаганда". Концепции социологической пропаганды ориентируются на постепенное подсознательное заражение как противников, так и потенциальных союзников наиболее привлекательными элементами предпочитаемого способа жизни. Будучи формально лишенной идеологических признаков и политических целей, такая пропаганда является эффективной в стратегическом отношении. Возбуждая потребности и интересы людей, она действует на долгосрочные факторы, определяющие поведение. Основываясь на детальном планировании и дифференцированном воздействии на различные социально-политические силы, такая пропаганда осуществляется "по нарастающей", через последовательные этапы воздействия.
  3. Приемы, основанные на скрытом нарушении и искажении законов логики
  Сюда относятся подмена тезиса, ложная аналогия, вывод без достаточного основания, подмена причины следствием, тавтология и т. д. Психологическая война такого рода наиболее эффективна по отношению к малообразованным слоям общества, неспособным уловить рациональные перверсии и склонным принимать на веру чисто назывные конструкции. Примером может служить первоначальная успешность псевдосоциалистической пропаганды, использовавшейся антиколониальными, национально-освободительными силами в ряде развивающихся стран. Сумев увлечь за собой часть населения, позднее они столкнулись с многочисленными проблемами, связанными с принципиальными пороками таких приемов воздействия на людей. Оказываясь эффективными на некоторое время, эти методы носят лишь тактический характер, утрачивая действенность по мере развития сознания и роста информированности населения.
  Психологическая война не является автономным аспектом в политической борьбе. Это один из компонентов системы политических отношений. Поэтому в качестве ее приемов и методов могут использоваться все элементы данной системы, оказывающие сильное психологическое воздействие. В свое время США исходили из того, что использование атомного оружия против Хиросимы и Нагасаки носит не столько военный, сколько психологический характер, причем множественной направленности - не только на японское,
  но и на советское руководство. Укоренившееся понятие "дипломатия канонерок", так же как "ядерный шантаж", отражает использование угрозы силы ору- . жия в целях психологической войны.
  Будучи компонентом системы политических отношений, психологическая война присутствует как во внешней, так и во внутренней политике. Во внешнеполитической сфере она включает применение против врага психологически эффективной пропаганды в комплексе с другими методами воздействия. Во внутренней политике она обычно ограничивается пропагандистским противостоянием политических оппонентов, хотя может приобретать, в отдельных случаях, и более сложный, комплексный характер. Внутриполитическими примерами психологической войны являются пропагандистские столкновения в ходе любой предвыборной кампании или борьбы за власть. Здесь психологическая война проявляется в разного рода аргументах, фальсификациях, а также политических действиях, направленных на ослабление политических оппонентов, подрыв авторитета их руководителей, дискредитацию их действий. Примерами "психологической войны" такого рода могут служить массированные кампании в США, связанные с "уотергейтским делом", что привело к импичменту президента Р.Никсона; компрометация Г.Харта; борьба оппонентов против Р.Рейгана в рамках скандала "Иран-контрас" и т. п. В современной России многочисленные примеры, встречающиеся в ходе избирательных кампаний, получили название "черного пи-ара", что, по сути, является синонимом более традиционного понятия "психологической войны".
  Политический анекдот
  Политический анекдот - от франц. anecdote (рассказик, забавная история), краткий смешной рассказ о какой-либо политической ситуации, поведении и чертах характера лидера или представителя какой-либо группы. Анекдот отличается намеренной гипертрофией черт и ситуаций, вплоть до абсурдизации, способствующей выразительному запоминанию и выявлению каких-то сторон политической жизни. Для их формулирования используются общеизвестные персонажи. Анекдот является острым средством политической борьбы. Его задачи - дискредитация противников, формирование симпатий к сторонникам,
  прежде всего, к своим политическим лидерам. Сравним два коротких анекдота.
  Первый: Брежнев (1980 г.) по бумажке открывает Олимпиаду: "О! О! О! О! О!" (лист бумаги с его текстом начинается с пяти колец, олимпийской эмблемы).
  Второй: "Вы слышали, Андропов руку сломал!" - "Кому?".
  Соответственно, рисуются два разных образа руководителя с разным к ним отношением. Терпимо-благожелательное отношение к косноязычию Брежнева резко контрастирует с ожиданием жесткости от пришедшего ему на смену Андропова.
  Часто анекдоты складываются спонтанно в массовом обыденном сознании, отражая соответствующее восприятие политики населением, и являются плодом коллективного творчества, частью городского, сельского и иного фольклора. Часто, однако, анекдоты конструируются или, по крайней мере, распространяются специально, для выполнения определенных политических функций.
  В 80-е гг. нами была проведена серия специальных экспериментов. Так, в частности, в разгар кампании по принятию "социалистических встречных планов" в Москве был запущен совершенно искусственно (это видно по усложненной для массового сознания конструкции) сконструированный анекдот. Жена спрашивает мужа: "Ваня, тут на работе встречный план заставляют принимать, а что это такое?". - "Это просто, Маша. Вот ложимся мы в постель, и ты говоришь: "Ваня, давай разок!". А я отвечаю: "Нет, Маша, давай два разика!". Это и есть мой встречный план. Но на самом-то деле мы знаем, что больше одного раза все равно не сможем".
  Уже на третий день пересказы этого анекдота были
  зафиксированы во Владивостоке. Опережая скорость
  движения поезда, он распространился по стране со
  скоростью самолетного перелета. Позднее выяснилось,
  что актуальность анекдота была настолько высока (это
  ; было в период массового увлечения "встречными плаI нами", которые заставляли принимать повсеместно),
  I что его пересказывали в междугородних телефонных
  переговорах.
  Обычно среди слоев населения со значительным разрывом в уровне образования, культуры, а также в позициях в политической жизни, стихийно функционируют и укореняются разные типы анекдотов, отличающиеся заметным разбросом (и даже конфронтацией) политических оценок.
  Завершим на этом набор иллюстраций - рассмотрение сфер, где наиболее явно проявляются психологические приемы политического действия. Хотя, безусловно, их перечень можно было бы продолжать достаточно долго. Так и просятся в строку такие разделы, как политические слухи, политическая игра, политическая провокация, политический блеф, политический шантаж, политическое зрелище, политическая демагогия, политический ритуал и т. д. Отдельные проблемы - психология политических переворотов и путчей, политического лоббизма и даже политических убийств. Это те сферы политики, которые обычно остаются глубоко в тени из-за их неприглядности и "ненормативности". Тем не менее, они имеют огромное, а подчас просто откровенно решающее значение.
  Однако не нами сказано: нельзя объять необъятное. Оставим эти сюжеты для будущей книги о прикладной политической психологии. Представляется, что ее роль достаточно очевидна и заслуживает особого внимания. Тем более, что реальная политика давно использует прикладную политическую психологию, хотя и не всегда отдает себе в этом отчет. Зато мы, простые граждане, редко отдаем себе отчет в том, как используется в политике наша психология. Значит, мы и заинтересованы в таком знании.
  NB
  1. Прикладное значение политической психологии связано с возможностями ее воздействия на основные объекты этой науки: личность, малую группу, большие группы и массы в политике. Воздействие на эти объекты наиболее важно в четырех сферах: во внутренней политике, внешней политике, в военно-политической сфере и сфере массовых информационных процессов. Во внутренней политике политическая психология имеет прикладное значение практически во всех ее измерениях: от борьбы лидеров за власть и психологии власти, до состояния массового сознания, обеспечивающего поддержку или, напротив, не принимающего власть. Во внешней политике политическая психология используется для изучения и воздействия на власть в иностранных государствах, а также
  на население этих стран. Здесь есть и специфические сферы: психология дипломатии, переговоров, всего механизма международного взаимодействия, включая деятельность международных организаций, урегулирование конфликтов и налаживание международного сотрудничества, и т. д. В военно-политической сфере политическая психология используется в целях психологической войны с противником, для поддержания боевого духа своих войск, для пропагандистского обеспечения разных аспектов военных действий и т. п. В сфере массовых информационных процессов роль политической психологии особенно велика: через эту сферу идет большая часть самого психологического воздействия. Соответственно, прикладная психология играет важную роль и внутри самой этой сферы. Это касается оптимизации действий средств массовой информации для эффективного воздействия на аудиторию, организации и проведении информационной части избирательных кампаний, PR-воздействия на аудиторию.
  2 Прикладная роль политической психологии складывается из трех основных компонентов. Во-первых, это прикладные политико-психологические исследования - их задачи ставятся практикой, а результаты требуют внедрения. Здесь большую роль играет арсенал методов прикладного политико-психологического исследования, дающего конкретное знание и практический результат. Во-вторых, это методы на грани между прикладным исследованием и реальным вмешательством психолога в политические процессы. Соответственно, здесь речь идет о психологическом обеспечении близких к политике или реальных политических процессов. В-третьих, это психологические методы и приемы, используемые самими политиками в политической практике.
  3. Методы прикладных политико-психологических исследований делятся на методы исследования личности, малой группы, больших групп и масс. Политическая психология личности обычного человека исследуется с помощью анкет, опросников, тестов восприятия и мышления, лабораторных процедур, личностных тестов. Личность политиков изучается посредством про-жективных тестов, личностных опросников, методами интервью и беседы, психобиографическими методами, методом экспертных оценок, контент-анализом "продукции" политиков, методом составления личностных когнитивных карт и т. д.
  Политическая психология малых групп изучается с применением разнообразных вариантов социометрического метода, методом построения их семантического пространства и т. д.
  Политическая психология больших групп исследуется с помощью методов наблюдения, включая внешнее и включенное, социологических опросов и анкетирования, фокусированных интервью и фокус-групп, анализа статистической информации и изучения документов.
  Политическая психология масс изучается с опорой на наблюдение, анализ документов, экспертные и массовые опросы и т. д.
  Помимо перечисленных конкретных эмпирических методов, политическая психология использует и более общие методы. К ним относятся эксперимент в форме игрового моделирования, сравнительно-исторические и сравнительно-политологические методы. Наиболее общим является системный метод.
  4. Ряд методов политико-психологического исследования находится на грани прямого вмешательства политической психологии в реальную политику. Прежде всего, это относится к специфическим экспериментальным приемам, в частности, к методу игрового (имитационного) моделирования. Примеры перехода или балансирования на этой грани - проблема психологии и психологического обеспечения реальных политических переговоров, формирования политических коалиций и группировок, а также организация их практического взаимодействия.
  5. Психологические приемы прямого политического действия подразумевают политические процессы и явления, требующие непосредственного знания и использования прикладной психологии самими политиками. В первую очередь, это процессы и явления, связанные с личной или, реже, опосредованной, но прямой борьбой за власть. Сюда относятся такие "теневые" политические явления, как политическая интрига, политический заговор, политическая мимикрия, психологическая война в прямом и переносном смыслах, со всеми ее многочисленными компонентами.
  Для семинаров и рефератов
  1. История дипломатии. В 3-х тт. •- М., 1956-1958.
  2. Макиавелли Н. Государь. - М., 1980.
  3. Политология: Энциклопедический словарь. - М, 1993.
  4. Лебедева М.М. Вам предстоят переговоры. - М., 1993.
  5. Косолапое Н.А. Социальная психология и международные отношения. - М., 1983.
  6. A psychological examination of political leaders / Ed. M. Hermann, T. Milburn. - N. Y., 1977.
  7. Dowers R., Huges J. Political Sociology. -¦ Chichester, 1983.
  8. Hermann M. Handbook for assessing personal characteristics and foreign policy orientations of political leaders. - Columbus, 1987.
  ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
  Вот и закончена наша книга. Мы рассмотрели основы политической психологии. В итоге, выяснилось, что это - пока еще только основы основ. Целый ряд важных вопросов удалось только обозначить или затронуть бегло. Более подробное изложение политико-психологических знаний потребовало бы значительно большего объема. Пока же, к сожалению, автору пришлось поневоле ограничивать себя. Однако будем надеяться, что это - временная трудность. Судя по всему, потребность в политико-психологической информации растет, и будет расти дальше. В том числе, и у реальных политиков.
  Один из бывших помощников Л.И. Брежнева вспоминал: вскоре после прихода Л.И. Брежнева к власти, в конце 1964 г., в Кремле начали готовить доклад нового генерального секретаря ЦК КПСС на праздновании 50-летия победы в Великой отечественной войне. По традиции, члены высшего руководства партии и страны готовили свои материалы к этому докладу, высказывали разные предложения. И вот однажды помощник принес Л.И. Брежневу какие-то материалы, касающиеся переоценки роли И.В. Сталина в войне (до этого Сталин подвергался жесткой критике предыдущим руководством во главе с Н.С. Хрущевым). Л.И. Брежнев бегло просмотрел материалы, и отодвинул их в сторону помощника со словами: "Отправьте автору, передайте спасибо". И пояснил специально для помощника, который достался ему по наследству и, естественно, еще мало знал привычки нового хозяина: "Теория - это не мой конек. У меня два сильных качества - организация и психология". Так, загибая пальцы, новый генсек учил молодого помощника. Причем он был абсолютно искренне уверен в том, что эти его слова - затаенная, но сущая правда
  Действительно, многие профессиональные политики совершенно уверены в том, что уж что-что, а уж человеческую психологию они знают хорошо. Наверное, в чем-то они правы Чтобы пробиться на высшие посты, надо уметь ладить с людьми, лавировать между ними, угадывать желания вышестоящих и уметь управлять нижестоящими. Итак-десятилетиями. За длительное время работы с людьми, волей-неволей, начнешь понимать человеческую психологию. Однако что это за психология? Обыденная психология человеческих слабостей, психология выживания в борьбе за власть внутри бюрократических структур.
  Наверное, это тоже необходимо профессиональным политикам. Жизнь есть жизнь, и от реальности никуда не деться. Однако приходится сожалеть о том, что часто только это знание и воспринимается политиками как настоящая политическая психология. Вот почему в коридорах и кабинетах власти до сих пор в особой чести так называемые "серые кардиналы" и "политтехнологи" -¦ специалисты по откровенно "серым" и, часто, "черным" технологиям. Имеет ли это отношение к науке под названием "политическая психология"?
  Не будем изображать из себя белоручек и отрицать очевидное, якобы стремясь к "чистоте науки". Наука наукой, а практика - практикой. Только не надо их противопоставлять друг другу, пытаясь отделить "чистую" науку от "грязной" политической практики. Тут все едино, и все это - политическая психология. В ней же, как мы увидели, есть место и для заговоров, интриг, переворотов и путчей. В ней необходимо учитывать самые разные факторы, в том числе и самые неожиданные.
  Один из бывших членов высшего руководства экс-СССР, руководитель одной из советских республик, лично знавший в свое время Б.Н. Ельцина, обсуждал со мной проблему влияния на его психику известной операции аорто-коронарного шунтирования (такая операция была проведена первому президенту России осенью 1996 г.). Он рассуждал: "Я так понимаю, что в результате этой операции расширяется просвет ранее суженных сосудов. Врачи говорят, некоторых сосудов - аж в четыре раза. Значит, в четыре раза возрастет поток крови, которую будет перекачивать сердце. И этот учетверенный поток пойдет в ту же самую голову?! Я же давно знаю Ельцина. Тут не сердце оперировать надо, а именно голову. А то ведь опасно для страны может быть". Понятно, что этот человек не был сторонником Б.Н. Ельцина - отсюда и тональность рассуждений. Но он был абсолютно прав в том, что реальная политическая психология обязана учитывать все - в том числе, и состояние здоровья, включая движение потоков крови в организме.
  Другое дело, что реальная политическая психология не имеет права ограничиваться только этим Профессиональные политики обязаны знать не только слухи и сплетни, но и научные психологические основы той сферы деятельности, которой они занимаются. Хотим мы или не хотим, но времена Н.Макиавелли прошли. И хотя нынешние "государи" не прочь прислушиваться к его советам и заповедям, им самим становится явно недостаточно только этого. Пример "сексуального скандала" с участием президента США Б. Клинтона показал: даже такой лихо закрученной политической интриги мало для того, чтобы отправить президента в отставку. Социологические опросы американского общественного мнения свидетельствовали о том, что люди уже научились отделять личное от публичного. И прощать личные слабости такой публичной фигуре, какой является президент страны, если он эффективен в главном - в управлении этой страной. Это тоже реальная политическая психология - изменение сознания людей в восприятии политики.
  Несмотря ни на что, в мире идет общий процесс: люди становятся умнее. Соответственно, должна развиваться и становиться умнее реальная политика. Ведь чтобы управлять все более умными людьми, политики тоже должны становиться все более умными и изощренными. Без научного знания этого добиться трудно.
  Все очевиднее становится то, что в политике мало сделать что-то "за кулисами" - надо уметь убедительно разъяснить это сделанное населению. Мало овладеть рычагами власти и управления - надо достичь согласия людей подчиняться вашей власти. И здесь без науки - уже просто некуда деваться.
  Сегодняшняя политическая психология пока еще иногда выглядит молодой и подчас слишком много обещающей, в буквальном смысле, наукой. Однако даже невооруженным глазом заметно, что она находится в процессе достаточно интенсивного развития. Это особенно отчетливо заметно на примере нашей страны. Согласимся, еще пятнадцать лет назад само ее название, сочетание слов "политическая психология" было в диковинку. Десять лет назад его уже знали - но только специалисты. Однако уже пять лет назад политическая психология стала непременным атрибутом всех политических, особенно избирательных кампаний. Без специалиста-психолога не мыслим сегодня штаб ни одного сколько-нибудь заметного российского политика, ни одной серьезной политической структуры или организации.
  Как наука, политическая психология создает кафедры в университетах и занимает все большее место в учебных курсах. По оценкам экспертов, если хотя бы 10% времени, которое ведущие политические психологи тратят на практическую политику, и 10% средств, которые платят профессиональные политики за политико-психологические консультации и услуги, будет направлено на развитие самой науки, темпы ее развития возрастут в несколько раз.
  Не будем делать секрета из того, что пока еще современная политическая психология во многом эксплуатирует то, что было наработано в предшествующие исторические периоды. Она как бы "стрижет купоны" с тех заделов, которые были сделаны ранее, приспосабливая уже известное к сегодняшней политике. Однако этот этап во многом уже исчерпал себя. И, опять-таки, это особенно заметно в современной России с ее быстро меняющимися политическими процессами. Значит, на пороге новые открытия и новые книги. На пороге - современная российская политическая психология.
  Она крайне необходима и самой российской политике, и мировой политической психологии. Западный
  мир слишком привык жить стабильно. Соответственно, и западная политическая психология забыла, например, о том, что такое психология политических забастовок, или, скажем, просто психология политического кризиса. Из нее практически исчезли целые разделы, связанные с психологией поведения людей в критических ситуациях - например, политическая психология масс. И здесь российские уроки могут быть полезными всему миру.
  Современная политическая психология призвана решать три главные задачи. Во-первых, ее задача состоит в том, что увидеть политико-психологический феномен, описать и объяснить его, раскрыв его внутренние механизмы. Во-вторых, задача состоит в точном прогнозировании развития политико-психологических явлений и процессов. Это не дело, когда лишь один-два научных центра в стране могут достаточно точно прогнозировать результаты президентских выборов с точностью до 1%, а другие выдают странные ошибки в 5% и более. Это не дело, когда вся страна оказывается в шоке от неожиданных решений, принимаемых политиками - скажем, от "новогоднего подарка" в виде досрочной отставки президента Б.Н. Ельцина 31 декабря 1999 г.
  Политика должна быть прогнозируемой - только тогда она станет управляемой. А это и есть третья, причем самая главная задача политической психологии - управление политико-психологическими процессами. На основе понимания и прогнозирования развития процессов и явлений, надо уметь их направлять. Политическая психология - одно из средств особого, психологического управления поведением людей. Это должны понимать и ученые, развивающие ее, и политики, ею пользующиеся.
  Этому надо учить, и этому надо учиться. Дело, разумеется, не легкое. Как нелегка для прочтения вся эта книга. Но не нами сказано: политика - это не прогулка по Невскому проспекту. Соответственно, и ее изучение не может быть развлекательным чтением баек и анекдотов про политиков.
  Всем, кто хочет серьезно заниматься политической психологией, можно дать несколько важных советов. Во-первых, надо изначально понимать, насколько сложное это дело. И теоретически, и, тем более, практически. Нобелевские премии в политической психологии
  не присуждаются. И воспитать "идеального политика" еще никому не удалось. Однако стремиться к тому, чтобы политики понимали хотя бы психологические последствия своих действий и решений, необходимо. Как бы это не было сложно.
  Во-вторых, надо быть реально готовым к тому, что далеко не все политико-психологические рекомендации принимаются "на ура". Более того, далеко не все вообще принимаются. Политики - сложная публика. Они тоже всего лишь люди. Это значит, что их личные интересы далеко не всегда носят научно обоснованный характер и, тем более, далеко не всегда совпадают с тем, как должна строиться политика "на научной основе". И ничего тут не поделаешь: надо понимать, что политическая психология относится к группе "политической обслуги" реальной политики.
  В-третьих, надо обязательно уметь сочетать науку с практикой, проверять научное знание на адекватность быстро меняющимся политическим ситуациям. Любая наука о людях является непрерывно развивающейся наукой. Ведь люди сами совершают что-то, а потом изучают это что-то для того, чтобы совершать что-то новое. И так далее, до бесконечности. Это в физике можно до конца изучить свойства какого-нибудь камня - лежит себе мертвым грузом, и вода под него не течет. Однако и камни с годами меняются. Тем более, все непрерывно меняется в тех явлениях и процессах, которые осуществляются самими людьми. Вот почему надо уметь быть гибким и пластичным. Возможно, главная опасность для политической психологии -• это опасность догматизированного знания, пусть верного вообще, но не применимого к конкретной ситуации. Упрямый Джордано Бруно твердил: "А все-таки она вертится!". И пошел на костер инквизиции. Более гибкий Галилей вовремя засомневался: дескать, смотря с какой стороны посмотреть... И остался жив.
  Именно в таком, ироничном разрезе часто вспоминают политические психологи эту общеизвестную историю. Однако за иронией стоят серьезные вещи. Декартов принцип сомнения - основа развития любого, особенно гуманитарного знания. В полной мере он применим и к политической психологии.
  И, наконец, совсем последнее. Политический психолог должен быть по возможности честным. Хотя бы
  в меру Хотя бы перед самим собой Занятия политической психологией - достаточно ответственная вещь. Очень часто политико-психологическое знание может стать непосредственно действующим политическим инструментом Мы приводили примеры, методы и ситуации, когда наша наука может реально влиять на политику - а значит, на судьбы многих людей Это надо иметь в виду.
  Приложение
  Программа курса "политическая
  психология"
  Тема 1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК НАУКА
  Политическая психология как междисциплинарная наука на стыке политологии и социальной психологии. Ее истоки и автономный статус. Психологические и политологические корни политической психологии. Поведенческий подход как методологическая платформа политической психологии Основные вехи истории поведенческого подхода, его достоинства и недостатки.
  Западная "политическая психология" и отечественная "психология политики" как относительно самостоятельные понятия, отражающие различные трактовки предмета и задач политической психологии.
  Политика как особый вид деятельности людей. Психологическая структура такой деятельности. Понятие "психологических механизмов" этой деятельности и основные элементы этих механизмов. Возможности политологии и психологии в их понимании и практическом воздействии на них.
  Предмет и задачи политической психологии. Психологические аспекты, факторы и "составляющие" политики как предмет политической психологии.. Анализ, прогнозирование и управленческое влияние на политическую деятельность со стороны ее психологического обеспечения как три основных задачи политической психологии.
  Основные объекты изучения политической психологии. Политическая психология внутренней политики. Политическая психология внешней политики и международных отношений. Военно-политическая психология.
  Основные принципы политической психологии. Основные проблемы и методы политической психологии. Междисциплинарные связи политической психологии.
  Основные функционально-содержательные и структурно-функциональные проблемы политической психологии. Многоуровневый объект политической психологии:
  1) психология отдельной политической личности;
  2) психология малых групп в политике;
  3) психология больших групп в политике;
  4) массовая психология и массовые настроения в политике.
  Теоретическая и прикладная политическая психология.
  Литература
  1. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. - М., 1994.
  2. Ольшанский Д.В. Политическая психология // Психологический журнал. - 1992. - № 2. - С. 173-174.
  3. Политическая психология. - Л., 1992.
  4. Политология: Энциклопедический словарь. - М., 1993.
  5. Рощин С.С. Политическая психология // Психологический журнал. - 1981. - № 1. - С. 113-121.
  6. Шестопал Е.Б. Психология политики. - М., 1989
  7. Handbook of political psychology. / Knutson J. (ed.) - San Francisco, 1973.
  8. Political psychology: contemporary problems and issues. - San Francisco, 1986.
  Тема 2. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
  Основные понятия и категории как логический и методологический аппарат политической психологи, ее собственный частно-научный "язык".
  Политическое сознание: определение, содержание, междисциплинарная суть, связи с другими понятиями и категориями. История понятия и его изучения. Направления и методы исследования. Массовое, групповое и индивидуальное политическое сознание. Механизмы функционирования, динамика развития и функциональные формы политического сознания.
  Мотивационные и познавательные компоненты. Обыденные и теоретико-идеологизированные формы политического сознания.
  Политическое самосознание, его субъекты. Когнитивный, эмоциональный и оценочно-волевой компоненты политического самосознания как целостного образа самого себя. Истоки формирования; механизм социального сравнения как главный фактор формирования политического самосознания. Политическое самосознание и политическое самоопределение. Проблема адекватности политического самосознания.
  Коллективное бессознательное в политике. История понятия: трактовки К. Юнга, Э. Дюркгейма, В. Бехтерева. Структура коллективного бессознательного и массовое поведение. Влияние коллективного бессознательного на индивидуальное сознание. Его роль на разных этапах истории политики
  Политическая культура. Содержание и история понятия. Основные определения политической культуры. Структура и базовая схема элементов: субъект - установка - действие - объект. Субъекты и основные характеристики политической культуры. Ее динамичность и инерционность. Механизмы передачи и обновления. Основные типы политической культуры.
  Политическая психика. Политическое восприятие. Политическое мышление. Политические эмоции. Инерция психики в политике. "Эскалация упрямства" как феномен психологической инерции в политике: причины и факторы. Многоуровневый характер проявлений инерции психики.
  Политические установки и стереотипы. Понятие установки: определение. Истоки и содержание понятия "стереотип". История понятия. Двойственная роль стереотипов в политике. Основные факторы формирования стереотипов. Внутреннее строение и структура. Механизмы действия стереотипов и их использование в манипу-лятивных целях. Стереотипы, тоталитаризм и демократия.
  Литература
  1. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. - Пг., 1921.
  2. Бурлацкий Ф.М., Галкин АЛ. Современный Левиафан. - М., 1985.
  3. Ольшанский Д.В. Социальная психология "винтиков" // Вопросы философии. - 1989. - № 8. - С. 91-103.
  4. Шерковин ЮЛ. Психологические проблемы массовых информационных процессов. - М, 1973.
  5. Юнг К. Психологические типы. - М., 1924.
  6. Eulau H. Politics, self and society: A theme and varya-tion. - L., 1950.
  6. Himmelweit H. et al. How voters decide. - L.,1985.
  7. Lane R.E. Political thinking and consciousness: The private life of the political mind. - Chicago, 1968.
  Тема З. ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
  Предыстория политико-психологических идей. Их место в трудах древнегреческих, римских и восточных авторов. Политико-психологические идеи Аристотеля.
  "Государь" Н.Макиавелли и его роль в развитии политической психологии Нового времени. Политико-психологические идеи эпохи Возрождения. Политическая психология эпохи Просвещения. Политическая психология масс и политических режимов; ее разработка в XIX веке. Психоанализ З.Фрейда и политическая психология начала XX века.
  Разработка политико-психологической линии в первой половине XX века. Опыты конструирования политической психоистории. Становление Чикагской школы - предтечи современной политической психологии. Труды Г.Д.Лассуэлла как первые серьезные попытки прагматического соединения психологического и политического знания и формирования самостоятельного политико-психологического направления науки.
  Развитие политико-психологических идей в XIX-XX веках в России. Работы Н.К. Михайловского, В.М. Бехтерева и др. Всплеск внимания к политико-психологическим проблемам в 20-е гг. Политические причины свертывания политико-психологических исследований в последующие годы. Новый подъем интереса к политико-психологическим подходам во второй половине 80-х гг.
  Этапы и признаки конституирования политической психологии как самостоятельной науки на Западе. Основные вехи и направления развития западной политической психологии. Современное состояние политико-психологических исследований и их основные направления в России и за рубежом.
  Литература
  1. Лебон Г. Психология социализма. - СПб., 1908.
  2. Макиавелли Н. Государь. - М., 1990.
  3. Ольшанский Д.В. Политическая психология // Психологический журнал. - 1992. - №2. - С. 173-174.
  4. Политическая психология / Под ред. Юрьева А. Д. - Л.: Изд-воЛГУ, 1992.
  5. Фрейд 3., Буллит У. Т.В. Вильсон: 28-й президент США: Психологическое исследование. - М., 1992.
  6. Handbook of political psychology. - San Francisco, 1973.
  7. Lasswell H.D. Psychopathology and politics. - Chicago, 1931.
  8. Political psychology: contemporary problems and issues. - San Francisco, 1986.
  Тема 4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
  Человек и политика. Объектное и субъектное отношение к индивиду. Подчинение и интерес как основные понятия данных позиций.
  Политическая социализация: становление личности. Индивид, индивидуальность, личность. Механизмы политической социализации на общесоциальном, социально-психологическом и индивидуально-психологическом уровнях. Основные возрастные стадии политической социализации и их особенности.
  Генезис политического сознания и политического мышления по Дж.Адельсону: восемь основных новообразований 11 -18 лет. Основные системы политической социализации: система целенаправленной социализации; стихийной социализации; самовоспитание и самообразование. Политическая активность. Политическая пассивность. Политическое отчуждение.
  Политическое участие: позиции гражданина. Некоторые особенности политического участия в авторитарном, тоталитарном и демократическом обществе. Основные мотивы политического участия или неучастия граждан.
  Политическая организация: появление лидера. Политический лидер и политическое лидерство: общие представления. Авторитет как условие лидерства. Авторитет ложный и истинный. Политический "образ"
  мира как стержень политической психологии лидера. Доминирование и подчинение как психологические факторы лидерства. Психологические механизмы воздействия лидера на ведомых. Типы лидеров. Личностно-психологические черты лидера. Многоуровневая структура личности лидера.
  Психология политической элиты.
  Литература
  1. Ашин Г.К. Современные теории элиты. - М., 1985.
  2. Вятр Е. Социология политических отношений. - М., 1979.
  3. Гозман Л.П., Шестопал Е.Б. Политическая психология. - Ростов-н/Д, 1996.
  4. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. - М., 1994.
  5. Шестопал Е.Б. Личность и политика. - М., 1988.
  6. Field G.L., Higley J. Elitism. - L, 1980.
  7. Greenstein F. Personality and Politics. - Princeton, 1985.
  8. Handbook of Political Socialization. Theory and Research. - N. Y., 1977.
  Тема 5. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЛИДЕРСТВА
  Феномен лидерства как особая проблема политической психологии. Феномен лидерства как "человеческое измерение" важнейшей проблемы всей политической науки и практики - проблемы власти.
  Ранние теории политического лидерства. Теории "героев" и "теории черт". Теории среды. Личностно-ситуационные теории. Теории взаимодействия-ожидания. "Гуманистические" теории. Теории обмена. Моти-вационные теории.
  Общие типологии и типы лидерства.
  Политико-психологические типологии лидерства. Психопатологическая типология Г.Лассуэлла. Типология политических типов Д.Рисмана. Теория "макиавел-листской личности". Типология президентов Дж.Д.Бар-бера. Типология Д.М.Бернса; "трансформационное" и "трансдейственное" лидерство. Отечественные типологии политического лидерства.
  Современные подходы к проблеме лидерства. Стили лидерства и психологический климат в группе (авторитарный, демократический и попустительский). Анализ лидерства через четыре переменных Д.Катца. Обобщенные конструкции М.Германн ("дудочник в пестром костюме", "торговец", "марионетка", "пожарник"). Культурологическая теория А.Вилдавского. Типология В.Д. Джоунса.
  Литература
  1. Милованов Ю.Е. Лидер и вождь: опыт типологии. - Ростов-н/Д-, 1992.
  2. ПОЛИТОЛОГИЯ: Энциклопедический словарь. - М., 1993.
  3. Christie R., Geis F. Studies in Machiavellianism. - N. Y. - L., 1970
  4. Davies A.F. Skills, outlooks and passions: a psychoanalytic contribution to the study of politics. - Cambridge, 1980.
  5. Handbook of political psychology. - San Francisco, 1973.
  6. Leadership and politics: new perspectives in political science. - Lawrence, 1989.
  7. Political psychology: contemporary problems and issues. - San Fr., 1986.
  8. Stogdill R. Handbook of leadership: a survey of theory and research. - N. Y., 1974.
 Тема 6. ПСИХОЛОГИЯ МАЛЫХ ГРУПП В ПОЛИТИКЕ
  Группа как субъект политики. Группы номинальные и реальные. Группы "большие" и "малые". Особенности малых групп в политике.
  Типы и типологии малых групп в зависимости от 1) направленности основных действий группы; 2) степени групповой сплоченности (гомогенности) группы; 3) степени проницаемости группы; 4) своим собственным целям; 5) особенностям группового сознания; 6) структуры; 7) формы связи членов группы; 8) значимости членства в группе для ее участников; 9) продолжительности существования группы; 10) устоявшегося в группе способа принятия решений; 11) общей эффективности групповой деятельности.
  Этапы формирования малых групп в политике, их основные характеристики на разных уровнях и стадиях развития: 1) "номинальная группа", 2) ассоциативная группа", 3) "кооперативная группа", 4) "корпоративная группа", 5) коллектив.
  Внутренние механизмы становления политической группы: 1) знакомство, 2) появление первичных микрогрупп, 3) консолидация группы.
  Лидер и группа. Основные критерии формирования малых групп в политике: принципы компетентности, единства взглядов, личной преданности лидеру и др.
  Группы - "команды" лидера. Основные варианты "команд" в истории. Закон "трех команд" лидера: статика и динамика. "Парадокс лидера" и его варианты.
  Литература
  1. Агеев В. С. Психология межгрупповых отношений. - М., 1983.
  2. Вятр Е. Социология политических отношений. - М., 1979.
  3. Десев Л. Психология малых групп. - М., 1979.
  4. Земляной С. Людская аппаратура личной власти суверена // Фигуры и лица. - Приложение к "НГ". - 2000. - № 13.
  5. Социальная психология. - М., 1975.
  6. Hare A.P. Handbook of Small Group Research. - N. Y., 1963.
  7. Mardon T. Wm. The Small Group Methods and the Study of Politics. - Evanston, 1969.
  8. Thibaut J.W., Kelley H.H. The Social Psychology of Groups. - N. Y., 1967.
 Тема 7. ПСИХОЛОГИЯ БОЛЬШИХ ГРУПП В ПОЛИТИКЕ БОЛЬШИЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ
  Роль и место больших групп в политике. Социально-профессиональные группы, страты, классы и слои населения как разновидности больших групп в политике. Марксистский и веберианский подходы: их антагонизм и способ его преодоления.
  Влияние принадлежности к большой социальной группе на психику человека. Обыденная групповая психология: истоки, содержательные компоненты, основные проявления. Роль социально-экономических условий жизни.
  Групповое сознание как высший уровень развития групповой психологии.
  Групповая идеология: механизмы формирования и
  распространения групповой идеологии; основные параметры содержания групповой идеологии и его особенности. Ценности, нормы и образцы поведения как основные компоненты групповой идеологии.
  Диалектика развития: "группа в себе" и "группа для себя".
  Политико-психологические уровни общности больших социальных групп и их характерные признаки: 1) наличие внешнего сходства ("внешне-типологический" уровень), 2) развитие группового самосознания ("внутренне-идентификационный" уровень), 3) появление общих интересов и ценностей, осознание их единства и появление единства действий ("солидарно-действенный" уровень). Условия и факторы, влияющие на динамику политико-психологического развития больших социальных групп.
  Некоторые черты политической психологии основных больших социальных групп.
  Психологические особенности маргинальных групп и слоев населения. Психологические истоки политического радикализма. Психология люмпенства.
  Литература
  1. Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990.
  2. Дилигенский Г.Г. Рабочий на капиталистическом предприятии: Исследование по социальной психологии французского рабочего класса. - М., 1969.
  3. Основы социальной психологии и пропаганды. - М., 1982.
  4. Современная западная социология: Словарь. - М, 1990.
  5. Социальная психология. - М., 1975.
  6. Социальная психология классов. Проблемы классовой психологии в современном капиталистическом обществе. - М, 1985.
 Тема 8. ПСИХОЛОГИЯ БОЛЬШИХ ГРУПП В ПОЛИТИКЕ БОЛЬШИЕ НАЦИОНАЛЬНО-ЭТНИЧЕСКИЕ ГРУППЫ
  Роль и место национально-этнических групп в политике. Основные виды национально-этнических групп: род, племя, народ, нации, национальности, расы и этносы.
  Основные слагаемые национально-этнической психологии: национальный характер и национальное сознание, формирующие психический склад нации в целом.
  Национальный характер как эмоционально-чувственная "платформа" национально-этнической психологии. Роль физических условий среды, биопсихических, социальных и культурных предпосылок становления национального характера. Структура национального характера, ее основные слагаемые: национальный темперамент, национальные эмоции, национальные чувства, первичные национальные предрассудки.
  История изучения национального характера. Политико-психологическая сущность этноцентризма. Проблема национального характера в политической борьбе.
  Национальное сознание - более рациональный уровень национально-этнической психологии. Обыденное национальное сознание, его структура и основные элементы. Национально-этнические стереотипы и установки. Национальные обычаи и традиции - "социальная память" национально-этнических групп. Психология национального меньшинства и национального большинства. Психологические механизмы распространения обыденного национального сознания. На-ционально-дискриминируюшие шутки и анекдоты, неосознанные предрассудки и предубеждения.
  Теоретическое национальное сознание. Национальные и националистические политико-идеологические конструкции.
  Национальное самосознание. Генезис национального самосознания, психологическая антитеза "мы" - "они". Проблема национально-этнической идентификации. Особенности стереотипов национального самосознания. Механизмы рационализации национально-этнической психологии. Противоречивая роль национального самосознания в политике. Национальное и националистическое самосознание.
  Обострение национально-этнических проблем в современном мире: политико-психологические причины и следствия. Политико-психологические основы транс-и интернациональных политико-идеологических конструкций. Феномен глобализации. Национальные и межнациональные конфликты и их урегулирование. Национальное и межнациональное согласие и примирение.
  Литература
  1. Нефедова Н.К. Проблемы национальной психологии. - М., 1988.
  2. Ольшанский Д.В. Польша: массовые настроения на этапе национального примирения. - М., 1989.
  3. Ольшанский Д.В. Национальное примирение: Методологические и теоретические аспекты мирового опыта. - М., 1991.
  4. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М.,1966. 5. Социальная психология. - М., 1975.
  6. Deutsch K.W. Tides among nations. - N.Y., 1979.
  7. Mead M., Metraux R. Aspects of the present. - N.Y., 1980.
  8. Pye L. Politics, Personality and Nation-Building. - New Haven, 1962.
 Тема 9. ПСИХОЛОГИИ МАСС В ПОЛИТИКЕ
  Ведущая роль психологии масс в динамичных политических процессах. Принципиальные отличия масс и свойственного им массового сознания от больших групп, и присущего им группового сознания.
  Массовое сознание. История изучения массового сознания. Психология "массового человека" в трудах Г.Тарда, Г.Лебона, Х.Ортеги-и-Гассета, З.Фрейда, Т.Адорно, и др. Два основных подхода: массовое сознание как ипостась обыденного общественного сознания и массовое сознание как самостоятельный феномен.
  Массы и массовое сознание. Понятие "массы" как субъекта массового сознания. Основные виды масс: теоретические и практически-политические подразделения. Толпа, "собранная публика" и "несобранная публика" как конкретные разновидности "массы". Основные качества массы как носителя массового сознания. Основное содержание массового сознания с точки зрения его носителя. Ситуативность, гетерогенность и вариативность содержания массового сознания и др. свойства.
  Массовая политическая психология, ее динамичность и, одновременно, инерционность Массовое политическое сознание, его генезис, структура, уровни и основные характеристики. Стихийное массовое политическое поведение и массовое политическое сознание. Эффективность воздействия на массу и механизмы такого воздействия. Основные свойства и качества массового политического сознания. Проблемы формирования и функционирования массового политического сознания. Субъект массового политического сознания. Типы и типологии массового политического сознания. Комплексная системная модель массового
  политического сознания. Ведущие критерии оценки и дифференциации основных типов массового политического сознания. Основные макроформы массового политического сознания: общественное мнение.
  Индивид и массовое поведение. Явления деинди-видуализации в массе. Всевластие, анонимность и безответственность индивида в массе. Эффекты заражения и подражания. Внушаемость индивида в массе. Негативное и позитивное воздействие массы. Масса и ее вожаки, их основные типы.

<< Пред.           стр. 7 (из 8)           След. >>

Список литературы по разделу