<< Пред. стр. 44 (из 48) След. >>
Список литературы по разделу
"объективные", не подвластные времени, из чего следовало, что стадии развития,
пройденные одними народами, должны были в принципе повториться в истории
других народов. С той лишь оговоркой, что сказанное не умаляло вообще роли
субъективного фактора, случайности. Но подчеркивалось, что созидательные
возможности социальных агентов были ограничены: они могли действовать лишь в
контексте определенных "исторических закономерностей" и не могли радикально
повлиять на характер общественных структур тем более изменить само направление
социально-исторического развития.
Правда, ряд социологов и социальных теоретиков - Н. Динилевский, О.
Шпенглер, Н. Кондратьев, П. Сорокин и др. - ещё в конце XIX - начале ХХ вв.
высказали идеи, по существу, подрывавшие представления о линейном прогрессе.
Так, известный русский социолог Н. Данилевский считается создателем первой в
истории социологии антиэволюционистской модели общественного прогресса1. По
его мнению, прогресс человечества состоит не в том, "чтобы всем идти в одном
направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической
деятельности, исходить в разных направлениях".
П. Сорокин также продолжил исследования социальной нелинейности и
неравновестности. "История, - писал он, - показывает только бесцельные
флуктуации... вопреки моему желанию увидеть в истории этапы поступательного,
прогрессивного развития, я неизбежно терплю неудачу, пытаясь как-то подкрепить
такую теорию фактами. В силу этих обстоятельств я вынужден удовлетвориться
менее чарующей, хотя, возможно более корректной концепцией бесцельных
исторических флуктуаций"2 (подробнее об этом речь шла ранее в теме 15). В
последствии Сорокин конкретизировал исследования случайности и
непредсказуемых флуктуаций на примере изучения бедствий, рисков и катастроф,
написав специальную работу "Человек и общество в условиях бедствий". В ней он
выясняет то, как "влияют катастрофы на простейшие мыслительные процессы и на
мыслительную жизнь в целом". В работе, по существу, был сформулирован новый,
недетерминистский стиль мышления, признававший случайность и бедствия
естественными компонентами общественного развития. Более того, прямо
указывалось, что они не только разрушительны, но и конструктивны: "бедствия не
являются исключительным злом: наряду с их разрушительными и вредными
действиями они играют также конструктивную и положительную роль в истории
культуры и творческой деятельности человека. Для человечества катастрофы имеют
великое обучающее значение"3.
Вновь интерес ученых к проблемам порядка и хаоса возрастает в 70-80 годы
прошлого столетия, что связано с образованием и институализацией синергетики.
1 См.: Данилевский Н.Я. - Российская социологическая энциклопедия. М.: Издательская группа
НОРМА-ИНФРА·М, 1998. - С. 108
2 Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. - С. 310
3 Сорокин П. Человек и общество в условиях бедствия (фрагменты книги). - Вопросы социологии,
1993, № 3. - С.53
287
У истоков синергетики стояли профессор-физик Г. Хакен4, лауреат
Нобелевской премии бельгийский физико-химик И. Пригожин, российские
математики и физики А.Н. Колмагоров, В.И. Арнольд, Я.Г. Синай и др. Учеными
были проведены исследования самодвижения материи, в основе которых лежали
вероятностные процессы необходимости и случайности. В случае с социальными
системами применение принципов синергетики позволяет исследовать качественные
изменения в обществе на основе учета взаимоотношений как между внешними и
внутренними факторами воздействия, так и соотношения рациональных и
иррациональных действий людей. Эти факторы закладывают определенный
потенциал непредсказуемости, иррациональности, непреднамеренности в процесс
общественного развития.
Таким образом, синергетика пришла в социологию в конце 70-х годов из
естественных наук, прежде всего из физики и химии. И. Пригожин и И. Стенгерс в
книге "Порядок из хаоса" утверждают, что классическая западноевропейская наука
не смогла удовлетворительно раскрыть вопрос об отношении хаоса и порядка. "От
каких предпосылок классической науки удалось избавиться современной науке? Как
правило, от тех, которые были сосредоточены вокруг основополагающего тезиса,
согласно которому на определенном уровне мир устроен просто и подчиняется
обратимым во времени фундаментальным законам. Подобная точка зрения
представляется нам сегодня чрезмерным упрощением"5.
Новый взгляд на мироздание
Какой же взгляд на мироздание предлагает синергетика? По И. Пригожину и
И. Стенгерс, в самом общем виде её положения сводятся к следующему.
Во-первых, мироздание - "более не пассивная субстанция, описываемая в
рамках механистической картины мира, ей также свойственна спонтанная
активность"6. Из "спонтанной активности" социальных реалий следует, что мир
устроен не рационально и что историческое развитие человеческой цивилизации
связано со случайностью, многовариантностью и альтернативностью.
Во-вторых, темпы развития не заданы однозначно: "значимость временных
масштабов варьируется в зависимости от объекта". С увеличением сложности
структуры увеличивается и сложность динамики её развития, что связано с
возрастанием эволюционных ритмов, непредсказуемых флуктуаций, которые
становятся особенно рельефными, очевидными при переходе структурой
определенного порога. "Человеческие сообщества, особенно в наше время, имеют
свои, существенно более короткие временные масштабы. Мы уже упоминали о том,
что необратимость начинается тогда, когда сложность эволюционирующей системы
превосходит некий порог. Примечательно, что с увеличением динамической
сложности (от камня к человеческому обществу) роль стрелы времени,
эволюционных ритмов возрастает"7. При этом ученые считают "особенно важным"
то обстоятельство, что "стрела времени влечет за собой случайность"8.
4 Среди его работ, опубликованных на русском языке: Хакен Г. Синергетика. М., 1980;
Информация и самоорганизация: Макроскопический подход к сложным системам. М., 1991
5 Пригожин И., Стингерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.:
Эдиториал УРСС, 2001. - С. 16
6 Там же. - С. 18
7 Там же. - С. 265
8 Там же
288
В-третьих, хаос отнюдь не означает отсутствие порядка вообще, как это
представляется в классической науке. Более того, хаос может быть не только
разрушителен, но и играть роль созидательной силы, порождая системы или
переводя их на качественно новый уровень развития, что, стало быть, предполагает
и новый определенный порядок. Одним из "главных выводов" синергетики является
то, что "источником порядка является неравновесность. Неравновесность есть то,
что порождает "порядок из хаоса""9. Естественно, что при этом в порядок
вкладывается иной смысл: "как мы уже упоминали, понятие порядка (или
беспорядка) сложнее, чем можно было бы думать"10.
Согласно синергетике, порядок, развитие общества вообще не мыслится без
бифуркаций - определенных периодов, в которых флуктуации внешних и
внутренних факторов развития, а также непредвиденные последствия действий
людей достигают критического уровня, что влечет за собой неустойчивость,
возможности различных вариантов развития. Однако в результате общественная
система может самоструктурироваться и выйти на более высокий уровень
упорядоченности. "Идеи о нестабильности флуктуаций начинают проникать в
социальные науки, - пишут Пригожин и Стингерс. - Ныне мы знаем, что
человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему,
способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтверждается
множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого периода
в истории человечества... Мы живем в опасном и неопределенном мире,
внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь то же чувство умеренной
надежды, которые некоторые талмудические тексты Книги Бытия приписывают
богу: "Двадцать шесть попыток предшествовали сотворению мира, и все они
окончились неудачей. Мир человека возник из хаоса обломков, оставшихся от
прежних попыток. Он слишком хрупок и рискует снова обратиться в ничто. "Будем
надеяться, что на этот раз получилось", - воскликнул бог, сотворив мир, и эта
надежда сопутствовала всей последующей истории мира и человечества,
подчеркивая с самого начала этой истории, что та отмечена печатью неустранимой
неопределенности""11.
В-четвертых, в синергетике процесс общественного развития мыслится как
непредсказуемая смена состояний общества и его структур, в отличие от
классического видения развития от одной стадии к другой. При этом не
предполагается четкого выявления ни причины, ни конкретных социальных акторов
новых состояний. Заметим, что для постструктуралистских теорий характерно
понятие "смерть субъекта" - метафора, обозначающая расшатывание
монолитности субъекта - Бога, Творца или Автора (подробнее об этом пойдет речь
ниже). Особенно в условиях бифуркации становится практически невозможно
выявить субъекта перемен, ибо "мы знаем, что столь сложные системы обладают
высокой чувствительностью к флуктуациям..., даже малые флуктуации могут
усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что
индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность)"12.
Наконец, в-пятых, отметим, что современные науки "избавились от слепой
веры в рациональное как нечто замкнутое и отказались от идеала достижимости
окончательного знания, казавшегося почти достигнутым"13. Аналогично, наука
9 Там же. - С. 252
10 Там же
11 Там же. - С. 276
12 Там же
13 Там же. - С. 270
289
напрямую более не связывается с прогрессом, развитием культуры, ибо создает
угрозы для традиций и социального опыта, укоренившихся в культуре. В итоге,
сегодня наука создает отличную тенденцию "по сравнению с классической: в
противоположность "прозрачности" классического мышления она ведет к
"смутной" картине мира"14.
Постнеклассическая методология
Из сказанного следует, что прежние классические теории и методологии,
ориентированные на выявление универсальных связей, на "истинный" результат,
который можно было бы спустя некоторое время независимо перепроверить, не
годятся для исследований самоорганизующихся структур. Они были предназначены
для познания традиционного, замкнутого типа общества, которое практически не
знало рельефно выраженных бифуркаций. Неклассические теории и методологии
(феноменология, этнометодология, символический интеракционизм и др.),
сделавшие ставку на постижение истины посредством разнообразных
интерпретаций, также оказались малоэффективными для изучения систем,
подверженных непредвиденным ритмам.
Соответственно, для понимания самоорганизующихся структур потребовался
принципиально новый теоретико-методологический инструментарий. Новая
методология получила название постнеклассической. В ней под вопрос был
поставлен логоцентризм - традиция, характерная для всей западной культуры и
науки, о том, что мироздание имеет свою логику развития, предполагающую
линейный детерминизм, выраженный, прежде всего в принудительной причинности
явлений и событий, генетической, диалектической связи между ними. Концепция
логоцентризма также подверглась критике за отражение сугубо мужского начала,
доминирования "мужской логики", "мужского менталитета", что получило название
фаллологоцентризма или фаллоцентризма.
В основу же постмодернистских теорий был положен неодетерминизм -
принцип, обосновывающий нелинейность развития мира, отсутствие внешней
причины, отказ от принудительной причинности, признающий естественность и
неуничтожимость случайности и непредсказуемых флуктуаций. Как будет показано
ниже, ученые, руководствующиеся этим принципом, сумели создать свои, весьма
специфические парадигмы. При этом важно подчеркнуть, что большинство из них
не отрицает диалектику и традиционный (линейный) детерминизм вообще,
рассматривая их как частный случай развития мироздания.
Постнеклассическая методология ориентирована на изучение
самоорганизующихся систем, для которых характерны две особенности: 1) система
должна быть открытой для взаимодействия с окружающей средой - другими
институтами и обществами; 2) число неупорядоченных флуктуаций должно
превышать определенный минимум. Отдельный случайный ритм не позволяет
указать конкретную причину и её следствие. Но по совокупности случайностей
вполне можно выявить статистическую причинность и общее, результирующее
следствие самоорганизации конкретной структуры.
Именно эта методология, по мнению ряда социологов, наиболее пригодна для
исследования современных обществ и их структур, которые становятся все более
открытыми для контактов с другими культурами вплоть до организации
транснационального производства, участия в формировании единого мирового
14 Там же. - С. 275
290
рынка, интеграции ценностей и норм других народов. Она позволяет изучать спектр
возможных путей развития, когда каждый имеет лишь вероятностный характер, а
также то, как система, подвергшаяся колебаниям факторов развития (включая и
воздействия внешние) в зонах (точках) бифуркации, обретает такое состояние, при
котором начинается процесс её самообновления, самоструктурирования с переходом
на новый уровень упорядоченности.
2. М. Фуко: основание теории археологии знания
Мишель (Поль-Мишель) Фуко (M. Foucault) - французский социальный
теоретик, родился в 1926 году. Является одним из основоположников
постструктурализма.
М. Фуко изучал философию и психологию в Сорбонне, психопатологию в
Парижском институте психологии. Преподавал социальные науки в разных странах
мира. С 1970 г. и до конца жизни заведовал кафедрой истории систем мысли в
Коллеж де Франс.
В разные периоды творчества на М. Фуко оказывали влияние З. Фрейд, Ф.
Ницше, К. Маркс, К. Леви-Стросс. Он автор многих крупных работ, среди которых
"Археология знания и дискурс языка", "Сумасшествие и цивилизация", "Безумие и
неразумие: история безумия и классический век", "Надзирать и наказывать:
рождение тюрьмы", "Мысль извне", "Что такое автор", "Игра власти",
"Субъективность и истина", "История сексуальности" в трех томах и др.
Ряд его работ переведен на русский язык: "Слова и вещи. Археология
гуманитарных наук", "Герменевтика субъекта. Курс лекций в Коллеж де Франс",
"Пользование наслаждением", "Жизнь: опыт и наука", "Забота об истине", "О
тансгрессии", "Ницше, Фрейд, Маркс", "Что такое Просвещение", "Археология
знания", "Воля к истине: По ту сторону власти и сексуальности. Работы разных
лет", "Забота о себе", "История безумия в классическую эпоху", "Надзирать и
наказывать", "Это не трубка" и др.
Умер М. Фуко в 1984 году. Два года спустя был создан "Центр Мишеля
Фуко", занимающийся изучением и популяризацией его творчества.
Предмет археологии знания
Фуко один из первых выступил с критикой традиционных принципов
социальных наук. За это приобрел известность "агрессивного антисциентиста" и сам
подвергался нелицеприятной критике15. Вместе с тем Фуко предложил оригинальный
теоретико-методологический инструментарий, основанный на постулате о том,
что социальный мир всегда структурируется посредством определенных языковых
средств. Он получил выражение в теории археологии знания, которая с его точки
зрения позволяет более объективно воспроизводить характер знания о социальных
феноменах как прошлого, так и настоящего, абстрагируясь при этом от их
содержательного контекста. Иными словами, археология знания практически
диаметрально противоположна феноменологической социологии, которая, как Вы
помните, акцент делает на углубленную интерпретацию именно содержания
контекста (см. темы 8 и 9).
15 См.: Давыдов Ю.Н. У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания
социальной науки к плюралистическому разложению разумности. - История теоретической
социологии. Том 4. - С-Петербург, 2000
291
Итак, по Фуко, предметом археологии знания являются объекты, вещи вне
их контекста - своего рода "молчаливые монументы". Абстрагирование от
субъекта, который, по его мнению, господствовал в социальных науках, начиная с
ХIХ века, позволяет преодолеть субъективность, "ангажированность" социально-
гуманитарного знания. Если герменевтические науки исследовали то, что люди
говорят, то Фуко акцент делает на изучении дискурса как практики.
Традиционно в социологии дискурс понимается как социальный диалог,
осуществляемый посредством определенных знаков, который происходит между
индивидами, социальными группами через общественные институты или между
самими социальными институтами. Для Фуко же дискурс - это, прежде всего,
определенное установление, обусловливающее режим существования объектов:
"Задача состоит не в том - уже не в том, чтобы рассматривать дискурсы как
совокупности знаков (то есть обозначающих элементы, которые отсылают к
содержаниям или к представлениям), но в том, чтобы рассматривать их как
практики, которые систематически образуют объекты, о которых они говорят"16.
Метод деконструкции
Фуко предложил особый метод исследования дискурсивных практик. Он
состоит из двух взаимосвязанных исследовательских приемов. Первый -
деконструкция дискурса на составляющие его компоненты. Этот прием позволяет
скрупулезно описать отдельные культурные практики или знание, устранив "налет"
субъективного, человеческого фактора, который мог в них потенциально
присутствовать. В итоге исследователь должен стремиться к тому, чтобы
определить правила образования конкретного дискурса в определенное
историческое время. Так, например, речь может идти о правилах образования
понятий в конкретной области знания. Эти правила образования понятий
существуют не только в сознании конкретных индивидов, но сами по себе. При этом
Фуко особо подчеркивает, что археология знания радикально противоположна
истории идей, выделяя при этом четыре отличительных принципа:
1) археология знания не имеет дело с мыслями, представлениями, образами, а
исследует дискурсы сами по себе, как практики, построенные по определенным
правилам. Археология не интерпретивная теория, и она не пытается найти другой,
латентный смысл;
2) археология знания не стремится к тому, чтобы выявить генезис дискурса.
Её цель состоит в определении специфичности конкретного дискурса;
3) археологию знания не интересуют творческие произведения конкретных
писателей и художников. Её задача - выявить типовые правила, используемые в
произведениях писателей, художников, ученых;
4) наконец, археология знания "стремится к систематическому описанию
дискурсивного объекта"17.
Заметим, что, начиная с Фуко, метод деконструкции стал весьма характерен
для других версий постструктурализма, а также и для ряда теорий постмодерна.
Эпистема
16 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. -
С. 900
17 См.: Ritzer G. Postmodern Social Theory. - The McGraw-Hill Companies, 1997. - Р. 41
292
Вторая составляющая метода Фуко - индукция от конкретных дискурсов к
обобщенной "эпистеме", под которой понимается общая, характерная для
конкретного исторического периода система мышления, научного
теоретизирования. Это может касаться как правил построения отдельных теорий, так
и целых отраслей знания - философии, социологии, экономики, лингвистики и т.д.
Так, согласно теории археологии знания формы "эпистем" в истории
человеческой цивилизации неоднократно существенно менялись. В европейской
культуре шестнадцатого века в науках акцент делался на выявлении систем родства
и сходств между явлениями. В семнадцатом веке - на формулировании
представлений и образов. В начале восемнадцатого века знание представлялось в
виде таблиц. В конце этого же века новой основой знания становится
"трансцендентное поле субъективности". Стержнем социально-гуманитарного
знания становится человек. Однако данной эпистеме неизбежно сопутствует
"ангажированность" социально-гуманитарного знания, что в итоге приводит к
навязыванию людям деформированной формы видения окружающего мира. Не
случайно, социальные науки вообще и социология, в особенности, оказались в
кризисе. Выход из него Фуко видит в переходе к новой эпистеме, стержнем которой
является "лингвистическая составляющая" - языковая организация человеческого
<< Пред. стр. 44 (из 48) След. >>
Список литературы по разделу