<< Пред.           стр. 2 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу

 Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997.
 Спиноза Б. Этика. СПб., 1993.
 Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве: Русская идея. Соч.: В 2 т. Т. 2. М.,1989.
 Современная философия науки. М., 1996.
 Сартр Ж.-П. Стена. М., 1995.
 Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сб. М., 1991.
 Фрагменты ранних греческих философов / Под ред. А. В. Лебедева. М., 1989.
 Фромм Э. Душа человека. М., 1992.
 Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
 Философия эпохи постмодерна: Сб. переводов и рефератов. Минск, 1996.
 Фуко М. История безумия в классическую эпоху. М., 1997.
 Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1993.
 Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М., 1991.
 III. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФИЛОСОФСКОГО УЧЕНИЯ
 1. Бытие как совокупная реальность. Понятие субстанции
 2. Движение и его основные формы
 3. Пространственно-временной континуум
 4. Проблемы единства мира в свете достижений современной науки
 1. Бытие как совокупная реальность. Понятие субстанции
 Для того чтобы жить, человек должен действовать. Для того, чтобы жить по-человечески (в самом высоком смыс­ле слова), он должен действовать разумно, т. е. осознавать свою деятельность и ее результаты. Разумная деятельность невозможна без интереса к изменению окружающего мира. Этот интерес порождает вопросы, которые требуют ответа. Рано или поздно интерес человека к окружающе­му миру выходит за рамки непосредственно чувственно данного. Его горизонты становятся безграничными, а объ­ектом выступает мир в целом. Бесконечная череда вопро­сов порождает бесконечное множество ответов. Тем не ме­нее, отвечая на эти вопросы, человек вырабатывает опре­деленное отношение к миру и определяет свое место в нем. Таким образом возникает и строится непременный атри­бут человеческого существования — мировоззрение, пред­ставляющее собой самую общую форму проявления чело­веческого интереса к миру и к самому себе.
 Теоретической формой мировоззрения является фило­софия, которая имеет глубокие корни в реалиях жизни как отдельного человека, так и всего человечества, коль скоро удовлетворяет человеческую потребность в поиске едино­го и общего в многообразии мира, причин и законов воз­никновения и развития мировых явлений, в том числе и самого человека, т. е. в поиске того, что называют сущим. Конечно, философия занимается не только проблемой сущего, но последняя образует ядро всякой философии, так как содержит в себе вопрос о первоначалах мира.
 Раздел философии, изучающий фундаментальные принципы мироздания и наиболее общие категории суще­го, называется онтологией (от греческого on [ontos] — су­щее и logos — учение, понятие, слово). Содержание того или иного онтологического учения раскрывается через взаимосвязь категорий существования, реальности, бытия, субстанции, мышления (сознания), а также объективного. и субъективного, среди которых особое место за­нимает категория бытия (поэтому онтологию еще опреде­ляют как учение о бытии). Совокупность перечисленных выше категорий отнюдь не случайна. С их помощью чело­век получает возможность мыслить предельные основания мира, которые неизбежно обнаруживаются в двух простых и элементарных фактах: во-первых, в фундаментальной дихотомии мира на материальное и идеальное, во-вторых, в их единстве, «сплавленности» в существовании самого человека. Именно обнаружение указанных фактов иници­ирует постановку каждой новой генерацией человечества вопроса о сущем.
 Исходным пунктом размышлений о сущем является проблема существования. Дать строго логическое опреде­ление категории существования, по-видимому, нельзя, ибо среди многообразного множества понятий, созданных человеком, невозможно найти такое более общее родовое понятие, под которое можно было бы подвести категорию существования. Можно дать ряд аналогов, например, «на­личие», «данность», «обнаруживаемость», которые спо­собны вызвать определенные ассоциации, позволяющие приблизить к содержанию понятия существования. Дру­гими словами, эта категория дана субъекту через его опыт и является результатом эмпирического обобщения. С ее по­мощью он способен мыслить все, с чем сталкивался, стал­кивается и будет сталкиваться, так как все это существует в каком-то смысле, но последний не включается в содер­жание категории существования. Содержание этой кате­гории есть результат предельного абстрагирования от того, как (способ), где и когда (форма) существует некоторое нечто, в ней фиксируется элементарнейший факт его на­личия в универсуме, и ничего более.
 В настоящее время проблема существования приобре­ла особую актуальность в связи с углублением познания в микро- и мегамиры, номическая структура которых де­терминирует такие виды существования, которые никог­да не смогут оказаться в поле нашего непосредственного макроскопического опыта. Поэтому их наличность для субъекта будет зависеть от теоретических (логических) средств, в том числе и определенной трактовки категории существования.
 Следующий шаг размышлений о сущем связан с кате­горией бытия. Бытие есть единство форм и способов су­ществования. Оно представляет собой особенное, специфи­ческое существование, которое характеризуется некото­рым набором свойств. В категории бытия существование предмета мыслится более конкретно, потому что в содер­жании этой категории фиксируются определенные призна­ки существования, детерминированные формой и спосо­бом обнаружения предмета в бесконечном многообразии мироздания. Так, живой организм являет собой органи­ческую форму бытия, подчиняющуюся биологическим за­конам. Способ его обнаружения в мире именно как живой формы бытия состоит в том, что, взаимодействуя со сре­дой, он стремится воспроизвести некоторую меру внутрен­него неравновесного состояния, в то время как неоргани­ческие формы бытия стремятся к равновесному состоя­нию.
 Формы бытия и соответствующие им способы существо­вании детерминированы фундаментальной структурой мира. Прежде всего выделяют материальное бытие (на­пример, Солнечная система) и идеальное бытие (идея воз­никновения Солнечной системы), которые являются самы­ми общими родами бытия. Далее речь можно вести об объективном бытии, отличительным признаком которо­го выступает существование вне и независимо от сознания человека, и о субъективном, т. е. внутри и благодаря со­знанию человека. Любой вид материального бытия обла­дает объективным существованием. Среди материальных форм бытия выделяют: природные неорганические (звез­ды, планеты, горы и т. д.), природные органические (био­логические виды), социальные формы бытия (обществен­ное бытие, индивидуальное бытие человека и т. д.), искус­ственные (технические системы, инженерные сооружения, искусственные материалы и т. д.). Множество идеальных разновидностей бытия распадается на два подмножества: объективно-идеальное (например, законы мышления) и субъективно-идеальное (мечта о счастье данного человека).
 В последние два десятилетия XX в. благодаря разви­тию информационных технологий появилась новая фор­ма бытия — виртуальная реальность. Этот вид бытия син­тезирует в себе свойства многих других. Так, например, виртуальная реальность обладает рядом свойств объективно идеального бытия, так как ее актуальное существова­ние возможно только благодаря компьютерным системам, в которых законы логики играют первостепенную роль. Вместе с тем она обладает свойствами субъективно идеального бытия, потому что ее параметры могут меняться по воле и желанию субъекта, не говоря уж о том, что ее акту­ализация, т. е. наличное существование для данного субъекта определяется им же. Наряду со свойствами иде­ального бытия в виртуальной реальности воспроизводят­ся и свойства материального бытия: воздействие вирту­ального бытия на органы чувств человека практически полностью идентично воздействию реальных материаль­ных объектов. Наука пока еще далека от каких-либо окон­чательных выводов, но одно можно сказать с увереннос­тью, что виртуальная реальность не имеет своей собствен­ной сущности, даже хотя бы относительно независящей от других форм бытия. Ее существование является результа­том взаимодополняемости и взаимодействия материаль­ных и идеальных форм бытия.
 Многообразные формы бытия не существуют разроз­ненно, они взаимосвязаны таким образом, что образуют единую предельно общую структуру, в которой исчезают все различия между формами бытия, кроме одного — раз­личия рода и вида, целого и части, абсолютного и относи­тельного. Эта форма бытия выражается категорией мира. Мир (мироздание, универсум) есть единая, целостная, за­вершенная совокупность всевозможных форм бытия. Он заключает в себе всю реальность, без каких-либо исклю­чений. Из этого определения вытекает ряд особенностей данной категории. Она представляет собой отвлечение:
 1) от всех качественных различий форм бытия;
 2) от пространственно-временных отношений, в преде­лах которых существуют формы бытия;
 3) от гносеологического статуса (познано или нет) той или иной формы бытия.
 В понятии «мир» мы мыслим и то, что нами познано, и то, чего мы еще не знаем. В этом смысле мир является пред­метом только философского познания, осуществляющего­ся в рамках определенной философской системы. Из тако­го понимания мира вытекает тезис о его единственности и единстве, интерпретация которого зависит от того или иного философского решения проблемы субстанции.
 Открытие категории бытия принадлежит представите­лям элейской школы (VI - V вв. до н. э.), которые счита­ли, что бытие представляет собой вечное, неизменное, все­гда равное самому себе существование. Их современник Демокрит (ок. 460 - ок. 370 гг. до н. э.) полагал в качестве бытия бесконечную совокупность атомов. Чуть позже Пла­тон (ок. 427 — ок. 347 гг. до н. э.) объявил, что истинным бытием обладают вечные, неизменные и совершенные идеи. Последующее развитие философии породило различ­ные варианты трактовок бытия, все многообразие которых сводится к трем главным концепциям: материалистичес­кой, объективно-идеалистической и субъективно-идеали­стической.
 Суть первой, материалистической, концепции состоит в том, что под бытием понимается объективная реальность, способная воздействовать на наши органы чувств. Эта ре­альность существует вне и независимо от нашего сознания и ее бытие, т. е. способ существования, состоит в том, что она способна воздействовать на все, включая сознание че­ловека. С точки зрения современного материализма, бы­тием обладает все то, что обнаруживает себя в активном взаимодействии: изменяется под воздействием другого, но в то же самое время и изменяет это другое. Таким образом, для материализма бытие есть совокупность движущейся материи.
 В объективно-идеалистическом понимании бытие предстает в виде объективно существующей идеи. Так, согласно Гегелю, бытие — это понятие, которое является предельно простым и потому абсолютно бессодержатель­ным. Отсюда вывод: бытие равно небытию, так как ни то, ни другое не обладает никакими свойствами. Поэтому эти два понятия равным образом охватывают все существую­щее, и начинать строить картину мира следует именно с них, так как они являются предельно общими и просты­ми. Бытие в объективном идеализме служит исходным пунктом для развертывания целой системы понятий, ото­бражающих иерархию форм бытия во всей ее сложности и конкретности.
 В третьей концепции бытия — субъективно-идеалис­тической — бытие связывается с чувствами и представле­ниями субъекта. Быть или существовать — это значит быть воспринимаемым. В рамках этой концепции бытие пред­полагает связь только с нашими ощущениями и представ­лениями. При этом субъективные идеалисты исходят из того, что все это есть результат непосредственного воздей­ствия Бога, либо мы вообще не знаем откуда все берется. То, что мы обычно видим и считаем реально существую­щим, в действительности столь же мало реально, как и образы на киноэкране, которые лишь проецируются на него, но сами по себе не существуют. Для Бога сознание человека представляет собой как раз такой экран, на ко­торый он проецирует всю совокупность образов, которую человек принимает за реальность. Пока предмет воспри­нимается субъектом, он существует, т. е. обладает быти­ем. Как только он перестает его воспринимать, он утрачи­вает свое бытие и перестает существовать.
 Дальнейшее развертывание проблемы сущего порож­дает категорию субстанции. Бытие предполагает не толь­ко существование, но и его причину. Другими словами, бытие есть единство существования и сущности. В поня­тии субстанции как раз и выражается сущностная сторо­на бытия. Термин «субстанция» происходит от латинско­го substantia — сущность, то, что лежит в основе. Субстан­ция есть самодостаточное, самодетерминированное суще­ствование. Другими словами, субстанция — это объек­тивная реальность, мыслимая в аспекте ее внутреннего единства, взятого в отношении противоположности ко всем бесконечно многообразным формам ее проявления («бытие в себе-и-для-себя-необходимое» у Гегеля, реаль­ность, являющаяся «причиной самой себя» у Спинозы). Иначе говоря, она представляет собой предельное основа­ние, к которому сводятся все конечные формы ее проявле­ния. В этом смысле для субстанции нет ничего внешнего, ничего вне ее, что могло бы быть причиной, основанием ее существования, следовательно, она существует безуслов­но, благодаря только самой себе, самостоятельно.
 То или иное понимание субстанции в моделях мира вводится как исходный постулат, представляя собой, прежде всего, материалистическое или идеалистическое решение онтологической стороны основного вопроса фи­лософии: первична материя или сознание? Различают так же метафизическое понимание субстанции, как неизмен­ного начала, и диалектическое — как изменчивой, само­развивающейся сущности. Все это вместе взятое дает нам качественную интерпретацию субстанции. Количествен­ная интерпретация субстанции возможна в трех формах: монизм объясняет многообразие мира из одного начала (Гегель, Маркс), дуализм — из двух начал (Декарт), плю­рализм — из множества начал (Демокрит, Лейбниц). В субъективном идеализме такой субстанцией является Бог, который вызывает в нас совокупность ощущений, т. е. порождает бытие. В объективном идеализме субстанция также лежит в основе бытия, хотя здесь она также явля­ется лишь формой абстрактной мысли.
 Для материализма сущность — это взаимодействие тех элементов, из которых состоит самое бытие. И поэтому его сущность, т. е. субстанция — это многообразные взаимо­действия внутри самого бытия. Впервые эту мысль выска­зал Б. Спиноза, для которого субстанция и есть взаимодей­ствие, порождающее все многообразие свойств и состояний вещей. В материалистическом понимании субстанцио­нальной основой мира является материя. Материя есть объективная реальность, отражаемая человеком в его чув­ствах и мыслях. То есть материя являет собой форму объективного бытия. Она выступает в качестве конечной причины себя самой и всех форм идеального бытия, с не­обходимостью воздействуя на них, в том числе и на чело­веческое сознание. Понятие материи характеризует как внешние, так и внутренние стороны реальности, а позна­ние ее происходит при помощи науки и в других формах. Научное познание не ограничивается внешним описани­ем вещей, оно раскрывает их внутреннюю основу — при­чину их существования и те свойства, которыми они об­ладают.
 Вплоть до второй половины XX в. вещество и энергия рассматривались как две основные формы реальности, на основе которых существуют все остальные ее виды, вклю­чая такие сложные как биологическая и социальная. Од­нако с возникновением кибернетики и теории информации выяснилось, что исходная субстанция, материя обладают гораздо большей сложностью. Наряду с веществом было введено понятие «поле», которое подобно веществу также обладает массой и энергией. Но даже такое усложненное понимание физической реальности не может объяснить нам как сложную структуру самой этой реальности, так и такие сложные ее формы как биологическую и соци­альную. Именно поэтому Н. Винер предложил рассматри­вать основу всего существующего как единство вещества и поля, с одной стороны, информации — с другой, и энер­гии — с третьей. В современной науке содержание материи понимается как единство вещества, поля и плазмы, порож­даемых флуктуациями вакуума. Кроме того, в понятие материи включается информационный аспект существо­вания всех материальных систем, который выражает по­рядок вещей и явлений в материальном мире.
 Современная наука при объяснении явлений мира ис­ходит из материалистически-монистического понимания субстанции, подразумевая под ней материю как объектив­ную реальность в аспекте единства всех форм ее движения, всех возникающих и исчезающих в этом движении разли­чий и противоположностей. Например, в физических тео­риях последнего времени в качестве субстанции (в отно­сительном смысле) используется понятие физического ва­куума, флуктуации которого детерминируют известные нам виды физической реальности.
 Следующий шаг в понимании содержания понятия материи был сделан с созданием синергетики. Если клас­сическая физика, как и вообще классическая наука, фор­мулировала свои законы для изолированных систем, ко­торых в действительности нет, и которые являются лишь идеализацией реальности, то современная физика стре­мится точнее описывать эту реальность и поэтому форму­лирует законы не только для изолированных, но и для от­крытых систем. Именно такие системы и составляют тот мир, в котором мы живем. Они находятся в непрерывном изменении, причем это изменение происходит в опреде­ленном направлении: от хаоса к порядку. Таким образом, синергетика пришла к выводу прямо противоположному классической физике. Этот вывод заключается в том, что закон изменения, тенденция изменения в мире, состоит не в том, что конечное состояние, к которому стремятся все существующие системы, — это хаос, что утверждалось в законе возрастания энтропии, а напротив, порядок. В рамках синергетического подхода имеет место возврат к учению древнегреческих философов, таких как Эмпедокл, согласно которым мир движется от хаоса к поряд­ку. Этот подход позволяет рассмотреть с принципиально новой точки зрения все основные формы материального бытия и способы их существования.
 2. Движение и его основные формы
 Самым общим способом существования является движение. Сегодня невозможно рассматривать какой-либо вид бытия, отвлекаясь от его изменения. Поэтому одним из фундамен­тальных принципов современного взгляда на мир являет­ся утверждение о неразрывности реальности и ее измене­ния. Быть — это значит изменяться. И только благодаря изменению можно говорить о реальном существовании тех или иных объектов. Всякое изменение обнаруживает себя благодаря взаимодействию. Изменяться — это значит дей­ствовать на что-нибудь другое. Современная наука форму­лирует каждая для своих объектов, или для своей формы реальности, единство движения, изменения и носителя этого движения, изменения. Хотя очень часто понятие дви­жения используется как синоним изменения, но истори­чески это понятие было связано с одной формой измене­ния, а именно, с механическим перемещением. Поэтому современное понимание движения понимается в научном познании как изменение вообще, и поэтому движение и изменение — это тождественные понятия.
 В современной науке и философии рассматриваются следующие основные свойства движения. Во-первых, дви­жение неотделимо от материального носителя. Являясь свойством материальных объектов, оно также объективно, как и они сами. Во-вторых, вся существующая реаль­ность, все ее формы находятся в движении, изменении, т. е. движение универсально, или, как утверждал Герак­лит: «Все течет, все изменяется». В-третьих, движение противоречиво. Рассматривают три формы его противоре­чивости. Первая — двигаться или изменяться — это зна­чит быть и не быть одновременно, т. е. быть тем же самым и в то же время другим. Для механического движения это означает быть в данном месте и в то же время в ином. Для современной квантовой механики — это закон существо­вания ее объектов. Движущаяся элементарная частица находится в данном месте и не находится в нем, находит­ся в одном месте и в то же время в другом. Совершенно аналогичными свойствами обладают биологические и со­циальные объекты.
 Изменяющиеся объекты характеризуются вторым свойством, которое можно вывести из первого. Они одновременно находятся в покое и в движении. Но всякий по­коящийся объект в действительности находится в посто­янном изменении как внешнем, так и внутреннем. Поэто­му говорят, что движение, изменение — абсолютно, покой — относителен.
 Единство покоя и движения конкретизируется в тре­тьей форме противоречивости движения: в соотношении устойчивости и изменчивости. Все вещи сохраняют свою определенность, поскольку они обладают устойчивостью, т. е. способностью противодействовать силам, которые стремятся изменить их. Но сама эта способность к устой­чивости основана на том, что здесь проявляется внутреннее движение, энергия. Гироскоп потому сохраняет устойчивое движение, что он вращается. Земля, например, является таким гироскопом, и потому она сохраняет неизменный наклон своей оси, вращаясь вокруг Солнца, на чем и осно­вана смена времен года. Соотношение устойчивости и из­менчивости играет важную роль как для объяснения мно­гих наблюдаемых явлений природы, так и при создании технических систем.
 Движение существует в различных формах. Попыт­ки классифицировать формы движения реальности всегда делались в рамках философии. Прогресс науки в XIX в. позволил сформулировать основные принципы классифи­кации форм движения, которые целиком опирались на результаты современного научного познания. Первый принцип классификации — это построение их системы от простого к сложному. Второй — это принцип развития, т. е. классификация должна отражать последовательность развития форм реальности в доступной нам части Вселен­ной. Третий принцип — генетического основания: каждая последующая форма реальности должна порождаться уже существующими формами реальности. Четвертый прин­цип — принцип актуального основания: каждая форма реальности должна основываться на других, уже существу­ющих формах реальности, без которых она не может су­ществовать. Например, биологическая основывается на физико-химических формах, социальная — на биологи­ческой. При изучении форм реальности используются два методологических подхода. Первый — это возможность све­дения высшей формы к более простым, низшим. Второй — принципиально полная несводимость к законам низших форм. Эта несводимость следует из того, что каждая фор­ма реальности обладает своей качественной спецификой, возникшей в результате внутренних взаимодействий эле­ментов ее носителя. Оба подхода представляют различные аспекты в отражении движения реальной действительно­сти и используются в зависимости от содержания процес­са и от цели познавательного процесса.
 Основываясь на принципах классификации форм дви­жения реальности, можно выделить основные из них и, соответственно, рассмотреть структуру их связи. Каждое новое крупное открытие в научном познании приводит к изменению числа выделяемых форм реальности и содер­жания их взаимосвязи. В наши дни на основании обобще­ния результатов научного познания можно выделить сле­дующие основные формы движения материи. Это — ваку­ум, или сверхплотная материя, которая послужила исходным пунктом генезиса всех остальных форм. По­скольку об этой форме мы знаем очень мало, то реально можно обратиться к достаточно хорошо известной форме, с которой, по-видимому, началась эволюция нашей части Вселенной, — это газ элементарных частиц, из которого возникли все остальные формы движения. Хаотическое движение элементарных частиц с необходимостью приво­дит к возникновению следующей формы — к высокой кон­центрации элементарных частиц в относительно малых пространствах. Так возникают квазизвездные источники, или квазары. Это гигантские концентрации вещества и энергии.
 О них мы также знаем в настоящее время не очень мно­го. Все они находятся на больших расстояниях от нас, и возможно, что они существовали лишь в далеком про­шлом. А в наши дни к нам доходит от них лишь свет, из­лученный ими миллиарды лет назад. Впрочем, многие ас­трофизики полагают, что поскольку квазары порождают звезды, то все Галактики, видимые нами, — это результат эволюции квазаров, которые в процессе этой эволюции превращаются в центры этих Галактик, т. е. больших звез­дных систем. Предполагается, что квазары порождают новую форму реальности — так называемые «черные дыры». Они возникают вследствие того, что высокая кон­центрация вещества и энергии в них порождает такое мощ­ное поле тяготения, которое как бы замыкает простран­ство, вследствие чего даже свет не в состоянии вырваться из ловушки, порождаемой мощными гравитационными полями.
 До недавнего времени полагали, что поскольку черная дыра поглощает все формы излучения, то ее принципиаль­но нельзя обнаружить. Однако в настоящее время доказа­но, что вблизи черной дыры должно существовать жесткое излучение, которое позволяет ее обнаружить. Недавние эк­сперименты (1996 - 1997 гг.), проведенные с помощью спе­циальной аппаратуры, установленной на космических ап­паратах, позволили сделать вывод о том, что черные дыры реально существуют. Однако этот вопрос не является окон­чательно решенным.
 Современная астрономия накопила много фактов от­носительно эволюции звезд и звездных систем, поэтому предполагается, что в зависимости от массы эволюциони­рующей звезды они могут превращаться либо в «Белые карлики », т. е. звезды с большой массой и малым объемом, либо путем взрыва превращаться в «Нейтронные звезды», еще меньшего объема и большой массы, а также в «Крас­ные гиганты», большого объема и малой плотности. Наше Солнце находится примерно на половине пути этой эволю­ции. Оно является также средней звездой по своим разме­рам. Удалось показать, что звезды или, по крайней мере 40% из них, имеют планетные системы, на которых раз­виваются такие формы взаимодействия, как атмосфера, гидросфера и литосфера. На них также, по-видимому, мо­жет возникать биосфера, аналогичная земной. Развитие этой формы в определенных условиях порождает в конеч­ном счете социальные формы реальности, общественную жизнь.
 Рассматривая движение бытия и его формы, нельзя забывать о том, что все это — результат обобщения науч­ного познания. Вместе с тем, следует отметить, что в са­мой науке существуют две прямо противоположные кон­цепции движения. Большинство астрономов и астрофизи­ков признают истинность концепции Большого взрыва и, следовательно, истинность эволюции нашей Вселенной. Однако, существует концепция и стационарной Вселенной, согласно которой она неизменна. Но фактов, подтвержда­ющих эту концепцию, пока гораздо меньше, чем данных в пользу противоположной теории. Некоторые необходи­мые в этой концепции факты, например, творение водоро­да из вакуума, вообще не обнаружены. Нельзя также иг­норировать и те научные концепции, которые стремятся согласовать свои выводы с различными религиозными иде­ями, например, концепция Тейяра де Шардена.
 3. Пространственно-временной континуум
 Если движение представляет собой общий способ существо­вания материального мира, то пространство и время явля­ются общими формами его существования. Пространство — это мера бытия, покоя, устойчивости в движении. Различные формы бытия сосуществуют в пространстве. Время — это мера небытия, изменчивости, неустойчивости в движении. Время представляет собой последователь­ную смену состояний предмета действительности, смену событий. Пространство и время неразрывно связаны меж­ду собой и обладают следующими свойствами: они неотде­лимы от своего материального носителя, нет и не может быть пространства и времени самих по себе — вне и до сво­его носителя; они объективны; универсальны; противоре­чивы (одновременно конечны и бесконечны, абсолютны и относительны). Частные свойства пространства и време­ни определяются характеристиками тех материальных объектов, формой которых они являются.
 В классической науке пространство и время рассмат­ривались как независимые друг от друга и от тех процес­сов, которые в них происходят. Благодаря созданию тео­рии относительности было выяснено, что в действительно­сти пространство и время — это стороны одного и того же явления. Поэтому было введено понятие пространственно- временного континуума. Оказалось, что пространство и время определяются теми процессами, событиями, ко­торые в них возникают и существуют. Поэтому самое про­стое представление о реальности — это представление о том, что мир есть множество (континуум) событий, кото­рое имеет четыре измерения: три из них пространствен­ные, а четвертое — время. Хотя время — это такая же ко­ордината, как и любая из трех пространственных, но все же она характеризует континуум с точки зрения направ­ленности его изменений, в то время как пространственные координаты характеризуют сосуществование его событий.
 Поскольку континуум образует единое целое, то нельзя говорить о времени и пространстве, а следует говорить о пространстве-времени. Всякая попытка измерять отдель­но пространство и время имеет смысл лишь тогда, когда мы имеем дело с макровеличинами. Как в микро-, так и в мегамирах разделение на пространство и время и сохра­нение этого разделения ведут к неверному пониманию ре­альности. В зависимости от распределения вещества и энергии изменяются характеристики пространственно-временного континуума. Астрономические наблюдения за последние пятнадцать лет показали, что пространство в окружающем нас мире не изотропно, что подрывает ис­ходные принципы теории относительности и ограничива­ет применимость понятия «пространственно-временной континуум» в том смысле, как оно трактуется в теории от­носительности.
 Все же в настоящее время пространственно-временной континуум остается наиболее общим представлением от­носительно пространства и времени. Рассмотрение про­странственно-временного континуума в космологических моделях, и особенно в модели «Большого взрыва», приве­ло к принципиально новым идеям относительно мерности пространства и времени. Так, оказалось, что в некоторых моделях «Большого взрыва» пространство оказывается не трехмерным, а десятимерным и лишь затем при переходе к привычным для нас пространственно-временным отноше­ниям, с точки зрения их масштаба, семь координат свора­чиваются в точки, и пространство становится трехмерным. Более того, выяснилось, что процесс возникновения нашей части Вселенной предполагает возникновение и самых известных нам физических законов, таких как законы тяготения, законы электромагнитных взаимодействий, а также слабых и сильных взаимодействий. Этих законов до момента «Большого взрыва» не существует, потому что нет самих соответствующих взаимодействий. Предполага­ется, что существует лишь некоторая «Суперсила», кото­рая порождает известные нам физические взаимодействия.
 Хотя пространство и время едины, но в макромире они относительно обособлены, и поэтому время и пространство в данном случае можно и даже нужно рассматривать раз­дельно. При этом оказывается, что время также имеет не­сколько измерений. Во-первых, есть внешнее время, ког­да данный процесс сравнивается с каким-то другим про­цессом, внутри которого он находится и от которого он зависит. Так, продолжительность жизни, измеряемая в годах, — это внешнее время, поскольку процесс жизни сравнивается с вращением Земли вокруг Солнца. Во-вто­рых, есть собственное время, которое определяется соот­ношением внутренних процессов в данной системе. И на­конец, существует время, выражающее отношение зако­номерного бытия данного объекта к его реальному бытию. Так, продолжительность жизни закономерно определена для каждого вида живых организмов. Однако в зависимо­сти от условий, она может оказаться короче и длиннее того времени, которое является закономерным для бытия дан­ного объекта.
 Как следует из взаимосвязи пространства и времени со спецификой той реальности, которая существует и взаи­модействует в них, качественное и количественное раз­личия даже в одной и той же реальности могут суще­ственно менять свойства пространства и времени. Так, в физике выделяют макропроцессы, микропроцессы и мегапроцессы. Они различаются не только количественно, но и качественно. Естественно, что и свойства простран­ства и времени в них существенно различны. Эти разли­чия настолько существенны, что нередко теоретики даже не признают соответствующих теорий. Например, А. Эй­нштейн не признавал специфику законов квантовой меха­ники, поскольку описанный им мысленный эксперимент дает возможность сделать вывод о том, что законы кван­товой механики допускают бесконечно большую скорость распространения взаимодействия, в то время как в теории относительности она не может быть больше скорости све­та. Теоретический вывод Эйнштейна был подтвержден в 80-е гг. экспериментально. Но это не опровергло теорию относительности, и тем более квантовую механику, а лишь показало, что законы в разных областях физики и свой­ства пространственно-временного континуума в них име­ют различную природу.
 Когда мы переходим к пространственно-временным отношениям в живой природе, а затем в социальных сис­темах, то там также обнаруживаем специфику этих отно­шений. Однако современная наука еще не сформулирова­ла общих законов пространственно-временных отношений для биологических и социальных систем, хотя некоторые частные случаи изучены.
 4. Проблемы единства мира в свете достижений современной науки
 В современной науке проблема единства окружающего нас мира рассматривается в трех основных отношениях. Во-первых, это его субстанциальное единство, т. е. в какой мере он имеет единую основу. Во-вторых, единство зако­нов, которые действуют в этом мире. В-третьих, единство с точки зрения возникновения, развития, генезиса всех форм реальности в доступном нам мире.
 Классическая наука вплоть до XX в. исходила из того, что субстанциальное единство мира определяется тем, что все вещи состоят из известных науке атомов. В XX в. бла­годаря развитию квантовой механики выяснилось, что атомы состоят из элементарных частиц, хотя этих частиц оказалось большое количество, их теперь насчитывают более пятисот, и число их постоянно растет, все же устой­чивых частиц немного. Именно эти частицы образуют суб­станциальное единство реальности в доступной нам части Вселенной. Они подразделяются на частицы и античасти­цы. При взаимодействии частицы и античастицы анниги­лируют, т. е. исчезают, превращаясь в излучение.
 Обобщая свойства элементарных частиц, можно выде­лить их общую двоякую основу. Во-первых, все физичес­кие объекты обладают массой и энергией, так что энергия физического объекта равна mc2. В то же время все элемен­тарные частицы делятся на две группы: частицы вещества, которые обладают массой покоя, и частицы поля, облада­ющие только массой движения. На каждом уровне орга­низации реальности существует своя специфическая суб­станция, имеющая определенную дискретную, т.е. атоми­стическую структуру. На химическом уровне — это молекулы, на биологическом — это особи, на социаль­ном — люди.
 Поскольку субстанция не только непрерывна, но и дис­кретна, то между ее элементами существуют определен­ные связи и отношения. Общие и устойчивые отношения, существующие как необходимые, проявляются в законах. В каждой специфической области реальности существуют как специфические для нее, так и универсальные законы. Кроме того, философия формулирует и такие законы, ко­торые равным образом действуют на всех уровнях органи­зации объективной реальности. Необходимость использо­вать знания о таких законах, тенденция к интеграции на­учного знания заставляет самих ученых разрабатывать концепции, имеющие общенаучный характер. К таким общенаучным теориям относятся такие, как общая теория систем, которая формулирует закономерности, действую­щие в любых системах.
 Кроме того, существуют и такие законы, которые дей­ствуют лишь в некоторых качественно различающихся областях реальности, например, закон сохранения энер­гии. Знание таких достаточно общих законов позволяет глубже понять единство окружающего нас мира. Прав­да, в тех космологических моделях, которые пользуются в настоящее время всеобщим признанием, предполагает­ся, что область действия известных нам законов приро­ды ограничена и конечна. Например, расчеты некоторых космологов показывают, что они действуют лишь в обла­сти 1 см3 х 1084. С точки зрения традиционной релятиви­стской космологии говорить о существовании чего-либо вне этой области просто бессмысленно. Известные нам физические законы действуют только в этой конечной области, но так как пространственно-временной конти­нуум замкнут, то вне этой области просто ничего не су­ществует. Поэтому, по их мнению, мир является конеч­ным, но он не ограничен жестко заданными пределами. Стремление мыслить что-либо, находящееся вне этого мира, — это просто попытка наглядно представить то, что не представимо.
 Однако есть ученые, которые полагают, что ограничен­ность мира, отображаемого космологическими моделями, относительна, и поэтому могут существовать и другие за­коны, выводящие нас за границы этого мира. Такая кар­тина мира строится на основе концепции ансамбля миров. Мысль о том, что единство можно понимать как результат развития, впервые была выдвинута и развита Гегелем. Последовательное развитие космологических моделей так­же приводит к мысли о том, что единство мира может быть понято как результат некоторого процесса, т. е. развития, или генетически.
 Единство, с точки зрения развития, имеет принципи­альное значение, поскольку оно способно объяснить как субстанциальное единство мира, так и единство его с точки зрения действующих в нем законов. К тому же, рассматривая мир как развивающийся, мы способны по­нять внутреннюю взаимосвязь многообразия форм реаль­ности, их бытия. Современная наука для объяснения вза­имосвязи различных форм реальности все чаще использу­ет принцип развития и, благодаря космологии, этот принцип получил универсальное значение для выявления единства окружающего нас мира.
 В наши дни предпринимаются активные попытки со­здания единой теории эволюции, включающей процессы развития, протекающие в материальном мире и сознании. Эта теория строится на основе синтеза принципиально но­вых общенаучных концепций, таких как кибернетика, си­нергетика, системология. Согласно данной теории, направ­ленно изменяются не только те или иные формы бытия, но и законы их развития. Такое понимание фундаментальных законов конкретизирует философское учение о единстве мира как вечно изменяющейся внутри себя целостности. Развитие этой целостности представляет собой естествен­но-закономерный процесс. Однако становление целостно­сти, выражающей существующее единство мира, в раз­личных космологических моделях имеет различное тол­кование.
 Литература
 Астрономия и современная картина мира / Отв. ред. В. В. Казютинский. М.,1996.
 Владимиров Ю. С. Пространство и время: размерности явные и скрытые. М.,1989.
 Гивишвили Г. Принцип дополнительности и эволюция природы // Вопр. философии. 1997. № 4.
 Международный московский синергетический форум (Некоторые итоги и перспективы) // Вопр. философии. 1996. № 11.
 Мостепаненко А. М. Проблема существования в физике и космологии. М.,1987.
 Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986.
 Проблема первоначал в науке и теологии: Сб. ст. / Под ред. В.П. иранс­кого, Ю.А. Светлова. А. В. Солдатова и др. СПб., 1993.
 Рузавин Г. И. Концепции современного естествознания: Учеб. для вузов. М.,1997.
 Степин В. С., Кузнецова Л. Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994.
 Хоружий С. С. Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности // Вопр. философии. 1997. № 6.
 Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
 IV. ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЗНАНИЯ
 1. Понятие сознания
 2. Генезис сознания. Роль языка и социокультурных факторов в его возникновении и развитии
 3. Структура сознания
 4. Современные программы анализа сознания
 1. Понятие сознания
 Немногие философские категории обладают столь слож­ной и противоречивой судьбой, какой отличается понятие сознания. Его природа вобрала много значений. История понятия «сознание» хотя и сложна, но в ней можно обна­ружить ряд его основных характеристик. Сознание пред­стает в качестве универсальной способности человека при­обретать знания, преобразовывать, хранить и воспроизво­дить их, вновь обеспечивать регуляцию и ценностные ориентации людей, общаться и обмениваться опытом и передавать его от одного поколения к другому. Сознание интегрирует творческие возможности человека, реализу­емые во всех видах его жизнедеятельности (поиск спосо­бов существования и свободного развития личности, про­изводство новых знаний, создание произведений искусст­ва, вся культуротворческая работа, прогнозирование будущего, принятие решений и др.). Свойства сознатель­ного, рационального поведения человека определяют от­личие его образа жизни от образа жизни остальных жи­вых существ.
 Сознание — сложное системное образование, совокуп­ность весьма разнородных идеальных процессов — мысли­тельных, чувственных (ощущения, восприятия, пред­ставления), эмоциональных, волевых и мнемических (процессы памяти), а также процессов воображения, ин­туиции, воспоминания, — достигается за счет таких качеств, как его связность и согласованность. Эти значе­ния сознания выражают структурные отношения его внут­реннего мира, позволяют изучать каждый тип структур и процессов в отдельности и взаимодействии.
 Многообразие отдельных состояний сознания образу­ет еще одну группу его значений. Они проявляются в состояниях сомнения, убеждения, веры (уверенности), стра­ха, подавленности, вины, радости, возбуждения, желания и многих других. Подобные состояния сознания часто об­наруживают смысловые оттенки, порождаемые бессозна­тельными, неосознаваемыми или телесными факторами. Вот почему широко распространены значения направлен­ности сознания — «сознание на... (на что-то, на кого-то)», «сознание о... (о чем-нибудь, о ком-либо)». Признаки на­правленности сознания указывают на его предметы, цели, содержание, средства, формы, условия и т. п. Другими словами, сознание всегда есть осознание бытия в любых его проявлениях. При этом следует различать направленность сознания «вовне» и «вовнутрь». Сознание может быть ори­ентировано как на внешний мир бытия человека, так и на его внутренний мир. В последнем случае направленность сознания фиксируется в актах интроспекции (самонаблю­дения): самосознания, самоанализа, саморефлексии, само­оценки, саморегуляции и т. п.
 Итак, в первом приближении выделяются три вида зна­чений сознания:
 1) когнитивные (познавательные) значения сознания, раскрывающие его инструментально-функциональные возможности в человеческой жизни; сознание рассматри­вается, как средство добывания знаний, осуществления практических действий, регуляции и оценки, общения и передачи опыта;
 2) феноменологические значения сознания, выражаю­щие специфику строения его внутреннего мира — идеаль­ных явлений (феноменов), актов и состояний, структур и процессов;
 3) значения направленности сознания, характеризу­ющие его «силовые» ресурсы, которые позволяют чело­веку адресоваться вовне — к внешнему миру его бытия, и вовнутрь — к внутреннему миру сознания. Таким обра­зом, сознание оказывается всеобщим и необходимым спо­собом организации и выражения отношений человека к миру, к другому человеку и к самому себе со всеми при­сущими ему конкретными и разнообразными значениями.
 2. Генезис сознания. Роль языка и социокультурных факторов в его возникновении и развитии
 Сознание является фундаментальным понятием филосо­фии. Его содержание составляет духовная активность че­ловека, для понимания и обоснования которой принципи­альное значение имеет вопрос о происхождении сознания. При его решении философия опирается как на естествен­нонаучные данные физиологии и психологии, так и на по­лученные в последние годы интересные материалы архео­логии, антропологии, этнографии, лингвистики и т. п.
 Смысл доисторического периода развития человечества заключался в выработке механизмов такого приспособительного поведения людей в природной среде обитания и социальном окружении, которое бы позволяло им выжи­вать, существовать, продолжать род, поддерживать и из­менять свою жизнь. Орудийность, язык, развивающиеся социальные формы общности, хозяйственный уклад и дру­гие социокультурные факторы сыграли решающую роль в становлении сознания человека. Они были стержневы­ми в первобытной эволюции человека и определили свое­образие естественного рубежа, отделившего человека от остальных живых существ. Обсуждение различий живот­ных и человека считается основным содержанием фило­софской проблемы антропогенеза.
 Поведение животных находится в зависимости от дей­ствия биогенетических факторов и условий окружающей среды. Оно ситуативно и инстинктивно. Благодаря дли­тельной эволюции человека происходит необратимая пе­рестройка и усложнение его поведения за счет: а) появле­ния новых свойств тела (прямохождение, освобождение рук и их новые функции, усложнение структур и функций мозга при одновременном возрастании объема его массы); б) применения, а затем и изготовления орудий труда; в) формирования новых способов общения (функций тела и его органов, устной и письменной речи). Общность дей­ствия биоэволюционных закономерностей по отношению к животным и человеку заметно сказалась на сходстве ха­рактеров их поведения. В частности, таково сходство в ис­пользовании орудий животными и человеком. Высокоор­ганизованные животные, также как и люди, могут исполь­зовать естественные (подручные) орудия (палки, камни), даже изготовлять орудия для определенных целей с помо­щью зубов и конечностей (очистить палку от веток, заост­рить ее, камнем разбить раковину или орех). Но подобное сходство является внешним, за ним скрывается существен­ное различие между животными и человеческими спосо­бами изготовления и употребления орудий.
 Наиболее явно оно обнаруживается в том, что только человек может изготавливать искусственные орудия (тех­нику) с помощью других, ранее произведенных им средств труда. В биологии не известен ни один вид животных, ко­торый бы мог изготавливать орудия труда с помощью ра­нее сделанных им средств. Подобная орудийная деятель­ность есть привилегия человека. Данные биологических наблюдений свидетельствуют о том, что сложные формы поведения животных (элементарные информационно-ори­ентировочные и эмоционально-психические действия, на­учение, ритуалы, общение и т. п.) подчиняются генетичес­ки запрограммированным правилам, помогающим им при­способиться к изменениям среды обитания. Тогда как в действиях человека по мере его эволюции прогрессиру­ют произвольные элементы при принятии решения и оп­тимизации поведения.
 Другим важнейшим фактором, отделившим в ходе эволюции человека от животного мира, являются его ре­чевые способности. Любой вид животных обладает сред­ствами обмена информацией, позволяющей координиро­вать и направлять свои действия, предупреждать об опас­ности, привлекать к себе внимание, метить территорию своего проживания. Но сколь бы ни были разнообразны сигнально-информационные способы поведения и взаимо­действия животных, они сохраняют свои эволюционно-генетические ограничения. Это касается их как внутри-, так и межвидовой коммуникации. В отличие от них че­ловеческая речь в процессе эволюции превратилась в про­извольную и искусственную совокупность средств обще­ния и выражения действий, мыслей, желаний, оценок. Помимо эволюционно-генетических причин, этому в не­малой степени способствовали антропологические, соци­альные и культурные факторы становления человека. Конечно, все гипотезы происхождения языка настолько проблематичны, насколько предположительной, искомой является сама эволюция человека. Ясно только, что брешь, разделяющая языковые способности животных и человека, очень велика.
 На протяжении многих сотен тысяч лет люди стреми­лись выразить свои мысли и передать их содержание дру­гим. Это достигалось с помощью жестов и мимики, голо­са, криков, последовательности звуков и речи, разнообраз­ных знаков, оставляемых на предметах, и письма как знаковых систем фиксации устной речи. Знаковые инф­раструктуры пронизывали все сферы жизнедеятельности первобытного человека, позволяя ему выражать собствен­ные мысли и чувства, общаться с другими, организовывать хозяйственную жизнь, хранить опыт, формировать куль­турные традиции, укрепляя связи между разными поко­лениями людей. Важнейшим признаком, отличающим человеческий язык от животного, является способность человека обмениваться информацией, воспроизводить с помощью языка ситуации прошлого и прогнозировать бу­дущее, тогда как общение животных ограничено, как пра­вило, контекстом ситуаций настоящего времени. Если сравнить язык цивилизованных обществ с языком прими­тивного человека, то он отличается лишь количественны­ми параметрами — более обширным и богатым словарным запасом, разнообразной и более дифференцированной се­мантикой, семантическими и синтаксическими приемами выражения мыслей и обмена информацией, риторикой общения.
 Совершенствование орудийной и языковой оснащенно­сти первобытного человека прогрессирующим образом ска­залось на эволюции разных сторон его социальной жизни и сознания. Крайне обедненный по своему содержанию и формам бродячий, кочевой быт первых собирателей и охот­ников сменяется оседлой культурой постоянных поселе­ний. Процессы социальной миграции, постоянные заня­тия древних людей рыболовством, земледелием, скотовод­ством и ремесленничеством благотворно сказываются на экономике и социальной организации их сообществ. Рас­ширяются обменно-торговые связи между общинами, уза­кониваются формы этнической общности, складываются перечни запретов (табу), регулирующих поведение людей и их взаимоотношения, различаются статусы родителей и детей, формируются традиции отправления религиозных ритуалов, совершенствуются ремесла и формы художе­ственного промысла.
 На основе данных исторических наук о развитии мате­риальной культуры можно высказать предположения о характере первобытного сознания. В первую очередь, они затрагивают элементы, сознательной регуляции отноше­ний между людьми, формирования морального, религиоз­ного и художественного сознания, также — общих пред метнологических механизмов сознания. Регуляция пове­дения людей осуществлялась с помощью запретов на действия, представлявшие опасность для их жизни. Пер­вобытные табу были не просто запретами, а играли смысложизненную роль как в отношениях людей с природой, так и внутри сообщества. Этому способствовало накопле­ние негативного опыта, который концентрировал знания об опасных действиях и навыки реагирования на них. Со временем знания превращались в убеждения людей в том, что действия, опасные для жизни, нуждаются в ограниче­ниях-запретах. Человек, который пренебрегал такими зап­ретами, представлял опасность для жизни других людей также, как и для своей собственной.
 Другой компонент табу включает эмоционально-оце­ночные элементы, поскольку опасные действия сеют страх, боязнь, чувство тревоги. Их негативный потенциал отли­чается неопределенностью переживаний, искомостью ожи­даний, предчувствием неудачи. Эмоциональная аналити­ка всех этих состояний выполняет жизненноохранительную функцию, повышая адаптационные способности к ус­ловиям критических, экстремальных ситуаций. Третий элемент табу выражен в волевом факторе сознания. Обес­печивая регуляцию действий и их согласование с целя­ми, волевые усилия направляли человека на преодоление препятствий, трудностей жизни. Если преодоление пре­пятствий было сопряжено с угрозой для жизни, волевая регуляция срабатывала как запрет и человек принимал решение, запрещающее реализацию соответствующих действий. Наконец, четвертый компонент табу формиро­вался в общении людей. Он обладал статусом общезначи­мой нормы в общине, запрещающей осуществление жизненноопасных действий ее членов. Нормативный статус табу придавал ему самодостаточный характер. Табу было исторической протоформой правового сознания.
 Религиозные свойства первобытного сознания зарож­даются вместе с тремя основными тенденциями жизни древнейших людей: анимизмом (вера во всеобщую одушев­ленность явлений), тотемизмом (культ поклонения пред­кам, представляемым в виде зооморфных существ) и фе­тишизмом (форма верований в магические способности неодушевленных вещей). В них проявляются первобытные религиозные верования, они универсальны, взаимосвяза­ны и вряд ли можно говорить о какой-нибудь из них в чи­стой форме. С философско-культурологической точки зре­ния проблемы примитивных верований запутаны и не име­ют однозначных решений. Особенности религиозного сознания первобытных людей, сложившиеся за многие десятки тысяч лет, оказались самыми устойчивыми и не утратили силы своего воздействия по сей день.
 В какой бы форме не выражалась религия, она всегда была отношением конкретного человека к воображаемому миру. При этом человек никогда не оставался один на один с богом. Он не мог отделить себя от общины, рода, племе­ни, в котором проповедовался тот или иной культ божества. В общине формировался клан людей, профессионально занятых отправлением культа — знахари, шаманы, кол­дуны, жрецы и т. п. Они были посредниками в отноше­ниях членов общины с богами. Самые древние культовые церемонии совершались на открытых местах у алтарей, отмечаемых одиночными, вертикально стоящими камен­ными глыбами. Затем, появились специальные построй­ки — дольмены, складываемые из огромных каменных плит и глыб. В неолите уже были храмы, предназначен­ные для отправления различных культов и жертвоприно­шений, с присущими им особенностями убранства и инте­рьера.
 Логико-познавательные особенности первобытного со­знания таковы, что человек еще не в состоянии отделить себя от мира, он слит с природой и общиной. Сознатель­ный опыт жизнедеятельности древнего человека крайне ограничен, накапливается и обобщается очень медленно, тысячелетиями. Сознание воспринимает мир через чув­ственно-телесные модальности движения, осязания, обо­няния, оно видит, слышит, пробует на вкус. Чувственно-телесный образ мира, синтезирующий информацию раз­ных модальностей, недифференцирован, диффузен, нерас­членен. Ассоциативный механизм чувственно-образной переработки информации только формируется. Ассоциа­ции по принципам пространственно-временной смежнос­ти, частоте, сходству не позволяют разделить саму вещь и ее образ, вещь и ее свойства, каждое свойство имеет значе­ние конкретной вещи, одни вещи или свойства могут пре­вращаться в другие, нет разницы между словом и тем, что оно обозначает. Симбиоз чувственно-образных ассоциаций окрашивается в эмоциональные тона переживаний страха, радости, гнева, сомнений, симпатий и антипатий, беспо­койства и т. п. Сила первобытных эмоций такова, что в них тонут элементы наглядной рассудительности, эмоции зах­лестывают ростки рациональности. И тогда нет различий между реальным (действительным) и воображаемым ми­ром (миром иллюзий). Все одухотворено и наделено мис­тическими свойствами.
 Логические черты первобытного сознания обусловле­ны его эгоцентрической сосредоточенностью на единичных предметах, свойствах и отношениях; эмоционально-иллю­зорные схемы рассуждений замещают доказательные по­строения; вместо реальных отношений причины и след­ствия действует принцип после этого, значит по причине этого; любое событие или извещение принимается на веру. Интуитивная логика действий и суждений первобытного человека сводится к простому переключению с одного ча­стного события, суждения на другое, исключая при этом операции обобщения, а значит и признаки индуктивно-дедуктивных умозаключений. Человек умозаключает на основании рядоположенности отдельных утверждений. Такая логика не чувствительна к противоречию, оперирует оппозициями типа верх — низ, правое — левое, светлое — черное, горькое — сладкое, доброе — злое и т. д. Подобные оппозиции, или противоположности, устраняются за счет сведения одной из них к другой или путем перехода к ка­кой-то третьей. Логика окольного пути к предмету в пер­вобытном познании напоминает повторяющиеся отступле­ния по типу «проб и ошибок» (человек пробует и ошибает­ся, вновь пробует и т. д.). В примитивных понятиях отсутствует согласованность между их объемом и содер­жанием, что исключает возможность описательных клас­сификаций явлений, их свойств и отношений по родовым и видовым признакам с соблюдением принципов принад­лежности к данному объему (классу) с помощью логичес­ких кванторов.
 Среди факторов эволюции человека, сыгравших реша­ющую роль в отделении его от других живых существ, следует назвать орудийную деятельность (особенно из­готовление искусственных орудий труда), речевую (язы­ковую) способность, хозяйственный уклад жизни, формы общности людей (общину) и ряд других социокультурных обстоятельств. Можно перечислить следующие основные социокультурные тенденции эволюции жизни первобыт­ного человека: 1) от кочевого образа жизни через кочевой с элементами оседлого к оседлому укладу; 2) от первобыт­ного стада предлюдей через древние формы общины к ро-доплеменным отношениям и этносам; 3) от использования случайных орудий труда через намеренное использование и изготовление орудий к первобытной технике; 4) от есте­ственных укрытий (пещер, землянок, шалашей) к строи­тельству каменных и деревянных жилищ, хозяйственных и культовых построек; 5) от телесных способов общения и звукоподражания через звукосочетания и рисуночное письмо к членораздельной речи и иероглифическому пись­му; 6) от инстинктивного поведения к логике первобытно­го сознания; 7) зарождение элементов художественного и религиозного сознания.
 Социокультурные факторы в своей совокупности оп­ределяли механизм адаптации первобытного человека к природной среде обитания и социальному окружению. Начальным процессам дифференциации хозяйственно-экономической деятельности (земледелие, скотоводство, ремесленничество), межобщинных связей и утверждению оседлого образа жизни, росту численности народонаселе­ния, интенсификации производства орудий труда и язы­ковых средств общения отводится роль ведущих движу­щих сил в эволюции первобытного человека.
 3. Структура сознания
 Проблема структуры сознания возникла в философии вме­сте с призывом: «Познай самого себя!» и была ориентиро­вана в основном на познавательные способности человека. Аристотель выделял управляющее телом и энергией души начало, которое он назвал «Ум». Сознательное начало при­писывалось не только человеку, но и Вселенной в целом. В философии Нового времени онтологический подход к сознанию сменяется гносеологическим. Оно рассматри­вается как способность человека познавать окружающий мир. При этом сложились два принципиальных подхода. Одни философы считали сознание репродуктивной способ­ностью отображать свойства окружающего мира и обоб­щать чувственные данные при помощи рассудка. Другие, напротив, считали разум носителем его собственных «ап­риорных» суждений, которые в качестве формы накла­дываются на эмпирический материал и определяют его значение.
 Наряду с проблемами соотношения чувственного и ло­гического, эмпирического и теоретического, в философии обсуждалась проблема взаимосвязи эмоционального и ра­ционального. Воля и эмоции отличаются от когнитивных (познавательных) актов, однако долгое время их стреми­лись подчинить разуму. В современной философии под влиянием психоанализа наблюдается обратная тенденция критики рациональности и поиска факторов, определяю­щих поведение человека, в до- или внесознательной сфе­ре. Решающим для понимания этого вопроса оказалось открытие К. Маркса, который обосновал, что сознание определяется бытием, имея в виду труд и производство. Многие современные исследователи акцентируют внима­ние на эволюции социальных структур, которые детерми­нируют те или иные формы сознания. Сегодня социокультурный подход к природе сознания является определяю­щим. При этом сознание понимается не только как продукт общественных отношений, но и как фактор активного об­ратного влияния на них.
 Для того чтобы разобраться с относительно самостоя­тельными механизмами функционирования общественно­го сознания, необходимо обратиться к понятиям субъективный и объективный разум. Слово «разум» ведет свое происхождение от греческого «логоса», в котором синкре­тично объединены два процесса: собирать, складывать, упорядочивать и говорить, сказывать, называть. Некото­рые наши старые выражения, например, «держать речь», не следует считать какими-то неудачными метафорами. В таких старинных выражениях разум раскрывается как разумение, рассуждение, т. е. разбирательство на основе права, закона, порядка. Важным в этом значении являет­ся и то, что человек мог иметь разум, внимать ему, но не быть самим этим разумом, присвоить или узурпировать его.
 Объективный разум — это то, что присуще миру, это сам мир и принцип разумности, который объединяет мир в целое, делает его постижимым. Субъективный разум — характеристика разумности человека, его возможности рационально познавать и действовать. Понятие объектив­ного разума стало чуждым современному человечеству, ибо мир уже не радует его своим рациональным устройством, ясностью и доступностью. Напротив, наш мир выглядит сложным и неуправляемым, он, скорее, источник тревож­ных настроений, чем успокоения. Вызывает удивление то, что мир вообще существует и еще не исчез в результате какого-либо социального взрыва или технической катаст­рофы. В XIX в. Гегель в своей «Философии права» говорил о том, что все разумное действительно, а все действитель­ное разумно. Сегодня тот, кто говорит о разумности дей­ствительности, считается политическим консерватором и даже реакционером. Основой социальных реформ стал субъективный разум. В таком понимании разум извне при­носится в мир и осуществляется волевым субъектом.
 Понятиями разума и рассудка в Новое время проводит­ся граница между человеком и животным и одновременно между духовным и телесным в самом человеке. Именно наличие рассудка и разума отличает его от всех других существ и обеспечивает ему преимущественное положение в мире. Сегодня термин «дух» сравнительно редко исполь­зуется в философии и только Гегель на короткое время произвел ренессанс в употреблении этого понятия. «Дух» стал понятием теологии, а «рассудок», «разум», «интел­лект» используются в философии и в науке.
 Важным обобщающим понятием человеческой способ­ности постигать окружающий мир является также понятие мышления. Еще Локк определял его как связь представле­ний (идей), не проводя при этом резкого разграничения между чувственными и абстрактными представлениями. Способность рассуждения у Канта объединяет рассудок и разум, а у Гегеля пронизывает все формы и виды представ­ления, в том числе и чувственные. Однако сегодня наибо­лее общеупотребительным синтезирующим понятием явля­ется «рациональность». Она не связывается больше с субъ­ективным разумом, а отождествляется с безличными объективными структурами логики, которые в свою оче­редь связываются не с онтологией или теологией, а с нор­мами общечеловеческого инструментального действия.
 Уже в античной философии удалось найти пластичное соединение интуитивного и доказательного знания. В фи­лософии Нового времени это достигалось на основе согла­сования и дополнительности «врожденных» и «необходи­мых» истин. Одни являются продуктом рефлексивных актов, которые делают наши идеи понятными для нас и открывают доступ к невидимым чувственным зрением предметам — Субстанции, Абсолюту, Причине, Закону и т. п. Эта четкая картина мышления, созданная филосо­фами рационалистами, подверглась деструкции в эмпи­ризме, представители которого опирались не на «внутрен­ний» — интеллектуальный, а на «внешний» — чувствен­ный опыт восприятия предметов.
 В рамках этой парадигмы противопоставление рассуд­ка и разума обессмыслилось, ибо ведущее значение приоб­рела оперативная способность мышления. Однако Кант, предпринявший попытку примирения рационализма и эмпиризма, снова вводит различение рассудка и разума, но уже не используя представления о «врожденных иде­ях». Рассудок (интеллект) мыслит посредством форм, т. е. рассуждает по правилам логики. Разум дает основания для рассуждений и выполняет по отношению к рассудку критико-рефлексивную функцию. По Канту, они оказывают­ся не разными способностями человека, но мышлением, выполняющим различные функции: рассудок — это мыш­ление о предметах, а разум — мышление о мышлении. Рефлексия как способность размышлять о мышлении, обеспечивающая возможность априорного, т. е. доопытного познания предметностей как таковых, дополняется у Фихте и Шеллинга «чистым созерцанием». У Гегеля оба момента «понятие» и «созерцание» получают абсолютное единство в его диалектической логике. Правда, за это при­ходится платить дорогой ценой. Всякий предмет оказыва­ется предметом мысли. Вместе с тем, диалектика Гегеля позволяет избежать тотальности чистых идей.
 Ответ на вопрос: «Не являются ли движущими моти­вами человеческих действий потребности, желания и страсти?», философы пытались дать на основе различия теоретического и практического разума. Речь идет о гра­ницах разума: не привносится ли он, так сказать, задним числом, когда теоретики предпринимают рациональную реконструкцию истории? Такого рода проблемы составля­ют основу практической философии. Ее не следует сводить к вопросу о соотношении теории и практики или к проб­леме опытной проверки знания. Практическая философия не сводится к дополнению абстрактных метафизических схем инструментальными схемами, позволяющими при­менять теорию на практике. Она имеет самостоятельное значение и, в частности, указывает на жизненный мир как фундамент теоретического знания. Современная практи­ческая философия характеризуется тем, что представляет собой концепцию жизненного ориентирования и стремит­ся сформулировать позитивные ценности, регулирующие индивидуальное поведение.
 Попытки критики или трансформации понятия рацио­нальности должны опираться на опыт истории философии, в ходе которой имели место волны как рационализма, так и иррационализма. В этой связи необходимо учитывать ис­торию прежде всего самого различения разумного и нера­зумного. Эти противоположности не существуют одна без другой и неудивительно, что наступление эпохи разума привело к открытию огромного числа психиатрических лечебниц. Если в Средние века безумцы и нищие считались «божьими детьми» и жили на общественное подаяние, то в Новое время они подверглись изоляции как непроизво­дительная часть общества. По отношению к ним сначала предпринимались попытки дисциплинарного, а потом ме­дицинского воздействия. Сегодня нам кажется естествен­ным различие нормальных и тех, кому поставлен диагноз опасного психического расстройства. Однако представите­ли гуманистического психоанализа предупреждают, что наше общество является больным и поэтому сложившее­ся различие рационального и иррационального сегодня нуждается в пересмотре. В его основе лежат понятия эко­номии и обмена, а также жесткие моральные нормы типа: кто не работает, тот не ест и др. Разного рода «тесты ин­теллектуальности» подвергают дискриминации людей, способности которых тем не менее важны для выживания общества. Все это заставляет пересмотреть сложившиеся представления о рациональности.
 Когда мы говорим о рациональности поступков, инсти­тутов или знаний, то используем это понятие как преди­кат. Однако применительно к личности оно выступает как диспозиция, ибо проявляется при взаимодействии чело­века с окружающим миром и другими личностями. Как относительное, так и безотносительное определение раци­ональности сталкивается с многочисленными трудностя­ми. Вместе с тем, рациональность — это главным образом нормативное понятие. Когда рациональность определяет­ся как действие по правилам, то различие истинного и лож­ного определяется здесь на основе нормы. Стало быть ра­циональность вовсе не сводится к свободе от ценностных суждений. Все эти замечания свидетельствуют о необхо­димости пластичного соединения ценностного и познава­тельного в теории рациональности. Рационализм — это не только доктрина, но и реальные мышление, язык, деятель­ность. Все они опираются на способность находить и кор­ректировать стандарты рациональности. При этом требу­ется как высокий уровень компетентности, так и учет жиз­ненных ценностей.
 Сознательная деятельность человека представляет со­бой совокупность чувственных, мыслительных, эмоцио­нальных, волевых и мнемических структур, каждая из ко­торых выполняет собственные функции. Все они находят­ся в системном единстве. Целостность как системное качество означает несводимость специфики сознания к об­разу действия его составляющих. Обусловленность знания социокультурным контекстом человеческих отношений, его телесно-духовные, языко-речевые и когнитивно-комму­никативные предпосылки составляют необходимые усло­вия взаимодействия любых идеальных состояний, явле­ний и процессов, несмотря на специализацию их функций внутри целого. Так, реализация познавательно-информа­ционной функции сознания требует участия в первую оче­редь чувственно-мыслительных средств и форм с их рече­выми ресурсами; при оценке информации и выборе ее зна­чений вступает в действие эмоциональный блок; для осуществления регуляции, преодоления препятствий и достижения искомой цели необходимы волевые усилия; сличение искомого знания с уже известным невозможно без приведения в действие механизмов памяти. Любое элементарное действие сознания обладает всеми его чер­тами как целого. Работа сознания в целом или отдельных сознательных действий человека обеспечиваются интегративным взаимодействием его структур, прояснение спе­цифики которых — неотъемлемая задача философского анализа.
 Чувственно-мыслительные процессы, являются основ­ными «поставщиками» и преобразователями информации в об щей структуре сознания. Перцептивные (чувственные) механизмы ощущений, восприятии, представлений рабо­тают по принципу активного уподобления информации ее источнику — объекту. Все перцептивные процессы обла­дают общими и особенными свойствами. Если простран­ственно-временные свойства являются общими свойства­ми перцепции, то ее особенные свойства зависят от приро­ды той или иной формы чувственности.
 Процессы реального функционирования сознания ис­ключают «чистые», независящие друг от друга перцептив­ные формы преобразования информации. Как правило, чувственные процессы взаимодействуют, воздействуют друг на друга, находясь в отношениях взаимопроницаемо­сти, взаимообеспечения и т. п. Наблюдается синтез дей­ствия разных видов чувственности. Замечено, например, что зрительный образ играет ведущую роль в процессах перцептивной переработки информации человеком, спо­собствуя оптимизации ее потоков. При этом формирова­ние чувственного образа предполагает поиск и обнаруже­ние наиболее информативных значений воспроизводимо­го объекта. Перцептивные структуры и процессы не протекают изолированно, а находятся под постоянным воз­действием остальных структур и процессов сознания. Мыс­лительные процессы усиливают вариационные возможно­сти перцепции, опосредуют и обобщают информационную работу сознания, продуцируют новое знание.
 Когнитивные функции мышления по отношению к чув­ственному образу состоят в том, что ему придаются опре­деленные значения, отыскивается подходящая понятий­ная форма, «ставятся» вопросы. Если механизм уподобле­ния чувственного образа объекту сохраняет в своей струк­туре его пространственно-временную конфигурацию, то в мыслительных преобразованиях когнитивной информа­ции отвлекается от пространственно-временных значений. Это достигается за счет участия в мыслительных процес­сах языко-речевых средств и форм. Современная филосо­фия и наука (лингвистика, психолингвистика, логика, психология) обращают внимание на высочайшую слож­ность взаимодействий мышления (да и сознания в целом) и языка: язык как общезначимая культурно-историчес­кая система знаков — речь как способ употребления язы­ка в различных письменных и устных формах общения людей — речемыслительная деятельность человека или внутренняя речевая форма процессов сознания. Язык по отношению к сознанию является не только объективно значимой «системой отсчета и средств преобразования ин­формации», но и воплощает в себе его внутренний, глубин­ный механизм. В речемыслительных актах сознания пе­реплетены объективные позиции языка и субъективные позиции сознания. Отношения в системе «язык — речь — сознание» открывают перед человеком возможности вы­хода за пределы индивидуального опыта.
 Мыслительные операции отличаются языко-речевыми, понятийно-логическими и наглядно-образными свойства­ми. Мысль одного человека понятна другому тогда, когда она выражена в языке (речевой форме), понятийной фор­ме и не утратила своей наглядности. Предложение — структурная единица речевой формы мыслительных про­цессов. Выражение мыслей в предложениях предполага­ет соблюдение синтаксических (организация речи), семан­тических (смысл, содержание речи) и фонологических (произношение) требований. Логическим эквивалентом предложения, как известно, является суждение. Согласно логике, универсальными способами упорядочивания суж­дений считаются индуктивная и дедуктивная организации. Жизненный опыт человека во всех своих разновидностях служит источником индуктивного следования мысли. На­правленность дедуктивного следования предполагает, что частные заключения извлекаются из посылок (принципов, аксиом) в качестве следствий.
 Чувственное восприятие и мышление выполняют в сос­таве сознания функции получения и преобразования инфор­мации, в том числе и творческие функции по производству новых знаний. Конечно, выполнение перцептивных и мыс­лительных функций сознания может быть успешным тог­да, когда информация и знания оцениваются и отбираются человеком. Функции оценки и выбора принимают на себя эмоции. Эмоциональные процессы, сознания выражают со­стояние внутреннего мира человека, его отношение к объ­ектам внешнего мира, к другим людям, к самому себе. Эмо­ции — это всегда выражение оценки чего-либо или кого-либо, они играют роль ценностного счетчика или шкалы оценок сознания. Природа эмоций двуедина: их познава­тельно-информационные свойства слиты с ценностно-оце­ночными. Поэтому эмоциональные механизмы сознания работают по принципу взаимной оценочно-когнитивной корреляции. Обычно эмоции разделяют на позитивные (ра­дость, восторг и т. п.) и негативные (горе, гнев, тревога, страх и т. п.), а также выделяют состояния эмоционально­го безразличия (например, равнодушие). Более дифферен­циальная шкала эмоционально-оценочных реакций созна­ния обнаруживается в свойствах переживаний. Эмоцио­нальные процессы переживаний представляют собой аналитико-синтетические операции по различению, срав­нению и оценке информации (знаний) о внутренних состояниях человека и внешнем плане его деятельности. Направ­ленность переживаний определяется предметными и иско­мыми качествами цели.
 Волевые процессы сознания обеспечивают регуляцию человеческой жизнедеятельности и преодоление препят­ствий на пути достижения целей. На пути к целям (особен­но, к искомым целям) люди встречают затруднения, кото­рые требуют волевых усилий для их преодоления. Среди основных качеств воли, как правило, выделяют мотивированность, целесообразность, избирательность, произволь­ность, разрешимость. Основа волевой регуляции — взаимо­связь мотивов и целей сознательной деятельности челове­ка. Мотивы побуждают начать работу по достижению цели. Энергетико-информационный потенциал мотивов «запуска­ет» в ход процессы сознания в определенном направлении. Характер мотивов может изменяться и уже в измененном виде участвовать в корректировке жизнедеятельности чело­века. Воля как сила жизни, по замечанию Ф. Ницше, утвер­ждает себя, тогда как проявление безволия есть выражение отрицания жизни. Эффективность волевых усилий измеря­ется «зазором» между искомыми целями (результатами) и препятствиями, возникающими на пути их достижения.
 Кульминация волевых усилий приходится на момент выбора пути достижения искомой цели, альтернативы решения проблемы или принятия решения. Когда-то Дж. Локк писал, что воля означает всего лишь силу или возможность предпочитать или выбирать. Человек свобо­ден предпочитать или выбирать в своей жизни то, что ему заблагорассудится. С этим актом свободного выбора ассоци­ируется разрешающий потенциал воли. Разрешающая спо­собность воли обеспечивает осуществление свободного вы­бора, волеизъявление человека. Качества избирательности, произвольности и разрешимости воли совмещаются со свой­ствами настойчивости продвижения к искомым целям. Тем самым человеческое сознание постоянно находится под воз­действием волевой регуляции с присущими ей предметны­ми, обобщающими и вариационными особенностями.
 Память как фактор сознания позволяет человеку запе­чатлевать, хранить и воспроизводить опыт своей жизнеде­ятельности. Воспроизведение прошлого опыта в настоящем времени и прогнозирование будущего отличает роль памя­ти в работе сознания как целого. Универсальными форма­ми организации мнемических процессов, а значит и орга­низации сознания в целом, являются пространство и вре­мя. Взаимосвязь пространственных и временных свойств памяти образует хронотоп (хроно — время, топ — простран­ство) сознания.
 Среди мнемических актов сознания различают ретро­спективные (обращенные в прошлое), репрезентативные (представляющие настоящее) и проспективные (адресован­ные будущему). Хотя в каждой разновидности мнемических актов соотношение прошлого, настоящего и будущего вре­мени проявляется по-разному, их познавательно-инфор­мационная динамика подчиняется общим вероятностным принципам.
 Действие вероятностных, предположительных законо­мерностей мнемических процессов сознания сказывается, в конечном счете, в столь простом показателе как наша способность судить о прошлом, настоящем или будущем времени жизни (о соответствующих событиях жизни) с большей или меньшей вероятностью.
 Итак, сознание как сложно организованная структура характеризуется такими функциями, как: во-первых, на­правленность речемыслительных, чувственно-эмоцио­нальных и регулятивно-волевых процессов на прием и идентификацию когнитивной информации; во-вторых, подключение к актам переработки информации внутрен­них ресурсов сознания (эмоций, памяти, воли, воображе­ния и т. д.). Таким образом, сознание представляет собой открытую систему, в которой имеют место не только точные понятия, теоретические знания и операциональ­ные действия, но и эмоционально-волевые и образные сред­ства отражения мира. Последние не следует расценивать как некие фантазии, направленные на приукрашивание действительности. Они выполняют более серьезную фун­кцию открытия новых возможностей и тем самым имеют высокое информационное значение.
 4. Современные программы анализа сознания
 По мере усиления дифференциации и интеграции знаний о сознании все настоятельней проступает необходимость разобраться в различиях философского и специально-на­учных (естественных, гуманитарных, компьютерно-ин­формационных) подходов. Если за дифференциацией зна­ний обнаруживается плюрализм и дефицит их понятий­ного единства, то интегративные тенденции выражают процессы междисциплинарного синтеза понятий и взаи­модействия разных исследовательских позиций.
 Разнообразие философских взглядов на сознание край­не велико. В истории философии вряд ли найдется учение, не выработавшее бы собственной концепции сознания. Но если для классических традиций вплоть до конца XIX в. предметная специфика сознания как одной из фундамен­тальных и сложнейших категорий философии не вызыва­ла сомнений, то затем — положение резко меняется. В XX в. сторонники аналитической философии (Витгенштейн, Остин, Райл) говорят о проблематичности и понятий­ной неопределенности сознания. Они предлагают искать ответы на вопросы о природе сознания за ее пределами. Распространяется и крепнет иллюзия, что сознание — это своего рода фикция, фиктивное понятие, не обладающее никакими особенностями. Слова одного из основателей прагматизма Джеймса о том, что он «усомнился в суще­ствовании сущего, именуемого сознанием», выразили от­каз изучать сознание методами самонаблюдения.
 Спустя несколько десятилетий джеймсовский тезис был поддержан влиятельнейшим теоретиком экзистенциализ­ма Ж.-П. Сартром: — у сознания нет собственных структур и субстанций, оно лишено своей природы, неуловимо. Со­знание— это феномен «ничто», о котором нельзя сказать ничего специфического. Казалось бы, столь различные фи­лософские взгляды, представленные аналитической, праг­матической и экзистенциалистской философиями, вдруг обретают общность на почве отрицания специфики созна­ния. В философии и науке складывается отчасти странная ситуация: в теоретическом отношении вопрос о специфике сознания ставится под сомнение, тогда как практика изу­чения его объективными методами активизируется. Разно­родность и многоплановость действия субъективных фак­торов породили большое число вариаций на темы сознания в философии и науке. Существующий плюрализм взглядов на сознание не исключает действие интегральных тенден­ций, которые просматриваются в основных наиболее пер­спективных программах его изучения в наши дни.
 Инструменталистские программы. Смысл инструмен­тального подхода к сознанию заключается в возможности использования его для познавательно-информационного обеспечения в различных сферах жизнедеятельности чело­века. Современные стратегии исследования сознания дос­тигли высокого эффекта при обращении к аналогам «искусственного интеллекта». Философы также не остались равнодушными к моделям сознания, раскрывающим опе­рационально-вычислительные, компьютерные способности человека. Их корни — в давних механистических традици­ях философии, сложившихся со времен позднего Средневе­ковья и Нового времени, когда сознанию отводилась роль центра управления «человеком-машиной». В принципе нельзя умалять преимущества инструментального подхо­да к сознанию как своего рода «личному компьютеру», ибо его функциональные назначения — извлечение и преобра­зование информации (знаний, сведений), распознавание образов, вычисление и координация операций — крайне важны при анализе и планировании, управлении и приня­тии решений в практике, познании и общении людей. Се­годня компьютерная метафора приоткрывает глубинные тайны работы механизмов сознания по когнитивно-инфор­мационному моделированию. Заслуживает внимания реа­лизация двух технико-технологических идей компьютер­ного моделирования, получивших свое продвижение совсем недавно. Во-первых, идея о виртуальной, потенциально скрытой операционально-вычислительной процедуре, ко­торая реализуется встроенной последовательностью про­грамм, обладающей возможностями вариационного моде­лирования. При работе с виртуальным компьютером вы связаны с ним столь же естественным образом, сколь орга­ничны связи вашего сознания с собственным телом.
 Во-вторых, идея о дифференциации и интеграции ра­боты последовательных и параллельных процессоров. Сре­ди сегодняшних компьютеров подавляющее большин­ство — последовательные процессоры. Информация, обра­батываемая каждым из них, проходит шаг за шагом через единый электронно-вычислительный «узел». Иллюзия одновременной переработки разнородной информации до­стигается за счет быстродействия компьютеров. Здесь стал­киваются с эффектом одновременной игры в шахматы гроссмейстера с несколькими партнерами, при которой в действительности имеет место последовательный переход от одного из них к другому. Аналогичная последователь­ность операций наблюдается в сеансах одновременной игры в шахматы с компьютером, снабженным совершен­ной программой типа «Мыслитель».
 Вместе с тем, совсем недавно появились суперкомпью­теры, работающие по принципу параллельных процессо­ров (например, суперкомпьютер Эдинбургского центра). Работа такого компьютера обеспечивается участием не­скольких сот параллельно работающих транспьютеров, по своей мощности равных обычному компьютеру. Решая сложные проблемы, суперкомпьютер разбивает их на эле­ментарные, вполне самостоятельные подпроблемы и за­тем — отдает их на обработку транспьютерам. Они решают полученные задачи и «рапортуют» об исполнении в центр, предельно сокращая время на решение интегральной, сложной проблемы.
 С точки зрения компьютерной метафоры, есть основа­ния полагать, что процессы сознания протекают как по принципам последовательной, так и параллельной их орга­низации с возможными интегративными комбинациями. Благодаря разнообразию программ, компьютерная архи­тектоника сознания предполагает контроль и интеграцию работы параллельных процессов на уровне последователь­ной переработки информации. При этом уровень органи­зации процессов сознания, протекающих последователь­но, берет на себя роль ведущего уровня по отношению к уровню организации параллельных процессов, который попадает в положение не только интегрируемого, но и ве­домого уровня. Почему еще древние философы верили, что можно познать разум, изучая правила математики, поче­му пионеры науки сводили его то к паровой машине, то к арифмометру, почему современные ученые используют компьютер как модель для понимания человеческого ра­зума? Очевидно, что все это связано со стремлением понять работу сознания и при этом использовать сравнение с са­мой совершенной технологией. Лейбниц сравнивал фун­кционирование мозга с работой мельницы, Фрейд часто использовал гидравлические метафоры, а Шеррингтон уподоблял мозг телеграфу. Очевидно, что создание компь­ютера, который бы мог общаться с нами на естественном языке, стало бы выдающимся достижением. Но вряд ли это стоит расценивать как окончательное решение загад­ки человеческого сознания.
 Компьютер продуцирует информацию, похожую на ту, что перерабатывает человек, но это еще не означает, что они функционируют одинаково. Попытки построения искусст­венного интеллекта связаны с отсутствием у машины «не­явного знания». Например, машина, способна отвечать на простые вопросы о рассказе, в котором описывается пове­дение человека в столовой. Но в ответ на такой вопрос: ест человек ртом или ушами, машина ответит, что не знает, ибо в рассказе об этом ничего не сказано. Конечно, все это мож­но предусмотреть, однако трудности такого рода неисчис­лимы и поэтому нельзя создать программу, на основе кото­рой машина во всех случаях жизни могла бы вести себя по человечески. Эта проблема вообще связана уже не с несо­вершенством машин, а с границами наших собственных знаний и теорий, которые опираются на фундамент очевидностей, в которых мы сами себе не отдаем отчета.
 Компьютерное сравнение полезно и безобидно, когда оно не принимается буквально. Это можно показать на приме­ре понимания переработки информации. Данный процесс сегодня описывается по аналогии с машиной, в которую закладывается исходная информация. Она перерабатыва­ется на основе фиксированных правил и выдается в виде конечного продукта. Но на самом деле, например, каль­кулятор не занимается переработкой информации, а, так сказать, производит некоторые акты человеческого созна­ния. Подсчитывая стоимость покупок в магазине, человек знает, что цифры означают деньги и знает их цену. Каль­кулятор же не знает ничего. Он потому и считает быстрее, что не затрачивает никаких ментальных усилий, т. е. не мыслит. Совершенно недопустимо смешивать реальную мыслительную обработку информации человеком с теми фиктивными действиями, которые совершает компьютер. Более того, столь же недопустимо отождествлять нейрофизиологические процессы, происходящие в мозге, и психологический процесс, называемый мышлением. Но их нельзя и противопоставлять. Компьютер моделирует не­которые функции сознания, которые обладают возможно­стью логической обработки.
 Ядром идеологии современной когнитивной науки — так именуется сегодня дисциплина, ведущая свое проис­хождение от теории познания, — является убеждение, что разум функционирует как цифровой вычислительный компьютер, а эмоционально-волевые и другие духовные акты также сводятся к переработке информации. Поэто­му среди представителей когнитивной науки не так много консервативных исследователей, настаивающих на том, что мозг буквально является вычислительной машиной, а разум — компьютерной программой. Согласно этой вер­сии, любая соответствующим образом запрограммирован­ная система, невзирая на ее физическое строение, может иметь разум в том же самом смысле, как это говорится о человеке. Так сформировалось понятие искусственного интеллекта. В этой версии есть свои доводы, суть кото­рых состоит в утверждении формальной или синтаксичес­кой структуры мыслительных процессов. Наиболее убеди­тельным аргументом в пользу того, что сознание подобно вычислительной машине, является открытие формальных правил синтаксиса и фонологии, которые действуют по аналогии с компьютерной программой. Но на самом деле эти формальные правила наполнены семантическим содер­жанием, которое и определяют человеческое поведение. Таким образом, сами по себе формальные связи не могут выступать в роли правил поведения.
 Н. Винер определял кибернетику как науку об управ­лении и связи. Интеллект в этом случае рассматривается как единый «закон природы», действующий в человеке, животном и в машине. Сознательная деятельность с по­зиций кибернетики рассматривается как динамическая система с обратной связью, целью которой является дос­тижение равновесия. Она осуществляется на основе обу­чения, адаптации к среде и переработки информации, ко­торая сводится к сигналам, ограничивающим разнообра­зие. В рамках такой модели «универсального интеллекта» были построены теория игр и программы машинного пе­ревода. В дальнейшем была построена модель «конкрет­ного интеллекта », в основе которой лежит формальная те­ория, выделяющая набор элементарных объектов, прави­ла построения из них сложных выражений, список аксиом и правил вывода. Однако постепенно были осознаны зна­чительные эвристические возможности нечетких понятий и даже поэтических образов.
 Сегодня успехи построения искусственного интеллек­та определяются не только логикой и математикой, но и философской методологией гуманитарных наук. Напри­мер, в феноменологии Гуссерля, герменевтике Гадамера, в концепции поэтического языка Хайдеггера, можно най­ти такие важнейшие предпосылки мышления, которые в принципе допускают экспликацию и могут быть учтены в программировании искусственного интеллекта. Если их не заложить в программу, то машина окажется неспособ­ной к распознаванию важной информации. Полезно обра­тить на это внимание, чтобы не оказаться во власти нео­правданных надежд на искусственный интеллект и всеоб­щую компьютеризацию.
 Интенциональные (интенция — направленность) свой­ства сознания стали систематически изучаться с начала XX в. в феноменологической философии и психологии. За понятием «интенциональность» закрепилось значение направленности сознания на предмет (вещи, свойства, от­ношения). Согласно крупнейшему немецкому философу нашего времени Э. Гуссерлю, интенциональные свойства являются наиболее специфическими и универсальными свойствами сознания. Их совокупность задает особеннос­ти способов сознательной деятельности человека, в зави­симости от объекта познания. Интенциональные акты со­знания всегда предметны, их значение — это значение предметов, ситуаций или некоторых положений дел, фик­сируемых нашим сознанием. Поэтому интенционалистские программы открывают возможности предметного изучения ситуаций, возникающих в сознании. Другими словами, интенциональный анализ — это анализ условий возможностей протекания процессов сознания.
 Извлекая информацию о мире, человек в состоянии наделить ее определенными предметными значениями, которые в совокупности представляют интенциональные акты его сознания. Объем предметных значений информа­ции превышает перечень тех из них, которые удается ох­ватить человеку, благодаря интенциональной способнос­ти сознания. Он имеет дело (перерабатывает) с частью ин­формационных значений, остальные оказываются вне досягаемости его сознания. Процедура интенционального восприятия когнитивных значений информации опреде­ляется тем, что имеется два вида интенциональных дей­ствий. Один из них «ответственен» за восприятие значе­ний информации, поступающей «извне» сознания, а дру­гой — за согласование и корректировку этих значений с информацией, содержащейся «внутри» сознания. Интен­циональные действия (акты, операции) первого вида не только «распознают» значения, но и «дают» им названия. Они преобразуют их в акты сознания, выстраивая их в со­ответствии с правилами языка (речи). Одна и та же инфор­мация о мире может получать в сознании разные значения и названия, но с каждым интенциональным актом может быть связано только одно значение и одно название. Интен­циональные механизмы сознания, ответственные за пере­работку информации «извне», формируют объективный смысл, содержание названий со свойствами его описательности, демонстративности и аналитичности. Если иметь в виду полноту определения значений информации, то она никогда не может быть исчерпывающей, т. е. достаточной.
 Отвечая на вопрос, как возможна интенциональная организация сознания, необходимо, во-первых, отметить действия (операции), направляющие речемыслительные, чувственно-эмоциональные и регулятивно-волевые про­цессы на прием и идентификацию когнитивной информа­ции, и, во-вторых, действие самоорганизующих механиз­мов, «подключающих» к актам преобразования информа­ции внутренние ресурсы сознания — ресурсы памяти и прошлого опыта, эмоций и воли, воображения и т. п. Та­кие «подключения» требуются всякий раз тогда, когда преодолевается дефицит информации при определении ее значений, происходит сличение новых значений с извест­ными, хранящимися в памяти. Действия по самооргани­зации сознания, благодаря своим согласующим и коррек­тирующим качествам, «стыкуют» информацию «извне» с информацией «изнутри» и тем самым устанавливают ее предметные значения. Например, самоорганизующие дей­ствия по согласованию и корректировке интенционального анализа информации при подключении прошлого опы­та человека сводятся к следующим направленным актам: а) постоянному сканированию от искомых значений ин­формации к известным и обратно; б) освобождению значе­ний информации или приобретенных знаний от предрас­судков; в) переоценке когнитивных значений информа­ции; г) наконец, подтверждению или опровержению полученных предметных значений информации.
 Кондиционалистские программы («conditio» означает «условие») акцентируют зависимости сознания от теле­сной организации, от строения и функций психики, бес­сознательного, факторов общения, социального окруже­ния, культуры и истории человека. Влияние столь много­образных факторов на сознание опосредовано и порой глубоко скрыто. Но не считаться с их действием нельзя, ибо они весьма ощутимо влияют на потенциал активности сознания, на творческую активность личности. К тому же следует иметь в виду, что скрытность, законспирированность их действия зачастую провоцируют иллюзии спонтан­ности и беспричинности протекания процессов сознания.
 Сведение сознания к знанию (например, в инструменталистских или интенционалистских программах) стано­вится привычным в условиях, когда широкие массы лю­дей вовлечены в процесс образования, понимаемый как процесс усвоения и использования знаний. Современное искусство и средства массовой коммуникации как бы «за­вершают» подобное образование. В результате чего меж­человеческие отношения, даже столь интимные феноме­ны сознания как, например, любовь, строятся и регулиру­ются сегодня на основе рационального расчета. Психологи отмечают заметное снижение культуры чувств, ее психо­логического и воспитательного эффекта. Односторонняя ставка культуры на рациональность сознания (особенно, на научное познание) привела к девальвации и отмиранию когда-то мощных механизмов цивилизации, работавших на уровне семейного воспитания, разных форм наставничества и педагогики, над формированием телесных, духовно-чув­ственных проявлений, их контролем и самодисциплиной.
 Принципиальное разделение физического и духовно­го, мозга и сознания, мира природы и мира свободы при­обрело важный смысл. Решая по-разному психофизичес­кую проблему, одни философы и ученые отдавали предпоч­тение сознанию (например, в духе инструментальных или интенциональных моделей) и пренебрегали телом, мозгом, так сказать, физикой человека. Другие, напротив, усмат­ривали в процессах сознания лишь физиологию мозговых процессов, объявляя само сознание несуществующим яв­лением. Теперь категории души и тела, духа и плоти ред­ко употребляются в теориях сознания, тогда как по сути ряд фундаментальных понятий современной философии сознания, например, понятие о бессознательном, опирает­ся на эти старые традиции. Необычайная разнородность условий, которые влияют на процессы сознания, породи­ла множество кондиционалистских концепций, заметно разобщенных друг с другом. Одни теории объясняют со­знание в зависимости от характера социальных, культур­ных или исторических условий; другие — подчеркивают значение социально-психологических и коммуникатив­ных детерминант; третьи — придают значение индивиду­ально-личностным особенностям сознания.
 Вместе с тем, социально-практическая природа созна­ния со всей отчетливостью обнаруживается в современном обществе, в котором главной ценностью становится инфор­мация. Циркулируя по информационным сетям, она объе­диняет людей в новое общественное целое. С социальной точки зрения она представляет собой своеобразный сим­волический капитал, борьба за производство, распределе­ние и присвоение которого ведется так же упорно, как и за деньги. Поэтому философско-гносеологический анализ сознания и информации должен органично дополняться социальным исследованием.
 Реальным, практически осуществимым способом эман­сипации по-прежнему остается попытка совершенствова­ния политики коммуникации. Эта политика может стро­иться только на компромиссе и соединении разнородного, на выравнивании резких различий. Попытка достижения национального или мирового единства на фундаменталистской основе, будь то православие, мусульманство или Интернет, даже если окажется насильственно осуществ­ленной, может привести к тяжелым социальным послед­ствиям. Во-первых, моделей единства столько же, сколь­ко людей, и поэтому во имя одного единства придется по­жертвовать представителями другого и единственной формой протеста останется террор. Во-вторых, единство в итоге приводит к стагнации. Наиболее разумным выхо­дом, как и во все времена, остается искусство компромис­са, т. е. усилия, направленные на реализацию основного принципа коммуникации — взаимное признание другого. Он не должен остаться неким моральным идеалом, а дол­жен воплотиться в технических и ментальных структурах коммуникации.
 Литература
 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии. М., 1994.
 Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
 Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986.
 Мамардашвили М. Как я вижу философию. М., 1988.
 Марков Б. В. Философская антропология. СПб., 1998.
 Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989.
 Шилков Ю. М. Гносеологические основы мыслительной деятельности. СПб., 1992.
 V. ЧЕЛОВЕК В РАЗВИВАЮЩЕМСЯ МИРЕ
 1. Философское учение о развитии мира: история и сущность
 2. Объективное и субъективное в диалектике
 3. Основные законы и категории диалектики
 4. Принцип антропоцентризма в концепции глобального эволюционизма
 1. Философское учение о развитии мира: история и сущность
 Для современного человека, вступающего в эру информа­ционной цивилизации, представление о быстро меняю­щемся мире — неотъемлемая составная часть его миро­ощущения. Однако создать целостный теоретический об­раз многомерного развивающегося мира — задача сложная и трудоемкая. Философский путь ее решения насчитыва­ет два с половиной тысячелетия, в течение которых фор­мировалась и шаг за шагом детально разрабатывалась ди­алектика как учение о развитии мира.
 Первоначально термин «диалектика» получил распро­странение в древнегреческих полисах, демократический строй которых породил «искусство вести беседу, рассуж­дать» (так можно перевести греческое dialektike techne). В рамках такого диалога задавались вопросы, уточнялись позиции сторон, преодолевались односторонность и непол­нота противоположных позиций. Развитие философии и науки античности расширило сферу применения диалек­тики. Благодаря философским поискам древнегреческих мыслителей диалектика как инструмент решения полити­ко-правовых и этических вопросов превратилась в метод поиска истины (Сократ), в метод анализа и синтеза поня­тий (Платон). Еще более радикальное понимание диалек­тики разработал Гераклит. Согласно основным положени­ям его натурфилософии, диалектика характеризует не только общественную жизнь древнегреческого полиса и познавательную деятельность человека, но и мир в целом. Космос, который он представлял в образе «вечноживого огня, мерами вспыхивающего и мерами затухающего», те­куч, изменчив, подвижен. Все, что в нем существует, каж­дый миг изменяется, переходит в свою противополож­ность.
 Несмотря на многочисленные эмпирические подтвер­ждения гераклитовской концепции (смена времен года, рождение и смерть живого и т. п.) изменчивости, неустой­чивости, неопределенности существующего, в противовес ей элейской школой (Парменид, Зенон и др.) была выдви­нута концепция неизменного, неподвижного, устойчиво­го, абсолютно определенного (равного самому себе) бытия. Элеаты акцентировали внимание на прямо противополож­ном: в смене времен года их последовательность из года в год одна и та же, направленность человеческой жизни неизменна из поколения в поколение — от рождения к смерти. Выходит, сущность бытия коренится в неизмен­ности, устойчивости, статичности. Негативная диалекти­ка в смысле отрицания доминирующего характера измен­чивости бытия элеатов выявила еще одну трудность осмыс­ления движения, изменчивости, развития мироздания. Элейский философ Зенон в своих знаменитых апориях выявил проблему выражения движения в мысли. Соглас­но Зенону, быстроногий Ахилл никогда не догонит медли­тельную черепаху, а стрела совершает полет, оставаясь в покое. В таком случае наблюдаемое с помощью органов чувств движение вещей есть лишь видимость, ибо бытие и мысль — одно и то же. То, что нельзя помыслить, не суще­ствует.
 Теоретическое противостояние Гераклита и элеатов стало отправной точкой поиска решения проблемы разви­тия мира. Мыслители более поздних эпох открывали и разрабатывали различные грани этой проблемы, добавляя в ее решение новые моменты. Так, Августин Блаженный (IV в.) учил о необратимости времени, а значит, и о не­обратимости изменений (знаменитый образ «стрелы вре­мени»). В XVII - XIX вв. возникают идеи о естественной истории, т. е. об автономных, независящих от бога, направ­ленных и необратимых изменениях в природе и обществе (Ж. Бюффон, И. Кант, Ж. Б. Ламарк, И. Лайель, Ч. Дар­вин и др.). Предельные основания идеи развития, проявив­шейся в разных науках (космология, геология, биология, человеческая история) в виде эволюционных концепций были философски осмыслены в трудах представителей немецкой классической философии, и прежде всего — в сочинениях Г. В. Ф. Гегеля, в которых развитие тракту­ется как атрибут абсолютной идеи. Именно в трудах Геге­ля диалектика была разработана как учение о развитии на идеалистической основе. В противовес концепции Гегеля К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали развитие как атри­бут материи, разработали материалистическую диалекти­ку. К. Маркс в фундаментальном труде «Капитал» впер­вые обосновал и показал действие законов диалектики в развитии общественных процессов, а Ф. Энгельс в рабо­те «Диалектика природы» показал действие законов диа­лектики в природных процессах и научном познании.
 Резюмируя краткую ретроспективу диалектики, с пол­ным основанием можно утверждать, что с середины XIX в. принцип развития стал и до сих пор остается одним из цен­тральных мировоззренческих и методологических основа­ний человеческого мышления.
 В самом общем смысле диалектику можно определить как философское учение о законах развития материи и сознания. Отсюда следует, что эти законы, регулируя про­цессы изменений как в материальных системах, так и в идеальных образованиях (сознании), носят всеобщий и универсальный характер. Они пронизывают весь мир, яв­ляясь той системой связей, в которой воплощается един­ство мира, предельный уровень структурированности ко­торого выражается в дихотомии материи и сознания. За­коны развития мира — это фундаментальная система отношений, которая реализуется в существовании и дей­ствии субстанции, являющейся носителем и источником этой системы отношений. Началом мира могут выступать либо один из членов указанной выше дихотомии — мате­рия или сознание, либо одновременно и то и другое в качест­ве независимых друг от друга начал, каждое из которых детерминирует соответствующий ряд явлений — матери­альных или идеальных. В зависимости от выбора детерми­нирующего начала определяются и соответствующие фило­софские концепции развития. В первом случае мы имеем дело с атрибутивной концепцией диалектики, выражаю­щей принцип монизма либо в материалистической его ин­терпретации, либо в идеалистической. Во втором случае представлена «энергетийная» концепция развития мира, выражающая дуалистическую мировоззренческую уста­новку, в рамках которой система законов развития мироз­дания обретает мистический ореол фундаментальнейшего начала, непостижимым образом генерирующего единство бытия и мышления, материи и сознания, проявляющего­ся, прежде всего, в существовании человека. Наиболее массированно эта концепция используется в астрологии, магии, оккультизме и т. п.
 Наиболее адекватной содержанию современной эпохи становления информационной цивилизации, эпохи науки и технического прогресса является атрибутивная, причем материалистическая, концепция развития. Согласно ма­териалистической диалектике, субстанцией мира являет­ся саморазвивающаяся материя. Это означает, что при рас­смотрении любого уровня организации материи в нем обя­зательно обнаруживаются направленные необратимые изменения. Поэтому одной из центральных категорий этой концепции является категория развития. В теории матери­алистической диалектики развитие трактуется как атрибут материальной субстанции. Категория развития конкрети­зирует философское понятие движения, так как в содержа­ние этой категории включается такой признак как направ­ленность изменений. Всякое развитие есть движение, но не всякое движение представляет развитие. Категория движе­ния является более общей, она больше по своему объему, чем категория развития. Однако последняя богаче по содер­жанию, чем категория движения. Движение есть всякое взаимодействие и вызываемое им изменение (процесс + ре­зультат). В понятии движения не отражается механизм вза­имодействия и изменения, в форме которого реализуется номическая структура, т. е. система закономерных связей и отношений предмета, не говоря уже о направленности из­менений. Другими словами, понятие движения представ­ляет собой двойную абстракцию. При рассмотрении движе­ния мы абстрагируемся, во-первых, от механизма измене­ний (как? и почему?), и, во-вторых, от их направленности (куда? и в каком направлении?). В категории развития ука­занные моменты получают должное отражение, и тем са­мым она конкретизирует категорию движения. Развитие есть закономерное, необратимое, определенно направлен­ное взаимодействие, генерирующее новое качество предме­та (процесс + механизм + направленность + результат).
 Современное понимание развития существенно отли­чается от его трактовки в истории научной и философской мысли. Прежде всего это касается учения о содержании и роли причинности в развитии. В XX в. динамическая кон­цепция причинности, на которой основывались классичес­кая философия и наука, была дополнена вероятностной. В соответствии с последней, причинно-следственная связь, во-первых, реализуется не во всех типичных для нее слу­чаях, во-вторых, не всегда приводит к одному и тому же результату. Иначе говоря, причинность носит вероятнос­тный, статистический характер, т. е. имеет в качестве сво­его основания не только необходимые, но и случайные от­ношения. Именно поэтому процесс развития всегда при­водит к порождению нового и является необратимым. Например, случайные мутации в генотипе организма при­водят к появлению у него новых признаков, которые в ре­зультате естественного отбора могут закрепиться и пере­даваться по наследству, что, в свою очередь, может приве­сти к образованию нового биологического вида.
 Таким образом, в современном философском учении о развитии последнее трактуется как нелинейный, ве­роятностный и необратимый процесс, характеризую­щийся относительной непредсказуемостью результата. В силу указанных обстоятельств прогнозирование как не­обходимый элемент философского и научного знания в настоящее время воплощается в форме построения воз­можных миров, представляющих собой набор предпола­гаемых, будущих состояний того или иного объекта.
 Открытия в различных областях науки XX в., а также возникновение новых отраслей научного знания (киберне­тика, системология, синергетика, информатика и т. д.), привели к кардинальному сдвигу в научной парадигме на­ших дней, узловыми пунктами которой являются представ­ления о сложности, нелинейности, неопределенности, прин­ципиальной статистичности и вероятности происходящих в мире процессов. Философским ответом на это стала новая форма диалектики, в основание которой положены следу­ющие принципы: 1) принцип материального единства мира, согласно которому все мировые процессы детермини­рованы материальной субстанцией; 2) принцип развития, требующий рассматривать все процессы как результат оп­ределенным образом направленных изменений; 3) принцип детерминизма, нацеливающий на выяснение сложного комплекса взаимосвязей и взаимозависимостей явлений мира; 4) принцип системности, в соответствии с которым любой процесс или явление следует понимать как опреде­ленным образом организованное целое, бесконечно сложно взаимодействующее со средой, в которую оно погружено. Кроме перечисленных выше, современная диалектика со­держит в себе и другие принципы, а также законы и кате­гории, о которых речь пойдет ниже.
 2. Объективное и субъективное в диалектике
 Поскольку мир представляет собой фундаментальную ди­хотомию материи и сознания, то и в самой диалектике как учении о законах развития мира содержится фундамен­тальная теоретическая дихотомия — дихотомия объектив­ного и субъективного. В связи с этим единая философская теория развития представляет собой единство объективной и субъективной диалектики. Объективная диалектика изучает особенности проявления системы законов разви­тия в объективной реальности, т. е. в материальном мире. Она включает в себя диалектику природных процессов, диалектику общества (социогенез) и диалектику человека (антропогенез). Субъективная диалектика имеет своим предметом особенности реализации законов развития в субъективной реальности, т. е. в сознании человека, в его психике, и главным образом в том ее компоненте, который называют мышлением. Самой общей формой бытия созна­ния является познание как процесс отражения объектив­ного и субъективного миров. Поэтому субъективная диа­лектика является диалектикой познания и диалектикой отражения. В субъективной диалектике можно выделить теорию развития знания и теорию развития мышления (диалектическую или содержательную логику).
 Теория развития знания изучает процессы превраще­ния незнания в знание, углубления и преемственности в последнем, диалектику истины и заблуждения. Эта сто­рона субъективной диалектики исследует условия возник­новения, развития и направленности познания. Предме­том исследования диалектической логики является комп­лекс отношений логических форм, т. е. форм мышления, и их содержания. Ее основная задача заключается в том, чтобы выявить логический (категориальный) строй мыш­ления, выработать универсальный инструментарий, опе­рирование которым дает нам возможность все глубже и глубже познавать объективный мир, более адекватно от­ражать происходящие в нем процессы и изменения. Диа­лектическая логика как часть субъективной диалектики нацелена на изучение возникновения и развития понятий, открытие закономерных взаимосвязей между ними, пре­вращая их совокупность в системноорганизованное целое, отражающее многообразие мироздания.
 Единство объективной и субъективной диалектики представляет собой процесс исторически развивающейся практической деятельности человека и общества. Их тож­дество состоит в том, что содержание и той, и другой объек­тивно. Человек не может отменить или приостановить дей­ствие законов развития ни в материальных, ни в идеальных образованиях. Различие объективной и субъективной диа­лектики коренится в форме проявления законов развития: в природе и обществе — она объективна, в сознании, в мыс­ли — она субъективна. Субъективность формы реализации всеобщих универсальных законов развития универсума в познании и мышлении выражает активное отношение че­ловека к миру, которое является движущей творческой си­лой, нацеленной на преобразование мира. Тождество и раз­личие в единстве объективной и субъективной диалектики эксплицируется в следующих аспектах: во-первых, субъек­тивная диалектика детерминирована объективной; во-вто­рых, первая отражает вторую; в-третьих, субъективная ди­алектика обладает относительной самостоятельностью по отношению к объективной; в-четвертых, их единство есть процесс развертывания отношения мышление — история — природа (поэтому диалектику называют еще учением о раз­витии природы, общества и мышления); в-пятых, единство двух сторон диалектики никогда не было и никогда не бу­дет дано в полном объеме, так как и природа, и общество, и мышление постоянно развиваются.
 Современная стадия развития человечества характери­зуется интенсивно возрастающей ролью субъективной ди­алектики, предполагающей ответственность человечества как за свое собственное развитие, так и за эволюцию при­роды по крайней мере в масштабах планеты Земля. Это обстоятельство детерминировано резким расширением и углублением разумной деятельности человека, масштабы которой уже выходят за рамки планеты. В результате ста­новится необходимой выработка и реализация технологий управления процессами развития, способных обеспечить устойчивую коэволюцию природы и общества.
 3. Основные законы и категории диалектики
 В понятии закона любой науки мыслятся такие связи и отношения предметов действительности, которые харак­теризуются признаками объективности, существеннос­ти, всеобщности, устойчивости и повторяемости. В от­личие от правила закон не имеет исключений и его действию подвержены все явления данной области мироздания. По степени распространенности законы делятся: 1) универ­сальные или всеобщие законы, действующие во всем мире, т. е. в материальной и идеальной сферах; 2) общие, сфера действия которых ограничена или природой, или обще­ством, или мышлением; 3) частные законы, действующие в некоторой части фундаментальных областей мира (на­пример, законы электричества, экономические законы, законы логики и т. д.).
 Кроме того, законы различают по степени соотноше­ния необходимости и случайности в них: динамические, в которых действие случайности сведено к нулю, и стати­стические, в которых действие случайности в принципе не может быть равно нулю, ибо в них совокупное действие случайностей определяет форму необходимости. После­дние в современной науке и философии рассматриваются как более фундаментальные по отношению к первым.
 Особенностью законов диалектики является то, что из всех известных человечеству законов по степени распрос­траненности к первой из указанных выше групп относят­ся только они. Их универсальность выражается не в их вездесущности, а в объективной неизбежности закономер­ного взаимодействия мировых явлений. Всеобщность ди­алектических законов заключается не в их приложимос­ти ко всему и вся, а в том, что они детерминируют тенден­ции самовоспроизводства мира.
 Другую особенность законов диалектики образует их вероятностная, статистическая природа. При этом обна­руживается их системный характер: 1) как взаимозависи­мые элементы номической структуры мира, они характе­ризуют сущностные стороны процессов развития; 2) как взаимосвязанные элементы процесса познания, они обра­зуют и характеризуют основные ступени, стадии и сторо­ны познания мира.
 Еще одна особенность законов диалектики заключает­ся в том, что их формулировки носят качественный харак­тер и не содержат в себе какие-либо количественные кон­станты.
 Поскольку любой закон выражает отношение, то и ди­алектические законы предполагают соотносящиеся сторо­ны. Будучи предельно общими, они регулируют отноше­ние между универсальными и всеобщими сторонами и свойствами вещей и явлений мироздания. Такие стороны и свойства действительности отображаются с помощью фи­лософских категорий, которые представляют собой пре­дельно общие понятия, отражающие свойства и отноше­ния природы, общества и мышления. Категории диалек­тики не только выражают фундаментальные свойства мира, но и выступают как ступени его познания. Основ­ные законы развития мира раскрывают механизм, причи­ну и направленность изменений, происходящих в нем. Их содержание выражается через взаимосвязь соответствую­щих категорий, их координацию и субординацию.
 Источник саморазвития детерминирует закон един­ства и борьбы противоположностей. В соответствии с этим законом всякий предмет содержит в себе противоречие, т. е. единство противоположностей, борьба, взаимодействие ко­торых заставляет предмет изменяться определенным об­разом. Закон противоречия детерминирует источник са­моразвития и самодвижения предмета как имманентного ему. Поэтому он занимает центральное место в диалекти­ке, являясь ее сутью, «ядром».
 Содержание закона единства и борьбы противополож­ностей выражается через взаимодействие категорий тож­дества, различия, противоположности и противоречия. Категория тождества выражает одинаковость, сим­метричность, единство взаимоисключающих сторон су­ществования предмета. Тождество полюсов, таких как правое - левое, плюс — минус, хорошее - плохое, опреде­ляется самим фактом существования предмета как еди­ной целостной системы, обладающей количественной и качественной определенностью. Последняя влечет за со­бой отличие, неодинаковость, непохожесть, асимметрию, отрицание друг в друге вплоть до взаимоисключения про­тивоположных полюсов. Этот аспект существования предмета выражает категория различия. Доводя разли­чие элементов и тенденций развития некоторой целост­ности до предела, мы мыслим их как противоположности, как стороны существования этой целостности, непос­редственно несовместимые друг с другом. Вместе с тем они образуют системное единство, определяемое всей со­вокупностью взаимосвязей как внутри рассматриваемой целостности, так и ее внешних взаимодействий со средой. Такое единство, одновременно проявляющееся в тожде­стве и различии противоположностей, выражает катего­рия противоречия. Противоречие представляет собой си­стему отношений, в рамках которой противоположности порождают друг друга, взаимопроникают и переходят друг в друга, разрешаясь в нечто новое. Так изменчивость и наследственность, будучи факторами биологической эволюции, взаимопроникают и переходят друг в друга, разрешаясь всякий раз образованием нового вида живой материи.
 Следует различать виды противоречий. Внутренние противоречия — взаимодействия противоположностей в системе внутренних отношений предмета (например, со­циальные отношения в обществе). Внешние — это взаимо­действия противоположностей, принадлежащих разным предметам (система — среда). Основные противоречия — взаимодействия противоположностей, образующих источ­ник саморазвития предмета в данный момент времени, при этом они, как правило, оказываются многомерными. На­пример, основное противоречие современного общества проявляется как сложнейший комплекс глобальных про­блем (экологическая, энергетическая, продовольственная и др.). Разрешение этого противоречия возможно в резуль­тате перехода человечества в новую стадию развития — информационное общество, принципы организации ко­торого не стимулируют дальнейшее обострение указан­ного противоречия, а наоборот, выступают необходимы­ми предпосылками реализации механизма его разрешения, а значит, и последующего развития человеческой цивили­зации. На основные противоречия влияют неосновные, но не определяют их форму (потребительная стоимость — сто­имость в рыночных отношениях). Антагонистические про­тиворечия представляют собой взаимодействие противопо­ложностей, имеющих в максимальной степени диамет­рально направленные тенденции своей эволюции. Снятие, разрешение таких противоречий возможно только рево­люционным путем, т. е. как переход в новое качество (ра­бы — рабовладельцы). Примером неантагонистического противоречия является соотношение между однотипными социально-классовыми общностями.
 В процессе познания закон единства и борьбы проти­воположностей выполняет ряд важнейших методологичес­ких функций. Во-первых, он ориентирует на поиск источ­ника самодвижения объекта. Во-вторых, указывает на преходящий характер изучаемого объекта, так как раз­решение его противоречия есть переход в другое качество, характеризуемое иным полем возможностей и противоре­чий. В-третьих, этот закон направляет процесс познания на ступени объяснения объекта. В-четвертых, тем самым фиксируется внутренняя сторона существования объекта, т. е. его сущность.
 Закон взаимного перехода количественных и каче­ственных изменений раскрывает механизм развития. Со­гласно этому закону качественная трансформация пред­мета происходит тогда и только тогда, когда изменение количественных характеристик этого предмета достигает определенного предела.
 Категория качества отражает определенность суще­ствования предмета, детерминирующую его отличие от всех других предметов и вместе с тем образующая его целост­ность. Качество данного предмета следует рассматривать в соотнесении с другими предметами. Таким образом мы обнаруживаем внешнюю границу существования предмета как относительно самостоятельного целого. Одновременно с этим в соотнесении данного предмета с другими мы нахо­дим и его количество. Эта категория отражает определен­ность существования предмета, детерминирующую его сходство, тождество со всеми другими предметами. Каче­ство и количество, являясь сторонами определенности пред­мета, образуют единство, которое выражается категорией меры, т. е. количество всегда качественно и наоборот. В ме­ре отношение качественной и количественной определен­ности проявляется в том, что количественное изменение предмета влечет за собой качественное, т. е. данный пред­мет приобретает новые и утрачивает какие-либо свойства.
 Определенное количественное изменение не охватыва­ет всю совокупность свойств предмета, т. е. оно протекает избирательно, при этом обнаруживается верхняя и ниж­няя границы относительной независимости качества от количества. Если количественное изменение переходит ту или иную границу, происходит нарушение меры и пред­мет переходит в принципиально новое качество или эли­минируется совсем. Устойчивость сменяется неустойчи­востью. Происходит скачок — прерыв непрерывности движения данного предмета. При этом качественно изме­няются определенные свойства объекта, другие же меня­ются лишь количественно. Например, в настоящее время человечество в своем развитии переживает изменение (ска­чок) — переход от индустриальной фазы развития к инфор­мационной цивилизации, который вызван резким увели­чением потока производимой и потребляемой человеком информации (количественное изменение). В данном слу­чае качественно меняются социальные параметры челове­ческого бытия, биологические же — лишь количественно. Так как скачок определяется изменчивостью и неустой­чивостью, одной из важнейших его характеристик явля­ется скорость изменений, которую следует соотносить со скоростью изменений в границах меры, т. е. в устойчивом состоянии предмета. Отсюда можно будет заключить быс­трый или медленный скачок имеет место.
 Закон взаимного перехода количественных и каче­ственных изменений имеет огромное методологическое значение. Во-первых, он ориентирует познающего субъек­та на описание объекта. Во-вторых, само описание подчи­няется последовательности: качество — количество — мера. В-третьих, эта последовательность описания приво­дит нас к фиксации внешней стороны существования объекта, т. е. явления, без чего невозможно проникнуть в сущность вещей и процессов.
 Закон отрицания отрицания определяет направлен­ность и преемственность в процессе развития: куда, в ка­ком направлении происходит развитие, каковы его основ­ные фазы и их взаимосвязь. Согласно этому закону вся­кая последующая фаза развития предмета отрицает предыдущую таким образом, что удерживает, сохраняет все необходимые положительные моменты последней.
 Категория отрицания выражает процесс превращения исходного состояния (фазы) предмета в свою противопо­ложность, т. е. в последующее состояние (фазу). Отрицание отрицания, как категория диалектики, отображает процесс перехода полученной (второй) противоположно­сти, т. е. отрицания исходной фазы предмета, теперь уже в свою противоположность. При этом происходит не пол­ное отрицание (уничтожение) предыдущего (второго) со­стояния и тем самым возрождение исходного состояния, а переход к новому циклу развития с воспроизведением в качестве его существенных моментов некоторых свойств и отношений предыдущей стадии. Эта черта закона отри­цания отрицания выражается категорией снятия. Сня­тие есть разрешение противоречия, образуемого един­ством и борьбой исходного состояния и его отрицанием путем перехода в третье состояние, синтезирующее в се­бе необходимые и существенные стороны первых двух, но уже с другими внутренними противоречиями и законами. Происходит повторение на высшей ступени развития из­вестных сторон низших, своеобразный возврат якобы к старому, но на более высоком уровне. Таким образом, реализуется преемственность, взаимосвязанность преды­дущих и последующих фаз развития, а также «непрерыв­ность в прерывном».
 Повторяемость и преемственность, будучи необходи­мыми атрибутами процесса развития, детерминируют спи­ралевидную форму его реализации. Тем самым развитие осуществляется направленно, чаще всего прогрессивно. Именно эту особенность закона отрицания отрицания вы­ражает образ спирали, причем с каждым новым витком спирали процесс развития ускоряется. Например, первая научная революция, имевшая своим результатом механи­ческую теорию И. Ньютона, протекала в течение двух сто­летий. Научный поиск, завершившийся созданием теории относительности А. Эйнштейна, длился меньше 50 лет. Теория Эйнштейна есть отрицание ньютоновской теории, но вместе с тем она снимает ее ограниченность и воспроиз­водит ее в себе как условие своего существования и как свое следствие, т. е. частный случай.
 Содержание закона отрицания отрицания, экстраполи­руемое на процесс познания, трансформируется в следую­щие методологические требования. Во-первых, он указы­вает на определенную направленность саморазвития пред­мета. Во-вторых, ориентирует на раскрытие его структуры и формы самодвижения, на поиск основных фаз развития и их взаимосвязи. В-третьих, этот закон детерминирует прогностический компонент познания. В-четвертых, тем самым фиксируется конкретное единство сущности и явления как противоположных сторон существования предмета.
 Процесс развития предмета многомерен. Основные за­коны диалектики необходимым образом реализуются в нем, но не исчерпывают собой всех существенных харак­теристик развития. Поэтому помимо трех основных диа­лектика включает в себя и неосновные законы, содержа­ние которых выражается через соотношение соответству­ющих категорий.
 Всякое развитие характеризуется взаимодействием сущности и явления. Категория сущности выражает внут­ренние, необходимые связи и отношения предмета. Кате­гория явления отражает внешнюю форму реализации сущ­ности предмета, форму наличествования сущности на «по­верхности» взаимодействия и изменения. В сущности превалирует необходимое и общее, в явлении — случайное и единичное. Отношение сущности и явления есть закон: если явление существует, то оно обусловлено некоторой сущностью; и наоборот, если имеется некоторая сущность, она обязательно должна явиться. К примеру, сущность любого государства заключается в насилии, которое про­является во множестве форм: от штрафа за неправильный переход дороги до смертной казни.
 Развитие предмета предполагает наличие в нем обще­го, единичного и особенного. Под общим понимаются свой­ства и отношения предмета, тождественные свойствам и отношениям других предметов. В категории единичного мыслятся относительная обособленность, специфические характеристики предмета, составляющие его уникаль­ную определенность. Общее и единичное синтезируются в категории особенного, которая отражает меру и способ их «сплавленности». Следует помнить, что общее всегда реализуется в единичном и через единичное. Так, общим для всех цивилизованных народов является наличие де­мократического государства, но у каждого из них оно реа­лизуется в особенной форме, содержащей в себе ряд уни­кальных параметров.
 Мир един, поэтому все мировые явления взаимозави­симы, взаимосвязаны. В категориях необходимости и случайности находят свое выражение различные типы явле­ний. Необходимость — это внутренняя, устойчивая, суще­ственная, неизбежно возникающая при определенных условиях взаимосвязь предметов. Необходимость всегда связана с существенностью. Случайность есть точка пере­сечения необходимостей. В этом аспекте она есть форма проявления необходимости. Случайность характеризует­ся неустойчивостью, неопределенностью, внешностью, но, так же как и необходимость, может быть связана с сущно­стью. Например, проходящие в конце XX столетия в Рос­сии реформы носят необходимый характер, случайным же элементом в них являются конкретные политические де­ятели, инициирующие и направляющие эти реформы.
 Закон взаимозависимости предметов выражается через отношение категорий причины и следствия. Под причиной понимают такое явление, которое порождает другое или вызывает в нем определенные изменения. Порождаемое причиной явление (изменения в нем) называется следстви­ем. Причина и следствие взаимообусловливают друг друга: 1) они связаны генетически; 2) асинхронны во времени (при­чина раньше следствия); 3) возникновение следствия обрат­но воздействует на причину, вызывая в ней изменения, в том числе через круг опосредованных взаимосвязей, в ко­торых оно само выступает как причина; 4) реализация при­чинно-следственной связи зависит от условий, поэтому вза­имосвязь причины и следствия содержит в себе долю не­определенности, неоднозначности. Так, например, сегодня деятельность людей по силе воздействия на природные про­цессы достигает таких масштабов, что это воздействие спо­собно нарушить равновесие природных процессов в масш­табах всей планеты, в результате чего возникает угроза гло­бального экологического кризиса. В свою очередь, послед­няя становится причиной кардинального изменения стра­тегии деятельности человечества.
 Направленность развития, помимо закона отрицания отрицания, детерминируется соотношением возможности и действительности. Данные категории выражают основ­ные этапы, ступени становления и развития предмета. Ка­тегория возможности выражает объективные, необходимые условия и тенденции возникновения и развития некоторо­го предмета. В возможности воплощены степень и много­образие форм непротиворечивости, или соответствия пред­мета номической структуре мира. Категория действитель­ности отражает ступень и форму реализации возможного. Действительность представляет собой конкретную, суще­ствующую форму предмета. Таким образом, направленность развития не может быть иной, кроме как от возможного к действительному. В настоящее время постулируется два возможных сценария будущего человечества: либо оно вы­работает такие технологии своего развития, которые обес­печат его дальнейшую устойчивую коэволюцию совместно с окружающей средой — природой, либо выродится по при­чине лавинообразного нарастания глобальных катастроф.
 Процесс развития всегда имеет системный характер. В нем в бесконечно многообразных сочетаниях синтезиру­ются все фундаментальные отношения и связи мирозда­ния. Системность развития выражается через соотноше­ние категорий содержания и формы, целого и части, струк­туры и элемента, системы и среды. В категории системы мыслят определенным образом организованную совокуп­ность элементов, связанных в единое целое необходимы­ми и достаточными взаимоотношениями. Существует че­тыре типа систем: природные, социальные, технические и идеальные. В понятии среды отражается совокупность внешних характеристик возникновения и развития сис­темы. Отношение система — среда раскрывается через от­ношение содержания и формы. Содержание есть подвиж­ное единство необходимых, существенных свойств и взаи­мосвязей элементарных частей предмета и их комплексов. Форма представляет собой внешнее существование этого единства, его устойчивое проявление во взаимодействии системы и среды. Так, содержание современной эпохи мож­но определить как становление информационного общества, формой которого является антропогенная цивилизация.
 Основные законы и категории диалектики отражают узловые, основные пункты, стадии, отношения процессов развития, а также представляют собой ступени и регулятивы познавательного процесса. Кроме рассмотренных выше, в структуру диалектики входят и другие принципы и кате­гории, например, категории прогресса и регресса, целого и части и т. д.
 4. Принцип антропоцентризма в концепции глобального эволюционизма
 В XX столетии проблема развития мира вышла за рамки философии, с одной стороны, с другой стороны, — за пре­делы отдельных областей знания (например, космологии или биологии). В настоящее время эта проблема является одной из краеугольных и в философии (проблемы диалек­тики), и в науке в целом (проблематика концепции глобаль­ного эволюционизма), и в отдельных науках (проблема эво­люции жизни в биологии или проблема происхождения сол­нечной системы в космогонии). Другими словами, проблема развития в современной философии и науке получила ста­тус фундаментальной мировоззренческой и методологичес­кой константы.
 Особенностью современного подхода к проблеме разви­тия мира является трансформация принципа антропоцен­тризма. В составе концепции глобального эволюционизма этот принцип обрел новую форму и занял в ней одно из цен­тральных мест. В самом общем виде суть современной ин­терпретации антропоцентризма можно выразить так: чело­век является эндогенным образованием по отношению к миру в целом и той его части, которую называют природой.
 Одной из форм антропоцентризма выступает так назы­ваемый антропный принцип в космологии (АПК): «Мир таков, потому что существует человек». Действительно, в известной нам области мира — нашей Вселенной — основ­ные параметры ее существования согласованы настолько « ювелирно», что только при этом наборе фундаментальных характеристик и возможно появление и развитие жизни, тем более разумной. Так что человек не есть случайное яв­ление. Он есть результат направленного мирового процесса самоорганизации, причем с бесконечно возрастающей «многоканальностью» согласования его параметров и уменьша­ющейся степенью стабильности существования новых бо­лее сложных форм существования.
 Однако не следует абсолютизировать указанный выше аспект. В современных условиях цивилизационного кризи­са на первый план выходит обратная сторона антропоцент­ризма: «существование человека во Вселенной возможно потому, что она такая, какая есть». Это означает, что есть предел способов и степени преобразования человеком ок­ружающего его мира. Сегодня, как никогда, эти пределы буквально ощутимы. Всякая экологическая проблема и есть зримое выражение этих пределов.
 В связи с вышесказанным, принцип антропоцентризма приобретает новое содержание. Человек занимает одно из центральных мест в мире не потому, что он есть «вершина» эволюционного процесса, ведь эта «вершина» может рух­нуть по причине своей собственной несостоятельности (глу­пости, идущей от самомнения и т. д.), а потому, что чело­век может стать фактором направляемости или управляе­мости развития, при этом направляя последнее в сторону повышения стабильности глобальной системы «общество — природа».
 Концепция глобального (универсального) эволюциониз­ма есть современная форма конкретизации философского учения о развитии мира. Следует помнить, что «все течет, все меняется », как утверждал Гераклит. Поэтому место че­ловека в мире и его отношение к нему в будущем будет так же меняться, а значит и само учение о развитии мира будет обогащаться новыми аспектами, новыми позициями виде­ния мира. Но одно останется неизменным — само развитие мира, которое постоянно требует как философского, так и конкретно-научного осмысления.
 Новое понимание антропоцентризма в соединении с современными взглядами на развитие нашло свое вопло­щение в теории устойчивого развития, ядром которой является идея коэволюции природы и общества. Сущ­ность последней состоит в том, чтобы определить согла­сованные с фундаментальными законами природы пара­метры и механизмы развития человеческой цивилизации. При этом следует учитывать то обстоятельство, что разви­вается не только явление, но и сущность, лежащая в его основе. Так, например, сегодня констатируется, что пери­од становления и развития постиндустриального общества характеризуется интенсивным обменом между людьми не веществом и энергией, а информацией, которая становит­ся основным объектом человеческой деятельности. Веще­ство же и энергия становятся средствами оперирования информацией. Если учесть тенденцию развития инфор­мационных технологий — снижение вещественных и энергетических затрат на производство, то можно прогно­зировать уменьшение антропогенных нагрузок на окру­жающую среду, что должно привести к снятию остроты экологических проблем в традиционном смысле. Но вме­сте с тем, можно предположить появление экологических проблем иного рода, например, загрязнения информаци­онного пространства.
 Литература
 Диалектическая культура мышления: История и современность / Под ред. А.А. Королькова. Н. Н. Ивановой. СПб., 1992.
 Кутырев В. А. Универсальный эволюционизм или коэволюция // При­рода. 1988. № 8.
 Материалистическая диалектика: Краткий очерк теории / П. Н. Федосеев, И. Т. Фролов, В.А. Лекторский и др. 2-е изд., доп. М., 1985.
 Мировая цивилизация: Проблемы развития: Сб. науч. тр. / Под ред. М. Я. Росенко и др. СПб., 1995.
 Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. М., 1987.
 Моисеев Н. Н. Еще раз о проблеме коэволюции. // Вопр. философии. 1998. №8.
 Назаретян А. П. Интеллект во Вселенной: истоки, становление, перспек­тивы / Российский открытый университет. М., 1991.
 Спор о диалектике // Вопр. философии. 1995. № 1. С. 118 - 183.
 Человек — Философия — Гуманизм: Тезисы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса (4-7 июня 1997 г.). В 7 т. Т. 5. СПб., 1997.
 VI. ПОЗНАНИЕ МИРА. ФОРМЫ И МЕТОДЫ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА
 1. Виды познания. Субъект и объект познания
 2. Познание как процесс идеального отражения мира
 3. Методология научного познания
 1. Виды познания. Субъект и объект познания
 В конце XX в. человечество оказалось перед проблемой разработки и выбора новых стратегий. В этих условиях рациональное постижение мира приобретает решающее значение в поисках наиболее оптимальных путей совре­менного цивилизационного развития. «Информационный взрыв», сопровождающий становление нового общества, привел к возрастанию масштабов познавательной дея­тельности, переводу производства знаний на информа­ционно-технологическую основу, широкому использова­нию ЭВМ в качестве средства получения новых знаний. Закономерностью социальной эволюции становится опе­режающее развитие науки по отношению ко всем осталь­ным процессам общественной жизни.
 В представлениях различных современных философ­ских школ эти процессы оцениваются отнюдь не одно­значно. Так, например, постмодернизм, претендующий на обобщенное представление вопросов о содержании и роли науки, негативно относится к научному познанию, предлагает полностью отказаться от результатов предше­ствующего развития науки. Представители постмодерниз­ма (С. Тулмин, Д. Гриффин и др.) рассматривают науку в ситуации собственной исчерпаемости, отрицают пробле­му истины, утверждают, что наука вообще не нужна, так как ученые показали свое бессилие перед ходом истории. Постмодернизм в гносеологии — это продолжение линии агностицизма в теории познания. Не случайно предста­вители этого модного в западной философии направления пытаются опереться на установки экзистенциализма (Ж.-П. Сартр, К. Ясперс и др.), деконструктивизма (Ж. Деррида), герменевтики (Гадамер, Рикер и др.), ряда других субъективистских философских школ, которые до­казывают, что мир непознаваем, что в процессе познания ничего не познается, истина интуитивна и т. д.
 В отличие от таких подходов к обоснованию проблемы познания и роли науки в познавательном процессе совре­менная материалистическая философия продолжает традиции материализма и сциентизма. В поисках новых мировоззренческих ориентиров, соответствующих реали­ям сегодняшнего дня, современная философия исходит из того, что рациональное постижение мира выступает необ­ходимым и определяющим условием целенаправленной позитивной деятельности человека и общества. Мир познаваем, а познание в различных формах есть процесс обогащения человека новым знанием, которое может быть определено как совокупность идей о мире, теоретическое овладение его предметами, их идеальная форма. Позна­ние есть диалектический процесс, в ходе которого мысль человека об объекте все более приближается к нему. Этот процесс бесконечен, как бесконечен в своих свойствах и проявлениях объективно существующий мир. В системе познавательной деятельности ведущую роль играет науч­ное познание, как наиболее глубокое и адекватное проник­новение в сущность вещей.
 Современная философия как формирующаяся новая форма философского мышления, опираясь на достижения тысячелетней истории философской мысли, ведет диалог со всеми сколько-нибудь значимыми философскими на­правлениями, поддерживая все содержащиеся в них пози­тивные наработки, особенно по вопросам познавательной деятельности, истины, закономерностей развития науки и др. Ее несомненным достижением является обобщение данных современной науки, особенно открытий в области синергетики, кибернетики, системотехники, искусствен­ного интеллекта и др. Принципиально важное значение приобретает обоснование с материалистических позиций проблемы понимания, разработка философии науки и ме­тодологии познавательной деятельности, включающей современные методы познания, признание вероятностных истин и др. Современная философия утверждает возраста­ние возможностей человека в бесконечном познании объективного мира. Но этот процесс необходимо предпо­лагает и возрастание роли социального регулирования по­знавательной и технологической деятельности людей.
 С этих позиций познавательное отношение человека к действительности является необходимым элементом всей системы его отношений к миру. Познание рассмат­ривается как общественно-исторический процесс деятель­ности человека, содержанием которого является отраже­ние объективной действительности в его сознании. Конеч­ным результатом такой деятельности является всегда новое знание о мире. Познание человеком объективной реальности происходит в различных видах и определенных формах. Первый вид познавательной деятельности — это так называемое обыденное или индивидуальное познание, которое формируется в процессе повседневной деятельно­сти, на основе личного опыта и обобщения, усвоения об­щественно значимого знания. Специфика этого знания заключается в том, что его содержание, прежде всего, свя­зано со знанием, информацией о единичных объектах и ситуациях. По форме оно является преимущественно об­разным, хотя элемент логического, рационального в нем тоже присутствует. Оно представляет собой информацион­но самую емкую форму знания. Установлено, что объем информации, которую накапливает человек к двадцати годам своей жизни, во много раз превышает объем инфор­мации, накопленный всеми науками.
 Второй вид познавательной деятельности — научное познание. Оно отличается от повседневного, обыденного, индивидуального, прежде всего, своим предметом. Наука изучает в процессах и явлениях только общее и необхо­димое, поскольку основным предметом научного позна­ния является нание законов. Но так как общее существу­ет только в единичном и через единичное, то, конечно, элемент знания единичного обязательно в нем присутству­ет. Нет науки, которая бы оперировала только общим и только необходимым, но случайное и единичное изучает­ся наукой лишь как средство, как путь к постижению об­щего и необходимого. Научное знание по форме всегда сконцентрировано в общих понятиях, т. е. в науке доми­нирует логическое, понятийное знание и, более того, сис­темное понятийное знание.
 Третий вид познания — философское, которое тоже является видом научного познания, но отличается двумя важными моментами: предметом этого знания является не просто общее, а универсально общее, всеобщее, т. е. суще­ственная универсальность. Философское знание всегда является мировоззрением, и поэтому оно не может не со­держать в себе оценки познаваемого. Оценка познаваемо­го — это обязательный элемент данного вида познания.
 Четвертый вид — художественное познание. Специ­фика его состоит в том, что оно в своей основе является образным и наглядным и поэтому близко к обыденному знанию. Однако по своему предмету оно содержит общее и необходимое, т. е. типическое и этим сближается с наукой, ограничиваясь при этом сферой своего предмета — чело­веком и человеческими отношениями. С философским по­знанием его сближает оценочный характер. Более того, для художественного познания оценка имеет первостепенное значение.
 Все эти виды познавательной деятельности тесно взаи­мосвязаны. Так научное знание невозможно без философ­ского, а философское базируется на частнонаучном, и, на­конец, художественное творчество, художественное позна­ние активизирует все формы знания и является важным моментом, не всегда осознаваемым, но обязательным для всех видов познавательной деятельности. В основе всех лежит обыденное, повседневное знание. Без связи с пов­седневным, обыденным опытом не имеет смысла никакое другое знание.
 Ввиду того, что познавательная деятельность — это непрерывный процесс, в истории философии постоянно ставился и рассматривался по-разному вопрос о том, что же является «объектом» и «субъектом» познания. Так, например, метафизический материализм XVIII — XIX вв. исходил из «гносеологической робинзонады», т. е. пола­гал, что суть процесса познания состоит только в восприя­тии мира отдельным человеком. Одинокий человек, уче­ный только созерцает мир, воспринимает его, но не пре­образует. Под «объектом» познания понимался весь окружающий мир, все то, что находится вне сознания. Современный материализм исходит из того, что объяснить мир можно только в той мере, в какой мы его изменяем и преобразуем в практической деятельности. В широком смысле «субъектом» научного познания является общество, а «объектом» — весь окружающий мир, но только в тех границах, в которых общество, группа людей, человек с ним взаимодействует. Таким образом, процесс по­лучения знаний является результатом взаимодействия субъекта и объекта, и поэтому в нашем знании всегда со­держится два момента, две его составляющие: субъектив­ная форма (субъективный момент) и объективное содержа­ние. Вся современная наука учитывает их взаимодействие (например, система отсчета в теории относительности вводится как момент субъективный, в квантовой механи­ке — приборы и т. п.).
 Особенность взаимодействия субъекта и объекта в поз­навательной деятельности проявляется, прежде всего, в социальном познании, где объект и субъект познания со­впадают. Общество само себя познает. Вследствие этого само социальное познание имеет свои характерные черты: во-первых, социальные законы, в основном, носят статис­тический, вероятностный характер. Это связано с тем, что общество как объект познания для науки — это система законов, а социальные законы есть результат деятельнос­ти людей, поэтому они всегда принципиально статистичны. Кроме этого, в основе социального познания лежит изучение общественных отношений. Любое общество разделяется на две составляющие: материальную основу и духовную — сознание, и соответственно функциониру­ют два существенно различных типа законов: законы ма­териальной жизни и законы общественного сознания. Первые составляют базовую основу, а вторые совпадают с ними по содержанию как отражение первых. Так техничес­кая и технологическая деятельность людей привела к воз­никновению новых наук: кибернетики, информатики, си­нергетики и др. В то же время развитие техники поставило и ряд принципиальных философских проблем, в частнос­ти о ее роли в развитии общества и субъективного фактора.
 Особенность социального познания состоит также и в том, что сама общественная жизнь изменяется относи­тельно быстро, поэтому его развитие происходит на осно­ве, главным образом, относительных истин. Это означает, что на каждом уровне развития человечества имеет место свое понимание происходящего, свой подход к ценностям, к теориям, к методам, используемым в познании, и т. д. Наконец, социальное знание всегда связано с интересами людей. Истиной обладает, в основном, то знание, которое формируется представителями прогрессивных слоев обще­ства. Знание, получаемое и используемое реакционными социальными группами, утилитарно, имеет односторон­нюю направленность и потому ошибочно. Мера истиннос­ти знаний всегда характеризуется мерой прогрессивности в социальном развитии. Вхождение человека в новый цикл цивилизационного процесса определяет изменения в пред­ставлениях о научной рациональности и направленности научно-технического прогресса, но именно они формиру­ют содержание современной парадигмы теории познания.
 2. Познание как процесс идеального отражения мира
 Познание — высшая форма отражения. Раскрывая зако­ны действительности, оно в идеальной форме воссоздает предметы и явления во всем многообразии их свойств. Это оказывается возможным потому, что познавательная дея­тельность человека основывается на его предметно-чув­ственной, материальной, практической деятельности. Че­ловек ничего не может знать о предметах и явлениях внеш­него мира без того материала, который он получает от органов чувств, поэтому чувственное познание является необходимым условием и неотъемлемым аспектом познания вообще.
 Чувственное познание включает в себя три основные формы отражения: ощущение, восприятие и представле­ние. Ощущение — это субъективный образ объективной действительности, оно всегда одноаспектно. Восприятие — это уже целостный образ предмета, комбинация ощущений, благодаря которой объект воспринимается как нечто целое. Представление как чувственное отражение объекта позволяет воспроизвести его мысленно, когда он перед нами отсутствует. В силу этого в представлении от­ражаются не все воспринимаемые свойства, а лишь наи­более важные в каком-то отношении, воспроизводя тем самым нечто обобщенное и типичное. Специфика чувствен­ного познания заключается в том, что оно формируется в результате непосредственного взаимодействия с внеш­ним миром: сами чувственные образы выступают как не­что непосредственно данное. В чувственных образах объек­тивное содержание и субъективная форма даны в их непос­редственном единстве. Чувственное познание содержит информацию той биологической эволюции, которая при­вела к появлению высших животных и человека.
 Второй неотъемлемой частью процесса человеческого познания является абстрактное мышление, которое осу­ществляется в формах понятия, суждения и умозаключе­ния. Понятие как отражение существенных свойств изу­чаемых объектов, благодаря своей знаковой форме, не об­ладает наглядностью, объединяя в себе абстрактные признаки вещей (например, «элементарная частица» в фи­зике; «вид» — в биологии; «товар» — в политэкономии и т. д.). Человеческая мысль движется от менее абстрактных понятий ко все более абстрактным (например, от понятия «вещество» к понятию «материя»). Определенная связь понятий представляет суждение. Поскольку сущность аб­страктного мышления состоит в установлении связей и отношений, то содержание понятий можно раскрыть толь­ко через установление связей и отношений между ними (например, «скорость света не зависит от скорости источ­ника света», «содержанием современной эпохи является становление информационной цивилизации» и т. д.). Умо­заключение — это получение новых суждений на основе уже имеющихся, что достигается путем применения зако­нов логики. Например, «движение есть изменение вооб­ще», «в мире нет ничего, кроме различных форм движе­ния материи», следовательно, нематериального движения не существует. Логические законы — это обычные отно­шения вещей, миллиарды раз повторенные в человеческой практике и благодаря этому закрепленные и превращен­ные в нашем сознании в определенные правила, которы­ми мы пользуемся, часто даже не осознавая этого. Поэто­му на уровне абстрактного мышления мы имеем дело не только с осознанным, но и с подсознательным, без которо­го не может осуществляться логический процесс. Приме­ром может служить интеллектуальная интуиция.
 Качественная специфика абстрактного мышления со­стоит в том, что оно опосредовано, т. е. связано с отобра­жаемой действительностью только через чувственные фор­мы, которые служат для него исходным содержанием. В нем отображаются, прежде всего, связи и зависимости общих свойств, процессов и явлений объективного мира. По своей форме абстрактное мышление качественно отлич­но от чувственного познания тем, что оно существует в форме знаковых систем или языка, являющихся мате­риальной формой процесса логического мышления. Бла­годаря тому, что язык или знаковая форма становится средством переработки и передачи накопленной информа­ции, возникает относительная самостоятельность абстрак­тного мышления к исходному чувственному материалу, который лежит в его основе. Поэтому абстрактное позна­ние не сводимо к простому оперированию чувственными образами. В реальном процессе познания эти две стороны всегда образуют единство, хотя их соотношение и относи­тельная роль изменяются на разных уровнях и в различ­ных формах познавательной деятельности.
 Переход от чувственного уровня познания к логичес­кому совершается посредством операций абстрагирова­ния, обобщения и идеализации. При абстрагировании вы­деляется какое-либо одно свойство объекта из целого на­бора свойств. На основе обобщения данное выделенное свойство распространяется на многие другие вещи, кото­рых мы, возможно, никогда и не видели. Идеализация — это логическая операция, определяющая предел того или иного свойства. Например, когда мы говорим: «точка», «абсолютно черное тело», «несжимаемая жидкость» и т. д., то при этом какое-то свойство рассматриваем как аб­солютное. Специфика абстрактного мышления состоит в том, что путем использования указанных операций пре­образуется чувственный образ, а результаты преобразова­ния связываются затем знаковой формой. В современных условиях в связи с резким возрастанием объема научных знаний и возникает настоятельная потребность в разработ­ке специальных проблем, связанных с содержанием и фор­мами абстрактного мышления.
 Поскольку сущность познания заключается в том, что оно есть отражение объективного мира, и все его формы являются снимками, копиями соответствующих объектов, то центральным вопросом теории познания является воп­рос об отношении наших знаний к объективному миру. Этот вопрос рассматривается в теории истины. Истина — это соответствие, адекватность наших знаний содер­жанию объекта познания. Это соответствие имеет следу­ющие главные характеристики.
 Во-первых, это — объективность истины как такой части знаний, содержание которой от нас не зависит. Она существует потому, что объективен материальный мир, который в ней отражается, а отражение предполагает сход­ство с оригиналом. Поэтому-то в познании существует та­кой момент, который не зависит от нашего сознания, а все­цело определен воздействием на него внешнего мира. Это независящее от нас содержание наших знаний и есть объек­тивная истина.
 Во-вторых, по своей форме истина всегда субъективна, так как при взаимодействии объекта и субъекта всегда участвует сознание, определяя форму восприятия. На чув­ственной ступени познания эта форма определена предыс­торией человека и особенностями биохимических и физио­логических процессов. На уровне абстрактного мышления субъективность проявляется в зависимости от того, какие знаковые системы мы используем и при каких условиях ведем познание.
 В-третьих, это — абсолютность истины как той части знаний, которая не может быть опровергнута дальнейшим развитием познавательной деятельности. Такая истина существует только как тот предел, к которому стремится наше знание.
 В-четвертых, это — относительность истины как при­близительное, верное лишь при определенных условиях, знание. Знание относительно потому, что мир обладает бесконечной сложностью и находится в непрерывном раз­витии, в то время как на каждом уровне познания мы име­ем дело с его конечными формами. Выражение бесконеч­ного в конечном возможно только благодаря упрощению действительности, которое и ведет к приблизительности, а следовательно, к относительности наших знаний. Отра­жение, которое еще недавно было адекватным, через не­которое время перестает быть таковым. Например, геоцен­трическая концепция была заменена гелиоцентрической, подтвердив относительность наших знаний о мире. Точно также атомистическая теория, в которой утверждалась принципиальная неделимость атомов, просуществовала как абсолютная истина, начиная с учения Демокрита (V в. до н. э.) вплоть до XX в., когда был открыт электрон. Се­годня происходит пересмотр теории «большого взрыва» и вытекающих из нее таких проблем, как возраст нашей Вселенной, проблема мерности пространства, конечности и бесконечности мира. Если в естественных науках глав­ная трудность познания сопряжена со сложностью и мно­гообразием мира, то в социальных науках к этому прибав­ляется и изменение самих законов и общих условий соци­альных форм бытия.
 Понятием истинности знаний пользуются все, но в раз­ных философских направлениях ему придают различный смысл. Идеалистическая философия, в отличие от матери­алистической, отрицает истину. Так в объективном идеа­лизме она рассматривается как соответствие вещей их по­нятиям (Гегель, современный неотомизм). Для субъектив­ного идеализма соответствие понятий с вещами не может существовать, так как самих объектов либо вообще не су­ществует, либо это соответствие никак нельзя установить. Поэтому вопрос об истинности сводится здесь к правиль­ности тех методов и процедур, которые применяются, или к абстрактным критериям простоты, удобства или даже красоты теории (К. Поппер, неопозитивисты и др.).
 В теории истины особенно важное значение имеет воп­рос о критериях, которые позволяют установить истин­ность. Основным критерием истинности является практика, но ее понимание в различных философских направле­ниях тоже различно. Так, для неопозитивизма практика — это чувственный опыт, для экзистенциализма — чувствен­ные восприятия, оторванные от объективной реальности. Для материализма практика — это целесообразная, чувственно-предметная деятельность человеческого общества, направленная на преобразование объективной действительности. Ее содержанием является труд. Она су­ществует в трех главных формах: как производственная, социально-политическая деятельность и научный экспе­римент. Основной формой практики является производ­ственная, так как она определяет содержание всех осталь­ных ее форм.
 Практика играет определяющую роль в процессе позна­ния, составляет его основу, пронизывает все его формы. Так чувственное познание основано на непосредственном взаимодействии человека с внешним миром и объект та­кого взаимодействия всегда определен целями практичес­кой деятельности. Абстрактное мышление основано на познании объективных законов, но эти законы закрепля­ются в сознании только благодаря повторению в практи­ке. Познание, таким образом, через практику связано со своим объектом и опосредуется ею. Практика служит ис­точником познания, так как мы знаем мир в той мере, в какой способны к его практическому освоению и преоб­разованию. В то же время практика ставит перед познани­ем определенные цели и поэтому выступает как побуди­тельная, движущая причина познавательной деятельнос­ти. И наконец, практика является критерием истинности наших знаний. Только на практике человек может дока­зать истинность своих знаний. Но она не создает эту ис­тинность, а только позволяет ее установить. Если выводы, полученные на основании наших знаний, подтверждают­ся практикой, а деятельность оказывается успешной, то эти знания истинны.
 Таким образом, теория познания раскрывает законо­мерности и пути диалектического процесса отражения мира в сознании человека. Она формулирует общие прин­ципы и теоретические положения, описывающие и объяс­няющие этот процесс. В связи с этим на современном эта­пе общественного развития приобретают первостепенное значение вопросы методологии научного познания, совер­шенствования форм и методов познания.
 3. Методология научного познания
 Методология — философское учение о методах познания и преобразования действительности. Поскольку метод связан с предварительными знаниями, методология делит­ся на две части: во-первых, это — учение об исходных ос­новах (принципах) познания и, во-вторых, это — учение о способах и приемах исследования, опирающихся на эти основы. В учении об исходных основах познания анализи­руются и оцениваются те философские представления и взгляды, на которые исследователь опирается в процессе познания. Следовательно, эта часть методологии непосред­ственно связана с философией, с мировоззренческими ус­тановками. В учении о способах и приемах исследования рассматривается и теория частных методов познания, со­ставляющих общую методику исследовательской деятель­ности. Значение методологии научного познания состоит в том, что она позволяет выяснить подлинную философс­кую основу научного познания, произвести на этой основе систематизацию всего объема научных знаний, создать условия для разработки новой, еще более эффективной методики дальнейших научных исследований во всех об­ластях знания.
 Методы научного познания — средство познания, способ воспроизведения действительности в нашем со­знании, т. е. система принципов и правил практической и теоретической деятельности. Выработанные субъек­том познания методы научного познания — это такая пос­ледовательность операций в познавательной деятельнос­ти, которая позволяет найти общее, закон, необходимость в изучаемой области. Чем более общим является закон, лежащий в основе метода, тем более общим является и сам метод.
 В соответствии с масштабами применения выделяют следующие уровни методов. Во-первых, предельно общие методы, т. е. те, которые выходят за рамки науки: напри­мер, такие мысленные операции как синтез, анализ, умо­заключение и т. п. К общим методам относится и диалек­тическая логика, которая применяется как в научном, так и в других видах познания, являясь самым общим мето­дом вообще, а следовательно, и в науке. Во-вторых, мето­ды, которые применяются только в научном познании, т. е. во всех науках. Общенаучными методами являются, например, такие как: наблюдение, эксперимент, модели­рование, аксиоматический метод и т. д. В-третьих, частнонаучные методы, которые применяются в отдельных науках или в группе наук. Например, закон сохранения энергии применяется и в физике, и в химии, и в какой-то мере в биологии, но применение его в социальных науках, в психологии уже теряет смысл. В рамках отдельных наук применяются, например, метод меченых атомов — в фи­зике, метод опроса и анкетирования — в социологии и т. п. В четвертых, методики, применяемые для решения спе­цифических задач в данной конкретной области опре­деленной науки. Их применение зависит от той или иной ситуации, ее особенностей, того или иного эксперимента, теории и т. д. Методы всех уровней характеризуются оп­ределенными свойствами, среди которых можно выделить следующие: ясность или общепонятность; детерминиро­ванность или отсутствие произвола в применении соответ­ствующих регулятивных принципов, что, в частности, обеспечивает обучаемость данным методам; подчиненность определенной цели, задаче; результативность или способ­ность обеспечивать достижения намеченной цели; надеж­ность или способность с большей вероятностью обеспечи­вать получение искомого результата; способность давать результат с наименьшими затратами средств и времени и др. Естественно, что не все указанные свойства присущи каждому методу, но чем больше он разработан, тем в боль­шей степени может удовлетворять вышеперечисленным свойствам.
 По функциональному назначению и способам приме­нения методы подразделяются на эмпирические и теоре­тические. Эмпирический уровень знания — это знание, полученное непосредственно из опыта, с некоторой раци­ональной обработкой свойств и отношений изучаемого объекта. Он всегда представляет собой базу для теорети­ческого уровня знания. Теоретический уровень — это зна­ние, полученное путем абстрактного мышления. Теория в широком значении — это наука, знание вообще, в отли­чие от практической деятельности людей. В более узком значении — знание, имеющее строго определенную фор­му. Познавая тот или иной объект, человек начинает про­цесс познания с внешнего его описания, фиксирует отдель­ные его свойства, стороны. Затем, углубляясь в содержа­ние объекта, раскрывая законы, которым он подчиняется, переходит к объяснению его свойств, связывает знания об отдельных сторонах предмета в единую, целостную систе­му. Получаемое при этом глубокое разностороннее конк­ретное знание о предмете и есть теория, обладающая опре­деленной внутренней логической структурой.
 Деление познавательного процесса на эмпирический и теоретический уровни знания не совпадает с разделением познания вообще на чувственное и абстрактное, посколь­ку последнее характеризует диалектику процесса отраже­ния вообще, а различие между эмпирическим и теорети­ческим относится к области только научного познания. Эмпирическое познание формируется в процессе взаимо­действия с объектом исследования, когда мы непосред­ственно воздействуем на него, взаимодействуем с ним, об­рабатываем результаты и получаем вывод. Эмпирический уровень разделяется на стадии, каждая из которых имеет свои собственные методы. Во-первых, взаимодействие с объектом исследования, где ведущими являются такие методы, как наблюдение и эксперимент; во-вторых, сис­тематизация и классификация полученных эмпиричес­ких данных при помощи графиков и таблиц; в-третьих, стадия эмпирического обобщения и, в-четвертых, заклю­чительная стадия, на которой мы получаем эмпирические факты.
 Но получение отдельных эмпирических фактов и за­конов не позволяет еще построить систему законов. Для того, чтобы познать сущность, нужно обязательно перейти к теоретическому уровню научного познания. Этот уро­вень всегда начинается с поиска исходных принципов по­строения теории, а переход к нему представляет каче­ственный скачок. Поиск принципов для построения теории осуществляется путем интеллектуальной интуи­ции, которая является важным средством нахождения ис­тины. В ее основе лежат определенные принципы: это — значительное накопление знаний в соответствующей обла­сти познания, поскольку интуитивное решение можно на­ходить только в том случае, если обладаешь достаточно большим запасом знаний. Так как механизм действия ин­туиции основан на аналогиях, интуитивные ассоциации устанавливаются с их помощью, универсальным источни­ком и всеобщей формой которых являются законы диалек­тики. Овладение системой философских категорий — не­обходимое условие эффективного результата интеллекту­альной интуиции. Одним из источников активизации интеллектуальной интуиции является процесс художе­ственного освоения мира, поэтому овладение искусством, знание его — также фактор, существенный для интеллек­туальной интуиции.
 Второй этап теоретического уровня — построение на­учной теории как содержательной, так и формальной. Ве­дущими методами здесь являются: аксиоматический ме­тод, абстрагирование, идеализация. Когда теория по­строена, то выдвигается последняя задача: сопоставление теории с действительностью, построение соответствующей модели, которая бы связывала положение теории с теми или иными эмпирическими фактами. При этом часто при­ходится пользоваться так называемым мысленным экспе­риментом. На основе построенной промежуточной моде­ли опять проводится эксперимент, и чем более отдаленные выводы можно при этом проверить, тем больше оснований считать эту теорию истинной. Когда такие модели постро­ены, можно утверждать, что процесс познания является относительно завершенным. Но до тех пор, пока теорию не удается проверить, связать с экспериментальными фак­тами, она остается гипотезой. Примером этому могут яв­ляться все современные космологические теории.
 Эмпирический и теоретический уровни знания, хотя и отличаются по предмету, средствам и методам исследова­ния, в реальной действительности всегда неразрывно свя­заны между собой. Их взаимодействие осуществляется на основе практики, которая пронизывает все стороны и уровни познавательной деятельности, объединяя их различные аспекты в результатах нового знания.
 История человечества — это история познания им са­мого себя и окружающего мира на основе практической деятельности. В настоящее время в условиях поиска но­вых смысловых ориентиров происходят глубокие изме­нения в содержании общественной практики и возника­ет необходимость разработки теории, которая должна не только адекватно отразить, но и определить направлен­ность современного социального развития, опережая его в конкретных результатах. Такую возможность для фи­лософской теории создает ее непосредственная связь с научным познанием мира и результатами этого позна­ния. Для перехода философии на новую парадигму в сфе­ре гносеологии требуется разработка принципиально но­вой методологии научного познания, соответствующей информационно-технологической основе познавательной деятельности. Развиваясь и изменяясь, наше знание о мире становится все более глубоким, объективным и кон­кретным, определяет содержание новой научной карти­ны мира, создает предпосылки для уверенного перехода человечества на новый виток истории. Отрицание необ­ходимости познавательной деятельности и использования ее результатов в общественной практике — это позиция определенных социальных групп, которые либо не спо­собны подняться до уровня научного мышления, либо имеют особые интересы в поддержании хаотической сти­хийности и неопределенности в развитии современного цивилизационного процесса.
 Литература
 Алексеев П. В., Панин А. В. Теория познания и диалектика. М., 1991.
 Барсков А. Г. Научный метод познания: возможности и иллюзии. М., 1994.
 Бургин М. С., Кузнецов В. И. Введение в современную точную методоло­гию науки. Структуры систем знания. М., 1994.
 Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1994.
 Исторические типы рациональности. Т. 1 / Отв. ред. В. А. Лекторский; Т. 2 / Отв. ред. П. П. Гайденко. М., 1996.
 Познание в социальном контексте. М., 1994.
 Руткевич М. И., Лойфман И. Я. Диалектика и теория познания. М., 1994.
 Рыбаков Н. С. Факт. Бытие. Познание. М., 1994.
 Современные теории познания. М., 1992.
 Степин В. С. Динамика научного знания как процесс самоорганизации. М., 1994.
 Хвостова К. В., Финн В. К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. М., 1997.
 VII. ОБЩЕСТВО КАК ОБЪЕКТ ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА
 1. Понятие общества. Основные концепции общественного развития
 2. Материальные и идеальные факторы в жизни общества
 3. Труд — главное условие преобразования действительности в новое бытие
 4. Самоорганизация и управление в развитии общества
 1. Понятие общества. Основные концепции общественного развития
 Общество — открытая материальная система, развиваю­щаяся на основе объективных социальных законов, фор­ма жизнедеятельности людей, способ их социальной орга­низации.
 Общественная жизнь как совокупность всех соци­альных процессов является объектом изучения многих об­щественных дисциплин, а в сфере философского мышле­ния ее содержание исследуется социальной философией, которая, основываясь на принципе антропоцентризма, исследует состояние общества как целостной системы, все­общие законы и движущие силы его функционирования и развития, его взаимосвязь с природной средой, окружаю­щим миром в целом. Основу социальной системы состав­ляет совместная деятельность людей по производству и воспроизводству условий, необходимых для существова­ния человека, и самого человека как общественного су­щества.
 Общественная жизнь как социальная материя являет­ся высшей формой движения материального мира. Обще­ство возникло в результате эволюции природы и с самого начала своего существования характеризовалась как спе­цифическая системная организация, отличающаяся от других материальных систем особой элементной базой. Она включает в себя материальное и духовное производ­ство, различные формы общественных отношений, базис и надстройку, социальную структуру, политические ин­ституты и т. д.
 Общество характеризуется так же особым механизмом передачи информации и способом наследования. Но самое главное отличие социальной материи от других ее форм движения состоит в том, что она включает в себя не толь­ко материальные, но и духовные процессы, сознание, ко­торые в своем взаимодействии определяют уровень и со­держание общественной жизни.
 Структурная характеристика общества предполагает не только выявление его элементной базы, но и опреде­ление места и роли каждого из этих элементов в его фун­кционировании и развитии. Основными сферами жизне­деятельности общества являются материально-произ­водственная, социальная, политико-управленческая и духовная. При взаимодействии этих сторон обществен­ной жизни ведущей стороной в социальном процессе яв­ляется материально-производственная или экономичес­кая, т. е. производство, распределение, обмен и потреб­ление разного рода предметов и услуг. Материальное производство создает исходные условия для жизнедея­тельности людей. Оно всегда носит общественный харак­тер и определяет взаимодействие людей в процессе их воздействия на природу, преобразования материала при­роды в предметы, необходимые для удовлетворения по­требностей человека. Однако в реализации общественных связей, в их качественных характеристиках ведущую роль играет духовная сфера. В зависимости от того, на каком уровне понимания — сознательном или бессозна­тельном — осуществляет человек свою деятельность, за­висят ее результаты как в глобальных, так и локальных масштабах. Общественная жизнь — это неразрывное единство материального и духовного, их взаимодействие и переходы одного в другое.
 Общество — постоянно развивающаяся система. В своей эволюции оно последовательно проходило опреде­ленные закономерные этапы, которые в социальной науке фиксируются в социокультурных цивилизационных кри­териях. Каждый новый этап цивилизационного процесса характеризовался освоением более высоких технологий, с соответствующим им техническим обеспечением, услож­нением социальной структуры, более широким масштабом взаимодействия с окружающей средой, определенными формами коллективной общественной деятельности. Но главными показателями в развитии общества всегда явля­лись характер общественных отношений, уровень духов­ности человеческого фактора и демократичности соци­альных структур. Отличительными чертами современно­го общества являются глобальные масштабы производства (материального и духовного), информационно-технологи­ческий способ воспроизводства всей системы обществен­ных отношений, утверждение демократических форм жиз­недеятельности, опережающее развитие науки и духовной культуры в целом по отношению ко всем остальным сто­ронам его жизни.
 Философское учение об обществе развивалось истори­чески и как составная часть философии прошло длитель­ный путь развития. Так уже в Древнем мире были сфор­мулированы многие важнейшие его положения. Выдаю­щийся древнегреческий философ-материалист Демокрит определял историю человечества как естественный процесс, а переход людей от дообщественного к общественно­му состоянию— «нуждой», которая ставила их на путь приобретения знаний, собирания запасов и т. д. Обще­ственная жизнь определяется равенством людей перед за­коном, верой в силу их разума, способностью познавать и разрешать сложные социально-этические проблемы. Дру­гой известный мыслитель древности — Платон разработал учение об «идеальном государстве» как разумном устрой­стве общественной жизни, пытался обосновать связь меж­ду справедливостью и человеческой природой. Важные идеи в области социальной философии были высказаны Аристотелем, который рассматривал общество как сово­купность человеческих индивидов, объединенных для удовлетворения социальных инстинктов. В своем учении о человеке он выделял такие его черты как духовность и нравственность, рассматривал общество как социальные и политические начала бытия. Этим закладывались осно­вы учения об обществе как специфической сфере бытия, имеющей свои законы.
 Для периода Средневековья характерны теоретические поиски целостного обоснования мира, включающего обще­ственную жизнь, на основе религиозных представлений. С этих позиций социальный мир определялся как бытие особого рода, как программа человеческой жизнедеятель­ности, смысловое содержание которой задает Бог. Наибо­лее явно эта позиция была выражена в учении Августина Блаженного (354 - 430 гг.) и позднее у Фомы Аквинского (1225 - 1274 гг.). Августин писал, что вся история предоп­ределена Богом, все пороки общественной жизни явля­ются результатом грехопадения людей. Ф. Аквинский, развивая эту мысль дальше, утверждал, что человечес­кое общество изначально основано на неравенстве и люди должны мириться с этим. Неравенство людей является не только результатом грехопадения, а «угодно воле Бога».
 В условиях Нового времени мыслители, отвергавшие религиозные взгляды, считали, что общество возникло и развивается естественным путем. Разрабатывались кон­цепции его договорной организации (Гоббс, Руссо и др.). Гражданское общество рассматривается как совокупность индивидов и познается на основе механического описания объекта. Объективный идеалист и диалектик — Гегель оп­ределял гражданское общество как «зависимость всех от всех» на основе достижения социальных интересов. Он впервые попытался отразить его в виде необходимого про­цесса развития абсолютной идеи как «постепенного вос­хождения к свободе». Другой представитель немецкой классической философии — Л. Фейербах определял гражданское общество как совокупность индивидов, объединенных природной субстанцией. Проблемам общественной жизни большое внимание уделялось в русской социологической мысли (А. И. Герцен, Н. Г. Чернышев­ский, В. С. Соловьев и др.), которая традиционно была об­ращена к народу. В целом же социологическая мысль это­го периода, выйдя на новый уровень рассмотрения об­щественных наук и выдвинув отдельные рациональные положения, не смогла преодолеть рамки идеалистических и утопических представлений об обществе.
 Новым этапом в разработке социальной философии явилась материалистическая теория марксизма, согласно которой общество — не простая сумма индивидов, а сово­купность «тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу».* Рассматривая развитие об­щества как естественно-исторический процесс, в котором действуют и проявляют себя специфические особые соци­альные законы, Маркс и Энгельс разработали учение об об­щественно-экономических формациях, определяющей роли материального производства в жизни общества, решающей роли народных масс в общественном развитии и другие важные положения исторического материализма, дали ответы на вопросы, поставленные историей в повест­ку дня в период утверждения капитализма как ведущего для своего времени, но изначально обремененного антагонизмами общественного строя.

<< Пред.           стр. 2 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу