<< Пред.           стр. 4 (из 14)           След. >>

Список литературы по разделу

 Литература Византийской империи со столицей в Византии (Константинополе) существовала на древнегреческом и среднегреческом языках; в ранний период создавалась в тесной связи с коптской и сирийской литературой (на сирийском языке). Особенность византийской литературы - взаимодействие в ней древнегреческих традиций и форм со средневековым, опирающимся на религиозное начало (христианство) миросозерцанием. Она носила в сильной степени религиозный характер, хотя соотношение в ней религиозных и светских форм и жанров менялось на разных этапах ее бытования. Протовизантийский период (IV - середина VII в.) - эпоха становления византийской литературы: освоение наследованных от древнегреческой литературы форм - басни, эпиграммы, исторического повествования; полный отказ от драмы; развитие собственных форм - литургической поэзии, житийного повествования, проповеди. Место традиционного литературного героя, наделенного телесной красотой и воинскими доблестями, постепенно занимает святой, мученик, страстотерпец, воитель за христианскую веру. В историографии античный принцип изложения истории как драмы человеческих страстей и интересов замещается установкой на телеологическое истолкование истории как извечного противоборства добра со злом или на ее дидактическое изложение, как в "Истории" Феофилакта Симокатты (первая половина VII в.). Риторика представлена проповедями, речами, беседами Иоанна Златоуста (между 344 и 354-407);
 поэтический эпос - Нонном Панополитанским (V в.), автором поэмы в 48 песнях "О Дионисе" и переложения в гекзаметрах "Евангелия от Иоанна", и Георгием Писидой (конец VI-VII вв.), создавшим цикл поэм о войнах империи с аварцами и персами, религиозно-дидактическую поэму "Шестоднев", эпиграммы на библейские темы. Гимнография достигла расцвета в творчестве Романа Сладкопевца (конец V в.- около 560), в совершенстве разработавшего жанр кондака, своеобразной и сложной по форме поэмы на религиозный сюжет, автора знаменитого "Акафиста Богородице". Во вторую половину VII-IX вв. византийская литература переживает период упадка; религиозное начало почти полностью вытесняет в ней античные традиции, в роли авторов выступают преимущественно религиозные деятели. Наиболее значительным в их ряду является богослов и философ Иоанн Дамаскин (около 675 - до 753), автор текстов церковных песнопений (канонов) и философско-теологического компендиума "Источник знаний". Кондак вытесняется каноном - религиозным гимном из 9 "песней", каждая из которых соотносится с ветхозаветным сюжетом, который, однако, воспринимается как прообраз события из Нового Завета. Создателем нового жанра и его классиком был Андрей Критский (около 660-740), автор "Великого канона". С середины IX в. византийская литература вновь обращается к наследию античности и раннего христианства. Культурному освоению этого наследия способствует просветительская деятельность императора Константина VII Багрянородного (912-959), под чьим руководством было предпринято составление сводов ("энциклопедий") по отраслям знаний. Итогом развития агиографической литературы становится фундаментальный свод житий святых, собранный и обработанный Симеоном Метафрастом (X в.). Лишь небольшая часть житий может быть соотнесена с реально существовавшими лицами, большинство сочинений такого рода представляют собой взятые из древней литературы и устного фольклора сюжеты, перенесенные в более близкие времена и переработанные в духе христианской дидактики. XI-XII вв. иногда называют Византийским Возрождением. Появляется литература на народном языке, светские жанры теснят религиозные;
 литургическая поэзия и агиография приходят в упадок. Усложняется мир литературного героя. Характерной и яркой фигурой этого периода выступает Михаил Пселл (1018 - около 1078 или около 1096) - писатель, царедворец, философ, ученый, автор многочисленных речей, панегириков, трактатов, энциклопедии "О всяческой науке", писем, знаменитых политических мемуаров "Хронография". В этот период литературно оформляется древнейший из дошедших до нас памятников устного творчества - героические песни о Дигенисе Акрите; возникает новый жанр - эротический роман в прозаической и стихотворной формах: "Повесть об Исминии и Исмине" Евматия Макремволита, "Роданфа и Досикл" Феодора Продрома, "Повесть о Дросилле
 [22]
 и Хаоикле" Никиты Евгениана. В XIII в. в прозе большую известность получил диалог "Тимарион", приписываемый Николаю Калликлу, автору пространных эпиграмм-панегириков умершим представителям влиятельного семейства Палеологов. Конец Византийскому Возрождению положил захват Константинополя крестоносцами в 1204 г. Богословская полемика занимает в литературе господствующее положение. В то же время получают развитие такие светские жанры, как мему-пистяка и автобиография; начало последней положил своей "Автобиографией" (1264-1265) Никифор Влеммид (1197-1272). Получают распространение и византийские подражания средневековому европейскому рыцарскому роману в стихах: "Бельтандр и Хризанца", "флорий и Плацафлора", "Ливистр и Родамна", "Империй и Маргарона" и др. С завоеванием Византийской империи турками (падение Константинополя в 1453 г.) история византийской литературы практически завершается, оставив в качестве поздних своих явлений ряд исторических сочинений - высокой литературе, образцы животного сказочного эпоса и плачей о погибших - в народной.
  Византийская литература в переводах оказала воздействие на становление литературы Армении и Грузии, западноевропейской религиозной литературы, но в первую очередь - на становление средневековых литератур Болгарии, Сербии и древнерусской. "Шестоднев" Георгия Писиды был переведен на старославянский еще в XIV в. К сюжетам из византийской агиографии обращались русские писатели, начиная с А. Н. Радищева, - И. С. Аксаков, А. И. Герцен, Н. С. Лесков, В. М. Гар-щин, А. М. Ремизов и др.
 Диегизис Акрит (?????? ???????)
 - народный эпос был записан в XI-XII вв.; греческий оригинал повести не сохранился, известны лишь позднейшие (XII-XIII вв.) стихотворные обработки. Герой, нареченный при рождении Василием, именуется Дигенисом Акрчтом: Дигенис значит "двоеродный", поскольку он сын сирийского эмира Мусура, принявшего ради жены христианство, и дочери каппадокийского стратига Ирины;
 Акрит - "охранитель границ". Поэма состоит из восьми книг (песен). Три первые - подробный рассказ о сватовстве эмира и обращении в христианство его самого и всех его родственников. В остальных песнях повествуется о подвигах героя, его женитьбе на похищенной дочери дукского стратига Елене, о сказочных красотах его дворца, его военных победах над врагами Византии, встрече с императором, внезапной смерти в 33 года (возраст Христа) и пышном погребении вместе с женой, которая не смогла пережить его смерти. Дигенис Акрит наделен всеми типовыми достоинствами сказочного героя: прекрасен обликом, строен, обладает непомерной силой, неустрашимостью, мудростью не по годам и высокими моральными качествами. Он опора престола и защитник слабых. В описании его подвигов существенны гиперболизм и фантастический элемент. Так, мальчик растет со сказочной быстротой. Отроком он голыми руками убивает медведицу и медведя, юношей - могучего льва. Он поражает трехглавого дракона, побеждает в единоборстве деву-воительницу Максиме. При общей христианской тенденциозности поэмы библейские элементы прихотливо сочетаются в ней с античными и даже языческими. Например, воплощением мужества выступают в одном ряду Самсон и Ахилл, Давид и Агамемнон, Голиаф и Александр Македонский; мудрости - Моисей и Одиссей. Перевод "Дигениса Акрита" на старославянский язык (XI-XII вв.) под названием <Девгениево деяние" стал памятником старославянской литературы.
 Издания текстов
 Византийская любовная проза: Аристенет. Любовные письма; Евматий Макремволит. Повесть об Исминии и Исмине / Пер., ст. и примеч. С.В.Поляковой.- М.: Наука, 1965.- 155 с.- (Лит. памятники); Византийские легенды / Изд. подгот. С. В. Полякова. - Л.: Наука, 1972. - 301 с. - (Лит. памятники); Византийский сатирический диалог / Изд. подгот. С. В. Полякова, И. В. Филен-ковская.- Л.: Наука, 1986.- 189 с.- (Лит. памятники); Две византийские хроники Х века:
 Псамафийская хроника; Иоанн Камениата. Взятие Фессалоники. - М.: Изд-во восточной лит., 1959.- 261 с.; Дигенис Акрит: Византийская эпическая поэма / Пер., ст. и коммент. А. Я. Сыркина.- М.: Изд-во АН СССР, I960.- 217 с.- (Лит. памятники); Никита Евгениан. Повесть о Дросилле и Харикле / Изд. подгот. Ф.А. Петровский.- М.: Наука, 1969.- 157 с.- (Лит. памятники); Памятники византийской литературы IV-IX веков / Отв. ред. Л. А. Фрейберг.- М.:
 Наука, 1968.- 350 с.; Памятники византийской литературы X-XIV веков / Отв. ред. Л.А.Фрей-берг. - М.: Наука, 1969. - 462 с.; Пселл М. Хронография / Пер., ст. и примеч. Я. Н. Любарского. - М.: Наука, 1978.- 319 с.
 Литература
 Аверинцев С. С. Поэтика ран невизантийской литературы.- М.: Наука, 1977.- 320 с.; Византийская литература: Сб. статей / Отв. ред. С. С. Аверинцев. - М.: Наука, 1974.- 263 с.; История
 [23]
 Византии: В 3 т. / Отв. ред. С. Д. Сказкин. - М.: Наука, 1967; Каждая А.П. Книга и писатель в Византии.- М.: Наука, 1973.- 152 с.; Любарский Я. Н. Михаил Пселл: Личность и творчество. - М.: Наука, 1978.- 281 с.; фрейберг Л. А., Попова Т. В. Византийская литература эпохи расцвета IV-XV вв.- М.: Наука, 1978.- 287 с.
 Кочев Н. Античната литературна традиция и византийските автори. - София: Науката и изкуство, 1982.- 271 с.; Beck H.-G. Byzantinisches Erotikon.- Munchen: Bayerische Akad. der Wiss., 1984.- 174 S.; Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner: Bd. 1-2.- Munchen: Beck 1978; Wilson M. G. Scholars of Byzantium.- London: Duckworth, 1983.- VII, 283 p.
 
 [24]
 Народное творчество и памятники средневековой европейской литературы
 ДРЕВНЕИСЛАНДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Древнеисландская литература по своему содержанию, времени возникновения, а также по художественным особенностям делится на поэзию скальдов, эддические песни и исландские саги. Песни скальдов сохранились до нашего времени в виде цитат, введенных в прозаические сказания XIII в. (исландские саги, см. ниже), сами они, однако, были сочинены, как правило, раньше: в XII, XI, Х и даже IX вв. Скальды были, как о том сообщает исландская традиция, людьми сильными и мужественными, наделенными общественным и, по-видимому, религиозным авторитетом. Содержание скальдической поэзии - рассказ о совершенном подвиге и восхваление его или полученного за деяние дара. Песня (или "виса"), сочиненная в честь врага, могла иногда спасти жизнь ее автору. Стихи скальдов совершенно непохожи на поэзию нового времени. Для них характерны чрезвычайно сложная аллитерация и внутренняя рифма в пределах одной строчки, точное количество слогов и, главное, замысловатые образы, строившиеся как условные поэтические иносказания - "кеннинги". Так, например, понятие "поэзия" обозначается в одной из песен как "прибой дрожжей людей костей фьорда". В этом "кеннинге" "кости фьорда" - горы, "люди гор" - великаны, "прибой дрожжей" - мед, и, наконец, "мед великанов", согласно мифу, - поэзия. "Кеннинг" не является, однако, метафорой, будучи, скорее, условным и красочным обозначением предмета или понятия. Поэзии скальдов неизвестен лиризм, как он понимается сегодня. До нашего времени сохранились стихи приблизительно 250 скальдов, а всего их известно около 350. Крупнейший и известнейший из скальдов - Эгиль Скаллагримсон (около 910-990); в его стихах уже намечаются некоторые проблески лирического чувства (поминальная виса "Потеря сыновей"). О богатой событиями жизни этого поэта-воина рассказывает "Сага об Эгиле" (см. ниже об исландских сагах). Одним из последних скальдов был знаменитый Снорри Стурлусон (1179-1241), воин, политический деятель, автор исторических "королевских саг" и прозаической "Младшей Эдды", представляющей собой по замыслу учебник скальдического искусства. "Эдда" (возможно, это слово первоначально значило "поэтика") Снорри не привела к возрождению поэзии скальдов. Она является незаменимым источником сведений о языческих преданиях и об искусстве древних скандинавов. Почти одновременно с авторской поэзией скальдов в Исландии бытовали мифологические и героические песни, являвшиеся продуктом безличной традиции. Главным в них была не изощренность формы, при помощи которой утверждал свою личность скальд, а содержание - сказания о сотворении, конце и возрождении мира, о подвигах богов и божественных по своей силе героев, поучения о правильном, освященном традицией образе жизни. Эти песни были записаны приблизительно в середине XIII в. Их свод был открыт в 1643 г. исландским епископом Бриньольвом Свейнссоном, который полагал, что найденный им сборник послужил основой для написания Снорри Стурлусоном его "Эдды" и был составлен исландским ученым Сэмундом Мудрым (1056-1133). Ни то ни другое впоследствии не подтвердилось, но за сборником так и осталось название "Старшей Эдды", которую также иногда называют поэтической и (неправильно) Эмундовой. Даже приблизительная дата возникновения той или иной из эддических песен не установлена, оценки возраста отдельных песен расходятся иногда натри или четыре столетия. Несомненно одно: все песни "Эдды" большее или меньшее время просуществовали в устной традиции, что неизбежно привело к многочисленным позднейшим изменениям в их первоначальной форме и содержании. Песни подразумевали в слушателе некоторое знание мифологии и генеалогии богов, но они намного проще и доступнее по стилю, чем витиеватая поэзия скальдов. Исландские саги, в частности исландские родовые саги, называемые также сагами об исландцах, рассказывают о событиях, происходивших на острове приблизительно в первое столетие после его заселения ("век саг", 930- 1030) норвежцами. В самом общем виде они описывают жизнь выдающихся представителей того или иного рода, но не всю ее, а лишь то, что по представлениям того времени считалось значительным и достойным описания. Стержнем повествования, как правило, были родовые распри, сопровождавшиеся убийствами, сожжениями домов вместе с обитателями, тяжбами на тингах (вече), поединками, изгнаниями и военными походами. О мирном времени в сагах иногда упоминается лишь, что в это
 [25]
 
 время "ничего не происходило", что не говорит, однако, о том, что жизнь во всех ее проявлениях не являлась предметом изображения. Исландская родовая сага - по своему существу "быль", ее безымянные авторы стремились поведать читателю "правду", как она ими понималась в соответствии с мировоззренческими нормами, выработавшимися у исландцев ко времени написания или записи саг (XIII в.); при этом, стремясь написать "быль", авторы сказаний придерживались максимальной точности. Поэтому число действующих лиц в родовых сагах очень велико, а сам объем их значителен. Так, например, в самой большой по объему "Саге о Ньяле" упоминается около 650 реально существовавших исторических лиц. Если учесть, что многие персонажи фигурируют или упоминаются в нескольких сагах, то в совокупности весь свод сказаний можно считать огромной эпопеей, в которой приблизительно в одно время действуют несколько тысяч исландцев со всех концов острова. Исландские саги, таким образом, явление беспрецедентное во всей мировой литературе. Саги в своей основе исторически точны, но было бы ошибкой относить их к разновидности исторического жанра. Действительность подвергается в родовых сказаниях известной эпической стилизации. В центре повествования - всегда личность, наделенная исключительной силой, мужеством или мудростью. Повествование саги всегда сдержанно и не терпит патетики, рассказчик по ходу действия выражает как бы не свое мнение о герое, а коллективное суждение народа, нередко достигая при этом выразительности, сравнимой с художественностью лучших образцов литературы нового времени.
 Издания текстов
 Исландские саги / Ред., вступ. ст. и примеч. М. И. Стеблина-Каменского. - М.: Гослитиздат, 1956. - 784 с.; Исландские саги.- В кн.: Исландские саги; Ирландский эпос, М., 1973, с. 23-544; Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 г.):
 Тексты, перевод, комментарий. - М.: Наука, 1993. - 303 с.; Младшая Эдда / Изд. подгот. О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. - Л.: Наука, 1970. - 137 с. - (Лит. памятники); Сага о Греттире / Пер. О. А. Смирницкой; Под общ. ред. и с послесл. М. И. Стеблина-Каменского. - Новосибирск:
 Наука, 1976. - 176 с. - (Лит. памятники); Сага о Сверрире / Изд. подгот. М. И. Стеблин-Каменский и др. - М.: Наука, 1988. - 277 с. - (Лит. памятники); Старшая Эдда / Пер. А. И. Корсуна; Вступ. ст. и коммент. М. И. Стеблин-Каменского. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - 259 с. - (Лит. памятники); Старшая Эдда / Пер. А. И. Корсуна.- В кн.: Беовульф; Старшая Эдда; Песнь о Нибелунгах, М., 1975, с. 183-241; Снорри Стурлусон. Круг земной / Изд. подгот. А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О.А.Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский.- М.: Наука, 1980.- 687 с.- (Лит. памятники). Eddukvaedi (Saemundar-Edda). Fyrri hjuti. Sidari hluti. - Reykjavik: Islendingas-agnaiitgafan, 1949.- XII, 629 s.; Islendinga sogur: Bd. 1-12.- Reykjavik, 1946-1947; Snorri Sturluson. Edda / Utg. av A. Holstmark, J. Helgason.- Kobenhavn: Munksgaard, 1950.- XIV, 107 s.
 Литература
 Гуревич А. Я. История и сага.- М.: Наука, 1972.- 196 с.; Гуревич А. Я. "Эдда" и сага.- М.:
 Наука, 1979.- 192 с.; Мелетинский Е.М. "Эдда" и ранние формы эпоса.- М.: Наука, 1968.- 362 с.; Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии.- Л.: Наука, 1967.- 181 с. Bredsdorff Т. Kaos og Kaerlighed: En studie i islaendingesagaers livsbillede. - Kebenhavn: Gyldendal, 1971.- 174 s.; Gundmundsson S. Agrip ef fomislenzkri bokmenntasogu. - 3. prentun. - Reykjavik:
 Eymundsson, 1949.- 163 s.; Hallberg P. Den fornislandska poesien. - Stockholm: Bonnier, 1962.-187 s.; Hallberg P. Den islandska sagan.- Stockholm: Bonnier, 1956.- 148 s.; Klingenberg H. Edda-Sammlnng lind Dichtnng. - Basel; Stuttgart: Helbing & Lichtenhahn, 1974.- 186 S.
 КЕЛЬТСКИЙ ЭПОС
 Древний ирландский, или кельтский, эпос представляет огромный исторический и художественный интерес. За исключением литературы на англосаксонском языке, дошедшей до нас лишь в незначительных отрывках, он является древнейшей литературой Западной Европы. Ирландские саги складывались на протяжении нескольких веков. Возникновение самых древних из них относится к I в. н. э. В течение долгого времени они сохранялись в устойчивой устной форме, в пересказе профессиональных сказителей - филидов. В письменной форме ирландские саги начали складываться с VII в., до нас же они дошли лишь в записях XII в. К наиболее древним ирландским
 [26]
  сагам принадлежат мифологические и героические. Тема мифологических саг - языческие верования древней Ирландии, легендарная история ее заселения волшебными племенами. Наибольшую историческую и художественную ценность представляют героические саги с центральным уладским циклом. В большинстве своем ирландские саги - небольшие по объему и простые по композиции произведения. Одним из немногих исключений является "Похищение быка из Куальнге", самое кпупное эпическое сказание, составляющее основной корпус уладского цикла. Другие сказания цикла, хотя и представляют собой независимые произведения, связаны с ним общими героями. Тему эпопеи составляет борьба между Уладом (север Ирландии) и Коннахтом (Западное королевство) В ее центральном герое Кухулине воплотился национальный идеал доблести и благородства. Непобедимый воин, он обладает фантастической силой и в совершенстве владеет особыми приемами боя В нем высоко развиты чувства чести и морального долга, он великодушен к врагам. Большое место в эпопее занимают описания поединков Кухулина, когда он в течение нескольких месяцев вынужден был один защищать страну. С психологическим драматизмом и величавостью изображен поединок Кухулина с его другом Фердиадом, который выступил на стороне враждебной королевы Медб. В напряженное развитие действия введены ретроспективные эпизоды, рассказывающие о чудесном рождении и первых подвигах юного Кухулина. К более позднему времени (около XII в.) относится фенианский цикл, повествующий о бесстрашном Финне Мак-Куле, его сыне, певце Ойсине, и их храбром воинстве. Во многих редакциях известен рассказ о чудесных путешествиях Ойсина в волшебные страны и возвращении его в Ирландию после христианизации. В его диалогах со святым Патриком, первым ирландским миссионером, сопоставляется жизнь языческой и христианской Ирландии. Ирландские саги отличаются простым и выразительным языком, богатством фантазии, живостью повествования. Они написаны в прозе, со стихотворными вставками, в которых раскрываются моменты наивысшего душевного напряжения героев. Несмотря на существование записей, древние ирландские саги продолжали пересказываться вплоть до XVII в., принимая постепенно форму народной сказки и баллады. Кельтский эпос сыграл большую роль в формировании национального характера ирландцев, в укреплении их идеала доблестного героя. Образ Кухулина вдохновлял участников дублинского восстания 1916 г. Сюжеты и мотивы ирландских car - неиссякаемый источник национальной литературы вплоть до нашего времени.
 Издания текстов Ирландские саги / Пер., вступ. ст. и коммент. А.А.Смирнова.- М.; Л.: Гослитиздат, 1961.- 298 с.;
 Ирландский эпос / Пер. А. А.Смирнова.- В кн.: Исландские саги; Ирландский эпос, М., 1973, с. 545-792, 822-839; Похищение быка из Куальнге / Изд. подгот. Т. А. Михайлова, С. В. Шкунаев. - М.: Наука, 1985.- 494 с.- (Лит. памятники). Ancient Irish Tales / Ed. by Т. P. Cross, С. H. Slover. - New York: Bames a. Noble, 1969.- 615 p.;
 Irish Sagas / Ed. by M. Dillon. - Dublin, 1959.- 181 p.; The Tain / Transl. from the Irish epic Tain Bo Cuailnge, by T. Kinsella. - London: Oxford nniv. press, 1975.- XXVII, 283 p.
 Литература
 Иванов В. В. Происхождение имени Кухулина.- В кн.: Проблемы сравнительной филологии, М.;
 Л., 1964, с. 451-461; Смирнов А. А. Кельтские литературы.- В кн.: Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы, М.: Л., 1965, с. 11-64. Carney J. Celtic studies.- London: Roiitledge a. K. Paul. 1969.- X, 182 p.; Murphy G. Saga and myth in Ancient Ireland.- Dublin: Colm O'Lochlainn, 1955.- 64 p.
 ФИНСКИЙ ЭПОС
 Калевала (Kalevala)
 - финский народный эпос, обработанный финским ученым Э.Ленротом в середине XIX в.. состоит из пятидесяти рун - песен, возникших, вероятно, в период средневековья и бытующих До сих пор в Карелии, Финляндии и Эстонии. Песни, составляющие "Калевалу", весьма разнообразны по содержанию, но имеют общих героев и общую сюжетную основу: они повествуют о приключениях жителей сказочной страны Калевалы, об их борьбе с Похьолой - страной Севера. Основные герои "Калевалы" - старый, мудрый Вейнемейнен, певец и заклинатель; кузнец Ильмаринен, выковавший чудесную мельницу-самомолку Сампо - символ счастья и достатка;
 [27]
 
 Лемминкейнен, могучий богатырь; жизнерадостный, красивый, удачливый жених Куллерво. Вейнемейнен, рожденный девой Илматер, вместе с другими героями принимает участие в похищении Сампо у злобной старухи Лоухи - хозяйки Севера. Лемминкейнен, сватаясь к дочери Лоухи, согласно фольклорной традиции, совершает ряд подвигов для завоевания невесты, погибает и затем воскресает. С другими героями "Калевалы" происходят столь же чудесные приключения, в которых сказочный элемент играет очень важную роль. Основой сюжетных мотивов "Калевалы" явились и древние языческие верования, и позднейшие сказания католического средневековья. В "Калевале" рассказывается о сотворении мира, о появлении на земле железа и стали; в этих повествованиях мы находим причудливое переплетение язычества и христианства. В то же время народный эпос, развивавшийся в крестьянской среде, богат реалистическими картинами финского быта, описаниями одежды, обычаев, семейных отношений финского крестьянства. Эпос "Калевала" с его высокой поэтичностью и реализмом деталей занимает почетное место среди эпосов других народов.
 Издания текста
 Калевала / Пер. с финск. Л. Бельского; Вступ. ст. М. Шагинян. - М.: Худож. лит., 1977. - 573 с. -
 (Б-ка всемирн. лит.).
 Kalevala.- Helsinki: Kustannusyhtio, 1938.- 593 s.
 Литература
 Евсеев В. Я. Исторические основы карело-финского эпоса: В 2 т. - М.; Л.: Изд-во АН СССР. Карел. филиал, 1957-1960; Шагинян М. Калевала.- В кн.: Шагинян М.Об искусстве и литературе:
 1933-1957. Статьи и речи, М., 1958, с. 495-529. Kaukonm V. Elias Lonnrotin Kalevalan toinen paines. - Helsinki, 1956.- 635 s.
 АНГЛОСАКСОНСКАЯ ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
 Беовульф (Beowulf; VI-V11 вв.)
 - древнейший памятник англосаксонского героического эпоса. Герой эпопеи, молодой витязь из племени гаутов Беовульф, узнает о беде, постигшей короля данов Хродгара. Вот уже двенадцать лет чудовище Грендаль нападает на дружину Хродгара и истребляет его воинов. С четырнадцатью товарищами Беовульф пересекает море, чтобы уничтожить Грендаля. После пира в честь прибывших гаутов даны расходятся по домам, а Беовульф со своими витязями остается на ночь в пиршественной зале дворца Хеорот (Оленья палата), куда и забирается Грендаль. В единоборстве Беовульф смертельно ранит Грендаля, а затем в подводной пещере герой сражается с матерью Грендаля, желающей отомстить за гибель сына. Победив и в этом бою, Беовульф с почестями возвращается на родину и со временем занимает королевский трон в родном племени гаутов. По соседству с племенем, однако, поселился страшный дракон, хранящий сокровище. Один из гаутов похитил у него золотой кубок, и тогда чудовище стало мстить людям, сжигая их жилища и убивая всех на своем пути пламенем и дымом. На поединок с драконом выходит старый Беовульф. В битве он получает рану, но с помощью молодого дружинника Виглафа все-таки уничтожает дракона. Раненый Беовульф умирает на руках у Виглафа. Повествование завершается величественным описанием похорон Беовульфа. Более 3000 строк "Беовульфа" сложены традиционным старогерманским стихом, конструктивными принципами которого были аллитерация начальных звуков в словах, подпавших под ударение, и равное число ударных слогов в каждой строке (тоника). Очевидно, что "Беовульф" - сложный сплав мифологических, фольклорных и исторических элементов. Змееборство можно найти во многих мифах древности. Три поединка героя роднят это произведение с волшебной сказкой. Самый дух "Беовульфа". высокий пафос героизма и трагический финал раскрывают классические черты героического эпоса, имеющего историческую основу. Целый ряд имен и событий, упомянутых в памятнике, действительно отмечены в истории германских народов (в частности, имя конунга Хигелака). Сам Беовульф не имеет исторического прототипа. Реальные исторические события, отголоски которых имеются в "Беовульфе", относятся к первой половине VI в., когда, вероятно, и начался процесс освоения этого сюжета народными певцами и сказителями. Однако формирование самой эпопеи большинство специалистов относит к концу VII - началу VIII в., когда прошло уже более столетия после христианизации англосаксов. Наряду с христианскими элементами в тексте памятника обнаруживаются многочисленные элементы язычества.
 [28]
 
 О том, какие из них преобладают в "Беовульфе", ученые спорят до сих пор. Известна лишь одна сохранившаяся рукопись "Беовульфа", датируемая концом Х в.
 Издания текста
 Беовульф / Пер с древнеангл. В.Тихомирова.- В кн.: Беовульф; Старшая Эдда; Песнь о Ниюелунгах М 1975, с. 27-180; То же. - В кн.: Западноевропейский эпос. Л., 1977, с. 5-151. Beowulf / A verse transl. by M. Alexander.- Harmondsworth, 1973.- 175 р.
 Литература Chambers R W Beowulf.- 3d ed. - London; New York: Cambridge univ. press, 1959.- XVII, 629 p.;
 Tolkien J. R. R. Beowulf: The monsters and the critics. - In: Modern writings on major English authors, Indianopolis; New York, 1963, p. 1-32.
 ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
 Песнь о Роланде (La chanson de Roland; XI в.)
 - один из ранних памятников средневековой литературы, выдающееся произведение французского героического эпоса. В образе рыцаря Роланда неизвестные создатели песни воплотили черты, превратившие его в народного героя. Это - безграничная отвага, патриотизм, прямодушие, человечность. В поэме рассказывается, как Карл Великий, оружием насаждавший христианство среди испанских мавров, по совету своего племянника Роланда посылает для переговоров с коварным сарацинским царем Марсилием отчима Роланда - Ганелона. Ганелон заключает тайное соглашение с Марсилием и, желая отомстить пасынку Роланду за опасную миссию, уговаривает Карла уйти из Ронсевальского ущелья, где он засел с войсками, и оставить там только отряд Роланда. Мавры уничтожают храбрых французских воинов. В поэму входит знаменитый эпизод, в котором рассказывается, как Роланд до последнего момента не хотел трубить в рог, отказываясь от помощи войск Карла. Слишком поздно раскаявшийся в безрассудной храбрости и гордости, Роланд умирает последним, повернувшись лицом к Испании. Предатель Ганелон, ставивший собственные интересы выше интересов Франции, осужден на позорную смерть.
 Издания текста
 Песнь о Роланде: Старофранц. героич. эпос / Изд. подгот. И. Н. Голенищев-Кугузов и др.; Пер. Ю. Б. Корнеева. - М.; Л.: Наука, 1964. - 191 с. - (Лит. памятники); То же. - В кн.: Песнь о Роланде; Коронование Людовика; Нимская телега; Песнь о Сиде; Романсеро, М., 1976, с. 27-144. La chanson de Roland / Commentee par J. Bedier. - Paris: Piazza, 1927.- IV, 525 p.; La chanson de Roland / Texte critique, trad. et commentaire, grammaire et glossaire par L. Gautier. - Tours: Mane, 1932. - XLIX, 603 p.
 Литература
 Волкова 3. Н. Эпос Франции: История и язык французских эпических сказаний. - М.: Наука, 1984.- 318 с.; Смирнов А. А Кто был автором "Песни о Роланде"? - В кн.: Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы, М.; Л., 1965, с. 65-76.
 Le Gentil P. La chanson de Roland.- Paris: Hatier-Boivin, 1955.- 191 p.
 ИСПАНСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
 Песнь о моем Сиде (Роста de mio Cid)
 - крупнейшее произведение испанского эпоса, возникло в период реконкисты (XII в.) - напряженной борьбы, которую вели испанцы за возврат земель, захваченных маврами, - и отражает основные моменты этой борьбы. Герой поэмы - доблестный и мудрый защитник народных прав
 [29]
 
 Сид Кампеадор, прототипом которого является известный кастильский военачальник, любимый герой испанской народной поэзии Родриго Диас де Бивар. В поэме рассказывается, как Сил, изгнанный королем Альфонсом Кастильским, собирает отряд воинов и одерживает ряд побед над маврами, самой крупной из которых было взятие Валенсии. Король Альфонс, желая вознаградить Сила за его подвиги и привезенные им богатые трофеи, снова приближает его ко двору и сватает его дочерей за знатных инфантов из Карриона. Рассказу о коварном предательстве зятьев Сила и о его мщении за поруганную честь дочерей посвящена остальная часть поэмы. Простота и ясность характеристик всех персонажей поэмы, отсутствие фантастического элемента, правдивая передача бытовых сцен и, наконец, язык поэмы, близкий к народному, делают "Песнь о моем Сиде" самым реалистическим произведением эпического жанра в средневековой литературе.
 Издания текста
 Песнь о Сиде: Староисп. героич. эпос / Пер. текстов Б.И.Ярхо, Ю. Б. Корнеева; Изд. подгот. А.А.Смирнов.- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959.- 255 с.- (Лит. памятники); То же.- В кн.:
 Песнь о Роланде; Коронование Людовика; Нимская телега; Песнь о Сиде; Романсеро, М., 1976, с. 259-360; То же.- В кн.: Западноевропейский эпос, Л., 1977, с. 609-705. Poema del Cid / Texto antiguo preparado por R. Menendez Pidal: La Prosificacion modema del Poema por A. Reyes.- 11-a ed.- Buenos Aires; Mexico: Espasa-CaIpe, 1947.- 275 p.
 Литература
 Менендес Пидаль Р. "Песнь о моем Сиде"; Поэзия и история в "Песни о моем Сиде": Осн. пробл. исп. эпоса.- В кн.: Менендес Пидаль Р. Избр. произведения, М., 1961, с. 160-238. Bandera Gomez С. Е. Poema de mio Cid: Poesia, historia, mito. - Madrid: Credos, 1979.- 189 p.
 НЕМЕЦКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
 Песнь о Нибелунгах (Das Nibelungenlied)
 - самое значительное произведение немецкого героического эпоса. Записано около 1225 г. В основе "Песни" лежат древние германские сказания, восходящие ко временам нашествий кочевников. Историческим зерном эпоса является разрушение бургундского царства гуннами в 437 г. Зигфрид, доблестный королевич Нидерландский, приезжает в Вормс свататься к королеве Кримгильде и помогает ее брату, бургундскому королю Гунтеру, обманом добыть в жены могущественную королеву Исландии Брунгильду. Проходит много лет, и Брунгильда, узнав об этом обмане, приказывает убить Зигфрида. Вдова убитого, Кримгильда, замышляет кровавую месть. Выйдя замуж за короля гуннов Этцеля, она заманивает в гуннскую землю своих братьев с их дружиной, и здесь, во время пира, погибает весь бургундский род. В "Песни" с большой силой раскрыт внутренний мир героев, переданы чувства, руководящие их поступками. Образы "Песни" исполнены эпической мощи, в ней дана правдивая картина семейных и общественных отношений, нравов и быта раннего феодализма. Характерна сама стихотворная форма памятника - строфа, состоящая из четырех длинных строк, рифмующихся попарно; впоследствии она получила название "нибелунговой строфы".
 Издания текста
 Песнь о Нибелунгах / Пер. Ю. Корнеева; Изд. подгот. В.Г.Адмони.- Л.: Наука, 1972.- 342 с.- (Лит. памятники); То же.- В кн.: Беовульф; Старшая Эдда; Песнь о Нибелунгах, М., 1975, с. 357-628; То же.- В кн.: Западноевропейский эпос. Л., 1977, с. 240-495. Das Nibelungenlied: Zweisprachig / Hrsg. u. iibertr. v. H. de Boor.- Leipzig, 1964.- XXYII, 700 S.
 Литература
 Хойслер А. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах: Пер. с нем. / Вступ. ст. и примеч. В.М.Жирмунского.- М.: Изд-во иностр. лит., I960.- 446 с. Krogmann W. Der Dichter des Nibelungenliedes. - Berlin: Schmidt, 1962.- 84 S.; Nagel В Das Nibelungenlied: Stoff. Form. Ethos.- Frankfurt a. M.: Hirschgraben Verl., 1965.- 296 S.
 [30]
 
 АЛБАНСКИЙ ЭПОС
 Песни о Скандербеге
 - замечательный памятник поэтического творчества албанского народа, с необычайным мужеством долгие века отстаивавшего свою культуру, язык и территорию от многочисленных врагов. Его не смогли сломить ни римские легионы, ни войска византийских императоров, ни полчища турецких султанов. Его не заставили забыть родной язык ни грекоправославные миссионеры, ни яростные проповедники Корана. Сила патриотического чувства, цельность характера запечатлены в самых древних произведениях народного творчества. Неизгладимый след в албанском фольклоре оставила патриотическая война против турецкой экспансии, которую в 1443 г. возглавил национальный герой Георгий Кастриот (1403-1468), прозванный Скандербегом (т. е. князем Александром, в честь Александра Македонского). Резиденция Скандербега - город Круя - стала центром национальной культуры. Там слагались песни о подвигах борцов за свободу, несколько веков сохранявшиеся в памяти народа. Вскоре после смерти Скандербега, в результате измены феодалов, опасавшихся перерастания национальной войны в антифеодальные выступления, народное движение против турок было разгромлено. Для Албании наступил период многовекового рабства. Но народная поэзия сохранила для потомков черты героического времени. В народные песни вошел образ Скандербега. национального героя, законодателя и воина, символ единства страны и ее патриотических традиций, излюбленный образ албанской поэзии. Песни о Скандербеге входят в цикл исторических албанских песен, созданных до турецкого завоевания. Этот цикл делится на два раздела. Один из них посвящен Косовской битве (сражение на Косовом поле 28 июня 1389 г. между сербскими войсками и турецкой армией). Второй раздел составляют песни о Скандербеге, представляющие самый обширный цикл исторических песен албанского народа. Как и все албанские исторические песни, созданные в XIV-XVI вв., они имеют характер и текстуру песен легендарных, носят лирико-эпический характер. В песнях отражен весь жизненный путь Скандербега. В них рассказывается о его рождении, о годах жизни на чужбине (в качестве заложника Скандербег мальчиком был отдан султану Мураду, воспитывался при дворе в мусульманской вере, но после смерти отца, албанского правителя Иоанна Кастриота, бежал от турок и был провозглашен князем Албании), о его странствиях по свету, о борьбе против турок. На этой основе песни и сказания о Скандербеге ученые разделяют на несколько циклов: песни о борьбе Скандербега против турок; песни о странствиях Скандербега; песни о его смерти.
 Издания текстов
 Повесть о Скандербеге / Изд. подгот. Н.Н.Розов, Н.А.Чистякова.- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1957. - 242 с. - (Лит. памятники); Песни о Скандербеге / Пер. Д. Самойлова. - В кн.: Старинные албанские сказания, М., 1958, с. 267-274. Epika historike rreth Shenderbeiit. - In: Antologjia е folklorit shaiptar, Tirane, 1953, f. 73-74.
 Литература Kodra Z. Poezija popullore arbereshe. - Tirane: Ndermanja shteterore е botimeve, 1957 - XXXI, 163 f; Sirdani M. Skanderbegu mbas gojedhanash.- Shkoder, 1926; Zharri Sh. Kanga е Gjord Golemit, princit te sopotil, ne rev. Shkolla shaiptare.- Tirane, 1938, nr. 15-16, f. 22; Historis е litersise shripe ne 3 vellime. Tirane, 1959, v. 1, f. 89-93.
 ПЕСНИ ЮЖНЫХ СЛАВЯН
 Южными славянами называют народы, населяющие Балканский полуостров,- болгар, македонцев, сербов, хорватов, словенцев. Духовный мир южнославянских народов, их представления о жизни и смерти, о мире. в котором они живут, обычаи, различные исторические события нашли отражение в народном творчестве. Южнославянская народная поэзия богата и разнообразна в жанровом отношении. Наряду с песнями, балладами, легендами, существующими в фольклоре других славянских народов, она включает и оригинальные, самобытные образцы устного творчества: в болгарском фольклоре это особого рода мифологические песни, в сербском и хорватском - так называемый
 [31]
 
 "бечарец", название которого идет, очевидно, от "бечар" - парень, гуляка. В песнях южных славян обычно выделяются следующие основные жанры: обрядовая поэзия, героический эпос, лирические жанры. Образцы обрядовой поэзии, как и сами обряды, делятся на два типа: календарные и семейные. Календарные обряды и их поэзия состоят из четырех циклов соответственно четырем временам года. Наиболее богаты из этих циклов зимний и осенний: в это время исполняется больше обрядов и песен и формы их более разнообразны. Важнейшим моментом обряда и поэзии зимнего цикла было колядование. В древности оно было связано с культом рождающегося солнца, а после принятия славянами христианства праздник Коляды совпал с Рождеством Христовым. У всех славян, в том числе и южных, колядки включают в себя прежде всего пожелания достатка и счастья. Летние обряды были связаны с сельскохозяйственными работами; одновременно в них звучали темы любви и женитьбы. Заключительным календарным кругом обрядов были осенние обряды, связанные с уборкой урожая. Большую группу песен южных славян составляет семейная обрядовая поэзия, связанная с важными семейными событиями: рождением, женитьбой и смертью человека. Свадебный обряд у южных славян также сопровождался многими песнями, которые можно разделить на три группы: песни, поясняющие ход обряда и исполняемые поэтому в определенные его моменты, песни невесты и величальные песни, прославляющие участников свадьбы. В похоронный обряд у южных славян входили причитания ("тужбалице"), представляющие собой плачи по умершим.
 В фольклоре южных славян исключительно богато представлены стихотворные эпические жанры. К ним относятся болгарские, македонские, сербские и хорватские юнацкие (богатырские) песни;
 болгарские, сербские, македонские, хорватские гайдуцкие песни; исторические баллады, существующие у всех южных славян. Эпос южных славян сложился частью до турецкого завоевания Болгарии и Сербии, частью - во время него. В болгарском эпосе два основных цикла - песни о Момчиле и песни о Марко-короле. Момчил, правитель Перитеория в Родопах, погибший в битве с турками, воспевается как борец против турецкого нашествия. Второй цикл песен - песни о Марко, который был правителем Западной Македонии, а с 1367 г.- сербским королем. Образ Марко подробно разработан и в болгарском, и в сербском эпосе. Марко представлен в песнях как простой человек, пахарь, в чем сказывается крестьянская трактовка образа; одновременно он выступает как патриот, смело сражающийся с врагами, освобождающий пленных. Переломным моментом в истории сербского народа и его государства была Косовская битва (28 июня 1389 г.), когда сербы потерпели тяжелое поражение от турок. Главной темой песен, слагавшихся после нее, стала гибель сербских героев и сербского государства. В сербском эпосе выделяют несколько циклов: докосовский цикл - песни о представителях династии Неманичей, правивших Сербией с 1168 по 1371 г.; косовский - песни о битве на Косовом поле; цикл о короле Марко, современнике Косовской битвы; цикл о Бранковичах и Якшичах, управлявших Сербией после ее завоевания турками. Кроме того, существует обширный цикл мусульманских песен, сложенных в Боснии и Герцеговине, так называемый цикл песен о Муйо и Халиле. В отличие от песен, созданных христианским населением Сербии и Боснии, в песнях мусульман главные герои - мусульманские богатыри, которые побеждают соперников, бывших героями-победителями в христианских песнях. В юнацких песнях инициатива борьбы в защиту народа, как и сам героический подвиг, принадлежит обычно отдельной личности, выдающемуся юнаку-патриоту (королевич Марко, Милош Обилич), хотя нередко рядом с ними действует и дружина. Гайдуцкие песни и песни об ускоках, повествующие о борьбе с турками, - вид героического эпоса более позднего происхождения, нежели юнацкие песни. От юнацких песен гайдуцкие отличаются большей исторической конкретностью, более развитыми социальными конфликтами, большей трагичностью.
  Исторические песни имеются в фольклоре всех южнославянских народов. Эти песни своими темами и образами героев связаны с историческими преданиями. Важнейшая тема исторических песен болгар - падение Болгарского царства, жизнь народа в условиях турецкого рабства, борьба за освобождение. Особое место в этих песнях занимает тема прихода в Болгарию русских войск во время войны с Турцией в 1676-1678 гг. Есть песни о разных событиях: об осаде Плевена, об освобождении Болгарии. Позже в исторических песнях появлялись новые сюжеты. Свои циклы исторических песен есть и у сербов, хорватов, словенцев. В них воспроизводятся события национальной истории, хотя есть и песни, имеющие общие сюжеты. Наиболее самобытными считаются словенские исторические песни Так, весьма своеобразны песни о сарацинах; в этих песнях, вероятно, отразились события IX-XI вв., когда сарацины захватили побережье Средиземного моря. В исторических песнях словенцев существует также цикл песен о турках. Среди песен о борьбе с турками выделяются песни о короле Матияже, т. е. о венгерском короле Матии Корвине (1448-1490), который прославился своими победами над турками, угнетавшими тогда всю среднюю и южную Европу.
  Много у южных славян и баллад, называемых в народе песнями. Фольклористы обычно выделяют в них четыре тематических цикла: семейные, любовные, исторические и социальные баллады К любовным балладам относится, например, баллада "Брат и сестра", в которой разлученные на много
 [32]
 
 лет брат и сестра, встретившись, не узнают друг друга и становятся мужем и женой, а узнав, что они родные, кончают жизнь самоубийством. К историческим балладам принадлежат те произведения, в которых нашли отражение исторические условия жизни южнославянских народов. Примером могут служить такие произведения, как болгарские баллады "Три рабыни" и "Янычар тоскует по дому". Из социальных баллад очень характерны словенские так называемые "тачанские баллады" - баллады об угнетении. В них отразилась борьба против феодалов, которые жестоко угнетали и эксплуатировали словенских крестьян. Распространены у южных славян и малые лирические формы. Это песни различного содержания: любовные, социальные, трудовые, социально-критические, песни о различных сословиях и профессиях. Отдельную группу представляют бытовые песни: любовные, семейные. плясовые и хороводные. У южных славян любовные и семейные песни исполняли и складывали главным образом женщины. Семейные песни, основная тема которых - тяжелая жизнь замужней женщины в чужой семье, имеют, как правило, драматический характер. У южнославянских народов широко представлены хороводные и плясовые песни. У болгар и македонцев, сербов, хорватов и словенцев очень популярны хоро и коло. Эти песни имеют характер коротких припевок. Песни южных славян издавна привлекали внимание ученых, поэтов, критиков. Их изучением занимались Гёте, Пушкин, Гердер, Гумбольдт, Мериме, Вальтер Скотт, А. Востоков. Эпос южнославянских народов обладает несомненной историко-литературной и художественной ценностью и является достойным вкладом в сокровищницу мировой литературы.
 Издания текстов
 Болгарская народная поэзия.- М.: Гослитиздат, 1953.- 238 с.; Песни южных славян: Пер. с болг., сербскохорв. и словен. / Вступ. ст.. сост. и примеч. Ю.Смирнова.- М.: Худож. лит., 1976.- 478 с.- (Б-ка всемирн. лит.); Сербский эпос: В 2 т. / Сост. и коммент. Н.И.Кравцова.- М.:
 Гослитиздат, 1960; Эпос сербского народа / Изд. подгот. И.Н. Голенищсв-Кутузов.- М.: Изд-во АН СССР, 1963.- 354 с.- (Лит. памятники). Български юнашки епос. - София: Изд-во на бьлг. акад. нанауките, 1971.- 1059с.; Българско народно творчество: Т. 1-12.- София: Бълг. писател, 1961-1963; Tiypuh В.Антолопф народных 1уначких песама.- Београд: Српска книж. задруга, 1961.- 747 с.; Kapauiih B.C. Српске народне пjесме:
 Кн. 1-4.- 2-е изд.- Београд: Просвета, 1958; Трудови, семени, хумористични песни / Избор. и ред. К. Пенушлиски. - Cкonje: Макед. книга, 1973.- 240 с.; Цепенков М.К.Народни песни / Pea. К. Пенушлиски; Соработник Б. Петровски. - Скопjе: Макед. книга, 1972. - 353 с.; Кumer Z. Vsebinski tipi slovenskih pripovednih pesmi. - Ljubljana, 1974.- 393 s.; Narodne epske pjesme: Knj. 1-2 / Prired. O. Delorko.- Zagreb: Matica hrvatska, 1964; Pjesme о hrvatsko-slovenskim seljackim bunama / Prired. B. Grabeijsek i dr.; Ured. M. Vaupotic i dr.- Zagreb: Spektar; Ljubljana: Partizanska knjiga, 1974.- 282 s.; Zlatna knjiga hrvatske narodne lirike / Sast. K. Mlac. - Zagreb: Matica hrvatska, 1972. - 405 s.
 Литература
 Голенищев-Кутузов И. Н. Эпос народов Югославии. - В кн.: Голенищев-Кутузов И. Н. Славянские литературы, М., 1973, с. 220-359; Кравцов Н. И. Славянский фольклор.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976.- 262 с.; Путилов Б.Н. Славянская историческая баллада.- М.: Наука, 1965.- 75 с. Арнаудов М. Очерки по български фолклор: В 2 т.- София: Бълг. писател, 1968-1969; Динсков П. Български фолклор. - София: Бълг. писател, 1972. - 586 с.; Колевип С. Наш jyнaчки eп. - Београд: Нолит, 1974. - 308 с.; ЛатковиЬ В. Народна книжевност. - 2 изд. - Београд: Научна книга, 1975. - 287 с.; Народна книжевност / Приред. В.НедиЬ.- 2 изд.- Београд: Нолит, 1972.- 561 с.: Романска Ц. Въпроси на българското народно творчество: Избрани студии и статии - София: Наука и изкуство, 1976.- 427 с.; Саздов Е. Македонската народна поезда: Краток преглед.- Скопje: Култура. 1966.- 142 с.
 СКАНДИНАВСКАЯ НАРОДНАЯ БАЛЛАДА (ХШ-ХУвв.)
 Была распространена в Дании, Швеции, Норвегии, Исландии и на Фарерских островах и получила (по аналогии с немецкой балладой) название "народная песня". Обозначает стихотворное произведение повествовательного жанра из нескольких четырехстопных строф (в две или четыре строки)
 [33]
 
 с однострочным или двустрочным рефреном. Баллада сочинялась и бытовала в Скандинавии в виде устного песенно-танцевального жанра примерно с начала XIII и до конца XV в., но исполнялась в крестьянской среде и позже. О популярности баллады в эпоху ее расцвета говорит, как это ни парадоксально, сама немногочисленность и характер "записей", сделанных в ту пору. Чаще всего это - пробы пера: рефрены или отдельные строки, оставленные на полях рукописей теологического или юридического содержания. Наиболее примечательно самое древнее свидетельство существования баллады - строфа, записанная на карте Гренландии датским картографом Клаудиусом Клавусом в 1425 г. Исчерпав, по-видимому, всю свою фантазию, он обозначал реки, полуострова и горы поочередно следующими словами баллады, т. е. первым, что пришло ему на ум. Народные песни скорее всего знали все - так к чему их записывать? Первые полные и довольно многочисленные их записи появляются только с наступлением эпохи Ренессанса в дамских альбомах (мода на них пришла из Германии). Наиболее известна так называемая "Сердечная книга" (1553-1555), получившая свое название по конфигурации обреза. Со временем появляются и чисто балладные сборники: например, рукопись с 200 народными песнями из книжного собрания Карен Брахе (1580-е гг.) и первое в Европе печатное издание народных баллад (1591) - "Книга ста песен" датского историографа А. С. Веделя. Однако систематическое собирательство и издание баллад началось только в первой половине XIX в. на волне романтического интереса к народной культуре: в Швеции - А. А. Афцелиусом и Э. Г. Гейером, в Исландии - С. Грундтвигом и Иоуном Сигюрдссоном, на Фарерских островах - В. У. Хаммарсхаймом и Х.К.Лунгбю, в Норвегии - М.Б.Ланстом и С. Бугге и, наконец, в Дании - Свеном Грундтвигом (1824-1883), начинателем, пожалуй, самого крупного фольклористического проекта в мире - издания "Стародатских народных песен", законченного группой ученых лишь в XX в.: последний 11 том (мелодии баллад) вышел в 1960 г., начато издание в 1853-м. В ходе работы над научными изданиями выпускались многочисленные популярные сборники, при подготовке их наиболее ясно проявились два основных подхода: первый подразумевал реконструкцию идеальной "праосновы", якобы подвергшейся "порче" из-за долговременного бытования в народной среде; второй ограничивался лишь самой необходимой языковой коррекцией текста, т. е. возвращал к идеям Грундтвига, считавшего каждый записанный вариант наделенным уникальной художественностью (и поэтому включавшего в свое "Собрание" все варианты). По содержанию баллады традиционно и весьма условно, согласно классификации все того же Грундтвига, до сих пор подразделяются на: героические - с персонажами из эддических песен ("Старик Тор"), полусказочных car "о древних временах" ("Альф из Оддерскера"), французского героического эпоса и нижненемецкой героической поэзии ("Хольгер Датский и Дидрик"), в балладах этого типа преобладают бурлеск и романический юмор; легендарные - с героями из числа святых ("Святой Олав и тролли"), включающие в себя элементы комизма и католическо-христианского нравоучения; волшебные (иногда еще называемые сказочными) - в них героям противостоят демонические сверхъестественные силы, воспринимавшиеся серьезно (типичный пример такого рода баллады известен по шиллеровскому переложению сюжета о рыцаре, который спешит на свадьбу, встречает в лесу эльфу и, отравленный насмерть танцем с ней, доскакав до дому, умирает); исторические - повествующие о легендарных эпизодах из частной жизни исторических героев (типа баллад о короле Вальдемаре и сожженной в бане его любовнице Тове); наконец, самые многочисленные рыцарские - или, по сути, бытовые, к которым относят все остальные баллады (кроме немногих по числу шуточных), в их основе - конфликт героя или героини с семейной или общинной средой, ее обычаями и законами, разрешающийся обычно трагически (хотя встречаются и исключения, подтверждающие это правило); чаще всего в рыцарских балладах используются мотивы похищения невесты, измены мужу, мести за убийство родственника или за неверность и т. п. Действие всех баллад всех типов в высшей степени драматично, оно всегда приходится на кульминацию конфликта, вся остальная интрига либо реферируется в двух-трех стихах, либо считается известной. Важнейший элемент скандинавской баллады - лирический рефрен, комментирующий действие или обстановку исполнения песни. Зачастую он подбирался или сочинялся по принципу контрастности: исполнение, например, упоминавшейся трагической баллады об эльфе и рыцаре, скачущем на свою свадьбу, сопровождалось радостным кличем: "А танец легко плывет по поляне!" Как предполагается, исполнители баллады становились в круг или продвигались по лугу или поляне цепочкой, взявшись за руки и делая два шага направо, шаг налево и т. д. Вел песню запевала, иногда варьировавший ее слова и сюжетные ходы в соответствии с известными всеми фольклорными "формулами" (т. е. устоявшимися лексико-синтаксическими балладными оборотами). Именно в таком виде исполнение баллад сохранялось кое-где на фарерских островах вплоть до середины XX в., и некоторые исследователи имели возможность наблюдать его воочию. В России переводы скандинавских баллад появились в 30-е и в 50-е гг. XIX в. (Ф. Кони, Д.Ознобишин и Н.В.Берг). Интересна судьба едва ли не самой распространенной из них "Сила арфы": как убедительно показала Н.П. Копанева, переложение ее на русский Д.Ознобишиным
 [34]
 
 
 (одним из поэтов пушкинской поры) оказалось настолько удачным, что оно прочно вошло в русскую народную традицию в виде широко известной песни "По Дону гуляет...". Всю вторую половину XIX и большую часть XX в. новые переводы скандинавской баллады в России практически не появлялись. Представительные сборники ее стали печататься у нас в стране лишь с конца 1970-х гг.
 Издания текстов
 А танец легко плывет по поляне...: Датские народные баллады / Пер. и предисл. В. Потаповой. - М.: Детск. лит., 1984. - 128 с.; Датские народные баллады / Пер. и предисл. В. Потаповой; Примеч. Б.Ерхова.- М.: Худож. лит., 1980.- 286 с.; Скандинавская баллада / Подгот. Г. В. Воронкова, И.Ивановский, М. И. Стеблин-Каменский. - Л.: Наука, 1978.- 271 с.- (Лит. памятники); Стиг-знаменосец: Шведские и датские народные баллады / Пер., коммент. и послесл. И. Ивановского. - Л.: Детск. лит., 1982.- 152 с.
 Danske folkeviser i udvalg / Ved E. Frandsen. Bd. 1-2.- Kobenhavn: Gyldendal, 1952-1959; Gamie -Norske folkeviser / Saml. og udg. af S. Biigge.- Oslo: Universitctsforl., 1971.- Xll, 156 s.; Svensk folkpoesi / I urv. av B. af Klintberg och F. Zetterholm. - Stockholm: Tiden, 1979.- 308 s.
 Литература
 Копанева Н.П. Две шведские баллады в русском фольклоре.- Рус. лит., 1984, № 3, с. 169-175;
 Потапова В. Сила златострунной арфы.- Иностр. лит., 1980, № 9, с. 200-203. Pio I. Nye veje till Folkevisen. - Kobenhavn: Gyldendal, 1985. - 343 s.; The types of the Scandinavian medieval ballad: A descriptive catalogue / Ed. by B. R. Jonsson. - Oslo: Universitetsforl., 1978.- 329 s.
 
 АНГЛИЙСКИЕ И ШОТЛАНДСКИЕ НАРОДНЫЕ БАЛЛАДЫ (XIII-XV вв.)
 Эти произведения слагались и бытовали в народной среде. Их безвестными авторами были крестьяне, ремесленники, бродячие торговцы, а исполнителями - певцы из народа, иногда профессиональные певцы-менестрели. Передаваясь из поколения в поколение, баллады исполнялись по-разному. Поэтому нередко существует несколько вариантов баллады. Установить точно дату зарождения англо-шотландской баллады как жанра народного творчества трудно. Самая ранняя английская баллада, дошедшая до нас, - баллада об Иуде - датируется XIII в. Английские и шотландские баллады распадаются на несколько групп. Прежде всего это баллады, носящие по преимуществу эпический характер. В них нашли отражение народные толкования исторических событий, в частности феодальных войн между Англией и Шотландией (так называемые пограничные баллады). Древнейшей из этих песен, повествующих о бранных подвигах и грабежах, личной доблести и убийствах, является баллада "Охота на Чивиоте". Она изображает столкновение шотландского витязя Дугласа и английского лорда Перси с дружинами в горах Чивиота. Как и старинные эпические песни, баллада перечисляет всех воинов, участвовавших в битве, и всех погибших в ней.
  Почти одновременно с историческими бачладами (XIV-XV вв.) возник цикл близких к ним разбойничьих баллад. Их герои - благородный разбойник Робин Гуд и его дружина, смелые беззаконники, живущие "в веселом зеленом лесу". Первые баллады о Робине были записаны в середине XV в., а в XVI в. сложилась целая поэма-баллада "Деяния Робина Гуда". Вопрос о существовании реального Робина Гуда не решен до сих пор. Тот факт, что его имя упоминается в хрониках, не является доказательством его исторической реальности, поскольку установлено, что хроники нередко основывались на песнях. Однако важно не то, существовал ли Робин Гуд на самом деле, а то, каким предстает он в поэтическом творчестве народа. В балладах о Робине Гуде отчетливо выразилось сочувствие народа к лесным стрелкам и их предводителю, вчерашним крестьянам, ушедшим в лес от несправедливых притеснений. В образы героев этих баллад народ вложил свои социальные симпатии и антипатии. Впервые в поэзии Европы феодальной эпохи эпическая идеализация распространилась на человека "неблагородного" происхождения. Робин Гуд храбр, любит приключения, но в отличие от героев "классического" эпоса воюет он не с драконом,
 [35]
 
 не с чужим племенем, не с врагами христианской веры, а с теми, от кого страдает народ, - с шерифом, надменным епископом, жадными монахами. Честность, справедливость, щедрость Робина Гуда, воспеваемые в балладах, распространяются только на бедняков; зато он не считает зазорным обманывать и грабить тех, кто притесняет "добрых иоменов". Дух свободолюбия пронизывает поэтические рассказы о подвигах Робина Гуда и его товарищей. Зеленый лес, укрывший дружину Робина Гуда, вырастает в символ справедливой и вольной жизни.
 Еще одну группу составляют баллады лирико-драматические. Главное событие таких баллад - любовь. Сюжеты любовных баллад разнообразны, но, как правило, имеют драматическую, даже трагическую окраску. Противниками любящих выступают обычно их родственники, причем герои баллад нередко оказываются беспомощными перед обстоятельствами, мешающими их любви. В отличие от рыцарских романов в стихах в англо-шотландских любовных балладах главное не прославление подвигов, совершенных героем во имя своей возлюбленной, а воспевание чувства, которое должно вызвать отзвук в душе слушателей. Основное внимание сосредоточено не на событиях, а на душевных переживаниях героев ("Прекрасная Анни из Лох-Роян"). Во многих лирических балладах присутствует элемент чудесного и сказочного ("Демон-любовник", "Клятва верности"). Иногда фантастическое начало столь сильно, что заслоняет любовную тему, становится главенствующим ("Томас Рифмач", "Баллада о двух сестрах"). В этих балладах резвятся феи и русалки, похищают людей эльфы, встают из гроба мертвецы, животные изъясняются на человеческом языке, а люди превращаются в животных и птиц. Фантастическое в любовных балладах подчеркивает и усиливает чувства героев, придает всему повествованию лирическую окраску. Характерно серьезное отношение безымянных авторов баллад к сверхъестественному миру, который представляется им вполне реальным и действительным. В этом они явились выразителями верований своей эпохи и народной среды. Точно определить по содержанию любовных баллад время их возникновения нелегко. Отмечая, что в английских и шотландских любовных балладах женщина всегда ближе к мужу или возлюбленному, чем к отцу или братьям, ученые предполагают, что эти баллады возникли в эпоху, когда родовые отношения уже не играли прежней роли.
  Наиболее древним пластом балладного жанра считаются фантастические баллады, дольше других сохранявшиеся в устной традиции, в памяти народных певцов. Выделяют еще группу бытовых баллад типа "Старуха, дверь закрой" и "Баллады о мельнике и его жене". Они отличаются большей прозаичностью, характеры и события, как правило, поданы в комическом свете. Исследователи относят возникновение этого рода балладного творчества к более позднему времени, связывая его с эволюцией жанра, некоторым его снижением. Своеобразие и красоту народных баллад англичан и шотландцев, как любых баллад вообще, можно оценить, только памятуя о своеобразии их поэтического языка, формы, композиции. Баллада не любит обстоятельных вступлений, она сразу начинается с главного. Действие балладного повествования развивается стремительно, задерживаясь только на важных моментах, причем место и время действия не всегда определены точно. В балладах часто встречаются художественные приемы, характерные для народного творчества: постоянные эпитеты, которые возвращаются при названии того же самого предмета ("веселый зеленый лес", "серебряный гребень", "русые волосы"); повторы, обусловленные повторением одной и той же ситуации; параллелизмы - прямое сопоставление человека и природы (один из излюбленных образов - деревья, соединяющие свои ветви на могиле влюбленных). Язык баллад представляет особую разновидность поэтической речи. Баллада предпочитает слова точные, конкретные, избегает пышных метафор и риторических фигур.
  Еще одна особенность баллад - их четкий ритм. Рифма парная или перекрестная. В англошотландских балладах встречаются аллитерации, характерные для англосаксонского стихосложения.
  Старинные баллады, впервые собранные епископом Перси и опубликованные в 1765 г. ("Памятники древней английской поэзии"), оказали сильное воздействие на дальнейшее развитие поэзии. Интерес к народным балладам был особенно живым в эпоху романтизма с его увлечением средневековьем. Их собирали, ими зачитывались и им подражали Вальтер Скотт, Саути, Кольридж. Народные баллады вдохновляли великого Роберта Бернса. Последующие поколения поэтов (Тен-нисон, Росетти, Суинберн, Стивенсон) также обращались в своем творчестве к жанру баллады. В России первые переводы английских и шотландских баллад появились еще в XIX в. Среди них особо выделяются переводы В. А. Жуковского и А. К. Толстого. Но подлинно научное и широкое поэтическое освоение баллад началось в XX в. Были напечатаны многие баллады о Робине Гуде в мастерских переводах Вс. Рождественского, впервые познакомившего русских читателей с народным героем Англии. Особое место народные баллады заняли в творчестве С.Я.Маршака. Переводы Маршака, сумевшего средствами русского языка передать поэтическое своеобразие англо-шотландских баллад, открыли прелесть народной поэзии и воспринимаются как оригинальные произведения.
 [36]
 
 Издания текстов
 Баллады о Робин Гуде / Предисл. М.Горького.- Пг.: Всемирн. лит., 1919.- 97 с.; Английская и шотландская народная баллада / Сост., предисл. и коммент. Л. М. Аринштейна. - М.: Радуга, 1989. - 512 с. - (На рус. и англ. яз.); Английские и шотландские баллады / Пер. С. Я. Маршака. - М.: Наука, 1973.- 138 с.- (Лит. памятники); Воды Клайда: Английские и шотландские народные баллады и песни в пер. Игн. Ивановского. - Л.: Лениэдат, 1987. - 207 с.; Народные баллады / Пер. С. Маршака, М. Цветаевой. - В кн.: Европейские поэты Возрождения, М., 1974, с. 447-457; Шотландские баллады.- В кн.: Бернc Р. Стихотворения. Поэмы; Шотландские баллады, М., 1976, с. 217-417. The English and Scottish popular ballads: In 5 vol. / Ed. by F. G. Child. - New York: The Folklore press in assoc. with Pageant book company, 1957; British popular ballads / Ed. by J. E. Housman. - London: Harrap, 1952.- 248 p.
 Литература
 Морозов М. Баллады о Робине Гуде. - В кн.: Морозов М. Избранные статьи и переводы, М., 1954, с. 285-298.
 Keen М. The outlaws of medieval legend.- London: Routledge, 1961.- 235 p.; Lloyd L. Folk song in England.- London: Lawrence a. Wishart, 1967.- 274 p.
 СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛАТИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Средневековая латинская литература - литература народов Западной Европы на латинском языке, существовавшая после развала Римской империи. "Была связующим звеном между античностью и новыми национальными литературами. В раннее средневековье она была единственной, в зрелое средневековье - одной из ведущих письменных литератур, в эпоху Возрождения - главной школой усвоения "возрождаемой" культуры античности" (М.Л. Гаспаров*). На разных этапах бытования светское и религиозное начала (как в содержании, так и в канонических формах религиозной литературы:
 жития, "видения", трактаты и наставления - в прозе; гимны, оды, секвенции - в поэзии; действа - в драме) сочетались в ней в различной пропорции. В истории средневековой латинской литературы исследователи выделяют пять основных периодов. "Темные века" (VI - середина VIII в.) - уход литературы в монастыри; основные памятники письменности - исторические своды Григория Тур-ского (538 - около 594) в Галлии, Беды Достопочтенного (672/673 - около 735) - в Англии и др. "Каролингское Возрождение" (середина VIII - IX в.) - расцвет письменной культуры при дворе Карла Великого. "Оттоновское Возрождение" (X - начало XI в.) было связано с двором императора Священной Римской империи Оттона I и немецкими монастырями; в это время появился первый в Европе рыцарский роман в стихах "Руодлиб". "Овидианское Возрождение" (конец XI - XII в.), с центром во Франции, отмечено подражанием формам и варьированием сюжетов поэзии Овидия, повышенным интересом к мифу и сказке. Тогда творили поэт Вальтер Шатильонский (1135 - после 1200), автор поэмы "Александреида", и философ Пьер Абеляр (1079-1142). К этому периоду относятся становление средневековой религиозной драмы и распространение поэзии вагантов. Наконец, период позднего средневековья (XIII-XIV вв.) оставил, среди других памятников, сочинения Фомы Аквин-ского (1225/1226-1274) и Фомы Кемпийского (около 1380-1471) и свод притчевых историй "Римские деяния". В дальнейшем латинская средневековая литература органично преобразуется в составную часть европейских национальных литератур в творчестве Эразма Роттердамского, Ульриха фон Гуттена, Франческо Петрарки, Томаса Мора и других авторов. В этом плане она сыграла на Западе ту же роль, что в Восточной Европе сыграла византийская литература на греческом языке,- "мостков" между классическим наследием и оформлением национальных литератур на собственных национальных языках. В большинстве своем памятники средневековой литературы носят двойственный характер:
 принадлежа истории и теологии, они в то же время отмечены художественной выразительностью стиля и образов. Однако среди относящихся по преимуществу к художественной литературе несомненно выделяются поэзия вагантов и "Римские деяния".
 Литературный энциклопедический словарь, М., 1987, с. 175.
 [37]
 
 Издания текстов
 Абеляр П. История моих бедствий / Изд. подгот. Д. А. Доброглав и др.- М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 255 с. - (Лит. памятники); Памятники средневековой латинской литературы IV-IX веков / Отв. ред. М. Е. Грабарь-Пассек и М.Л.Гаспаров.- М.: Наука, 1970.- 443 с.; Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков / Отв. ред. М. Е. Грабарь-Пассек и М.Л.Гаспаров.- М.: Наука, 1972. - 558 с.; Средневековые латинские новеллы XIII в. / Изд. подгот. С. В. Полякова. - Л.: Наука, 1980.- 384 с.- (Лит. памятники).
 Литература
 Curtius Е. R. Europaische Literatur und lateinisches Mittelalter. - 10 Aufl.- Bern; Munchen: Fran-cke, 1984. - 608 S.; Vinay G. Alto medioevo latino: Conversazioni e no. - Napoli: Guida, 1978. - 554 p.
 ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ
 Лирика вагантов - особый круг европейской латиноязычной поэзии XI-XIII вв. Ее создатели - школяры-клирики, своеобразная социальная группа, пережившая в XII в. свой расцвет в Западной Европе. Это были по преимуществу студенты и выпускники первых университетов, люди, получившие лучшее для своего времени образование, но либо не нашедшие себе достойного места в церковной или гражданской иерархии, либо (в редких случаях, когда их социальное честолюбие бывало удовлетворено) сохранившие литературные вкусы ученой вольницы. Бродячее ("вагант" значит "странствующий") и беспокойное племя кочевало из одного города в другой в поисках знаний и пропитания, лучших преподавателей и щедрейших кормильцев; оно подчинялось не местным властям, а университетскому начальству и готово было силой ответить на любую попытку урезать его права. Своеобразное сочетание образованности, личной независимости и материальной необеспеченности, заставляющей клянчить у сильных мира кусок хлеба, относительной свободы от бытовых норм, в мелочах регламентировавших жизнь других сословий, способствовало развитию специфических черт, тематического и стилистического единства лирики вагантов. Поэтическое наследие вагантов богато: это стихи, славящие радости жизни - вино и любовь и поносящие самым жестоким образом разврат римской курии и греховодство собратьев-монахов; стихи, в которых весь мир ценностей средневековой культуры предстает "вывернутым наизнанку", - вплоть до пародий на литургические тексты и блестящих образцов льстивых или нахальных просительных песен. Ваганты сочиняли и поэмы - исторические, дидактические, аллегорические - во вкусе своей эпохи; слагали исполненные самого неподдельного благочестия религиозные песнопения. Но эти образцы их творчества наименее интересны и оригинальны и мало отличаются от произведений средневековой латинской поэзии. Читая вагантов, необходимо помнить, что лирические произведения ученых-клириков были рассчитаны на своеобразную элиту - людей образованных, способных оценить мастерское владение стихом и литературной темой. Поэтому было бы принципиально неверно в сатирических вольностях или подчас нецеломудренной чувственности вагантов усматривать "свободное" излияние или самоутверждение личности в духе новоевропейской поэзии. В свободолюбивых и жизнерадостных произведениях клириков XII в. господствует литературная игра, условность, вполне оправданная литературным "этикетом" западноевропейского средневековья. Как и вся латинская словесность этой эпохи, лирика вагантов питается античными и христианскими источниками: в сатире - это в первую очередь Ювенал и библейские пророки, в разработке эротических тем - Овидий и "Песнь песней". Поэтическая техника вагантов подчиняется правилам классической риторики и метрики и поэтики церковной лирики. Личное начало в лирике вагантов развито весьма слабо, и ученым с огромным трудом удалось в массе стихотворного материала выделить небольшие "корпусы" сочинений отдельных поэтов, которые и являют собой ее вершины. Таковы Гуго, прозванный Примасом Орлеанским (около 1093 - около 1160); поэт, известный только по прозвищу Архипиита (между 1130 и 1140 - после 1165); Вальтер Шатильонский (вторая половина XII в.).
 Издания текстов
 Лирика вагантов / Пер. Л.Гинзбурга.- М.: Худож. лит., 1970.- 191 с.; Поэзия вагантов / Пер. Л. Гинзбурга и др. - В кн.: Поэзия трубадуров; Поэзия миннезингеров; Поэзия вагантов, М., 1974, с. 419-502; Поэзия вагантов / Изд. подгот. М.Л.Гаспаров.- М.: Наука, 1975.- 605 с.- (Лит. памятники).
 "Carmina Burana" / Mit Benutzung der Vorarbeiten W. Meyers kritisch herausgegeben von A. Hilka und O. Schumann; (1) Die moralischsatirischen Dichtungen, I Bd: Text; 11. Kommentar. Heidelbei-g, 1930; (2) "Die Liebeslieder", herausgegeben von 0. Schumann, I Bd: Text. Heidelberg, 1941; Dronke P. Medieval
 [38]
 
 Latin and the rise of European Lovelyric. Vol. 2. Medieval Latin love-poetry. - London; Oxford: Clarendon press, 1966.- XII, 335-603 p.
 Литература
 Dobiache-Rojdestvensky О. Les poesies des golliards. - Paris, 1931; Waddell H. The wandering scholars - London: Constable, 1934.- XXVIII, 301 p.
 Римские деяния (Gesta romanoum)
 - первоначально возникли как свод анекдотических и в большинстве своем недостоверных повествований из римской истории; впоследствии сборник обогащался за счет включения восточных и средневековых сюжетов, изложенных с привлечением "римских" реалий, как их представляли себе компиляторы. Заимствуя из различных источников - греческого романа, религиозных притч, житийной литературы, басен, исторических хроник, дидактических историй на бытовом материале, - компиляторы делали упор на чисто сюжетное, повествовательное начало и незамысловатость изложения, с тем чтобы плоды их труда могли доходить до самого простого, неискушенного сознания. Они несомненно ориентировались на вкусы, восприятие и язык современников - и преуспели в этом изрядно: на протяжении веков "Римские деяния" оставались в Европе одной из самых читаемых книг, ее продолжали переписывать даже после возникновения книгопечатания. Старейший рукописный свод "Деяний", так называемая Инсбрукская рукопись (1342 г.), насчитывает 220 новелл. Примечательно многочисленные - порядка 150 - списки рукописи различаются между собой. За историю книгопечатания число новелл в изданиях возрастало за счет дополнений из новых источников. Наиболее полное издание конца XIX в. содержит 283 новеллы. Однако, судя по Инсбрукской рукописи, канонический свод сборника сложился не позднее начала XIV в. В новеллах сборника нашел отражение дух средневекового сознания с его четким делением мира на "земное" и "небесное", с его нравственными представлениями и оценками, далеко не всегда отвечавшими требованиям десяти заповедей, с его разграничением между духовным и телесным - и прежде всего с его установкой извлекать мораль, нравственный урок из любых историй. В "Римских деяниях" дидактика правит всем и самые фривольные сюжеты получают самое морализаторское истолкование. Нередко, как в новеллах "О наследстве и ликовании верной души", "О наказании грешников, вовремя не понесших кару за содеянное" или "О правде, которая не страшится даже смерти", мораль, запечатленная в названии, никак не сопрягается, с точки зрения современного человека, с сюжетом. "Римские деяния", наряду с итальянским сборником ста новелл "Новеллино", созданным в самом конце XIII в., предвосхитили книги новелл Боккаччо, Мазуччо, Страпароллы, Маргариты Наварр-ской и других авторов эпохи Возрождения. Сюжеты из этого свода заимствовали такие великие мастера, как Боккаччо, Чосер, Шекспир, Шиллер. В России первый полный перевод "Деяний" появился в XVII в., хотя отдельные истории из сборника, например "История Аполлония Тирского", были известны раньше.
 Издание текста Римские деяния. - В кн.: Средневековые латинские новеллы ХШ в., М., 1980, с. 5-288.
 ПОЭЗИЯ ТРУБАДУРОВ (XI-XIV вв.)
 Традиция новоевропейской лирики восходит к литературной школе, представители которой именовали себя трубадурами (от провансальского "находить", "слагать стихи"). Новшества, привнесенные в эту традицию на разных национальных почвах и в разные эпохи - идет ли речь о творчестве отдельных гениев либо о целых поэтических эпохах, о повторявшихся на разных этапах обращениях к сокровищам народной поэзии или к богатствам иных культур, о непрекращающемся после Возрождения влиянии античности,- все это лишь прививки к мощному стволу, корни которого - лирика трубадуров. Поэзия трубадуров сложилась в конце XI в. на юге теперешней Франции, в Провансе. XII и XIII вв. - эпоха ее расцвета. До той поры литература, письменная словесность западноевропейских народов была латиноязычной; параллельно с ней жила и развивалась народная, но бесписьменная словесность на языках, которые оформились спустя века в
 [39]
 
 современные европейские языки. То же было и с поэзией в целом, с лирикой в частности. Впервые на народном языке лирические излияния, облекшись в мерную речь, зазвучали у трубадуров. Трубадуры писали на одном из романских языков - окситанском; этот язык по-старинному называется провансальским (отсюда и "провансальские трубадуры"). Но окситанское слово звучало и звучит сегодня не только в Провансе, а и в других местах. Благодаря трубадурам народный язык стал вровень в литературном и культурном отношении с латинским - в истории европейской литературы началась новая эпоха. До трубадуров лирика была по преимуществу церковной; высшие достижения европейской латинской поэзии раннего средневековья - в области поэзии литургической и мистической. Творцами ее были, как правило, клирики; попытки светской поэзии в эту эпоху в конечном счете важны с культурно-исторической точки зрения, но малосущественны с художественной, поскольку являются лишь риторическими упражнениями. Лирика трубадуров положила начало лирике светской и обозначила конец господства церковной поэзии в европейской литературе. Поэзия стала призванием и делом рук мирян - хотя среди трубадуров встречались и духовные лица. Трубадуры не просто расширили круг лирических тем (не чуждались они при этом и тем церковно-политических, и религиозно-нравственньх, и мистических), они утверждали главенство мирской темы над церковной. Они создали новую школу духовных ценностей, не согласованную с учением церкви, новую культурную "мифологию", где центром была поставлена человеческая личность. Лирическое чувство оказалось впервые в их творчестве самоценным, как проявление лирического "я", отринувшего необходимое и неизбежное для христианской лирики раннего средневековья постоянное соотнесение своей реальности с реальностью высшей. Это второй полюс революции, произведенной трубадурами в литературном сознании европейцев. Трубадуры оставили европейской литературе в наследие самый образ лирического поэта - творца, стоящего выше всех социальных разделений, служащего только Красоте. Недаром коротенькие полулегендарные жизнеописания трубадуров, созданные на закате окситанской поэзии, века спустя служили материалом для драм и поэм. Трубадуры создали первую литературную школу, осознавшую себя именно таковой, выработавшую единый эстетический идеал, литературную программу, своеобразный кодекс жизненного и литературного поведения. У трубадуров впервые в Европе сформировалось представление о специфически поэтическом слове как особой эстетической и языковой функции, отличной от всех прочих видов языковой деятельности, - представление, фундаментальное и для сегодняшней теории литературы. Как бы ни важны были для всей последующей литературной и нелитературной жизни европейских народов многие стороны поэтического творчества трубадуров (тематика: культ дамы, само понятие "куртуазности"; поэтика: строфика и ритмика, канонизация рифмы),- все это уступает по своей исторической значительности абсолютной новизне для европейской поэзии тех черт поэзии трубадуров, о которых шла речь. Лирика трубадуров XI-XIV вв. была плодотворным синтезом многих литературных элементов церковной латинской поэзии и фольклора, арабских влияний и т. д. В свою очередь, она оказалась решающим фактором в истории итальянской, испанской, английской, португальской, немецкой литератур. Обычно тематическая и стихотворная изощренность трубадуров на новой почве в первое время упрощалась, как бы блекла. Но в сочетании с новыми, местными элементами очень скоро поэтический материал, привнесенный из Южной Франции, зацветал новым пышным цветом:
 примером может служить творчество Данте и Петрарки, хорошо знавших наследие трубадуров и многим в своих достижениях обязанных им. Перенос лирики трубадуров в немецкоязычные земли (менее столетия отделяет первые стихотворения первого трубадура от ранних немецких подражаний) обозначил рождение немецкой поэзии светского характера - лирики миннезингеров, составившей целую эпоху в истории немецкой литературы. На первых порах и здесь провансальские образцы претерпевали упрощения. Но уже творчество таких мастеров, как Рейнмар фон Хагенау, Генрих фон Морунген, Вольфрам фон Эшенбах, ставит немецких учеников вровень с учителями, а лирика Вальтера фон дер Фогельвейде - одна из вершин мировой поэзии.
 Издания текстов
 Песни трубадуров / Пер. со старопрованс. А. Наймана. - М.: Наука, 1979; Поэзия трубадуров / Пер. В.Дынник.- В кн.: Поэзия трубадуров; Поэзия миннезингеров; Поэзия вагантов, М., 1974, с. 31-182; Бернарт де Вентадорн. Песни / Изд. подгот. В.А.Дынник.- М.: Наука, 1979.- 311 с.- (Лит. памятники).
 Anglade J. Anthologie des Troubadours.- Paris: Boccard, 1927.- 183 p.; Igly F. Troubadours et trouveres. - Paris: Seghers, 1960. - 247 p.
 Литература
 Жизнеописания трубадуров / Изд. подгот. М.Б.Мейлах.- М.: Наука, 1993.- 734 с.- (Лит. памятники); Мейлах М.Б. Язык трубадуров.- М.: Наука, 1975.- 238 с.; Несколько замеча
 
 [40]
 ний к вопросу о средневековой лирике.- В кн.: Шишмарев В.Ф. Избр.статьи М 1965 с. 178-190.
 Lafont R., Anatole Ch. Nouvelle histoire de la litterature occitane: En 2 t. - Paris: Presses univ. de France, 1970.
 ПОЭЗИЯ МИННЕЗИНГЕРОВ (XII-XV вв.)
 Миннезанг, немецкая средневековая рыцарская лирика, складывался со второй половины XII в. под влиянием лирики провансальских трубадуров. Миннезингеры, как правило, сами сочиняли музыку к своим стихам, но настоящими распространителями их творчества становились обычно странствующие актеры-шпильманы. "Певцы любви" (так переводится слово "миннезингеры") развивали в своей лирике мотивы утонченного и преданного служения прекрасной даме, впервые зазвучавшие в произведениях трубадуров. В то же время миннезанг обнаруживает ряд оригинальных черт. Немецкие поэты более, чем их французские предшественники, склонны к рефлексии, дидактизму, чувственность их более сдержанна. Нередко их произведения окрашены в религиозные тона, хотя в основном поэзия миннезингеров, как и поэзия трубадуров, была светской. Лирика миннезингеров не сразу подчинилась требованиям куртуазности - культу высокой любви. В раннем миннезанге наряду с собственно куртуазным направлением, связанным с традицией трубадуров, существовало и другое - "отечественное", или "народное", зародившееся на юго-востоке Германской империи, в придунайских областях. Поэты этого направления - Кюренбергер, Дитмар фон Айст и др.- не стремились подражать сложным, изысканным поэтическим формам трубадуров. Их лирика близка к народным любовным песням и даже к героическому эпосу, в своем творчестве они нередко обращались к традициям отечественной старины. Однако и в их поэзии уже заметны куртуазные черты. Они стали определяющими в куртуазной лирике, зародившейся в непосредственной близости от рыцарской Франции, в прирейнских областях, и распространившейся затем по всей стране. В лирических излияниях немецких миннезингеров, среди которых выделяются голоса Генриха фон Фельдеке, Фридриха фон Хаузена, Рейнмара фон Хагенау, изысканно и восторженно воспевается "высокая любовь", переливы чувств и любовное томление поэта, пораженного стрелой Амура. Любовная лирика миннезингеров, как правило, грустна, порой меланхолична. На этом фоне кажутся особенно яркими и жизнелюбивыми сочинения поэта-рыцаря Генриха фон Морунгена. Даже в песнях о неразделенной любви земной мир не утрачивает для него своей яркости и многоцветности. Печатью незаурядного таланта отмечены "песни рассвета" Вольфрама фон Эшенбаха. Вершину немецкой средневековой лирики составляет творчество Вальтера фон дер Фогельвейде, сблизившего миннезанг с народной жизнью, использовавшего песню и шпрух - стихотворное изречение морально-дидактического характера - в качестве орудия политической борьбы. В XIII-XIV вв. миннезанг начинает менять свой характер, отразив начавшийся кризис рыцарской культуры. С приходом в поэзию Нейдхарта фон Рейенталя в рыцарскую лирику, сторонившуюся всего бытового и обыденного, проникают бытовые зарисовки и сценки крестьянской жизни с подчеркнуто прозаическими деталями. Среди поэтов, связанных с традицией Нейдхарта фон Рейенталя, обращает на себя внимание Тангейзер, ставший со временем героем популярной легенды. Тяготея к мотивам "низкой любви", к формам народной плясовой песни, Тангейзер подсмеивается над нелепыми, с его точки зрения, условностями куртуазного этикета. В XIV-XV вв. наступает закат миннезанга. Испытывая бремя новых забот, рыцари все реже обращаются к поэзии, а само куртуазное служение в новых исторических условиях становится анахронизмом. Собственно куртуазный элемент в поэзии либо отходит на второй план, уступая место бытовым зарисовкам и размышлениям о состоянии современного общества, либо становится предметом насмешек и пародий. Творчество немецких поэтов-рыцарей - давно перевернутая страница в истории европейской литературы. Но она обладает непреходящей ценностью и с интересом перечитывается все новыми и новыми поколениями.
 Издания текстов
 Поэзия миннезингеров / Пер. В. Микушевича и др. - В кн.: Поэзия трубадуров; Поэзия миннезингеров; Поэзия вагантов, М., 1974, с. 185-416; Вальтер фон дер Фогельвейде. Стихотворения / Изд. подгот. В.В.Левик и др.- М.: Наука, 1985.- 379 с.- (Лит. памятники).
 [41]
 
 Minnesang des 13 Jahrhunderts. - Tiibingen: Niemeyer, 1962.- XI, 160 S.; Der Minnesang: Eine Anthologie / Zusgest. und eingel. von S. B. Raducanu. - Bukarest: Jugendveri., 1968. - 350 S.
 Литература
 Frings Th. Minnesinger und Troubadours.- Berlin: Akademie Verl., 1949.- 60 S.; Kuhn H. Minnesang Wende.- Tubingen: Niemeyer, 1952.- 159 S.
 РЫЦАРСКИЙ РОМАН
 Роман о Тристане и Изольде (Le roman de Tristan et Yseut)
 - сказание о любви Тристана и Изольды (XII в.), послужило сюжетом для многочисленных произведений средневековой литературы, от которых по большей части сохранились лишь отрывки. Не дошедший до нас рыцарский роман XII в. о Тристане и Изольде был удачно восстановлен по его позднейшим переработкам французским ученым Ж. Бедье в начале XX в. Роман о Тристане и Изольде раскрывает трагические противоречия между подлинным человеческим чувством, оказавшимся "сильнее смерти", и предрассудками феодально-рыцарского общества. Отважный рыцарь Тристан попадает в Ирландию в поисках невесты для своего престарелого дяди - короля Марка. В королевской дочери - Златовласой Изольде - он узнает ту, которая предназначена Марку. На корабле Тристан и Изольда случайно выпивают любовный напиток, который мать Изольды дала для нее и ее будущего мужа; с этих пор непреодолимая любовь связывает героев. После испытаний и преследований Тристан уезжает в Бретань и женится там на Белокурой Изольде, не переставая, однако, любить Изольду Златовласую. Смертельно раненный в бою, Тристан просит привести возлюбленную, которая одна способна исцелить его. Он ждет корабль с белым парусом - знак того, что к нему плывет Изольда. Жена из ревности говорит Тристану, что приближается корабль с черным парусом. Тристан умирает. Спешившая к своему возлюбленному Изольда тоже умирает, и на их могиле за одну ночь вырастают два дерева, ветви которых переплетаются между собой.
 Издания текста
 Легенда о Тристане и Изольде / Изд. подгот. А. Д. Михайлов. - М.: Наука, 1976.- 735 с.- (Лит. памятники); Роман о Тристане и Изольде / Пер. Ю. Стефанова. - В кн.: Средневековый роман и повесть, М., 1974, с. 153-226.- (Б-ка всемирн. лит.). Le roman de Tristan et Yseut / Renouvele par J. Bedier. - Paris: Piazza, s. a. - XV, 266 p.
 Литература
 Baumgartner E. Le "Tristan en prose": Essai d'interpretation d'un roman medieval: These.- Geneve:
 Droz, 1975.- 351 p.
 КРЕТЬЕН ДЕ ТРУА (CHRETIEN DE TROYES. Около 1135 - около 1183)
 - французский трувер, создатель канона рыцарского романа. Кретьену принадлежит пять романов, написанных между 1170 и 1191 гг.: "Эрек и Энида", "Клижес", "Ивэйн, или Рыцарь со львом", "Ланселот, или Рыцарь телеги", "Персеваль, или Повесть о Граале". Все они относятся к так называемому бретонскому (артуровскому) циклу: действие происходит в идеальном королевстве, возникшем в незапамятные времена и существующем параллельно реальному миру - Артур правит там, где существует подлинная рыцарственность. Особняком стоит только роман "Клижес": здесь царство Артура локализовано в Англии, главный герой является сыном византийского императора, и все основные события происходят в Константинополе. Центральная тема всех пяти романов - достижение рыцарского идеала. Новаторство Кретьена состояло в том, что он отказался от прежней композиционной схемы (подробное описание всей жизни героя от рождения до смерти; как вариант - до свадьбы и/или коронования). Рыцарь Кретьена (как правило, молодой, но уже прославленный подвигами) выделен из сонма соратников Артура и показан в ключевой момент своего становления. Этот прием оказался чрезвычайно продуктивным и обусловил дальнейшую циклизацию: разрозненные повествования об отдельных рыцарях Круглого стола слились в единое целое - "историю" легендарного королевства Артура. Свое завершение этот процесс получил у Томаса Мэлори.
 [42]
 
 Эрек и Энида (Егес et Enide. Около 1170)
 - первый роман Кретьена, посвященный преображению "ленивого" рыцаря в носителя подлинной куртуазности. Роман состоит из трех ярко выраженных частей. В первой описывается идиллия:
 Эрек легко добивается любви и руки Эниды, он первенствует на турнирах и на охоте, им восхищается весь артуровский двор. В упоении счастьем Эрек забывает о рыцарском долге, но после ночного объяснения с молодой женой мгновенно перерождается: невзирая на мольбы друзей, он отправляется в странствие, приказав Эниде ехать впереди, но запретив ей подавать сигнал об опасности. Во второй части происходит проверка рыцарских качеств Эрека и супружеских чувств Эниды. Пройдя через ряд тяжелых испытаний, герои примиряются: Эрек становится истинным рыцарем и образцовым возлюбленным, а Энида превращается в соратницу, вдохновляющую своего избранника на подвиги. В последней части Эрек побеждает рыцаря Мабонагрена, ставшего носителем зла во имя ложно понятого служения даме.
 Персеваль, или Повесть о Граале (Perceval, ou Le conte du Graal. 1181-1191)
 - последний, не завершенный роман Кретьена, вызвавший многочисленные подражания и разнообразные толкования. Существует обширная литература о Граале и связанных с ним нравственных проблемах. Источники его находят в христианской символике (чаша евхаристии), в языческих ритуалах (обряд инициации), в кельтском фольклоре (магические "котелки изобилия"). Судя по всему, Кретьен сознательно обыгрывал многозначность легенды о Граале: рыцари Круглого стола отправляются в поход, имея перед собой неясную и расплывчатую цель, но в странствиях своих они должны руководствоваться определенными нормами поведения (помощь попавшим в беду дамам и девицам, уважение к старшим, куртуазное ухаживание за избранницей, строгий порядок знакомства со встречными рыцарями, посещение церкви и молитва). Среди продолжателей Кретьена выделяется немецкий поэт XIII в. Вольфрам фон Эшенбах, создавший в своем романе "Парцифаль" одну из самых глубоких и оригинальных версий легенды о Граале.
 Произведения
 Ивэйн, или Рыцарь со львом.- В кн.: Средневековый роман и повесть, М., 1974, с. 49-174; Эрек и Энида; Клижес / Изд. подгот. В. Б. Микушевич, А.Д.Михайлов, Н.Я.Рыкова.- М.: Наука, 1980.- 510 с.- (Лит. памятники). Les romans de Chretien de Troyes / Ed. d'apres la copie de Guiot: En 5 t. - Paris: Champion, 1973;
 Romans de la Table Ronde. Le cycle aventureux / Textes trad., pres. et annotes par Jean-Pierre Foiicher. - Paris: Gallimard et Libr. Gen. Franc., 1970.- 341 p.
 Литература
 Дашкевич Н.П. Сказание о Святом Граале.- Киев, 1877.- 216 с.; Михайлов А. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. - М.: Наука, 1976. - 352 с. Bednar J. La spiritualite et le symbolisme dans les oeuvres de Chretien de Troyes. - Paris: Nizet, 1974. - 172 p.; Cohen G. Un grand romancier d'amour et d'aventure au XII siecle: Chretien de Troyes et son oeuvre.- Paris: Rodstein, 1948.- 513 p.; Frappier J. Chretien de Troyes, 1'homme et 1'oeuvre.- Paris:
 Hatier-Boivin, 1957.- 254 p.; Frappier J. Chretien de Troyes et le mythe du Graal.- Paris: Soc. d'Ed. d'Enseignement Superieur, 1972.- 272 p.
 "ЖИВОТНЫЙ" ЭПОС
 Роман о Лисе (Roman de Renart. XII-XIII вв.)
 - относится к сатирическому "животному" эпосу средневековья. Рассказы о проделках дерзкого наглеца Лиса издавна бытуют едва ли не во всех литературах мира, многочисленные версии и переложения этого сюжета венчает поэма Гёте "Рейнеке Лис" (1793). Первая обширная обработка сказок о Лисе, получившем германское имя Рейнеке (Ренар), которое впоследствии стало во французском языке общим наименованием лисицы, восходит к концу XII - началу XIII в., когда в Европе наблюдается подъем городской культуры, способствующий развитию сатирического направления в литературе. О похождениях хитроумного Лиса (отчасти родственного героям фаблио
 [43]
 
 и шванков) начинают складывать небольшие стихотворные повествования. Автор одной из таких поэм, некий Пьер из Сен-Клу, дал всему циклу название "Роман о Ренаре" (около 1175). Это произведение, состоящее из 26 отдельных повестей, называемых "ветвями", создано рядом авторов, как правило, безвестных. Хотя между "ветвями" нет сюжетной общности, кроме того что везде действует коварный мэтр Ренар, они складываются в определенное единство, создаваемое последовательным уподоблением животного мира миру феодальному. Характеры персонажей не претерпевают изменений и обладают постоянными функциями, отчего создается впечатление маскарада:
 на зверей в точности переносятся чины и типы феодального общества, на звериное житье - черты феодального быта. Основной конфликт романа - соперничество лиса Ренара и волка Изенгрина, в котором принимают участие разные представители животного мира, от льва до улитки, - завершения не получает, поэтому корпус текстов легко дополняется новыми эпизодами. Даже смерть Лиса оказывается мнимой, он не погибает и продолжает свои проделки. Роман изобилует яркими бытовыми деталями, действие его протекает то при королевском дворе, то в монастыре, то в рыцарском замке. Звериная держава управляется императором Львом, именуемым Нобль (Благородный), императрицу зовут Фьера (Гордая), их вассалы - угрюмый и алчный волк Изен-грин, его ветреная супруга Эрсан (Грызента), лукавый кот Тибер, обжора и увалень медведь Брюн (Бирюк), глупый и трусливый баран Белин, воинственный бахвал петух Шантеклер, благодушный барсук Гринбер, осел Бернар, носящий титул архиепископа звериного царства. Среди этой разношерстной компании лис Ренар является воплощением не только хитрости, изворотливости и смелости, но и беззакония, разбоя и насилия. Поведение Ренара - своеобразная модель поведения человека, живущего в обществе, где сильный всегда прав. Играя на слабостях своих ближних, Ренар издевается над ними: обещая медведю мед, а коту мышей, он заманивает их в западню, откуда они вырываются еле живые. "Роман о Лисе", возникший в период расцвета рыцарской литературы, во многом является пародией на последнюю, о чем свидетельствует вынесенное в заглавие слово "роман" - повествование о приключениях доблестных и любовных. Участниками же приключений становятся звери, зачастую глупые и жестокие, чьи поступки далеки от рыцарских. Лев отправляется в поход на язычников и оставляет вместо себя мэтра Ренара; Лис быстренько сочиняет подложное письмо о гибели Льва, чтобы на законных основаниях овладеть его супругой;
 новоявленные крестоносцы - заяц Трус, кузнечик и другие - побеждают неверных скорпионов;
 язычник верблюд сдается в плен, и Лев приказывает содрать с него живьем шкуру, что вассалы его с радостью выполняют. "Роман о Лисе" имеет ярко выраженную сатирическую антиклерикальную направленность. Наряду с достойными осмеяния фигурами священников, звери сами пародируют церковные действа и обряды: волк смиренно принимает монашеский постриг от Лиса, осел читает проповеди. Образ Ренара по сравнению с другими персонажами, за которыми раз и навсегда закрепляется определенная характеристика, неизмеримо сложнее. По сути, он единственный, к кому никогда не применим эпитет "глупый". Лис, осажденный Львом в своем замке Малпертуи, - своевольный феодал; Лис, привязавший хвосты спящих зверей к деревьям, - озорник-школяр; голодный Лис, рыщущий в поисках пищи, - угнетенный труженик. Лис высмеивает всех, кто пытается покарать его или призвать к повиновению: могущественного Льва, своего вечного врага Изенгрина. Оставить хитреца с носом может только какая-нибудь мелкая зверюшка вроде синички. Сильнее же Лиса простой крестьянин, зорко стерегущий свое добро от хищников, его одного боится мэтр Ренар. В этом отражается лежащая в основе романа народная мудрость, осуждающая алчность и кровожадность господ, под какими бы личинами они ни скрывались.
 Издания текста
 Роман о Лисе / Пер. со старофранц. А. Г. Наймана; Предисл. А.Д. Михайлова. - М.: Наука, 1987. - 160 с. Reynke de Vos / Hrsg. u. ins Neuhochdt. iibertr. von H. J. Gernents.- Rostock: Hinstorff, 1987.- 581 S.; Le Roman de Renart. - Paris: Gallimard, 1982.- 220 p.; Le Roman de Renart. - Paris: Mario Roques, 1982.- XII, 129 p.
 Литература
 Batany J. Scene et coulisses du "Roman de Renart".- Paris: Sedes, 1989.- 290 p.; Flinn J. Le Roman de Renart dans la litterature francaise et dans les litteratures etrangeres au Moyen Age. - Toronto:
 University Press, 1963. - XI, 731 p.; Scheidegger J. R. Le Roman de Renart ou Le texte de la derision. - Geneve: Droz, 1989. - 466 p.
 
 [46]
 Литература нового и новейшего времени
 ЛИТЕРАТУРА АВСТРАЛИИ
 ГЕНРИ ЛОУСОН (HENRY LAWSON. 1867-1922)
 - признанный классик австралийской и мировой литературы, родоначальник австралийского рассказа. Начал он со стихов, а затем попробовал силы в очерках и рассказах: в 90-х гг. они стали появляться в провинциальной печати. В 1894 г. вышел в свет его сборник "Рассказы в прозе и стихах" - первая попытка реалистического изображения жизни переселенцев из Европы, которые с конца XVIII в. стали заполнять австралийские просторы в поисках пристанища и работы. Эти люди навсегда остались героями произведений Лоусона. Генри Лоусон, пользовавшийся большой любовью своих современников, и ныне остается одним из крупнейших, подлинно народных писателей Австралии. Лучшие его рассказы, вошедшие в сборник "Шапка по кругу" (в оригинале "Пока закипает котелок"), правдиво и без прикрас показывают, как тяжела судьба "маленького человека" Австралии: золотоискателя, шахтера, фермера, погонщика скота, бродячего батрака. Вера в духовные возможности человека, в силу товарищеской солидарности никогда не покидает Лоусона, поэтому рассказы его, нередко имеющие трагическую концовку, не оставляют впечатления безнадежности. Отзывчивость, великодушие, неизменная готовность выручить в беде, озорной, насмешливый юмор - эти качества характерны для изображенных Лоусоном бедняков и помогают им переносить лишения и горе. Пишет Лоусон скупо и безыскусственно, воздерживаясь от авторского комментария, предоставляя своим персонажам самим характеризовать себя.
 Произведения
 Избранные стихи / Пер. М. Кудинова, H. Разговорова. - М.: Гослитиздат, 1959. - 134 с.; Рассказы. - В кн.: Лоусон Г. Рассказы; Катарина Сусанна Причард. Девяностые годы, М., 1976, с. 17-230;
 Рассказы.- М.: Гослитиздат, 1961.- 453 с.; Шапка по кругу: Австрал. рассказы / Пер. А.Кривцовой; Вступ. ст. Е. Ланна.- М.: Гослитиздат, 1954.- 245 с.
 Collected verse: In 3 vol. / Ed. with introd. and notes by C. Roderick. - Sydney: Angus a. Robertson, 1967- 1969; While the billy boils: 87 stories from the prose works. - Adelaide: Rigby, 1975. - VII, 393 p.
 Литература
 Петриковская А. С. Генри Лоусон и рождение австралийского рассказа.- М.: Наука, 1972.- 206 с.; Рознатовская Ю.А. Генри Лоусон: Биобиблиогр. указ.- М.: Книга, 1980.- 70 с. Prout D. Henry Lawson: The gray dreamer. - Adelaide: Rigby, 1963. - 305 p.
 КАТАРИНА СУСАННА ПРИЧАРД (KATHARINE SUSANNAH PRICHARD. 1884-1969)
 Правдивость, ясность, лиричность, публицистическая страстность и глубокий демократизм произведений Причард привлекли к ее творчеству читателей многих стран. О своей жизни писательница рассказала в автобиографической книге "Дитя урагана". Ее отец, журналист и переводчик, испытывал большие материальные трудности, и с юных лет К. С. Причард работала - сначала гувернанткой, а позднее журналисткой в Англии. Она участвовала в организации Лиги австралийских писателей, которую долгие годы возглавляла, содействуя объединению литературных сил Австралии. Уже первый роман "Пионеры" (1915) принес писательнице известность и премию на Лондонском всебританском конкурсе. Роман "Кунарду, или Колодец в тени" (1929) также имел большой успех:
 впервые в художественном произведении появляется героиня-аборигенка, наделенная добротой, гордостью и независимостью. Герои Причард - рабочие золотых приисков, лесорубы, скотоводы. Наиболее значительное произведение писательницы - трилогия, включающая романы "Девяностые годы", "Золотые мили", "Крылатые семена".
 Девяностые годы (The roaring nineties. 1946)
 - первая книга трилогии, посвященной судьбам старателей и рудокопов Австралии, где в конце XIX в. было обнаружено золото. Перед читателем проходит вереница людей, охваченных золотой
 [45]
 
 лихорадкой; действие разворачивается в те времена, когда в стране еще не было городов, железных дорог, когда люди гибли в борьбе за воду, которую "отбивали" у туземцев. Постепенно разрушаются патриархальные взаимоотношения, царившие в среде старателей, и наступает эра предпринимательства: спекуляции, обман, эксплуатация, карьеризм, моральная деградация. Но одновременно растет политическое сознание людей, стихийный протест постепенно превращается в осознанные убеждения. Такова эволюция Салли Гауг, семья которой находится в центре всей трилогии. Меняется и ее муж, полный предрассудков, безвольный и безответственный Моррис. Трагична судьба их друга Ольфа, оторвавшегося от старых товарищей и заразившегося жаждой обогащения и карьеризмом. Убедительно и психологически верно показан путь Фриско, превратившегося в нечистого на руку, беспринципного дельца.
 Золотые мили (Golden miles. 1948)
 - роман, в котором, продолжая историю семьи Гауг, писательница обращается к периоду Первой мировой войны и к послевоенным годам. Сыновья Салли и Морриса стали взрослыми, и в личной судьбе каждого из них отражена общественная, политическая жизнь страны. Несмотря на гигантские прибыли, получаемые горными компаниями, простые труженики продолжают жить в жалких домишках, биться за кусок хлеба, страдать от безработицы. Тома Гауга, с юности работавшего в шахтах, власти засадили в тюрьму, обвинив в "незаконном присвоении золота". Постепенно Том, один из профсоюзных лидеров, и многие его товарищи начинают освобождаться от реформистских иллюзий. Победа шахтеров в забастовке 1919 г. еще больше укрепляет их солидарность.
 Крылатые семена (Winged seeds. 1950)
 - роман, в центре которого по-прежнему находится семья Гауг, разросшаяся с годами. Постаревшая Салли сохранила свое обаяние и жизнерадостность. Твердость духа оказалась ей совершенно необходимой в годы тяжелых потерь: во время Второй мировой войны погиб любимый внук Салли - Билл; умерли сыновья Дэн и Том. Трудно и сложно складывалась личная жизнь других детей и внуков Салли. Да и сама Салли на старости лет остается одинокой. Горькие разочарования постигли Салли, когда ее внук Дик оказался беспринципным карьеристом. Зато Билл до конца остался несгибаемым антифашистом. В этой книге много внимания уделено различным политическим настроениям, возникшим в рабочей среде во время Второй мировой войны и под влиянием победы Советского Союза. Салли уверена, что "крылатые семена" будущего, посеянные ею самой, ее друзьями, детьми и внуками, "найдут почву, которая взрастит их".
 Произведения
 Девяностые годы. - В кн.: Лоусон Г. Рассказы: Катарина Сусанна Причард. Девяностые годы, М., 1976, с. 231-674; Золотые мили / Пер. Т.Озерской, Т. Кудрявцевой.- 3-е изд.- М.: Изд-во иностр. лит., 1958.- 481 с.; Крылатые семена / Пер. Т.Кудрявцевой, Т.Озерской.- 3-е изд. - М.: Изд-во иностр. лит., 1958. - 391 с.; Кунарду, или Колодец в тени / Пер. Т. Озерской, Э. Питерской; Предисл. Н. Ветошкиной. - М.: Гослитиздат, 1959.- 271 с.; Погонщик волов / Пер. С. Кругерской, Т. Озерской; Предисл. Н. Ветошкиной. - М.: Худож. лит., 1965.- 288 с.; Цирк Хексби; Негасимое пламя / Предисл. Д. Краминова. - М.: Худож. лит., 1985.- 512 с. Golden miles.- London: Cape, 194S. - 385 p.; The roaring nineties.- London: Cape, 1946.- 480 p.;
 Winged seeds.- London: Cape, 1950.- 388 p.
 Литература
 Причард К. С. Дитя урагана / Пер. И.Полетаевой, Б.Ростокина.- М.: Прогресс, 1977.- 315 с.;
 Домбровская Е. В. Основные проблемы и черты трилогии К. С. Причард. - Учен. зап. МОПИ, 1956. т. 45. Труды кафедры зарубежн. лит., вып. 4, с. 97-124, Цапенко Г. М. Катарина Сусанна Причард: Биобиблиогр. указ.- М.: Книга, 1975.- 30 с. Prichard К. S. Child of the hurricane.- Sydney: Angus a. Robertson, 1964.- 266 p.; Throssell R. Wild weeds and wind flowers: The life and letters of K. S. Prichard. - Sydney: Angus a. Robertson, 1975.- XIII, 273 p.
 АЛАН МАРШАЛЛ (ALAN MARSHALL. 1902-1984)
 - писатель, доказавший, что человек способен тягаться с судьбой. Детство его прошло в сельской Австралии - буше. В возрасте шести лет он перенес полиомиелит, навсегда приковавший его к костылям и инвалидному креслу. Начав писательскую деятельность в 20-е гг., после окончания коммерческого колледжа в Мельбурне, он был вынужден совмещать ее с работой: служил
 [46]
 
 муниципальным клерком, ночным сторожем, бухгалтером на обувной фабрике. В 1934 г. был опубликован его первый рассказ "Маленькая черная бутылочка". Однако в 30-е гг. Маршалл больше известен как журналист. В 1942 г. он предпринял вместе с женой поездку по нескольким штатам Австралии, встречаясь с семьями фронтовиков, результатом чего стала книга "Это мой народ" (1944), принесшая автору первый литературный успех. С восторгом был встречен читателями сборник рассказов "Расскажи про индюка, Джо" (1946). "Последний бродяга Австралии", как называли Маршалла соотечественники, провел девять месяцев в малоисследованных северных районах континента среди аборигенов, изучая их жизнь и записывая предания, которые вышли в его обработке под названием "Люди незапамятных времен" (1952). Написанная Маршаллом по горячим следам книга "Мы такие же люди" (1948) разрушала бытовавшее представление о коренных жителях как о людях неполноценных. Маршалл много ездил, принимал участие в международных писательских встречах, но главным всегда оставался для него писательский труд. Он - автор нескольких сборников рассказов и признанный мастер этого очень популярного в Австралии жанра. "Я беру свои рассказы прямо из жизни, - признавался писатель, - они рождаются из реплики моего собеседника, или из происшедшего с ним случая, или из услышанной мной истории". Человек глубоких знаний и культуры, Маршалл сохранял способность смотреть на мир удивленными глазами ребенка, и ему открывались истины, ускользающие от равнодушного взора. Он умел выявить таящийся в частном случае общечеловеческий смысл, видел и показывал читателю необычное в обыденном. Это "остранение" привычного позволяло Маршаллу передать и скрытую красоту мира, и его невидимые слезы. Мировую известность принесла писателю автобиографическая трилогия "Я умею прыгать через лужи" (1955), "Это трава" (1962), "В сердце моем" (1963). Первая повесть, которую автор считал лучшим своим произведением и которая на его родине включена во все школьные программы, рассказывает о мальчике, научившемся прыгать через лужи на костылях, о его друзьях и недругах, о чутких и умных родителях, вселивших в него уверенность в том, что путь к цели - а целью этой было "учиться, чтобы стать писателем и бухгалтером", - лишь затруднен для него, но не закрыт. В других частях трилогии своеобразная романтика повести о детстве уступает место прозе самостоятельного существования подростка, в большом городе все чаще натыкающегося на острые углы жизни. Как всегда у Маршалла, строгая фактическая основа щедро расцвечена фантазией, факт и вымысел сплавлены в единое художественное целое. Трилогия - это и беллетризованная история жизни автора, и повествование об Австралии и австралийцах, и добрая умная книга о человеке, исполненная понимания и веры в несокрушимую силу духа. Проза Маршалла традиционна, в лучшем смысле этого слова. Простота, кажущаяся немудреность его произведений не освобождают читателя от работы мысли, какой требует порой расшифровка сложных философско-художественных построений других писателей. Только читающий Маршалла идет, как правило, от сопереживания, от преодоления "эффекта присутствия" - к осмыслению сути событий и к невольному удивлению тому, сколь неприметно являют себя иногда вековечные законы бытия.
 Произведения
 Избранное / Сост. Л.М.Завьялова; Вступ. ст. Ю. А. Рознатовской. - М.: Правда, 1986.- 648 с.;
 Я умею прыгать через лужи: Повесть; Рассказы; Легенды / Предисл. А. С. Петриковской. - М.:
 Прогресс, 1977. - 365 с.; Я умею прыгать через лужи; Это трава; В сердце моем / Пер. О. Кругерской,
 В. Рубина; Предисл. Б.Полевого.- М.: Худож. лит., 1969.- 652 с.
 The complete stories.- Melbourne: Nelson, 1978.- XIII, 497 p.; I can jump puddles.- Melbourne:
 Cheshire, 1955.- 225 p.; In mine own heart.- Melbourne: Cheshire, 1963.- 242 p.; This is the grass.-. Melbourne: Cheshire, 1962.- 214 p.
 Литература
 Нагибин Ю. Мой друг Алан Маршалл. - В кн.: Нагибин Ю. Литературные раздумья, М., 1977, с. 122-145; Петриковская А. С. Рождение писателя.- Иностр. лит., 1970, № 1, с. 265-267;
 Рознатовская Ю.А. Алан Маршалл: Биобиблиогр. указ.- М.: Книга, 1983.- 44 с. Marks Н. 1 can jump oceans: The world of Alan Marshall.- Melbourne: Nelson, 1976.- VIII, 369 p.
 ПАТРИК УАЙТ (PATRICK WHITE. 1912-1990)
 - писатель, чье творчество положило конец мифу о провинциализме и континентальной ограниченности австралийской литературы. Родился в обеспеченной семье, получил образование в Англии - в привилегированной средней школе-интернате для мальчиков и Кембриджском университете. Первые книги Уайта - сборник стихов и два романа на английском материале - увидели свет в Великобритании, В годы Второй мировой войны Уайт служил в британских
 [47]
 
 ВВС. В 1949 г. вернулся в Австралию, где сначала занимался фермерством, затем вел жизнь профессионального литератора. В романе "Тетушкина история" (1948) ведущая тема творчества Уайта - смирения и мужества перед лицом неотвратимой смерти, страданий человека и жизни вне социальных мифов и самообольщений - впервые прозвучала в полную силу. В дальнейшем место действия произведений Уайта - романов, рассказов, пьес - Австралия; а само действие наполняется общечеловеческим содержанием и обретает характер притчи. Затерян в австралийской "глубинке" несуществующий на картах поселок Дьюрилгей ("Древо человеческое", 1955). Австралийский "буш" - девственные чащобы леса и кустарника: там проходит "воспитание чувств" попавшая к аборигенам англичанка XIX в. (роман "Пояс стыдливости", 1976); туда уходит горстка исследователей, чужих друг другу и несчастных, каждый по-своему, людей, которых собрал и повел к гибели безумец-первопроходец, одержимый идеей то ли доказать Богу, что способен его побороть, то ли внушить самому себе, что он и есть Бог (роман "Фосс", 1957). Вымышленный среднебуржуазный пригород Сиднея Сарсапарилла и сам Сидней из романов "Едущие в колеснице" (1961), "Амулет" (1966), "Вивисектор" (1970), "Око бури" (1973), сборников рассказов "Обожженные" (1964) и "Какаду" (1974). Для Уайта все это - разные ипостаси того, что он назвал "Великой Австралийской Пустыней", где такие верховные, в глазах писателя, формы приобщения человека к абсолюту, природе и себе подобным, как любовь, труд, искусство, вера и способность творить добро, подвергаются испытанию и поруганию. Носители идеала того, что Ф.М.Достоевский называл "положительно прекрасным человеком". в книгах Уайта, как правило, наделены каким-либо физическим или психическим изъяном, делающим их несовместимыми с каноном, обязательным для образа истинного австралийца в официальной мифологии страны, здорового телом и (нс очень развитым) духом, красивого физически и исповедующего веру в материальное преуспеяние. Художественное совершенство в раскрытии на письме метафизических проблем бытия человека принесло Уайту Нобелевскую премию по литературе (1973). Особенности стиля Уайта - сосуществование и сплав разнородных манер и приемов письма - от почти библейской патетики до животного бурлеска, от изощренного внутреннего монолога до уличной разноголосицы, от изысканной метафоричности до простонародной речи, от трагического до смешного в сочетаниях несовместимостей - высокого и низменного, прекрасного и уродливого, жизни и смерти, - которые создают гротеск.
 Древо человеческое (The tree of man. 1955)
 - роман о становлении и путях австралийского семейного рода. "В этой книге я стремился выразить все многообразие жизни, взяв за основу существование двух обыкновенных людей", - писал автор. Хроника трудов и дней скваттера Стэна Паркера и его жены Эми, их взаимного чувства с его приливами и отливами, смертью и возрождением; истории их детей - непутевого сына, сгинувшего в погоне за "австралийской мечтой"; вышедшей за состоятельного адвоката, но обреченной на бесплодие дочери - такова событийная канва сюжета, развивающегося в хронологических рамках одной, хотя и долгой человеческой жизни: от детских лет Стэна Паркера до его кончины. Стержень этой жизни - труд, который для Паркеров превращается из рутины в ритуал, служение, в котором они обретают свое человеческое достоинство. Роль труда, природных стихий и языка плоти как средств постижения мира главными персонажами и их самовыражения тем более велика, что они фактически лишены возможности выразить себя в речи, слове - и не только по причине необразованности. Уайт считал, что обычное слово не способно выразить человеческий опыт во всей его непосредственности, полноте и целокупности; что есть верховное таинство бытия, абсолютная гармония, которую человеку дано постигнуть лишь интуитивно, путем озарения, ибо слова, чувства и даже вера тут бессильны. Творческий акт, по Уайту, есть цепь озарений, в которой художнику открывается недоступная обычным людям истина; он передает ее другим - в этом его долг и его оправдание. Надежду на возрождение рода Паркеров, пресекшегося в их детях, писатель связывает с их внуком, мальчиком, в котором пробуждается талант поэта.
 Произведения
 Древо человеческое /Пер. Н.Треневой; Предисл. В. Скороденко. - М.: Прогресс, 1976.- 555 с.- (Мастера соврем, прозы); То же, 1979; Женская рука / Сост. Р.Облонской; Предисл. В. Скороденко. - М.: Известия, 1986.- 224 с.; Какаду / Пер. Р.Облонской.- В кн.: Три австралийские повести, М., 1985, с. 177-222.
 The aunt's story.- Hannondsworth: Penguin books, 1971.- 299 p.; The cockatoos.- London: Cape, 1974.- 307 p.; The eye of the storm.- London: Cape, 1973.- 608 p.; A fringe of leaves.- London:
 Cape, 1976.- 405 p.; Riders in the chariot.- New York: Viking, 1961.- 532 p.; The solid mandala. -
 [48]
 
 London- Буге a Spottiswoode, 1966.- 316 p.; The tree of man.- New York: Viking, 1955.- 499 p.;
 The vivisector.- London: Cape, 1970.- 642 p.; Voss.- New York: Viking, 1957.- 442 p.
 Литература Morley Р A. The mystery of unity. - St. Lucia, Brisbane: Univ. of Queensland press, 1972.- IX, 251 p.;
 Tecey D. J. Patrick White: Fiction and the unconscious.- Melbourne: Oxford univ. press, 1988.- XXIII, 269 p.; White P. Flaws in the glass: A self-portrait.- London: Cape, 1981.- 260 p.
 

<< Пред.           стр. 4 (из 14)           След. >>

Список литературы по разделу