ПРАВОСЛАВНЫE СТАРЦЫ XX ВEКА ЧАСТЬ 3 М 2005 8 С

<< Пред. стр. 1 (из 4) След. >>

ПРАВОСЛАВНЫЕ СТАРЦЫ XX ВЕКА - ЧАСТЬ 3

1. Преподобный Варнава
2. Святитель Афанасий Сахаров
3. Архимандрит Серафим (Батюков)
4. Старец Григорий (Давыдов)
5. Старец Таврион
6 Старец Нил (Крючский)
7. Пюхтицкий старец Петр (Серегин)
8. Священномученик Серафим (Звездинский)
9. Cхиархиепископ Антоний (Абашидзе)
10. Преподобноисповедник Георгий, Даниловский чудотворец
11. Старец Иосиф Исихаст и Старец Арсений Исихаст
12. Преподобная Рахиль Бородинская
13. Старец Владимир (Аллин)
14. Блаженная старица Марфа (Смирнова)
15. Старец Игумен Исаия (Будюкин)

Преподобный Варнава
старец Гефсиманского скита
(1831-1906 гг.)

24 января 1831 года в селе Прудищи Тульской области у крепостных крестьян Ильи и Дарьи Меркуловых родился сын. Родители нарекли младенца в честь святого Василия Великого. Как вспоминал о своем детстве старец, был он шустрым и подвижным... Благочестивые родители отдали своего отрока в школу псаломщиков, где тот изучал Часослов и Псалтырь. Некоторое время спустя помещик, продал семью Меркуловых в село Наро-Фоминское Московской губернии. Новый владелец приказывает обучить Василия слесарному делу. В свободное от ремесла время отрок посещал располагавшуюся недалеко от их дома Зосимову Пустынь, там он познакомился с отшельником - монахом Геронтием, который вскоре стал его духовником.
В 1850 году Дарья отправилась с сыном на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру. Там, у раки великого угодника Божия, отрок и принял решение посвятить себя служению Богу. Из воспоминаний старца Варнавы: "Однажды, по окончании службы в Троицком соборе, подошел я приложиться к мощам преподобного Сергия и, когда прикладывался, почувствовал великую радость на душе. То было тогда для меня не объяснимо, но так сильно охватило меня всего, что тут же у раки угодника Божия, окончательно решил, если Богу угодно будет, поступить под покров его обители".
В 1851 году Василий уходит в Троице - Сергиеву Лавру. Вскоре в обитель прибыл и его наставник, здесь монах Геронтий принял схиму, и был наречен Григорием. В 1852 году, по благословению отца Антония, наместника Лавры, Василий переходит в располагавшийся в трех верстах от Лавры Гефсиманский скит. Этот скит жил по уставу Саровской Пустыни, описанному саровским старцем Паисием Великим. Духовный отец благословил его на послушание старцу монаху Даниилу. Старец Даниил обучал его полному отвержению своей воли... Из воспоминаний старца Варнавы: "Без благословения старца я ничего не мог делать, иначе батюшка строго взыскивал с меня за своеволие".
Только в феврале 1856 г. Василию удалось получить от помещика отпускную грамоту, 23 декабря 1857 г. он становится послушником.
Несколько лет пробыл Василий на слесарном послушании. Позже он был приставлен к свечному ящику, также получил благословение читать в церкви Апостол и поучения из Пролога. Затем в 1859 г. он был переведен в Пещерное отделение скита (будущий Черниговский скит), в котором и остался до самой своей кончины. Здесь ему приходилось водить богомольцев по пещерам, одновременно он исполнял послушание келейника у своего старца монаха Даниила. С благословения своего старца Василий посещал и первого своего наставника - схимонаха Григория. Перед смертью старец Григорий возвестил ему волю Божию: принять на себя подвиг старчества после смерти обоих своих наставников. При этом он подал ему две большие просфоры и завещал ученику своему: "Сим питай алчущих, словом и хлебом, тако хощет Бог!" В конце беседы старец Григорий открыл своему ученику еще одно Божие предназначение: им должна была быть основана женская обитель, притом далеко от Москвы. Старец сказал своему духовному чаду, что Сама Царица Небесная попечется о будущей обители, укажет и место ее. Во имя Её и должна быть освящена обитель. В дальнейшем много сил и трудов старец Варнава положит на создание Иверского женского монастыря недалеко от большого торгового села Выксы Нижегородской губернии (ныне город Выкса Нижегородской области). Основатель монастыря станет и духовным руководителем новой общежительной женской обители.
В 1862 г. старец схимонах Григорий скончался... В конце 1863 года Василий впервые отправляется в Выксу - осматривать место будущей обители... Василий, нашел подходящее место в одной версте от села Выкса, в лесу. Здесь он долго и горячо молился, потом сотворил поклоны на все четыре стороны, вкопал на месте будущей обители крест, а на месте святого алтаря водрузил сломанную ветку. Вскоре по желанию послушника Василия место будущей обители было освящено принесением туда местно-чтимой чудотворной Оранской иконы Божией Матери.
28 ноября 1863 года, накануне молебна Оранской иконе Божией Матери, иеромонаху Иову было дано чудесное видение о будущей обители. Он увидел, как Оранская икона Божией Матери (которая является чтимым списком Владимирской иконы Божией Матери) приносится в то самое избранное Василием место, но народ, шествующий за иконой, вместо тропаря Владимирской иконе Божией Матери: "Днесь светло красуется славнейший град Москва... - поет: Днесь светло красуется славная обитель Иверская..." - и на замечание отца Иова, что следует петь иначе, слышит голос от самой иконы, что "надо так". Вслед за тем он увидел, что монахини начинают быстро быстро класть кирпичи и вдруг вырастает церковь. Так избранное им место, получило чудесное удостоверение от Самой Царицы Небесной.
29 ноября 1863 года чудотворная Оранская икона Божией Матери была принесена на место будущей обители, и перед нею был совершен водосвятный молебен, а 25 мая 1865 г., уже после завершения всех строительных работ, в обитель была прислана Иверская икона Божией Матери, которая впоследствии будет почитаться как чудотворная.
20 ноября 1866 г., после смерти старца Даниила, послушник Василий был пострижен в монашество с наречением имени Варнава, в честь святого апостола Варнавы. 29 августа 1871 года отец Варнава был посвящен в сан иеродиакона, а 20 января 1872 года - рукоположен во иеромонаха.
20 января 1873 года, по благословению наместника Лавры архимандрита Антония он был назначен народным духовником Пещерного отделения Гефсиманского скита. Вскоре его назначают и братским духовником скита, и уже 1890 г. - духовником старшей братии скита и пещер.
К прозорливому старцу Варнаве приходили паломники со всей России, он помогал людям каяться, давал душеспасительные советы, по его молитвам исцелялись страждущие. Чаще всего старец советовал больным теплее молиться и чаще приступать к принятию Святых Таин Христовых, кроме того, советовал воздерживаться от излишеств во всём.
Современников поражала глубокая преданность духовных чад старцу, их живая вера в силу и действенность его молитв. Однажды к старцу приехала жена разбитого параличом крестьянина Михаила Сворочаева, она просила помолиться о несчастном, который вот уже десять лет как прикован к постели. Старец Варнава благословил женщину и сказал: "Молись раба Божия, молись: Господь милостив - встанет твой муж..." Вернувшись домой, женщина восславила Господа: исцеленный муж вышел встречать её на крыльцо.
Приведем пример прозорливости старца: Когда послушник Захарий* (будущий старец Троице-Сергиевой Лавры) прибыл из Белых Берегов паломником в Гефсиманский скит, у него не было возможности из-за большого количества страждущих даже увидеть старца. Неожиданно старец Варнава сам вышел, и, обратившись к толпе, спросил: "Где тут лаврский монах? Иди-ка сюда". Никто не откликнулся. Тогда старец спустился по лесенке, и, указывая на послушника, сказал: "Дайте пройти лаврскому монаху". Захарий возразил: "Я не лаврский монах, я из Белых Берегов". Старец ответил: "Знаю, что ты там жил, а теперь будешь жить в Лавре и будешь лаврским монахом... Иди к лаврским воротам, там тебя уже три начальника ждут". Когда Захарий подошёл к воротам Лавры, там действительно стояли игумен и три монастырских начальника. Захарий попросил принять его на жительство в Лавру, и его охотно приняли.
Сохранилось предание, что в 1905 году царь Николай II посетил старца. Известно, что старец Варнава не только подтвердил уже известное государю пророчество о предстоявшей судьбе, но и благословил его принять эту участь, укрепив в нем волю к несению своего креста, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить.
Старец многим предсказывал будущие гонения за веру, давал прямые и точные указания как им жить в двадцатые, тридцатые и последующие годы. Предсказывал старец Варнава и грядущее возрождение Русской православной Церкви, и святую жизнь во Христе: "Преследования против веры будут постоянно увеличиваться, неслыханное доныне горе и мрак охватят все и вся, и храмы будут закрыты. Но когда уже невмоготу станет терпеть, то наступит освобождение. И настанет время рассвета. Храмы опять начнут воздвигаться. Перед концом будет рассвет".
В кратком жизнеописании старца Варнавы сказано, что 17 февраля 1906 года старец по совершении исповеди одной из духовных дочерей в домовой церкви Сергиево-Посадского дома призрения со крестом проследовал в алтарь и скончался... Он был похоронен при большом стечении братии, духовных детей и почитателей своих в нижней, подземной, церкви Архангела Михаила, невдалеке от чудотворной иконы Черниговской Божией Матери.
На его могилке почти сто лет происходили чудеса: люди излечивались от тяжелых болезней, находили духовное успокоение.
В 1995 году, в день Собора Радонежских святых, в Успенском Соборе московского Кремля Святейшим Патриархом была совершена канонизация иеромонаха Варнавы (Меркулова). ( Дни празднования - Июль 6 (Радонеж.), Февраль 17).

Преподобный отче Варнаво, моли Бога о нас!

МОЛИТВА
преподобному Варнаве Гефсиманскому

О преподобие отче Варнаво, пастырю наш кроткий и утешительный, милостивый помощниче и теплый о нас молитвенниче! Ты измлада чадо благословения Божия быв, образ послушания родителем, повиновения Господом и служения ближним показал еси. Заповеди Господни возлюбив, в лавру Преподобного Сергия притекл еси и того верный ученик явился еси. Во обители же Божия Матери повелением настоятеля Аввы Антония пребывая, дух смиренномудрия, кротости и терпения стяжал еси и дар рассуждения и прозрения помышлений душевных от Бога приял еси. Сего ради монашествующим духовный наставник, инокинем созидатель обители Иверския на Выксе реце и всем страждущим и болезнующим целитель и попечитель милостивый даже до часа смертнаго был еси. По преставлении же твоем Бог многия милости почитающим память Твою яви и иноком учителя Тя верна дарова.
Темже молим Тя, праведный отче, якоже и прежде ходатайствуй пред Богом молитвами Твоими всем людем во всяцем звании дух утешительный стяжати и коемуждо потребная обрести: юным - послушание и целомудрие страхом Божиим сохранити; в возрасте сущим - любовь Божию и согласие стяжати; алчущим - не токмо хлебом насущным, но и наипаче словом Божиим насытися; плачущим - утешитися; изгнанником и странником - пристанище обрести; в темнице сущим - от уз свободитися; благочестивым - в Дусе Божием возрасти и смиренномудрия достигнути. Сшествуй нам во всех путех жизни нашея, паче же умоли Господа нашего о прощении прегрешений и неправд наших и к свету заповедей Божиих стопы наши направи, да единым сердцем и усты славим Пресвятую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

* http://svet7777.beplaced.ru/Zaxarij.html

Библиография

1. "Житие преподобного Варнавы, старца Гефсиманского скита при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре", архимандрит Георгий (Тертышников), Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995 г.
2. "Старец Захария". Изд-во: Трим, 1993 г.
3. http://vyksa.nne.ru/Varnava.htm
4. http://www.gefsimania.ru/varnava.html
5. http://www.rusderjavnaya.ru/2005/01/a_050008.htm

Святитель Афанасий Сахаров
(1887-1962 гг.)

(15 (28 н.ст.) октября)

Будущий святитель Афанасий родился 2 июля (ст.ст.) 1887 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии в благочестивой семье надворного советника Григория Сахарова. От крещения он носил имя преподобного Сергия Радонежского. Детские и юношеские годы Сергея прошли во Владимире. Его матушка сумела привить ему с ранних лет любовь к Господу (отец Сергея умер, когда мальчику исполнилось лишь полтора года). Матрона часто говорила сыну, что мечтает о том, чтобы он посвятил себя служению Богу.
Сергий охотно ходил в приходскую церковь, никогда не тяготился продолжительностью церковных служб. Он с детства предощущал себя служителем Церкви и даже своим сверстникам говорил, что будет архиереем. Хотя начальное образование Сергею давалось не легко, он успешно учился в дальнейшем: с 1896 г. по 1902 год - в Шуйском духовном училище, затем во Владимирской семинарии. В 1908 году он поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1912 году со степенью кандидата богословия
Первым учителем и духовным наставником Сергия был архиепископ Владимирский Николай (Налимов). Позже его педагогом стал известный богослов и строгий аскет, ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздеевский), который 12 октября 1912 года постриг его в монахи в храме Покрова Божией Матери с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. 14 октября 1912 года Владыка Феодор посвящает монаха Афанасия во иеродиакона, а 17 октября того же года в иеромонаха.
Церковные послушания иеромонаха Афанасия начались с Полтавской духовной семинарии, где его сразу заметили как талантливого преподавателя. 28 августа 1913 года он назначается смотрителем Клеванского духовного училища Волынской епархии, а с 3 сентября 1913 года он - преподаватель Владимирской духовной семинарии по пастырским предметам. Его вводят в Епархиальный совет, возлагают ответственность за состояние проповеди на приходах епархии. Он же заведует беседами и чтениями при Успенском кафедральном соборе, освещая многие злободневные вопросы тогдашнего времени. 25 марта 1913 года преосвященный Назарий, архиепископ Херсонский и Одесский награждает его набедренником, а 29 июня 1917 года он награждается наперсным крестом.
Иеромонах Афанасий принимал участие в Поместном соборе 1917-1918 гг. как помощник заместителя Председателя Богослужебной комиссии по избранию от монашествующих. После восстановления Собором праздника Всех Святых, в земле Российской просиявших, в соавторстве с известным академиком, востоковедом Б.А.Тураевым он составил службы этого праздника. Иеромонаху Афанасию принадлежала мысль избрать для стихир на "Господи, воззвах" по одной стихире из Общей Минеи каждому лику святых, а в каноне расположить святых по областям. Каждая песнь канона завершалась, тропарем иконе Божией Матери, наиболее чтимой в этой области. Рассматривавший новую службу член Синода митрополит Сергий (Страгородский) внес в нее составленный им самим тропарь "Яко же плод красный...". Подготовленный первый вариант службы рассматривал затем и Святейший Патриарх Тихон.
20 января 1920 года он был возведен в сан архимандрита, 27 июня 1921 года в Крестовоздвиженском Нижегородском монастыре - рукоположен в епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Хиротонию совершали: митрополит Владимирский Сергий* (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси, архиепископ Нижегородский Евдоким, епископ Печерский, вик. Нижегородской епархии Варнава. Главной заботой и болью святительского подвига Владыки Афанасия было не противодействие властей, не разруха и даже не закрытие храмов и монастырей, а появление внутри Церкви нового раскола - "обновленчества".
Через год после хиротонии Владыка получил свой первый приговор: ссылку в Зырянский край. 18 марта 1922 года его освободили, а 30 марта, в Великую среду, опять арестовали с другими епископами по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Осудили на год лишения свободы, но уже 28 мая 1922 года амнистировали. 15 июля 1922 года его арестовывают вместе с еп. Серафимом Муромским, а 25 июля 1922 году - освобождают. 10 сентября 1922 года его вновь арестовывают и осуждают на два года ссылки в Зырянский край.
12 апреля 1925 года он принимал участие в погребении св. Патриарха Тихона; подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). 8 сентября 1925 г. его опять арестовали при поездке по епархии. В период с 1925 - 1933 гг. Владыка несколько раз подвергался арестам, после осуждения отбывал сроки в лагерях на Соловках, в Туруханском крае. В августе 1933 г. он возвратился во Владимир.
Владыка считал тяжелые годы заключения не потерей, а обретением. Периоды жизни на свободе были очень короткими, но удивительно насыщенными Архипасторской деятельностью и духовными трудами. После первых ссылок Владыка жил некоторое время в Старой Руссе, потом поселился в посёлке Петушки Владимировской обл. Здесь под его руководство перешли многие осиротевшие чада отцев Алексия** и Сергея Мечевых (ныне прославленных). В их числе была и монахиня Иулиания (М.Соколова), которая по благословению Владыки в 1934 году написала икону Собора всех святых, в земле Российской просиявших.
В те годы местом служения литургии для Владыки Афанасия становились квартиры духовных чад. Живя в Петушках, Владыка получал сотни писем, поддерживал переписку со своими духовными чадами, со многими бывшими соузниками, посылал посылки нуждающимся в помощи. Одним из архиереев, с которыми переписывался Владыка, был епископ Зиновий (Мажуга) впоследствии митрополит. Однажды он сказал духовным чадам епископа: "Дети, если бы вы знали, рядом с кем живёте! Бойтесь обидеть этого человека не только словом, но взглядом! Он один из великих. Таких больше нет!"
Духовные чада старца рассказывали, что Владыка Афанасий был всегда прост и внимателен в общении с каждым, что он ценил любую, даже самую маленькую услугу, за которою всегда пытался отблагодарить, сам он любил творить добро только во славу Божию. Старец часто напоминал своим духовным детям, что таланты - дар Божий и ими нельзя гордиться. Однажды на вопрос "Как спастись?" он ответил: "Самое главное - это вера. Без веры никакие самые лучшие дела не спасительны, потому что вера - фундамент всему. А второе - покаяние. Третье - молитва, четвёртое - добрые дела. И хуже всякого греха - отчаяние". Владыка советовал: "Сразу, как только осознаётся грех - очищать душу слезами".
Духовные чада старца рассказывали, что его молитва была столь сильной, что многие верующие получали скорую помощь по его молитвам. Прозорливость свою Владыка скрывал, обнаруживая её лишь в исключительных случаях.
В начале Великой Отечественной войны Владыку вновь арестовывают и отправляют в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом. В результате тяжелой дороги и голода Владыка так ослабел, что всерьез готовился к смерти... Онежские лагеря сменились бессрочной ссылкой в Омской области. В одном из совхозов возле городка Голышманово Владыка работал ночным сторожем на огородах. Затем был переселен в город Ишим, где жил на средства, присылаемые друзьями и духовными чадами.
Приведём выдержки из писем Владыки духовным чадам: "Пророк Илия, по откровению еще в 17-18 годах в Москве одному лицу высокой духовной жизни, - питатель для нашего времени, как был он питателем Сарептской вдовицы. Мне рассказывал митрополит Кирилл, что он узнал об этом от архиепископа Феодора, с которым он был в одной келии в Таганке. Даниловцы, по словам преосвященного Феодора, стали ежедневно поминать пророка Илию и в голодные годы не видели недостатка. Стал поминать пророка и митрополит Кирилл, и тоже у него никогда не было недостатка. А 20 июля совершенно неожиданно было получено столько передач, что шпана, носившая передачи и, конечно, с избытком получившая свою долю, сделала на дверях камеры, где были преосвященные Кирилл и Феодор, надпись: "продуктовый склад"...
По примеру митрополита Кирилла и я ежедневно после обеденной трапезы читаю тропарь пророку, несколько измененный, как Вы найдете его в моих "Литургических опытах". Я крепко верю, что по предстательству пророка-питателя Господь неоскудно питает меня чрез добрых людей, которые являются для меня той малой мерой муки и тем малым сосудом елея, которые не оскудевали у вдовицы во все время глада, как сказал ей пророк. Верю, что по предстательству пророка Господь пропитает и тех, кто во имя Христово питает других".
Зимой 1942 года епископа Афанасия неожиданно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночами. Иногда за четыре часа допроса мог быть написан всего один лист протокола, а иногда - больше десяти листов... Ни разу на допросах Владыка не только никого не выдал, но и не совершил самооговора. Но вот объявлен приговор: 8 лет заключения в Мариинских лагерях Кемеровской области, прославившихся своей жестокостью.
Владыка Афанасий писал: "О судьбах будущего монашества было открыто, что последние монахи и по жизни своей будут как миряне, но что подвиги их будут равны подвигам древних отцов. Это сказано о наших временах. Мы плохие монахи, мы все время в мирской обстановке, у нас мысли мирские, мирские поступки. Но то, что мы в наше лукавое время, при всех наших немощех и грехах не стыдимся нашего христианского звания и не стыдимся нашего монашеского чина - это одно, я верю, вменится нам в подвиг, равный подвигам древних отцов-пустынножителей. Только при этом у нас должны быть еще два качества: смирение и любовь. Чтобы в сердце нашем не было и тени злобы или вражды, даже по отношению к врагам нашим. Немощи немощных носите, а не себе угождайте".
Летом 1946 года Владыка был вновь этапирован в Москву для нового следствия по ложному доносу. Но вскоре доносчик отказался от своих показаний, и Преосвященного отправили в Темниковские лагеря Мордовии отбывать срок до конца. Физически он был уже слаб и мог заниматься только плетением лаптей. Через два года Владыку отправили в Дубровлаг (в той же Мордовии), где по возрасту и состоянию здоровья он уже не работал.
9 ноября 1951 года окончился последний срок лагерных мытарств шестидесятичетырехлетнего святителя. Но и после этого его держали в полной неизвестности о дальнейшей судьбе, а затем в принудительном порядке поместили в дом инвалидов на станции Потьма (в Мордовии), где режим почти не отличался от лагерного. Наконец, 7 марта 1955 года епископа Афанасия освободили из Потьминского инвалидного дома. Вначале Владыка поселяется в городе Тутаеве (Романов-Борисоглебск) Ярославской области, но затем выбирает для места жительства поселок Петушки Владимирской области.
Владыка Афанасий вспоминал в конце 50-х годов об исповедническом периоде своей жизни, что он провел "на епархиальном служении 33 месяца; на свободе, не у дел - 32 месяца; в изгнании - 76, в узах и горьких работах - 252 месяца".
Приведём перечень главных трудов Владыки Афанасия:
"Служба Собору Всем Святым, в земле Российской просиявшим".
"Синодик храма Всем Святым, в земле Российской просиявшим. О упокоении".
"О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви".
"Величания и псалмы избранные на праздники Господския, Богородничныя и святых, поемых идеже их храм, или едеже будет празднование им с полиелеем"
"Молебное пение об Отечестве", "Молитвословия за трапезой".
В периоды заключений Владыкой были составлены молебные пения "О сущих в скорбях и различных обстояниях", "О врагах, ненавидящих и обидящих нас", "О сущих в темницах и заточении", "Благодарение о получении милостыни", "О прекращении войн и о мире всего мира"... Именно там, в застенках, "Служба Собору Всем Святым, в земле Российской просиявшим" получила свою законченность после обсуждения с иерархами, которые были заключены вместе с Владыкой Афанасием. Одним из иерархов был архиепископ Тверской Фаддей***, прославленный Церковью как священномученик. И вот 10 ноября 1922 года в 172-й камере Владимирской тюрьмы впервые было совершено празднование Всем русским святым по исправленной службе.
"Служба Празднование Пресвятой Богородицы святые ради Ея иконы, именуемыя Максимовская"
Владыка Афанасий собирал и редактировал тексты служб русским святым, работал над созданием Русского Типикона. Как знаток богослужения Православной Церкви епископ Афанасий с 1955 года трудился в качестве Председателя Богослужебно-календарной комиссии при издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.
Последние годы утешением для Владыки были богослужения в Троице-Сергиевой Лавре. Несколько раз он сослужил Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому). На одном из Богослужений Владыки Афанасия молящиеся заметили, во время Евхаристического канона "он ходил над полом храма, его как будто плавно выносила из алтаря какая-то волна...".
Современник святителя - писатель Сергей Фудель вспоминал, что в облике епископа привлекали не столько черты строгого традиционализма и уставной правильности, сколько неудержимый поток любви к ближнему, который излучался от него поверх всяких условностей. Он писал, что ему не раз хотелось: "припасть к коленам старца, ища... неоскудевающего мужества и неугасимого тепла".
Из воспоминаний духовной дочери Владыки Афанасия Нины С. Фиолетовой: "Он был очень строг в отношении соблюдения постов. Владыка рассказывал, что Господь помогал ему во всех его тяжелых обстоятельствах никогда не нарушать поста, но зато, как наступали праздники, он имел все для праздничной трапезы, где бы он ни был и в каких бы трудных обстоятельствах ни находился...
Наступил Великий пост 1962 года - последнего года жизни Владыки. В этот год он как-то особенно делал всякого рода назидания. Наступила первая неделя поста. Обычно в понедельник и во вторник Владыка ничего не разрешал, кроме одного стакана чая с кусочком хлеба в 4 часа дня. В среду после 4-х часов разрешалось сварить картошку, но всю неделю полагалось сухоядение и только в субботу - суп с маслом...
Владыка часто говорил так: "Пьяница пьет - я ему могу простить, потому что это страсть, и он не может ее побороть. Человек курит - я ему прощу, так как это страсть. Трудно человеку побороть эту страсть. Но вот нарушение поста простить не могу. Не все ли равно, какой пищей насытиться? Ешь досыта, но ешь ту пищу, которая положена..."
Хочется еще отметить один случай. Как-то, примерно за месяц до кончины Владыки, за утренним чаем я что-то подала на стол, приготовленное мною (не помню сейчас что), и вдруг высказала: " Владыка! А как все же вкусно! Я ем с удовольствием".
Владыка посмотрел на меня и говорит: " Ешь, благодари Господа, но не услаждайся".
Эти слова на всю жизнь легли мне на сердце".
В августе 1962 года Владыка Афанасий стал готовить своих духовных чад к тому, что скоро умрёт. Услышав в ответ, что чада не перенесут разлуку с ним, строго заметил: "Разве можно так привязываться к человеку? Этим мы нарушаем свою любовь ко Господу. Не одни ведь, а с Господом остаётесь".
За несколько дней до блаженной кончины Владыки Афанасия из лавры приехали наместник архимандрит Пимен, благочинный архимандрит Феодорит и духовник игумен Кирилл, что очень обрадовало Преосвященного. Это был канун пятидесятилетия его монашеского пострига. В самый день, в четверг, Владыка был особенно благостным, благословляя всех присутствующих.
26 октября Владыка настолько ослаб, что уже не мог говорить, однако в пятницу вечером он тихо сказал в последний раз: "Молитва вас всех спасет!" Затем написал рукой на одеяле: "Спаси, Господи!"
28 октября 1962 года Владыка Афанасий тихо предал свой дух Богу (этот день он предсказал заранее). 30 октября в доме Владыки игумен Кирилл (Павлов) служил Великую панихиду, позже, во Владимирском Успенском соборе после вечернего Богослужения под праздник Апостола и Евангелиста Луки, архиепископ Симон (Ивановский) в сослужении протоирея Иосифа и одиннадцати священников совершил великую панихиду. До самого утра собор был открыт, всю ночь верующие прощались с почившим. Отпевание по монашескому чину совершили Архиепископ Симон и Архиепископ Анисим в сослужении 17 священников... Преосвященного Афанасия погребли во Владимире на Введенском кладбище.
Прозорливый старец Одесского монастыря Кукша**** (ныне канонизированный), узнав о кончине исповедника Христова сказал: "Придёт время, когда Владыка будет прославлен в лике святых". В 2000 году этому предсказанию суждено было сбыться.
Тропарь, глас 4.
Славы Божия ревнителя и благолепия церковнаго блюстителя, тесным житием и многими подвиги великому иерарху Александрийскому подобника, святителя Афанасия, исповедника Российскаго, усердно восхвалим, вернии. Сей бо присно молится о спасении земнаго Отечества своего и о всех живущих в нем, велегласно с любовию взывая: Русь святая, храни веру православную, в нейже тебе утверждение.
Кондак, глас 3.
Днесь Афанасий святитель, Христов исповедник и праведник, в невечернем Царстве Славы светло ликует и в сонме всех Русских святых, всесоставным гласом победную песнь воспевая, прилежно молит о нас Превечнаго Триединаго Бога.

*
В 1930 г., после того как митрополит Сергий опубликовал в церковном журнале некорректные и грубые высказывания по поводу законного главы РПЦ, митрополита Петра (Полянского), бессрочно пребывавшего в заключении, святитель Афанасий разорвал с первым канонические отношения. Он обвинил митрополита Сергия в незаконном присвоении чужих прав...
С 1933-1936гг. он живет, по собственному определению, "тайно образующе", в подполье... В 1945 году, в Дубровлаге, узнав о смерти м. Сергия (Страгородского), и избрании Патриархом Алексия I, он вместе с единомышленными священниками принял решение о признании последнего законным главой Церкви. Но на его письма первоиерарху следует молчание. Более того, каким-то образом заключенному епископу передают отзыв о нем Святейшего: "Я не считаю его своим". Лишь в 1955 году, Патриархия назначает освобожденному старцу пенсию, а со временем определяет на работу в комиссию по церковному Уставу. Но очень скоро епископа увольняют из-за "неумения ладить с начальством".

** http://svet7777.beplaced.ru/Sv.AlexseiMehev.html
** * http://tver.eparhia.ru/history/svyat/fadey/
*** * http://svet7777.beplaced.ru/Kykodes.html

Библиография

"Житие святителя Афанасия, епископа Ковровского, исповедника и песнописца". М.: "Отчий дом", 2000 г.
http://www.russ.ru/krug/kniga/20030904_pp.html
http://www.krotov.info/spravki/persons/20person/1962saha.html
http://www.days.ru/Life/life4764.htm
http://pravoslavnyi.narod.ru/Agios/Athanasii_Sakharov/index.htm
http://st-nikolas.orthodoxy.ru/newmartyres/sobor_05.html#ispoved
http://pravoslavnyi.narod.ru/Agios/Athanasii_Sakharov/last_days.htm

Архимандрит Серафим (Батюков)
(1880-1942 гг.)

Архимандрит Серафим (в миру Сергей Михайлович Батюков) родился в 1880 году в Москве. Из воспоминаний самого старца известно, что его отец был суровым человеком, далеким от своих детей. Мать, напротив, была добрая и чуткая женщина, понимая устроение своего сына, она, ещё когда он был ребенком, говорила дочерям: "Уйдет от нас Сергий в монахи!"... С ранних лет он почувствовал призвание к церковному служению, однако, сан принял в зрелые годы. (В молодости Сергий работал в библиотеке Румянцевского музея и сотрудничал в журналах. Получив техническое образование, работал на одном из столичных предприятий).
Известно, что Сергий посещал лекции в Московской духовной академии, изучал богословие и святоотеческую литературу. До 1923 года Сергий ездил в Оптину пустынь к своему духовному отцу старцу Нектарию*, (в некоторых источниках указано, что его наставником был и старец Захария**).
В 1920 году о. Сергий был вызван Патриархом Тихоном и назначен в церковь свв. бессребреников и мучеников Кира и Иоанна на Солянке. В 1922 году он принял монашество с именем Серафим, а в конце 1926 года был возведен в сан архимандрита.
В 1927 году о. Серафим был арестован по обвинению в укрытии церковных ценностей. То было время, когда множество духовных лиц и мирян пострадало, защищая свои святыни. Но впоследствии дело против о. Серафима было прекращено, так как выяснилось, что ценности увезли сербы.
В июле 1928 года, не приняв Декларацию митрополита Сергия, он уходит из храма и переходит на нелегальное положение... Некоторое время он тайно жил в разных местах и, в конце концов, поселился нелегально в Загорске в доме монахини Ксении (Гришановой), которая с 1911 по 1925 гг. являлась монахиней Серафимо-Дивеевского монастыря. Известно, что у старца Серафима окормлялись и другие монахини Серафимо-Дивеевского монастыря, вынужденные покинуть обитель после ее закрытия в 1927 году. Старец поддерживал связь и с "подпольной общиной" схиигуменьи Марии***, которых опекал и епископ Афанасий (Сахаров).
В доме монахини Ксении, в маленькой комнате, перед иконой Иверской Божией Матери, был поставлен алтарь и служилась литургия. Здесь бывали и совершали богослужение многие духовные лица. В перерывах между арестами бывал и епископ Афанасий, в юрисдикции которого находился о. Серафим. Сюда, в маленький дом на окраине города, стекались многочисленные духовные дети архимандрита за советом и утешением.
Ниже мы приведём несколько выдержек из воспоминаний духовной дочери старца Веры Василевской, двоюродной сестры Елены, матери о. Александра Меня, которого старец Серафим крестил в младенческом возрасте. По свидетельству В.Я. Василевской духовное воспитание будущего проповедника началось с самого его рождения: по совету Архимандрита Серафима Елена с первых же дней "во время кормления ребёнка читала три раза "Отче наш", три раза "Богородицу" и один раз "Верую""...
Позже отец Александр Мень напишет о своём духовном отце: "В своей пастырской деятельности о. Серафим, как и отцы Мечевы руководствовался советами оптинского старца Нектария".
Вера Яковлевна Василевская вспоминает о своей первой встрече со своим будущим духовником: "Он начал говорить сам, и я была поражена, откуда он знает отдельные подробности моей жизни, о которых я не говорила: характеристика родителей, их взаимоотношения и многое другое...
"Вы не знаете, в какое время Вы пришли ко мне!" - сказал он, как бы желая вновь подчеркнуть, что не все открыто мне и что действует здесь не моя воля. "Здесь катакомбы, - сказал он, указывая на все, что нас окружало. - Я здесь не потому, что желаю кому-нибудь зла или хочу с кем-то бороться. Я здесь только для того, чтобы сохранить чистоту Православия".
Встреча с о. Серафимом, общение с ним, крещение и последующее его руководство моей жизнью для меня самое подлинное и великое чудо и в то же время самая неопровержимая, центральная реальность моего существования...
Видимое руководство о. Серафима началось в 1935-м и окончилось в 1942 году с его смертью... Незримо, несомненно, продолжается и сейчас, так как та духовная связь, которая создалась при крещении, когда он буквально "принял мою душу в свою", не может быть расторгнута концом земного существования...
О. Серафим писал о том, какие молитвы надо читать ежедневно, утром и вечером, как проводить Великий пост, и давал много других практических указаний, которые проникали в самую повседневную жизнь и потому действовали особенно ободряюще. Он уже считал нас своими и заботился о нас так, как внимательная мать, которая старается предупредить движение своего ребенка - внешнее и внутреннее...
Всей обстановкой своей жизни, своими словами, действиями, поведением батюшка учил всех, кто соприкасался с ним, все глубже вникать в этот путь сердцем и разумом и одновременно усваивать его практически. Этот путь во многом диаметрально противоположен тому, чему учила семья, общество, литература"...
В своей книге В.Я. Василевская подробно рассказала, как долго терпеливый наставник готовил её к Таинству Крещения, приведем лишь краткие воспоминания об этом важном для неё дне: "Батюшка исповедовал каждого отдельно... Прежде чем начать богослужение, он послал кого-то из присутствующих убедиться в том, что пение не слышно на улице...
Перед началом богослужения батюшка просил меня назвать имена людей, которых мне хотелось бы помянуть за литургией. "Они будут заочными участниками", - сказал он...
Богослужение, которое решил батюшка совершить в этот день, было необычным. Он соединил службу, совершаемую при крещении, со службою,
посвященной мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии.
Это придавало всей службе особенный смысл. Здесь я впервые услышала чудесный тропарь: "Агница Твоя, Иисусе, Вера, зовет велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю и Тебе ищущи, страдальчествую..."
Глубочайшая связь между той и другой службой раскрывалась в словах: "сраспинаюся и спогребаюся Крещению Твоему".
Батюшка делал все спокойно и просто, но с такой внутренней силой, которая казалась почти невероятной в человеке. Надо было только во всем, до мельчайших подробностей исполнять его волю, как он исполнял волю Божию.
Ничто не было условностью. Внутреннее и внешнее сливалось воедино. Так
распускаются листья на деревьях, так приходит жизнь и смерть, так совершается всякое дело Божие на небе и на земле...
Батюшка попросил меня встать на колени, сложить крестообразно руки на груди и прочесть вслух "Символ веры"... После совершения Таинства Крещения батюшка сам принес мне приготовленную для меня новую одежду и сначала приложил ее к образу Божией Матери, потом дал мне приложиться к ней и лишь после этого позволил надеть... Этими действиями батюшка наглядно показал мне, что с этого момента весь мир для меня освящен, и все, что я вижу и имею, я получаю вновь как дар благодати, как любовь Божией Матери...
Когда все было кончено, батюшка обратился к присутствовавшим с несколькими словами. Он хотел, чтобы они хорошо запомнили этот день и все то, свидетелями чего они были. "Пришла ко Христу душа, которая так долго к нему стремилась", - сказал он. На глазах его были слезы..."
Духовные чада отмечали удивительную атмосферу, при которой совершалось Богослужение: в то время как в доме присутствовало на службе лишь два-три человека, старец служил в этой обстановке так же, как он служил прежде в большом, переполненном народом Храме. Вера Василевская вспоминает: "В эти благодатные минуты всей силой своей души, всем напряжением веры и любви, доступным человеку, батюшка молился за себя, за нас, за весь мир..."
Когда, однажды Вера с грустью сказала старцу, что очень сожалеет, что ей нельзя чаще встречаться с ним, старец рассказал о том, что он сам в своё время ездил к старцу Нектарию в Оптину пустынь лишь один раз в год. И заметил: "Мы должны ценить то, что мы имеем, а будет и такое время, когда у нас останется только Крест и Евангелие"...
О силе молитв старца Серафима свидетельствует следующий рассказ духовной дочери старца: "На Страстной неделе я заболела. Мне уже давно предлагали операцию, но дело все откладывалось. На этот раз врачи говорили, что откладывать больше нельзя и настаивали на том, что операцию необходимо сделать в ближайшие дни... Мы с Леночкой были приглашены к Пасхальной заутрене в Загорск... У меня кружилась голова, и я не помню, как мы добрались до места.
Перед началом заутрени батюшка всех исповедовал. Он высказал удовлетворение по поводу того, что мы все же приехали, и упомянул о той великой силе, которую имеет Пасхальная Служба... К утру я почувствовала себя лучше и прямо с вокзала зашла в поликлинику. Я сказала врачу, что всю неделю лежала с высокой температурой, и что мне назначили операцию. Каково же было мое удивление и недоумение, когда врач почти рассердился на меня: "О какой операции вы говорите, гражданка? - сказал он. - Никакого лечения не требуется". На другой день я пошла на работу и заболевание совершенно прекратилось. С тех пор прошло уже больше 30 лет, и за все это время болезнь ни разу не возвращалась...
Благодатная сила его благословения была так велика, что покоряла себе душу каждого человека, с которым он встречался. Однажды он рассказал мне следующий случай из своей жизни. Это было в тот период, когда народ приучали относиться к духовным лицам без всякого уважения и даже насмехаться над ними. Батюшка рассказывал, что ему пришлось как-то идти лесом в праздничный день. Навстречу ему попались двое молодых рабочих, несколько подгулявших. Поравнявшись с батюшкой, они, смеясь, обратились к нему: "Отец, благослови выпить!" Батюшка ничего не ответил. Но они не оставляли его в покое и продолжали идти с ним рядом, настойчиво повторяя те же слова. Тогда батюшка остановился, повернулся к ним лицом и, осенив их крестным знамением, сказал: "Благословляю вас... не пить". Это так подействовало на молодых людей, что они попросили у него прощения, рассказали ему о своей жизни и потом не раз приходили к нему за советом и благословением..."
22 июня 1941 года в праздник "Всех Русских Святых", когда духовные чада в выходной день приехали к старцу, многие из них впервые услышали об угрозе, нависшей над страной. Из воспоминаний Веры Яковлевна: "Война! Москва на военном положении! Какая милость Божия, что я оказалась в этот день у батюшки! Духовные дети батюшки приезжали из Москвы, из окрестных мест, чтобы получить указания, как быть, что предпринять, куда девать семью, детей, имущество; оставаться ли на месте или уезжать в эвакуацию и т.п.
Батюшка должен был взять на себя всю тяжесть их решений, он должен был взвесить и определить место и судьбу каждого, успокоить всех, внушить веру и уверенность, и правильное отношение к грядущим испытаниям по мере сил каждого...
Прощаясь, батюшка особенно горячо благословлял каждого из своих духовных детей...
- Начинается мученичество России, - сказал батюшка...
Батюшка говорил, что война эта не случайно началась в день всех русских святых и значение ее в истории России будет очень велико. На вопрос "Кто победит?", который задавали ему все, он отвечал: "Победит Матерь Божия".
Многие задавали вопрос, как молиться об исходе войны. Батюшка отвечал: "Молитесь "да будет воля Твоя!"...
Когда я вечером вернулась в Москву, Москва стала неузнаваема. Не было нигде веселых и приветливых огней, все было погружено во мрак. Говорят, что Патриарх Тихон, засыпая в последний день своей жизни, сказал: "Ночь будет темной и длинной". Именно такими казались эти долгие военные ночи без огней.
Почти в каждый приезд я старалась бывать у батюшки. Однажды, когда мы
беседовали, началась воздушная тревога. Батюшка прервал разговор и начал молиться. "И Вы всегда во время тревоги читайте "Взбранной Воеводе", и на заводе во время ночного дежурства, тогда и завод не разбомбят", - сказал он...
Батюшка не вставал с постели. Я заходила к нему, как только было возможно. Иногда он просил написать под диктовку письмо...
Батюшка выразил желание сам исповедовать Алика (в детстве о. Александра Меня называли Аликом) в первый раз, хотя ему не было еще семи лет... После своей первой исповеди у батюшки Алик так передавал свои впечатления: "Я чувствовал себя с Дедушкой так, как будто я был на небе у Бога, и в то же время он говорил со мной так просто, как мы между собой разговариваем".
Однажды батюшка сказал мне: "За Ваши страдания и за Ваше серьезное воспитание этот самый Алик большим человеком будет".
Болезнь батюшки усиливалась. Большую часть времени он не вставал с постели...
Иногда надо было привезти из Москвы лекарства и анализы. Разобравшись в
последних, я поняла, что болезнь батюшки (рак) неизлечима и близится к роковой развязке"...
Старец предвидел свою кончину, Елене, Вере и маленькому Александру он дал в благословение образ Божией Матери - "Всех скорбящих Радосте".
Когда в 1942 году старец Серафим скончался, духовные чада старца приняли решение в течение года читать Псалтирь по своему наставнику, для того, чтобы вся Псалтирь прочитывалась ежедневно, ее разделили так, чтобы каждый ежедневно прочитывал по одной кафизме.
Старца Серафима похоронили "тут же в его "катакомбах" (в подполе деревянного дома в городе Загорске), под тем местом, где находился Престол, - как это делали в Церкви первых веков. (Следует уточнить, что могила старца находилась под домом, где он провёл свои последние годы жизни лишь до 8 декабря 1943 года. Через год после смерти старца сотрудники НКГБ вскрыли захоронение. Многие члены общины были арестованы).

Господи, упокой душу старца архимандрита Серафима, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!

Высказывания, поучения, советы старца Серафима (Батюкова):

"Без Божьей воли ничего не бывает".
"Болезнь посылается человеку для того, чтобы он оставался наедине с Богом".
"Бывают люди святые, а бывают люди, хотя несвятые, но "правильные". О святости судит один Бог. Правильность же служит путеводной звездой для многих людей, окружающих такого человека, она помогает им переплыть море житейское, не теряя нужного направления"...
На вопрос духовной дочери: "Как поступить, когда неверующий человек делится своими переживаниями, рассказывает о том, что его мучает, чем помочь?". Старец ответил: "В то время как он вам рассказывает, читайте про себя "Господи помилуй", и Господь примет как исповедь".
"Умудренные благодатным опытом говорят: единственное состояние духа, через которое входят в человека все духовные дарования, есть смирение. Что же представляет из себя смирение? Мы скажем: это непрестанная молитва, вера, надежда и любовь трепетной души, предавшей свою жизнь Господу. "Агница Твоя, Иисусе... зовет велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю, и Тебе ищуще, страдальчествую и сраспинаюся, и спогребаюся крещению Твоему, и стражду Тебе ради, яко да царствую в Тебе, и умираю за Тя, да и живу Тобою, но яко жертву непорочную приими мя, с любовию пожершуюся Тебе. Тоя молитвами, яко милостив, спаси души наша".
Смирение есть дверь, отверзающая сердце и делающая его способным к духовным ощущениям. Смирение доставляет сердцу невозмутимый покой, уму - мир, помыслам - немечтательность. Смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всего земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни, которое не может взойти на сердце плотского человека. Смирение дает уму его первоначальную чистоту. Он ясно начинает видеть различие добра и зла во всем. А в себе всякому своему состоянию и движению душевному знает имя, как первозданный Адам нарекал имена животным по тем свойствам, которые усматривал у них. Смирением полагается печать безмолвия на все, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в
молитве, внемлет его вещаниям. До ощущения сердцем смирения не может быть чистой молитвы. Непрестанной памяти Божия присутствия препятствует рассеянность наших помыслов, увлекающих наш ум в суетные попечения. Только когда вся жизнь наша всецело направлена к Богу, человек делается способным и начинает верою во всем видеть Бога... и во всем покоряться Его воле, без чего не может быть памяти Божией, не может быть чистой молитвы и непрестанной. Еще более вредят памяти Божией, а потому и молитве, чувства и страсти. Поэтому надо строго и постоянно внимать сердцу и его движениям, твердо, сопротивляясь им, ибо увлечения уводят душу в непроницаемую тьму.
Всякая страсть есть страдание души, ее болезнь, и требует немедленного врачевания. Самое уныние и другого рода охлаждение сердца к деятельности духовной суть болезни. Подобно, как человек, который был болен горячкой, по прошествии болезни еще долго остается слабым, вялым, неспособным к делу, - так и душа, больная страстью, делается равнодушна, слаба, немощна, бесчувственна, неспособна к деятельности духовной. Это страсти душевные. На них вооружаться, бороться с ними, их побеждать - есть главный труд.
Необходимо усердно трудиться в этой борьбе с душевными страстями. Молитва обнаруживает нам страсти, которые живут в нашем сердце. Какая страсть препятствует нашей молитве, с той и должны мы бороться неотложно, и сама молитва поможет в этой борьбе, и молитвой же искореняются страсти.
Светильник, с которым девы могут встретить Жениха, есть Дух Святый, который освящает душу, обитая в ней, очищает ее, уподобляя Христу, все свойства душевные образует по великому Первообразу. Такую душу Христос признает Своей невестой, узнает в ней Свое подобие. Если же она не освящена этим светильником Духа Святого, то она вся во тьме, и в этой тьме вселяется враг Божий, который наполняет душу разными страстями и уподобляет ее себе. Такую душу, Христос не признает Своей и отделяет ее от Своего общения. Чтобы не угас светильник, необходимо постоянно подливать елей, а елей есть постоянная молитва, без которой не может светить светильник"...
Когда на душе тревога, старец советовал зажигать свечу и читать канон Божией Матери "Многими содержимь напастьми".

*
http://svet7777.beplaced.ru/Nektopt.html
* *
http://svet7777.beplaced.ru/Zaxarij.html

* * *
Схиигуменья Мария
(1879 -1961 гг.)

(м. Арсения - до того, как была пострижена в великую схиму)
После революции 1917 года, когда Владимирский Вольский монастырь был разгромлен, м. Арсения по благословению своего духовника старца Иона нелегально поселилась в Загорске.
Сам же старец Ион вместе с двумя другими подвижниками скрылся под землёй. Подземные ходы вместили и пещерную церковь, и зимнюю печь, дым из которой выходил через многокилометровый лаз далеко в стороне, в глухом лесу. Пещера имела выход на поверхность в саду деревенского дома, где жила другая духовная дочь Ионы, тоже монахиня, тоже Мария. Через эту вторую Марию три старца сообщались с внешним миром. Сёстры из общины схиигуменьи Марии переписывались с ними, посылали им необходимые вещи и продукты...
Жизнь трёх отшельников проходила в молитве. Словно зёрна, погруженные в землю, они дали духовные плоды, но сами уже никогда не поднялись из своих пещер. Когда в послевоенные годы на Волге строили гидроэлектростанции, местность с пещерами ушла на дно гигантского водохранилища. Перед отъездом местные жители неоднократно подавали старцам условный знак - звонили в колокольчик у жерла пещеры. Но отшельники не отозвались...
Отец Александр Мень, вместе с матерью и братом часто бывавший у схиигуменьи Марии начиная с 1940-х годов, писал в 1971 г.: "Подвижница и молитвенница, она была совершенно лишена черт ханжества, староверия и узости, которые нередко встречаются среди лиц её звания. Всегда полная пасхальной радости, глубоко преданная воле Божией, ощущения близости духовного мира, она напоминала чем-то преподобного Серафима или Франциска Ассизского. Я тогда, в сороковые годы, считал её подлинной святой. Она благословила меня (23 года назад) и на церковное служение, и на занятия Священным Писанием. У матери Марии была черта, роднящая её с Оптинскими старцами и которая так дорога мне в них. Эта черта - открытость к людям, их проблемам, их поискам, открытость миру. Именно это и приводило в Оптину лучших представителей русской культуры. Оптина, в сущности, начала после длительного перерыва д и а л о г Церкви с обществом. Это было начинание исключительной важности, хотя со стороны начальства оно встретила недоверие и противодействие. Живое продолжение этого диалога я видел в лице о. Серафима (Батюкова) и матери Марии. Поэтому на всю жизнь мне запала мысль о необходимости не прекращать этот диалог, участвуя в нём своими слабыми силами".
Схимница в любое время литургического года пела пасхальный тропарь, превратившийся в её непрестанную молитву, творимую во всех обстоятельствах жизни.
К схимнице-старице в Загорск до 1961 года приходили люди за советом или утешением. По свидетельству очевидцев старица Мария принимала всех: православных, мусульманин, евреев...
В общине схиигуменьи Марии все сёстры много работали, этого требовала суровая, полуголодная жизнь сталинских времён. Большое внимание традиционно придавали стяжанию и хранению смирения... Обязательным было чтение утреннего и вечернего "правила"... Ежедневно каждая монахиня читала Евангелие, Деяния апостолов и Апостольские послания в соответствии с литургическим календарём. В течение Великого Поста, времени бодрствования, монахини прочитывали все четыре Евангелия...

Библиография

1. Вера Яковлевна Василевская Воспоминания. Катакомбы XX века
http://mirrors.smtn.stavropol.ru/cgi-bin/mac/HRISTIAN/MEN/ktkmb.txt
2. "Протоиерей Александр Мень", Андрей Ерёмин http://alekmen.narod.ru/
3. Духовное наследие преподобного Серафима и новомученики XX века,
Дмитрий Сафонов http://www.tserkov.info/numbers/novomuch/?ID=1068
4. "Схиигуменья Мария и подпольный женский монастырь", И. Басин, // XPICTIANOC. Рига, 1998. Вып. VII. С. 145 - 154.
http://www.krotov.info/spravki/persons/20person/1961mari.html
5. А. Мень. Письмо к Е. Н. // AEQUINOX. Сборник памяти о. Александра Меня. М., 1991.

Старец Григорий (Давыдов)
(1911 -1987 гг.)

Схиархимандрит Григорий родился в 1911 году в селе Жихорево Орловской губернии в благочестивой семье Ивана и Анастасии Давыдовых. В семье было десять детей (Григорий, родился девятым).
Анастасия не только приучила детей к крестьянскому труду, но и научила всех готовить, шить, вышивать, ткать, вязать... (Знание многих ремесел спасло Григорию жизнь, когда он оказался в ссылке на Колыме).
В его семье неукоснительно соблюдались посты... С малых лет мать приучала детей к молитве... Давыдовы постоянно посещали богослужения в своем приходском храме. Когда Григорию исполнилось пять лет, он сам пришел к священнику, отцу Василию, жившему по соседству, и попросил у него Библию. Читать Григорий научился рано, и все свободное время проводил с книгой.
Первое паломничество в монастырь Григорий совершил с родителями в семилетнем возрасте, они ходили за девяносто километров от дома, в Площанскую пустынь... Старец, вспоминая свое детство, говорил, что в семилетнем возрасте он уже четко знал, что будет жить один, посвятит всего себя Богу, и сознательно готовился к этому.
Одним из первых духовных наставников Григория стал старец отец Георгий Косов, проживавший в то время в селе Спас-Черняк. Его считали одним из преемников преподобного Амвросия Оптинского, он обладал даром прозорливости. Впоследствии старец несколько лет провел в ссылке на Соловках, а в 1928 году вскоре после освобождения умер...
Отрок с двенадцати лет жил в Орле у родственников и был приписан к Площанской пустыни, а уже в шестнадцать лет Григорий был пострижен в Площанской пустыни в монашество с именем Геннадий в честь константинопольского Патриарха... Когда начались гонения на Православную Церковь и Площанскую пустынь закрыли, всех монахов выслали. Монах Геннадий оказался в Полтавской губернии, где пробыл три года. По возвращении он устроился работать в школу завхозом. Трудился добросовестно, директор его очень уважал и даже решил выдать за него замуж свояченицу. Геннадий смиренно отклонил такое предложение, по совету духовника, чтобы избежать искушения, быстро собрал вещи и покинул школу. Некоторое время он жил в деревне у родственницы, затем ушел в Орел, где епископ Иннокентий рукоположил его во иеродиакона и оставил служить в соборе.
С началом сталинских репрессий отец Геннадий решил, что не покинет храм и будет служить столько, сколько даст Бог. Однажды к нему пришли чекисты и обвинили в антисоветской деятельности... Одиннадцать месяцев, пока шло следствие, отец Геннадий сидел в одиночке. Его постоянно водили на допросы, пытались склонить к предательству, запутывали, создавали такие условия, чтобы он ошибался, запугивали, но так и не сумели добиться никаких признаний. Глубокая вера и горячая молитве помогли ему выстоять... Отца Геннадия осудили на десять лет лагерей. Одним из самых тягостных испытаний стала дорога на Колыму. Заключенных везли на пароходе, в трюме; среди них было много политических, но были и уголовники. В трюме - темень и духота, воды не хватало, а из еды давали только селедку. По дороге люди погибали от жажды и недостатка воздуха... На море начался сильный шторм, который длился двадцать пять суток. От всех этих лишений у отца Геннадия начались приступы почечных колик...
Заключенных выгрузили прямо на снег - ни жилья, ни теплой одежды. Батюшка предложил соорудить так называемую "лубянку": делали шатер из простыней, обсыпали его снегом, а внутри разжигали костер. Снег таял и тут же замерзал, превращаясь в толстую ледяную корку, которая хорошо защищала от ветра и мороза. Некоторое время жили так, а потом всех распределили на работу: кого на прииски, кого на лесоповал. Отцу Геннадию пришлось испытать муку лесоповала: дневная норма доходила до двенадцати кубов... Затем с обострением болезни почек он попал в больницу, и его отправили на заимку; где отец Геннадий провел около года. Старец вспоминал, что для него это было самое лучшее время на каторге: немыслимо, но у него была Библия, на фанере он нарисовал углем крест, поставил в угол и совершал молитвенное правило.
Болезни, приобретенные в лагере, давали о себе знать, и он все чаще попадал в лазарет. Там у него появилась возможность заниматься рукоделием. Главврач, заметив, что он хорошо вышивает, попросил сделать ему на наволочках вышивку "ришелье"... Работа была сложная, однако вскоре он выполнил заказ. Приходилось вязать варежки и носки для жен начальников. Главврач оставил его при больнице.
Здесь отец Геннадий познакомился со ссыльным кремлевским профессором Свешниковым, которому вскоре стал ассистировать на операциях, так как был очень наблюдателен и быстро усвоил все, что для этого требовалось. В больнице отец Геннадий, пользуясь расположением главврача, получил возможность помогать ссыльным... Через некоторое время отца Геннадия забрал к себе начальник прииска "Горный" Капитонов, у которого он стал заниматься воспитанием детей и всякой домашней работой. Надо сказать, что срок в лагере отбывали как священники, так и архиереи, и отец Геннадий помогал им всем, чем мог: одеждой, продуктами. Известно, что он спас от смерти будущего орловского митрополита Палладия (в миру - Павел Александрович Шерстенников; 1896-1976гг). Каким-то образом отцу Геннадию передали, что епископа посадили в холодный карцер за то, что он на Пасху пел пасхальные песнопения. Было начало апреля, и владыка не выдержал бы ночных заморозков. Пришлось обратиться к начальнику прииска, тот позвонил своим подчиненным и приказал отправить епископа в лес пережигать дрова на уголь. Это была самая легкая работа, и владыка на две недели получил передышку.
Со временем Капитонов перевел отца Геннадия в разряд вольнонаемных, а затем помог освободиться, хотя в ссылке часто за малейшую провинность добавляли срок.
Отбыв более одиннадцати лет на Колыме, старец смиренно говорил: "Те, которые были праведниками, сподобились мученического венца, а мы страдали за свои грехи". За все годы ссылки отец Геннадий так изменился, что его не узнала даже родная мать... Он долго не мог получить паспорт, а потом, получив его, уехал сначала в Щекино (под Тулой) к племяннику Михаилу, затем в Плавск (Тульская обл.), здесь он жил в сторожке, пел и читал на клиросе, выполнял пономарскую работу... Вскоре у отца Геннадия появилось много духовных чад... Простота общения, которая всегда была для него характерна, привлекала к нему и простых людей, и ученых, и епископов... В 1953 году отец Геннадий перебрался в Ворошиловград (ныне - г. Луганск), где служил иеродиаконом в соборе. Из-за трудностей с пропиской ему вскоре пришлось уехать в Одессу. Там архиепископ рукоположил его во пресвитера. В Одессе отец Геннадий служил на нескольких приходах...
Отец Геннадий, бывая в Москве, останавливался, как правило, у своих духовных чад - монахинь Варсонофии и Аркадии... Когда монахине Варсонофии поставили диагноз - рак, отец Геннадий посоветовал ей принимать настои из трав и усердно молился за нее. После этого по молитвам старца она прожила еще девятнадцать лет...
В конце 1957 года отец Геннадий перешёл в Курско-Белгородскую епархию. Ему предстояло восстановить полуразрушенный сельский храм стоявший на месте самых ожесточенных боев на Курской дуге (с. Покровка, недалеко от Белгорода)... Восстанавливать храм отцу Геннадий помогал иподиакон Феодор... От тяжелого труда иподиакон стал впадать в уныние. Батюшка усердно молился за него у иконы Божией Матери, обещая до конца своей жизни быть духовной опорой ему и его будущей семье. В результате Феодор навсегда остался со старцем, неся все тяготы приходской жизни. Поначалу было особенно трудно: храм не отапливался, крышу покрывали листами металла от разогнутых корыт, зимой приходилось приспосабливаться, чтобы не замерзнуть... И все-таки в довольно короткое время храм был восстановлен.
Епископ Леонид, будущий митрополит Рижский, в Преображенском соборе города Белгорода рукоположил Феодора во пресвитера и направил служить в Покровскую церковь вместе с отцом Геннадием... Отец Геннадий стал духовником клириков Курско-Белгородской епархии. В 1962 г. за усердные труды оба священника получили награды: отец Геннадий был возведен в сан игумена, а отец Феодор отмечен наперсным крестом.
Разделяя все молитвенные труды старца, отец Феодор с особой ревностью поминал умерших. Будучи молодым священником, из-за большой загруженности отец Феодор в записках об упокоении называл только первые несколько имен, добавляя: "И всех зде ныне нами поминаемых". Однажды в тонком сне ему явилось множество людей, которые спрашивали, почему он не называет каждого из них по имени. С тех пор он перечислял всех усопших...
С самого начала служения отца Геннадия в Покровке к нему потянулся народ. По рассказам духовных чад старца, он обладал особым даром слова: его проповеди были просты и одновременно глубоки. В личных беседах он разрешал все недоумения. Иных вразумлял убеждением, других страхом, кому-то сам открывал их грехи, в которых они не могли признаться даже самым близким людям. Старец обладал талантом общения с людьми, высказывания его были предельно точны, глубоки, остроумны, доходили до самого сердца и западали в память... Если старец видел, что кто-либо не приносит искреннего покаяния, а просто автоматически говорит: "Простите", - то отвечал: "Бог простит и прохворостит". На исповеди батюшка часто говорил: "Каких грехов у нас нет? Только тех, которые не существуют. Но какие грехи Господь не прощает? Только нераскаянные"...
Отец Геннадий был противником так называемых "отчиток" одержимых нечистым духом; говорил, что в древности многие священники могли изгонять бесов молитвой, а сейчас таких людей почти нет. Когда его спросили об одном священнике, который отчитывал, батюшка сказал, что он изгоняет бесов себе на погибель. Говорил, что Господь попускает людям страдать от болезней до конца жизни, чтобы они искали помощи у Бога и каялись в своих грехах.
Как-то к старцу обратилась женщина с просьбой помолиться о её больной сестре, которая находилась при смерти. Он ей сказал: "Сестра твоя будет жить, а ты готовься"... Сестра выздоровела, а эта женщина через три месяца умерла.
Однажды у него спросили, можно ли отпеть священника, который якобы покончил жизнь самоубийством. Батюшка отложил ответ до утра, а на следующий день сказал, что его нужно обязательно отпевать как убиенного. Впоследствии оказалось, что этого священника задушил староста храма.
Посылал старец и к врачам, благословлял, если это было необходимо, делать операции, однако требовал перед этим серьезно исповедаться, причаститься, пособороваться, отслужить молебны. Сам он никого не исцелял явно, но по его молитвам многие получали облегчение при самых тяжких недугах: У женщины, матери пятерых детей, был рак в запущенной форме... Положение было отчаянное. Когда она приехала к батюшке, он, не зная ее, назвал по имени и благословил сделать операцию. После операции она живет вот уже восемнадцать лет. Двое хирургов, столкнувшись с этим чудом, впоследствии приняли Святое Крещение.
Какие бы случаи выздоровления или облегчения страданий ни происходили по молитвам старца, он не переставал повторять, что облегчение страданий - от Бога.
Он всегда советовал: "Прежде чем обраться к врачу, сначала покаяться в своих грехах с семилетнего возраста, причаститься, пособороваться, отслужить молебен о здравии, попросить, чтобы Господь умудрил врача, и тогда Небесный Врач поможет земному врачу, и тот сотворит чудо исцеления". Старец и сам пользовался услугами врачей, хотя любил цитировать преподобного Амвросия Оптинского, что избежать болезней по нашей греховности невозможно и немножко прибаливать бывает полезно для души. Нужно не лечиться, а подлечиваться.
Время от времени у старца обострялись болезни, которые тянулись за ним с Колымы, но как только его состояние немного улучшалось, он снова принимал многочисленных посетителей, часто полулежа на диване.
Будучи монахом, строгим подвижником, но, живя в миру, старец был вынужден вникать во все тонкости мирской жизни; он знал, когда и что нужно сажать в огороде, как квасить капусту, мог приготовить вкусную скоромную еду. Многие из его духовных чад своим семейным благополучием обязаны именно ему. Старец смотрел на семью, прежде всего как на малую церковь и, благословляя выбор жениха или невесты, исходил не только из общности их интересов, положения, но и из того, что ожидает семью в будущем... Бывало, что в окружении старца заходила речь о воспитании детей, иногда спорили, нужно ли их наказывать. Старец говорил, наблюдая плачевное состояние многих семей, когда старшее поколение не может найти общего языка со своими чадами, что они пожинают плоды безбожного воспитания своих чад, добавлял: "Спастись можно только в Церкви. Если ты вскочил в переполненный автобус, то хотя тебя и давят со всех сторон, ты все-таки едешь. Так и церковный человек: хотя и имеет искушения, но с Божией помощью он преодолевает все".
В спорах об образе жизни порой звучало, что в неверующей семье тяжело вести духовную жизнь. На это старец возражал, как всегда тонко и глубоко аргументировано, со ссылкой на Священное Писание: "Праведный Лот сумел спастись и в Содоме, а Иуда погиб и в обществе Апостолов".
В утешение семейным говорил: "Четки не спасут, жена не лишит рая". При унынии он советовал читать 34-й псалом и молитву в конце 5-й кафисмы...
Среди духовных чад отца Геннадия были и монашествующие, они приезжали к нему за советом, разрешали недоумения. Духовное руководство старца Геннадия распространялось на священнослужителей и на мирян, на опытных в вере и новочальных. Отец Геннадий строго подходил к молитвенному правилу. Иногда экзаменовал, просил сказать наизусть молитву "Пресвятая Троица...". Многие говорили: "Посети, исцели немощи наша", - пропуская союз "и" между глаголами. Старец объяснял: "Когда мы говорим "посети и исцели", то просим милости, а когда опускаем союз "и", то требуем"...
Когда священники спрашивали, какую епитимью налагать за аборты, старец отвечал: "Люди сейчас слабые, достаточно каждый день, утром и вечером, совершать по три земных поклона с молитвой "Пресвятая Троица, помилуй нас...".
На вопрос: "Можно ли избавиться от помыслов?" - отвечал: "А ты можешь поймать птицу в небе?" - "Нет".- "А не дать ей свить гнездо на дереве?" - "Могу". - "То же и с помыслами. Главное - не дать им свить гнездо в нашем сердце"... Когда один священник спросил его: "Как спастись?". Старец посоветовал: "Всех люби и от всех беги".
По рассказам духовных чад - старец Геннадий любил давать уроки смирения:
"Поругает бывало, прилюдно за те грехи, в которых человек не виноват, и смотрит на его реакцию - обидится или нет?" Многие из тех, кто прошел эту школу, сегодня епископы, архимандриты, игумены.
Старец имел много духовных друзей среди тех, кто так же достойно нес свой крест пастырской и архипастырской службы. Более двадцати лет он был духовником известного своими благодатными дарами старца архимандрита Серафима (Тяпочкина)*, когда отец Серафим постригался в монашество, от. Геннадий был его восприемником. Они довольно часто виделись, и родство душ облегчало им тяготы пастырского служения. Будучи в Одессе, отец Геннадий общался с ныне причисленным к лику святых схиигуменом Кукшей** ((1875 - 1964 гг.). Каждый год старец Геннадий посещал Рижскую пустынь, где встречался со своим духовным собратом митрополитом Леонидом. В то время в Рижской пустыни подвизался старец Таврион, известный и в России, и в Белоруссии, и в Прибалтике. Батюшка хорошо знал и знаменитого псково-печерского старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Архимандрит Кирилл (Павлов) из Троице-Сергиевой Лавры был духовником отца Геннадия. Батюшка испытывал благоговение перед священномучеником архиепископом Курским и Обоянским Онуфрием***, которого расстреляли в 1938 году. Как-то в Харькове он посетил подворье Стрелечского Николаевского. Там ему показали стул, принадлежавший архиепископу Онуфрию, и батюшка отказался на него сесть, сказав, что его надо хранить как память о великом подвижнике нашего века.
Отца Геннадия спрашивали: "Если священник смущает своим поведением, можно ли у него исповедоваться и причащаться?" Он отвечал: "Как по гнилым проводам идет ток, так и при совершении Таинств благодать действует независимо от личных качеств священника"... Когда одна женщина осуждала кого-то из духовенства, старец ей сказал: "Давай лучше помолимся за него". Поставил ее с собой на молитву и три часа молился. После этого желание осуждать священников у нее пропало.
Отец Геннадий не уставал напоминать о самом главном в жизни верующего - о том, что без добрых дел, без любви к ближнему все тщетно. Даже регулярное хождение в храм не гарантирует спасения. Если при этом нет исполнения заповедей Божиих, то есть опасность разделить участь бесплодной смоковницы. Старец предостерегал: "Господь, увидя, что на смоковнице нет плодов, сказал: "Да не будет же впредь от тебя плода вовек" (Мф.21, 19) , - и он тотчас засохла. И мы не имеем никаких добрых дел, лишь одни слова, как та смоковница, которая только шумела листвой. Как мать откликается на каждый крик ребенка, так и мы должны спешить делать добрые дела по первой же просьбе".
В последние годы жизни старец стал заметно слабеть, но при всех недомоганиях он был бодр духом, старался не пропускать ни одного богослужения, любил пошутить... В апреле 1985 года архиепископом Курским и Белгородским Ювеналием (Тарасовым) отец Геннадий был пострижен в схиму с именем Григорий. Осенью того же года весь приход постигла большая скорбь - умер всеми любимый отец Феодор, у которого было одиннадцать детей, попечение о которых теперь полностью легло на старца Григория. Отец Феодор скончался дома за чтением акафиста Божией Матери. Старец потом говорил: "За такой смертью нужно семь лет в очереди стоять"...
В начале 1987 года старец Григорий совсем ослаб... Своим духовным чадам старец старался дать как можно больше наставлений касательно основных направлений их жизни. Он прикровенно намекал, что не все хорошо будет на Украине, и некоторым священникам не благословлял переходить из русских в украинские епархии. Незадолго до своей кончины он говорил, что вскоре начнется возрождение духовной жизни, откроют храмы, монастыри, но на короткое время.
Схиархимандрит Григорий скончался в день празднования Собора Радонежских святых, 19 июля. Днем старец ещё принимал людей, давал необходимые советы. Вечером, около 22 часов, в полном сознании, тихо, с молитвой на устах старец отошел ко Господу... Отпевание было совершено 21 июля, на праздник Казанской иконы Божией Матери. На погребение прибыло многочисленное духовенство, чин погребения был совершен архиепископом Ювеналием... Владыка во время погребения открыл правую руку старца для последнего целования, она была мягкой и нехолодной. Было ощущение, что старец, как живой, в последний раз благословляет своих духовных чад.
Старца Григория погребли на том месте, где он сам определил, - перед алтарем Покровской церкви, рядом с его духовным сыном отцом Феодором...

Упокой, Господи, душу схиархимандрита Григория, со святыми упокой, и святыми его молитвами помилуй нас, грешных!

Высказывания, поучения, замечания, поговорки старца Григория:

"Смирение - основа всех добродетелей. Колос, когда он пустой, болтается во все стороны, а когда нальется зерном, склоняется и ветры ему уже не страшны. Так и человек; пустой болтается туда - сюда, а смиренный при всех искушениях не может повредиться".
"Что тяжелее: мешок песка или камней? Мешок песка. Так и наши грехи. Если они велики, но их не так много, то мы можем хотя бы их разглядеть и принести покаяние. А попробуй разглядеть песчинки! Это такие грехи, которые мы часто и за грехи не считаем: осуждение, обидчивость, пустословие, лень, подозрительность и др. Но их-то целый мешок! Один старец, чтобы показать разницу в грехах и, прежде всего серьезность мелких грехов, приказал тяжко согрешившему монаху занести тяжелый камень на колокольню. А другим монахам, его осуждавшим, предстояло поднимать мелкие камни. Их было видимо-невидимо, и носить их следовало по одному. Первый, хотя и с большим трудом, исполнил приказание, а другие небольшую часть перенесли и обессилили. Зато, осознав, как тягостно иметь множество мелких грехов, просили у старца прощения. Если у нас большая рана, бежим к врачу, а на царапины не обращаем внимания. Но бывает, что незаметная ссадина приводит к заражению крови. Так и малые грехи приводят порой к серьезным последствиям. Свои грехи человек будет помнить и на том свете. И святые сокрушались о грехах, хотя и прошенных. Так рана на теле человека хотя и не болит, а шрам виден".
"Человек, который не оставляет грехов даже если и кается в них, подобен морю, которое, хотя в него и впадает много рек, всегда остается соленым, и вода в нем непригодна для питья".

<< Пред. стр. 1 (из 4) След. >>

Список литературы по разделу