<< Пред. стр. 4 (из 4) След. >>
Список литературы по разделу
• человек толпы дик и неразумен, им движут не рациональные доводы, а слепая вера;
• человек толпы является носителем садо-мазохистского комплекса, он хочет, чтобы с ним обращались грубо; он хочет оскорблять и прочувствовать свою униженность.
Поэтому толпа порождает "Я-идеал", т.е. воплощение коллективных чаяний и вожделений. Так возникают вожди массовых движений.
Анализ творчества З. Фрейда можно провести в сравнении с творчеством его ученика и критика К.-Г. Юнга (1875-1961). Юнг ввел понятие архетипа в 1919г. в статье "Инстинкт и бессознательное". Этому предшествовало наблюдение устойчивых образов оккультных феноменов и образов глубинной душевной жизни шизофреников. То и другое напоминало те образы, которые составляют повторяющиеся мотивы в религиозном сознании различных народов, начиная с мифологических времен. При этом Юнг привлек обширный материал из истории словесных изобразительных искусств, сравнительной истории религий, антропологии и этнографии. Фрейд в классической работе "К психопатологии повседневной жизни" (1901) показал, что в нашу обыденную жизнь вторгаются аномалии, т.е. ошибки, оговорки, выпадения памяти и т.д. Их можно объяснить только действием внесознательных факторов. Аналогичные факторы Фрейд нашел в основе сновидений и в поведении невротиков. Он определил их как содержания, отколовшиеся от сознания и репрессированные в область бессознательного (вытеснение). Юнг в 1906 г. назвал их комплексами. Это понятие было принято Фрейдом и всеми психоаналитиками. Но Юнг еще дальше исследовал устойчивые мотивы высказываний шизофреников и их изобразительную деятельность. Поэтому Юнг понял, что они имеют сходство с иррациональными формами культуры, имеют другое происхождение, чем содержания, описанные Фрейдом. Они не могут быть отколовшимися и репрессированными формами опыта, т.к. никогда не были частью сознания. Они имеют врожденный, доопытный и унаследованный характер. Эти мотивы Юнг назвал архетипами. Они составляют более глубокий слой бессознательного, чем фрейдовское персональное бессознательное, и получило название коллективного бессознательного.
Важной частью психоанализа является теория сновидений. В 1900 г. Фрейд в работе "Толкование сновидений" предложил понимать сновидения как зашифрованные сообщения о глубинной проблематике бессознательного. Оно дается личности в связи с ее индивидуальным опытом. Но, по мнению Юнга, образы сновидений - прямые сообщения коллективного бессознательного. Сновидения есть беспристрастные заявления о душевной ситуации пациента Сновидения также архетипичны, несут в себе то же сверхличное содержание, что и образы религий. Юнг смело сблизил архетип с инстинктом. Инстинкт - врожденный способ психического восприятия. Но Юнг вводил между инстинктом и архетипом различия путем сопоставления их психических функций, т.е. не отождествлял их. Инстинкты определяют наши сознательные действия, архетипы ответственны за единообразие и регулярность восприятии, отличающихся иррациональностью. Архетип - восприятие инстинктом самого себя. Юнг называл также архетипы "первобытными образами". Прояснить смысл архетипов могут только образы мифологий и разные формы культуры. Архетипы происходят из глубины психики, не имеют ничего общего с индивидуальным опытом, принадлежат к сфере абсолютно бессознательного. Значит, Фрейд открыл относительное или личное бессознательное, Юнг - абсолютное или коллективное.
Юнг называл образ "первобытным", если он имеет архаическое содержание. Образ имеет архаическое содержание, если находится в поразительном соответствии со знакомыми мифологическими мотивами. Первобытный образ всегда является коллективным, т.к. он характерен для целых народов или эпох. Архетипы детерминируют способы восприятия реальности, определяют бессознательные установки. Важнейшие из них отложились в качестве образов религиозного сознания. Великие религии доводят некоторые из этих образов до совершенства. Но большей подлинностью обладают образы примитивных религий. Наблюдаемое явление Юнг отнес к сфере нуминозного (Р.Отто) опыта, т.е. невыразимого, таинственного, страшного, что переживается независимо от воли субъекта и относится к потустороннему, трансцендентному, божественному. Подобные сообщения непостижимы, уклоняются от объяснения. Они повсеместны, требуют специальной восприимчивости, т.е. простой веры к себе. Это - феномены большой смысловой мощи. Современный человек, с точки зрения Юнга, находится во власти архетипов не менее, чем первобытный человек. Современник чувствует свое превосходство над дикарем, но на деле не понимает того, что знал тот. Первобытный человек понимал, что находится во власти потусторонних сил.
Понятие архетип Юнг установил, опираясь на кантовское понятие "Urbild" -"первобытный образ" (первообраз). Кант понимал под ним такой, объект которого не может быть найден в опыте и в котором содержится праобраз всякого практического применения разума. В 1772 г. Кант в одном из писем употребил термин "intellectus archetypus". Юнг использовал также мысль Шопенгауэра о трансцендентальных идеях как визуальных первоначальных образах. Но наиболее глубоким источником размышлений Юнга была теория идей Платона.
Юнг следовал за Фрейдом, когда сочетал глубинную психологию и мифологические исследования. Фрейд, как известно, установил "эдипов комплекс" на основе греческого мифа, дошедшего до нас через литературу. Различие между Юнгом и Фрейдом состоит в расширении сферы взаимного пересечения психологии и мифологии. Это привело к преобразованию концепции бессознательного. Фрейд открыл бессознательное в онтогенетическом плане, Юнг - в филогенетическом. Юнгово бессознательное - "вневременная универсальная душа". Юнг показал распространенность одних и тех же мифологических мотивов у разных народов, их воспроизводимость на разных стадиях культуры. Было раскрыто родство мифологии с другими процессами массовой культуры и индивидуального сознания. Это привело к расширению понимания мифологии на любую культуру и эпоху. Вся теория Юнга может быть понята как психология, в центре которой находится символическая деятельность, т.е. деятельность по выражению непостижимого. Символами являются те устойчивые мотивы культуры и индивидуального сознания, чье формирование уходит в филогенез.
Опора на платоновскую теорию идей сыграла отрицательную роль в теории Юнга. Он рассматривал архетипы как индивидуальные фигуры. При таком понимании архетипы принципиально не осознаваемы. Но ведь такие фигуры обретают смысл только в целостной ситуации мифа. Поэтому архетипы правильнее понимать как бессознательные интуиции, регулирующие психическую деятельность и сознательное поведение. Это - своеобразные "семена" ("зародыши") культуры и сознания, установки предвосхищения и творческого порождения собственно человеческого опыта. Архетип можно назвать также "пороговым феноменом", т.е. имеется в виду тот уровень психики, где неразличимых индивидуальное и культурно-приобретенное.
Жак Лакан (1901-1981). Работы Лакана представляют, в основном, стенограммы устных комментариев к работам Фрейда. Известен лозунг Лакана: "Назад к Фрейду". Лакан оригинально переработал первую фрейдовскую топику: "бессознательное - предсознательное - сознание". Триада Лакана такова: "реальное - воображаемое - символическое". "Реальное" - самая сокровенная часть психики, всегда ускользающая от образного представления и словесного описания. "Реальное" в психике непостижимо настолько, что, описывая его, Лакан использовал кантовский термин "вещь-в-себе". "Воображаемое" - то, что роднит человеческую психику с психикой животных, поведение которых регулируется гештальтами. Это происходит в так называемой "стадии зеркала", когда ребенок в возрасте от 6 до 18 месяцев начинает узнавать себя в зеркале и откликаться на свое имя. Ребенок ощущает себя внутри распадающимся на части, неравным себе в разные момента времени. Другие же убеждают ребенка принять представление о целостности Я, о его тождественности самому себе во все моменты жизни. Так имя накрепко привязывается к телу. Субъект всегда тянется к "зеркальному Я" как к недосягаемому идеалу целостности. В зеркальном двойнике находится объект завистливой агрессии. Речь Другого формирует "символическое" субъекта. Еще до своего рождения ребенок втянут в речевое поле других людей. Ребенок покорствует речи Другого, иначе, речи Господина, вынужден признать тот смысл, который другие люди припишут его призывам (например, плач мальчика объясняют его "озлобленностью", а плач девочки - "испугом"). В следующий раз ребенок формулирует запрос в уже подсказанных ему словах, все более удаляясь от своего подлинного желания (от "реального"). У человека появляются новые желания, подсказанные культурой (Другой: "Не угодно ли тебе этого?" Субъект: "Да, да, именно этого мне и хотелось!"). Лакан называл "окультуренного" человека "кроссированным субъектом". По мере взросления мы все меньше знаем, что мы говорим и что хотим сказать другим людям. Речь Других людей, окружавших нас в детстве, навсегда входит в нашу психику и становится важнейшей бессознательной ее частью.
Лакан: "Бессознательное - это речь Другого" Бессознательное структурировано как языковая деятельность. Краеугольным камнем здоровой психики является, по мнению Лакана, отцовская метафора - Имя Отца. Функционирование отцовской метафоры позволяет вытеснить "воображаемое" и подчинить его "символическому", т.е. сугубо человеческому в нашей психике. Психотерапия в лакановсом смысле:
• молчать, пока устами пациента выговаривается Другой, т.е. навязанные пациенту идеалы;
• дослушав речь Другого, психоаналитик, с помощью своих интерпретаций, переструктурирует речь, открывая призыв ОНО к субъекту.
Познав причины своих желаний, человек может обрести хотя бы немного подлинного бытия. Для этого необходимо изучать языковые структуры нашей личной истории. Идея Лакана состояла во всесилии языка над бессознательным.
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ
Данное учение связано с наукой и ее проблемами. Оно заложило основы современной философии науки. Местом рождения логического позитивизма была Вена, где в 20-е гг. ХХ столетия сложился так называемый "Венский кружок". Его основателем был профессор кафедры ИНДУКТИВНЫХ наук Мориц Шлик (1882-1936). В 1936 г Шлик был убит помешавшимся на религиозной почве студентом. "Венский кружок" прекратил существование в 1938 г после нацистской оккупации Австрии. Основные деятели "кружка" после этого перебрались в США.
Деятели "Венского кружка" поставили две серьезные проблемы 1) вопрос о строении научного знания, о структуре науки об отношении между научными высказываниями на эмпирическом и теоретическом уровнях, 2) вопрос о специфике науки, те научных высказывании. Речь шла о том, как определить, какие понятия являются научными, а какие только кажутся таковыми.
Шлик был убежден ,что является свидетелем решающего поворота в философии ,что бесплодному конфликту философских систем пришел конец Логические методы делают такие конфликты в принципе ненужными нужно лишь решительно принять их (Здесь вспоминается идея Лейбница, его мечта об универсальном языке рассуждений, который избежал бы многозначности естественного языка. Вместо споров можно было бы сказать "Давай посчитаем, кто из нас прав")
Шлик говорил об изменении понимания природы самой логики .Это вопрос о природе чистых форм в познании. Всякое познание есть выражение или репрезентация Познание выражает факт, который в познании познается Это может случиться по разном) в рамках разных языков, с помощью любой произвольной системы знаков Если все различные формы репрезентации выражают одно и то же знание то они имеют нечто общее Это общее есть логическая форма. Знание есть знание лишь в силу его формы. Именно через форму оно репрезентирует познанный факт. Лишь логическая форма имеет отношение к познанию .Все остальное в выражении несущественно, "случайно", не отличается, скажем, от чернил, с помощью которых записывается утверждение Проблема познания, таким образом, может быть сведена к проблеме способа репрезентации знания, т .е. языка в самом широком смысле слова Познаваемо все ,что может быть выражено. Это тот предмет относительно которого можно задавать осмысленные вопросы Любая подлинная проблема разрешима, т е. имеет финальное, окончательное решение Указание пути решения совпадает с указанием смысла данной проблемы
Путь решения приводит к акту верификации, т. е. такому факту, который подтвержден наблюдением и непосредственным опытом. Таким образом определяется истинность или ложность любого утверждения в обыденной жизни или науке .Значит, критерием истины выступает наблюдение и эмпирическая наука Всякая наука есть система познавательных предложений, те истинных утверждений опыта .Поскольку философия не имеет опытного подтверждения она не является системой утверждений. Значит философия - не наука
Философия - это такая деятельность, которая позволяет обнаружить или определить значение предложения. С помощью философии предложения объясняются, с помощью науки - верифицируются Наука занимается истинностью предложений, а философия тем, что они на самом деле означают. Наделение смыслом всегда происходит с помощью деяний. Именно деяния составляют философскую деятельность Ошибка предшествующей философии, с точки зрения Шлика, в том, что она хотела выразить сущность вещей с помощью познавательных предложений, те высказать невысказываемое. Качества не могут быть "высказаны" Они могут быть лишь показаны в опыте
Философия рассматривалась Шликом как принципиально ненормативное исследование, о чем свидетельствует отделение конкретных наук от философии Связь таких дисциплин с философией объясняется тем, что они не обладают пока достаточно ясными базисными утверждениями Их усилия направлены на смысл собственных утверждений. Когда внутри наук возникает необходимость заново подумать над смыслом базисных понятии, то это считается важным философским достижением Ведь смысл таких понятии становится более ясным Великий исследователь - всегда философ Таким образом, наука - сама себе философия Часто название "философия" применяется к действиям, которые направлены не на чистое познание, а на поведение в жизни
Мудрый человек отличается от неразумной толпы тем, что может более ясно указать смысл утверждений и вопросов, относящихся к жизненным отношениям, фактам и желаниям . Согласно Шлику, нет собственно философских проблем Можно говорить философски о каких угодно проблемах, те обсуждать их ясно и осмысленно.
Поиски непоколебимого, несомненного основания, на котором могло бы покоиться наше недостоверное знание, ставит проблему так называемых "протокольных предложений" Это утверждения, регистрирующие простые данные наблюдения и стоящие по времени в начале исследования. Одновременно они могут быть образующими логический исходный пункт науки .Проблема базиса знания состоит в нахождении критерия истины М. Шлик обратился к критическому разбору этого вопроса .Истина может состоять во взаимном согласии предложений (когеренции) Под согласием понимается, что предложения должны быть совместимыми, что между ними нет противоречий .Истина состоит тогда только в отсутствии противоречия. Но такая истинность носит характер тавтологии Это лишь формула внутри логического исчисления Здесь устранена всякая связь с реальностью .Так, предложения чистой геометрии должны быть совместимыми лишь с аксиомами произвольно поставленными в начало. Если такая совместимость имеет место, то предложения называются истинными или правильными Это формальная истина, которую отличают от истины материальной Материальная истина есть истина предложений о фактах, т. е. истина синтетических предложений
Обыденное познание прежде всего служит обыденным потребностям. Чтобы ориентироваться в окружающем мире, человек должен предвидеть грядущие события .Для этого он использует универсальные предложения Он может использовать их только в том случае, если предсказываемое случается на самом деле То же в науке Когда предсказание подтверждено, цель науки достигнута Радость познания есть радость верификации, ощущение триумфа, если догадка оказывается верной Эту радость доставляют нам предложения наблюдения. Наука не покоится на них, но ведет к ним Они говорят о том, что наука все делала правильно .В реальности они являются абсолютно фиксированными точками. Эти предложения носят характер констатации .В них входят демонстративные термины, имеющие смысл простого жеста Правила их употребления учитывают, что в построении предложений, в которых они встречаются, имеется некоторый опыт, поэтому внимание направлено на что то наблюдаемое. Такие слова, как "здесь", "теперь", "вот", не могут быть описаны с помощью общих определении То, что они обозначают, должно быть соединено с указанием или жестом. Чтобы понять смысл такого предложения наблюдения, следует одновременно выполнить жест, нужно каким-то образом указать на реальность Их понимание есть в то же время из верификация Человек охватывает смысл предложения одновременно с их истинностью Предложение наблюдения дает нам удовлетворение от подлинного знания о реальности Подлинная констатация не может быть записана .Стоит только написать демонстративные слова "здесь", "теперь", они теряют смысл в качестве жеста. На место констатации подставляется протокольное предложение, имеющее характер гипотезы. Констатация - это несомненный, абсолютно фиксированный пункт встречи познания и реальности Констатация всегда уникальна Она не лежит в основе науки, но познание достигает констатации, прикасаясь к каждой лишь на мгновение, распространяясь затем дальше.
Другим представителем "Венского кружка" был Рудольф Карнап (1891-1970). Он окончил гуманитарную гимназию, но затем в Венском университете изучал математику, философию и физику. С 1926 по 1931 гг. Карнап работал в Венском университете .Здесь он являлся сотрудником М. Шлика, который возглавлял кафедру индуктивных наук, которую до него возглавляли известные физики Мах и Больцман. С 1931 по 1936 гг. Карнап был профессором натурфилософии естественнонаучного факультета Немецкого университета в Праге. В 1936 г. Карнап эмигрировал в США, где продолжил свою научно-педагогическую деятельность в ведущих университетах.
Среди своих учителей Р. Карнап называл Г. Нооля, философа и педагога, ученика В. Дильтея. Карнап научился у Нооля находить в философских теориях классиков "чувство жизни" и вскрывать историко-культурную питательную почву философских систем. Отсюда связь идей Карнапа с "философией жизни". Это проявляется в работе Карнапа "Мнимые проблемы в философии", а также в его классической статье "Преодоление метафизики логическим анализом языка".
Карнап указывал, что в строгом смысле бессмысленным является ряд слов, который внутри определенного языка совершенно не образует предложения. В этом случае говорят о псевдопредложениях. Мнимые предложения метафизики, с точки зрения Карнапа, путем логического анализа разоблачаются как псевдопредложения. Язык состоит из слов и синтаксиса, т.е. из слов, имеющих значение, и из правил образования предложений. Имеется два вида псевдопредложений: 1) встречается слово, относительно которого лишь ошибочно полагают, что оно имеет значение; 2) употребляемые слова, хотя и имеют значение, но соединены между собой в противоречии с правилами синтаксиса, так что предложение в целом не имеет смысла.
Если слово внутри определенного языка имеет значение, то говорят, что оно обозначает понятие. Чтобы иметь значение, слово должно отвечать определенным условиям: 1) должен быть установлен синтаксис, т.е. способ включения в простейшую форму предложения, в которой оно может встречаться. Такая форма предложения называется элементарной; 2) для элементарного предложения соответствующего слова должен быть дан ответ на вопрос, который формулируется различным образом:
1. из каких предложений оно выводимо и какие предложения выводимы из него?
2. при каких условиях оно истинно и при каких - ложно?
3. как его верифицировать?
4. какой оно имеет смысл?
1 - корректная формулировка; 2 - способ выражения, характерный для логики; 3 - манера выражения теории познания; 4 - характерно для философии (феноменологии). Но 4 раскрывается через 2.
Смысл предложения лежит в его критерии истинности. 1 - металогическая формулировка, т.к. значения многих слов, а именно: преобладающего числа слов науки, можно определить путем сведения к другим словам .Ряд слов только тогда обладает смыслом, когда установлено, как он выводится из протокольных предложений, какого бы качества они ни были.
Если значение слова определяется его критерием (методом верификации), то после установления критерия нельзя ничего сверх этого добавлять, что подразумевается под этим словом. Если для нового слова не установлен критерий, то предложения, в которых оно встречается, ничего не выражают. Они являются пустыми псевдопредложениями.
Допустим, некто образует слово "бабик" и утверждает, что имеются вещи бабичные и небабичные. Как в конкретном случае установить, к какому классу относится данная вещь? Карнап считает недопустимыми следующие ответы: 1) для "бабичности" нет эмпирических характеристик, 2) это вечная тайна для слабого человеческого рассудка, 3) для меня лично это слово нечто означает. Такие ответы - либо пустая болтовня, либо психологический факт наличия некоторого представления или чувства. Но благодаря этому слово не получает значение.
Теперь пусть а - некоторое слово , S(a) - элементарное предложение, в которое оно входит.
Необходимое и достаточное условие для того, чтобы "а" имело значение дается в следующих эквивалентных формулировках:
1. известны эмпирические признаки "а",
2. установлено, из каких протокольных предложений может быть выведено S(a) ,3. установлены условия истинности для S(a), 4. известен способ верификации S(a).
Тот факт, что в естественном языке можно образовывать бессмысленный ряд слов без нарушения грамматики, указывает на то, что, с логической точки зрения, грамматический синтаксис не достаточен. В логически правильно построенном языке метафизика совсем не могла бы быть выразима. (Замечу, что и поэзия тоже, т.к. это правоволушарныи язык. - ОМ) Возможность образования псевдопредложений основана на логических недостатках естественного языка. Метафизика - не простая "игра воображения" или "сказка". Предложения "сказки" противоречат не логике, а только опыту. Они осмыслены, хотя и ложны. Метафизика - не "суеверие". Верить можно в истинные и ложные предложения, но не в бессмысленный ряд слов. Метафизические предложения нельзя рассматривать и как "рабочие гипотезы". Для гипотезы существует связь (истинная или ложная) с эмпирическими предложениями. Речь идет о том, что метафизические предложения не верифицируемы в смысле позитивистской науки. Метафизика хочет найти и представить знание, которое недоступно эмпирической науке. Смысл предложения находится в методе его верификации. Таким образом, предложения означают лишь то, что в них проверяемо. Значит, речь идет о таком измерении истины, как достоверность. Она связана с методичностью. Способность вновь и вновь следовать пути, по которому уже проходили, и есть методичность. Она отличает способ деятельности в науке. С точки зрения Карнапа, предложение, если оно вообще о чем-то говорит, говорит об эмпирических фактах. О чем-то лежащем по ту сторону эмпирического, нельзя ни сказать, ни мыслить, ни спросить. То, что претендует простираться за пределы опыта, есть мнимое знание. Для философии остается только метод, т.е. логический анализ. В негативном смысле он служит для исключения псевдопредложений. В позитивном употреблении этот метод служит для пояснения осмысленных понятий и предложений, для логического обоснования реальной науки и математики. Метафизика служит не для высказываний о положении дел, о существующем и несуществующем. Она служит для выражения чувства жизни, состояния в котором живет человек, эмоционально-волевого отношения к миру, к ближнему, к задачам, которые он решает, к судьбе, которую переживает. Метафизика ничего не высказывает, а только нечто выражает, как художник. Музыка - самое чистое средство для выражения чувства жизни, т.к. она более всего освобождена от всего предметного. Гармоничное чувство жизни выражается в монистической системе. Такова музыка Моцарта. Героическое чувство жизни выражается в дуалистической системе, но это же уже сделал Бетховен. Метафизика - музыканты без музыкальных способностей. Поэтому они имеют сильную склонность к работе в области теоретического выражения, к связыванию понятий и мыслей. Метафизика является типом искусства, причем недостаточным.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ
Джордж Эдвард Мур (1873-1958) родился в многодетной семье врача. Закончил Тринити-колледж Кембриджского университета. С 1920 по 1947 гг. Мур был редактором наиболее влиятельного английского философского журнала "Mind". Считался патриархом британской философии текущего века. Глубокое воздействие на философию англоязычных стран Мур оказал своей методологией логико-семантического анализа языкового материала гносеологических и этических текстов. Мур апеллировал также к "здравому смыслу".
На Мура оказала влияние шотландская школа "здравого смысла" в лице ее основателя Томаса Рида (1710-1796). Понятие здравого смысла концентрируется на обществе. Здравый смысл служит тому, чтобы направлять нас в общественных делах и в общественной жизни, когда наши способности к рассуждению покидают нас в темноте. Философия здорового человеческого разума выступает как целительное средство против "лунатизма" метафизики. Она также содержит основы моральной философии, удовлетворяющей жизненным потребностям общества.
В Новое время сложилось убеждение, что разумными являются только такие высказывания, которые могут быть выведены из других, интуитивно ясных. Они бывают двух видов: самоочевидные (1+1=2) и неопровержимые ("У меня болит голова").
Д. Юм называл математическое знание демонстративным, т.к. заблуждение выдает себя противоречием. Ложное суждение противоречиво. С помощью обыденного языка (в силу его многозначности) ничье существование не может быть демонстративно доказано. Все существующее поэтому можно признать несуществующим. Философ-скептик говорил об ошибочности речевой формы "я достоверно знаю, что р", где р - высказывание о материальном предмете. Но дело в том, что высказывание "достоверно знаю" применяется к эмпирическим и логическим достоверным (демонстративным) высказываниям в разных смыслах.
Под "выражением обыденного языка" понимается такое высказывание, которое употребляется для описания ситуаций, если ситуации такого рода существуют или в их существовании убеждены. В этом смысле всякое высказывание, описывающее какую-нибудь осмысленную ситуацию обыденной жизни, не является противоречивым. Таким образом, противоречивое утверждение не имеет осмысленного употребления в языке. Даже когда высказывание на вид противоречиво, его нельзя назвать таковым, если его употребляют. Например, выражение "это есть и нет" на вид кажется противоречивым. Но оно имеет описательное употребление, когда речь идет о легком тумане. Корректно оно описывает и виртуальную реальность как бытие без четких границ. Таким образом, эмпирическое высказывание может быть парадоксальным и не быть ложным. Парадоксальные эмпирические высказывания утверждают существование эмпирических фактов, которые, по мнению большинства, не совместимы с существованием других всеми признанных фактов.
Понимать предложение значит быть готовым каким-то образом его использовать. Если мы не можем придумать ни одного примера его употребления, то мы совсем не понимаем данное предложение.
Человек, делая эмпирическое высказывание, может ошибаться двояким образом:
1) ошибка в отношении фактов; 2) употребление некорректного языка. Человек, прекрасно зная, каковы факты, может употреблять для их описания неправильный язык. Когда налицо лингвистическое несогласие, можно говорить о чьей-то ошибке. Один из собеседников или все вместе употребляют некорректный язык. Пример: "Три храбрых зверолова охотились в лесах"
Мур придумал технику опровержения скептицизма, построенную на том, что заявления скептиков идут вразрез с реальной практикой использования языка. Необходимо апеллировать к здравому смыслу. Например, вместо выражения "Я одет" смешно говорить "Я думаю, что я одет, хотя возможно, это и не так". На этом строится доказательство Муром существования внешнего мира. Чтобы доказать, что внешний мир существует, нужно доказать, что существует хотя бы один объект, независимо от моего сознания. Можно доказать, например, что две человеческих руки существуют. Я показываю или говорю: "Вот одна моя рука", "А вот другая". Мур настаивал, что доказал это абсолютно строго:
1. Посылка доказательства отличается от заключения. Посылка выражена в показе рук и жестикуляции. Заключение состоит в утверждении, что в данный момент существуют две человеческих руки. Посылка намного определеннее, а заключение является более общим.
2. В момент доказательства Мур безусловно знал, что передается определенными жестами и словами. Мур знал, где находятся его руки в данный момент и указывал на них, говоря: "Вот". Абсурдно думать, что это не знание, а только мнение.
3. Заключение следует из посылки. Несомненно, что если одна моя рука здесь, а другая там, то в данный момент они существуют.
Есть вещи (посылки доказательства Мура, в том числе), которые я безусловно знаю, даже если не умею их доказать. Мур показывал, что в любом исследовании определенные положения принимаются как данные. Любая попытка усомниться в правильности этих положений и как-то их проверить привела бы к тому, что человек вообще перестал бы понимать, как возможно исследование чего-либо.
Опираясь на доказательства Мура, его коллега по Кембриджу Л. Витгенштейн (1889-1951) написал трактат "О достоверности". Если я ставлю эксперимент, то не сомневаюсь в существовании прибора, который находится передо мной. Я могу сомневаться в чем угодно, только не в этом. Я уверен, что цифры, написанные мной на бумаге, не исчезнут сами собой. Уверенность в этом сродни уверенности в том, что я никогда не был на Луне.
У каждого человека есть набор предложений, которые обладают двумя признаками:
• Они "вне сомнения". Сомнение относительно этих предложений привело бы к потере способности рассуждать, выносить суждения, даже сомневаться. Сомнение по отношению к некоторым положениям обессиливает сомнение по отношению к чему бы то ни было. Нет ничего абсурдного в том, если человек откажется в них усомниться. В этом состоит их фундаментальность. Если я подойду к дереву, а под руками окажется пустота, то я могу утратить доверие ко всем показаниям органов чувств.
• Можно усомниться во всех вычислениях, если 2х2 окажется равным 5. Но: выражение "я знаю" употребляется тогда, когда не надо ни в чем убеждаться.
Слабость аргументации Мура состояла в том, что он полагал, будто любое философское высказывание, нарушающее обыденный язык, является ложным. Действительно, многие философские высказывания нарушают обыденный язык и вводят в заблуждение. Философские высказывания могут показаться более значимыми, чем есть на самом деле. Философы действительно могут впасть в путаницу. Но в целом обыденный язык не слишком значим для философии.
Основные сочинения Л. Витгенштейна: "Логико-философский трактат" (вышел в 1921 г.), "Философские исследования" (закончены в 1949 г.).
Аналитическую философию отличает исследование всего комплекса философских проблем путем анализа языка. Цель этого - сделать данные идеи ясными и отчетливыми. Отсюда концепция философии как "языковой терапии".
В философских исканиях Витгенштейна отчетливо выделяется два периода: период "Трактата" (1912-1920 гг.) и период "Исследований" (1929-1951). Ранняя концепция Витгенштейна представлена успехами логического анализа. Поэтому Витгенштейна иногда интерпретируют как позитивиста. В "Логико-философском трактате" Витгенштейн занимался природой предложений, т.е. тем, как можно представлять вещи определенным образом. Витгенштейн здесь придерживался концепции изоморфизма между языком и действительностью. Совокупность предложений есть язык. Предложение - образ действительности. Предложение получает свой смысл только благодаря представлению реальности. Совокупность истинных предложений будет представлять всю реальность. Для Витгенштейна в этот период не может быть предложений о предложениях, которые представляют то, что предложение имеет общего с реальностью. Такие предложения не отвечают условиям осмысленности. Невозможность философских предложений вытекает из установления пределов того, что может быть сказано. Предложения могут показывать логическую форму, поскольку они ее имеют, но не могут ее выражать. Философская деятельность состоит из разъяснений, но ни одно предложение, полученное в ходе такого прояснения, не будет философским. Правильный метод философии состоит в том, чтобы не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано, т.е. кроме предложений естествознания.
Витгенштейн повлиял на деятелей "Венского кружка", считавших Витгенштейна своим соратником. Но уже в "Логико-философском трактате" ставились и другие проблемы. Витгенштейн говорил, что мистическое - не то, как мир есть, а что он есть. Созерцание мира, с точки зрения Витгенштейна, - это созерцание его как целого, ограниченного целого. Переживание мира как ограниченного целого - вот что такое мистическое. Для ответа, который невозможно высказать, нельзя высказать и вопрос. Поэтому тайны (das Ratsel) не существует. Если вопрос вообще может быть поставлен, то на него можно и ответить. Скептицизм не опровержим, но явно бессмыслен, поскольку он сомневается там, где невозможно спрашивать. Ибо сомнение может существовать только там, где существует вопрос, вопрос - только там, где существует ответ, а ответ - лишь там, где нечто может быть высказано. Мы чувствуем, что даже если бы были получены ответы на все возможные научные вопросы, наши жизненные проблемы совсем не были бы затронуты этим. Тогда, конечно, уже не осталось бы вопросов, но это и было бы определенным ответом.
Решение жизненной проблемы мы заключаем по исчезновению этой проблемы. Те, кому после долгих сомнений стал ясен смысл жизни, все же не в состоянии сказать, в чем состоит этот смысл. В самом деле, существует НЕВЫСКАЗЫВАЕМОЕ. Оно показывает себя, это - мистическое. О чем невозможно говорить, о том следует молчать. Этим афоризмом заканчивается "Логико-философский трактат". Витгенштейн сконцентрировал внимание на проблеме границы между тем, что может быть сказано ясно, т.е. в логически отчетливой форме знания о мире, фактах, объектах, и тем, что в принципе не указывается в форме знания, не поддается свойственным ему способам выражения и должно постигаться иначе говоря о "мистическом" и "невыразимом" Витгенштейн имел ввиду особую сферу человеческого духа, где живут, так или иначе решаются (естественно, вненаучным способом) самые серьезные и важные для человека проблемы. Именно они наиболее интересны для философа. Высказать их повествовательно, в форме знания нельзя. Они, согласно Витгенштейну, раскрываются лишь косвенно, показывают себя. Таким образом, смысл философии Витгенштейна состоит в длившейся всю его жизнь оппозиции сциентизму. Поскольку язык есть знаковая система, к нему возможен троякий подход:
• "семантика" как отношение знака к объекту. Рассмотрена Витгенштейном в "Трактате"
• "синтаксис" - отношение знака к знаку. Это объект исследований Р.Карнапа, в частности, в работе "Логический синтаксис языка"
• "прагматика" - отношение человека к знаку. Она рассматривалась Витгенштейном в "Философских исследованиях".
Витгенштейн, как и Мур, утверждал, что значение слова есть его употребление в языке. Работа Витгенштейна начиналась ссылкой на Бл. Августина, относящейся к детским воспоминаниям последнего. Иногда взрослые называли ту или иную вещь, затем, вновь обращаясь к ней, называли тем же именем. Это задерживалось в памяти младенца Августина. Помогало и то, что взрослые пользовались жестами и интонациями голоса. Состояние души желающей и отвергающей так или иначе проявлялось во всех движениях тела. Слыша в разговорах одни и те же слова, младенец мало помалу научился их выговаривать и выражать ими свои желания. Научившись пользоваться словесными знаками, он вступил в бурную жизнь человеческого общества.
В словах Августина заключается особая картина действия человеческого языка. Слова языка именуют предметы. Предложения - это связь таких наименований. Каждое слово имеет какое-то значение. Оно - соответствующий слову объект. В обучении языку у Августина имеются в виду существительные ("стол", "стул", "хлеб"), имена лиц, наименования определенных действий и слов. Все прочие типы слов опускаются. Речь идет о более примитивном языке, чем реальный язык. Витгенштейн строил модель такого языка.
Этот язык должен обеспечить взаимопонимание между строителем и его помощником. Строитель возводит здание из блоков, колонн, плит и балок. Помощник должен подавать их в нужном строителю порядке. Язык общения состоит из слов "блок", "колонна", "плита", "балка" Витгенштейн рассматривал свою модель как завершенный примитивный язык. Правда, этот язык может обогащаться. Например, мастер говорит: "Блок сюда". Помощник кладет его, куда указано. Далее мастер говорит: "Две балки". Язык общения становится еще богаче, в нем появляется число. Далее язык может усложняться с усложнением человеческих отношений.
Весь процесс употребления слов в такой модели языка можно представить в качестве одной из тех игр, с помощью которых дети овладевают родным языком. Такие игры Витгенштейн называл "языковыми" и говорил о примитивном языке как "языковой игре". Процесс повторения слов за кем-то Витгенштейн также называл "языковой игрой". Пример: игры-хороводы. "Языковяя игра" - это язык и действия, с которыми он переплетен. Мячом пользуются по-разному в футболе и баскетболе. Так же употребление слов подчиняется некоторым общепринятым правилам, подобным правилам игры. Слово имеет значение только тогда, когда находится в игре. Каждая "игра" представляет собой 'форму жизни" - особый способ человеческой жизни и коммуникации. Она имеет свои правила, которые определяют значение слов.
Сравнивая виды игр, Витгенштейн находил в них сложную сеть подобий, которые накладываются друг на друга. Это - сходство в большом и малом. Эти подобия Витгенштейн называл "семейными сходствами". Аналогично накладываются сходства, существующие у членов семьи: рост, цвет глаз, походка, темперамент. "Игры" образуют семьи. Ответить на вопрос, что такое "игра", каково значение этого слова, значит просто посмотреть и описать игры.
Философские проблемы возникают тогда, когда появляется языковая путаница, когда люди смешивают различные языковые игры. Отсюда возникает терапевтическая функция лингвистической философии: уберечь человека от языковой путаницы - то же, что "помочь мухе выбраться из мухоловки". "Языковые игры" несоизмеримы, т.е. правила одной из них нельзя свести к правилам другой. Каждая "языковая игра" задает свой взгляд на мир". Так же понятие одной философской системы нельзя свести к языку другой философской системы.
В лице Витгенштейна философия движется от логики к культурологии. Здесь анализируется лингвистический аспект культуры.
В 50-е гг. некоторые философы сосредоточили внимание на повседневном употреблении выражений, с помощью которых формулируются философские доктрины. Наиболее важной была деятельность Джона Остина (1911-1960) и его последователей в Оксфорде. Все они были независимы от Витгенштейна и считали его подход несистематическим. Отношение аналитиков к Остину было неоднозначным. Годы безоговорочного господства Оксфордской школы сменились периодом единодушного отказа от его стиля философствования. В последние годы отношение к Остину стало более взвешенным. Остин надеялся, что в результате его деятельности появится новая дисциплина, являющаяся синтезом философии и лингвистики. Остин называл ее лингвистической феноменологией. Центральное место в его ранних работах занимала концепция перформативных и констатирующих высказываний. Перформативные высказывания - такие, которые оказываются исполнением некоторого действия. Они также способны применять действительность фактом своего говорения. Например, "Запрещается народу пить в жару сырую воду". Констатирующие - это описательные (дескриптивные) высказывания, которые могут быть истинными или ложными.
В дальнейшем Остин преобразовал данную концепцию в теорию "речевых актов". Речевой акт состоит из:
1) локутнвного акта (говорения самого по себе, т.е. произнесения текста с определенным смыслом);
2) иллокутивного акта, назначение которого информирование, приказ, предупреждение и т.д. Такое высказывание обладает конвенциональной силой и приводит к практическим последствиям. Остин показал, что в языковом общении, помимо слов, имеются и некоторые мыслительные (ментальные) действия. Сообщение не сводится к передаче информации, а содержит определенную цель. Речь обладает иллокутивной силой, т.е. говорящий стремится не только сообщить что-то, но и воздействовать на адресата, вмешиваясь в его сферу. В новом понимании речи акцент ставится на самом действии и его результате. Восприятие и переработка принятой информации является для адресата сигналом для собственных действий. Речь как действие включает в себя два уровня:
• действие корреспондента, направленное на адресата,
• ответное действие адресата.
Таким образом, между говорящим и слушающим возникает область взаимодействия, в которой участники коммуникации вырабатывают общие ориентиры. Жест и интонация имеют такую же коммуникативную значимость, что и слово.
3) перлокутивного акта (имеет цель вызвать или достичь чего-либо через посредство убеждения, устрашения и т.д. Таким образом, имеет место целенаправленный эффект воздействия на чувства и мысли воспринимающих речь людей).
Теория "речевых актов" оказала большое влияние на работы лингвистов и логиков.
Остином двигали постоянные подозрения по отношению к терминологии, изобретенной философами, к особому использованию ими обыденных выражений. Он стремился показать, что формулирование традиционных философских доктрин даже в исходных вопросах основывается либо на ошибочных допущениях, либо на отступлениях от повседневного употребления слов. Обнаружение таких искажений и путаницы зависит от точного описания действительного употребления терминов. До некоторой степени цель Остина совпадает с задачами позднего Витгенштейна. Но у Витгенштейна описания получают значимость под давлением философских проблем, которые ведут к заблуждениям Поздние работы Витгенштейна воплощают идею философии как деятельности по прояснению языковых выражений, я не как совокупность теорий или истин. Прояснение достигается только обращением внимания на то, что находится перед нашими глазами. В этом смысле логика (как метод философии) вырастает не из интереса к тому, что происходит в природе, не из стремления постичь причинные связи, а из потребности понять фундамент или сущность всего, что нам дано в опыте. Для этого не нужен поиск новых фактов, стремление узнать с их помощью что-то новое Нужно понять нечто такое, что уже открыто нашему взору. Как раз это мы в каком-то смысле не понимаем.
Витгенштейн ссылался на известный парадокс Бл. Августина о времени: "Что такое время? Если никто меня не спрашивает, знаю; если хочу пояснить спрашивающему, затрудняюсь ответить. Настаиваю, однако, что твердо знаю". Этого нельзя было бы сказать о каком-нибудь вопросе естествознания (например, об удельном весе водорода). То, о чем говорит Августин, и есть то, о чем нужно напоминать себе, то, что почему-то вспоминается с трудом. По мнению Витгенштейна, это - воспоминание о типе высказываний, связанных с данным явлением. Поэтому и Августин припоминал различные высказывания о длительности событий, об их прошлом, настоящем и будущем.
Таким образом, работа философа - это сбор воспоминаний с определенной целью. Какие воспоминания наилучшим образом служат этой цели является делом стратегии, изобретательности, а не открытия философской истины внутри некоторой специальной области. Философия есть битва против околдованности нашего разума средствами языка Мы думаем, что задаем глубокие вопросы о мире, но в действительности выражаем неясность и путаницу по поводу грамматики языка, на котором их задаем. Собирая свои воспоминания о действительности использованных выражений, Витгенштейн пытался вывести слова из их "неправильного", метафизического употребления.
Для Остина же описания действительного употребления предложений и тщательного различения тесно связанных терминов обладают самостоятельной ценностью. Язык чудовищно богат, мы едва начали систематично понимать разнообразие того, чем уже давно владеем. Сказать, что слово или речевой оборот имеют значение, значит, сказать, что существуют предложения, в которых они содержатся. Толковый словарь может только предложить помощь в понимании предложений, содержащих данное слово. Справедливо утверждать, что только предложение имеет значение. Корректно, с точки зрения языкового употребления, спрашивать: "Каково значение слова "крыса"?" Менее законным является вопрос: "Что такое крыса?" Понятно, что все так и спрашивают, если не знают, что такое X. Но если перенести этот вопрос в область философии, то получается путаница. Вопрос "Что такое X?" эквивалентен вопросу "Что такое Х вообще?" или "В чем состоит идея X?" Таким образом, "крыса вообще" или идея "крысости" становится самостоятельной сущностью. Утверждения Остина направлены против реализма сократовско-платоновского подхода. Остин уделял внимание вопросу, который, по его мнению, породил множество ошибочных теорий. Этот вопрос: "Почему мы называем вещи одним и тем же именем?" Номиналисты дают отрицательный ответ. Вещи называются одним и тем же именем потому, что они являются сходными, хотя в них нет ничего тождественного. Остин спорит с номиналистами. В конце концов, не является истинным то, что все вещи, называемые одним именем, сходны между собой в обычном смысле слова, т.е. похожи друг на друга.
Примеры: 1. Прилагательное "здоровый" входит в такие речевые конструкции, как "здоровое тело", "здоровый цвет лица", "здоровый дух". Слово "здоровый" используется здесь паронимически. Параномия - термин Аристотеля. В лингвистике под ним понимают явление частичного звукового сходства слов (паронимов) при их смысловом различии (полном или частичном). В данном случае имеется первичное смысловое ядро, т.е. смысл, в котором слово "здоровый" используется применительно к здоровому телу. Остин называл его ядром, т.е. оно содержится как часть в двух других смыслах, установленных как производные от "здорового тела". Понятно, что "здоровый дух" не похож на "здоровое тело", а "здоровый цвет лица" хотя и напоминает о физическом здоровье, но не является телом как таковым.
2. Возьмем слово "фашист". Исходно оно указывает на большое количество признаков:
* член радикальной организации,
* воинствующий националист,
* сторонник военной диктатуры,
* сотрудник репрессивного аппарата,
* агрессивный, жестокий индивидуум.
Р.Барт называл язык "фашистом", т.к. смысл фашизма не в том, чтобы запрещать говорить нечто, а в том, чтобы принуждать к определенному типу говорения. Как используется слово "фашист" применительно к тому, кто не обладает одной из перечисленных характеристик? Каждая из характеристик может быть названа "неполным смыслом". Те, кто называется "фашистом" в каждом из этих смыслов, вовсе не похож на других.
Некоторые исследователи считают, что значение слова есть "класс сходных единичных вещей". Но Остин считал такой "класс" также фиктивной сущностью. Во-первых, существует уверенность, что все слова являются именами, т.е. фактически собственными именами. Они обозначают и указывают тем же способом, что и собственные имена.
Д.С.Милль (1806-1873) ввел в качестве логических терминов "коннотацию" (соозначение), отличается от "денотации" (означение). В первом случае имеется в виду указание на совокупность свойств обозначаемого предмета, во втором - указание на предметное значение имени. Так называемые коннотативные имена (например, "человек") прямо обозначают свой предмет и косвенно указывают на его свойства. Неконнотативные имена обозначают либо какой-то предмет (например, Иван, Москва, Россия), либо только свойство (белый, длинный, добродетельный). В языке немало слов, не имеющих д е н о т а т а, но имеющих коннотацию. То есть они получают определение по совокупности известных слов (например, "единорог", "русалка" и т.д.). Остин обратил внимание последовательно на этот факт.
Во-вторых, возьмем предложение: "Государство владеет этой землей". Его анализ осуществляется с помощью предложений об отдельных людях и их отношениях. Из этого анализа вытекает вопрос: "Что во всем этом есть государство?" Ответ: совокупность индивидуумов, объединенных определенным образом. Но сам вопрос неявно содержит в себе утверждение, что государство есть нечто независимое от самих этих людей. То есть государство - некая самостоятельная сущность. Это неправильно. Другой пример, возьмем предложение: "Деревья могут существовать невоспринимаемыми". Оно формулируется на основе утверждений об известных данных. Отсюда вытекает теория так называемых сенсибилий (буквально: "то, что может быть ощущаемым").
Бертран Рассел (1872-1970) называл так "чувственные данные", которые существуют, не будучи актуально воспринимаемыми. Но возникает вопрос: "Пахнет ли роза, когда ее никто не нюхает?" Этот вопрос не эквивалентен другому: "Есть ли данная роза, когда я ее не воспринимаю?" Данная роза, естественно, обладает самостоятельным существованием. Но запах как чувственное данное отсутствует без воспринимающего носа.
"ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ" МАРТИНА ХАЙДЕГГЕРА
Хгйдеггер (1889-1976) родился 26 сентября 1889 г. на юге современной федеральной земли Баден-Вюртемберг в городке Месскирхе. Это историческая область швабско-алеманской общности со смешанным населением католического и протестантского вероисповедания. Отец Хайдеггера был ремесленником, а также причетником и звонарем католического храма Св. Мартина. Историческая родина Хайдеггера дала миру многих писателей и мыслителей: философы Шеллинг и Гегель, поэты Виланд, Шиллер, Гёльдерлин, писатели Вильгельм Гауф, Герман Гессе происходили из швабов. Швабом был Альберт Великий, из швабского рода, осевшего в Южной Италии, происходил Фома Аквинский.
Хайдеггер поступил в гимназию иезуитов в Констанце, потом прослушал 4 семестра теологии, математики и естественных наук в университете Фрайбурга (один из старейших в Европе, основан в 1460 г.) Учеба во Фрайбурге началась зимой 1909-1910 гг. В первом же семестре Хайдеггер приступил к чтению обоих томов "Логических исследований" Э.Гуссерля.
Хайдеггер узнал, что гуссерлианский образ мыслей был предложен Францем Брентано в диссертации "О различных значениях сущего у Аристотеля" (1862). Именно эта работа Брентано была исходной в философских занятиях Хайдеггера. На него произвело впечатление рассуждение Брентано о том, что если сущее сказывается в различных значениях, то какое значение является путеводным и основным. Что есть бытие? В конце своего обучения в гимназии Хайдеггер прочитал сочинение профессора догматики Фрайбургского университета Карля Брайга "О бытии. Абрис онтологии". Работа сопровождалась приложением обширных цитат из Аристотеля и Фомы Аквинского, а также разбором этимологии слов, обозначающих основные онтологические понятия. Именно это последнее оказало сильное влияние на мышление Хайдеггера. Он слушал лекции Брайга, от него впервые услышал о значении Шеллинга и Гегеля для спекулятивной теологии .Хайдеггер пришел к выводу, что напряженные отношения между онтологией и спекулятивной теологией являются каркасом метафизики.
Хайдеггер стал посещать семинары Генриха Риккерта, который обсуждал две работы своего ученика Эмиля Ласка, погибшего в I Мировую войну. Работы Ласка "Логика философии и учение о категориях. Исследование об области влияния логических форм" (1911) и "Учение о суждении" (1912) находились под сильным влиянием философии Гуссерля. Хайдеггер читал последующие работы Гуссерля и М.Шелера. В 1919 г. Гуссерль переехал во Фрайбург и получил кафедру философии. Он требовал в своем преподавании отказа от применения философских знаний без их проверки, а также отказа привносить в беседу авторитет великих мыслителей. Но Хайдеггер не хотел расставаться с Аристотелем, полагая, что феноменологический метод делает плодотворным истолкование текстов Аристотеля.
С 1919 г. Хайдеггер стал ассистентом Гуссерля. Исследователи отмечают необъятную силу и монологичность гуссерлева мышления. Когда Гуссерль писал "Логические исследования", у него не было даже основательного знания Канта. Он не мог читать более двух страниц какого-нибудь автора, так как влияние его собственного мышления было таково, что он откладывал книгу в сторону. Принципиальный характер носила его невосприимчивость к внешнему, концентрированность на задачах своего философского труда. Именно это сделало возможным то, чего достиг Гуссерль в философии. Собеседники указывали также на его неумение слушать других. Он начинал с вопроса, ответ его не интересовал, дело заканчивалось длинным монологом. Хотя Гуссерль был прекрасным педагогом.
Хайдеггер постепенно осознал, что феномен в понимании Гуссерля - это то, что греческое мышление называло словом алетейя, т.е. несокрытость присутствующего, его раскрытие/показывание себя. Заново найденное в феноменологических исследованиях оказывалось главной чертой греческого мышления, т.е. философии как таковой.
Закономерно обращение Хайдеггера и в зрелые годы к теме "Гегель и греки". Гегель толкует четыре основных слова греческой философии. Они говорят на языке ведущего слова "бытие" (эйнаи - сущее, зон - вечность, усия - сущность). Они снова и снова говорят в последующей западной философии вплоть до сегодняшнего дня:
1) Э н - "всё" - слово Парменида;
2) Л о г о с - "разум" слово Гераклита;
3) И д е я - "понятие" - слово Платона;
4) Энергия - "действительность" - слово Аристотеля.
Бытие как первая простая объективность объектов мыслится Гегелем без отношения к еще не продуманному субъекту через чистое абстрагирование от него. Главная мысль Парменида, в трактовке Гегеля, в ее понимании Хайдеггером, состоит в утверждении тождества бытия и мышления. То есть бытие как мысль, которая есть, продуцируется мышлением. Гегель видел в тезисе Парменида предварительную ступень к Декарту, с которого и начинается определение бытия, исходя из сознательного полагаемого субъекта. Поэтому Гегель считал, что с Парменида и начинается собственно философствование. Главный упор в гегелевской интерпретации Гераклита делается на диалектическое, т.е. единство и единение противоположностей. Гераклит - первый, кто признает диалектизм как принцип. Платоновские идеи Гегель понимал как определенное в себе всеобщее. "Определенное в себе" означает: идеи мыслятся в их взаимопринадлежности Они не просто сущие в себе первообразы, но сущие "в себе и для себя". "В себе и для себя" означает: здесь заложено их становление самими собой, их понятие себя. Идеи существуют не непосредственно в сознании как созерцании. Они опосредованы сознанием в познании. Продуцирование идей есть постижение как деятельность абсолютного знания в качестве "науки". Гегель говорил, что с Платона начинается философия как наука.
Слово Аристотеля "энергия" Гегель перевел как "действительность" (по-латински actus). "Энергия" в еще большей определенности есть "энтелехия", т.е. в себе цель и реализация цели. В "энергии" Гегель видел предварительную ступень абсолютного самодвижения духа, т.е. действительность а себе и для себя. Здесь дух через свою деятельность полагает сам себя как абсолютный.
На основании историко-философских текстов Гегеля Хайдеггер приступил к исследованию принципиально важного для него понятия истины как а л е т е й и, т.е. непотаенности и открытия тайны. Когда Гегель интерпретировал бытие из субъективности как неопределенную непосредственность, как абстрактную всеобщность, то Хайдеггер осуждал
это истолкование как исторически неверное. Нужно освободить бытие в греческом смысле от отнесенного к субъекту. По-гречески понятие бытия есть присутствие. В присутствии разыгрывается открытие потаенности. Алетейя разыгрывается в энергии. Энергия не имеет ничего общего ни с латинским actus, ни с деятельностью, но лишь с понятым по-гречески делом (эргон). Эргон у Аристотеля тяготеет к смыслу завершенности вещи, чего-то полиостью осуществившегося. Латинские слова "actus" (деяние) и "operatio" (деятельность), применявшиеся для перевода греческой "энергии", стирали основное значение полноты и подчеркивали аспект активности. Эргон, в понимании Хайдеггера, его произведение в присутствие. Необходимо оставить вне игры латинские, средневековые и новоевропейские способы представления, не искать в греческом мире ни личностей, ни личностного сознания. Хайдеггер ставил вопрос о соотношении неутаенности (алетейи) и присутствия (усии). Естественен вопрос: неутаенность для кого? Обязательно ли должен человек, имеющийся здесь в виду, определяться в качестве субъекта? Греческая алетейя открывается для человека, но человек неизменно определяется через логос. Человек есть сказывающий. Таково основное определение Аристотеля. Более того, древневерхнегерманское слово sagan означает: показать, дать явиться, дать увидеть. Человек - существо, которое сказывая , дает присутствующему предлежать в его присутствии и предлежащему внимает. Только там, где уже правит непотаенность, можно что-то сказать, увидеть, показать, воспринять. Открывая себя, тайна впервые вполне являет свою таинственность. Бытие, с которого начиняется философия, существует лишь как присутствие, присутствие непотаенного. Алетейя - то, что достойно осмысления как единственное дело мысли. Здесь требуется свободная мысль, освобожденная от метафизического представления об "истине" как истинности (в смысле правильности и достоверности) от представления о "бытии" в смысле действительности.
Для Хайдеггера принципиально важен идущий от Ницше историко-философский интерес к досократикам. Это возвращение к истокам философии, потому что философствовать - значит быть изначальным.
Между мышлением и поэзией царит сокровенное родство. Они, будучи на службе у языка, ходатайствуют за него, бескорыстно расходуют себя. В то же время между ними зияет бездна, ибо они "обитают на отдаленнейших вершинах". Философия - соответствие, которое приводит зов бытия к речи. Это соответствие прислушивается к голосу Бытия. Речь идет о великой, захватывающей драме философии. Философия - постоянное усилие отыскания языка, постоянная мука нехватки языка.
В феврале 1927г вышло в свет основное произведение Хайдеггера "Бытие и время". Гуссерль с большим трудом (в частности, из-за плохого зрения) прочитал этот труд Хайдеггера. Он был сильно разочарован .Гуссерль считал Хайдеггера "гениальной сильной личностью, которая увлекает за собой молодежь". Но Гуссерль понял Хайдеггера в том смысле, что тот считает феноменологический метод устаревшим, а самого Гуссерля -принадлежащим прошлому. Начиная с 1927г. разрушается монологичность гуссерлевского философствования. В том, что разрабатывается Гуссерлем, в том как он это делает, постоянно присутствует полемика со своим учеником. В 1928 г. Хайдеггер заменил Гуссерля на посту заведующего кафедрой философии во Фрайбурге. 15 ноября 1928 г. состоялась их последняя встреча, во время которой Хайдеггер уже не считал нужной полемику с учителем.
Философия Гуссерля - это феноменология сознания. Полемика Хайдеггера с ней приводит к образованию феноменологии присутствия. Хайдеггер подчеркивал, что первично феноменология представляет собой методическое понятие. Оно именует не тематический предмет философии, а как его исследование, т.е. способ разработки. Как метод феноменология не имеет собственной тематической области, наряду с онтологией, теорией познания или этикой. С другой стороны, каждая из этих дисциплин могла бы охарактеризовать себя в качестве феноменологии, если бы вознамерилась в методическом отношении понимать себя феноменологически. Тематический предмет философии для Хайдеггера - бытие сущего, причем так, что вопрос о бытии сущего проводится через вопрос о смысле бытия вообще. Бытие по отношению к сущему есть то, что дает сущему быть сущим. Одновременно и то, что мы уже заранее поняли, относясь к нему вненаучно- и научно-исследовательски. Внутри бытия Хайдеггер различал многообразие бытийных способов: экзистенция - способ бытия сущего, которым являемся мы сами. Есть способы бытия сущего, человеком не являющиеся: бытие подручным, бытие наличным, жизнь и постоянство. Постоянство - способ бытия математических объектов. Бытие подручное - собственный способ бытия того, что в самом широком смысле называется предметами обихода. Бытие наличное - это природная вещь. Сущее - не только то, к чему я отношусь, но и я сам, относящийся к подручному сущему. Экзистенция, как способ бытия, есть бытийное отношение. В своем бытии я отношусь к своему бытию, поскольку я себя в своем бытии понимаю. Бытийное отношение моего бытия - это способ, каким я понимаю свое собственное бытие. Экзистенция дана способом раскрытости, разомкнутости бытия. Раскрытость является у Хайдеггера синонимом понимания.
Феномены гуссерлевской философии -это цель субъективной жизни сознания в ее переживаниях, в которых интенционально осознаны предметы. Для Хайдеггера феномены - это деятельные отношения присутствия. Экзистенция есть бытийное понимание. То есть Хайдеггер не создавал философии сознания, а с самого начала ставил онтологическую проблему. Человек в качестве экзистенции есть такое место в бытии, которое раскрывает смысл бытия. "Смысл" бытия находится в сущностной связи с человеком. Эта сущностная связь находит выражение в термине Dasein (вот-бытие). Здесь "бытие" означает экзистенцию, а "вот-" имеет значение раскрытости экзистенциального бытия человека в сущностной связи с раскрытостью бытия-вообще. Человек поэтому не рассматривается в качестве Я, самопознания им субъекта. Человек экзистирует из бытийного отношения к бытию сущего в целом. В этом отличие философии Хайдеггера от "экзистенциальных философий" (Ясперса, Камю, Сартра и др.). Поэтому некорректно называть Хайдеггера экзистенциалистом, хотя такие определения в учебниках еще встречаются. Экзистенция конституируется в экзистенциалах как способах бытия. Для Хайдеггера первичный подход к сущему - это имеющее с чем-либо дело озабоченное устроение. То есть внутримировое сущее представляет собой подручное средство. Для Гуссерля же основой сознания "жизненного мира" и его объектов является чувственный опыт, осуществляемый актуально и в воображении. Хайдеггер же полагал, что в основе чувственного опыта лежит умозрительное устроение. Ближайшие присутствию способы озабоченного устроения представляют собой способы обращения с сущим, имение дела с ним. Только впоследствии становится возможным подходить к сущему также и не имеющим дела способом. Таков отстраненно-рассматривающий, теоретико-познавательный способ. Но и он для Хайдеггера являлся разновидностью заботы.
Бытие как обладающая чертой времени раскрытость (просвет) - изначальное, далее уже спрашиванию не поддающееся определение бытия как такового. Изначальное время - смысл бытия как такового. Оно является трансцендентальным горизонтом как для до-понятийного, так и философского понимания бытия. Забота имеет временную структуру:
вперед-себя-бытие (ожидание), возобновление (забывание), мгновение ока (пребывание). Смерть также понимается онтологически как абсолютная закрытость присутствия.
ПРОБЛЕМА ПОНИМАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ
Обратимся прежде всего к работам Поля Рикёря, одного из ведущих философов XX в., профессора Сорбонны, почетного профессора Чикагского университета. В своих трудах Рикёр уделял большое внимание объяснению и пониманию в социальных науках.
Под герменевтикой будем понимать теорию операций понимания в их соотношении с интерпретацией текстов. Слово "герменевтика" означает последовательное осуществление интерпретации. Под последовательностью понимается следующее: истолкование - это совокупность приемов, непосредственно применяемых к определенным текстам. Герменевтика - это дисциплина второго порядка, исследующая общие правила истолкования.
Необходимо выявить соотношение между понятиями интерпретации и понимания.
Понимание - это искусство постижения значения знаков, передаваемых одних сознанием и воспринимаемых другим сознанием через их внешнее выражение. К последнему относятся жесты, позы, речь. Цель понимания - совершить переход от внешнего выражения к тому, что является основной интенцией знака, и как-то выразить ее для себя. Способностью понимания наделено каждое сознание благодаря творческой возможности воспроизводить ход мышления другого. Переход от понимания к интерпретации предопределен тем, что знаки имеют материальную основу. Ее моделью служит письменность. Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив может быть письменно зафиксирован и зовет к интерпретации.
Под термином "понимание" следует разуметь общее явление проникновения в чужое сознание с помощью внешнего обозначения. Слово "интерпретация" употребляют по отношению к пониманию, направленному на зафиксированные в письменной форме знаки. Здесь необходимо указать на оппозицию "чтение-письмо". Чтение сводится к овладению читающим теми смыслами, которые заключены в тексте. Это овладение позволяет преодолеть временное и культурное расстояние, отделяющее читателя от текста. Читатель осваивает значение, которое прежде было чуждым ему по причине расстояния между ним и текстом. Отношение "чтение-письмо" можно представить как частный случай проникновения в чужое сознание. Только в данной ситуации другое сознание выражено в тексте.
В.Дильтей терминологически зафиксировал оппозицию "понимания" и "объяснения" (verstehen versus erklaren). Строго говоря, методическим можно назвать только объяснение. Понимание требует приемов и процедур, которые применяются тогда, когда затрагивается соотношение части и целого, значения и его интерпретации. Основа понимания остается интуитивной по причине изначального родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте. Противоположность "объяснения" и "понимания" восстанавливает противоположность природы и духа, представленную в соответствующих науках. Здесь возникает следующее противопоставление: открытым для наблюдения фактам противопоставляют знаки, предложенные для понимания, моделям объяснения противопоставляют связь, посредством которой изолированные знаки соединяются в совокупности .И примером здесь выступает построение повествования. Наконец, фальсифицируемости научных теорий противопоставляют симпатию, т.е. чувства родства, близости между понимаемым и понимающим.
Рикёр указывал на три модели объяснения: 1) материальная опирается на лежащую в основании систему меньшей сложности, т.е. сложное объясняется через простое; 2) генетическая опирается на предшествующее состояние, т.е. настоящее объясняется через прошлое; 3) структурная опирается на синхронное расположение элементов или составных частей, т.е. объяснение осуществляется через установление связей частей и целого.
Дихотомия объяснение / понимание была поставлена под вопрос с момента рождения герменевтики. Эта дисциплина всегда требовала объединить в одно целое свои собственные взгляды и позицию своего оппонента. По словам Г .Г.Гадамера, фундаментальная истина герменевтики в том, что истину не может познавать и сообщать кто-то один. Всемерно поддерживать диалог, давать сказать свое слово и инакомыслящему, уметь усваивать произносимое им - вот в чем душа герменевтики.
В XX в. началось интенсивное развитие структурной лингвистики. Известный специалист в области языка Ф. де Соссюр противопоставил язык и речь. Под языком следует понимать большие фонологические, лексические, синтаксические и стилистические совокупности. Они превращают единичные знаки в самостоятельные ценности внутри сложных систем, независимо от их воплощения в живой речи. До этого момента герменевтика полагала, что всякое объяснение в области знаков незаконно, т.к. является экстраполяцией естественнонаучных методов, продиктовано натуралистической методологией. Положение изменяется с возникновением и развитием семиологии. Семиология рассматривает вся явления культуры как знаковые системы, предполагая, что они в силу своей энаковости, являются также феноменами коммуникации. Семиология отвечает потребностям разнообразных научных дисциплин, пытающихся свести явления разного порядка к факту коммуникации (У.Эко).
Рикёр подчеркивал, что семиология, примененная к языку, относится к структурному типу объяснения. То есть распространение структурного анализа привело к отрицанию противоположности объяснения / понимания. Благодаря письменной фиксации совокупность знаков достигает семантической автономии, т.е. становится независимой от рассказчика, слушателя и конкретных условий своего возникновения. Автономный текст располагается на стыке объяснения и понимания. Текст всегда есть нечто большее, чем линейная последовательность фраз. Он представляет собой структурированную целостность, которая всегда может быть образована несколькими различными способами. Множественность интерпретаций, даже их конфликт является не пороком, а достоинством понимания, образующего суть интерпретации. Здесь можно говорить о текстуальной полисемии (многозначности) так же, как говорят о лексической полисемии.
Понимание составляет неустранимую основу интерпретации. Оно предваряет, сопутствует и завершает объяснительные процедуры. Понимание предваряет объяснение путем сближения с субъективным замыслом автора текста. Мир, который является содержанием текста, обживается читателем благодаря воображению и симпатии. Понимание сопутствует объяснению в той мере, в какой пара "чтение-письмо" формирует область интерсубъективной коммуникации, т.е. восходит к диалогической модели вопроса и ответа, описанной Гадамером. Понимание завершает объяснение в той мере, в какое оно преодолевает географическое, историческое или культурной расстояние, отделяющее текст от его интерпретатора. Конечное понимание не устраняет эту дистанцию через эмоциональное слияние. Конечное понимание состоит в игре близости и дальности, при которой другой признается именно в качестве другого, даже тогда, когда обретается родство с ним. Понимание предполагает объяснение в той мере, в какой объяснение развивает понимание. П. Рикёр сформулировал это в виде девиза: больше объяснять, чтобы лучше понимать.
Можно говорить не только о герменевтике текста, но и о герменевтике социального действия. Действие несет в себе изначальное сходство с миром знаков, правил, норм, т.е. значений. Действие является также преимущественно деянием говорящего человека. Кроме того, культура - это система символических форм, как это показал Э. Кассирер. Символические формы внутренне присущи действию. Они констатируют его непосредственное значение, а также создают автономную сферу представлений культуры. Символические формы структурируются в совокупности значений, имеют строение, сопоставимое со строением текста. Так, невозможно понять смысл какого-нибудь обряда, не определив его место в ритуале, место ритуала - в контексте культа, а культ - в совокупности соглашений, верований, социальных институтов, создающих специфический облик данной культуры. Человеческая деятельность является символически опосредованной, личность выступает всегда как ансамбль знаков, доступна внешней интерпретации. Но изначально деятельность подлежит внутренней интерпретации самого действующего. В этом смысле сама интерпретация конституирует действие. Среди символических форм, которые опосредуют действие, имеются те, что выполняют нормативную функцию. Действие всегда руководствуется представлениями, которые могут быть техническими, стратегическими, эстетическими и моральными. Действие регулируется нормами поведения. Такие свойства действий превращают их в поддающиеся прочтению, т.е. в своеобразный текст. Можно сказать также, что в социальных науках, например, этнологии и социологии, осуществляется понимание культурой самой себя через понимание других.
Беседа этнолога - это установление связи между собственной системой культурных значений и системой значений исследуемой культуры, к тому же глубоко внедренной в процессы социального взаимодействия. Здесь можно говорить о диалоге культур и диалогической герменевтике. Диалогическая герменевтика имеет следующие особенности:
• Это - герменевтика взаимопонимания. Актуальный смысл возникает в результате взаимодействия двух встретившихся смыслов. В процессе общения понимающего с текстом (значит, и с автором) текст развивается и углубляется. Меняется сам понимающий, спрашивая и отвечая на вопросы автора;
• Герменевтическая процедура есть процесс общения Понимание подразумевает соотнесение с другими текстами в новом контексте. Автор и его текст воспринимаются в их личной направленности к понимающему;
• Понимание можно интерпретировать как момент самосознания, те. самопонимания человека и конкретной культуры.
Философская работа М.М. Бахтина (1895-1975) - переход от идеи диалога к проблеме понимания текста. В немецкой герменевтике исторически осуществляется обратный ход:
от методологии интерпретации к уподоблению интерпретации диалогу.
Принцип диалога в XX в. прочно связан с герменевтикой. Диалог у Бахтина соответствует такой жизненной ситуации, когда в общении человека интересует данный, конкретный человек, когда собеседники направлены исключительно друг на друга, как это бывает в религиозном общении или подлинной любви. Образ, соответствующий бахтинской герменевтике, - два наведенных друг на друга зеркала. Сам Бахтин характеризовал диалог в словах: "бесконечность против бесконечности" Бахтинский диалог - динамически духовное событие, не приводящее ни к какому устойчивому конкретному результату. Человек отвечает своим бытием на чей-то вопрос, вопрошает также иное бытие. Значит, сущность человека имеет также вопросно-ответный смысл. Каждый человек втянут в два процесса: 1) он стремится быть понятым другим и контролировать тот способ поведения, благодаря которому может быть понят; 2) человек стремится понять другого, насколько это необходимо, чтобы адекватно действовать по отношению к нему. При этом, каждый может быть понят больше или меньше, чем он того хочет.
В процессе исследования ни другая культура, ни другой человек не могут быть объектом, но всегда - собеседником или, по крайней мере, участником исследования. Такое представление о превращении объекта в субъект восходит к Фоме Аквинскому, писавшему, что Бог - не объект, а субъект теологии, так как открывается исследователю лишь постольку, поскольку Он допускает это по своей воле
Собственно, в радости расшифровки речи Другого, в понимании ее смысла и состоит "наслаждение текстом", о котором говорил Р.Барт
В специальных науках также необходимо объединить понимание и объяснение, т.к. в поле практики есть черты, позволяющие это сделать. Социальное действие фиксируется в письменных источниках. Оно также вписывается в ткань истории. Действие откладывает на истории свой отпечаток, оставляет свой след. Как и тексты, социальные действия получают автономию от действующих субъектов. Действия имеют собственную историю, свое предназначение. Некоторые из них могут вызвать нежелательные результаты. Инициатор исторически значимых действий является их автором, возлагает на себя историческую ответственность за их последствия. Действия, как и книги, являются произведениями, открытыми множеству читателей. Здесь то одерживает победу возможность быть прочитанными, то берет верх неясность и даже стремление все запутать. В новом историческом контексте социальные действия могут быть объяснены и поняты по-новому, т.е. стать объектом социальной критики или получить значение великих шедевров.
1 Платон. Собр. соч.: В 4-х т. Т. 2. - М., 1993. С. 121-122.
2 Уайтхэд А.Н. Избранные работы по философии. - М, 1990 С. 32.
3 Подробнее см.: Чайковский Ю-В. Фалесова наука в историческом контексте // Вопросы философии. 1997. N 8.
4 См.: Иванов В.И. Дионис и прадионисийство. - Спб., 1994.
5 См.: Бакина В.И. Космологическое учение Гераклита Эфесского //Вестн. Моск. ун-та. Сер 7. Философия. 1998. N 4.
6 См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Кн. II. - М., 1994. С. 153-155.
7 См.: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. - М., 1989. С. 290.
??
??
??
??
<< Пред. стр. 4 (из 4) След. >>
Список литературы по разделу