<< Пред.           стр. 15 (из 86)           След. >>

Список литературы по разделу

  Все теории личности имеют дело с одной или более из четырех осн. функций интринсивных свойств.
  Побуждение. Люди обладают характеристиками, к-рые побуждают их к движению и действию: изменение в уровне интенсивности некоей универсальной внутренней силы вызывает последующее изменение в поведении.
  Регулирование. Когда изменяется уровень возбуждения, это вызывает определенный паттерн действий, обеспечивающий выражение или удовлетворение нового состояния возбуждения. Такой паттерн отбирает один из существующих альтернативных способов действия. Реализация выбранной альтернативы осуществляется интринсивными регулятивными системами, или аттитюдами (к-рые взаимодействуют с окружением).
  Переживание и осмысление. Регулирование дополняется процессом переработки информ., в ходе к-рого воспринимаемый стимул и обратная связь от текущего поведения связываются - и интегрируются - с действиями. Сенсорные данные и связанные с ними переживания хранятся и извлекаются при помощи процессов формирования и усвоения понятий, генерирующих понятия, или смыслы. Эта никогда не прекращающая своей деятельности система работает в тесном сотрудничестве с процессом отбора и регулирования, определяющим паттерны и реализацию последовательности поведения.
  Стиль. Наконец, каждая личность обладает специфическими личностными характеристиками. Даже если два чел. сходны между собой в отношении силы побуждения, способа регулирования и содержания понятий, они все же будут различаться в своих поведенческих проявлениях. Большинство существующих личностных тестов предназначены в большей степени для получения информ. о стиле, чем о др. трех функциях.
  Психол. здоровье можно изучать с т. зр. этих функций. Такой подход позволил бы нам описать структуры и динамические процессы, к-рые характерны для З. л.
  Интуитивный подход с позиций здравого смысла
  Психологи, подчеркивающие необходимость изучения З. л., указывали гл. обр. на черты, к-рые отличают здоровье от простой "нормальности" или от отсутствия серьезных психопатологических симптомов. По мнению Шобена, здоровые люди характеризуются самоконтролем, личной ответственностью, демократизмом и наличием идеалов.
  Джерард предлагает более психол. и детальное описание. Здоровые люди постоянно расширяют свое осознание самих себя, др. людей и окружающего мира; развивают свою компетентность в удовлетворении базовых потребностей и в реагировании на опасность; вырабатывают реалистические и отвечающие их потребностям ролевые и межличностные отношения.
  Психоаналитическая теория: невротическая модель
  Психоаналитическая теория оказала большое влияние на становление теории личности. Поэтому ее особый взгляд на психол. здоровье заслуживает отдельного рассмотрения.
  Невротическая личность страдает от серьезных бессознательных конфликтов, несет тяжелый груз тревоги и связывает большое количество энергии в защитных паттернах поведения. Отсюда, невротическая личность испытывает трудности в удовлетворении инстинктивных импульсов и затрачивает массу времени на бесполезную, ненужную и непродуктивную активность. На самом деле психоаналитическая теория не предлагает к.-л. содержательной концепции З. л. Скорее, она рассматривает любого чел. изначально как невротика, но одних людей - в меньшей степени, чем др. Этот "идеальный или нормальный невротик" отличается от невротика в двух отношениях: равновесии и сублимации.
  Равновесие. У нормального чел. лучше сбалансированы структурные подсистемы личности. Общая энергия в организме распределяется среди трех подсистем т. о., что каждая получает необходимое для ее нормального функционирования количество. В рез-те эго имеет достаточное количество энергии для адекватного восприятия реальности и приспособления к суперэго, одновременно находя средства для удовлетворения ид.
  Сублимация. Невротики и нормальные люди различаются в своих защитных тактиках. В буквальном значении, сублимация означает обесточивание эго инстинктов, энергию к-рых оно затем берет в свои руки и расходует для своих собственных целей. В этом случае эго обращается к созиданию социально желательного (цивилизованного) поведения. С т. зр. об-ва, сублимация является "успешной" тактикой защиты, поскольку она позволяет избегать конфликта и тревоги и реализовывать то, что намечено процессом социализации. Очевидно, нормальный чел. может рассматриваться просто как кто-то, чье эго содержит больший, чем у невротика, запас сублимированной энергии и тем самым обладает большим количеством социально одобряемых паттернов поведения.
  Понятие сублимации, однако, выглядит довольно нечетким. Его трудно отделить от др. видов защитных механизмов. Получается, что подавление все же оказывается необходимым, после чего эго просто направляет либидо в новый канал. Этот процесс в принципе ничем не отличается от любой др. активности эго. Поэтому нормальный чел. просто чаще использует отличную защиту.
  Принцип сублимации тж ничего не дает для понимания характера побуждения у невротика и нормального чел. Это, пожалуй, представляется вообще наиболее трудным пунктом в психологии. Сублимация означает, что цивилизованное поведение мотивируется теми же самыми инстинктами что и невротическое поведение, но лишь в измененной форме. Тем не менее мы должны учитывать возможность, что приобретенные паттерны поведения могут мотивироваться сами по себе, без подавления или защиты (даже "успешной" защиты). Несомненным - и возможно самым важным - вкладом совр. психологии является признание ею того, что научение - столь же мощная детерминанта челов. поведения, как и биолог. силы.
  За пределами психоан. лежат теории, к-рые непосредственно адресуются к вопросу актуальных структурных и динамических качеств З. л. В отношении первых мы можем сослаться на принцип интеграции структур, а в отношении вторых - на принцип прогрессии в развитии динамических систем.
  Различные представители психоаналитической традиции подвергли критике положения Фрейда и достигли позиций, к-рые, по меньшей мере хотя бы отчасти, согласуются с этими двумя принципами. Они ставят под сомнение жесткий биолог. детерминизм Фрейда, ссылаясь на роль социализации как функции социокультурных условий, наделяют эго большей самостоятельностью в вопросах контроля и интеграции поведения, рассматривают суперэго в позитивных наряду с негативными терминах и допускают существование изменений, происходящих на более зрелых стадиях развития. Однако эти критики все-таки гл. обр. фокусируют свое внимание на анализе невроза, в качестве следствий и выводов из к-рого и формулируются принципы, относящиеся к здоровью.
  Оба принципа просматриваются в концепциях таких теоретиков, как А. Адлер и К. Г. Юнг, пересмотревших идеи психоан. и вышедших за его пределы, и особенно отчетливо прослеживаются в работах представителей гуманистической психологии.
  За пределами психоаналитической теории
  Гуманистические психологи подчеркивают фундаментальное отличие сил, лежащих в основе челов. побуждения, от лежащих в основе побуждения животных. Такого рода импульсы разными психологами по-разному назывались стремлением к превосходству (Адлер), целостностью или индивидуальностью (Юнг), самоактуализацией (Роджерс, Маслоу).
  Одни теоретики постулируют существование единственной, универсальной силы (напр., Роджерс), тогда как др. рассматривают такое побуждение как один из мн. мотивов (напр., Маслоу). Большинство гуманистических психологов придерживаются идеи инстинктивного происхождения побуждений к самоактуализации, но нек-рые признают, что они могут приобретаться путем научения. Однако независимо от различий во взглядах, такие побуждения, как духовное совершенствование, эстетические импульсы, поиск истины или смысла, альтруизм и т. п. считаются уникальной особенностью челов. существ.
  Идея самоактуализации подразумевает, что источники прогрессивного развития находятся внутри самого чел. Доминирующей жизненной тенденцией является обнаружение и реализация этих возможностей.
  В. Франкл подвергал критике концепцию самоактуализации. По его мнению, в основе такого процесса в действительности лежит поиск смысла. Поведение обладает значимостью, смыслом, к-рый мы пытаемся нащупать. Самоактуализация - просто сопутствующая награда, к-рую мы можем при этом получить. Центральной характеристикой подлинно челов. стремления становится не самоактуализация, а самопреодоление.
  Прогресс в направлении самопреодоления зависит от приобретения нами все большего контроля над своей жизнью. В жизни не существует ситуаций, в к-рых бы отсутствовал выбор между альтернативами, независимо от того, насколько безвыходным нам может казаться наше положение. Определение альтернатив является первым шагом на пути к свободе. Реализация выбора между ними - следующий шаг. Чем дальше реализуется процесс выбора в череде последовательных шагов, тем большим оказывается потенциальное продвижение к свободе. Ни один чел. никогда не сможет достичь абсолютной свободы, но всякий может стать более свободным.
  В гуманистических теориях подчеркивается, что на протяжении жизненного пути интринсивные качества претерпевают постоянные изменения. По мнению К. Роджерса, наше "Я" выполняет роль фокуса, в отношении к-рого организуются и достигают согласованности наши восприятия. В процессе постепенной ассимиляции переживаний эта система приобретает все лучшую и лучшую интеграцию, двигаясь в направлении от системы исключительно личного оценивания к "процессу непрерывного оценивания с позиций организма как целого". Сходная тема прослеживается во взглядах Маслоу: самоактуализирующиеся люди достигают гармонично функционирующей иерархии мотивов, в к-рой не существует конфликта и где более высокие мотивы больше не блокируются требованиями мотивов более низкого порядка.
  Эриксон рассматривал последовательные периоды в жизненном цикле как череду экзистенциальных по своему содержанию конфликтов. Переживания одной фазы оказывают влияние на переживания последующих стадий. Если какой-то конфликт не достигает успешного разрешения, чел. оказывается не в состоянии успешно справляться с последующими конфликтами.
  Психол. здоровье отсюда представляется в виде прогрессирующей интеграции фундаментальных видов переживаний в более широкую систему. Здоровый чел., находящийся на определенном отрезке своего жизненного пути, разрешил экзистенциальные конфликты предыдущих стадий и, следовательно, способен к конструктивному разрешению фундаментальной проблемы текущей стадии.
  Юнг тж рассматривал проблему прогрессирующей интеграции в развитии личности. По мнению Юнга, сфера бессознательного включает 2 области: личное и коллективное бессознательное. Первая насыщена большим количеством комплексов и конфликтов, находится под постоянным контролем репрессивной функции эго и формируется в рез-те событий, связанных со специфическими видами переживаний в ходе процесса социализации. Однако под этой областью кроются потенциальные переживания всех челов. существ, а именно архетипы: общие знаменатели челов. бытия.
  Существуют 2 причины, по к-рым архетипы рассматриваются Юнгом как универсальные элементы челов. опыта и потому воспроизводящимися в каждом последующем поколении. Во-первых, все челов. существа неизменно обладают сходными переживаниями. Во-вторых, все мы обладаем крупным и сложно организованным мозгом, неотъемлемой функцией к-рого является идентификация, символическая интерпретация и манипуляция собственными переживаниями. В рез-те всякий раз, когда бы мы ни приступили к анализу своего опыта и ни попытались обрести новое понимание, мы сталкиваемся там с архетипами.
  На пути постижения архетипов лежит область личного бессознательного. Прогрессу на пути движения к нашей челов. сущности препятствуют разнообразные защитные механизмы нашего эго. Такого рода "камни преткновения" и характеризуют невротика.
  Цель челов. развития состоит в высвобождении возможностей коллективного бессознательного и ассимиляции их в "Я" - некоем мистическом центре в личности. "Я" представляет собой воплощение максимальной целостности или совершенства, к-рого может достичь к.-н. чел. Прогресс подразумевает под собой процесс индивидуализации, в ходе к-рого субъект начинает постигать различия между сознательным и бессознательным и осознавать как свою собственную индивидуальность, так и свою принадлежность челов. роду. При переносе этих открытий в область сознательного вскрываются все конфликтующие противоречия челов. бытия.
  Из такого анализа вытекает взгляд на З. л. как на прогрессивное движение на пути согласования собственного личного опыта с универсальным челов. опытом. В рез-те субъект обретает способность думать, чувствовать и действовать в большей степени на челов., нежели на личном (эго-защитном), уровне.
  Психологическое здоровье
  Подводя итоги, можно сказать что психол. здоровье является в такой же степени вопросом структуры и динамики личности, как невроз или любой др. путь развития.
  Сколь бы разными нам ни казались теории личности, все они так или иначе связаны с определенной комбинацией побуждения, регулирования, осмысления и стиля. В ходе анализа процесса индивидуального развития, свойств и взаимоотношений между этими функциями возникают определенные темы, к-рые выходят за рамки простого перечисления черт или привлечения отдельных поведенческих критериев типа "адаптированности", "устойчивости", "продуктивности" или "конформизма".
  С т. зр. структуры З. л. можно рассматривать, скорее, как процесс непрерывных изменений, нежели как сложившуюся фиксированную систему. Как общий принцип, личностные структуры стремятся к обретению все большей гармонии, в к-рой побудительная, регулятивная, понятийная и стилистическая функции сливаются в единое целое.
  См. также Стадии развития по Эриксону, Личность, Трансперсональная психология (I, II)
  В. Винаке
 
  Зеркальная Я-концепция (self-looking glass concept)
 
  Понятие З. Я-к. принято связывать с именем Чарльза Хортона Кули, к-рый, в развитие дискуссии Уильяма Джемса о социальном Я, высказал предположение, что отраженное Я возникает тогда, когда человек строит свою самооценку на основе того как, по его мнению, он выглядят в глазах др. людей.
  Метафора зеркала приписывается Кули, однако в действительности ее можно найти и в более ранней литературе, вплоть до работ Адама Смита. Эта метафора несет двойной смысл в формулировках Смита и Кули. В повседневной жизни люди могут видеть свои лица, фигуры и одежду в зеркале. Во взаимодействиях с другими необходимо представлять себе то, как мы выглядим в их глазах. Последние становятся своеобразным зеркалом и то, как они интерпретируют нас, отражается в их жестах, выражении лица и высказываниях.
  Это представление о своем Я, к-рое включает самооценку, согласно Смиту и Кули имеет три осн. компонента - представление человека о том, как он выглядит в глазах другого; представление о суждениях этого другого по поводу его внешнего вида, и определенного рода самоощущение, напр. чувство гордости или стыда. Самоощущения появляются и изменяются в ходе этих приписываемых и воображаемых реакций каждого из взаимодействующих субъектов на реальные и воображаемые суждения другого об их социальных Я. Каждое взаимодействие заполняется многими Я, и в любой ситуации всегда присутствует больше лиц, чем реально существующих физ. тел. Сила формулировки Кули заключается в ее акценте на множественности определений, чувств и смыслов, возникающих в любой ситуации, где два человека вступают во взаимодействие.
  Понятие З. Я-к. является основным для теории взаимодействия в рамках символического интеракционизма и остается центральным в совр. социально-психологических теорет. представлениях о социальном Я и эмоциях. Идея центральности Я и Я-процессов в изучении переживания и выражения эмоций играет важную роль в совр. нейропсихологических концепциях эмоций.
  См. также Символическая интеракция
  Н. К. Дензин
 
  Злоупотребление психоактивными веществами (substance abuse)
 
  З. п. в. вызывало много споров, начиная с древних времен. Давность дебатов по вопросу употребления марихуаны, напр., можно проследить вплоть до китайских документов, датированных за несколько столетий до н. э. В США озабоченность злоупотреблением алкоголем и другими психоактивными средствами существует с начала XIX в.
  З. п. в. предполагает способ использования любого химического вещества для модификации настроения или поведения, который отличается от социально одобряемой практики лечения или отдыха.
  Диагноз
  В DSM-IV Американской психиатрической ассоциации приводятся 4 критерия диагноза ЗПВ: повторяемость злоупотребления; повторяемое употребление в состояниях, связанных с риском; периодические проблемы с правоохранительными органами вследствие З. п. в. и продолжающееся употребление, несмотря на вызываемые этим соц. проблемы.
  Точный диагноз З. п. в. предполагает учет специфического для данного индивидуума комплекса проблем. Расстройства, вызванные З. п. в., могут носить постоянный, эпизодический и неспецифический характер или характеризоваться состоянием ремиссии. Кроме того, большинство психоактивных веществ могут вызывать разнообразные органические мозговые синдромы. Часто встречается множественное употребление психоактивных веществ. Наконец, проблемы, вызванные З. п. в., могут сосуществовать с др. психиатрическими расстройствами, напр., аффективными или расстройствами личности.
  Лечение
  Терапия расстройств, вызванных З. п. в., также как и их диагностика, должна быть индивидуальной. В большинстве случаев необходимыми оказываются несколько этапов вмешательства. Немедленное внимание к критическим ситуациям требует лечения острых состояний, как, напр., панических приступов или недостаточности питания. Задачи дезинтоксикации включают снижение потребления вещества с контролем симптомов отмены, проведением дополнительных лабораторных исслед. и клинического обследования. Следующим этапом лечения обычно является индивидуальное консультирование.
  Соц. поддержка представляет собой решающий компонент на всех этапах вмешательства. Терапевтические сообщества (такие, как Синанон) и группы самопомощи (такие, как Анонимные Алкоголики) могут обеспечивать групповую поддержку и противоборство, а также служить долгосрочной программой лечения и поддержания функционирования в состоянии абстиненции. Вовлечение в такие программы семьи лица, злоупотребляющего психоактивными веществами, необходимо для оказания помощи и самому больному, и членам его семьи.
  Профилактика
  В большинстве случаев профилактика З. п. в. представляет собой третичную профилактику, или лечение имеющихся случаев и предотвращение рецидивов. Вторичная профилактика, или ранняя диагностика и направление на лечение, обычно происходят в клиниках кризисного вмешательства. Суишер подчеркивает необходимость повышения усилий по проведению первичной профилактики, или планированию соответствующих мероприятий до начала злоупотребления. Суишер считает, что наиболее успешные мероприятия первичной профилактики включают координацию деятельности различных общественных институтов, комбинирование информ. материалов с альтернативами использованию психоактивных средств, синтез и интеграцию имеющихся материалов в рамках уже проводимых общественных программ.
  См. также Лечение алкоголизма, Героиновая наркомания, Курение
  К. Ландау
 
  Знаки и символы (signs and symbols)
 
  Систематическое изучение знаков в попытке придумать единую науку известно как семиотика, и она появилась из таких дисциплин, как философия и лингвистика, равно как и из психологии. Эти термины имеют тж добавочное и более специализированное значение в мед. практике - семиотика является изучением симптомов. В этом случае в мед. диагнозах симптомы являются знаками, к-рые имеются в наличии для интерпретации.
  Знак - это стимул, к-рый направляет организм к чему-либо большему, нежели он сам, в том смысле, что мы обычно говорим об ударе грома как о знаке дождя - гром обозначает дождь. Т. о., знаки, естественно, встречаются в окружающей среде или внутри организма (нейрофизиологическая передача), или могут быть придуманы в лабораторных экспериментах (вспыхивающая лампочка или звучащий гудок, означающие пищу).
  Эти примеры знаков, изучаемых учеными-бихевиористами, являются довербальными и доречевыми. Тем не менее, именно изучение знаков как составной части челов. языка, исслед. слов как письменных и устных знаков породило науку семиотику. Семиотика предлагает представление о челов. существе как о животном, использующем знаки.
  Швейцарский лингвист Ф. де Соссюр рассматривал язык как звено между мыслью и звуком. С одной стороны, языку необходимы идеи, к-рые являются невербальными и чисто психол., а с др. стороны - осмысленные звуки, к-рые выражают идеи. Союз между идеей и выражением, между "означаемым" и "означающим" является скорее функцией, нежели предметом. Эта функция состоит в связи означающего с означаемым, и возникающую в итоге сущность Соссюр назвал лингвистическим знаком.
  Важное различие между знаком и символом ясно выразил Уолкер Перси. "Знак - это нечто, что направляет наше внимание к чему-либо другому. Символ не направляет наше внимание к чему-либо др., как это делает знак. Он не направляет совсем. Он "подразумевает" что-то др.". Узнавание символического содержания было и остается важным в создании и понимании иск-ва, поэзии и музыки с XIX в., но до сих пор символизация недостаточно признана в наших попытках понимания языка чел.
  А. Куальяно
 
  Зрительное восприятие (visual perception)
 
  З. в. является одним из системообразующих способов отношения к физ. окружению. Оно предполагает способность организма использовать световое излучение. В то же время оно включает вклад определенных органов чувств, помимо глаз. З. в. отчасти достигается вкладом вестибулярного аппарата, расположенного в ухе, проприоцептивных чувствительных механизмов ощущений в мышцах и сухожилиях и температурных рецепторов.
  Предметы могут выглядеть как твердые или мягкие, шершавые или гладкие, горячие или холодные, и, тем не менее, в природе самого светового излучения нет ничего специфического для вызывания подобных впечатлений. Они возникают из того, что др. модальности чувств могут вызвать в сочетании с уже пережитыми на опыте свойствами, обычно рассматриваемыми как строго зрительные. Чтобы дать организму осн. сведения, благодаря к-рым зрение становится главным чувством, воспринимающий орган зрения (глаз) должен быть более сложным, чем к.-л. др.
  Цвет и яркость являются дополнительными измерениями по отношению к положению, форме и движению, обнаруженными в З. в.
  См. также Глаз, Зрение (теории зрения)
  С. X. Бартли
 
  Зрительные представления (visual imagery)
 
  Качество З. п. легче всего характеризовать в субъективных терминах: большинство людей сообщает о тесном сходстве между субъективным опытом З. п. и опытом реального восприятия. Люди часто полагают, что они могут "считывать" информ. с внутреннего образа, почти так же, как они считывают информ. с реального изображения. Похоже тж, что внутренний образ отображает репрезентируемый объект как видимый на определенном расстоянии и в определенной перспективе, почти как картина. Др. способы репрезентации могут умалчивать о том, насколько далеко расположен объект или с какого угла зрения он виден. Но эти аспекты должны быть точно определены в картине - картина должна отображать объект видимым с точно определенной т. зр. Очевидно, что это верно и для З. п.
  Эти субъективные качества позволяют предположить, что З. п. отображают мир почти так же, как и картины, и что мы рассматриваем З. п. с помощью процессов, родственных процессам зрительного восприятия. Однако психологи проявляют осторожность в отношении самоотчетов о субъективном опыте. Эти сообщения могут не быть истинными в буквальном смысле: откровенно говоря, внутри головного мозга нет никакого "глаза", как нет никаких картин и проекционного экрана для их показа в пространстве, ограниченном черепом.
  Образы, картины и восприятие
  В большинстве совр. исслед. используются более объективные средства изучения представлений, и эти исслед. зачастую исключают самоотчеты: З. п. и картины действительно обладают общими свойствами, а внутренние образы действительно имеют много общего с образами восприятия. Тем не менее, существуют тж важные различия между образами и картинами, или между воображаемым и воспринимаемым, и нам следует принять их во внимание.
  Данные указывают на то, что образы сходны с картинами в том отношении, какая информ. в них включается и какая исключается, а тж в том, какая информ. является легкодоступной, а какая - менее доступной. Напр., испытуемые, рассматривающие изображение, скажем, кошки, могут легко видеть голову кошки (потому что голова достаточно большая и расположена вверху), но с трудом могут увидеть когти (потому что когти маленькие и могут быть скрыты от наблюдателя). В противоположность этому испытуемые, изучающие описание кошки, вероятно, сразу заметят упоминание о когтях (потому что они являются существенным признаком кошек); голова кошки м. б. исключена из описания просто потому, что это слишком очевидный элемент, чтобы заслуживать упоминания. На этом фоне З. п. явно соответствуют характеру картин, а не описаний. Испытуемые, представляющие (к примеру) образ кошки, дают быстрые ответы на вопросы наподобие: "Есть ли у кошки голова?", - и неск. медленнее отвечают на вопросы о когтях. (В противоположность этому испытуемые, думающие о кошках без привлечения внутренних образов, показывают обратный паттерн: более быстрые реакции на "когти", чем на "голову" кошки). Подобные этим данные могут использоваться для документирования информ., включаемой в З. п. и выделяемой в них как наиболее значимой; информ. структура З. п. отражает структуру, в большей степени характерную для картин, чем для др. видов репрезентации.
  Предметом исслед. стали тж процессы, используемые для считывания информ. с внутренних образов и манипулирования ими. Напр., в одном эксперименте испытуемым предлагалось запомнить карту вымышленного острова. Затем испытуемые воображали эту карту и, услышав звуковой сигнал, представляли маленькое пятнышко, перемещающееся, скажем, от колодца, показанного на карте, к пальмовому дереву. Когда это (воображаемое) пятнышко достигало пальмового дерева, испытуемые нажимали кнопку, останавливая часы и позволяя исследователям измерить продолжительность воображаемого путешествия. В др. опытах испытуемые воображали пятнышко, двигающееся от пальмы к камню, и т. д. для всех прочих ориентиров. Рез-ты показали в высшей степени согласующуюся линейную связь между временем сканирования и воображаемым расстоянием. Эти и подобные им рез-ты служат серьезным свидетельством того, что З. п. сохраняют структуру пространственных отношений, определяемую воображаемой сценой или воображаемым объектом, так же как и картины.
  Сходные рез-ты были получены с помощью методики вращения образа. То есть поворот внутреннего образа на 40° требует в два раза больше времени, чем его поворот на 20°; поворот на 80° происходит вдвое дольше, чем на 40°, и т. д. В др. исслед. измерялось время, необходимое для приближения воображаемой сцены (с целью рассмотреть детали) или для ее удаления (чтобы рассмотреть крупные объекты). Эти исслед. тж обнаружили устойчивую связь между кратностью увеличения/уменьшения и затрачиваемым временем, иллюстрируя, как перспективные отношения влияют на функцию представления (т. е. для перемещения на большее расстояние требовалось больше времени).
  Зрительные представления и память
  З. п. оказывают мощное воздействие на память в неск. отношениях: испытуемые легче запоминают предложения или отрывки текста, содержание к-рых можно визуализировать; специальные инструкции визуализировать материал тж приводят к улучшению запоминания. Эти исслед. часто концептуализируются в рамках модели двойного кодирования. В соответствии с этой моделью З. п. и вербальные описания обеспечивают отдельные виды умственной репрезентации; запоминание будет наилучшим, если материал кодируется обоими способами.
  Стоит упомянуть, что воздействие внутренних образов на память может тж отражать использование скорее пространственных, чем предметных З. п. Напр., инструкции визуализировать подлежащий запоминанию материал (ПЗМ) улучшают запоминание у людей, слепых от рождения. Сходным образом, инструкции визуализировать ПЗМ помогают запоминать даже тот материал, к-рый было бы трудно увидеть, если попытаться буквально представить его зрительно (напр., яйцо на белом фоне). Следовательно, способствовать улучшению запоминания могут не изобразительные (картиночные), а организующие свойства внутренних образов.
  Воображаемое исполнение
  Широко распространены заявления, что воображаемое исполнение, или воображаемая практика, дают эффект, сравнимый с эффектом реальной практики. Воображая удар при игре в гольф, можно улучшить выполнение. Сходные заявления были сделаны о роли воображения в терапевтических ситуациях: если человек боится змей, он может преодолеть свой страх, воображая змей (постепенно) на все более близкой и близкой дистанции. Если у человека есть опухоль, ее можно уменьшить, зрительно представляя антитела, атакующие эту опухоль.
  Сообщалось об успехе этих различных техник. Однако довольно трудно доказать надежный рез-т подобных методик. Во мн. тестах воображаемая практика моторных навыков не дала ощутимого рез-та. Более экзотичные методики использования З. п. (напр., для уменьшения опухоли) не были тщательно проверены. При сообщении подобных рез-тов часто отсутствуют критические сравнительные данные (напр., нет возможности выяснить, как часто и у какого количества пациентов работа с образами не привела к уменьшению опухоли).
  Что важнее всего, механизмы таких эффектов совершенно не ясны. По меньшей мере, нек-рые из этих эффектов м. б. мотивационными, как простой факт обдумывания достижения цели может изменить аттитюд или мотивацию чел. Более того, практически нет свидетельств того, что именно зрительные образы играют здесь решающую роль. Сходные эффекты можно наблюдать в тех случаях, когда испытуемые обдумывают достижение цели в иной манере, не прибегая к З. п.
  Яркость представлений
  Наконец, в ряде исслед. были предприняты попытки объединить уже описаные данные с самоотчетами об опыте переживания представлений. Большинство из них было сосредоточено на описаниях испытуемыми яркости представлений. Мн. испытуемые описывают свои З. п. как яркие и детальные, весьма сходные с опытом реального видения; др. же характеризуют свои З. п. как неопределенные и недетализированные, словом, совсем не похожие на видение. Неожиданно оказалось, что эти две группы испытуемых равноценно выполняют задания на сканирование образов, воображаемое вращение, запоминание визуализируемого материала и т. д. Это укрепило мн. исследователей в их скептическом отношении к подобным самоотчетам, однако полученные рез-ты совместимы с уже сделанным предположением, что в образных задачах, наподобие сканирования или вращения, испытуемые используют пространственные представления, тогда как самоотчеты могут отражать богатство предметных З. п. Фактически яркость представлений действительно оказывается прогнозирующей переменной в образных задачах, таких как запоминание сложных картинок, лиц и цветов. Тем не менее, трудно оценить эти исслед., особенно при отсутствии ясных различий между предметными и пространственными З. п.
  См. также Морфология искусства, Безобразное мышление: Вюрцбургская школа, Представления, Умственные образы, Зрительное восприятие
  Д. Райзберг
 
 
  _И_
 
  Игра (play)
 
  Отношение к И. крайне различно и доходит, если касаться негативных оценок, до объявления ее не поддающимся пониманию "хитросплетением" аффекта и действия, "общим термином" или даже категорией, бесполезной для психологии. Вероятно, это можно объяснить широким многообразием проявлений И., затрудняющим обнаружение общности цели или формы во всех этих вариациях игровой деятельности.
  И. используется нек-рыми терапевтами в качестве способа лечения. По утверждению ряда терапевтов, дети обычно не способны выразить свою неудовлетворенность и тревогу вербально, но когда им дают возможность выразить их в неструктурированной среде, богатой пробуждающим фантазию материалом, таким как игрушки, они прорабатывают свои чувства в И.
  Независимо от своей формы или структуры, И. мотивируется взаимодействием состояний игрока с состояниями среды. Среда должна содержать элементы, допускающие чередование элементов мотивационного состояния индивидуума. Это порождает активность, характеризуемую удовольствием, интересом и ослаблением напряжения. Элементы, порождающие игровое поведение, м. б. аналогичны тем, к-рые пробуждают любопытство и вызывают исследовательское (или поисковое) поведение.
  Пиаже, основывая свою таксономию И. на собственной теории когнитивного развития, утверждал, что на каждой стадии развития преобладает определенный тип И. Так, на сенсомоторной стадии (первые два года жизни) распространены игры-упражнения. Они состоят в повторении паттернов действий или звуков и, начинаясь с сосания и гуления, развиваются в конечном счёте до уровня воздействия на среду систематически варьируемыми способами и слежения за вызываемыми эффектами.
  После второго года жизни ребенок переходит на дооперациональную стадию, приобретая способность к овладению символическими функциями. И. этой стадии отражают данное изменение, становясь символическими И. в воображаемое, что можно проиллюстрировать на примере использования ребенком предметов в качестве вещей (в широком смысле), не соотв. их очевидному назначению. Дети тж начинают включать себя в символические отношения с внешним миром.
  Во время интуитивной стадии (4-7 лет) дети начинают проявлять интерес к И. с правилами, структурированным ситуациям и соц. взаимодействиям с др. Со временем тип правил меняется с сенсомоторного на коллективный: если раньше правила принимались постольку, поскольку они обеспечивали структуру и повторяемость, позднее они начинают приниматься вследствие соц. ограничений и требований группы. Кодификация правил появляется примерно в 11 - 12 лет, когда соревновательные И. становятся нормой.
  Дэй выделяет 5 типов И. и утверждает, что внешние, доступные наблюдению характеристики не всегда позволяют различать эти типы; различаются же они, гл. обр., по своему источнику и цели. Это:
  Исследовательская И. Этот тип И. мотивирован неопределенностью в отношении объектов и событий во внешней среде.
  Креативная И. Этот тип - более сложное проявление исследовательской И., требующее способности к символизации и знания внешних или физ. характеристик стимулов (игрушек).
  Разнообразящая И. Такая И. выглядит бесцельным взаимодействием со средой вообще, когда становится скучно.
  Миметическая И. Эта И., как правило, повторяющаяся, структурированная и символическая. Ее цель - достижение компетентности и мастерства.
  Катартическая И. Будучи терапевтической по своей цели, она может принимать любую форму. Хотя ей свойственно снижать возбуждение, эта И., по-видимому, не связана с положительным гедоническим эффектом или удовольствием.
  Игривость
  Игривость может служить способом сравнения всех форм деятельности, включая различные виды работы и И., с целью идентификации мотивации, побуждающей участвовать в той или иной деятельности.
  См. также Игровое поведение младенцев, Развитие игры
  X. И. Дэй
 
  Игровая терапия (play therapy)
 
  Детям трудно ясно описать терапевту свои мысли и чувства, но они способны в игре "показать" свои мысли, переживания, желания и страхи. Обычными для детской игры темами являются: а) выполнение желаний, когда дети разыгрывают взаимодействия или личный опыт, к-рые хотели бы иметь, б) повторение отрицательного опыта, когда они продолжают по многу раз проигрывать определенные эпизоды, часто в) со сменой ролей, когда они берут на себя активную (нередко антагонистическую) роль, тогда как в реальной жизни были пассивными реципиентами. Сначала терапевт может просто наблюдать, позволяя детям свободно играть. Эта игра может помочь терапевту в установлении положительных отношений с ребенком, а тж послужить основой для формулирования впечатления об уровне развития навыков ребенка, его эмоциональных конфликтах и стиле коммуникативного поведения. Содержание детской игры, продемонстрированный уровень концептуальной сложности и орг-ции, специфика представленных в игре межличностных отношений и характеров, конфликтов, устремлений и эмоций - все это имеет значение для сбора информ. и постановки диагноза терапевтом.
  Модус психотерапевтических вмешательств в И. т. имеет множество вариантов. При недирективной И. т. терапевт о основном пассивен и поддерживает ребенка рефлексивными суждениями, помогая ему выразить в игре свои личные конфликты и найти их решение. Терапевты эго-аналитической ориентации, скорее всего, будут во время игры предлагать ребенку интерпретации с тем, чтобы помочь ему понять и принять на сознательном уровне те эмоциональные конфликты, к-рые были вытеснены или отрицались. На др. полюсе располагаются терапевты, ориентирующиеся на теорию социального научения, к-рые сосредоточиваются на обучении ребенка играть с др. (просоциальная манера), а не на аффективном содержании детской игры. В зависимости от конкретных нужд и проблем разных детей, терапевты варьируют уровень структурированности И. т. и могут дополнять ее др. типами вмешательств.
  См. также Игровое поведение младенцев, Игра, Развитие игры
  К. Л. Бирман
 
  Игровое поведение младенцев (infant play behavior)
 
  Относящиеся к 1930-м гг. исслед. соц. участия маленьких детей показали, что игровая активность детей, начиная с возраста в неск. месяцев и до конца раннего детства, приобретает все более выраженный соц. характер. Классическое исслед. дошкольников в возрасте от 2 до 5 лет, выполненное М. Б. Партен, привело к ставшему традиционным взгляду: соц. взаимодействие проходит в своем развитии ряд стадий. На самой ранней стадии дети, находясь среди сверстников, демонстрируют относительно редкое взаимодействие, и они играют преим. в одиночку. Следующая стадия - параллельная игра - предполагает более социализированную активность, так как дети играют рядом друг с другом, используя сходный игровой материал, но по существу не взаимодействуют. После достижения детьми 3-летнего возраста преобладающими становятся 2 наиболее прогрессивные стадии соц. участия. В ассоциативной игре дети частично используют общий игровой материал и в какой-то мере взаимодействуют друг с другом, но еще не координируют свои игровые действия, тогда как в кооперативной игре заняты общим делом, преследуя общие цели и соблюдая единые для всех правила.
  Наступившее после 1970 г. оживление интереса исследователей к тому, как маленькие дети впервые вступают в отношения друг с другом, привело к неожиданному открытию: младенцы оказались гораздо более заинтересованными и компетентными в общении со сверстниками, чем традиционно считалось. К тому же обнаружилось, что на протяжении первых двух лет жизни частота и сложность соц. интеракций детей неуклонно возрастают. В данной статье осн. внимание как раз и уделяется развитию игрового поведения детей в возрасте примерно от 6 месяцев до 3 лет.
  Когда в исслед. создается соц. ситуация или, иначе говоря, возможность взаимодействия со сверстниками и/или взрослыми (обычно матерью, проинструктированной не побуждать ребенка к совместным действиям), деятельность младенцев и начавших ходить детей представлена значительной долей несоциальной активности (игра в одиночку и поведение, не связанное с созданной соц. ситуацией) и параллельной игрой как "маргинально соц." активностью. Хотя уровень несоциальной активности не снижается сколько-нибудь существенно в течение второго и третьего годов жизни, доля соц. игры в поведении детей возрастает, и такая игра становится наиболее частым видом активности в возрасте примерно 24 месяцев. Совр. исслед. привели к новой интерпретации роли несоциального и маргинально соц. поведения в игре детей. Рез-ты этих исслед. позволяют предположить, что: а) зарождаясь в младенчестве, соц. участие развивается постепенно и не обнаруживает последовательности стадий, согласно к-рой с возрастом происходит переход от игры в одиночку к преимущественно параллельной игре и, наконец, к преобладанию соц. игры; б) параллельная игра выполняет в потоке детской активности функцию мостового перехода от несоциального к соц. поведению; в) после достижения возраста 18 месяцев или около того несоциальное поведение не обязательно свидетельствует о незрелом уровне игры у нормальных детей.
  Факторы развития игры
  Исслед. выявили ряд важных факторов в соц. игре младенцев и детей, начавших ходить.
  Игрушки и другие предметы
  С развитием роль предметов в соц. игре, по-видимому, меняется. Исслед. младенцев в возрасте от 6 до 14 месяцев показали, что взаимодействие со сверстниками не зависит от наличия игрушек и может даже сокращаться при их включении в игру. Однако ближе к 2 г. игрушки, по всей вероятности, способствуют взаимодействию детей.
  Знакомство детей друг с другом
  На долю незнакомых сверстников приходится значительный объем соц. внимания, особенно в младенчестве. Но знакомство детей друг с другом, по-видимому, влияет на появление у младенцев специфических форм соц. активности, направленной на сверстников: знакомые малыши с большей вероятностью, чем незнакомые, стремятся к пространственной близости, пытаются потрогать друг друга и обычно демонстрируют положительные эмоции в виде улыбки или смеха. К 3 годам в соц. участии тж проявляется эффект знакомства: знакомые сверстники демонстрируют больше эпизодов ассоциативной и кооперативной игр и меньше эпизодов поведения "зрителя" (наблюдающего за игрой др. детей, но не взаимодействующего с ними), чем незнакомые.
  Социальный опыт
  Большинство американских детей младенческого возраста имеют очень мало возможностей для соц. контактов со сверстниками, но когда у них появляются такие возможности, - хотя бы неск. часов в неделю, - их соц. компетентность повышается. В исслед. Влитстра сравнивалось поведение детей, к-рых родители отдавали в дошкольные учреждения на полдня и на полный день, и обнаружилось, что дети, проводившие весь день в малышовых группах, демонстрируют более позитивное соц. взаимодействие со сверстниками.
  Индивидуальные различия
  В соц. активности отдельных детей, направленной на сверстников младенческого и раннего возрастов, были обнаружены существенные различия. Одни младенцы склонны к большей соц. активности, чем др., и эти индивидуальные различия имеют тенденцию сохраняться в раннем возрасте. Однако дети до 3 лет обычно не обнаруживают гендерных различий в соц. активности.
  Родители и воспитатели
  Когда младенцам и начавшим ходить детям дают возможность выбирать между взаимодействием со сверстником или с матерью в ситуации свободной игры, дети склонны направлять больше соц. внимания на сверстника. Экерман с коллегами обнаружили, что в младенчестве соц. акты, направленные на сверстника, чаще принимают такие формы дистального поведения, как смотрение и вокализация. Затем, на втором году жизни, активность в отношении сверстников все больше связывается с игровым материалом, тогда как контакт с матерью в форме стремления к пространственной близости и прикасанию идет на убыль.
  В условиях дневных дошкольных учреждений интеракции типа "воспитатель - ребенок" и "ребенок - ребенок" происходят весьма часто. Холмберг установил, что младенцы знач. больше взаимодействуют с воспитателем, чем со сверстниками, по той простой причине, что именно воспитатели инициируют это взаимодействие. Количество интеракций со сверстниками достигает объема интеракций с воспитателями примерно к 3-летнему возрасту.
  См. также Развитие младенца, Социализация младенцев
  Э. П. Серафино
 
  Идиографический и номотетический подходы в психологии (idiographic-nomothetic psychology)
 
  Специалисты в области общественных наук имеют возможность выбрать И. или Н. подход к формулированию интерпретаций изучаемых явлений. Эти термины придуманы Вильгельмом Виндельбандом для характеристики деятельности естественных наук, с одной стороны, и наук о культуре и человеке (изучающих единичные факты) - с другой. Между этими двумя подходами существует непримиримое противоречие. Научные обобщения принято считать Н., или имеющими форму законов. Однако для того, чтобы эти законы имели прогностическое значение, они должны быть приложимы к конкретным случаям, а единичные случаи (И. анализ) могут не подчиняться общим законам.
  И. наука строится на тщательном анализе единичных фактов, формулируя интерпретативные утверждения, приложимые только к данному конкретному случаю или к классу феноменов, которые представлены этим случаем. И. интерпретации основываются на особенностях каждого данного случая. Их притязания на обоснованность опираются на мощность описаний, создаваемых конкретным исследователем. В этих описаниях стремятся зафиксировать различные ракурсы изученных фактов. Предполагается, что различные интерпретации, по-видимому, имеют смысл и значимость в различных реальностях. Любая интерпретация складывается под влиянием местной специфики и взаимодействий между исследователем и исследуемым объектом.
  Н. подход опирается на утверждение, что научные законы могут формулироваться только статистически, путем изучения и анализа большого числа случаев, отобранных методом рандомизации. Предполагается, что Н. обобщения не связаны ни с временем, ни с контекстом. Они также не зависят от специфики данного конкретного контекста или случая.
  Противоречия между И. и Н. моделями науки стали предметом дискуссий в общественных науках и психологии лишь в начале XX в., хотя их истоки восходят к XVIII-XIX вв., т. е. ко времени возникновения наук о человеке.
  Дискуссия между сторонниками И. и Н. подходов затрагивает фундаментальные допущения, касающиеся природы исслед., философии науки и целей общественных и психол. дисциплин. Аргументы ученых, стоящих на феминистских позициях, вместе с аргументами представителей национальных меньшинств в науке, еще больше обострили ее. Такие ученые считают, что методы Н. науки нередко использовались как инструмент притеснения, порождая искаженное знание, отражающее господство мужчин в сфере научной деятельности. Постпозитивисты (прежде всего теоретики критического рационализма) и постмодернисты тоже критиковали Н. науку и ее допущение о том, что знание свободно от пристрастности, личных ценностей и политических взглядов, и утверждали, что Н. наука нередко используется как форма политического контроля.
  Формулируя проблему максимально кратко, можно сказать, что спор вращается вокруг того, быть ли психологии наукой, изучающей причинно-следственные связи и формулирующей общие законы человеческого поведения, или же интерпретационной, практической дисциплиной, стремящейся ко все более глубокому пониманию соц. и психол. процессов.
  Сторонники Н. метода отвергают И. интерпретации, называя их ненаучными или журналистскими. Приверженцы И. подхода, в свою очередь, утверждают, что ценность Н. исслед. невелика, поскольку все интерпретации, с их т. з., должны быть контекстуальными и специфическими для конкретных случаев.
  Номотетическая психология
  Н. психология стремится к выявлению научных, статистически достоверных и допускающих обобщение законов чел. поведения. Она исходит из нескольких основных допущений. Во-первых, она ищет причинные объяснения соц. явлений. Она использует вариационно-аналитический язык, опирающийся на операционализацию переменных, и строгие причинно-следственные схемы вывода. Во-вторых, она стремится к количественной оценке психич. и поведенческих процессов. В-третьих, она исходит из того, что каузальные утверждения, сформулированные на основе тщательного изучения случайно отобранных испытуемых, могут быть распространены на необследованные популяции. В-четвертых, сторонники Н. подхода пытаются (в типичных случаях) создать искусственные условия, в которых и собираются научные данные. В-пятых, в случае использования Н. науками результатов, полученных с помощью И. методов, они нередко признаются полезными только для объяснительной, описательной или иллюстративной целей (например, предварительного обследования). В-шестых, Н. теории являются дедуктивными, вероятностными, и предлагают фунционалистские объяснения явлений. И. психология и ее методы признаются полезными лишь в той мере, в какой они способствуют созданию научных теорий, соответствующих перечисленным выше критериям.
  Идиографическая психология
  В психологии XX в. научная деятельность Гордона Олпорта чаще всего связывается с И. подходом, базирующимся на определенных допущениях и методах. По выражению Олпорта, "психология станет более научной (т. е. более способной делать прогнозы), когда научится оценивать единичные тенденции во всей их подлинной сложности и когда она будет в состоянии сказать, что станет с коэффициентом интеллекта (IQ) данного ребенка, если обстановка, в которой он находится, изменится определенным образом". Подход Олпорта требует глубокого и постоянного интереса к изучению и анализу единичного случая в течение длительного промежутка времени; лонгитюдные исследования становятся необходимостью.
  Психологи, стоящие на позициях И. подхода, изучают частности, а не универсалии. Поскольку признается, что каждый человек уникален, психолог должен пользоваться такой теорией и такими методами, которые сохраняют и выявляют индивидуальные различия. Кроме того, имеет место попытка предоставить каждому испытуемому возможность говорить на его собственном языке, сохранить смыслы, которые поддерживают жизнь конкретных людей в этом мире, и зафиксировать эти смыслы и субъективные переживания с помощью относительно неструктурированных, неформальных (open-ended), проективных и интерпретативных методов. В сочетании с другими методами и подходами, в качестве незаметных и косвенных измерений личности используются также личные документы и биографии, что позволяет произвести своеобразную триангуляцию индивидуума. В И. психологии отдается предпочтение натуралистическим исслед., проводимым в повседневных ситуациях наблюдаемых людей.
  Этические и эмические исследования
  Различия между Н. и И. психологией можно сравнить с разногласиями между этическим и эмическим подходами в современной антропологической теории. Этические исслед. носят внешний, сравнительный и кросс-культурный характер. Исследователи дистанцируются от конкретных культур, с тем чтобы можно было выявить общие паттерны. Специфические, уникальные структуры значений, присущие какой-то одной культуре, оставляют без внимания ради выявления культурных универсалий. Эмические исслед. изучают культурные структуры значений изнутри, стараясь выявить когнитивные категории и классификационные системы, используемые представителями к.-л. определенной культуры или культурной группы. Эмические исслед. выявляют частности, этические - общие закономерности. Более того, эмические исслед. планируются и проводятся с позиции инсайдера (т. е., носителя конкретной культуры) Эмические исслед. реализуют И. подход к науке, тогда как этические исслед. привержены (как правило) Н. подходу.
  Объемные описания в противоположность плоским
  Объемные (thick) описания в отличие от плоских (thin) выходят за рамки простой констатации факта, сообщения коэффициентов корреляции или критериев значимости и достигают уровня детали, эмоции, смысла, нюанса, отношения и взаимодействия. Объемные описания являются эмическими и И. В сочетании с традиционными методами И. психологии, объемные описания делают возможным более глубокое понимание сущности личности и паттернов взаимодействия, которые пытается выявить и понять И. психология. Н. психология преимущественно опирается на плоские описания, полученные в этической перспективе.
  Прогрессивно-регрессивный метод Сартра
  Жан Поль Сартр предложил метод исслед., кот. во многих важных отношениях представляет собой синтез описанных выше подходов. Прогрессивно-регрессивный метод нацелен на помещение конкретного чел. или класса людей в определенные условия и понимание его/их в контексте данного исторического момента. Прогрессивно метод обращен к будущему завершению ряда действий или проектов, предпринятых субъектом (например, написание романа), а регрессивно - к прошлым условиям, в которых возникли и сложились проекты и занятие субъекта. Перемещаясь между прошлым и будущим, субъект или его проекты позиционируются во времени и в пространстве. Помимо того, что таким образом выявляется общее, объединяющее индивидуума с другими людьми, выявляются и уникальные особенности жизни индивидуума. Этот метод одновременно и аналитический, и синтетический в том смысле, что анализ, перебирающий основные нити жизни субъекта, по своей сути является синтезирующим и интерпретирующим анализом.
  Исследования феминистов
  Недавно произошедшие в феминистских научных кругах события создали благоприятные возможности для распространения И. подходов в новых направлениях. Разрабатываются более рефлексивные версии эпистемологии, которые отводят исследователю центральное место в исследовательском процессе. Афро- и испано-американские феминисты, а также феминисты из развивающихся стран, изучают то, как колониальный (позитивистско-номотетический) дискурс неверно представляет жизнь женщин в разных контекстах. Другие ученые оспаривают объективные основы Н. подхода. По их мнению, Н. перспектива предполагает, что статичный мир объектов может изучаться (не создаваться) методами объективной науки. Эти исследователи утверждают, что именно ученый создает изучаемый мир, и отмечают, что в Н. исследованиях женщин они традиционно трактовались как статичные объекты, рассматриваемые через лупу объективной (захваченной мужчинами) науки. Некоторые ученые-феминисты экспериментируют с новыми литературными формами, включая автоэтнографию (autoethnographies), тексты перформанса (performance texts) и поэзию.
  См. также Исследование методом поперечных срезов, Методы эмпирического исследования, Феминистская терапия, Идиодинамика, Жизненные события, Микродиагностика, Каноны Милля, Философия науки, Научный метод, "Мягкий" детерминизм
  Н. К. Дензин
 
  Идиодинамика (idiodynamics)
 
  Разработка концептуальной модели чел. поведения и/или опыта, в которой событие (event) является нередуцируемой сущностью, а идиоверсум (idioverse) замещает понятие личности, датируется 1950-1951 гг. Конечная цель общей психологии, теории личности и клинической психологии - достичь понимания конкретного чел. и, по возможности, предсказывать и контролировать его поведение. Однако до сих пор эта цель оставалась недостижимым идеалом. Нынешнее доминирующее положение когн. психол., к-рая яв-ся по сути протестом против узости необихевиоризма, символизирует попытку учесть в качестве основы для обобщений не только открытые, фрагментарные реакции, но и промежуточные переменные, не слишком отличающиеся от тех, которыми изобилует теоретическая физика. В психологии конкурирующие подходы (обычно называемые школами) иллюстрируют продолжающийся поиск. Если мы теперь в дополнение ко всему признаем важность уникальности каждого чел., конечная цель покажется еще более отдаленной.
  И. представляет собой концептуальную модель, в которой события индивидуального опыта с самого начала используются как строительные блоки науки о поведении. Однако при сборе подобной информ. как во время проведения полевых исслед., так и в лабораторных условиях, важно соблюдение некоторых основополагающих принципов. Есть два фундаментальных постулата И. Первый постулат устанавливает превосходство реакций (response dominance). В отличие от общей психологии и от большинства подходов в клинической психологии, принимающих за отправной пункт наблюдения связи между стимулом и реакцией (S-R), И. сосредоточена на связях между реакциями (R-R). Эти последние связи, хоть и доступны внешнему наблюдению, допускают введение промежуточных переменных. Второй постулат утверждает превосходство конфигурации (структуры) (configuration dominance). Этот постулат дополняет зависимость (реакции) от стимула подчинением части целому. Идиоверсум - это полная совокупность (универсум) событий, которая заменяет субъекта или личность, и, благодаря своей целостности, делающая стимулы и реакции взаимоопределяющими. Конкретная реакция часто определяет или помогает определить конкретный стимул в полном паттерне. Каждый идиоверсум приобретает уникальность благодаря генетическому вкладу и последующему жизненному опыту. Таким образом, идиоверсум конституирует конкретного индивидуума.
  Основные истоки И. лежат в трех областях эмпирических исслед.: а) экспериментальном переопределении психоаналитических понятий, сформулированных на клиническом материале; б) углубленном изучении психически больных лиц, дополняющем анамнез применением проективных и психометрических методов; в) реконструкции жизни и деятельности творческих личностей с позиций подхода, получившего название "психоархеология".
  Одним из первых результатов этой программы исслед. было составление Розенцвейгом доклада "Экспериментальная ситуация как психологическая проблема" (The Experimental situation as a psychological problem). Он содержал исчерпывающий анализ ранней методологической литературы по экспериментальной психологии по отношению к данным, полученным в рамках современной исследовательской программы, с т. з. к-рой были схематически классифицированы реципрокные взаимодействия между наблюдателем и объектом наблюдения. С учетом этой реципрокности, термины "объект наблюдения/наблюдаемый" (subject) и "наблюдатель" (observer) были преимущественно заменены терминами "испытуемый" (experimentee) и "экспериментатор" (experimenter). Было показано, что в ранней немецкой литературе использовалась именно такая реципрокная терминология - Versuchsperson (испытуемый) и Versuchsleiter (руководитель/ постановщик испытания/опыта). Главным вкладом доклада Розенцвейга явилась схематическая классиф. различных типов взаимодействий, выявленных в прошлых и современных исслед. Это достижение проявилось в экспериментальной соц. психологии и психодинамике лишь спустя 20 лет, когда в середине 1950-х гг. Роберт Розенталь и др. начали публиковать результаты своих независимых исслед. таких феноменов, как "субъективность экспериментатора" (experimenter bias).
  За этим докладом, содержащим первую формулировку принципа дополнительности между экспериментатором и испытуемым, последовали 3 другие публикации по схожей тематике. Во-первых, "Некоторые имплицитные общие факторы в психотерапии" (Some implicit common factors in psychotherapy), в которой неврологический принцип "общего конечного пути" Ч. С. Шеррингтона был непреднамеренно применен к совершенно различным областям психол. терапии. Во-вторых, это "Школы психологии: комплементарная модель" (Schools of psychology: a complementary pattern), в к-рой естественное разделение труда между 5 существовавшими в то время школами было представлено в виде комплементарной модели, позволявший увидеть, как выбранный тип проблемы получал приемлемое решение с помощью методов и понятий, соответствующих предпочитаемому теорет. акценту. И, наконец, "Конвергирующие подходы к личности: Мюррей, Олпорт, Левин" (Converging approaches to personality: Murray, Allport, Lewin). Каждая из этих работ подчеркивала разного рода комплементарность, но все они, - если не открыто, то неявно, - руководствовались этим базисным принципом.
  Позднее стало очевидно, что принцип дополнительности, который, казалось, прекрасно подходил для разграничения "спорных территорий" в психологии, стал ключевым для примирения казалось бы непримиримых теорий в физике. В 1927 г. принцип дополнительности был предложен Нильсом Бором в качестве альтернативы принципу неопределенности В. Гейзенберга и в качестве нового способа примирения конфликтующих между собой волновой и квантовой теорий света. По Бору, обе теории являются обоснованными и одинаково верными, если признать, что они востребованы разными эмпирическими подходами и состоят на службе у этих подходов. Далеко не все физики изъявили готовность согласиться с предложенным Бором решением, причем их неприятие касалось не только теорий света, но и других проблем физики. В 1937 г., т. е. спустя несколько лет после публикации статьи Розенцвейга о разных школах в психологии, Бор предложил не ограничивать принцип дополнительности одной лишь физикой, а распространить его и на другие естественные науки, включая биологию и психологию. Однако ни одна из работ Бора не была известна Розенцвейгу в период между 1933 и 1944 гг., когда были опубликованы его собственные статьи.
  Еще одно основание И. иллюстрирует рис. 1. Он наглядно демонстрирует то, что психология исторически развивалась и существует сегодня как сопряженная композиция родственных наук. Эти науки можно систематизировать не только в соответствии с традиционной иерархической вертикалью, но и горизонтально, подразумевая под этим автономность каждой из дисциплин. Нет необходимости низводить одну дисциплину до более низкого и более фундаментального уровня другой, к-рая, как полагают, обладает "более высоким рангом" или большей объяснительной силой.
 
 
  Рис. 1. Психология как сопряженная композиция наук
 
  В XX в. психология позиционировала свое отношение к физике как психофизика, к физиологии - как психофизиология, к биологии - как психобиология (на время о психодинамике можно забыть), а сравнительно недавно, по отношению к социол. и антропологии - как психосоциология (или, говоря иначе, как отрасли психосоциальных наук). Термин "социальная психология" конечно же употреблялся в этом контексте как сопряженный с термином "культурная антропология".
  А теперь вернемся к психодинамике, также отмеченной на рис. 1. Как следует из рис., термин И. был введен вместо термина "психодинамика". Здесь мы видим уникальный пример самосогласованности: И. - это психология sui generis (особого рода), ее даже можно назвать "психопсихологией". В конце концов, психодинамика - и, даже с большим основанием, И. - отстаивает свое право оставаться в своем собственном (эмпирическом) универсуме дискурса. Хотя кое-кому из недоброжелателей подобная позиция, конечно, покажется субъективной, автору этих строк она представляется и естественной, и верной. В самом широком смысле термина "поведенческий" (behavioral) - например, в употреблении Р. С. Вудвортса, - И. является феноменологически поведенческой.
  Термин "науки о человеке" (humanics) в верхней части схемы на рис. 1 - синоним более знакомого термина "психология", но еще более правильным было бы использование термина "науки о поведении" (behavioral sciences). В термине "науки о человеке" отражено то, что психология в действительности, хоть это и неочевидно, представляет собой составную дисциплину, образованную сопряженными субдисциплинами. Чтобы составить полное представление о т. н. психологии, необходимо учитывать все входящие в нее сопряженные субдисциплины.
  Принципиальная отличительная особенность И. - 3 альтернативных, комплементарных по отношению друг к другу способа объяснения поведения: номотетический, демографический и идиодинамический (табл. 1). Эти 3 способа обычно называют нормами. Первоначально они обозначались как универсальные, групповые и индивидуальные, и иллюстрировались путем рассмотрения роли ассоциаций в истории психологии. Впервые законы образования ассоциаций были описаны древнегреческими мыслителями путем ссылок на сходство, близость и т. п., и подобные законы формулируются даже в совр. теориях научения. Складывается впечатление, что они являются универсально валидными нормами. После исслед. Фрэнсиса Гальтона, эти законы были положены в основу экспериментального изучения словесных ассоциаций, проводимого в лаборатории экспериментальной психологии В. Вундта в Лейпциге. Однако там вскоре поняли, что некоторые группы индивидуумов, включая психически больных с определенным диагнозом, генерировали ассоциации, присущие только данной группе и характерные только для нее. При этих условиях определенные виды ассоциаций, устойчиво продуцируемых индивидуумом, помогали классифицировать его как члена данной группы (например, звуковые ассоциации маниакального больного). Наконец, в проводимых Юнгом исслед. комплексов индивидуальный или индивидуализированный потенциал определенных словесных ассоциаций рассматривался как свидетельство существования уникальной организации или констелляции мыслей, образов и чувств у данного конкретного человека. Подобное понимание предвещает идиодинамическую ориентацию. При объяснении ассоциаций идей может быть выбран любой из трех альтернативных подходов в зависимости от того, что является целью исслед.
 
 Таблица 1. Три типа объяснительных и прогностических норм
 Номотетические (универсальные) Функциональные принципы общей психологии признаются валидными в общем и целом Демографические (групповые) Статистические обобщения, сделанные на основании изучения конкретных культур или классов людей Идиодинамические (индивидуальные) Отличительные признаки, повторяющиеся в данной, единственной и неповторимой совокупности событий (идиоверсуме)
  Данные 3 способа объяснения в настоящее время называются соответственно номотетическим, демографическим и идиодинамическим, чтобы избежать вводящего в заблуждение количественного акцента в более ранней терминологии. Это смешение количественной и качественной характеристик явно просматривается в работах Гордона Олпорта, к-рый одобрял разработку типичных норм, но затем ошибочно уравнял каждый тип с объемом изучаемой совокупности. Таким образом, он был склонен смешивать идиодинамический подход с идиографическим.
  Из рис.1 и табл.1 вытекает содержание рис. 2, на к-ром графически представлены параметры идиоверсума. Науки, составляющие сопряженную композицию, которая представлена на рис.1, были преобразованы в форму факторов, а идиоверсум концептуализирован в виде совокупности эмпирических (experiential) событий, представляющих данного конкретного чел. в данный момент времени. На рис. 2 представлены 3 среды обитания человека (milieus) - две из них устойчивы во времени, а третья носит более преходящий и изменчивый характер, отображая лишь воспринимаемую личность (the phenomenal personality) в данный момент. С одной стороны, органическая (и генетическая) среда воздействует на идиоверсум биогенетическим путем, с другой - культурная (и соц.) среда вносит в него свой вклад социогенетически, и оба этих относительно постоянных передатчика воздействий частично перекрываются и объединяются в транзиторную матрицу идиоверсума. Такая матрица непрерывно заполняется детерминантами из двух устойчивых сред, которые генеративно преобразуются и обеспечивают продуцирование идиодинамических сигналов для полного понимания того, что именно происходит с данным чел.. Пока это продолжается, такой посредник или переносчик - матрица идиоверсума - имеет первостепенное психол. значение, и ее нормы дают возможность подготовленному наблюдателю понять конкретного чел., к-рый чувствует, думает и действует.
 
 
  Рис. 2. Измерения идиоверсума
 
  Три типа норм, представленных в табл.1, в значительной степени согласуются с тремя средами, показанными на рис. 2. Просматривается тенденция к тому, чтобы использовать биогенетическую среду номотетически, социогенетическую - демографически, а что касается матрицы идиоверсума, то она тесно связана с идиодинамическими нормами per se.
  Временной аспект опыта является решающим в И. Хотя в матрице идиоверсума все имеет отношение к настоящему времени, биогенетическая среда проявляет тенденцию к акцентированию продукции органического прошлого. Эти входные сигналы взаимодействуют с входными сигналами из культурного прошлого, и все они конвергируют в адаптивно креативной и ориентированной на будущее матрице событий. В этой матрице личное настоящее и личное прошлое смешиваются так же, как смешиваются перцепция и память.
  Известны три эмпирических пути дальнейшего использования И. Один из них, положивший начало самому подходу, как уже отмечалось выше, возник в форме систематического исследования взаимодействия между экспериментатором и испытуемым. Он показал, что в отличие от таких непосредственно не связанных с человеком наук, как физика и химия, психол. наука исходит из того, что в ситуации, складывающейся в лаборатории, участвуют по крайней мере 2 чел. Необходимо учитывать специфические характеристики и ожидания каждого из них. И к планированию эксперимента, и к интерпретации его результатов следует подходить с осторожностью. Здесь подразумевается форма относительности, разумеется не пространства-времени, а межличностной реципрокности, которая влияет на процесс наблюдения. Из последующих исслед., проведенных многими другими авторами, к настоящему времени стало совершенно очевидным, что интерактивная переориентация явилась первым шагом к И., как это показал Эдайр. Но ее возможности только начинают использоваться.
  Второе направление, в котором И. находит выражение в методологии экспериментирования, связано с использованием количественных мер, выводимых путем самоотнесения (напр., использование модального времени реакции испытуемого как основы для клинической и экспериментальной оценки других его реакций). Ранний пример появился в комплексных показателях метода словесных ассоциаций. Второй пример можно найти в работе Розенцвейга "Исследование вытеснения как пример экспериментальной идиодинамики" (The investigation of repression as an instance of experimental idiodynamics), в которой анализируется связь памяти с аффектом.
  Третья эмпирическая методология не является в строгом смысле экспериментальной, но может быть столь же объективно обоснована, как и полевые исслед. в биологии. Метод основан на использовании лингвистических аспектов идиоверсума, которые наиболее доступны и наиболее характерны для Homo sapiens. Можно применять его разнообразные реализации (или методики), имеющиеся в клинической и в др. областях прикладной психологии, однако это требует герменевтических методов анализа, которые выделяют действующие уровни коммуникации, чтобы раскрыть значения, которые населяют идиоверсум. К ним относятся непосредственный (immediate), или буквальный уровень, промежуточный (intermediate), или аллюзивный уровень, и инфрапромежуточный (inframediate), или наиболее интимный и часто трудный для понимания уровень. Этот последний уровень обычно является глубоко личным, т. к. индивидуум именно там прячет свои секреты. Методология, с помощью которой выявляются эти глубинные слои, была названа "психоархеологией". Все названные уровни изучаются одновременно, при этом исходят из предположения, что они не обязательно должны быть представлены в каждом отдельном продукте с одинаковой силой или частотой.
  Психоархеологическая методика может быть использована в сочетании с такими материалами, как расшифровки стенограмм психотерапевтических сеансов, дневники, письма и данные, полученные с помощью проективных психологических методик. Однако наиболее ценная информация извлекается из того, что создано воображением, - из произведений одаренных творческой фантазией писателей, самые талантливые из к-рых почти неизбежно обрекали себя на завуалированную самоэксплуатацию и раскрытие тайников своей души. Такие люди интуитивно используют перечисленные выше уровни как эндогенные но отношению к их профессии художника. Занимаясь изучением подобной информации, принципиально важно принимать во внимание не только творческие достижения, но и иные доступные биографические свидетельства о разных периодах жизни автора. Не следует также забывать как о чрезвычайной чувствительности органической среды, так и о настойчиво повторяющихся способах реагирования на соц. столкновения, поскольку данные уровни выражают не только слияние трех сред одного идиоверсума, но и их взаимопроникновение с другими идиоверсумами.
  См. также Формационная теория личности, Общие системы, Наследуемость, Личные документы, Персонология, Теоретическая психология
  С. Розенцвейг
 
  Избегающая личность (avoidant personality)
 
  Диагностический ярлык "И. л.", или "избегающее расстройство личности" (И. р. л.) впервые был включен в третье издание "Руководства по диагностике и статистической классификации психических расстройств" (DSM-III) для характеристики лиц, желающих иметь друзей, но уклоняющихся от соц. контактов из страха возможной критики и отвергания. Рабочая группа Американской психиатрической ассоц. при подготовке DSM-IV пересмотрела прежние диагностические критерии избегающего расстройства личности, уточнив различия между этим состоянием и смежными расстройствами. В соответствии с этими критериями И. л.:
  - Часто ожидает критики или неодобрения в свой адрес в соц. ситуациях и испытывает по этому поводу беспокойство.
  - Имеет мало друзей, несмотря на желание завязать личные отношения с др. людьми.
  - Избегает общественной или профессиональной деятельности, связанной со значимыми межличностными контактами.
  - Скованна в развитии интимных отношений из страха показаться глупым либо смешным или оказаться брошенным либо опозоренным.
  - Обладает низкой самооценкой, потому что чувствует себя социально неадекватным и/или непривлекательным.
  Избегающий паттерн обычно возникает в детском или раннем подростковом возрасте; мн. из тех, кому поставлен диагноз И. р. л., говорят о том, что были робкими всю свою жизнь. Лица с И. р. л. испытывают возвратные периоды тревоги и депрессии, в течение к-рых им могут выставляться соответствующие диагнозы и проводиться лечение. Нек-рые из этих лиц прибегают к алкоголю или транквилизаторам, чтобы успокоить себя перед соц. событиями. У нек-рых попытки самолечения ведут к формированию синдрома лекарственной зависимости.
  Типы личности, характеризуемые соц. чувствительностью и уходом в себя, проявляются в ранних клинических описаниях расстройств личности, причем наиболее заметно - в описаниях шизоидных и фобических типов характера. Например, Кречмер описал гиперэстетический (раздражительный. - Примеч. науч. ред.) вариант шизоидной личности, отмеченный повышенной чувствительностью, застенчивостью и психич. конфликтом. Описания фобического характера у Фенихеля включают такую черту, как фобическое избегание желаемых объектов - параллель с совр. описаниями избегающего индивидуума.
  Клинические наблюдения и эмпирические исслед. говорят о том, что лица с И. р. л. демонстрируют более сильные соц. страхи в отношении более широкого круга ситуаций, чем пациенты с генерализованной соц. фобией, однако мн. из осн. признаков обоих состояний (напр., страх отрицательной оценки) весьма похожи.
  Есть также сходства между И. л. и нек-рыми чертами, такими как застенчивость и соц. робость, свойственными отдельным людям в нормальной (неклинической) популяции. Ряд авторов, среди к-рых можно назвать Стивена Бриггса, утверждают, что избегающие индивидуумы и застенчивые люди различаются между собой скорее количественными, чем качественными характеристиками симптоматики. Обычно считается, что застенчивость и соц. робость вызваны врожденными различиями в физиолог. реактивности, в связи с чем можно предположить, что И. л. имеют более сильную наследственную предрасположенность по сравнению с застенчивыми людьми или, по меньшей мере, что негативный соц. опыт усиливает влияние наследственной предрасположенности, формируя более тяжелое состояние избегания.
  В терапии И. р. л. использовались различные подходы. Неск. эмпирических исслед. свидетельствуют об эффективности поведенческих и когнитивно-поведенческих моделей, приводивших к значительному повышению комфорта в соц. ситуациях и соц. активности у пациентов.
  Л. Э. Олден
 
  Избирательное внимание (selective attention)
 
  В экспериментах по научению животных часто обнаруживается, что поведение организма контролируется к.-л. одним элементом сложного раздражителя, состоящего из множества элементов. Такая демонстрация рассматривается как свидетельство существования И. в. Теории И. в. часто исходили из допущения, что вероятность уделения внимания одному раздражителю связана обратно пропорционально с вероятностью уделения внимания другому. Но открытие Леоном Камином феномена "блокировки" заставило теоретиков внести изменения в это исходное допущение. Исслед. Камина побудили Н. Дж. Макинтоша предложить новую теорию внимания. Согласно Макинтошу, животные "научаются игнорировать" раздражители, если эти раздражители не предсказывают изменения вероятности безусловных раздражителей (БРЗ), предсказываемого др. раздражителями. Эту идею научения игнорировать раздражители впоследствии развили Пирс и Холл, к-рые высказали предположение о том, что УРЗ "теряет ассоциативную способность" по мере того, как его приобретенная путем обусловливания сила приближается к асимптоте рассматриваемого БРЗ.
  См. также Теории научения
  Дж. Дж. Айрис
 
  Изменения личности (personality changes)
 
  Поведение часто изменяется во времени и в различных ситуациях; однако, изменение поведения не означает изменения лежащей в его основе личности. Критерии для определения того, отражает ли изменение поведения действительное изменение личности, или просто совместные влияния личности и текущей ситуации, либо двух конфликтующих тенденций одной только личности; обстоятельства, при которых можно ожидать изменений личности; степень возможного изменения личности и механизмы, предположительно ответственные за такие изменения, - все это существенно различается в зависимости от теорет. ориентации исследователя. Изменения личности могут возникать вследствие случайного открытия или в результате целенаправленного поиска. Изменение может быть внезапным, как в случае религиозного обращения в другую веру, или постепенным, как это обычно происходит в терапии. Кроме того, изменения могут принимать разнообразные формы.
  Теории личности и изменения личности
  Представление о том, что авторы теорий личности автоматически отстаивают постоянство свойств личности, неверно; скорее, многие из них придерживались противоположной концепции и описывали процесс изменения личности. Таким образом, теории личности обеспечивают подступы к пониманию изменения личности. Вероятно, наиболее ярким примером тому служат работы Джорджа Келли. Келли высказал предположение, что личность состоит из "личных конструктов", биполярных перцептивных ориентиров, используемых для истолкования ("конструирования") окружающего мира и предвидения последствий совершаемых действий. Эти конструкты периодически подвергаются пересмотру на основе жизненного опыта, т. е. если какой-то конструкт порождает ошибочные предсказания, то он должен быть и будет (у здоровых людей) изменен. В соответствии с Келли, личность можно сравнить с набором одежды: если какая-то вещь не подходит, она переделывается или заменяется другой.
  Карл Роджерс утверждал, что основную силу в направлении изменения личности дает "стремление к актуализации" (actualizing tendency) - врожденное побуждение к сохранению и увеличению "генетического плана" (genetic blueprint), или потенциала индивидуума. Эта сила, позволяющая представлениям чел. о себе становиться более точным отражением его "подлинных" тенденций, высвобождается в условиях окружения, в к-рых беспрепятственно удовлетворяется потребность в принятии и любви. Роджерс описывает 3 условия, способствующие такому положительному росту в процессе терапевтических отношений: а) искренность, или конгруэнтность терапевта; б) заинтересованное внимание, или "безусловно положительное отношение" к клиенту; и в) эмпатическое понимание клиента терапевтом.
  Подобным же образом, Абрахам Маслоу предполагал, что нахождение индивида в условиях, которые обеспечивают или препятствуют удовлетворению базовых потребностей (т. е. физиологических, в безопасности, любви и принадлежности, оценке и самоактуализации) способствует продвижению вверх или вниз по иерархии потребностей, т. е., поскольку наше поведение регулируется неудовлетворенными потребностями нижележащих уровней, перемены в работе, семье или соц. условиях могут изменять основные мотивационные структуры. Такое движение вполне можно было бы квалифицировать как изменение личности.
  Согласно предположению Фрейда об определяющей роли детства, личность приобретает свои основные черты в конце фаллической стадии развития, примерно в возрасте 5 лет. Эта позиция на первый взгляд противоречит концепции изменений личности, однако она смягчается признанием того, что психоаналитическая терапия может вызывать существенные перераспределения в личности.
  Юнг, отвергавший модель Фрейда в некоторых важных отношениях, предложил общую стадиальную модель развития, которая включала в себя и понятие изменения личности. Юнг рассматривал достижение половой зрелости в качестве "физического рождения" индивидуума. В течение последующего периода, среди мотивационных сил доминируют власть и эрос; личность ориентирована на внешний мир и задачи поиска друга или любимого человека и профессиональное самоопределение. Однако, примерно в возрасте 40 лет, происходит радикальная смена ориентации: доминирующую роль начинает играть потребность в осмыслении (need for meaning), что предполагает перенаправление энергии вовнутрь по мере обращения индивида в своем поиске смысла к бессознательному.
  Модели изменения личности
  Существуют различные попытки описать процесс изменения личности за пределами контекста классических теорий личности. Например, Джером Франк предлагает набор характеристик, являющихся общими для психотерапии, целительства, "реформирования мышления" (thought reform) и других систематических попыток изменения личности. Агент изменения воспринимается как влиятельный и действенный авторитет, выражающий желание и обязательство оказать помощь клиенту. Этот агент представляет заслуживающую доверие теорет. систему, и обе стороны, агент и клиент, принимают активное участие в вытекающей из нее программе вмешательства.
  Дональд Мейхенбаум описал процесс, лежащий в основе психотерапевтического изменения, как "перевод" дотерапевтического "внутреннего диалога", состоящего из отрицательных высказываний клиента в свой адрес, на новый язык и в новую систему концептуализации.
  Эмпирические исследования изменений личности
  В многочисленных исслед. изучались связи между изменением или устойчивостью личности и такими событиями, как беременность, хирургическая операция, лечение алкоголизма, старение и медитация. За период с 1967 г. по август 1980 г. в журнале Psychological abstracts было зарегистрировано 597 статей на тему "изменение личности". Мн. из этих статей сообщают результаты, полученные на ограниченных выборках и касающиеся узких аспектов личности; еще большим недостатком является общее отсутствие направляющей теорет. ориентации в отношении процесса изменения. Однако, взятые в совокупности, они свидетельствуют о существовании изменений личности.
  См. также Оптимальное функционирование, Типы личности, Психотерапия
  Дж. Б. Кэмпбелл
 
  Измерение (measurement)
 
  Психол. исслед. фокусируется на отношениях между наблюдаемыми переменными. Психол. теория занимается отношениями между конструктами. Эти теорет. конструкты обычно операционально определяются через наблюдаемые переменные. Как в теории, так и в исслед., эти отношения выражаются наиболее строго и точно, когда они представлены в количественных терминах. Но если отношения следует выражать в количественных терминах, переменным тж должны присваиваться количественные (численные) значения. В наиболее широком смысле, в этом и состоит цель измерения: обеспечивать количественные описания характеристик объектов или индивидов.
  Характеристику можно измерить лишь в том случае, если она: а) может быть определена (по крайней мере в порядке рабочей гипотезы), б) проявляется в наблюдаемом поведении и в) имеет различные степени выражения. Если эти три требования не удовлетворяются, И. оказывается невозможным.
  Отметим, что И. подвергаются характеристики индивидов. Психологи тж присваивают численные значения стимулам и/или реакциям - процесс, обычно наз. шкалированием.
  Определение измерения
  Существуют различные определения И. Наиболее широко используемое утверждает, что И. есть процесс присвоения чисел объектам или событиям согласно правилам. В психологии "объектами пли событиями" являются индивиды, а то, что измеряется - характеристиками (свойствами) индивидов. Следовательно, психол. И. является присвоением чисел характеристикам или свойствам индивидов согласно правилам.
  Это определение подразумевает, что в И. вовлекается три набора факторов: характеристики индивидов, присваиваемые им численные значения и правила или процедуры, связывающие присваиваемые численные значения с характеристиками индивидов.
  Использование количественных описаний обладает неск. преимуществами перед качественными описаниями. Количественные описания точнее (они являются более четкими и детальными), объективнее (позволяют достичь большего согласия между наблюдателями), легче передаются и являются более экономичными (набор данных или отношения между ними могут выражаться одним или неск. численными значениями).
  Процесс измерения
  Процесс И. включает в себя три осн. элемента: измеряемый аспект (dimension), набор правил и процедур и шкалу. Измеряемый аспект показывает, какое свойство (или свойства) мы собираемся измерить. Правила или процедуры указывают, как производится И., задавая условия, используемые процедуры и применяемую мат. модель. Шкала представляет собой единицы, в к-рых выражаются результаты И.
  Характер любого И. зависит от отношений между этими тремя элементами. Отношения между операциями и шкалой определяют свойства шкалы. Отношения между измеряемыми аспектами и процедурами и между измеряемым аспектом и соотв. шкалой определяют валидность И.
  Что измеряется?
  Поскольку конструкты, используемые в психол. теориях, зачастую оказываются неосязаемыми и нечетко очерченными, в эмпирических исслед. используются нек-рые наблюдаемые характеристики для операционального определения этих конструктов. Эти характеристики, или свойства, и являются тем, что измеряется. Если выразиться еще точнее, тогда то, что измеряется - это индиканты свойств, а не свойства per se.
  Следовательно, психол. И. всегда сопряжено с привлечением умозаключений. Во всех случаях свойство выводится из его индикантов. При наличии теорет. конструктов существует, кроме того, др. уровень умозаключений: от данного свойства к данному конструкту.
  Правила и процедуры
  Несмотря на определенные стандарты, применяемые ко всем типам И. (напр. процедуры должны быть четко определены, стандартизованы и допускать многократное воспроизведение), конкретные процедуры будут различаться в зависимости от измеряемой характеристики. Определение свойства часто подсказывает соотв. процедуры И. И наоборот, результаты, получаемые на основе (различных) измерительных процедур, могут подсказывать необходимые изменения в самом определении свойства.
  В психол. И. часто возникает еще одна ситуация: исследуемая характеристика может измеряться с применением различных методов. Будут ли эти различные методы приводить к сходным результатам, и т. о. допускать взаимную замену при использовании, является эмпирическим вопросом.
  Шкала
  Результатом любого И. является некий набор количественных шкальных значений, репрезентирующих уровень данного свойства у каждого измеренного индивида. За небольшими возможными исключениями (подобными IQ), психол. И. не имеет широко принятых и четко определенных измерительных шкал.
  Психологи обычно обходят эту проблему, предпочитая выражать индивидуальный результат в единицах относительного положения в группе сравнения (нормативно-ориентированное И.) или сравнивать его со стандартом минимально допустимого уровня умения или владения материалом (содержательно- или критериально-ориентированное И.), а не в единицах шкал, к-рые имеют независимое значение.
  Типы ошибок
  Получаемые в психол. И. оценки не обладают временной, кросс-ситуативной и инструментальной (sample of items) согласованностью. Эти виды несогласованности наз. ошибками И. и возникают вследствие изменений в условиях или флуктуации внутри самого индивида. Степень этих ошибок И. характеризует надежность И.
  Систематические ошибки тж важны в И. Они порождаются измеряемыми характеристиками, к-рые являются устойчивыми сторонами личности индивида, но оказываются нерелевантными цели конкретного И. Систематические ошибки снижают валидность И.
  Типы измерительных шкал
  Поскольку для реализации И. могут использоваться различные наборы процедур и правил, соответственно могут получаться различные типы шкал. Эти шкалы можно различать по неск. основаниям: эмпирическим операциям, используемым для конструирования шкалы, их мат. предпосылкам, или их допустимым преобразованиям. Последнее является наиболее распространенной основой для их дифференциации.
  Типы шкал по Стивенсу
  С. С. Стивенс различал четыре осн. типа измерительных шкал. В восходящем порядке это шкала наименований, порядковая шкала, интервальная шкала и шкала отношений. Эти шкалы являются иерархическими: шкалы более высокого уровня обладают всеми свойствами шкал более низкого уровня плюс дополнительными свойствами. Шкала наименований (nominal scale) допускает классиф. объектов по качественно различным и независимым категориям. Порядковая шкала (ordinal scale) включает классиф. и величину (больше или меньше), т. е., она допускает ранжирование объектов по степени выраженности той характеристики, к-рой они обладают. Интервальная шкала (interval scale) включает классиф., величину и равенство интервалов. В дополнение к классиф., сравнению величины и установлению равных интервалов, шкала отношений (ratio scale) обладает абсолютным началом отсчета.
  Это не единственные типы шкал. Др. примеры включают логарифмические интервальные шкалы (log-interval scales), к-рые допускают степенные преобразования; шкалы упорядоченных интервалов (ordered-interval scales), где интервалы различаются по своему размеру, но при этом известен их относительный размер; комбинированные шкалы (summated scales), к-рые объединяют пункты, обладающие номинальными или порядковыми свойствами с формой шкалы, к-рая приближается к интервальным свойствам, и абсолютные шкалы (absolute scales), к-рые допускают только подсчет.
  Проблемы
  Наличие различных уровней И. поднимает ряд вопросов, и самый первый из них: "какие типы шкал следует принимать в расчет?" Мн. авторы утверждают, что только процедуры, связанные с оценкой величины, являются подлинным И., и поэтому номинальные шкалы следует исключить из рассмотрения. Другие считают, что измерительные шкалы помимо этого должны еще обладать постоянными единицами, т. о., лишь шкалы равных интервалов и шкалы отношений можно было бы с полным основанием отнести к этой категории. Нек-рые указывают на то, что хотя и можно предположить, что определенные измерительные процедуры достигают заданного уровня И., этому нет эмпирического подтверждения.
  Родственный вопрос касается уровня шкалы, достигаемого в психол. И. По мнению Гарднера, хотя отдельные пункты или наблюдения могут обладать лишь свойствами номинальной или порядковой шкалы, объединение большого числа пунктов или наблюдений будет приводить к формированию шкалы, свойства к-рой вплотную приближаются к свойствам интервальной шкалы.
  Третьим горячо обсуждаемым вопросом является связь между свойствами шкалы и использованием статистических процедур анализа данных. Нек-рые психологи утверждают, что выбор статистики диктуется природой той измерительной шкалы, на основе к-рой выражаются эмпирические данные. Этот аргумент оспаривается Норманом Андерсоном.
  Несмотря на то, что статистические методы не содержат в себе допущений об уровнях измерительной шкалы, это не означает отсутствия между ними к.-л. связи. Хотя природа измерительной шкалы не диктует того, какие статистические методы надлежит использовать для анализа данных, ее следует учитывать при интерпретации этих данных.
  Критерии хорошего измерения
  Как можно провести различие между хорошими и плохими измерительными процедурами и как можно выбрать лучшую модель И. из имеющихся альтернатив, если существуют различные наборы измерительных операций? Первый набор критериев является внутренним: хорошие модели И. обладают четко определенными и поддающимися воспроизведению процедурами, обладающими внутренней согласованностью и экономичностью и приводящими к получению надежных оценок. Второй набор критериев является внешним и касается эмпирической валидности модели И. Используя этот набор, исследователь имеет дело с вопросами о том, помогает ли данная модель а) объяснять конструкт или измеряемые феномены, б) прогнозировать связи с др. переменными и внешними критериями, и в) выявлять эмпирические или теорет. закономерности. В-третьих, хорошая модель И. обладает способностью к генерализации: она может использоваться с различными выборками людей и в широком разнообразии ситуаций. Наконец, наилучшей измерительной процедурой является та, к-рая является наиболее практичной, наименее дорогостоящей и наиболее продуктивной.
  См. также Меры критерия, Методы эмпирического исследования, Обсервационные методы, Психометрика, Шкалирование, Статистика в психологии
  Ф. Браун
 
  Измерение аттитюдов (attitude measurement)
 
  Во мн. областях конструирования психол. тестов (напр. тестировании личности, способностей или интеллекта) преследуется цель создания единственного, валидизированного на разнообразных выборках теста, к-рый бы нашел широкое применение в данной области. В области И. а., однако, сложилась иная традиция. Несмотря на наличие неск. компендиумов валидизированных шкал аттитюдов, исследователи предпочитают разрабатывать собственные шкалы для каждого нового исследовательского проекта. Одна из причин такого подхода состоит в том, что существует почти необозримое количество аттитюдов, и интерес к тем или иным из них, по-видимому, изменяется с каждым годом. Вторая причина связана с тем, что аттитюд представляет собой настолько устойчивую ("робастную") характеристику человека, что различные меры одного и того же аттитюда - даже когда соотв. шкалы разрабатываются разными исследователями - обычно очень высоко коррелируют между собой.
  Теоретические соображения
  При разработке или выборе средств И. а. необходимо точно определить: а) объект аттитюда; б) концептуальные атрибуты конструкта аттитюда, релевантные целям исслед., и в) область реакций.
  Можно измерять аттитюды по отношению к любому объекту из огромного множества вариантов поведения, идей, понятий или сущностей. Аттитюд может быть очень специфическим и конкретным (аттитюды по отношению к конкретному человеку или фильму), может относиться к соц. категории (ирландцы или азартные игроки) или быть чрезвычайно широким и абстрактным (война или консерватизм).
  Перед тем как разрабатывать или выбирать меру аттитюда, необходимо определиться с тем, что подразумевается под данным понятием. Большинство авторитетных исследователей в данной области рассматривают аттитюд в качестве гипотетического конструкта, наиболее характерным атрибутом к-рого является его оценочный характер.
  Аттитюды обладают и др. атрибутами, к-рые может пожелать измерить исследователь. Релевантные аттитюду убеждения, напр., могут варьировать по их широте, постоянству или диапазону. Аттитюды могут тж различаться степенью связи с осн. ценностями и личными потребностями человека. Эта связь может приводить к различиям в уровне эго-вовлеченности.
  Как гипотетический конструкт, аттитюд не доступен непосредственному наблюдению. Его существование обнаруживается через его влияние на наблюдаемые реакции человека. Исследователи аттитюдов в ходе относительно долгой истории их изучения установили три категории таких реакций. Аффективные реакции относятся к чувствам и физиолог. реакциям на объект аттитюда. Когнитивные реакции включают информ., убеждения и выводы, сделанные в отношении объекта. Конативные (волевые) реакции относятся к инициируемым действиям - или намерениям их инициировать - в отношении объекта аттитюда.
  Практические соображения
  Степень структурированности инструмента измерения диктуется целями исслед. Напр., при использовании минимально структурированной, открытой формы опроса, предполагающей свободные ответы, человека можно спросить: "Что вы думаете об X?" В противоположность этому, в макс. структурированной шкале человеку предлагается сделать выбор из нек-рого множества альтернатив. Если исслед. носит пилотажный характер, чаще предпочитается открытая форма. Она предоставляет больше информ. о мыслях и представлениях субъекта, зачастую идентифицируя проблемы, неучтенные исследователем. Кроме того, неструктурированная форма предоставляет респонденту большую свободу самовыражения, позволяя достигать лучшего взаимопонимания с исследователем. С др. стороны, структурированные формы гораздо легче обрабатывать, они уменьшают вероятность ошибок при кодировании данных, более четко фокусируют реакции на интересующих вопросах и могут реализовываться в больших группах людей. Т. о., когда исследователь располагает ясными представлениями об интересующих его чувствах, убеждениях и действиях, закрытая форма, в целом, более предпочтительна.

<< Пред.           стр. 15 (из 86)           След. >>

Список литературы по разделу