<< Пред. стр. 1 (из 25) След. >>
Список литературы по разделу
И.С. Скоропанова
РУССКАЯ ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Учебное пособие для студентов филологических факультетов вузов
Издание третье, исправленное и дополненное
Москва
Издательство "Флинта"
Издательство "Наука"
2001
УДК 820/89.0 ББК 83.3 С 44
Рецензенты: В.Н. Курицын, С.Ю. Кузнецов Скоропанова И. С.
Русская постмодернистская литература: Учеб. пособие. - 3-е изд., изд., и доп. - М.: Флинта: Наука, 2001. - 608 с. ISBN 5-89349-180-7 (Флинта) ISBN 5-02-011617-3 (Наука)
Перед вами первое в СНГ учебное пособие, дающее целостное системное представление о феномене постмодернизма в русской литературе конца 1960-90-х гг. Оно включает в себя теоретический раздел, краткий очерк истории русского литературного постмодернизма, интерпретации прославленных и малоизвестных постмодернистских произведений, биографические сведения об их авторах. Крупным планом представлены ключевые фигуры русского постмодернизма. Выявляются специфические черты новейшей русской литературы, осуществляется попытка ее культурфилософской и психоаналитической транскрипции. Книгу завершают обширная библиография, именной указатель и указатель терминов, а также характерные образцы постмодернистской художественной литературы.
Для студентов-филологов.
ISBN 5-89349-180-7 (Флинта) ISBN 5-02-011617-3 (Наука)
(c) Издательство "Флинта", 1999
Предисловие 4
Введение 7
Понятие постмодерна 7
Постмодерн и постмодернизм 8
Приключения термина 9
Постструктурализм как колыбель теории постмодернизма 9
Истоки и философско-теоретическая ориентация постструктурализма 10
Прелюдия Ницше к философии будущего 12
Философы будущего - не "философы будущего". 15
"Постмодернистская чувствительность" 16
Дерридианская деконструкция философии 16
Значение термина "деконструкция". 17
Деконструкция как децентрация. 19
Деконструкция знака. 20
Деконструкция оппозиции "речь-письмо". 21
Текст Деррида. 23
Деконструкция границ между философией и литературой. 24
Деконструкция метафоры. 25
Деконструкция традиционной модели книги. 25
Категория игры. 26
Истина/не-истина симулякра. 27
Симулякр в истолковании Делеза. 29
Критика симулякра: позиция Бодрийара. 31
Апология симулякра: комментарий Клоссовски. 31
Постфилософский дискурс. 32
Деконструкция психоанализа. 33
Значение фактора бессознательного. 33
Антиэдиповская критика Делеза и Гваттари. 35
Машина желания. 36
Шизофрения как метафора самопроизводства бессознательного. 37
Шизоанализ. 38
Ризома. 39
Ризоматика, картография, машинность 40
Литературоведческая деконструкция. 40
Литература как объект семиотики. 41
Текст Барта. 42
Произведение и Текст. 44
Вместо определения. 46
Начало формирования постмодернистской теории. 48
Постструктурализм как ключ к постмодернистской практике. 48
Постмодерн как новая эпоха истории западной цивилизации: концепция Джеймсона. 51
Постмодернизм - порождение постиндустриального общества: точка зрения Белла. 51
Постсовременное состояние в исследовании Лиотара. 53
Постмодерн - индикатор изменений: размышления Кюнга 56
Постмодернизм - культурный итог неоконсерватизма: выводы Хабермаса. 56
Феминистский* вариант постмодернизма. 56
Постмодернизм и модернизм. 57
Теоретические разработки Хассана. 58
Исторический и трансисторический постмодернизм Эко. 59
Постмодернизм в системе мировой культуры. 61
Аполлоновское и дионисийское начала. 61
Постмодернизм - итог накоплений всех культурных эпох. 62
Отношение постмодернизма к традиции и инновациям. 63
Проблема новаторства в постмодернистской литературе. 65
Эстетика и поэтика постмодернизма. 67
Антикаллизм*. 69
Особенности поэтики литературного постмодернизма. 69
Постмодернистская синусоида. 70
Западная и восточная модификации постмодернизма. 71
Для западной модификации постмодернизма 71
Восточная модификация 72
ПЕРВАЯ ВОЛНА РУССКОГО ПОСТМОДЕРНИЗМА 73
Чистое искусство как форма диссидентства: "Прогулки с Пушкиным" Абрама Терца 79
Интерпретация Леонида Баткина* 106
Интерпретация Вадима Линецкого* 107
Интерпретация Евгения Голлербаха* 108
Классика в постмодернистской системе координат: "Пушкинский дом" Андрея Битова 112
Интерпретация Юрия Карабчиевского*** 114
Интерпретация Виктора Ерофеева* 116
Интерпретация Виктора Чалмаева* 116
Интерпретация Владимира Новикова* 117
Интерпретация Андрея Немзера** 117
Интерпретация Марка Липовецкого* 118
Интерпретация Вячеслава Курицына* 119
Карта постмодернистского маршрута: "Москва - Петушки" Венедикта Ерофеева 144
Интерпретация Владимира Муравьева* 146
Интерпретация Андрея Зорина** 147
Интерпретация Александра Кавадеева* 148
Интерпретация Натальи Верховцевой-Друбек* 148
Интерпретация Натальи Живолуповой* 149
Интерпретация Петра Вайля и Александра Гениса*** 150
Интерпретация Александра Гениса* 150
Интерпретация Петра Вайля** 151
Интерпретация Вячеслава Курицына*** 151
Интерпретация Марка Липовецкого* 152
Интерпретация Григория Померанца* 153
Интерпретация Михаила Эпштейна** 153
Интерпретация Алексея Васюшкина* 154
Интерпретация Юрия Левина** 155
Гибридно-цитатный монолог поэта: "Двадцать сонетов к Марии Стюарт" Иосифа Бродского 180
Интерпретация Александра Жолковского* 183
Литературный вариант русского концептуализма 189
Деавтоматизация мышления, новая модель стиха: Всеволод Некрасов 193
Языковые матрицы феномена массового сознания: Лев Рубинштейн 199
Социалистический реализм в зеркале постмодернизма. Феномен Дмитрия Александровича Пригова 205
Интерпретация Андрея Зорина** 208
Интерпретация Вячеслава Курицына* 209
Интерпретация Виктора Ерофеева* 210
Интерпретация Алексея Медведева* 211
Интерпретация Михаила Айзенберга* 212
ВТОРАЯ ВОЛНА РУССКОГО ПОСТМОДЕРНИЗМА 214
Авторская маска как забрало инакомыслящего: "Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину" Евгения Попова 219
Интерпретация Сергея Чупринина* 220
Интерпретация Вячеслава Курицына** 221
Постгуманизм Виктора Ерофеева 230
Интерпретация Марка Липовецкого* 231
Интерпретация Евгения Добренко* 232
Интерпретация Олега Дарка* 233
Интерпретация Геннадия Мурикова* 234
Интерпретация Вадима Линецкого* 235
Шизоанализ Владимира Сорокина 252
Интерпретация Льва Рубинштейна** 255
Интерпретация Дмитрия Лекуха* 255
Интерпретация Петра Вайля* 256
Интерпретация Бахыта Кенжеева* 257
Интерпретация Дмитрия Пригова* 268
Интерпретация Игоря Смирнова* 272
Русское "deja vu": "Палисандрия" Саши Соколова 274
Интерпретация Владимира Турбина** 287
Интерпретация Петра Вайля и Александра Гениса** 292
Культурфилософская тайнопись Михаила Берга: роман "Рос и я" 301
Карнавализация языка: пьеса Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь, или Шаги Командора" 324
ТРЕТЬЯ ВОЛНА РУССКОГО ПОСТМОДЕРНИЗМА 338
Каталогизирующая деконструкция: поэма Тимура Кибирова "Сквозь прощальные слезы" 346
Интерпретация Сергея Гандлевского* 347
Интерпретация Александра Левина* 348
Интерпретация Олега Чухонцева* 349
"Прогулки с Хаосом": стереопоэма Владимира Друка "Телецентр" 358
Советский массовый язык как постмодернистский театр: "Представление" Иосифа Бродского 363
Между культурой и хаосом: постмодернистские стихи Виктора Кривулина 371
Гибридно-цитатные персонажи Дмитрия Пригова: пьеса "Черный пес" 377
Постмодернистская игра с политическими имиджами в паратрагедии Виктора Коркия "Черный человек, или Я бедный Coco Джугашвили" 386
Интерпретация Леонида Боткина* 386
Интерпретация Александра Лаврина* 388
"Театр без спектакля": "Дисморфомания" Владимира Сорокина 393
Комедийно-абсурдистский бриколаж: "Мужская зона" Людмилы Петрушевской 396
Растабуирование табулированного: рассказы Игоря Яркевича 405
Сфера сознания и бессознательного в произведениях Виктора Пелевина 417
Культурфилософская и психоаналитическая проблематика в книге Дмитрия Галковского "Бесконечный тупик" 425
Интерпретация Андрея Василевского* 429
Интерпретация Вадима Кожинова** 430
Интерпретация Вадима Руднева* 432
Интерпретация Вячеслава Курицына*** 435
Культурологемы Зиновия Зиника: роман "Лорд и егерь" 450
Интерпретация Михаила Айзенберга*** 452
"Двойное письмо": рассказы Александра Жолковского 466
Русский экологический постмодернизм: роман Андрея Битова "Оглашенные" 494
Интерпретация Бориса Аверина*** * 495
Интерпретация Александра Великанова* 498
Интерпретация Михаила Пекло* 500
Интерпретация Петра Кожевникова* 501
Интерпретация Даниила Данина* 504
Заключение 507
Тексты 514
Виктор Коркия. СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ. Поэма 514
Михаил Берг. РОС И Я (Отрывок из романа) 525
РОС 525
РОС 533
7 534
Людмила Петрушевская. МУЖСКАЯ ЗОНА 544
Литература 550
ЦИТИРУЕМЫЕ ИСТОЧНИКИ 550
ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ТЕКСТЫ 572
Именной указатель 580
Указатель терминов 599
Summary 607
Предисловие
Постмодернизм в русской литературе успел утратить эффект новизны, но для многих он по-прежнему остается достаточно странным незнакомцем. Язык его непонятен, эстетические вкусы раздражают... В постмодернизме действительно немало необычного, шокирующего, даже "шизоидного" - и он же эрудит, полиглот, отчасти философ и культуролог. Особые приметы: лишен традиционного "я" - его "я" множественно, безлично, неопределенно, нестабильно, выявляет себя посредством комбинирования цитации; обожает состояние творящего хаоса, опьяняется процессом чистого становления; закодирован, даже дважды; соединяет в себе несоединимое, элитарен и эгалитарен одновременно; тянется к маргинальному, любит бродить "по краям"; стирает грань между самостоятельными сферами духовной культуры, деиерхизирует иерархии, размягчает оппозиции; дистанцируется от всего линейного, однозначного; всегда находит возможность ускользнуть от любой формы тотальности; релятивист; всем видам производства предпочитает производство желания, удовольствие, игру; никому не навязывается, скорее способен увлечь, соблазнить. Характер: независимый, скептический, иронический, втайне сентиментальный, толерантный; при всем том основательно закомплексован, стремится избавиться от комплексов. Любимые занятия: путешествия (в пространстве культуры), игра (с культурными знаками, кодами и т. д.), конструирование/переконструирование (интеллектуальная комбинаторика), моделирование (возможных миров).
Лучше узнать его можно в совместном путешествии. Правда, без переводчика "с постмодернистского" не обойтись. Роль такого переводчика способен сыграть предлагаемый учебник (хотя, возможно, это просто маска данной книги, которая представляет собой нечто большее, чем учебник). "Больше, чем учебник" является и введением в постмодернизм для начинающих, имеющим едва ли не центонный характер, и первым в литературоведческой науке широкоохватным, многофункциональным исследованием русского литературного постмодернизма, открывающим новые перспективы для его изучения.
Постмодернизм рассматривается в его историческом - постсовременном, а не трансисторическом качестве, как феномен эпохи постмодерна или ее предтеча (безусловно, возможны и другие подходы;
6
следует лишь помнить, что трансисторическая повторяемость "постмодернистской ситуации" содержит в себе и моменты различия, и "правнук" не тождествен "прадеду", хотя может быть здорово на него похож). Воссоздается "биография" русского постмодернизма, предпринимается попытка его культурфилософской, психоаналитической, литературоведческой транскрипции.
Учебник /"сверхучебник" включает в себя теоретический аспект (введение написано при участии В. В. Халипова), разъяснение пост-структуралистско-постмодернистской терминологии, краткий очерк истории русского литературного постмодернизма (естественно, авторскую ее версию - лишь такой подход, согласно постмодернистским критериям, приемлем), интерпретации прославленных и малоизвестных постмодернистских произведений, созданных русскими - нет, не райтерами - писателями, размышления и гипотезы культурологического/культурфилософского характера, биографические сведения о "портретируемых" постмодернистах, библиографию, именной указатель и указатель терминов, а также характерные образцы русской постмодернистской литературы (одно прозаическое, одно поэтическое, одно драматическое произведение), summary на английском, французском, немецком (простите, остальные!) языках.
Основными источниками послужили: произведения русских постмодернистов, их воспоминания, интервью, комментарии к собственным и чужим книгам; работы теоретиков и исследователей постструктурализма/постмодернизма, имевшиеся в распоряжении автора; литературная критика постперестроечных лет; труды психоаналитиков, культурологов, культурфилософов. Ссылки на источники даются в квадратных скобках, где первая цифра обозначает номер, под которым источник числится в списке цитируемой литературы (основанном на алфавитном принципе), вторая - страницу цитируемого источника (плюс иногда том). Цитируемые источники, отмеченные звездочкой вверху перед фамилией автора, одновременно представляют рекомендуемую литературу. Художественные произведения русских постмодернистов выделены в отдельный список - именно для того, чтобы помочь неопытным путешественникам отграничить их от всей остальной литературы, используемой в книге.
В случае разночтения тех или иных терминов избирается вариант, представленный в энциклопедическом справочнике "Современное зарубежное литературоведение" (1996). В указателе терминов цифра, отсылающая к странице, на которой дается истолкование термина, выделена жирным шрифтом. Поскольку в российской печати прижились "склоняемый" и "несклоняемый" Деррида, Гваттари и Гватари, Лиотар и Льотар, Поль де Ман и Поль де Мэн, Клоссовски и Клоссовский, Фредерик Джеймисон и Фредрик Джеймсон, Бодрий-яр/Бодрийар/Бодрияр, в цитатах сохраняется авторское написание этих имен собственных либо вариант, даваемый переводчиком; в ос-
7
новном тексте используется наиболее распространенный русифицированный вариант (язык все равно не переупрямишь, хотя, конечно, правильнее - "Ландн", нежели "Лондон").
Так как постмодернистский текст реализует множественность смысла и предполагает множественность равноправных интерпретаций, вводятся знаки [и]n. Первый из них указывает на то, что читатель имеет дело лишь с одной из возможных интерпретаций - авторской. Второй напоминает, что ни одна "отдельно взятая" интерпретация не может претендовать на истинность - лишь совокупная множественность интерпретаций (уже сделанных или тех, которые будут сделаны в будущем) способна приблизить нас к постижению смысловой множественности, заложенной в постмодернистском тексте (принцип нонселекции при его дешифровке также можно рассматривать как особую форму интерпретации, основанную на отказе от попыток выстроить связную интерпретацию). Интерпретации других исследователей представлены в сокращенном (спрессованном) виде и являются скорее знаками, отсылающими к первоисточникам, знакомство с которыми, таким образом, запрограммировано. Полное воспроизведение всех имеющихся интерпретаций каждого постмодернистского текста привело бы к увеличению объема данного издания в несколько раз, в результате чего оно никогда бы не состоялось. Все же, хочется верить, ни один из активно выявляющих себя в работе с постмодернистскими текстами критик, исследователь не забыт. Напротив, они включены в постмодернистский контекст в качестве его действенных персонажей (цитации). Постмодернистский текст не может быть исчерпан, он открыт в бесконечность означающего. Поэтому никакой текстанализ принципиально не может быть завершен, никакая интерпретация не является и не может являться исчерпывающей. Для обозначения этого обстоятельства использован знак >> ? (стремление к бесконечности). Наличие указанных знаков должно рассматриваться также как способ приостановки утверждения, которое несет каждая конкретная интерпретация. Все эти разъяснения призваны помочь потенциальным путешественникам лучше ориентироваться в пути, у которого есть только начало, но нет конца.
Автор выражает благодарность рецензентам - г-ну В. Н. Курицыну и г-ну С. Ю. Кузнецову за поддержку и конструктивную критику.
И. С. Скоропанова
Введение
Понятие постмодерна
История человечества отмечена последовательной сменой множества культурных эпох. Последняя из них получила название эпохи постмодерна. В предельно широком контексте под постмодерном понимается "глобальное состояние цивилизации последних десятилетий, вся сумма культурных настроений и философских тенденций" [69, с. 3], связанных с ощущением завершенности целого этапа культуристорического развития, изжитости "современности"*, вступления в полосу эволюционного кризиса. Породившие постмодерн веяния отразили изменения в сознании и коллективном бессознательном человечества, разочарованного результатами реализации господствовавших в XX в. мировых идей и проектов "законодательного разума", подошедшего к грани самоуничтожения, нащупывающего пути к медиативному** сосуществованию столь отличных друг от друга и имеющих собственные интересы рас, народов, наций, государственно-политических, общественных и религиозных систем, не говоря уже об отдельных людях. Чтобы выжить, общества сегодня "обязаны выработать и освоить менталитет, адекватный инструментальному могуществу и предполагающий чрезвычайно высокую степень терпимости, готовности к самокритике и компромиссам" [299, с. 144]. Весь многовековой опыт подвергается переосмыслению, служит базой для выявления объединяющих человечество ценностей, не привязанных к какой-либо одной центрирующей идеологии, религии, философии.
Постмодерн заявил о себе как "транскультурный и мультирелигиозный феномен,
предполагающий диалог на основе взаимной ин-
* Здесь от нем. Moderne - модерн. Новое Время, современность; франц. modernite - современность.
См.: "П<остмодернизм> (или "постмодерн") буквально означает то, что после "модерна", или современности. Однако понятие "современность" не имеет сколько-нибудь строгого общепризнанного определения. Исток "современности" усматривают то в рационализме Нового Времени, то в Просвещении с его верой в прогресс и опорой на научное знание, то в литературных экспериментах второй половины XIX в., то в авангарде 10-20-х гг. XX в. - соответственно ведется и отсчет "постсовременности"" [280, с. 237].
**Медиация (от франц. mediation, буквально - "посредничество") - понятие, вошедшее в культурный обиход из трудов французского ученого Клода Леви-Стросса, отражает тенденцию к примирению противоположностей с целью сохранения самого человечества
9
формации, открытость, ориентацию на многообразие духовной жизни человечества" [283, с. 94]. В политике это выражается распространением различных форм постутопической политической мысли*; в философии - торжеством постметафизики, пострационализма, постэмпиризма; в этике - появлением постгуманистических** концепций антипуританизма, антиуниверсализма; в эстетике - ненормативностью постнеклассических парадигм; в художественной жизни - принципом снятия, с удержанием в новой форме характеристик предыдущего периода.
Постмодерн и постмодернизм
На основе понятия "постмодерн" возникло производное от него понятие "постмодернизм", которое, как правило, используют применительно к сфере философии, литературы и искусства, для характеристики определенных тенденций в культуре в целом. Оно служит для обозначения: 1) нового периода в развитии культуры; 2) стиля постнеклассического научного мышления; 3) нового художественного стиля, характерного для различных видов современного искусства; 4) нового художественного направления (в архитектуре, живописи, литературе и т. д.); 5) художественно-эстетической системы, сложившейся во второй половине XX в.; 6) теоретической рефлексии на эти явления (в философии, эстетике). До настоящего времени термин "постмодернизм" устоялся не окончательно и применяется в области эстетики и в литературной критике наряду с дублирующими терминами "постструктурализм", "поставангардизм", "трансавангард" (в основном в живописи), "искусство деконструкции", а также совершенно произвольно. Это связано с тем, что мы имеем дело с относительно новым, еще недостаточно изученным культурным феноменом, представления о котором продолжают уточняться.
Приключения термина
Установлено [73, с. 111-113, 117], что термин "постмодерн", давший жизнь термину "постмодернизм", появился "преждевременно", когда самого явления еще не существовало, и впервые был употреблен Р. Паннвицем в книге "Кризис европейской культуры" (1917). В 1934 г. Ф. де Онис использовал такой же термин для характеристики промежутка между первой и второй фазами развития модернизма. В кратком однотомном изложении Д. Соммерви-
* Например, Дэниэл Белл и Реймон Арон для обоснования идеи конвергенции капиталистической и социалистической систем предлагают в 50-е гг. идею "конца идеологии", которая в 80-е гг. трансформируется в идею "конца истории", выдвинутую Фрэнсисом Фукуяма и трактуемую им как завершение идеологической эволюции человечества (завершение борьбы идеологий). При этом Фукуяма делает оговорку: ""Конец истории" ни в коем случае не означает, что международные конфликты вообще исчезнут. Ибо и в это время мир будет разделен на две части: одна будет принадлежать истории, другая - постистории" [442, с. 148].
** Т. е. не связанными напрямую с просветительским гуманизмом и традицией XIX в. версиями гуманизма, формирующимися с середины XX в.
10
лом первых шести частей труда Арнольда Джозефа Тойнби "Исследование истории" (1947) термин "пост-модерн" служил для обозначения нового, послевоенного периода развития западноевропейской цивилизации, и главным признаком его оказывалось политическое мышление не в масштабах национальных государств, а в глобальных категориях мирового содружества. Свою появившуюся в 1949 г. статью об архитектуре Д. Хаднат озаглавил "Пост-модерный дом", что является примером случайного употребления слова (никак не объясняемого), встречаемого и у некоторых других авторов.
Путь к современному наполнению данного термина и появлению номинации "постмодернизм"* был непростым. Он связан прежде всего с осмыслением тенденций, обозначившихся начиная с середины 50-х гг. в мировом искусстве и в сфере гуманитарных знаний, в свою очередь подготовленных кризисом модернизма и появлением новых, отпочковавшихся от существующих, скрещивающихся между собой научных дисциплин: философской антропологии, современной семиотики, семиотики культуры, кибернетики и теории информации и др. Философско-теоретическую основу постмодернизма составили концепции, разработанные в рамках постструктурализма.
Постструктурализм как колыбель теории постмодернизма
Постструктурализм - направление философской мысли, возникшее в конце 60-70-х гг. во Франции и США в качестве ревизии структурализма, игравшего главную роль в интеллектуальной жизни Запада в 50- 60-е гг. Среди его создателей немало бывших структуралистов, занявшихся своеобразной самокритикой, попытавшихся разомкнуть структуру как закрытое, завершенное, лишенное изменений образование, развить заложенную в этом понятии идею "структуральности структуры". Сверхзадачей постструктурализма являлось исследование феномена тоталитаризма и тоталитарного сознания, их связи со структурой и языком, борьба с тотальностью во всех ее видах, активизировавшаяся под воздействием студенческих волнений в Париже в мае 1968 г. Поэтому для постструктуралистов неприемлемыми оказались те формы знания, которые претендуют на универсализм, обобщающий характер, обладание абсолютной истиной, что рассматривается как проявление "метафизики", "империализма" мышления. Утвердившиеся в сознании современного европейца истины/ценности они подвергают сомнению и переосмыслению в духе адогматизации. В самом общем плане постструктурализм можно охарактеризовать
* Широкое распространение этот термин получает с появлением статьи Чарльза Дженкса "Взлет архитектуры постмодернизма" (1975) и выходом его книги "Язык архитектуры постмодернизма" (1977). Дженкс отмечал, что "хотя само это слово и применялось в американской литературной критике 60-70-х годов для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл. Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры" [283, с. 89].
11
"как саморефлексивную критику современной цивилизации и как общетеоретическое и методологическое основание для возрождения, высвобождения внутренних принципов, "неразрешимых" противоречий современного мира" [204, с. 391].
Теория постмодернизма не только впитала важнейшие открытия пост-структурализма, но оказалась настолько тесно с ним связанной определенным единством философских и общетеоретических положений, что возможно говорить о постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистском комплексе как широком и влиятельном интердисциплинарном по своему характеру течении в культурной жизни Запада 70-90-х гг., охватывающем различные сферы гуманитарного знания, считает И. П. Ильин.
Истоки и философско-теоретическая ориентация постструктурализма
Решающую роль для формирования постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистского комплекса сыграли парижские философские и интеллектуальные дискуссии 60-70-х гг., и прежде всего - идеи и концепции, развиваемые ведущими французскими постструктуралистами и постфрейдистами Жаком Лаканом, Мишелем Фуко, Жилем Делезом, Феликсом Гваттари, Юлией Кристевой, Жаком Деррида, Роланом Бартом, Жаном-Франсуа Лиотаром, Пьером Клоссовски и др. Несводимые к какой-либо одной модели, эти идеи и концепции так или иначе уходят своими корнями в философию становления, стремящуюся дать как можно более полное обоснование идеи бытия как становления (Фридрих Ницше, Анри Бергсон, Эдмунд Гуссерль, поздний Мартин Хайдеггер и др.), а также в какой-то степени - в философию скептицизма с ее сомнением в возможности открытия универсально пригодной для всех людей, времен, случаев жизни истины, релятивизмом (от лат. relativus - относительный). Но вопросы познания и смысла рассматриваются теоретиками постструктурализма сквозь призму языка, на котором выражает себя философия и "правдивость" которого ставится под сомнение. Поэтому современные западные классификаторы философских направлений относят постструктурализм "к общему течению "критики языка" (la critique du langage), в котором соединяются традиции, ведущие свою родословную от Г. Фреге и Ф. Ницше (Л. Витгенштейн, Р. Карнап, Дж. Остин, У. В. О. Куайн), с одной стороны, и от М. Хайдеггера (М. Фуко, Ж. Деррида), с другой" [189, с. 107].
Постструктурализм впитал определенные открытия в области языкознания (гипотезу американских языковедов-структуралистов Эдварда Сепира и Бенджамина Уорфа о влиянии языка на формирование моделей сознания), семиотики (науки о знаках и знаковых системах), семиотики культуры (раздела семиотики, изучающего так называемые вторичные языки - разнообразные языки культуры: литературы, театра, кино, цирка, живописи, архитектуры и т. д.), семиологии (раздела
12
семиотики, занимающегося изучением больших значащих единиц языка), подвергая их в то же время критической ревизии* и скрещивая с постфрейдизмом (Лакан, Делез, Гваттари, Кристева, Лиотар).
Весьма заметно окрашивает работы теоретиков постструктурализма внимание к культурологии/культурфилософии. Для демонстрации своих гипотез, изложения концепций они широко используют художественную литературу. Это связано как с тем, что большинство создателей постструктурализма вышло из рядов литературоведов, так и с их отношением к литературе как к наиболее объективной, живой и полной форме знания и, наконец, с тем, что современное литературоведение, радикально меняясь, "перестает быть только наукой о лит<ературе> и превращается в своеобразный способ совр<еменного> философского мышления" [189, с. 108].
Именно в работах постструктуралистов явственно обозначилась тенденция к размыванию границ между различными областями человеческого знания - искусством, философией, наукой, что является одной из характерных примет постсовременности.
Постструктурализм "проявляется как утверждение принципа "методологического сомнения" по отношению ко всем "позитивным истинам", установкам и убеждениям, существовавшим и существующим в зап<адном> обществе и применяющимся для его "легитимизации", т. е. самооправдания и узаконивания" [189, с. 106]. Он направлен на разрушение позитивистских представлений о природе человеческого знания, рационалистических обоснований феноменов действительности (и прежде всего культуры), всякого рода обобщающих теорий, претендующих на универсализм, непререкаемую "истинность". Стратегия "законодательного разума", расцениваемого как авторитарный, сменяется в постструктурализме стратегией разума интерпретирующего. Критику языка науки, индустрии культуры и т. д. (являющегося, по Фуко, продуктом властных отношений) постструктуралисты (в традициях франкфуртской школы Kulturkritik) рассматривают как критику современной культуры и цивилизации. Через язык средств массовой информации, утверждают теоретики постструктурализма, людям исподволь навязывается определенный образ мышления, отвечающий нуждам господствующих идеологий, происходит манипулирование сознанием. "Выявляя во всех формах духовной деятельности человека признаки скрытой, но вездесущей (cachee mais omnipresente) метафизики, постструктуралисты выступают прежде всего как критики "метафизического дискурса""** [189, с. 107]. Своего предтечу они видят в Ницше, хотя и Ницше для них не икона, а генератор мысли.
* Что предопределило переход на позиции постструктурализма Фуко, Барта и многих других структуралистов.
** Дискурс (от позднелат. discursys) - многозначное понятие, введенное структуралистами: "специфич<еский> способ или слецифич<еские> правила организации речевой деятельности (письменной или устной)" [186, с. 45]. У Фуко дискурсия - "это промежуточная область между идеями, законами, теориями и эмпирическими фактами, это область условий возможности языка и познания" [11, с. 27].
13
Прелюдия Ницше к философии будущего
Апостол "философии жизни", Фридрих Ницше видит ее главного врага в догматизме метафизики*. Возведенное метафизикой онтологическое здание зиждется, согласно Ницше, на весьма шатком основании. "С точки зрения любой философии, - указывает немецкий мыслитель в работе "По ту сторону добра и зла" (1886), - самым верным и самым прочным из всего, что еще может уловить наш глаз, будет представляться нам иллюзорность того мира, который, по нашему мнению, нами обитается" [303, с. 48]. Но, рассуждает Ницше, если наше мышление фальсифицирует мир, то не фальсификация ли и данный тезис? И если бы удалось совершенно упразднить "видимый мир", то ведь и от "истины" метафизики ничего не осталось бы.
По Ницше, "вера" (в роли которой могут выступать и суеверие, соблазн "со стороны грамматики" или смелые обобщения "очень узких, очень личных человеческих, слишком человеческих деяний" [303, с. 17] и т. п.) заставляет метафизиков домогаться своего собственного "знания", чтобы в конце концов торжественно провозгласить его "истиной". На самом деле, убежден Ницше, догматиками руководит страх перед истиной. И он зовет к бесстрашию и мужеству в вопросах познания, набрасывает условный портрет "настоящего философа" - свободного духом, совершающего переоценку всех ценностей, простирающего свою творческую руку в будущее.
Ницше предлагает освободиться от невыносимой серьезности и сверхпочтительности отношения философа к самому себе**, вообще отношения к философствованию как делу "солидному", тяжеловесно-
* "МЕТАФИЗИКА - философское учение об общих, отвлеченных от конкретного существования вещей и людей, принципах, формах и качествах бытия. <...> Термин М<етафизика> означает буквально: "после физики", связан своим происхождением с расположением трудов Аристотеля, где М<етафизика> как учение о первоначалах содержательно следует за учением о вещах. Формирование и развитие М<етафизики> стимулируется задачами ее самоопределения по отношению к конкретным формам человеческого опыта и знания, а затем - и научной деятельности. М<етафизика> как бы надстраивается над ними, определяя обобщенную картину мироустройства, фиксируя связи и зависимости, не совпадающие с определенностью отдельных вещей, их восприятий человеком и действий с ними. В этом плане М<етафизика> часто характеризуется как учение о сверхчувственных формах бытия. М<етафизика> осуществляет функцию философии по синтезированию различных форм человеческого опыта и знания, является инструментом построения онтологии, мировоззрений, логик всеобщих определений. До XIX в. философия часто отождествляется с М<етафизикой>. <...> Критика М<етафизики> и ее преодоление знаменуют конец этапа в эволюции философии, который принято называть "классическим"" [392, с. 282-283]..В отличие от неклассической в постнеклассической философии метафизика "оказывается необходимой для фиксации динамики, процессуальности, воспроизводимости человеческого бытия, не представленных в формах обыденного опыта, но встроенных в этот опыт и обусловливающих его" [392, с. 283].
** В "Веселой науке" читаем: "Мы должны время от времени отдыхать от самих себя; и научиться смотреть на себя со стороны - со всех сторон, - как будто бы из зола, уметь смеяться над собой и плакать; мы должны видеть и того героя, и того глупого шута, которые поселились в нашей жажде познания..." [302, с. 362].
14
му. Настоящий философ, по Ницше, "живет "нефилософски" и "немудро", прежде всего неблагоразумно, он чувствует бремя и обязанность делать сотни опытов, пережить сотни искушений жизни: он рискует постоянно и ведет опасную игру ..." [303, с. 114]. Крайне редко он воспринимает себя как друга мудрости, гораздо чаще - как неприятного глупца или опасный знак вопроса, костью застревающий у других в горле.
Неотъемлемое свойство мышления такого философа - скептицизм, истолковываемый как "наидуховнейшее выражение известной многообразной физиологической особенности, которую в обыденной жизни называют нервной слабостью и болезненностью; она появляется каждый раз, когда решающим и внезапным образом скрещиваются издавна разъединенные классы или расы. В новом поколении, в крови которого унаследованы различные меры и ценности, все - беспокойность, расстройство, сомнение, попытка ..." [303, с. 118]. Скептик Ницше не просто подвергает все сомнению - он не в состоянии сказать не только решительное "да", но и твердое "нет", защищается иронией.
Но понятие "скептицизм" характеризует лишь важнейшую черту мышления настоящего философа, а не его самого. С не меньшим основанием он может называться критиком. Однако и скептицизм, и критика суть лишь орудия философа будущего, а не предмет его "веры". "Возможно, что для воспитания настоящего философа необходимо, чтобы он побывал на всех этих ступенях ... - пишет Ницше, - он должен, пожалуй, быть и критиком, и скептиком, и догматиком, и историком, и сверх того еще поэтом, собирателем, путешественником, отгадчиком, моралистом, и пророком, и "свободным духом", - и почти всем на свете, чтобы пробежать круг человеческих ценностей и чувств ценности и быть в состоянии взглянуть многоразличными глазами и сознаниями с высоты во всякую даль, из глубины на всякую высоту, с угла во всякую ширь" [303, с. 123]. Наивысшие проблемы, убежден автор "По ту сторону добра и зла", без милосердия отталкивают назад всякого, кто отважится приблизиться к ним, не обладая адекватной высотой и могуществом своего духовного существа. Подлинный философ, по Ницше, - человек более благородной души, более возвышенного долга, более высокой ответственности, наделенный творческой полнотой и мощью, осмеливающийся жить на свой страх и риск, не поддаваясь общему мнению. Критик неистинных ценностей, он выступает как создатель новых жизненных ориентиров.
В "Веселой науке" (1882) Ницше указывает на недостаточность только умственных форм познания, призывает привести в действие и чувства и инстинкты, без чего целые области знания будут оставаться закрытыми. Философы традиционного типа, признающие лишь идеи, напоминают ему спутников Одиссея с заткнутыми ушами, дабы не
15
слышать музыки жизни, выманивающей из "созданного ими мира"; "они считают, будто всякая музыка есть музыка сирен" [302, с. 512]. Ницше же полагает, что "идеи... со всей их холодной анемичной призрачностью" являются "еще более коварными соблазнительницами, чем чувства..." [302, с. 512]. Неприемлемым для него оказывается и позитивизм ученых-материалистов, сводящих мир к грубой схеме. "... Как же так! - восклицает Ницше. - Неужели мы и впрямь позволим низвести все бытие до уровня бесконечных голых формул?.. Прежде всего, не следует так оголять бытие, лишая его многообразия..." [302, с. 513].
Догматической вере в истинность своей истины философ противопоставляет принцип множественности интерпретаций в сфере теории познания. "Уверенность в том, что только одна-единственная интерпретация мира имеет право на существование, а именно та, которая оправдывает ваше собственное существование... интерпретация, которая допускает только то, что поддается исчислению, подсчету, взвешиванию, что можно видеть и осязать, - такая интерпретация есть сущее невежество и глупость, если только не душевная болезнь, идиотизм", - убежден Ницше [302, с. 514]. Подобно тому как невозможно полноценно с "научных" (позитивистских) позиций интерпретировать музыку, столь же абсурдно, по Ницше, представление о возможности, пользуясь такими же методами, интерпретировать музыку жизни. "Что можно было бы из нее понять, уразуметь и уловить! Ровным счетом ничего, ничего из того, что, собственно, составляет в ней "музыку"!.." - восклицает философ [302, с. 514].
Сама бесконечность мира предполагает, по Ницше, бесконечное число интерпретаций. И в этом, убежден немецкий мыслитель, - колоссальные перспективы для теории познания. Ницше пишет: "Нам не дано увидеть то, что происходит за углом: а ведь как гложет любопытство, как хочется узнать, какие еще бывают интеллекты и перспективы; вот, например, могут ли какие-нибудь существа воспринимать время в обратном направлении или попеременно то в одном, то в другом (что задало бы совершенно иное направление жизни и иное понятие причины и следствия). Но я полагаю, что ныне нам по крайней мере не придет в голову нелепая затея, сидя в своем углу, нахально утверждать, будто бы имеют право на существование лишь те перспективы, которые исходят из нашего угла" [302, с. 515].
Поскольку ни одна из "частных" интерпретаций не отвергается и лишь их совокупная множественность предполагается соответствующей "миру истины", вырисовываются очертания нового типа философствования, ближайшие аналоги которого - неевклидова геометрия Лобачевского, теория множеств в математике, теория относительности в физике.
Принцип множественности интерпретаций приближает к постижению множественности истины, открывает возможные миры, позволяет по-эпикурейски упиться свободой познания, философией-творчеством.
16
Философы будущего - не "философы будущего".
Постструктуралисты не стали теми философами будущего, о появлении которых мечтал Ницше. Ницшеанский культ философа-сверхчеловека, повелителя и законодателя, заменяющего неистинные ценности истинными, оказался им чужд. Вместе с тем они впитали и по-своему переработали важнейшие положения ницшевской философии - идею бытия как становления, мировой игры; восприняли призыв "сделать обозримым, обсудимым, охватываемым, ощутимым все, что до сих пор происходило и было подвергнуто оценке, сократить все продолжительное, даже самое "время", осилить все прошлое" [303, с. 124] и осуществить переоценку ценностей; обнаружили свое понимание познания как творчества - чего-то легкого, божественного, родственного пляске, акта скорее художественного и, следовательно, предполагающего использование не только интеллектуально-рациональных, но и иррациональных, "художественных" способов философствования и др.
Постструктуралисты подвергают атаке догматизм и тоталитаризм в сфере мышления, стремятся указать способы дезавуирования языкового насилия и механизмы защиты от логоцентризма*.
На складывающуюся теорию постмодернизма и развитие самой литературы особенно сильно повлияла идея деконструкции (франц. deconstruction) как основного принципа анализа текста и познавательного императива "постмодернистской чувствительности" (см.: [184]).
"Постмодернистская чувствительность"
- "специфич<еская> форма мироощущения и соответствующий ей способ теоретич<еской> рефлексии, характерные для научного мышления совр<еменных> литературоведов постструктуралистско-постмодернистской ориентации. <..> Первым аспектом П<остмодернистской> Ч<увствительности> называют ощущение мира как хаоса, где отсутствуют какие-либо критерии ценностей и смысловой ориентации, мира ... отмеченного "кризисом веры" во все ранее существовавшие ценности. <...> Др<угим> аспектом П<остмодернистской> Ч<увствительности>, наиболее ярко проявившимся в сфере теории критики, является особая "манера письма", характерная не только для литературоведов, но и для мн<огих> совр<еменных> философов и культурологов, к<отор>ую можно было бы назвать "метафорической эссеистикой". Речь идет о феномене "поэтического мышления"" [188, с. 269-270], т.е. использовании художественных методов в сфере гуманитарного научного знания.
Дерридианская деконструкция философии
Термин "деконструкция" введен в 1964 г. руководителем Парижской фрейдистской
* Логоцентризм, или лого-фоноцентризм, по Деррида, - традиция европейской метафизики, основанная на уравнивании голоса и логоса.
17
школы, психоаналитиком Жаком Лаканом и теоретически обоснован философом Жаком Деррида в книге "О грамматологии"* (1967).
Деррида подвергает критике метафизический способ мышления, предпринимает попытку преодоления метафизики, с которой отождествляет всю европейскую религиозно-философскую традицию.
Метафизическая традиция критикуется за понимание "бытия как присутствия", предполагающее наличие основы, начала, центра; за репрессивный тип мышления в бинарных оппозициях, где один из терминов занимает привилегированную позицию; за вульгаризацию в осмыслении таких понятий, как "история", "время", и многое другое.
Для преодоления метафизической традиции Деррида "использует ресурсы, которые являются не позитивными, а негативными составляющими этой традиции", и само преодоление для него "вовсе не означает простого выхождения за пределы метафизики" [200, с. 127]. Оно предполагает прежде всего "расшатывание, смещение границ метафизики, в результате чего открывается бесконечное поле деятельности" [200, с. 127]. Деррида специально оговаривается, что преодоление философии заключается не в том, чтобы перевернутьоперечеркнуть ее очередную страницу, а в том, чтобы читать философов критически, с открытыми глазами, преобразовать философию в постфилософию. Этой цели и служит деконструкция.
Значение термина "деконструкция".
Деконструкция, согласно Деррида, - операция**, применяющаяся к "традиционной структуре или архитектуре основных понятий западной онтологии или метафизики" [127, с. 53] и предполагающая ее разложение на части, расслоение, дабы понять, "как некий "ансамбль" был сконструирован, реконструировать его для этого" [127, с. 54]. Демонтаж какой-то структуры "не является регрессией к простому элементу, некоему неразложимому истоку" [127, с. 55]. Он сам создает философемы, нуждающиеся в деконструкции. "Два шага Д<еконструкции> - переворачивание и реконструкция - производятся одновременно, что в то же время сохраняет различие между ними" [200, с. 134].
Деконструкция, по Деррида, "имеет место, это некое событие, которое не дожидается размышления, сознания или организации субъекта - ни даже современности" [127, с. 56]. "Это деконструируется. <...> Это в деконструкции", - поясняет философ [127, с. 56], указывая, что для него слово "деконструкция" представляет интерес "лишь в известном контексте, в котором оно замещает и позволяет себя определить столькими другими словами, например "письмо", "след",
* Грамматология - постструктуралистская наука о письме как знаковой системе взаимной коммуникации людей и о роли письмо в культуре.
** Философ характеризует ее методом "от противного", настаивая: "Всякое предложение типа "деконструкция есть X" или "деконструкция не есть X" априори не обладает правильностью..." [127, с. 56].
18
"differance", "supplement", "гимен", "фармакон", "грань", "почин", "парергон" и т. д." [127, с. 57].
Каждое событие деконструкции единично; это операция, имманентная деконструируемым текстам или дискурсам. Деконструкция изобретательна или ее не существует.
Джон Р. Серль позднее охарактеризовал деконструкцию как "некое множество текстуальных стратегий, направленных по преимуществу на подрыв логоцентрических тенденций" [373, с. 58].
По Дж. X. Миллеру, деконструкция - не демонтаж структуры текста, а демонстрация того, что уже демонтировано.
Ольга Вайнштейн характеризует деконструктивизм, как "стиль критического мышления, направленный на поиск противоречий и предрассудков через разбор формальных элементов" [68, с. 53]. Цель - разоблачение догматизма во всех видах.
В истолковании Надежды Маньковской деконструкция - "художественная транскрипция философии на основе данных эстетики, искусства и гуманитарных наук, метафорическая этимология философских понятий; своего рода "негативная теология", структурный психоанализ философского языка, симультанная деструкция и реконструкция, разборка и сборка" [283, с. 12].
Деконструкция эквивалентна переконструированию, "перестройке" (как шутливо разъяснил Деррида, находясь в Москве). Она "двужестова". В деконструкции сохраняется связь с традиционной структурой и в то же время внутри нее производится что-то новое
В самом термине Deconstruction, отмечает А. В. Гараджа, сочетаются ""разрушительное" "de" с созидательным "con" - настолько созидательным, что даже "de" при случае могло обозначать не отрицание, а генеалогическую связь: речь шла об отстранении, отклонении..." [83, с. 42].
Маньковская уточняет: "Если термин "деструкция" ассоциируется с разрушением, то грамматические, лингвистические, риторические значения деконструкции связаны с "машинностью" - разборкой машины как целого на части для транспортировки в другое место. Однако эта метафорическая связь не адекватна радикальному смыслу деконструкции. <...> Не являясь отрицанием или разрушением, деконструкция означает выяснение меры самостоятельности языка по отношению к своему мыслительному содержанию..." [283, с. 13, 18].
Одна из важнейших задач деконструкции заключается "в выявлении внутренней противоречивости текста, в обнаружении в нем скрытых и не замечаемых не только неискушенным, "наивным читателем", но и ускользающих от самого автора ... "остаточных смыслов", доставшихся в наследство от дискурсивных практик прошлого, закреп-
19
ленных в языке в форме мыслительных стереотипов и столь же бессознательно трансформируемых современными автору языковыми клише..." [183, с. 34].
Деконструкция как децентрация.
Деконструкция направлена прежде всего против принципа "центрации", пронизывающего буквально все сферы умственной деятельности современного европейского человека. "Центр" организует "структурность структуры". Но, по Деррида, "центр" - "не объективное свойство структуры, а фикция, постулированная наблюдателем, результат его "силы желания" или "ницшеанской воли к власти"" [189, с. 111]. Всевозможные виды "центризмов" обобщены Деррида в понятии "логоцентризм". Логоцентризм, по Деррида, - "не только способ помещения логоса и его переводов (разума, дискурса и т. д.) в центре всего, но и способ определения логоса в качестве центрирующей, собирающей силы. Versammlung, так интерпретирует Хайдеггер все это, и в особенности logos, legein, - как то, что собирает и кладет пределы рассеиванию; это способ соединения и собирания всего. Способ европейский..." [128, с. 171]. Считая, что логоцентризм* навязывает свою "идеологию" (собственный смысл), подавляет иные типы познания становящегося мира, философ предпринимает попытку избавить "опыт мысли" от господствующей модели. Децентрация, рассеивание "твердых" смыслов, и становится у него одним из основных понятий деконструктивизма, важнейшая цель которого - демистификация фантомов, внедряемых посредством языка.
Децентрация осуществляется в основном в двух аспектах: "децентрирования субъекта" и "децентрирования дискурса", что имеет следствием деиерархизацию и релятивизацию отношений в бинарных оппозициях "язык-речь", "речь-письмо", "означаемое-означающее", "текст-контекст", "природное-культурное", "мужское-женское" и т. д. (т. е. ведет к преодолению жесткой смысловой однозначности текста).
Деррида стремится "выйти за рамки классической философии, "начать все сначала" в ситуации утраты ясности, смысла, понимания, заново, незапрограммированно погрузиться в стихию текста. Этому служит тонкий, изощренный анализ словесной вязи, кружева слов в разнообразных контекстах, выявляющий спонтанные смещения смысла, ведущие к рассеиванию оригинального текста. Текст теряет начало и конец и превращается в дерево, лишенное ствола и корня, состоящее из одних ветвей. Цитатное письмо в сочетании с симптоматическим чтением, локальным микроанализом текстов позво-
* В "феминистской критике", возникшей в рамках деконструктивизма, концепция логоцентризма Деррида "была пересмотрена как отражение сугубо мужского, патриархального начала и получила определение "фаллогоцентризма"" [183, с. 37]. Фал-логоцентризм - синоним мужского шовинизма/авторитаризма в культуре.
20
ляет сосредоточить внимание на основных темах грамматологии - дисциплины, обобщающей принципы деконструкции: знаке, письме, речи, тексте, контексте, чтении, различении, метафоре, бессознательном и др. Деконструкцию логоцентризма Деррида начинает с деконструкции знака, затрагивающей краеугольные камни метафизики" [283, с. 20]*.
Деконструкция знака.
<< Пред. стр. 1 (из 25) След. >>
Список литературы по разделу