<< Пред.           стр. 4 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу

 3) власть в обществе переходит в руки информацион­ной элиты, которая обновляется на основе социальной стратификации;
 4) подавляющая часть населения Земли переходит в сферу информационной деятельности и ее обслуживания;
 5) следствием этих процессов является радикальная гуманизация всей системы культуры, социальных связей, семейно-бытовых отношений, отношений власти;
 6) противоречия между новым «компьютерным» поко­лением и носителями старой «индустриальной» психоло­гии, неизбежные издержки в виде образования большой массы избыточного населения и другие проблемы решают­ся на основе принципа социальной справедливости за счет перераспределения накопленного обществом богатства, научного управления общественными процессами;
 7) информационное общество само по себе безотноси­тельно и нейтрально к любой социальной системе. Оно ре­ализует принцип гуманизма для всех на основе возраста­ния порога информированности, улучшения социальной заботы о членах сообщества, роста образования и здраво­охранения, сокращения рабочего времени, повышения благосостояния посредством увеличения производитель­ности труда, облегчения всех форм общения, устранения языковых и культурных барьеров.
 Такого рода идеальная модель общественного мироус­тройства чрезвычайно привлекательна, но в основе ее ле­жит все тот же принцип технологического детерминизма, абсолютизация роли технико-технологических факторов в истории. Разумеется, многие аспекты этой доктрины имеют реальный смысл и актуальное для современного мира значение. Информация всегда играла большую роль в жизни общества, функционируя в структуре обществен­ного и индивидуального сознания, профессиональной, культурной, религиозной, политической и бытовой дея­тельности. В современном обществе ее роль и ценность зна­чительно возрастают благодаря возникновению информа­ционной технологии, банков данных, технической базы, включающей в себя сверхмощные компьютеры последне­го поколения, эффективные методы программирования, новейшие информационные и коммуникационные систе­мы. Новая научная информация используется для обеспе­чения ресурсосберегающих технологий, качественного преобразования производственных структур на основе комплексной автоматизации, решения глобальных и мно­гочисленных социальных проблем. Она оказывается един­ственным видом ресурсов, которые человечество не растра­чивает, а создает и накапливает. В видимой исторической перспективе, несомненно, приоритетным и эффективно развивающимся будет то общество, которое обладает лучшей информацией, лучшим техническим информаци­онным обеспечением, которое сможет быстрее осваивать накопленную информацию, доводить ее до уровня практи­ческой реализации в сфере производства, науки, культу­ры, управления.
 Становление нового информационного общества дает перспективу социального развития, раздвигает горизон­ты познания. В то же время представления о универсаль­ной способности этого общества решать любые соци­альные проблемы с помощью столь же универсальных технических и технологических инструментов по мень­шей мере ошибочны и иллюзорны. Какой бы сверхмощ­ной, совершенной и социально нейтральной ни была ин­формационная техника и технология, она не в состоянии, в силу своей социальной ограниченности, автоматически обеспечить гуманизацию всех общественных отношений, создание достойных условий жизни для всех. Технокра­тическая иллюзорность многих представлений о перспек­тивах будущего человечества очевидна и, прежде всего, потому, что Д. Белл, О. Тоффлер, А. Кинг и другие авто­ры этой концепции унифицируют, космополитизируют самого человека, лишают его естественных природных качеств. Их идеальная модель информационного обще­ства принципиально ничем не отличается от идеального государства Платона, «Города солнца» Т. Кампанеллы, учений социалистов-утопистов. Никакой уровень эконо­мического и технического развития не обеспечивает автоматически, сам по себе, реализацию общественных идеалов.
 Реальная практика, накопленный опыт становления новых общественных отношений — необходимый ориен­тир в определении динамики и содержания этого процес­са. Важный материал для разработки модели постиндуст­риального общества дают экономически развитые страны мира, давно использующие современные информационные технологии, имеющие современную техническую базу. Их реальные достижения в социальном переустройстве, реше­нии многих общественных проблем несомненны. Это про­является в резком снижении порога социальной диффе­ренциации и возникновении устойчивых структур пред­ставителей среднего класса. Уровень благосостояния, социального обеспечения, образования, здравоохранения в большинстве этих стран находится на достаточной высо­те, что можно определить с помощью объективных крите­риев норм потребления, жилищного обеспечения, продол­жительности жизни и др. Применение новейших знаний, техники, технологий позволило радикально изменить структуру производства, его техническую оснащенность, минимизировать число занятых непосредственно в произ­водственной сфере. Осязаемые результаты получены и в решении других социальных проблем.
 В то же время большинство развитых стран мира про­должают оставаться своеобразной «вещью в себе», а цент­ральная идея планетарной заданности информационной цивилизации остается невостребованной. Новейшие дос­тижения науки и техники, информационные новации ис­пользуются ими преимущественно с государственно-эгои­стических позиций для обеспечения своего технологичес­кого приоритета. При этом продолжается колоссальная растрата научных достижений, материальных средств и ресурсов с целью создания новейших систем вооружения, средств уничтожения людей. Ни одна из этих стран не стре­мится радикально решать вопрос о мировом перераспре­делении общественного богатства для устранения сложней­ших социальных и иных проблем. В то же время порог от­личия в благосостоянии жителей этих стран и других стран мира не снижается, а неуклонно растет. Вопросы оптими­зации природной среды, экологического равновесия, име­ющие значение для всего человеческого сообщества, так­же остаются в подчинении узкоутилитарных соображений собственного национального благополучия. Улучшение экологической обстановки в большинстве этих стран дос­тигается не столько за счет повышения экологической культуры населения, сколько вследствие усиления роли правовых и иных социальных регуляторов. Причем эти проблемы нередко решаются за счет третьих стран, в том числе и России.
 Использование новейшей техники и технологии в ка­честве средства оптимизации общественных процессов да­леко не всегда дает ожидаемый результат. Опыт разви­тых стран показывает, что автоматизация производства, использование информационной технологии не способ­ствуют снижению индустриальной нагрузки, так как про­должается искусственное стимулирование потребностей, увеличение потребления, конкурентная борьба произво­дителей. Противоречивость этого процесса проявляется и в том, что наряду с увеличением творческих парамет­ров деятельности доля рутинного труда в рамках накоп­ления, хранения, переработки информации увеличивает­ся еще более высокими темпами. Характерно и то, что практическое воплощение одной из центральных идей информационного общества о социально справедливых формах перераспределения общественного богатства не принесло ожидаемого эффекта. Создание приемлемых ус­ловий благосостояния для всех породило, с одной сторо­ны, усиление тенденций социального иждивенчества, а с другой — снизило трудовую и предпринимательскую активность, привело к массовому недовольству социаль­но активной доли населения.
 При оценке тенденций становления информационно­го общества нельзя сбрасывать со счетов и сформирован­ные веками национальные, культурные ценности, психо­логические особенности различных социальных групп. Опыт многолетней интеграции развитых стран Европей­ского сообщества, например, показывает всю сложность этого процесса, отсутствие массовых космополитических настроений, приверженность людей к устоявшемуся ук­ладу жизни, приоритетность национальных и государ­ственных традиций в структуре ценностей массового со­знания.
 Даже некоторые характеристики влияния информаци­онно организованного общества на решение социальных проблем указывают на преждевременность и ошибочность однозначных оценок его основных параметров. Решение сложных общественных проблем не может быть подчине­но идее однопорядковой детерминации. Это комплексная задача, требующая серьезного изучения и создания необ­ходимых социально-экономических, правовых, нрав­ственных и иных предпосылок своего разрешения. Прак­тика экономически развитых стран, утверждающих себя на путях информационной цивилизации, свидетельству­ет, что возрастающее в этих условиях усложнение всей системы общественной жизни требует усиления государственного регулирования социальными процессами, научно обоснованного прогнозирования их результатов и по­следствий, разработки целевых программ реализации задач тактического уровня и стратегического масшта­ба в становлении постиндустриального общества.
 Литература
 Вазюлин В. А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М.: Изд-во МГУ, 1988.
 Воронин А. А. Техника как коммуникационная система // Вопр. филосо­фии. 1997. № 5.
 Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1991.
 Зотов В. А., Шевченко В. Н. Очерки социальной философии. М., 1994.
 Иноземцев В. Проблемы постсоциалистических экономик // Своб. мысль. 1997.№ 6.
 Каширин В. П. Философские проблемы технологии. Томск, 1988.
 Моисеев Н. Н. Информационное общество как этап новейшей истории // Своб. мысль. 1996. № 1.
 Романовская Т. Б. Наука XIX -XX веков в контексте культуры. М., 1995.
 Тоффлер О. Проблемы власти на пороге XXI века // Своб. мысль. 1992. №2.
 Философия техники // Вопр. философии. 1993. № 10.
 Философия техники: история и современность / Отв. ред. В. М. Розин. М., 1996.
 Яковец Ю. В. Формирование постиндустриальной парадигмы // Вопр. философии. 1997. № 1.
 XI. ЧЕЛОВЕК В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНЫХ СВЯЗЕЙ
 1. Понятие социальное структуры. Виды социальных общностей
 2. Классы и их роль в системе социальных связей. Основные концепции социальной дифференциации современного общества
 3. Социальная дифференциация в информационном обществе
 1. Понятие социальной структуры. Виды социальных общностей
 Любое общество является не суммой отдельных индиви­дов, а представляет собой систему социальных связей и отношений между различными общностями, в которые объединены люди.
 К социальным общностям относятся классы, страты, профессиональные и отраслевые группы, народности, на­ции, интернациональные и региональные сообщества, де­мографические группы, городские и сельские формы жиз­недеятельности людей, трудовые, семейные и другие об­разования. Социальная сфера общества — это сложная система взаимодействия людей через многообразные виды социальных общностей, а социальные отношения — их связи на основе объективно существующих имуществен­ных, профессиональных, демографических, этнонациональных и других различий. Совокупность различного рода социальных общностей и отношений между ними и представляет собой содержание понятия социальной структуры общества.
 Объединяя людей на основе отношений собственности, положения в системе общественного разделения труда, фактора власти, демографических и иных критериев, со­циальные общности характеризуются определенными спе­цифическими признаками как материального, так и ду­ховного порядка. В таблице приведены основные виды со­циальных общностей, их критерии и признаки.
 Виды социальных общностейКритерии выделения социальных общностейПризнаки общностей
 Классы
 (страты)Место в системе
 общественного
 производстваОтношение к собственности,
 величина дохода, фактор
 власти и др.
 Профессиональные общностиПоложение
 в системе
 разделения трудаХарактер трудовой
 деятельности
 Отраслевые
 общностиСфера приложения
 трудаНаправленность производственной
 деятельности
 Этнонациональные общностиЭтническая
 и национальная
 принадлежностьОбщность происхождения,
 языка, территории, эконо­мической
 жизни, особенности культуры
 и психологии
 Региональные образованияМежэтнические,
 межнациональные
 и межгосударст­венные связиРазличные уровни
 интернациональных связей
 во всех областях
 общественной жизни
 Демографические общностиПоловозрастные характеристики индивидовМолодежь, женщины, пенсионеры и другие социальные группы
 Террито­риальные общностиМесто проживания
 (город, деревня, район, область и т.д.)Государственно-
 административные
 бразования
 Расовые группыМорфологические и
 физические
 особенностиЦвет кожи, рост, объем
 черепа и т. д.
 Производст­венные коллективыРешение производственных
 проблемОрганизационные формы
 трудовой деятельности
 СемьяРодственные
 отношенияСовместное проживание,
 общее хозяйство, взаимная
 ответственность и т. д.
 
 
 Социальные общности обладают сложной организаци­ей, состоят из разнообразных социальных групп и слоев, находящихся во взаимосвязи и взаимодействии между со­бой. В процессе развития меняется их качественный и ко­личественный состав, происходит формирование новых об­щностей, растет социальная мобильность. Направленность этих изменений во многом определяет развитие общества. Образуя совокупности людей на основе различных крите­риев и признаков, социальные общности в зависимости от их численности подразделяются на большие (классы, на­ции, профессиональные и отраслевые группы и др.), средние (территориальные общности, производственные кол­лективы и др.) и малые (семья и др.).
 Социальная структура общества — понятие истори­ческое. Каждый тип общества в зависимости от характе­ра и способа воспроизводства обладает определенной со­циальной структурой. Так первобытнообщинный строй имел родоплеменную организацию, в которой род одно­временно выступал трудовым и семейным коллективом, а также формой социально-этнической общности. В ра­бовладельческом обществе возникают классы рабовла­дельцев и рабов, появляются профессиональные группы, формируется народность как форма этнической общнос­ти, утверждается моногамная семья и т. д. В условиях феодализма образуются классы феодалов и крестьян, ко­торые по мере трансформации экономических отношений уступают свое место новым социальным общностям: при капитализме — классу наемных работников (рабочему классу) и буржуазии, а при социализме — рабочему клас­су, крестьянству и интеллигенции. На этапе индустриаль­ного общества происходит формирование и развитие на­ций, растет многообразие отраслевых и профессио­нальных групп, меняется структура территориальных общностей.
 Однако к концу XX столетия становится очевидным, что индустриальное общество, которому схематично соот­ветствовали капиталистическая и социалистическая фор­мации, исчерпало возможности дальнейшего развития. В последние десятилетия происходят существенные изме­нения в содержании социальных групп и слоев, характере их взаимодействия. Появляются новые признаки в иден­тификации социальных общностей, возрастает социальная мобильность, формируются правящий класс, класс произ­водственных и непроизводственных работников, новый средний класс. Активно протекают процессы социальной дифференциации, появляются новые промежуточные группы, возникают крупные региональные наднациональ­ные и надгосударственные образования.
 История общества свидетельствует, что тенденцией развития социальной структуры является ее постоянное усложнение, возникновение новых общностей в зависимо­сти от уровня технико-технологического базиса и типа цивилизации. Социальная структура в определяющей сте­пени зависит от экономической основы общества, но она обладает относительной самостоятельностью и различным образом влияет на экономические отношения, политичес­кую, духовную и другие сферы общественной жизни.
 2. Классы и их роль в системе социальных связей. Основные концепции социальной дифференциации современного общества
 Классы как большие социальные общности являются наи­более представительным звеном социальной структуры. Каждому типу общества в зависимости от характера и тех­нико-технологического уровня производства соответствуют свои определенные классы. Причиной возникновения клас­сов явился объективный процесс разделения труда, в ходе которого формировалось и закреплялось отношение опре­деленных групп людей к собственности, определялись их положение и социальный статус. Основным критерием при дифференциации классовых общностей является их отно­шение к собственности (владение, пользование, распоряже­ние), выступающие как «фундаментальная точка отсчета для анализа социальной структуры».* В каждом обществе классы являются «продуктом отношения производства и обмена, словом, экономических отношений своей эпохи ».**
 
 * Clegg S., Boreham P., Dow G. Class, Politics and Economy. London, 1986. P.299.
 ** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 26.
 
 Впервые классы возникают в период становления ра­бовладельческого общества, когда в результате роста про­изводительных сил стало возможным получение прибавоч­ного продукта, становление частной собственности и сис­темы экономического неравенства между людьми. При переходе от одной общественно-экономической формации к другой происходила трансформация классовых образо­ваний и характера противоречий между ними, основан­ных на различных формах частной собственности (полной собственности рабовладельца на средства производства и на работника — раба, полной собственности феодала на средства производства и неполной на крепостного кресть­янина, полной собственности буржуа на средства произ­водства и отсутствии ее на работника — рабочего). Класс, владевший средствами производства и большей долей на­ционального богатства, занимавший монопольное положе­ние в системе организации и управления обществом и про­изводством, являлся не только экономически, но и поли­тически господствующим классом. Общность интересов и корпоративная солидарность классов всегда относительны и наиболее широко проявляют себя в критические перио­ды истории (войны, революции и т. д.).
 Вторая половина XX столетия вносит свои корректи­вы и в систему критериев определения социального соста­ва классов. Происходящие сдвиги в технологических и организационных основах информационного общества вы­зывают и соответствующие изменения структуры собствен­ности. Если ранее, как правило, отношения владения, пользования и распоряжения средствами производства ха­рактеризовали социальный статус одного лица, то в нас­тоящее время происходит разделение этих правомочий соб­ственника между различными индивидами. Это является одной из причин того, что фактор собственности опреде­ляется как необходимое, но еще недостаточное условие для идентификации классовых границ.
 Все большее значение приобретают факторы власти и контроля, профессиональной принадлежности, уровня до­ходов, положения индивидов на рынке труда, специфики их политической и культурной ориентации и др. Так, на­пример, в экономически развитых странах высший слой ме­неджеров формально хотя и не является собственником средств производства, но по своему профессиональному ста­тусу и уровню доходов эта социальная группа рассматрива­ется как неотъемлемая часть современного правящего клас­са. С другой стороны, многие рабочие в настоящее время имеют высшее образование, владеют определенным коли­чеством капитала в форме акций, облигаций и т. д., но это, однако, не служит основанием для зачисления их в другие классы. Это свидетельствует о необходимости наряду с фак­тором собственности использовать и другие критерии клас­совой идентификации. Среди них определяющее значение имеют факторы власти и контроля. Только комплексное ис­пользование вышеназванных критериев позволяет правиль­но определить социальный состав современных классов.
 Классы как большие социальные общности не являют­ся однородными, а включают в себя множество социально и функционально сложных и взаимосвязанных между со­бой групп людей, занимающих определенное место в исто­рически сложившейся системе общественного производ­ства. Это означает, что социально-классовая дифференциа­ция в современном обществе включает в себя его деление не только на классы, но и внутриклассовые слои, а также меж­классовые группы, выделяемые в соответствии с социаль­но-экономическими, культурологическими, поведенчески­ми и другими характеристиками. Многообразие элементов, образующих социальную структуру современного общества, позволяет говорить о ее сложности, сравнительной динамич­ности и новизне по сравнению с социальной структурой предшествующего общественного строя.
 Именно многообразие структурных элементов, образу­ющих социальную структуру информационного общества, явилось причиной существования в социологии множества ее теоретических моделей, авторы которых используют для обозначения классов самые разнообразные категории. Наи­более известными являются следующие модели социаль­ной дифференциации:
 — Классово-статусная модель М. Вебера: класс собствен­ников, рабочий класс, мелкая буржуазия, интеллигенция и беловоротничковые служащие, причем классами имену­ются группы, имеющие доступ к рынку и предлагающие на нем те или иные услуги. Группы статуса не связаны с ры­ночной ситуацией и различаются по образу жизни.*
 
 * Weber М. Selections from Economy and Society / Classes, Power and Conflict. Classical and Contemporary Debates. Ed. by A. Giddens and D. Held. University of California Press. 1982. P. 61 - 77.
 
 —Дихотомная классовая модель К. Маркса: буржуа­зия — пролетариат, между которыми располагается мелкая буржуазия, дифференцирующееся крестьянство, интелли­генция, причем эволюция классовой структуры идет по на­правлению усиления антагонизма между двумя основными классами и в конечном итоге приводит к социалистической революции, уничтожающей деление общества на классы.*
 
 * Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 91; Т. 16. С. 67 и др.
 
 —Классовая модель Р. Дарендорфа: господствующий класс, подчиненный класс, бесклассовые группы, диффе­ренцированные на основе отношений власти. Классовые от­ношения неизменно включают в себя конфликтующие ин­тересы.*
 
 * Dahrendorff R. Class and Class Conflict in an Industrial Society. London: Routledge and Regal Paul, 1959.
 
 —Классовая модель Э. Гидденса: высший класс, сред­ний класс, низший или рабочий класс. Критерии диффе­ренциации — различия рыночных возможностей индиви­дов, определяемые отношениями собственности, образова­тельной и технической квалификацией, положением во властных структурах.*
 
 * См.: Giddens A. The Class Structure of the Advanced Societies. London: Hutchinson, 1973.
 
 —Классовая модель Э. Райта: буржуазия, мелкая бур­жуазия, рабочий класс, дифференцированные на основе отношений собственности, обмена и власти. Наряду с классами Э. Райт выделяет так называемые противоречивые социальные образования, занимающие промежуточное положение в социальной структуре, а именно мелкие пред­приниматели, полусамостоятельные работники, менедже­ры и контролирующие лица.*
 
 * См.: Wright E. 0; Martin B. The Transformation of American Class Structure, 1960 - 1980 // American Journal of Sociology. 1987. Vol. 93. №1.
 
 —Классовая идентификация Дж. Голдорпа: класс ус­луг, объединяющий профессионалов, менеджеров и адми­нистративных работников; рабочий класс, в состав которо­го входят работники физического труда различной квали­фикации; промежуточный класс, включающий служащих, мелких предпринимателей и самостоятельных работников, а также технический персонал.*
 
 * См.: Goldthorpe J.H., Payne C. Trends in Intergenerational Class Mobility in England and Wales 1972 - 1983 // Sociology. 1986. Vol. 20. №1.
 
 — Классовая модель Д. Дэвиса: высший класс, средний класс, рабочий класс и низший класс, критериями иден­тификации которых служат уровень образования, профес­сиональный престиж, собственность и доход.*
 
 * Davis N.G., Uchida G.D. Class Identification of Men and Women in 1970-s and 1980-s // American Sociological Review. 1988. Vol. 33. № 1.
 
 Хотя современная социология и представлена многочис­ленными теоретическими школами, ведущим направлени­ем исследований классов все более становится комплексное использование всех критериев социальной идентификации и соответственно сближение различных методологий. В на­стоящее время социальная принадлежность индивидов оп­ределяется как их имущественным положением, так и по­зицией на рынке труда, факторами контроля, власти, дохо­дов и т. д. Рассматривая классы как большие социальные группы, выделенные на основе данных критериев, можно предложить их определение и сравнительную характерис­тику применительно к современным условиям.
 3. Социальная дифференциация в информационном обществе
 В условиях постиндустриального общества в процессе глу­боких внутриформационных изменений, происходящих в конце XX в. в экономически развитых странах мирово­го сообщества, определились следующие основные клас­сы: высший или правящий класс, класс производственных и непроизводственных работников (наемная рабочая сила) и средний класс. Именно они в своей совокупности состав­ляют главное содержание в системе социально-классовой дифференциации, определяя социальную структуру и об­лик ведущих стран мира.
 Высший или правящий класс включает в себя собствен­ников основных средств производства и капитала, а так­же лиц, занимающих ведущее положение в управлении фирмами, государственными структурами и т. д. Ранее общепринятым обозначением этой группы служил термин «буржуазия», под которым понималась группа собствен­ников средств производства, применяющих наемную ра­бочую силу. Включение в ее состав группы менеджеров высшего звена обусловило употребление категории «пра­вящий класс», под которым подразумевается классовая об­щность, объединяющая как крупных собственников, так и лиц наемного труда, выполняющих административно-управленческие функции. В 70 - 90-е гг. развитие данной общности характеризовалось дальнейшим укреплением позиций крупных собственников, занимающих ведущее положение в экономике постиндустриальных стран и фун­кционирующих в различных сферах материального и не­материального производства, существенным возрастани­ем роли высших служащих и менеджеров, чей социальный статус определяется их положением в сфере управления и соответствующим уровнем дохода, интенсивным обога­щением правящего класса в целом при сверхвысоких до­ходах его высших слоев. Так в начале 90-х гг. удельный вес доходов 5% самых богатых американцев превышал долю доходов 40% малоимущих и неимущих граждан. Для правящего класса характерен высокий уровень политичес­кой активности. В президентских выборах 1996 г. в США приняло участие до 77% группы администраторов и ме­неджеров; 57,6% лиц с годовым доходом свыше 50000 дол­ларов. Представители правящего класса преобладают в верхних эшелонах власти и в сфере большой политики.
 Указанные особенности социальной идентификации правящего класса во многом определяли направленность трансформации постиндустриального общества в последние десятилетия. О численности данного класса можно говорить лишь ориентировочно. Так в США большинство социоло­гов оценивают ее как 3 - 4% экономически активного насе­ления, из которых 1 - 2% приходится на экономическую и политическую элиту. Вместе с тем, именно правящий класс занимал и занимает ведущие позиции в структуре собственности, организации производства и управленчес­ких структурах. Класс крупных предпринимателей и ме­неджеров является основным субъектом политической власти, обеспечивая относительно стабильное социальное развитие.
 Класс производственных и непроизводственных ра­ботников, объединяющий лиц наемного труда, не имею­щих собственности на средства производства или распола­гающих ею в ограниченных масштабах, занятых преиму­щественно исполнительским трудом в различных сферах материального и нематериального производства. Ранее эта общность именовалась как «рабочий класс» или «проле­тариат», а в ее состав включались наемные работники, за­нятые физическим трудом в отраслях материального про­изводства. В настоящее время до 75% состава данного клас­са представляют низшие служащие, не выполняющие контролирующих функций, сферой приложения труда которых в основном являются услугопроизводящие отрас­ли. В этой связи для адекватного определения нового со­циального состава используется термин «класс производ­ственных и непроизводственных работников».
 К числу основных тенденций развития данной классо­вой общности следует отнести: постоянное и значительное увеличение ее численности (в США в начале 90-х гг. она со­ставляла свыше 80 млн. чел. — свыше 60% американской рабочей силы), повышение удельного веса функций нефи­зического и умственного труда в содержании профессио­нальных функций, резкое возрастание количественных ха­рактеристик отраслевых слоев и групп, занятых в услугопроизводящем секторе экономики (в США численность наемной рабочей силы сферы нематериального производ­ства возросла с 30,6 млн. чел. в 1970 г. до 58,4 млн. чел. в 1993 г.). К числу важных характеристик этого класса от­носятся общее повышение общеобразовательного и квали­фикационного уровня, увеличение численности довольно значительного слоя работников, обладающих ограничен­ным правом собственности на средства производства, впе­чатляющий рост жизненных стандартов данного класса и соответственно уровня потребления. Характерными черта­ми политической идентификации данного класса являют­ся достаточно невысокий уровень электоральной активнос­ти, наличие значительного числа внутриклассовых групп, занимающих промежуточное положение при партийном и идеологическом выборе, отсутствие прямого соответствия между классовой и партийной идентификациями и др.
 Все большую значимость в социальной структуре по­стиндустриальных стран приобретают так называемые средние слои или средний класс, занимающий промежу­точное положение между двумя отмеченными выше обще­ственными классами. К их числу относятся, прежде все­го, мелкие предприниматели — собственники небольших средств производства и обращения, непосредственно уча­ствующие в производственных процессах при ограничен­ном использовании наемной рабочей силы. В их состав так­же входят группы, выделенные на основе их положения в системе общественного разделения труда — подавляющая часть интеллигенции и средняя группа служащих. Если категория служащих включает группы лиц, выполняющих функции простого нефизического труда, то в состав интел­лигенции входят специалисты, профессионально занятые сложной умственной деятельностью.
 Социальный статус интеллигенции определяется поло­жением в системе разделения труда, однако ее представи­тели не имеют единого отношения к средствам производ­ства (группы самонаемной и наемной интеллигенции), различаются по своему положению в управленческой иерар­хии (группы интеллигенции, осуществляющие функции ру­ководства и контроля, и группы, не связанные с ними). Они существенно отличаются и по размерам и способам получе­ния доходов. Что же касается группы служащих, то в дан­ном случае она представлена менеджерами и управляющи­ми низшего и среднего звена, чьи профессиональные фун­кции включают в себя определенные элементы контроля. В своей совокупности эти разнообразные промежуточные общности составляют в настоящее время свыше 30% ра­бочей силы постиндустриальных стран.
 Ведущими тенденциями в развитии средних слоев в пос­ледние десятилетия явились: рост численности мелких предпринимателей, занятых в услугопроизводящем секто­ре экономики при одновременном сокращении количе­ственных параметров фермеров, значительный рост чис­ленности интеллигенции, усложнение их социального со­става и рост мобильности. Широкое распространение малых форм бизнеса и интеллектуализация всех сфер об­щественной жизни позволяют прогнозировать как даль­нейший численный рост промежуточных групп, так и воз­растание их значимости в социальной структуре современ­ного общества.
 Приведенный анализ характеризует процессы социаль­ной дифференциации в индустриально развитых странах. Что же касается государств с переходным типом экономи­ки, к числу которых относится и Россия, то здесь в настоя­щее время происходит трансформация старых социальных общностей и формирование новых. Так в 1995 г. структура занятого населения (67 млн. чел.) была следующей: 25,2 млн. чел. (37,6%) работали на государственных и му­ниципальных предприятиях, а 25,1 млн. чел. (37,4%) были заняты в частном секторе, из них 7 млн. (10,5%) составля­ли лица ненаемного труда. И хотя социальные границы со­временного российского общества существенно размыты, тем не менее, общая направленность эволюции социальной структуры во многом совпадает с общемировыми тенденциями. Так, в России формируется правящий класс (высшие государственные служащие, крупные бизнесмены), обретает контуры класс производственных и непроизводственных работников (рабочие, низшие служащие), а также растет численность среднего класса, объединяющего мелких пред­принимателей, интеллигенцию, служащих среднего звена.
 Все это свидетельствует, что информационная цивили­зация, складывающаяся в современном мире, объективно диктует новые закономерности в развитии социальной сферы. Сдвиги в содержании наемного труда, изменение содержания трудовых функций, связанных с увеличени­ем объема умственной деятельности, составляют основу для развития нового типа социальных связей людей на всех уровнях, характеризующих процесс воспроизводства ин­формационного общества. Это во многом предопределяет его относительно стабильное развитие. На основе роста национального богатства и все более широкого закрепле­ния естественных и гражданских прав человека отноше­ния классов, хотя и развиваются противоречиво, но посте­пенно теряют антагонистическую направленность и осу­ществляются в рамках социального партнерства.
 Противоречия современного общества преодолеваются на основе сдвигов в структуре собственности и труда, всемерного развития мелкого предпринимательства, роста социаль­ной мобильности, развития нового типа социальных связей людей. Их отношения все в большей степени строятся не на внешних детерминантах классовой принадлежности, а на основе собственного выбора, участия в неформальных массовых движениях в зависимости от характера и содержания деятельности и духовных интересов. Сдвиги в структуре наемного труда, его организации и управлении, изменение содержания трудовых функций, связанных с увеличением объема умственного труда и ростом культуры, определяют изменения интеллектуально-психологических качеств людей, использующих современную технику. Все это со­ставляет основу развития нового типа социальных связей на всех уровнях: от семьи до межнациональных связей и отношений.
 Анализируя динамику и содержание современной со­циальной структуры, некоторые исследователи делают вы­вод, что с преодолением техногенной цивилизации завер­шается огромный период в истории человечества, свя­занный с делением общества на классы. Антропогенная цивилизация, основой которой являются возрастающие масштабы интеллектуальной деятельности в ее различных видах и формах, создает условия для становления соци­ально многообразного бесклассового общества. Но все эти процессы, происходящие на основе информационной тех­нологии в экономически развитых странах, осуществля­ются не самотеком, а предполагают реализацию научно разработанных программ трансформации индустриально­го общества в информационную цивилизацию, включая соответствующие механизмы этой реализации.
 Литература
 Беляева Л. А. Социальная модернизация в России в конце XX века. М., 1997.
 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
 Голенкова З. Т., Игитханян Е.Д. Социально стратификационные процес­сы в российском обществе // Вестн. Московск. ун-та. Социология и политология. 1995. № 4.
 Гордон Л. Россия: рабочее движение в переходном обществе // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 10.
 Ионин Л. Г. Культура и социальная структура // Социологич. исследо­вания. 1996. №2.
 Комаров М. С. Введение в социологию. М., 1994.
 Медведев В. Наши перспективы в контексте мировых трансформацион­ных процессов // Своб. мысль. 1997. № 3.
 Медведев Р. Новый класс российского общества. Новый социальный эк сперимент // Своб. мысль. 1997. № 8.
 Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация: Учеб. посо­бие для высш. учеб. заведений. М., 1996.
 Современная «постиндустриальная волна» на Западе: Сб. работ западных авторов. М., 1998.
 Социальная стратификация: Сб. ст. / Отв. ред. С.А. Белановский. М., 1992.
 Социальный облик современного западного общества / С. Н. Надрлъ, Н. Г. Гаузнер. И. Е. Гурьев и др.; Отв. ред. И. Е. Гурьев. С. Н. Надель. М., 1993.
 Социология. Основы общей теории: Учеб. пособие / Под ред. Г. В. Осипова. Л.Н. Москвичева. М., 1996.
 XII. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА
 1. Понятие политической жизни общества
 2. Основные элементы современной политической системы
 3. Политика и общество
 4. Личность и политика
 1. Понятие политической жизни общества
 Политическая жизнь общества представляет собой со­вокупность всех форм политической жизнедеятельности людей, как организованных, так и неорганизованных, как официально признанных, так и непризнанных. Она есть не что иное, как сфера собственного бытия политики. Именно в политической жизни находят свое место объек­тивные основания политики, объективные закономернос­ти ее развития, в том числе эволюционные и революцион­ные. В ней обретают смысл категории политического де­терминизма, политического пространства и политического времени. Здесь дают о себе знать преобразовательные воз­можности политики, влияющие не только на характер политической системы, но и на общество в целом.
 Сказанное предопределяет и сущностные характерис­тики политической жизни общества, к которым необходи­мо отнести следующие. Во-первых, это ее властно-обусловленный и социально-противоречивый характер. Обуслов­ленность политической жизни властными отношениями объясняется тем, что ее основными побудительными мо­тивами являются многообразные потребности и интересы людей, удовлетворение которых зависит от механизма по­литической власти и осуществляемой ею политики. Поли­тические потребности и интересы выражают специфику взаимоотношений и жизненных ситуаций различных соци­альных групп, слоев, профессий, классов, национальных и этнических образований. Они могут быть долговремен­ными и кратковременными, общими и частными, антаго­нистическими и неантагонистическими. Степень развито­сти политической жизни зависит от уровня взаимодей­ствий политических субъектов с институтами власти, осознания ими своих потребностей и интересов.
 Поскольку политические потребности и интересы лю­дей весьма разнообразны, а подчас и прямо противополож­ны, постольку и политическая жизнь общества не являет­ся однозначной, а имеет своеобразную диалектико-противоречивую форму. На каждом этапе своего развития она приобретает двоякую форму политических отношений: с одной стороны, отношений политического сотрудниче­ства, а с другой — отношений политического соперниче­ства. Первые складываются на основе совпадения, а вто­рые — несовпадения политических потребностей и инте­ресов субъектов политической жизни. Преобладание той или иной формы политических отношений зависит от мно­гих причин, но прежде всего от степени развитости и де­мократичности самой политической жизни.
 В странах с низким уровнем политико-демократическо­го развития в течение определенного времени, как прави­ло, преобладающей является форма отношений политиче­ского соперничества, которое может приобретать довольно острый, в том числе и вооруженный характер. Конечным результатом такого соперничества является либо установ­ление авторитарно-тоталитарных режимов с принудитель­но навязываемым «политическим согласием» и «полити­ческим сотрудничеством», либо переход к цивилизованно­му обществу, где преобладающей формой отношений является стремление к политическому сотрудничеству, в частности к политическим компромиссам, и где суще­ствует надежный механизм разрешения различного рода политических противоречий.
 Во-вторых, существенной чертой политической жиз­ни общества является ее особое пространственно-времен­ное измерение. Политическая жизнь всегда существует в конкретном социальном пространстве. В свою очередь сами пространственные изменения политической жизни происходят в определенных временных рамках, обладаю­щих разной степенью длительности. Политическое про­странство неотделимо от географического пространства, хотя и не тождественно последнему. Оно не сводится к ге­ографическому пространству потому, что имеет собствен­ное, глубинное измерение, в качестве какового выступа­ют политические отношения. Другими словами, полити­ческое пространство выступает не только формой, но и необходимым условием функционирования политических отношений. Оно служит и ареной политической деятель­ности различных социальных сил общества, и объектом их сложной политической борьбы. Не случайно одной из важнейших проблем, стоящих по существу перед каждым обществом, является проблема целостности и устойчивос­ти политического пространства, которая решается далеко не просто. Свидетельством тому могут служить Югославия, Палестина, Россия и многие другие современные страны.
 Что касается политического времени, то оно характе­ризует длительность бытия политических отношений, по­следовательность утверждения одного их типа после дру­гого. Оно указывает также на уровень политического раз­вития, на политическую зрелость субъекта и объекта политики. Политическое время и непрерывно, и прерывно (дискретно). Как составная часть общеисторического времени оно непрерывно. Как время, отведенное истори­ей тем или иным политическим силам для обеспечения социального прогресса, оно прерывно. Поскольку смена политического времени не происходит одновременно у всех стран и народов, постольку время, давно исчерпавшее себя в одних странах (и прежде всего, развитых в политико-эко­номическом отношении), может только утверждаться в других странах (отсталых в политико-экономическом от­ношении). Политическое время в одинаковой степени же­стко дает о себе знать и тем, кто отстает от него, и тем, кто стремится необдуманно опередить его.
 Нормальная политическая жизнь предполагает опре­деленную согласованность политических действий веду­щих социальных сил общества как в пространстве, так и во времени. Рассогласованность таких действий, а тем более пространственно-временной разрыв между ними, пагубно отражается как на самой политической жизни, так и на судьбе ее субъектов. Убедительным примером тому явля­ется Россия: и дореволюционная, и послереволюционная, и современная. Именно пространственно-временная рас-согласованность политических действий обрекла на пора­жение дворянских революционеров в 1825 г. Именно эта причина помешала успешной реализации социалистичес­кой идеи в период господства тоталитарной и администра­тивно-командной системы в 1917 - 1990 гг. Именно несов­местимость по времени и разрыв в пространстве политичес­ких действий основных социальных сил в постсоветском обществе привели нашу страну в состояние глубочайшего социально-экономического, политического и духовного кризиса сегодня.
 И, наконец, третьей чертой политической жизни, тесно связанной с двумя названными выше, является ее комплексно-динамичный и функционально-целевой характер. Он находит свое выражение в единстве и многообра­зии составляющих ее компонентов, объединенных в опре­деленную систему. Ядро политической жизни общества составляют политическая деятельность и политические отношения. В политическую жизнь общества включают­ся также политическое поведение, политический процесс, политические конфликты и политические ситуации. Входящие в политическую жизнь общества структурные компоненты обладают относительной самостоятельностью и в то же время взаимосвязаны и взаимодействуют между собой благодаря механизму политической власти, обеспе­чивающему их равновесие и динамичное развитие.
 Говоря о функционировании политической жизни, следует иметь в виду, что оно осуществляется на трех ос­новных уровнях: политико-институциональном, гражданско-общественном и индивидуально-личностном. Каждому из названных уровней свойственна своя целе­вая направленность: политико-институциональному уровню — достижение политической стабильности, кото­рая включает в себя гражданский мир, легитимность, эффективность и прочность власти; гражданско-общественному уровню — обеспечение монопольного права на представительство своих интересов в обмен на подчине­ние гражданско-общественных структур определенным ограничениям со стороны государства; индивидуально-личностному уровню — создание необходимых и гаран­тированных условий для самостоятельного политическо­го творчества, для свободного формирования и изложе­ния своих интересов, мнений, идей, концепций, воли неорганизованных людей.
 Комплексно-динамичный и функционально-целевой характер политической жизни общества позволяет выде­лить ряд общезначимых принципов, соблюдение которых обеспечивает этой жизни устойчивость и прогрессивное развитие. К такого рода принципам относятся: выбор­ность; разделение властей; политический плюрализм; со­четание представительной и непосредственной демокра­тии; самоуправление; диалектическое единство свободы и ответственности, прав и обязанностей граждан; учет обще­ственного мнения; обеспечение интересов большинства при соблюдении прав меньшинства на свою собственную позицию; верховенство закона; обеспечение политических и социально-экономических прав человека; возможность отзыва лиц, избранных в органы власти; широкий и все­сторонний контроль за деятельностью всех представите­лей властных структур со стороны населения.
 2. Основные элементы современной политической системы
 Определяющей составной частью политической жизни об­щества является политическая система — совокупность государственных и политических учреждений и институ­тов, политических отношений, политических и правовых норм. Основными элементами политической системы яв­ляются: государство и его органы, политические партии, общественные организации и движения. Ядром политичес­кой системы выступает государство, которое представля­ет собой совокупность взаимосвязанных учреждений и организаций, осуществляющих управление обществом. К числу основных признаков государства относятся нали­чие: особой системы органов и учреждений, осуществля­ющих функции государственной власти; определенной тер­ритории, на которую распространяется юрисдикция дан­ного государства; права, закрепляющего систему норм, санкционированных государством. Государство является главным субъектом политической деятельности.
 Важное значение имеет определение структуры государ­ственных органов, представляющей собой упорядоченную, юридически оформленную иерархическую совокупность институтов государства. Основу функционирования струк­туры большинства государств составляет принцип разделе­ния властей, т. е. организация трех основных ветвей госу­дарственной власти — законодательной, исполнительной, судебной, и разграничение функций между ними. Это по­зволяет представить классификацию органов государствен­ной власти в следующем виде: органы законодательной вла­сти (совокупность органов государственной власти, осуще­ствляющих функцию законодательства, разработку и принятие законов). К ним относится, прежде всего, парла­мент, а также законодательные органы на местах, органы исполнительной власти (совокупность органов, реализую­щих принятые законы и постановления на территории стра­ны и во взаимоотношениях с другими государствами). К их числу относятся правительственные учреждения, а также органы исполнительной власти на региональном уровне; и, наконец, органы судебной власти, осуществляющие функ­цию судопроизводства. Подобное разграничение власти по ее функциям служит основой для нормального функциони­рования политической системы.
 Государство как сложившийся механизм власти вы­полняет целый ряд функций, которые могут быть опреде­лены как: обеспечение нормального функционирования сложившейся политической системы; регулирование эко­номических и социальных отношений; правовое регули­рование; взимание налогов и сборов; представление инте­ресов той или иной страны в системе международных ин­тересов. Государство обладает также и принудительной функцией, что особенно наглядно проявляется в случае прямых социальных столкновений, например, подавления групп, находящихся в оппозиции.
 В зависимости от структуры, правового положения и соотношения властных полномочий между различными ветвями государственной власти государства различают­ся по формам правления. В настоящее время сложились две основные разновидности организации верховной госу­дарственной власти — республиканская и монархическая. Республика представляет такую форму правления, при которой высшие органы государственной власти либо из­бираются, либо формируются общенациональным предста­вительным учреждением. Выделяются три основных раз­новидности республиканской формы правления: прези­дентская республика — сильная президентская власть, избрание главы государства независимо от парламента пу­тем всеобщего голосования, соединение в руках президен­та полномочий главы государства и главы правительства, назначение правительства президентом, ответственность правительства перед президентом (США и др.); парламент­ская республика — избрание президента парламентским путем, решающая роль в управлении главы правительства, премьер-министра, формирование правительства парла­ментским путем, ответственность правительства перед пар­ламентом (Италия, Германия, Швейцария и др.); полупар­ламентская республика — избрание президента или гла­вы государства независимо от парламента путем всеобщего голосования, сильная президентская власть, ответствен­ность правительства перед парламентом (Франция, Пор­тугалия, Финляндия и др.). Это означает, что основой вы­деления различных форм правления служит правовое по­ложение и соотношение высших органов государственной власти.
 В то же время многие государства имеют монархическую форму правления, характеризующуюся наследст­венным принципом замещения поста главы государства. В зависимости от объема полномочий монарха выделяются такие разновидности данной формы правления, как абсо­лютная и конституционная монархия. Причем, если отли­чительным признаком абсолютизма служит практически нелимитированная власть главы государства, то консти­туционная монархия характеризуется ограничением пол­номочий монарха. В зависимости от степени такого огра­ничения различаются парламентская и дуалистическая монархии. В настоящее время около 40 государств мира являются монархиями, при этом большинство из них пред­ставляют собой парламентские монархии (Великобрита­ния, Япония, Швеция, Норвегия и др.).
 Представленная таблица характеризует каждую из указанных разновидностей государственного устройства:
 Унитарное государствоФедерацияКонфедерация
 Единая конституция и единая правовая система.
 
 Единая система высших органов государственной власти.
 
 Единая судебная система.
 
 Деление территории на административно- территориальные единицы, статус органов управления которых определяется общегосударственными правовыми нормами.
 
 Подчинение региональных органов центральным органам государственной власти и управления.
 
 Единое гражданство.Субъекты федерации имеют собственные конституции, но при этом обеспечивается верховенство федеральной конституции и федеральных законов.
 
 Наряду с законодательными, исполнительными и судебными органами федера­ции существуют соответствующие органы ее субъектов.
 
 Разграничение компетенции в сфере законодательства и управления между федерацией в целом и ее субъектами.
 
 Обеспечение представительства субъектов федерации в федеральном парламенте.
 
 Наличие двойного гражданства.Правовой основой образования конфедерации служит союзный договор.
 
 Полный суверенитет и независимость входящих в конфедерацию государств.
 
 Входящие в конфедерацию государства не имеют общей территории.
 
 Наличие межгосударственных органов управления.
 
 
 Государства также различаются и по формам государственного устройства. Под формой государственного ус­тройства понимается территориально-политическая орга­низация государства, определяющая политико-правовой статус его составных частей и принципы взаимоотноше­ний центральных и региональных государственных органов.
 С точки зрения государственного устройства различа­ются: унитарные государства — единые, подразделяющиеся на административно-территориальные единицы, не обладающие политической самостоятельностью (Финлян­дия, Швеция, Франция, Япония и др.); федерации — союз юридически относительно самостоятельных государствен­ных образований, каждое из которых обладает собствен­ной компетенцией и имеет свою систему законодательных, исполнительных и судебных органов (США, Индия, Гер­мания, Россия и др.); конфедерация — союз, объединение, при котором отношения между входящими в него государ­ствами строятся на взаимной договорной основе при сохра­нении каждым из них своей независимости. Представленная выше таблица характеризует каждую из указанных разновидностей государственного устройства.
 Государства различаются по типам политических режимов. Понятие политического режима включает систе­му методов осуществления государственной власти, а так­же отношение органов государственной власти к правовым основам их деятельности. Существуют демократические и диктаторские (тоталитарный и авторитарный) политичес­кие режимы. Признаками демократических режимов яв­ляются: построение государственного аппарата по принци­пу разделения властей, наличие представительных орга­нов, избираемых населением; всеобщее избирательное право, функционирование многопартийной системы и др. Абсолютное большинство экономически развитых стран в настоящее время имеют демократические режимы. Вместе с тем история XX столетия изобилует примерами диктатор­ских режимов, характеризующихся отсутствием системы разделения властей, монополизацией власти, значительным ограничением гражданского общества, применением реп­рессий и террора. Причем, если при авторитарных режи­мах государство в основном контролирует политическую сферу жизни общества, то для тоталитаризма характерен контроль всех сфер социума, наличие единой идеологии и строгая однопартийность, система полицейского контро­ля. Таким образом, государства, представляя основной эле­мент политической системы, различаются по формам прав­ления, формам государственного устройства и типам по­литических режимов.
 Важным структурным элементом являются партии и партийные системы. Партия есть организация, объе­диняющая граждан одного политического направления с целью мобилизации общественного мнения для дости­жения определенных задач, участия в органах власти, ориентации существующих властей на изменение и кор­ректировку политического курса и т. д. Партии различа­ются по происхождению, месту и роли в политической системе, внутренней структуре и методам деятельности, социальной базе, идеологии. Поскольку в обществе, как правило, существуют всегда несколько партий, то в сво­ей совокупности они образуют партийную систему, об­ладающую определенным механизмом в борьбе за власть. Партийные системы различаются в зависимости от чис­ла включенных в них партий, их масштаба и коалицион­ных возможностей. Исторически сформировались следу­ющие типы партийных систем: однопартийная (закреп­ление правящего статуса за одной политической партией), двухпартийная или бипартизм (наличие на политической арене государства двух основных партий, власть которых чередуется), многопартийная (наличие множества поли­тических партий, реально влияющих и принимающих участие в функционировании органов государственной власти). Для большинства постиндустриальных стран характерны бипартийные и многопартийные системы, обеспечивающие систему социального партнерства, ком­промиссов и политического равновесия.
 И наконец, в состав политической системы входят об­щественные организации и движения, объединяющие оп­ределенные социальные группы и слои на основе их ин­тересов и не ставящие своей целью участие в деятельнос­ти органов государственной власти. Тем не менее, многие из них поднимают вопросы жизненно важные для суще­ствования современной цивилизации (экологические, проблемы здравоохранения, обеспечение выживания че­ловечества и др.) и этим ставят под контроль принятие важных государственных решений. Эти движения ста­ли важной составной частью современной политической жизни.
 Итак, политическая система обладает достаточно сложной структурой, меняющейся по мере трансформа­ции цивилизационных этапов развития общества. Буду­чи относительно самостоятельной, политическая система оказывает вместе с тем самое непосредственное воздействие на другие сферы общественной жизни — экономику, куль­туру и др. В то же время она существенным образом за­висит от состояния этих сфер. Информационное общество, сложившееся на основе широкого применения компью­терно-коммуникативных средств, предъявляет достаточ­но жесткие требования к деятельности управленческих структур.
 Государственные и негосударственные органы управ­ления должны быть максимально гибкими и подвижны­ми, чтобы оптимальным образом соответствовать постоян­но меняющимся социальным условиям и задачам. В этой связи многие современные социологи (прежде всего, О. Тоффлер) подчеркивают решающую роль знания, информации как определяющего фактора функционирования государ­ства и политической системы в целом. Трансформируя всю жизнь от экономики до культуры, новейшие компь­ютерные технологии оказывают значительное воздей­ствие на функционирование государства и механизмы ре­ализации политической власти. Происходит смещение властных полномочий, основанных на силе и богатстве, в пользу информационных критериев, определяющих по­явление новых властных возможностей. Власть в опреде­ленной мере переходит к структурам, которые контроли­руют знания. Постиндустриальное общество как новая « символическая » форма капитала определенным образом подтверждает идеи Маркса и классической политэконо­мии, предсказавших конец традиционному капиталу. Данный процесс во многом определяет политические ре­алии конца XX в.
 3. Политика и общество
 Раскрыть содержание политической жизни как особого об­щественного явления можно лишь в том случае, если ее рас­сматривать на фоне взаимодействия гражданского и поли­тического общества. Под гражданским обществом понимается совокупность естественных форм общественной жизнедеятельности индивидов, призванных обеспечивать, главным образом, негосударственными и неполитическими методами удовлетворение их потребностей и интересов. В гражданском обществе политические институты либо вовсе отсутствуют, либо их деятельность поставлена под строгий контроль населения, т. е. это — саморегулируемое общество. Весьма существенным признаком гражданского общества является также экономическая и социальная сво­бода его индивидов. Эта свобода может быть там и тогда, где и когда индивиды: не отчуждены от собственности, а вы­ступают в качестве ее полноправных субъектов; не обрече­ны на необходимость существования в условиях одной лишь формы собственности, а располагают возможностями их выбора; не отделены от результатов своего труда, а справед­ливо распоряжаются ими; не ограничены заранее очерчен­ными рамками тех или иных социальных общностей (семья, социальные группы, классы, нации и т. д.), а имеют право на более автономную самоорганизацию для выражения и защиты своих интересов.
 Важный признак гражданского общества состоит и в том, что оно апеллирует к естественным, неотчуждаемым правам человека, создает необходимые условия для наи­более полного удовлетворения потребностей личности, со­циальных групп и классов, для надежной и эффективной защиты их интересов. В свою очередь, сам человек как член гражданского общества рассматривает себя в качестве основного субъекта утверждения человеческого мира и со­ответствующих ему человеческих отношений. Другими словами, гражданское общество — это такое общество, в котором в максимальной степени реализуется принцип социальной справедливости, а свободное развитие каждо­го является предпосылкой и необходимым условием сво­бодного развития всех.
 И, наконец, признаком гражданского общества явля­ется особый характер власти, специфика которой состоит в том, что она выражает волю самих индивидов, а не их коллективных суррогатов. Наиболее адекватной формой ее выражения служит непосредственная, а не представи­тельная демократия, воплощенная в системе многочислен­ных объединений, организаций и ассоциаций, действую­щих в разных сферах общественной жизни. Поскольку механизм распределения власти в гражданском обществе и контроль за ее осуществлением основывается на личной и общественной инициативе индивидов, на их поддержке и доверии, постольку сама по себе эта власть не нуждается в публичных и материально-технических атрибутах, свой­ственных политическому обществу. Она не выделяется из гражданского общества, а имманентно присуща ему, со­ставляет его неотъемлемый компонент. Она выступает не как власть силы, а как власть авторитета, подкрепленно­го общечеловеческими принципами. Специфическими являются и функции власти в гражданском обществе, ос­новное назначение которых состоит в том, чтобы защитить социальные права и интересы индивидов, создать необхо­димые условия для самореализации личности.
 В отличие от гражданского общества политическое общество представляет собой совокупность не естественных, а искусственных (точнее, политических) форм жизнедеятельности людей. В политическом обще­стве человек теряет свои естественные качества, превра­щаясь в юридическое лицо. Ведущую роль играют инсти­туты и учреждения политической власти. На первом мес­те среди них стоит государство, потому что именно оно претендует, прежде всего, на официальное выражение гражданского общества, объединяя всех людей, прожива­ющих на его территории. Оно выступает в качестве той формы, в которой составляющие общество индивиды вы­ражают себя как некое коллективное целое. Для осуще­ствления своих функций государство как своеобразный коллективный орган располагает не только особым аппа­ратом управления, но и особой системой социальных и правовых норм, имеющих общеобязательное значение.
 Важная роль принадлежит также политическим партиям, которые, выступая от имени тех или иных слоев и соци­альных групп гражданского общества, ведут борьбу за об­ладание государственной властью, стремясь таким путем сделать свои интересы всеобщими.
 Поскольку в политическом обществе индивидуально­му сознанию как внешняя сила обязательно противостоит коллективный разум и коллективное сознание в виде го­сударства, политических партий и других искусственных формирований, постольку суверенитет личности, социаль­ной группы, класса, нации и этнического образования в нем носит ограниченный характер. Иными словами, в полити­ческом обществе неизбежно сохраняются определенная степень несвободы, неравенства и несправедливости. При­чем эта степень может быть тем большей, чем более огосударствленной становится сама общественная жизнь. При­мером тому служат тоталитарные и авторитарные поли­тические системы, возникшие в разное время в тех или иных странах.
 В политическом обществе в отличие от гражданского общества своеобразный характер приобретает и сама власть. Будучи формой выражения воли прежде всего тех групп и классов, которые ею непосредственно обладают, она тем не менее представляет себя как власть всего наро­да. Ее решения претендуют на общеобязательную силу независимо от того, что какая-то часть населения их не одобряет. Чтобы навязать эти решения всему обществу, политическая власть нуждается не только в особом аппа­рате управления, но и в таких материально-вещественных придатках, как суды, тюрьмы, вооруженные, политичес­кие формирования и т. д. Другими словами, власть в по­литическом обществе уже не сливается органически с его гражданскими структурами. Она возвышается над ними и отчуждается от них. При этом, чем более узкой является социальная база политической власти, тем более отчуж­денной становится она от общества. Доказательством тому служат различного рода диктаторские режимы, существо­вавшие в недавнем прошлом, а кое-где существующие и сейчас.
 С тех пор как возникло государство, гражданское и политическое общества не только сосуществуют друг с другом, но и весьма своеобразно взаимодействуют между собой. На характер этого взаимодействия оказывают влияние многие факторы. Прежде всего, это степень цивилизованности и гражданского, и политического общества. Цивилизованность гражданского общества означает его экономическую, социальную и духовную организован­ность и упорядоченность, а также готовность к самоуп­равлению. В этом смысле цивилизованно-гражданское общество как организованно-управляемое общество про­тивопоставляется природно-естественному обществу как стихийно-неуправляемому обществу. В свою очередь ци­вилизованность политического общества предполагает его способность к рациональному регламентированию обще­ственных отношений с помощью государства. Цивилизо­ванным может считаться такое политическое общество, которое не противостоит гражданскому обществу, не по­давляет его, а наоборот, создает наиболее благоприятные государственно-правовые условия для его функциониро­вания.
 Характер взаимодействия гражданского и политичес­кого общества зависит также от разумного распределения «сфер влияния» между ними и согласования общих по­зиций. При такого рода взаимодействии обеспечивается естественный обмен гражданскими и политическими ка­чествами обоих обществ. Гражданское общество высту­пает в роли демократического компенсаторного механиз­ма, призванного перераспределять власть государства, а политическое общество использует свои властные полно­мочия для предотвращения деструктивных проявлений как с той, так и с другой стороны. В целом же достигает­ся нужный компромисс, исключающий подчинение граж­данского и политического общества одному и тому же центру.
 На характер взаимодействия гражданского и полити­ческого общества несомненное влияние оказывают и осо­бенности культурно-исторического развития конкретных стран. Существует, например, большое различие в этом отношении между странами Востока и Запада. Если фор­мирование гражданского и политического общества в стра­нах Востока происходило на основе азиатского способа производства, порождавшего централизм и деспотию, то на Западе оно протекало в русле традиционной преемствен­ности с античным полисом, из которого большинство этих обществ исторически выросло. Вот почему на Западе меж­ду государством и гражданским обществом существовали более упорядоченные отношения. И если государство на­чинало шататься, то на поверхность выступала более проч­ная структура гражданского общества.
 Важную роль в эффективном взаимодействии граж­данского и политического общества играет правовое государство. К числу основополагающих принципов пра­вового государства относится господство закона во всех сферах общественно-политической жизни. Его соблюде­ние должно быть свято, а наказание за пренебрежение им — неотвратимо. Подчинение закону относится и к са­мому государству, и к его органам. Подлинно демократи­ческое гражданско-политическое общество само делает законы и ограничивает себя законами. В условиях пра­вового государства обеспечивается незыблемость свободы личности, ее прав и интересов, чести и достоинства, их охрана и гарантированность, в максимальной степени реализуются гражданские права и свободы человека на уровне международно признанных норм. Взаимная ответ­ственность государства и личности предполагает, с одной стороны, четкое разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, а с другой — не менее четкое законодательное закрепление и соблюдение политическо­го и правового статуса личности. В правовом государстве существуют эффективные формы контроля и надзора за осуществлением законов и других нормативно-юридичес­ких актов, что требует полной независимости суда, про­куратуры и арбитража, повышения их роли в обществе, совершенствования процессуального законодательства, строгого соблюдения презумпции невиновности, норм правосудия и права на защиту, действенности всех форм народного контроля.
 4. Личность и политика
 Сущность и содержание политической жизни зависят не только от взаимодействия гражданского и политического общества, но и от характера взаимоотношений между лич­ностью и политикой. В политике выделяются три основ­ных аспекта. Она рассматривается как: специфическая форма теоретической и практической деятельности клас­сов, наций, социальных групп, партий и индивидов, напра­вленной на завоевание, использование и удержание поли­тической власти; деятельность социальных групп и инди­видов по осознанию и представлению на уровне общества своих коллективных и корпоративных интересов и реше­ний; участие в делах государства, направление государ­ства, определение форм, задач, содержания деятельности государства. Различие подходов к пониманию политики определяется как сложной внутренней структурой поли­тики, так и многообразием ее функций, к числу которых относятся: организационная, коммуникативная, мобили­зационная, интегративная, управленческая, социально-экономическая, культурно-воспитательная и др. Степень демократизации политической жизни общества дает воз­можность судить о гуманистической направленности по­литики и ее человеческом измерении, и наоборот, усиле­ние тоталитарных тенденций служит убедительным дока­зательством ее антигуманистического характера.
 При всей сложности взаимоотношений между личнос­тью и политикой в них отчетливо выделяются две основ­ные внешне противоречивые, но внутренне связанные меж­ду собой тенденции: повышение интереса к политике со стороны широких слоев населения и падение доверия к ее официальным представителям. Если иметь в виду первую тенденцию, то она находит свое выражение в многообра­зии демократических форм участия индивидов в политике. В числе этих форм особенно выделяются такие, как уча­стие: в управлении государством; создании, реализации и охране законов, в судопроизводстве; в выборах, избира­тельных и иных кампаниях; в деятельности политических партий и общественных организаций; в формировании общественного мнения; в деятельности органов местного самоуправления и др. Различаются также индивидуальное и коллективное, добровольное и принудительное, актив­ное и пассивное, традиционное и альтернативное, револю­ционное и охранительное политическое участие.
 Конкретные формы и уровень политического участия в том или ином обществе зависят от многих факторов: осо­бенностей политического режима, политических традиций и культуры; стабильности политических институтов и чет­кого разделения функций между ними; расстановки соци­ально-классовых и групповых сил; культурно-образова­тельного уровня, материального положения, а также по­ловозрастных, нравственных и религиозных особенностей индивидов. Увеличение доли свободного времени и по­вышение культурно-образовательного уровня населения в современных индустриально-развитых странах усилили стремление масс к политическому участию. Непосред­ственным результатом этого явилась возросшая потреб­ность населения в гражданской активности. Свидетель­ством тому является местное, в том числе общинное, са­моуправление, пустившее глубокие корни в ряде развитых стран, и, прежде всего, в США.
 Что касается второй тенденции — падения доверия к официальным, представителям политики, — то она на ходит свое выражение либо в форме неучастия в осуще­ствлении этой политики, либо в форме ее неприятия и радикальной критики. Речь в данном случае идет не о по­литике «национального самосознания» и не об «общинной политике», а о политике как профессиональной деятель­ности, которая протекает по согласованным правилам и преследует соответствующие групповые интересы. В ней участвуют коалиции из различных групп, разгораются не­вероятные страсти, а посредничество осуществляется про­фессиональными политиками. Значительное число насе­ления отвергает эту политику, ибо видит в ней больше дур­ного, чем здорового. Такого рода политика для рядовых индивидов не совсем приличное дело, чтобы избирать ее своей профессией. Именно в этом смысле о политике гово­рят как о «помойке», копаться в которой может далеко не каждый человек.
 Падению доверия к современной политике способству­ют следующие факторы: 1) ложь и дезинформация обще­ственного мнения со стороны представителей официаль­ных властей; 2) коррупция, получившая широкое распро­странение в различных структурах политической власти; 3) отход от тех обещаний и программ, с которыми претен­денты на политическую и государственную власть высту­пали в период избирательных кампаний; 4) девальвация основных политических ценностей и идеалов, которая осо­бенно четко проявляется там, где эти ценности и идеалы извращаются политическими лидерами и не подкрепля­ются соответствующими экономическими и социально-политическими преобразованиями.
 В целях повышения престижа политики в глазах насе­ления и предотвращения падения доверия к ее официаль­ным представителям современные власти широко исполь­зуют различные формы ее теоретического и идеологическо­го обоснования. Речь идет, прежде всего, о нравственном, религиозном и социально-психологическом обосновании политики. Его смысл состоит в том, чтобы создать идей­ную и методологическую базу для эффективной адаптации гражданского поведения личности к современной полити­ке, а также разработать практические рекомендации по ис­пользованию нравственных, религиозных и социально-психологических рычагов политического воздействия на личность.
 Установлению нормальных отношений между лично­стью и политикой призвана способствовать политическая социализация личности, под которой имеется в виду про­цесс политического созревания индивида, формирования его политического «я», развития собственного взгляда на политический мир, собственных политических ориента­ций. Политическая, социализация является важнейшей функцией любой политической системы. Ее механизм включает в себя такие элементы, как: формы, методы и органы политической социализации. Общепринятым яв­ляется подразделение политической социализации на две формы — прямую и косвенную. При прямой политической социализации содержание приобретаемых индивидом ориентаций носит всегда явно выраженный политический характер. Таковы, например, представления о политичес­ком и государственном строе той или иной страны, о дея­тельности различных политических партий, о внутренней и внешней политике, о характере политической идеоло­гии и т. д. В случае же косвенной социализации индивид вырабатывает такие ориентации, которые сами по себе не являются политическими, но в то же время влияют на его политическое поведение в будущем. К основным методам прямой политической социализации обычно относят под­ражание, предвосхищение, политическое обучение и по­литический опыт, а к основным методам косвенной соци­ализации — межличностное общение, участие в неполити­ческих организациях и обобщение (generalization), т. е. выведение политических качеств индивида из всей сово­купности его социальных установок и ориентаций.
 В современной политологической литературе органы политической социализации подразделяют на первичные и вторичные. Критериями такого подразделения служат характер личных контактов и степень формальной орга­низованности. Первичные — это непосредственно контак­тные и, как правило, неформальные группы. Вторичные — это неперсонифицированные группы с формально органи­зованной структурой. К первичным группам политической социализации относятся семья, объединения друзей и то­варищей (так называемые группы равных — peer groups), деловые, религиозные, игровые и прочие малые группы; к вторичным — школа, рабочие союзы, политические организации и средства массовой информации. Подразде­ляя органы политической социализации на первичные и вторичные, многие политологи решающую роль отводят первым, поскольку именно эти группы являются непос­редственным, ближайшим социальным окружением инди­вида в течение длительного периода его жизни и именно они менее всего подвержены социальному и политическо­му контролю. Отдавая должное первичным органам поли­тической социализации, нельзя в то же время умалять зна­чение и вторичных органов, поскольку именно в их руках сконцентрированы такие рычаги воздействия на личность, которые практически недоступны первичным органам, как, например, радио, печать и телевидение.
 Конечным результатом политической социализации личности является ее политическая культура. Большинство политологов сходятся на том, что под политической культурой следует понимать относительно обособленную часть общей культуры, обладающую определенной автономией и характеризующуюся соответствующей системой политических (познавательных, эмоциональных и ценностных) ориентации индивидов. Различия касаются прежде всего объема понятия политической культуры. Одни политологи сводят это понятие, как правило, лишь к куль­туре сознания, к тем или иным ориентациям и установкам. Другие политологи считают необходимым его расширить за счет включения в него поведенческого аспекта.
 Значение политической культуры трудно переоценить для современного общества. Прежде всего, она служит своего рода матрицей политического состояния того или ино­го общества, степени его развитости и демократичности. Чем выше политическая культура общества, социальных групп и индивидов, тем более цивилизованными являются политические отношения в нем. Политическая культура позволяет не только правильно анализировать происходя­щие в обществе политические и экономические процессы, в особенности на крутых переломах истории, но и в опреде­ленной степени прогнозировать их развитие в будущем. Она дает возможность своевременно и должным образом реаги­ровать на различного рода расстройства политической сис­темы, а также принимать нужные меры по их устранению. В этом смысле она выступает тем звеном, которое связыва­ет микрополитику, т. е. осуществление политики на лич­ностном уровне, с макрополитикой, с процессом принятия политических решений на уровне общества и его структур­ных элементов. И наконец, политическая культура явля­ется тем оселком, на котором проверяется механизм поли­тической социализации в обществе, и той исходной базой, на которой этот механизм совершенствуется.
 Отсюда не случаен исключительно большой интерес к типологии политической культуры и ее эмпирическому исследованию со стороны зарубежных и отечественных по­литологов. Впервые такая типология была дана американ­скими политологами Г. Алдмондом и С. Вербой. В качестве идеальной модели в этой типологии выступает «культура гражданственности» («civic culture»). Она характеризует­ся тем, что, с одной стороны, опирается на рационалисти­чески-активную личность, которая активна в политике, информирована о политике и влиятельна в политике, а с другой — служит своего рода формой, уравновешивающей активные и пассивные ориентации индивидов, личные и общественно-политические роли, правительственную власть и правительственную ответственность в обществе.
 Анализ современной политики, разработка актуаль­ных проблем ее теории и практики в условиях постиндус­триального общества выдвигаются в качестве одних из наиболее приоритетных. Новизна политической ситуации определяется неизмеримо возросшими возможностями по­литических структур и механизмов в регулировании всех общественных процессов как в национальных, так и гло­бальных масштабах. Вопрос о том, как используются и как могут быть использованы эти возможности по отношению к обществу, приобретает первостепенное значение для су­деб не только отдельных наций и народов, но и всего чело­вечества.
 Литература
 Апресян Р. Г., Гусейнов Л. Л. Демократия и гражданство // Вопр. филосо­фии. 1996. № 7.
 Гаджиев К. С. О природе конфликтов и войн в современном мире // Вопр. философии. 1997. № 6.
 Дарендорф Р. От социального государства к цивилизованному сообществу // Полис. 1993. № 5.
 Демидов А. И., Федосеев А. А. Основы политологии: Учеб. пособие. М., 1995.
 Демократия в России и Америке // Вопр. философии. 1996. № 6.
 Панарин А. С. Философия политики: Учеб. пособие. М., 1996.
 Пантин И. К. Посткоммунистическая демократия в России: основания и особенности // Вопр. философии. 1996. № 6.
 Серебрянников В. Ответственность как принцип власти // Своб. мысль. 1998. №3.
  Тоффлер О. Сдвиг власти: знание, богатство и насилие на пороге XXI века // Вопр. философии. 1993. № 7.
 Философия и политика (материалы «круглого стола») // Вопр. философии. 1996. №1.
 XIII. КУЛЬТУРА И ДУХОВНЫЙ МИР ЧЕЛОВЕКА
 1. Культура и природа. Проблема понимания культуры
 2. Сущность культурной деятельности
 3. Культура и цивилизация
 1. Культура и природа. Проблема понимания культуры
 Человек существует не только в обществе, но и в культу­ре. Культура представляет собой специфическую форму бытия, возникновение, существование и изменение кото­рой связано с человеком и определено его деятельностью. В отличие от мира природы, природного бытия, ее приня­то называть культурной реальностью.
 Культурная реальность не возникает самопроизволь­но вследствие действия законов природы и ее стихийных сил. Под действием своих законов природа порождает толь­ко саму себя. Но между культурой и природой имеется специфическая связь, опосредованная особым звеном, ко­торым является человек и его деятельность. Для того, что­бы возникла культура, как особая среда, которая непос­редственно окружает и в которой живет человек, необхо­димы были какие-то особые условия и предпосылки, отсутствовавшие в природе. В чем они состоят — вопрос чрезвычайно важный и сложный, на который дает ответ целый комплекс наук, в том числе и философских: соци­альная философия, философия культуры, культурология.
 Однако какие бы ответы не содержались в научных те­ориях, во всех них непременно содержится указание на человека и его деятельность как важнейшие и необхо­димейшие факторы возникновения культуры, которую именуют нередко «второй природой», подчеркивая сотворенность этой среды человеческого бытия. Эта «вторая природа», с одной стороны, отделяет человека от мира ес­тественных сил и предметов, но в то же время и связывает его с ним. Причем связывает так, что природные явления предстают перед ним не в своей непосредственной первозданности, а в преобразованном виде, как составная часть предметов культуры, т. е. будучи ею освоенными, изменив­шими свою форму и природную сущность. В основе этого изменения лежит предпосылка целесообразного приспо­собления природы к потребностям человеческого суще­ствования.
 С древнейших времен, когда еще только было осозна­но, что человек живет в преобразованном мире, и до наших дней идет обсуждение вопроса, является ли исключенность человека из естественного природного бытия благом или злом. Так, представители кинического направления антич­ной философии доказывали, что культура и общество с их законами и требованиями являются главными источника­ми зла, поскольку искажают естественную сущность че­ловека. В философии Нового времени, Руссо и его много­численные сторонники до наших дней доказывали, что культура сделала человека несчастным, обременив его тя­готами, неравенством, социальными бедами, т. е. всем тем, что отсутствует в мире природы и тем, где человек якобы имеет с ней непосредственную связь. В ряде современных экологических утопий проводятся сходные мысли. Тем не менее и самым радикальным критикам культуры несом­ненно, что человек и культура связаны необходимым об­разом, и вне культуры невозможно не только бытие человека, но и он сам как особая сущность. Поэтому обсуж­дению должны подлежать вопросы не о необходимости культуры как таковой, а о ее сущности, содержании, соот­ветствующих или не соответствующих человеку, о месте человека в ней, способах и формах его культурной саморе­ализации.
 В разработанных современной наукой представлениях о культуре развиты различные понимания ее специфич­ности как особой формы бытия. Таких определений чрез­вычайно много, и их количество продолжает расти. Это объясняется, в первую очередь, необычайной сложностью феномена, именуемого культурой, и трудностями ее по­знания, так как к ней нельзя подойти точно так же, как к предмету естественно-научного исследования. Познавая культуру, человек познает не некую независящую от него реальность, а по сути себя самого, свое собственное бытие, объективированное в фактах культуры. В познании культуры человек использует техники и приемы познания как общего, так и весьма специфического характера, про­ясняя смысл своего собственного бытия, своей деятельно­сти и своей сущности. Так, исследуя сущность морали и нравственные нормы, человек, по сути, уясняет себя как этическое существо. Обращаясь к эстетическим ценнос­тям, он не только проникает в природу прекрасного вооб­ще, но одновременно устанавливает один из главных мо­тивов своей жизнедеятельности и творчества — преобра­зование мира по законам совершенства и красоты.
 Особая специфичность в познании культуры связана также с тем, что на него оказывают непосредственное вли­яние философские предпосылки мыслителя, исходя из которых формулируются самые общие представления о ней. Можно сказать, что в каждой серьезной философской системе или школе имеются свои особые трактовки куль­туры. Например, культурфилософы религиозной ориента­ции утверждают, что всякая великая культура основыва­ется на определенной религиозной или вероисповедной основе и служит способом их реализации. Следовательно, культуры различаются между собой, прежде всего, по кон­фессиональному принципу или форме религиозности. По­этому выделяют культуры, основанные на политеизме и монотеизме. Среди последних выделяют культуру христи­анскую, исламскую, буддийскую и т. д. Философы идеа­листической ориентации ищут в основе всякой целостной культуры либо духовный принцип, выражающий ее смысл, либо рассматривают ее как проявление космичес­кого «жизненного порыва» или «волевого устремления» (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон, Шпенглер). Исследовате­ли с материалистическими установками склонны сущность культуры сводить к реальным, материальным основам жизни людей. Например, К. Маркс и его последователи рассматривали в общем виде культуру как результат их ма­териально-преобразующей деятельности (производства), из которой вырастали и духовные элементы культуры. Наконец, существует широкий спектр утилитаристско-прагматических теорий культуры, в которых развивают­ся идеи, что она есть только способ приспособления чело­века к природе, определяющий возможность его существо­вания.
 Одно из распространенных понимании культуры со­стоит в том, что ее рассматривают как мир воплощенных ценностей. С этой точки зрения, предметы культуры от­личаются от природных объектов тем, что они являются наделенными каким-то особым свойством, которым не об­ладают естественные объекты. Эти свойства называют ценностями. Создавая особый предметный мир, утверж­дают сторонники этого подхода, человек не стремился воспроизводить природу, повторяя ее в миниатюре, а со­зидал нечто отличное от нее, имеющее значение и смысл как выражение сущности человека именно как челове­ка, а не просто природного существа. Уместно сразу же провести различие между понятиями полезности и цен­ности. Человек находит в природе много такого, что обес­печивает его естественное существование; он и сам созда­ет огромное количество вещей, полезных именно в том от­ношении, что они необходимы для его биологической жизни. Как правило, это происходит в сфере материаль­ного производства.
 Но это производство выступает хотя и важной, но все же только одной из форм культурной деятельности чело­века. Ее же главное содержание подчинено созданию того предметного мира (материального, духовного, художе­ственного), через который человек реализует свою особую сущность, в основе которого лежит особое дифференциро­ванное использование способа деятельности, отношение к процессу деятельности и ее результатам. Эта дифферен­циация основана на различении добра и зла, истинного и ложного, прекрасного и безобразного, т. е. всего того, что мы называем ценностями и антиценностями. Культура возникает в стремлении человека утверждать ценности, воплощая их все более полно, совершенно и значимо. Та­кое понимание культуры получило название ценностного (аксиологического).
 Именно ценностным свойством мир культуры отлича­ется от мира природы. Они — и регулятор человеческого поведения, и высшая цель его деятельности. Человек выс­тупает создателем ценностей, в культурной деятельности он их, опредмечивая, закрепляет, создавая, таким обра­зом, возможность накопления и передачи ценностей куль­туры последующим поколениям. Ценностное понимание культуры фиксирует важный, но не единственный ее ас­пект. Ценности не даны человеку изначально, подобно воде, воздуху и другим необходимым для его биологичес­кого существования условиям, а возникли как результат его культурной деятельности и стали ее регулятором. Су­ществует также представление о культуре как сложной системе символических форм или особых знаковых струк­тур, в отдельных элементах которых зафиксировано куль­турное содержание человеческой жизни как их значение или смысл. Через эту систему знаков культурное содержа­ние передается от одного человеческого поколения к дру­гому. Причем, в процессе этой передачи происходят слож­нейшие изменения знаковых структур и смыслов, состав­ляющих их знаков, которые все вместе отражают реальные исторические изменения, происходящие в культуре, во всех формах человеческой жизни. Естественный язык яв­ляется самой совершенной и универсальной культурной знаковой системой. Овладевая им, человек приобщается к самым фундаментальным основам культуры и жизни народа, к которым он принадлежит. Не случайно поэтому существование культуры какого-нибудь народа, сохране­ние его самобытности, способности развиваться, напрямую всеми исследователями связывается с судьбами нацио­нальных языков.
 Но кроме естественного языка — основного кода куль­туры — вырабатываются и существуют другие знаковые системы, так называемые столичные языки. Их многооб­разие и сложность в какой-то культуре соответствуют сложности и степени развитости культуры, поскольку все ее отдельные уровни и формы обладают свойственными им знаковыми системами. Так, религиозная жизнь людей может быть представлена как важная подсистема культу­ры. Свойственные религии тексты, ритуалы, отправления и религиозные практики, знаки, отмечающие принадлеж­ность людей к церковной организации и их места в ней, культовые здания, символы религии и многое другое есть не что иное, как определенный знаковый код, овладевая которым люди определяют свое отношение к религии или верованиям своей и иных культур.
 То же можно сказать и о системах этических правил, этикете и нормах поведения, отличающих место челове­ка, его значение, профессиональные и иные характеристи­ки в данной социокультурной системе. И подобных систем знаков в каждой культуре чрезвычайно много. Обобщая понимание культуры как знаковой системы, выдающийся отечественный культуролог Ю. М. Лотман назвал культу­ру семиосферой, т. е. сферой знаков, обладающих культур­ным значением. Воспитание, развитие и жизнь человека в культуре означает, в первую очередь, овладение им смыс­лами культурных знаков, что происходит в процессе вклю­чения его в коллективную деятельность, овладение род­ным языком, обычаями и нравами народа, к которому человек принадлежит, его историей, бытом и самыми высо­кими его духовными достижениями. В своей активной де­ятельности полноценный и культурно значимый человек не только реализует заключенное в культурных кодах ду­ховное и ценностное значение, но и обогащает его своим опытом и своими достижениями.
 Такое многоплановое восприятие культуры не подры­вает представления о ее объективности и возможности по­знания, но свидетельствует о ее многогранности и о труд­ностях, не допускающих упрощенность и прямолиней­ность в ее постижении.
 В заключение, говоря о проблеме специфичности по­знания культуры, необходимо учитывать то, что она пред­ставляет собой сверхсложное системно-целостное един­ство, являясь по сути системой систем. Поэтому и постичь культуру в реальной целостности и полноте конкретных форм ее существования, в ее строении, функционировании и развитии можно только с позиции методологии систем­ного мышления. Все другие подходы способны зафикси­ровать, схватить, вычленить какие-то, хотя и важные, но все же частные и частичные характеристики культуры. В основе же системного подхода возможна не только фик­сация того действительно специфичного, что в качестве элементов входит в характеристику культуры, но и пони­мание ее сущности как особой сферы бытия.
 2. Сущность культурной деятельности
 Итак, специфичность культуры состоит в том, что она ха­рактеризует только существование человека. Из всех жи­вых существ только он является культурным в родовом и в индивидуальном смысле. Ни одно другое, даже самое вы­сокоразвитое существо, не может быть охарактеризовано как культурное. В животном мире мы встречаем обобща-телей, которые живут сообществами или стадным образом. Их поведение подчас строится на довольно сложном раз­делении функций между отдельными особями, обеспечи­вающих их выживание. Они способны создавать сложные обиталища и т. д. Но ни в одном из известных случаев не может быть и речи о культуре как целенаправленной и ос­мысленной деятельности. Действия всех существ в живот­ном мире представляются результатом их биологического приспособления и передаются от поколения к поколению в неизменном виде посредством генетического кода, т. е. естественным путем. Этим они не выделяют себя из при­роды, а, наоборот, демонстрируют свое включение в нее, как бы ни было сложным их поведение. Правда, мы гово­рим о культурных растениях или животных. Но при этом имеется в виду, что, в отличие от своих предков и сороди­чей в природе, они обладают теми свойствами, которые были ими приобретены в результате длительных и кропот­ливых возделываний и селективной работы, осуществлен­ных человеком, преследующим свои цели. То есть, они — «культуры» только как часть культурного мира человека.
 Сфера природы, которая приобретает культурные свойства под воздействием человека, расширяется. В этом состоит одно из проявлений культурно-исторического прогресса человечества. Человек все глубже проникает в природный мир, реализуя свои потребности, которые становятся все сложнее, многообразнее и изощреннее. Следовательно, культурный мир расширяется за счет ов­ладения все новыми областями природы или сферы есте­ственного бытия. Конечно, это не единственный путь рас­ширения культурного мира человечества, а с некоторого времени даже не главный. Первоначально только пред­меты внешнего мира использовались человеком для зак­репления в них и передачи приобретенной им культурной информации и, прежде всего, выработанных им программ культурной жизнедеятельности. Но по мере развития культуры и человека сфера предметов, которые стали вы­полнять функцию культурных кодов, неуклонно возрас­тала. Наряду с естественным языком — главным сред­ством общения и передачи культурных смыслов, возни­кают так называемые вторичные языки или знаковые системы, в роли которых выступают практически все под­системы культуры: объекты искусства, быта, нормы эти­кета, техносфера и т. д. Расширение подобных подсистем становится главным направлением расширения мира культуры. Но в любом случае, культурный статус и куль­турный смысл им придает человек посредством своей де­ятельности.
 Итак, отличительной особенностью культуры являет­ся то, что она создана и создается деятельностью челове­ка. Вне этой последней, иначе говоря, культуры, взявшей­ся ниоткуда, «из ничего», не существует.* Даже самая при­митивная культура первобытного человека неизмеримо сложнее, представляет собой качественно иное явление, чем результаты даже самого сложного поведения живот­ного.
 
 * Разумеется, мы отвлекаемся от теологической проблемы творения мира «из ничего», имеющей характер догмы в христианстве, посколь­ку принцип божественного творения мира — креационизм — нахо­дится за пределами науки.
 
 Определив связь культуры с деятельностью человека в том смысле, что последняя порождает культуру, мы ос­тановились на деятельностном принципе понимания про­исхождения и сущности культуры.
 Он может быть реализован в двух подходах — специ­ально-научном и философском. Специально-научный ори­ентирует на поиски конкретных ответов на вопросы: ка­кой вид деятельности был исторически первичным и к ка­ким последствиям в отношении человека и культуры он привел. Известна трудовая концепция марксизма, утвер­ждающая, что труд, прежде всего орудийный труд, т. е. деятельность с помощью специально созданных приспо­соблений и деятельность по созданию таких приспособле­ний, был той причиной, которая преобразовала человека (создала его) и затем привела к возникновению общества и культуры. Труд, особенно в сфере материального произ­водства, и поныне является основой культуры. Каковы бы ни были конкретные теории, они недостаточны каждая в отдельности для объяснения процессов, совершавшихся в далеком прошлом и требующих интеграции знания, от­носящегося к широкому кругу биологических и соци­альных наук.
 Философский подход, объясняя основные предпосыл­ки, условия, структуру, формы культуротворческой дея­тельности, в которых она предстает, исходит из того, что она не вызывается исключительно естественной необходи­мостью и заканчивается тогда, когда эта иная необходи­мость исчезает. Следовательно, культурная деятельность является деятельностью не какой-либо единственной осо­би или множества разрозненных особей, а особым видом сопряженной коллективной деятельности. Если коллек­тивы живых существ, имеющих природную основу, осу­ществляют исключительно биологическую по своему ха­рактеру, заданную генетически и транслируемую в наслед­ственном коде поведения животных, деятельность, то человек в процессе культурной жизнедеятельности, напро­тив, включается в коллективность, создавая социальную общность. Его деятельность в социальной системе опреде­ляется не биологической необходимостью, а постоянно меняющимися программами, отвечающими изменяющим­ся условиям и возможностям деятельности, и эти програм­мы передаются не биологическим путем, а посредством культурных кодов.
 Далее, животное существо, обеспечивая своей актив­ностью собственное существование, не преобразует себя и среду обитания, тогда как человек в процессе своей дея­тельности не только приспосабливается к среде, но и при­спосабливает природу, преобразуя ее согласно своим по­требностям. В конце концов он выходит на создание осо­бой среды — искусственно созданного мира культуры. Но он этим одновременно преобразует и себя, как свою внешнюю, телесную природу, так и свой внутренний мир.
 В процессе деятельности человек вычленяет себя из среды, на которую он воздействует, заменяя связи с нею, прежде бывшие природными, иными —социокультурными, и делает эти связи предметом особого воздействия. На философском языке это означает превращение чело­века в субъекта деятельности и появление объекта, на ко­торый она направлена. Очевидно, что объектом выступа­ет уже не природа, т. е. не только природа, а все то, что вовлекается в процесс преобразования и воздействия субъекта. Субъектом также выступает не единичная особь, индивид, а носитель культурно-исторической ак­тивности, имеющий различные конкретные социокультурные характеристики. Важно отметить и то, что в са­мом социальном субъекте предполагается определенное структурирование в виде со-субъектов, между которыми устанавливается межсубъектное отношение — важное условие культурного процесса.
 Понимание культурной деятельности как субъектно-объектного отношения особого рода естественно по-иному ставит вопрос о побудительных механизмах (мотивах) ее и самом характере. Мотивами выступают уже не биологи­чески заданные потребности, врожденные индивиду или роду, а особые, культурные, изначально простые, но посте­пенно развивавшиеся и усложнявшиеся. В мотивационную характеристику субъекта включаются такие элементы, как способности и умения, которые в совокупности с потреб­ностями создают необходимый и достаточный механизм для порождения деятельности.
 Поскольку человеческая деятельность детерминирова­на не биологическими механизмами, а «сущностными си­лами человека» (К. Маркс), то и удовлетворение их дости­гается не природными предметами, а особыми, возникши­ми в ходе и результате этой деятельности, даже если в их основе имеется и природное субстратное начало. Таким образом, культурная деятельность — это деятельность по созданию нового, не имевшегося в природе и не могущего возникнуть по ее собственным законам. Это означает, что творческое начало в человеческой деятельности само по­лучает развитие, приводя к созданию все более высоких в духовно-ценностном смысле предметов культуры. Это не значит, что в ней не заключен или полностью будет устра­нен момент рутинной деятельности, воспроизводящий (репродуцирующий) уже достигнутый уровень культуры. Но развивающаяся культура отмечена более повышенной креативной, творческой, продуктивной способностью, не­жели репродуктивной.
 Культурная деятельность как способ реализации ак­тивности субъекта отличается еще одной важнейшей осо­бенностью — своей свободой. Она не является жестко зап­рограммированной, передающейся по наследству с помо­щью биологических механизмов. В противном случае мы не имели бы права говорить о человеке как субъекте куль­турной деятельности. Культурная деятельность — не сле­пой, подчиняющийся жесткой необходимости процесс, а целенаправленный, сознательный и свободно ориентиро­ванный, предполагающий столь же свободный выбор средств осуществления. Вне свободы нет культурного твор­чества, в этом смысле она является сущностной характе­ристикой культуры. Конечно, каждый раз она реализует­ся в определенных условиях, при наличии конкретных предпосылок, в особенности материальных возможностей, предоставляемых уже достигнутым уровнем развития культуры. Таким образом, речь не может идти ни об абст­рактном понимании свободы, ни о ее абсолютном вопло­щении. Каждый раз свобода имеет конкретные формы своей культурной реализации, составляющие основу ее объективных возможностей. Но в любом случае вне ее культурная деятельность бессмысленна и невозможна, она является ее универсальным принципом.
 В культурной деятельности человек постоянно стоит перед выбором решения, перед возможностями направить ее по различным каналам, с учетом своих целей, возмож­ностей или желаний. И опять-таки, одним из важнейших показателей культурного прогресса является степень рас­крепощения человека от природных детерминации, посте­пенного освобождения его от жестких цепей социального принуждения, ограничений, запретов и регламентации традиционного общества, увеличения степеней индивиду­ального выбора и расширение горизонта личной свободы. С развитием культуры, особенно материальной, общество в целом повышает уровень гарантий свободного развития, а вместе с этим растет значимость индивидуальной свобо­ды как одной из высших ценностей. Культурная деятель­ность характеризуется творческим, свободным и созида­тельным началами.
 3. Культура и цивилизация
 Понимание культуры и культурной деятельности будет неполным, если не учесть еще одну их важную особен­ность. Она заключается в том, что мир культуры — это мир особых предметностей, а культурная деятельность — пред­метная по своей сути, т. е. направленная на создание этих предметов. В противном случае, она имела бы эфемерный характер или попросту была бы невозможной. Особый ха­рактер предметов культуры состоит в том, что они либо лишены природных оснований, т. е. имеют духовную сущ­ность, либо имеют вид материального образования, но не оно является в них определяющим. Главным в них будет та идея, замысел, ценность, духовное содержание, кото­рые заложены в них и опредмечиванию которых оно слу­жит. Конечно, материальная основа не является чем-то случайным для такого рода процесса опредмечивания, а находится в органической связанности с идеальной сущ­ностью, выражая ее.
 В связи с этим мир культуры подразделяется на две составляющие, материальную и духовную, и определяет­ся как совокупность материальных и духовных ценностей, явившихся результатом человеческой деятельности. Такое разделение нередко покоится на представлении, что в культуротворчестве действуют два независимых нача­ла — духовное и материально-практическое. Первое нача­ло обычно считалось, а в религиозных и идеалистических учениях о культуре считается и поныне, высшим, олицет­воряющим творчество как таковое, второе — материаль­ное, низшим, менее творческим. Дух или духовное нача­ло, как полагают в данном случае, проявляется в особой самостоятельной деятельности, которой свойственны со­зидание и свобода.
 В итоге этой деятельности создаются высшие ценнос­ти, овладение которыми составляет смысл человеческого существования. Материальное же начало подчинено ду­ховному. Оно менее активно, или вовсе лишено активнос­ти, подчиняясь деятельности духа. Если оно и способно проявлять себя самостоятельно, то ведет к порождению предметов низкого ценностного значения, которые разру­шают духовность, так как удовлетворяют только физи­ческую и чувственную природу человека и препятствуют высвобождению его высшей активности. Истоки такого разделения коренятся в исторических предпосылках раз­вития человека, породивших и представление о его двой­ственной природе и фетишизировавших духовный аспект бытия.
 Но подобно тому, как человек предстает как целост­ность, в которой духовная жизнь составляет лишь одну сторону бытия, так и культура представляет собой нерас­торжимое единство духовной и материальной сторон, про­являющихся так же и в его культурной деятельности. Про­тивоположность материи и духа в структуре культуры имеет лишь относительное значение, и именно наличие этой относительности только и позволяет говорить отдель­но о материальной и духовной культурах. Чисто духовное начало не может стать достоянием культурного использо­вания (потребления), не будучи воплощенным в матери­альную оболочку. Различные способы материализации духа: физически-телесный, вещественно-технический, социально-организационный и другие, необходимы для его сохранения за пределами породившей его душевно-духов­ной жизни человека. Только таким путем духовное твор­чество отдельного человека, отдельного общества или культуры может стать достоянием других людей, распространяясь по многочисленным каналам социальной и культурной коммуникации, приобрести общечеловеческую значимость.
 Материальная оболочка, в которую вошло духовное содержание, становится знаком. Каждый культурный предмет обладает знаковой функцией. Следовательно, материальность в нем теряет здесь свой самодовлеющий статус, поскольку она подчинена задаче сохранить и пере­дать духовное как свое значение. Духовная культура в оп­ределенном смысле предстает как знаковая система, вос­принимая которую, человек обнаруживает содержатель­ную сторону и формирует свое отношение к ней. Духовное выступает как содержание, а материальное в знаковой си­стеме — как форма культуры. Но сводить духовную дея­тельность и духовную культуру только лишь к семиоти­ческим процессам и знаковым системам значит существен­но сужать их сферу.
 Выделение, а нередко и противопоставление матери­альной и духовной сфер культуры в ряде культурологичес­ких концепций имеет еще один теоретический смысл. Он связан с разделением единого культурно-исторического бытия человека на две составляющие — культуру и цивилизацию. Хотя в обыденной практике мы нередко пользу­емся этими понятиями как взаимозаменяемыми выраже­ниями, т. е. отождествляя их, например, говорят: древние цивилизации или древние культуры, цивилизованный человек или культурный человек, но такое обращение с ними не является общепринятым и особенно на теорети­ческом уровне.
 В научном плане культура и цивилизация не только не должны противопоставляться друг другу, но, напротив, могут быть рассмотрены и поняты только в неразрывном единстве и взаимодействии. Цивилизация как социокультурная общность, являясь совокупным результатом мате­риальной и духовной деятельности людей, по своему содержанию представляет культурно-ценностный аспект в характеристике общества. Главным показателем уровня развития цивилизации является духовная культура, поскольку именно она, базируясь на социально-экономи­ческих достижениях общества, определяет формы жизне­деятельности, способ общественного воспроизводства, ха­рактер реализации законов общественного развития. От ее состояния во многом зависит восприимчивость общества к новым технологиям, степень гуманизации обществен­ных отношений, содержание всей системы общественных связей.
 Цивилизация как процесс деятельности личности, со­циальной группы, общества по развитию культуры осу­ществляется в различных формах (политические, рели­гиозные, этические, этнонациональные и др.). Духовная культура в процессе смены цивилизаций выступает как сущностно-ведущая сторона цивилизационного процесса. Каждый новый уровень культуры характеризует дальней­шее развитие цивилизации, а последняя как форма куль­турной деятельности создает необходимые условия для духовного прогресса общества. Цивилизация, как способ общественного воспроизводства и духовная культура не­отделимы одно от другого, а характер их взаимодействия определяет направленность (прогресс, регресс, кризис, деградация и т. д.) развития общества. Если общество, в результате кризисного состояния субъективного факто­ра, не способно ответить на вызов истории, то такая циви­лизация будет не только деградировать, но может и вооб­ще погибнуть (цивилизации ацтеков, инков и др.). Эти про­блемы в настоящее время весьма актуальны для России, которая, находясь в состоянии цивилизационного кризи­са, должна на основе самоидентификации выработать, об­рести и реализовать свой социальный идеал.
 Однако в понимании соотношения культуры и цивили­зации мы встречаемся с концепциями, которые не только разделяют эти понятия по признаку того, что ими обозна­чены разные сущности, но и противопоставляют их. Так, нередко под культурой понимают состояние науки или об­щества в стадии высокой творческой активности, в которой господствуют духовные идеальные начала, ценности и ус­тремления, а также продукты этой деятельности. Человек в ней охвачен свободным устремлением к созиданию ново­го. Цивилизация же, напротив, характеризует общество в фазе угасания творческой активности, перемещения де­ятельности с духовных предметов в сферу материального; именно материализация деятельности неизбежно ведет к затуханию свободных порывов к высшим ценностям, репродуктивным формам производства; значение приоб­ретают не целостная органичная жизнь, а формализован­ное, строго упорядоченное и принудительно регулируемое бытие; в результате материальные ценности и стремление к ним (цивилизация) подавляют духовные проявления культуры.
 Такого взгляда на соотношение культуры и цивили­зации придерживался целый ряд философов, историков и культурологов, например, О. Шпенглер, Н. Бердяев, П. Сорокин. В теоретическом отношении такая модель со­отношения культуры и цивилизации не выдерживает се­рьезной критики и не подтверждается реальным процес­сом исторического развития общества. Последний пока­зывает, что ни одна локальная культура не вечна, каждая из них заканчивает свое историческое бытие по-разному, под воздействием различных законов и обстоятельств, а вовсе не согласно универсальной модели: как вытеснение духовного (культурного) этапа материальным (цивилизо­ванным).
 Тем не менее в определенных случаях различение смыслов понятий «культура» и «цивилизация» может иметь познавательную ценность. Например, под цивили­зацией понимается некоторыми теоретиками, такими как А. Тойнби, способ и форма реализации идейно-духовного, ценностного ядра, именуемого культурой, которая состав­ляет содержание культурно-исторического процесса. Иногда понятие культуры связывают с представлением о гуманистической составляющей жизни того или иного об­щества, в целом по критериям развития или организации различных сфер своей деятельности, относимого к циви­лизации определенного типа.
 Так, многие современные культурфилософы подверга­ют критике западную цивилизацию, к которой относятся практически все высокоразвитые страны, усматривая в ней состояние кризиса духовной культуры, как прояв­ление и усиление дегуманизационных тенденций. Одним из выражений этого кризиса стала культурфилософская теория, известная под названием «постмодернизм». Ее сто­ронники, естественным образом побуждаемые необходи­мостью пересмотра основных понятий традиционных уче­ний о культуре, человеке, обществе, фактически подверг­ли критике основные принципы и формы культурного бытия человека как целостности, организующей его обще­ственно-историческую практику. С их точки зрения, вся­кая общезначимость, нормативность, ценность, утверж­денные в культуре и обществе, всегда выступают выраже­нием особого вида деспотии, репрессии, подавления и навязывания, не имеющими объективного основания.
 Помимо указанных двух сфер культуры можно вы­делить в качестве самостоятельной и ее третью сферу — мир художественной культуры, в котором материальное и духовное не соединяются, а в процессе художественно­го творчества взаимно отождествляются, образуя особую духовно-материальную слитность — произведение ис­кусства.
 Итак, культура представляет собой процесс трех видов деятельности человека — материальной, духовной и худо­жественной, порождающих соответствующие сферы куль­туры и их продукты. Их независимость относительна и границы между ними обозначаются тем четче, чем более развитыми и дифференцированными становятся указан­ные три вида деятельности. Однако каждый из видов дея­тельности обладает лишь относительной самостоятельно­стью. В системе живого культурного творчества они выс­тупают одновременно как взаимодополняющие и в то же время как взаимопротивостоящие процессы. Один из них ведет ко все большей дивергенции, т. е. расхождению ви­дов культурной деятельности. Ведь и внутри трех указан­ных сфер происходит непрерывная их дифференциация, ветвление вследствие действия механизма специализации и проффессионализации, требующих использования все бо­лее особых операциональных техник, специальных и ред­ких материалов, воплощения все более сложных задач, целей и идей. И материальная, и духовная, и художествен­ная культуры распадаются на все множащиеся в числе сек­торы и отделы. Но, с другой стороны, вопреки первой тен­денции, развиваются взаимовлияние, синтез, интегриро­вание между отдельными слоями культуры. Возникающие между ними связи создают новые виды деятельности, ве­дущие к новым способам опредмечивания и рождающие новые культурные ценности.
 Литература
 Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994.
 Диалог цивилизации: Восток — Запад // Вопр. философии. 1998. № 2.
 Каган М. С. Философия культуры. СПб., 1996.
 Культура: теории и проблемы. М., 1995.
 Соколов Э. В. Культурология. М., 1994.
 Философия культуры: становление и развитие. 2-е изд. СПб , 1998.
 XIV. ПРОБЛЕМЫ ГУМАНИЗМА В СУДЬБАХ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

<< Пред.           стр. 4 (из 5)           След. >>

Список литературы по разделу