<< Пред. стр. 173 (из 245) След. >>
Список литературы по разделу
костюм, а мужчина надевал женскую маску из такого же материала и женский наряд.
В субботу вечером, когда вся молодежь собралась уже на улице и стемнело, двое, изображавшие русалок ,
прячась, огородами, расходились на разные концы этой улицы и потом одновременно двигались к карагоду .
Парни и девушки, увидев их, бросались врассыпную с криками: Ох, русалки, русалки идут! Русалки гонялись
за беглецами, ловили, щекотали; пойманный сначала смеется, потом уже кричит со слезами в голосе . Русалки
так пощекочут человек трех-четырех, а после, когда народ освоится с ними, все опять сходятся в карагод. Сначала
плясали русалки , выкидывая забавные коленца, потом включалась молодежь. Во главе с русалками все
отправлялись в ближнюю деревню Нахлестово, где песни и пляски продолжались почти до рассвета.
На следующий день в воскресенье, после обеда, парни нескольких деревень сходились все вместе. Рослого и
плотного парня наряжали видмедем . Другой поречистее и находчивее избирался на роль вожака . Под
звуки ударов печной заслонки о ведро ходили от двора ко двору по всем трем деревням, демонстрируя перед
окнами сценки с участием медведя и вожака , которые в былое время нижегородские вожаки проделывали с
настоящими медведями . Парней сопровождала большая толпа народа всех возрастов, каждая шутка
исполнителей награждалась дружным хохотом. Таким образом, представление ряженых разыгрывалось не только
для хозяев домов, но для всех желающих. Хозяин или хозяйка выносили пару яиц или 1 2 копейки. Вечером
этого дня молодежь снова собиралась на обычном месте, чтобы веселиться до рассвета. С наступлением темноты
опять появлялись русалки и проделывали то же самое. В эту ночь заканчивалась праздничная неделя, начинался
Петров пост.
Хождение с медведем и вожаком накануне Петрова поста явно обнаруживает сходство, даже прямое
повторение, с ряженьем молодежи на Святки. Такое же сходство со святочными увеселениями прослеживается в
ряженье лошадью на русальной неделе. Что же касается русалок в виде мужика и бабы, на первый взгляд они
представляются специфичным явлением весенне-летнего цикла. Однако знакомство с описанием рождественских
развлечений этих же деревень обнаруживает персонажей, очень сходных с теми русалками , которые пугали
молодежь на рубеже весны и лета.
Крестьянки д. Братское рассказывали корреспонденту Тенишевского бюро, что у коляду под Рождество двое
жителей деревни наряжались: обертываются дерюгой, што ночью одеваются, когда спать ложатся, берет баба
палку, мужик безмен . Когда темнело и зажигались огни по хатам , эти двое отправлялись ходить по домам,
начиная с крайнего жилья на конце деревни. У баб и девок они требовали пряжу кто сколько успел напрясть
до Рождества. Все несли свои клубки, и ряженый мужик взвешивал их. Тех, кто мало напрял, щекотали. Баба
хоронится от них на печку, а они и туда лезут ее щекотать. Ребятишки от страху крик поднимают. У мужиков
лапти спрашивают: кто мало наплел того тоже щекочут . Так обходили всю деревню.
В этом рассказе о рождественских хождениях по домам весь стиль поведения постоянных персонажей
повторяет героев русальной недели. Скорее всего, и исполнялись эти роли одними и теми же лицами,
обладавшими определенными актерскими способностями.
Отметим вариант увеселений молодежи с воплощением образа русалки совершенно иного типа. В с. Турках
Балашовского у. Саратовской губ. от Пасхи до заговенья на Петров пост мужская и женская молодежь собиралась
вместе вечерами на улице для разных игр, песен и хороводов . Эти сборища назывались здесь зарянки . В день
заговенья собиралась огромная толпа человек в 1000 молодых женщин, мужчин, девушек и детей
провожать русалку . В хороводе появлялась девушка в белой одежде, украшенная цветами, с распущенными
волосами ее называли русалкой . Она становилась центром плясок под гармошку и песен. На этом гулянье
принято было обливать водой всех, кто зазевается.
В Моршанском у. Тамбовской губ. праздновали русалку не на заговенье, а в первый день Петрова поста.
Обычай обливать водой здесь был отделен от хоровода: с утра ходили по домам с ведрами и обливали друг друга,
а потом одевались празднично и водили по деревне карагоды . Проводы русалок в первый день Петрова поста
описаны и для Лебедянского у. Тамбовской губ. по материалам села Доброго.
Традиция сроков русальной недели имела местные различия, которые сводятся в XIX в. к двум вариантам:
неделя до или после Троицы. В последнем случае иногда с выходом на первый понедельник поста. Напомним, что
в письменных источниках средневековой Руси встречается понятие русальная неделя .
В Мещовском у. (Калужская губ.), по сведениям 1849, русальной считалась неделя перед Троицей. О таком же
расположении русальной недели говорит применение на Вологодчине в XIX в. названия русалка к Семику: На
Русалку завивают, на Троицу развивают венки . Однако большая часть выявленных нами описаний помещает
русальную неделю между Троицким и Всесвяцким (всех святых) воскресеньями церковного календаря. В
Суджанском у. Курской губ. бытовало понятие Русалкин Велик день применительно к первому четвергу после
Троицы.
Проводы русалки , подобно похоронам Костромы (см.: Троицкие гуляния), в некоторых местах
знаменовали окончание хороводов накануне Петровского поста. Как и на проводах Масленицы, все (включая тех,
кто считал возможным участвовать в игре обряде) решительно переходили к строгому (не только в пище, но и в
духовном смысле) состоянию наступающего православного поста (см.: Пост).
М.М. Громыко
РУСИНЫ (Russinen, Ruthenen), немецкое название русского населения западнорусских земель, захваченных
Австро-Венгрией, живущего по обеим сторонам Карпат в Галиции, Буковине и Северной Венгрии. Принадлежат к
малороссийской ветви русского народа. В н. XX в. насчитывалось почти 4 млн. чел.
РУСИСТЫ (Дело русистов ), кампания против русского патриотического движения, организованная
советскими космополитами и еврейской интеллигенцией во главе с председателем КГБ еврейским коммунистом
Андроповым. В марте 1981 Андропов направляет в Политбюро записку, в которой отмечает создание среди
интеллигенции движения русистов . Под лозунгом защиты русских национальных традиций, доносил глава
КГБ, они, по существу, занимаются активной антисоветской деятельностью . Андропов ставил вопрос о
скорейшей ликвидации этого движения, угрожавшего, по его мнению, коммунистическим устоям больше, чем т.
н. диссиденты.
По новому делу русистов уже в апреле 1981 с поста главного редактора журнала Человек и закон
увольняется русский историк (в свое время зам. председателя Русского клуба ) С. Н. Семанов. В августе
арестовывается публицист А. М. Иванов, автор известных в патриотических кругах статей в журнале Вече и
работ Логика кошмара и Рыцарь неясного образа , в которых раскрывается преступная сущность
большевистского руководства, а история компартии была справедливо показана как непрерывная цепь заговоров,
переворотов, грубого насилия, задуманных и осуществленных людьми, мечтавшими только о сохранении своей
личной власти . Иванов был связан со многими представителями русской интеллигенции, в частности с
художником И. С. Глазуновым и историком С. Н. Семановым. Путем подслушивания чекисты, в частности,
установили, что Семанов призывал к борьбе с космополитическими силами, справедливо отмечая, что кончился
период мирного завоевания душ. Наступает революционный период... Надо переходить к революционным
методам борьбы... Если мы не будем сами сопротивляться, пропадем . В марте 1982 Семанов был схвачен и
отвезен в Лефортово (после допроса отпущен). Вместе с Семановым пострадал еще один сотрудник журнала
Человек и закон Г. В. Рыжиков, составивший ряд документов, в которых выдвигал требование чистки
высшего партийного аппарата, засоренного сионистами и им сочувствовавшими.
В к. 1981 космополитические власти разгромили редакцию журнала Наш современник , уволив двух
заместителей главного редактора, в том числе выдающегося русского публициста Ю. И. Селезнева (вскоре после
этого скончавшегося).
На совещаниях в ЦК подверглись критике такие выдающиеся книги русских писателей, как Лад В. И. Белова
и Память В. А. Чивилихина. Слово русский как бы изымается из официального обихода. В газете Правда
организуются выступления еврейских интеллигентов против изучения русской истории и культуры. В
Литературной газете и журнале Вопросы литературы велись нападки на ученых, изучавших творчество
русских философов Соловьева, Федорова, Флоренского.
Антирусская история космополитической и еврейской интеллигенции стала прологом к установлению
антирусского, криминально-космополитического режима Ельцина и разрушения СССР.
О. Платонов
РУСЛАНОВА Лидия Андреевна (14/27.10.1900-21.09.1973), русская певица (контральто). Родилась в
Мордовии в с. Чернавка. В 1914 16 брала уроки пения у М. Е. Медведева в Саратове. В 1917 начала
профессиональную деятельность. Выступала перед красноармейцами с исполнением русских народных песен. В
1925 32 солистка Центрального дома Красной Армии, в 1933 48 в Государственном объединении
музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий, с 1953 артистка Всесоюзного гастрольно-концертного
объединения. В годы Великой Отечественной войны неоднократно выезжала на фронт в составе фронтовых
концертных бригад.
Главное место в репертуаре Руслановой занимали русские народные песни ( Вот мчится тройка удалая ,
Златые горы , Камаринская , Саратовские частушки , Уморилась и др.), а также песни советских
композиторов. Книга воспоминаний Жизнь моя, песня (1968).
РУСОФОБИЯ, ненависть к русскому народу со стороны определенной части западного мира и еврейства.
Русофобия является результатом коренных религиозных и цивилизационных различий между Россией и Западом.
Если для России Бог Господь наш Иисус Христос, смерть поправый и дьявола упразднивый, пришедший в мир
грешных спасти, то у Запада бог совершенно иной это князь мира сего, бог наживы и беспредельного эгоизма,
бог тщеславия и корысти, о котором Священное Писание предупреждает: Да не обольстит вас никто никак: ибо
день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели,
противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет
он, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Сол. 2: 3-4). Борьба антихриста против Христа такова в последней своей
духовной глубине первопричина антагонизма между Западом и Россией (митр. Санкт-Петербургский и
Ладожский Иоанн).
Русофобия имеет древние корни. Еще в высказываниях иностранцев, посещавших Русь в XV XVII вв.,
чувствуется нескрываемая ненависть и недоброжелательность. Приписывая русским все общечеловеческие
пороки и слабости, свойственные и им самим, иностранные путешественники насыщали свои путевые очерки
массой фактических выдумок, сплетен и клеветнических слухов, вызывавших у их соотечественников неприязнь и
отвращение к России. Как писал А.С. Хомяков: И сколько во всем этом вздора, сколько невежества! Какая
путаница в понятиях и даже в словах, какая бесстыдная ложь, какая наглая злоба! Поневоле родится чувство
досады, поневоле спрашиваешь: на чем основана такая злость, чем мы ее заслужили Вспомнишь, как того-то мы
спасли от неизбежной гибели; как другого, порабощенного, мы подняли, укрепили; как третьего, победив, мы
спасли от мщенья и т.д. Досада нам позволительна; но досада скоро сменяется другим, лучшим чувством
грустью истинной и сердечной. В нас живет желание человеческого сочувствия; в нас беспрестанно говорит
теплое участие к судьбе нашей иноземной братии, к ее страданьям, так же как к ее успехам; к ее надеждам, так же
как к ее славе. И на это сочувствие, и на это дружеское стремление мы никогда не находим ответа: ни разу слова
любви и братства, почти ни разу слова правды и беспристрастия. Всегда один отзыв насмешка и ругательство;
всегда одно чувство смешение страха с презрением. Не того желал бы человек от человека.
Недоброжелательство к нам других народов, очевидно, основывается на двух причинах: на глубоком сознании
различия во всех началах духовного и общественного развития России и Западной Европы и на невольной досаде
перед этою самостоятельной силою, которая потребовала и взяла все права равенства в обществе европейских
народов, отказать нам в этом праве они не могут, но и смириться с тем тоже .
По мере усиления России в XVIII XIX вв. увеличивалась и русофобия. К самым примечательным явлениям
момента, писал в 1902 германский канцлер Бюлов, принадлежит постепенное выявление антирусского
течения, даже там, где это меньше всего ожидаешь... Для меня растущая русофобия установленный факт, в
достаточной мере объясняющийся событиями последней четверти века .
Для Запада русское инородно, беспокойно, чуждо, странно и непривлекательно. Их мертвое сердце мертво и
для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожной, или каким-то
большим и загадочным недоразумением ... В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры,
закулисные организации и отдельные люди враждебные России, особенно православной России, тем более
императорской и не расчлененной России. Подобно тому, как есть англофобы , германофобы , японофобы ,
так мир изобилует русофобами , врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и
ослабления всяческий успех. Это надо продумать и почувствовать до конца (И.А. Ильин).
Наиболее полно понятие русофобия было разработано в 1980-х в одноименной книге выдающегося русского
ученого И. Р. Шафаревича.
О. Платонов
РУССКАЯ БЕСЕДА , журнал славянофилов и патриотов, выходил в Москве в 1856 60. Издатель-
редактор А.И. Кошелев, соредакторы Т.И. Филиппов, далее П.И. Бартенев, М.А. Максимович, И.С. Аксаков.
Издание было предпринято на паях. Пайщики А.И. Кошелев, Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков и В.А. Черкасский
составляли совет редакции. В журнале сотрудничали К. С. Аксаков, И. Д. Беляев, Н.П. Гиляров-Платонов, А.Ф.
Гильфердинг, И.В. Киреевский, С.П. Шевырев, В.И. Даль, Ф.И. Тютчев.
РУССКАЯ БЕСЕДА , литературно-политический журнал патриотического направления, выходил в
Петербурге в 1895 96. Девиз журнала: Бога бойтесь, царя чтите! В журнале принимали участие лучшие
русские историки, писатели и публицисты А.А. Введенский, Д.И. Иловайский, С.Ф. Шарапов и др. Издатели А.В.
Васильев, Е.А. Евдокимов, издатель-редактор B.C. Драгомирецкий.
РУССКАЯ ГАЗЕТА , литературно-политическая газета патриотического направления, издавалась в
Петербурге в 1886 90. Издатель-редактор В.Г. Авсеенко.
РУССКАЯ ГАЗЕТА , политическая, общественная, экономическая и литературная газета патриотического
направления, издавалась в Москве в 1877 82. Стояла на твердых православно-монархических позициях,
осуждала либерально-масонское и революционное движение. Издатели-редакторы Н.А. Александровский, И.И.
Смирнов, Н.И. Пастухов и др.
РУССКАЯ ИДЕЯ, совокупность понятий, выражающих историческое своеобразие и особое призвание
русского народа.
Эта идея формулирует то, что русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав
перед лицом Божиим и самобытен среди всех других народов. И в то же время эта идея указывает нам нашу
историческую задачу и наш духовный путь; это то, что мы должны беречь и растить в себе, воспитывать в наших
детях и в грядущих поколениях и довести до настоящей чистоты и полноты бытия во всем: в нашей культуре и
в нашем быту, в наших душах и в нашей вере, в наших учреждениях и законах. Русская идея есть нечто живое,
простое и творческое. Россия жила ею во все свои вдохновенные часы, во все свои благие дни, во всех своих
великих людях. Об этой идее мы можем сказать: так было, и когда так бывало, то осуществлялось прекрасное; и
так будет, и чем полнее и сильнее это будет осуществляться, тем будет лучше.
Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно и
передающего свое видение воле для действия и мысли для осознания и слова. Вот главный источник русской веры
и русской культуры. Вот главная сила России и русской самобытности. Вот путь нашего возрождения и
обновления. Вот то, что другие народы смутно чувствуют в русском духе, и когда верно узнают это, то
преклоняются и начинают любить и чтить Россию. А пока не умеют или не хотят узнать, отвертываются, судят о
России свысока и говорят о ней слова неправды, зависти и вражды. Главное в жизни есть любовь, и именно
любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-
славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла
исторически от христианства: она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию и
уверовала, что Бог есть Любовь . Русское Православие есть христианство не столько от Павла, сколько от
Иоанна, Иакова и Петра. Оно воспринимает Бога не воображением, которому нужны страхи и чудеса для того,
чтобы испугаться и преклониться перед силою (первобытные религии); не жадною и властною земною волею,
которая в лучшем случае догматически принимает моральное правило, повинуется закону и сама требует
повиновения от других (иудаизм и католицизм); не мыслью, которая ищет понимания и толкования и затем
склонна отвергать то, что ей кажется непонятным (протестантство). Русское Православие воспринимает Бога
любовью, воссылает Ему молитву любви и обращается с любовью к миру и к людям. Этот дух определил собою
акт православной веры, православное богослужение, наши церковные песнопения и церковную архитектуру.
Русский народ принял христианство не от меча, не по расчету, не страхом и не умственностью, а чувством,
добротою, совестью и сердечным созерцанием. Когда русский человек верует, то он верует не волею и не умом, а
огнем сердца. Когда его вера созерцает, то она не предается соблазнительным галлюцинациям, а стремится
увидеть подлинное совершенство. Когда его вера желает, то она желает не власти над вселенною (под предлогом
своего правоверия), а совершенного качества. В этом корень русской идеи. В этом ее творческая сила на века.
И все это не идеализация и не миф, а живая сила русской души и русской истории. О доброте, ласковости и
гостеприимстве, а также и о свободолюбии русских славян свидетельствуют единогласно древние источники и
византийские, и арабские. Русская народная сказка вся проникнута певучим добродушием. Русская песня есть
прямое излияние сердечного чувства во всех его видоизменениях. Русский танец есть импровизация,
проистекающая из переполненного чувства. Первые исторические русские князья суть герои сердца и совести
(Владимир, Ярослав, Мономах). Первый русский святой (Феодосий) есть явление сущей доброты. Духом
сердечного и совестного созерцания проникнуты русские летописи и наставительные сочинения. Этот дух живет
в русской поэзии и литературе, в русской живописи и в русской музыке. История русского правосознания
свидетельствует о постепенном проникновении его этим духом, духом братского сочувствия и
индивидуализирующей справедливости. А русская медицинская школа есть его прямое порождение
(диагностические интуиции живой страдающей личности).
Итак, любовь есть основная духовно-творческая сила русской души. Без любви русский человек есть
неудавшееся существо. Цивилизующие суррогаты любви (долг, дисциплина, формальная лояльность, гипноз
внешней законопослушности) сами по себе ему мало свойственны. Без любви он или лениво прозябает, или
склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом без идеала и
без цели. Ум и воля русского человека приводятся в духовно-творческое движение именно любовью и верою.
И при всем том первое проявление русской любви и русской веры есть живое созерцание.
Созерцанию нас учило прежде всего наше равнинное пространство, наша природа с ее далями и облаками, с ее
реками, лесами, грозами и метелями. Отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, наша
созерцающая лень (Пушкин), за которой скрывается сила творческого воображения. Русскому созерцанию
давалась красота, пленявшая сердце, и эта красота вносилась во все от ткани и кружева до жилищных и
крепостных строений. От этого души становились нежнее, утонченнее и глубже; созерцание вносилось и во
внутреннюю культуру в веру, в молитву, в искусство, в науку и в философию. Русскому человеку присуща
потребность увидеть любимое вживе и въяве и потом выразить увиденное поступком, песней, рисунком или
словом. Вот почему в основе всей русской культуры лежит живая очевидность сердца, а русское искусство всегда
было чувственным изображением нечувственно узренных обстояний. Именно эта живая очевидность сердца
лежит в основе русского исторического монархизма. Россия росла и выросла в форме монархии не потому, что
русский человек тяготел к зависимости или к политическому рабству, как думают многие на Западе, но потому,
что государство в его понимании должно быть художественно и религиозно воплощено в едином лице, живом,
созерцаемом, беззаветно любимом и всенародно созидаемом и укрепляемом этой всеобщей любовью.
Но сердце и созерцание дышат свободно. Они требуют свободы, и творчество их без нее угасает. Сердцу
нельзя приказывать любить, его можно только зажечь любовью. Созерцанию нельзя предписать, что ему надо
видеть и что оно должно творить. Дух человека есть бытие личное, органическое и самодеятельное: он любит и
творит сам, согласно своим внутренним необходимостям. Этому соответствовало исконное славянское
свободолюбие и русско-славянская приверженность к национально-религиозному своеобразию. Этому
соответствовала и православная концепция христианства: не формальная, не законническая, не морализирующая,
но освобождающая человека к живой любви и к живому совестному созерцанию. Этому соответствовала и
древняя русская (и церковная, и государственная) терпимость ко всякому иноверию и ко всякой иноплеменности,
открывшая России пути к имперскому (не империалистическому ) пониманию своих задач.
Русскому человеку свобода присуща как бы от природы. Она выражается в той органической естественности
и простоте, в той импровизаторской легкости и непринужденности, которая отличает восточного славянина от
западных народов вообще и даже от некоторых западных славян. Эта внутренняя свобода чувствуется у нас во
всем: в медлительной плавности и певучести русской речи, в русской походке и жестикуляции, в русской одежде
и пляске, в русской пище и в русском быту. Русский мир жил и рос в пространственных просторах и сам тяготел к
просторной нестесненности. Природная темпераментность души влекла русского человека к прямодушию и
открытости (Святославово иду на вы ), превращала его страстность в искренность и возводила эту искренность к
исповедничеству и мученичеству.
Еще при первом вторжении татар русский человек предпочитал смерть рабству и умел бороться до последнего.
Таким он оставался и на протяжении всей своей истории. И не случайно, что за войну 1914 17 из 1400000
русских пленных в Германии 260000 человек (18,5%) пытались бежать из плена. Такого процента попыток не
дала ни одна нация (Н.Н. Головин). И если мы, учитывая это органическое свободолюбие русского народа,
окинем мысленным взором его историю с ее бесконечными войнами и длительным закрепощением, то мы должны
будем не возмутиться сравнительно редкими (хотя и жестокими) русскими бунтами, а преклониться перед той
силою государственного инстинкта, духовной лояльности и христианского терпения, которую русский народ
обнаруживал на протяжении всей своей истории.
Итак, русская идея есть идея свободно созерцающего сердца. Однако это созерцание призвано быть не только
свободным, но и предметным. Ибо свобода, принципиально говоря, дается человеку не для саморазнуздания, а
для органически-творческого самооформления, не для беспредметного блуждания и произволения, а для
самостоятельного нахождения предмета и пребывания в нем. Только так возникает и зреет духовная культура.
Именно в этом она и состоит.
Вся жизнь русского народа могла бы быть выражена и изображена так: свободно созерцающее сердце искало и
находило свой верный и достойный Предмет. По-своему находило его сердце юродивого, по-своему сердце
странника и паломника; по-своему предавалось религиозному предмето-видению русское отшельничество и
старчество; по-своему держалось за священные традиции Православия русское старообрядчество; по-своему,
совершенно по-особому вынашивала свои славные традиции русская армия; по-своему же несло тягловое
служение русское крестьянство и по-своему же вынашивало русское боярство традиции русской православной
государственности; по-своему утверждали свое предметное видение те русские праведники, которыми держалась
Русская земля и облики коих художественно показал Н.С. Лесков. Вся история русских войн есть история
самоотверженного предметного служения Богу, Царю и Отечеству; а, напр., русское казачество сначала искало
свободы, а потом уже научилось предметному государственному патриотизму. Россия всегда строилась духом
свободы и предметности и всегда шаталась и распадалась, как только этот дух ослабевал, как только свобода
извращалась в произвол и посягание, в самодурство и насилие, как только созерцающее сердце русского человека
прилеплялось к беспредметным или противопредметным содержаниям.
Такова русская идея: свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура.
Там, где русский человек жил и творил из этого акта, он духовно осуществлял свое национальное своеобразие
и производил свои лучшие создания во всем: в праве и в государстве, в одинокой молитве и в общественной
организации, в искусстве и в науке, в хозяйстве и в семейном быту, в церковном алтаре и на царском престоле.
Божий дары история и природа сделали русского человека именно таким. В этом нет его заслуги, но этим
определяется его драгоценная самобытность в сонме других народов. Этим определяется и задача русского
народа: быть таким со всей возможной полнотой и творческой силой, блюсти свою духовную природу, не
соблазняться чужими укладами, не искажать своего духовного лица искусственно пересаживаемыми чертами и
творить свою жизнь и культуру именно этим духовным актом.
Исходя из русского уклада души, нам следует помнить одно и заботиться об одном: как бы нам наполнить
данное нам свободное и любовное созерцание настоящим предметным содержанием; как бы нам верно
воспринять и выразить Божественное по-своему; как бы нам петь Божьи песни и растить на наших полях Божьи
цветы. Мы призваны не заимствовать у других народов, а творить свое по-своему; но так, чтобы это наше и по-
нашему созданное было на самом деле верно и прекрасно, т.е. предметно. Мы призваны творить свое и по-своему;
русское по-русски.
У других народов был издревле другой характер и другой творческий уклад: свой особый у иудеев, свой
особый у греков, особливый у римлян, иной у германцев, иной у галлов, иной у англичан. У них другая вера,
другая кровь в жилах , другая наследственность, другая природа, другая история. У них свои достоинства и свои
недостатки. Кто из нас захочет заимствовать их недостатки Никто. А достоинства нам даны и заданы наши
собственные. И когда мы сумеем преодолеть свои национальные недостатки, совестью, молитвою, трудом и
воспитанием, тогда наши достоинства расцветут так, что о чужих никто из нас не захочет и помышлять.
Так, например, все попытки заимствовать у католиков их волевую и умственную культуру были бы для нас
безнадежны. Их культура выросла исторически из преобладания воли над сердцем, анализа над созерцанием,
рассудка во всей его практической трезвости над совестью, власти и принуждения над свободою. Как же мы
могли бы заимствовать у них эту культуру, если у нас соотношение этих сил является обратным Ведь нам
<< Пред. стр. 173 (из 245) След. >>
Список литературы по разделу