<< Пред.           стр. 8 (из 11)           След. >>

Список литературы по разделу

  Вслед за Л. Ельмслевым89 будем в плане содержания коммуникационных сообщений различать:
  1) субстанцию плана содержания - аморфный, несформулированный замысел, мысленный образ будущего текста;
  2) форму содержания - результат наложения на аморфный замысел структуры и выразительных возможностей данного языка, формулирующих мысль в границах лингвистической относительности Сепира-Уорфа.
  В плане выражения обнаруживаются:
  3) субстанция плана выражения - звуки, изображения, пантомима и другие материальные носители сообщений;
  4) форма плана выражения - фонетический состав разговорного языка, алфавит письменности, выразительные средства живописи, музыки, танца и т.п.
  Получается таким образом 4 уровня семиотического континуума, из которых четвертый уровень - это коды, а третий - их материальные носители. Второй уровень - поверхностный смысл текста, представляющий собой сумму значений знаков, образовавших текст; первый уровень - глубинный смысл, исходный замысел автора, определивший выбор знаков и способов кодирования.
  Соотношение между глубинным и поверхностным смыслами - это психолингвистическая проблема соотношения мысли и слова. Л. С. Выготский писал по этому поводу: "Мысль не есть нечто готовое, подлежащее выражению... Мысль есть внутренний опосредованный процесс. Это путь от смутного желания к опосредованному выражению через значения, вернее, не к выражению, а к свершению мысли в слове"90. Мысль, таким образом, рождается в результате оперирования субъективными, не доступными другим людям смыслами. Отчетливо разграничены глубинные смыслы (мораль) и поверхностные смыслы (повествование) в баснях, притчах, загадках, поговорках. Любое художественно-литературное произведение обладает идейно-эстетическим замыслом, не сводимым к сумме значений используемых знаков. Литературная критика, кстати говоря, как раз занимается выявлением глубинных, а не поверхностных смыслов.
  Теперь можно, наконец, предложить критерий разграничения понятий "текст" и "знак". Знак - кодовое выражение, обладающее только поверхностным смыслом (значением). Например, взятое вне контекста слово с его словарным толкованием является подобным знаком. Текст есть отдельный знак или (как правило) упорядоченное множество знаков, объединенных единством замысла коммуниканта и в силу этого обладающих глубинным смыслом. Именно отсутствие глубинного смысла разделяет текст и знак. Символы потому и считаются текстами, что они обладают глубинными, иногда мистическими смыслами.
  Семиотика позволяет дать и формальное определение текста. Ю.А. Шрейдер предложил следующую формулировку "Текстом называется четверка из словаря V, множества мест М, набора отношений на этом множестве и отображения О множества мест в словаре. Символически это записывается так:
  T = < V, M, ?1, ... ?m , 0> ,
  где ?1, ?2,... ?m - отношения на множестве М, именуемые синтаксическими отношениями91.
  Формальное определение имеет то достоинство, что исчерпывающим образом перечисляет все составляющие текста, кроме одного: смысла текста. Дело в том, что всякая формализация остается на уровне плана выражения, не выходя в туманные просторы смысла.
  Семантический треугольник (рис. 6.2) относится к отдельным коммуникационным знакам, но его можно трансформировать в текстовой треугольник, где представлены уровни поверхностного и глубинного смысла. Замысел автора возникает в результате осмысления ситуации, представленной рядом денотатов - Д1, Д2, Д3. Каждому денотату в соответствии с знаковым, семантическим треугольником ставится в соответствии свой концепт (значение). Совокупность концептов К1 , К2 , К3 образует поверхностный смысл, который на речевом уровне, в плане выражения представляется именами И1, И2, И3. Текстовый семантический треугольник показан на рис. 6.4.
 
 
 
  Рис. 6.4. Текстовый семантический треугольник
 
  Реальные научные, художественные, в принципе - любые литературные тексты представляют собой сложный монолог автора, который может быть представлен в виде текстового коммуникационного сообщения, соответствующего текстовому семантическому треугольнику (рис. 6.4). Эти текстовые сообщения и образуют те "литературоведческие знаки", которыми, по мысли Ю. М. Лотмана, должно заниматься структурное литературоведение. Можно легко представить живописные, музыкальные, сценические, кинематографические тексты, которые войдут в предмет различных отраслей семиотики искусства. В своих исследованиях они могут отталкиваться от семантических треугольников и других семиотических закономерностей, обнаруженных обобщающей семиотикой социальной коммуникации.
 
  6.4. Семантика, синтактика, прагматика
  Среди методологических приемов, успешно применяемых во всех случаях обращения к арсеналу семиотики, нельзя не назвать введенное еще Ч. Пирсом и развитое Ч. Моррисом разделение семиотики на три части (семантику, синтактику, прагматику) подобно тому, как лингвистика подразделяется на фонетику, грамматику (в свою очередь состоящую из морфологии и синтаксиса), лексикологию.
  Семантика имеет дело с отношениями знаков к тому, что они обозначают, т. е. с денотатами, значениями, именами, представленными в классическом семантическом треугольнике (рис. 6.2). Синтактика рассматривает способы сочетания знаков, ведущие в конечном счете к порождению текстов. Ее предметом являются синтаксис и грамматика разных знаковых систем. Прагматика занимается отношением знак - человек (коммуникант или реципиент).
  Если вернуться к текстовому треугольнику (рис. 6.4), то выясняется, что глубинный смысл (замысел), в соответствии с которым коммуникант подбирает и организует знаки, относится к компетенции прагматики. Замысел зависит от намерений и целей, преследуемых коммуникантом, его понимания важного и полезного в коммуникационной деятельности, поэтому глубинный смысл можно постичь только с позиций прагматики, учитывая ситуативно изменяющееся отношение человек - знак. Поверхностный смысл доступен всякому человеку, владеющему семантикой языка текста. Этот семиотический уровень - область семантики. Синтактика имеет своим предметом план выражения сообщений, где ею определяется порядок следования (расположения) знаков, т.е. отношения знак - знак, примером которых могут служить грамматические согласования между словами предложения.
  Еще один пример семиотических аналогий дает общение людей, в котором, согласно социальной психологии, различаются три действия: перцепция - восприятие партнерами друг друга, текстовая (коммуникативная) деятельность - передача друг другу смыслов, интеракция - практическое взаимодействие (сотрудничество или конфликт) (см. раздел 2.4). Перцепцию можно соотнести с синтактикой, имея в виду упорядочение взаимоотношений партнеров; семантику - с текстовой деятельностью, где происходит оперирование смыслами; прагматику - с интеракцией, где преследуются практически важные цели.
  Учет семантических, синтаксических, прагматических аспектов в социальной коммуникации весьма полезен в различных ситуациях. При анализе задач коммуникационного обслуживания оказалось необходимым ввести специальные понятия - релевантность и пертинентность, которые связаны с семантикой и прагматикой. Дело в том, что библиографы, подбиравшие литературу в соответствии с читательским запросом, зачастую сталкиваются с тем, что читатель отвергает документы, казалось бы, бесспорно лежащие в тематических рамках запроса, а другие, явно не имеющие отношения к теме, с энтузиазмом принимает. В чем причина этого парадокса: неквалифицированность библиографа или капризы читателя? Семиотика помогает ответить на этот вопрос.
  Читатель обращается в библиотеку с тематическим запросом из-за дефицита знаний по данной теме, который переживается им как коммуникационная (информационная, познавательная - не будем здесь уточнять) потребность. Потребность существует объективно, она осознается в виде субъективного образа предмета потребности, в данном случае - представления читателя о тех знаниях, которых, по его мнению, ему не достает. Это представление (субъективный образ потребности, иногда называемый "интерес") выражается в запросе. (Причем, формулировка запроса, как правило, задается шире тематических рамок нужных знаний, чтобы избежать потерь информации). В результате получается семантический треугольник (см. рис. 6.2), где в качестве денотата выступает объективная потребность, которая отражается в ее субъективном образе (концепте потребности), а осознанный субъектом образ выражается в тексте запроса, который направляется в библиотеку.
  Библиограф, получивший запрос, может его уточнить и конкретизировать, сделать более адекватным объективной потребности, но в конечном счете запрос остается с явно выраженным поверхностным смыслом и сокровенным глубинным смыслом (представления читателя о своих потребностях), о котором известно лишь читателю, но никак не библиографу. Библиограф в результате библиографического поиска получает множество документов, представляющих собой тексты, также имеющие два смысловых уровня.
  В процессе библиографического отбора библиограф оставляет поверхностные смыслы текста запроса и текстов документа и на этом основании решает вопрос о релевантности документа данному запросу. Поскольку всякое оперирование смыслами есть операция семантическая, понятие релевантности относится к области семантики. Его можно определить как объективно (т.е. независимо от читателя и библиографа) существующую смысловую близость между содержанием двух текстов, в частном случае - текста документа и текста запроса.
  Почему же читатель отказывается от некоторых (не всех, конечно!) релевантных документов, отобранных библиографом, и приветствует документы, вовсе не релевантные? Анализ показывает, что причинами отказа являются неточная формулировка запроса, недоступный научный уровень, незнание языка документа, изменения в коммуникационных потребностях, знакомство с документом ранее. Обобщая, можно сказать, что читатель всегда и непроизвольно ориентируется не на релевантность, а на пертинентность, исходя из субъективной оценки полезности данного документа в качестве источника информации, а не из смысловой близости его текста и текста запроса. Пертинентность относится к области прагматики, она связана с глубинными, а не поверхностными смыслами и лежит в иной плоскости, чем понятие релевантности (см. рис. 6.5).
 
 
 
  Рис.6.5. Соотношение релевантности и пертинентности
 
  Различение понятий релевантности и пертинентности важно для того, чтобы четко уяснить требования, предъявляемые к библиографическому поиску. Нельзя требовать от библиографических служб, чтобы они выдавали пертинентные документы, т. е. те и только те документы, которые признал бы полезным автор запроса, если бы лично просмотрел все библиографические фонды. Назначением библиографической службы общественного пользования (личные справочные аппараты не в счет) является выдача релевантных запросу документов, и не более того. Проникнуть в глубинные смыслы читателя, не выраженные явно в его запросе, никакая библиографическая служба не в состоянии. Достаточно, если она будет хорошо функционировать в области семантики и незачем стараться перетащить ее в чуждую ей область прагматики.
 
 6.5. Выводы
  1. Семиотика социальной коммуникации входит в состав метатеории социальной коммуникации в качестве обобщающей теории коммуникационных знаков. Вместе с тем она является частью семиотики - научной дисциплины, изучающей все вообще знаки, а не только знаки коммуникационные.
  2. Для семиотического подхода к познанию коммуникационных знаков свойственно использование абстрактных моделей, структур, логико-математического аппарата. Лидером в этом отношении среди коммуникационных дисциплин является структурная лингвистика.
  3. Семиотические абстракции при разумном их осмыслении могут помочь в разрешении практических проблем, что показало использование понятий релевантности и пертинентности в коммуникационном обслуживании.
  4. Terra incognita. Семиотика социальной коммуникации может внести свою лепту в разрешение следующих проблем:
  • Построение сущностной типологии естественных языков. Описательная лингвистика в качестве типологических признаков использует: связность (спайку, соединение) морфологических элементов слова, - получаются три типа языков изолирующие, агглютинативные92, флексивные; синтез (оформление) слов языка позволяет разделить языки на четыре типа: изолирующие (как и в первом случае в этом качестве выступают китайский, вьетнамский, кхмерский, сиамский языки); слабосинтетические - большинство европейских языков; вполне синтетические - арабский, санскрит, латинский, греческий; полисинтетические - эскимосский и языки ряда индейских племен. Ясно, что типологии такого рода нельзя назвать сущностными. Кроме того, описательная лингвистика не смогла разработать критерии, которые позволили бы разграничить наречие, диалект, национальный язык. В результате количество языков, существующих сейчас на планете, оценивается от 2500 до 5000. Лишь формально-семиотические подходы могут разрешить проблему. Современная лингвистика признала свое бессилие в раскрытии тайны происхождения естественных языков. В отличие от прошлых времен, даже новые гипотезы по этому поводу не выдвигаются. Тупиковая ситуация возникла потому, что происхождение человеческого языка нельзя разрешить средствами лингвистической науки; здесь нужен более широкий социально-коммуникационный контекст, который создается семиотикой социальной коммуникации.
  В отличие от всех биологических и социальных образований не обнаруживается никакой эволюции, никакого совершенствования человеческих языков. Более того, оказывается, что языки примитивных народов сложнее, логичнее и семантически богаче, чем языки высокоцивилизованных наций. Этот казус объясняется тем, что дарованный человечеству Богом "язык Адама", отличавшийся божественной красотой и силой, постепенно деградировал по мере развития человечества. Других объяснений пока нет.
  • Обширной и недостаточно освоенной областью приложения семиотики социальных коммуникаций является искусственный интеллект вообще и машинный перевод в частности, где требуется моделирование свойственных человеку процессов обработки, хранения и выдачи социально значимых смыслов.
  • Структурное литературоведение и семиотика искусства нуждаются в развитии своего научного потенциала.
 
  Литература
  1. Белый А. Символизм как миропонимание. - М.: Республика, 1994. - 528 с.
  2. Голан А. Миф и символ. - М.: Русслит, 1993. - 375 с.
  3. Естественный язык, искусственные языки и информационные процессы в современном обществе / Под ред. Р. Г. Котова. - М.: Наука, 1988. - 176 с.
  4. Иванов В. В. Очерки по истории семиотики в СССР. - М.: Наука, 1976. - 303 с.
  5. Пиз А. Язык жестов: Что могут рассказать о характере и мыслях человека его жесты. - Воронеж: НПО "Модэк", 1992. - 218 с.
  6. Почепцов Г. Г. История русской семиотики до и после 1917 года. - М.: Лабиринт, 1998. - 333 с.
  7. Семиотика /Общ. ред. Ю. С. Степанова. - М.: Радуга, 1983. - 636 с.
  8. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. - М.: Молодая гвардия, 1995. - 352 с.
  9. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - 696 с.
  10. Чертов Л. Ф. Знаковость. Опыт теоретического синтеза идей о знаковом способе информационной связи. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - 378 с.
  11. Штангель А. Язык тела. Познание людей в профессиональной и обыденной жизни. - М.: Прогресс, 1986. - 206 с.
  12. Щекан Г. В. Как читать людей по их внешнему облику. - Киев: Украина, 1992. - 237 с.
 
  7. СОЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
 
  В научной литературе часто встречается толкование социальной коммуникации как обмена (передачи) информации между людьми. При этом значение термина "информация" не считают нужным пояснить, полагаясь на обыденное его понимание в качестве "известия", "новости", "сведений" о чем-либо. Надо думать, что имеется в виду не вся вообще информация, а информация социальная, ибо, помимо информации, циркулирующей в обществе, различают еще биологическую и машинную (техническую) информацию. Получается в итоге формулировка социальная коммуникация как обмен социальной информацией.
  Метатеория социальной коммуникации не может игнорировать эту формулировку, поскольку она превращает социальную информацию в базовую категорию коммуникационной метатеории. А если так, то смещаются все акценты и нужно строить не метатеорию коммуникации, а метатеорию информации. Разобраться с категорией информации вообще и социальной информации в частности тем более важно, что имеется целый цикл информационных наук, среди которых есть концепции, именуемые "социальная информатика". Социально-информационные науки включают в свой предмет проблематику социальной коммуникации, и поэтому вопрос об их соотношении с циклом социально-коммуникационных наук всплывает естественным образом. Задача настоящей главы: рассмотреть бытующие в современной науке концепции информации и концепции социальных информатик в их взаимосвязи с социальной коммуникацией.
 
  7.1. Концепции информации в современной науке
  Еще в прошлом веке в Европе термин "информация" производился от предлога "in" - в и слова "forme" и трактовался как нечто упорядочивающее, оформляющее. Тогда "информатором" называли домашнего учителя, а "информацией" - учение, наставление. В толковых словарях и энциклопедиях, изданных в России, слово "информация" отсутствовало. "Открытие" понятия информации современной наукой произошло в середине XX века и, согласно справочной литературе, под информацией ныне понимают:
  • сведения, сообщения о чем-либо, которыми обмениваются люди;
  • сигналы, импульсы, образы, циркулирующие в технических (кибернетических) устройствах;
  • количественную меру устранения неопределенности (энтропии), меру организации системы;
  • отражение разнообразия в любых объектах и процессах неживой и живой природы. Есть еще и другие ответы на вопрос "что такое информация?". Беда в том, что все эти ответы несовместимы друг с другом: информацией именуются абстрактный концепт, физическое свойство, функция самоуправляемых систем; информация объективна и субъективна, материальна и идеальна, это и вещь, и свойство, и отношение. Информация проникла в терминологию почти всех современных наук, и по этой причине признается общенаучной категорией. Содержание этой категории можно представить в виде следующих концепций информации.
 
  7.1.1. Математическая теория информации:
  информация - абстрактная фикция
  Единственное определение информации, которое не вызвало открытых возражений в научном сообществе, принадлежит "отцу кибернетики", математику Норберту Винеру (1894-1964), который в 1948 г. написал: "Информация есть информация, а не материя и не энергия"93. Из этого определения вытекает, что информация - не существующий реально объект, а умственная абстракция, то есть созданная человеческим разумом фикция.
  В этом же смысле, в смысле математической абстракции понятие информации используется в теории информации (теории коммуникации), развитой в конце 40-х годов американским математиком Клодом Шенноном (род. в 1916 г.). В этой теории понятие информации служит для решения практических задач, с которыми сталкиваются инженеры-связисты: оптимизация кодирования сообщений, повышение помехоустойчивости, распознавание сигналов на фоне шумов, расчет пропускной способности каналов связи и т.п. К. Шеннон ориентировался на схему технической коммуникации, приведенную на рис. 1.3.
  Каждому сигналу или их ансамблю (например, букве или слову), которые передаются по данному коммуникационному каналу, на основе известных статистических частот приписывалась априорная вероятность их появления. Считалось, что чем менее вероятно, т.е. чем более неожиданно, появление того или иного сигнала, тем больше информации для потребителя несет этот сигнал. Можно найти содержательные основания для подобной трактовки в обыденном понимании информации как новости, известия94. Удобство вероятностно-статистического представления коммуникационной деятельности состоит в том, что можно ввести количественную меру для оценки степени "неожиданности" сообщения. В простейшем случае формула информации К. Шеннона имеет вид:
 
 
  где I - количество информации, pi - вероятность появления i-го сигнала, n - количество возможных сигналов.
  Если сигналов всего два и они равновероятны, то формула принимает вид:
  I = ?1/2log ?1/2log ?log 1/2?
 
  В случае двоичных логарифмов log 1/2 = ?1, а I получается равным 1. Это значение принято в теории Шеннона в качестве единицы измерения информации и называется бит.
  Отсюда - понимание информации как снятой неопределенности или как результата выбора из возможных альтернатив. Есть другие математические концепции, не связывающие информацию с вероятностью. Например, в алгоритмической теории информации А.Н. Колмогорова информация - это длина алгоритма, позволяющего преобразовать один объект в другой, т. е. мера сложности объекта.
  Ограниченность математических теорий информации заключается в том, что они полностью абстрагируются от осмысленности и ценности информации для потребителя. Получается, что "совокупность 100 букв, выбранных случайным образом, фраза в 100 букв из газеты, из пьесы Шекспира или теоремы Эйнштейна имеют в точности одинаковое количество информации"95.
  В математических теориях понятие информации не связано ни с формой, ни с содержанием сообщений (сигналов), передаваемых по каналу связи. Информация, точнее количество информации, есть абстрактная фикция, умственный конструкт; она не существует в физической реальности, как не существуют логарифмы или мнимые числа.
  С 60-х годов проблема информации привлекла внимание отечественных философов-материалистов, которые не могли примириться с тем, что информация - это идеальная фикция и попытались "материализовать" информацию, найти ей место в материально едином мире. Наиболее авторитетными в нашей философской науке считаются так называемые атрибутивная и функциональная концепции. Обе концепции утверждают, что информация существует в объективной действительности, но расходятся по поводу наличия ее в неживой природе. Первая рассматривает информацию как атрибут, присущий всем уровням материи, т. е. превращает информацию в материальный объект, а вторая - как функциональное качество самоуправляемых и самоорганизуемых (кибернетических) систем, превращая информацию в функцию. Рассмотрим более подробно содержание этих концепций информации.
 
  7.1.2. Информация - физический феномен
  Отражение в материалистической философии понимается как атрибут материи (отсюда - название концепции "атрибутивная"). В. И. Ленин писал: "вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением - свойством отражения"96. Связывая отражение и информацию, философы-материалисты превращают информацию в физический феномен, не нарушающий материального единства мира. Беда в том, что объявляя и отражение, и информацию свойствами материи, сторонники атрибутивной концепции потеряли критерий разграничения отражательных и информационных явлений. Об этом свидетельствует отождествление отражения и информации в предлагаемых ими дефинициях. Так, информация определяется как содержание (сущность) отражения, основная грань (сторона, аспект) отражения, инвариант отражения, отраженное разнообразие, наконец, способ существования одной системы через другую. Так как сущность заключена прежде всего в содержании и качественной определенности объекта, то информационные процессы оказываются сущностью отражательных процессов, а отражательные процессы - проявлением информационных. Поскольку информация - сущность отражения, то дефиниции обоих понятий совпадают. Если вспомнить, что отражение в свою очередь трактуется как содержание (грань, аспект) взаимодействия, то информация оказывается содержанием содержания и гранью граней.
  Чтобы выйти из затруднения, приходится прибегать к запутанным объяснением. Один из первооткрывателей проблематики информации в отечественной философии А. Д. Урсул, выдвинувший формулировку "информация есть отраженное разнообразие", видит отличие информации от отражения в том, что "информация включает в себя не все содержание отражения, а лишь аспект, который связан с разнообразием, различием", а отражаться может не только разнообразие, но и однообразие. Что такое "отраженное однообразие"? Многие авторы, в том числе и А. Д. Урсул, понимают отражение как "воспроизведение свойств, сторон, черт, составляющих содержание отражаемого объекта". Однообразие потому и называется однообразием, что оно никакими отличительными свойствами, сторонами и чертами не располагает. Если только не уподобляться средневековым схоластам, ухитрявшимся различать четыре сорта вакуума, то следует признать, что "отраженное однообразие" - это пустой образ, бессодержательное отображение. Отражение всегда воспроизведение разнообразия, поэтому информация, понимаемая как отраженное разнообразие, есть отражение (отображение, образ), и ничего более. К этому же выводу приходим, если информация сводится к "способу существования одной системы через другую". Таким способом может быть лишь сохранение отражаемого в отражающем, например в памяти.
  Далее. Безнадежно запутывается вопрос о соотношении теории отражения и теории информации (не математической, а "общей"). Предмет первой - объективно существующие отражательные процессы, предмет второй - информационные процессы, которые атрибутивная концепция объявляет содержанием (сущностью, инвариантом и т.п.) первых. Совершенно непонятно, каким образом одна теория может изучать содержание предмета другой теории, не подменяя собой последнюю.
  Статус физического феномена информация обретает в "естественнонаучной" концепции информации, ставящей ее в один ряд с категориями вещества и энергии. Эта трактовка воспринята многими научными авторитетами, в том числе А.И. Бергом, В.М. Глушковым, А.П. Ершовым, В.И. Сифоровым. Принципиальное отличие ее от атрибутивной концепции состоит в том, что в ней затруднительно обнаружить взаимосвязь отражения и информации, зато ясно просматривается тенденция к отождествлению информации с организацией. Информация выглядит уже "естественнонаучным подтверждением" не столько присущего материи свойства отражения, сколько свойства организации. Формула "материя = вещество + энергия + организация" вытесняется формулой "материя = вещество + энергия + информация". Следствием подобных взглядов является своеобразный "панинформизм", выводы о том, что информация "существовала и будет существовать вечно", что она "содержится во всех без исключения элементах и системах материального мира", "проникает во все "поры" жизни людей и обществ" и т. д. Из "панинформизма" вытекает, что информация в качестве одной из трех основ мироздания, должна служить первопричиной таких свойств материи, как отражение и организация. Значит, отражение нужно объяснять из информации, а не наоборот, как поступают атрибутивисты.
  Другой крайностью "панинформизма" является информационный гносеологизм, следующим образом объясняющий познавательные процессы. Так как "всякую комбинацию частиц, веществ или умственных конструкций можно считать кодом "чего-то", следовательно, все, что нас окружает, есть в каком-то смысле информация"97. Познание сводится к декодированию информации, которая "внесена и закреплена" в анатомии животного или в структурах нейрофизиологического характера, в микроскопических или субмикроскопических особенностях клеточного ядра, короче - в познаваемых объектах. При этом ощущение трактуется как результат превращения внешней информации во внутреннюю, материальной - в идеальную. В общем, чувственное и рациональное познание, опыт, интуиция, выявление сущности вещей и событий, попытки истолкования "текста книги природы" - все это частные случаи декодирования информации "о чем-то", запечатленной в окружающей действительности. Напомним, что в "доинформационную эпоху" природе приписывались осмысленность и одухотворенность (см. раздел 1.2).
  Популяризаторы и фантасты не могли обойти своим вниманием панинформизм. Появилось описание страны "Инфория", где информация выращивается на полях, из брикетов информации строятся дома, питаются не хлебом, а информацией, ибо хлеб - не что иное, как "порция информации для желудка, для нервных клеток, для кишечника и в конечном счете - для всего организма"98.
  Забавляясь игрой ума вокруг уравнений энтропии, негэнтропии, информации, некоторые авторы не замечают курьезности рассуждений о том, что камень на вершине горы обладает большей информированностью, чем камень у его подножия, ибо энтропия первого меньше; что "атом это в высокой степени информированная система... Ведь каждый электрон в точности знает, какие состояния для него разрешены, а какие запрещены"99. Как тут не вспомнить классического шилозиста Жана-Батиста Робине, уверявшего в XVIII веке доверчивую публику, что алмаз "обладает внутренним сознанием своего превосходства" над другими веществами, золото "знает" о своем "почете" у людей и т. п.
 
  7.1.3.Информация - функция самоуправляющейся системы
  Функциональная концепция информации представлена двумя разновидностями: кибернетической, утверждающей, что информация (информационные процессы) есть во всех самоуправляемых (технических, биологических, социальных) системах, и антропоцентристской, считающей областью бытия информации человеческое общество и человеческое сознание.
  Кибернетики, в свою очередь, довольно отчетливо подразделяются на две группы. Одну группу образуют практически мыслящие специалисты, которые, определяя информацию как содержание сигнала или сообщения, как обозначение содержания, полученного кибернетической системой из внешнего мира, как означающее нечто воздействие, несущее в себе след какого-то факта или события, по сути дела попросту отождествляют информацию и сигнал, ибо сигнал не может не иметь значения, а информация не может не иметь материального носителя. "Сигнальная" трактовка информации вполне оправдывает себя в конкретных науках, особенно - в информационной технике. "Сигнал" и "информация" Превращаются в синонимы, и можно было бы обойтись одним из них, как поступил, к примеру, И.П. Павлов, говоривший о сигнальных, а не информационных системах.
  Другая группа состоит из философствующих кибернетиков, склонных к "панинформистскому" мировоззрению.
  Представители этой группы усматривают информацию не только в форме свободно распространяющихся сигналов, но и в форме свойственных материальным объектам структур (связанная, потенциальная, априорная, внутренняя информация, информация "в себе"). В отличие от свободной (актуальной) информации, информация "связанная" не способна самостоятельно переходить на другие носители; именно она представляет собой то закодированное "нечто", которое пытаются извлечь "информационные гносеологи".
  Кстати, несовместимость атрибутивной и функциональной концепции ясно проявляется, если соотнести понятие "связанной" информации с формулировкой "информация - отраженное разнообразие". "Связанная" информация есть нечто иное, как разнообразие, свойственное данному объекту100. Тогда выходит: "информация - отраженная разновидность информации".
  Функционально-кибернетическая концепция страдает тем же недугом, что и концепции, рассмотренные в пункте 7.1.2, только она отождествляет информацию не с отражением или организацией, а с сигналом или структурой. Собственно информация остается столь же неопределенной сущностью, что и ранее. Тем не менее с помощью одного неизвестного предпринимаются попытки объяснить другое неизвестное и тем самым разрешить принципиальной важности философские проблемы, например проблему жизни.
  Многие авторы считают информационные процессы органическими качествами живых систем, отличающими их от неживой природы, непременной субстанцией живой материи, психики, сознания. "Специфика жизни связана с наличием информации, с помощью которой через особого рода регуляцию обеспечивается процесс функционирования системы"101, "жизнь - это способ существования органических систем, основанный на использовании внутренней информации"102 и т.п. Информация выступает в качестве универсальной "жизненной силы", управляющей метаболическими процессами в живых существах (бытует еще термин "информационный метаболизм"), организующей отражение среды и адаптацию к ней, обеспечивающей хранение и передачу наследственных признаков, формирующей популяции, биоценозы, биосферу в целом103, наконец, определяющей биологическую эволюцию. Объяснение появления и эволюции жизни как перехода от неинформационных систем к информационным с последующим развитием последних внушало бы доверие, если бы подкреплялось убедительной трактовкой информации. Но этого нет. Авторы информационных теорий жизни характеризуют ее довольно сбивчиво как "свойство материальных систем", "меру организации", "воспроизводящую структуру" (Югай Г.А., с. 99-100), "существование явлений в несвойственной их природе материальной форме" (Серавин Л.Н., С. 15, 144) и т. п. В результате эти теории превращаются в "информационную" версию витализма.
  Антропоцентристские взгляды суживают область существования информации до пределов человеческого общества. Существование информации в живой, а тем более - в неживой природе отрицается; информация появилась в ходе антропосоциогенеза и оперировать ею могут только социализированные личности, владеющие языком, сознанием и самосознанием (отсюда - "антропоцентричность" этих взглядов). Антропоцентризм присущ обыденной речи и конкретным социально-коммуникационным дисциплинам (журналистика, педагогика, библиотековедение и др.). По сути дела антропоцентристская трактовка отождествляет понятия "информация" и "социальная информация", ибо никакой другой информации, кроме социальной, не признает.
  В общественных науках получила распространение дефиниция В.Г. Афанасьева: информация "представляет собой знания, сообщения, сведения о социальной форме движения материи и о всех ее других формах в той мере, в какой они используются обществом, человеком, вовлечены в орбиту общественной жизни"104. "Знания, сообщения, сведения..." не что иное как смыслы; вовлечение их в орбиту общественной жизни означает не что иное как движение их в социальном времени и пространстве. Если сделать соответствующие подстановки в дефиницию В.Г. Афанасьева, оказывается, что социальная информация - это движение смыслов в социальном времени и пространстве, т. е. социальная коммуникация! Этот вывод имеет принципиальное значение для метатеории социальной коммуникации и мы к нему вернемся позднее.
 
  7.1.4. Другие концепции
  Точкам зрения, изложенным в пунктах 7.1.2 и 7.1.3, присуща одна общая черта: презумпция объективного (вне зависимости от человеческого сознания) существования информации. Их антиподами служат скептические рассуждения по поводу реальности информации, агностические заявления о непознаваемости информации (информация - неопределяемое исходное понятие), наконец, нигилистическое отрицание объективности (онтологизации, физикализации) информации. Например, "никто еще не видел ни как субстанцию, ни как свойство эту загадочную информацию... Везде мы обнаруживаем лишь взаимодействие материальных веществ, наделенных энергией и нигде не обнаруживаем того, что обычно называем информацией. Почему? Да потому, что ее не существует в природе, как не существует флюидов, флогистона, эфира и т.д."105.
  Предлагается использовать информацию в качестве меры самых разных свойств и отношений реальных объектов и систем. Например: неопределенности, присущей данному набору альтернатив; неоднородности распределения материи и энергии в пространстве и во времени; изменений, которыми сопровождаются все протекающие в мире процессы; разнообразия; сложности; организованности; активности отражения и т. д. Сюда можно для полноты картины включить еще негэнтропию как меру упорядоченности (Л. Бриллюэн) и негинформацию как "меру трудности познания состояния системы" (П. Шамбадаль).
 
  7.1.5. Итоги
  Полярными воззрениями на природу информации являются не атрибутивная и функциональная концепции, как думалось ранее, а, так сказать онтологическое106 и методологическое ее понимание. Первое: информация принадлежит объективной действительности в качестве естественного явления материального мира или неотъемлемой функции высокоорганизованных систем, включая человека; второе: информация - продукт сознания, познавательный инструмент, абстрактная фикция, искусственно созданная людьми. Эти две крайности несовместимы, нужно выбрать одно что-нибудь. В противном случае информация оказывается одновременно феноменом, функцией, фикцией; вещью, свойством, отношением; существующей повсюду и нигде не обнаруживаемой; количеством и качеством, познаваемой и непознаваемой и т. д. Именно этот невообразимый хаос имеет место сейчас в научном сознании. Казалось бы, нельзя не согласиться со словами М.И. Сетрова, приведенными в пункте 7.1.4. Информация, подобно флогистону или эфиру, никак не проявляет себя в реальной действительности. Нет таких реалий, относительно которых можно было бы сказать: вот это информация, а не сообщение, не сигнал, не знание, не отражение, не структура и т. п. Информация в "чистом" виде - чистейшая абстракция. Но, вопреки очевидности, подавляющее большинство ученых, инженеров, просто носителей современного языка говорят и думают так, как будто бы информацию можно реально создать, получить, передать, сохранить. Именно "онтологическое" понимание информации оказалось господствующим. Почему?
 
  7.2. Эффект "информационных очков"
  Принципиальное различие между онтологическими и методологическими концепциями заключается в том, что они отводят информации разное место в механизме общественного познания, который соответствует схеме на рис. 7.1. Поясним действие этого механизма. Объекты познания - живая и неживая природа, общество, человек, которые изучаются различными отраслями знания (субъектами познания). Результатом познания является общественное знание в документированной или недокументированной форме, которое включается в социальную память. Общественное знание - не беспорядочная сумма фактов и концепций, а относительно упорядоченная и структурированная идеальная система, более-менее адекватно отражающая объективную реальность.
  Методологические концепции относят информацию к системе общественного знания и трактуют ее как метод осмысления изучаемых явлений, например оценка их неопределенности и неожиданности, математическое моделирование, оптимизация кодирования сообщений и т. п. Так, математическая теория информации К. Шеннона успешно используется в области технической коммуникации и в вычислительной технике.
 
 
 
  Рис.7.1. Схема общественного познания
 
  Онтологические же концепции видят в информации объект познания, который нужно обнаружить, открыть в реальной действительности, подобно тому как открывались микробы или звездные туманности. К примеру, раньше было не известно, что информация - атрибут материи, и вот академик В.М. Глушков разъясняет: "Совершенно неправильно связывать с понятием информации требование ее осмысленности, как это имеет место при обычном, житейском понимании этого термина. Информацию несут не только испещренные буквами листы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада, шелест листвы и т.д.". Прежние биологи не могли найти критерий для разграничения живой и неживой природы, теперь же специфику жизни стали усматривать в информационных процессах, неведомых безжизненному космосу. Таким образом Вселенная предстала в "информационных красках". Как это случилось? Во всем виноват эффект "информационных очков". Поясним суть дела.
  С детства всем известна замечательная фантазия "Волшебник Изумрудного города". Иллюзия изумрудности создавалась благодаря специальным очкам, которые обязаны были постоянно носить все горожане. Если очки снимались, изумрудный город исчезал. В науке после эпохальных публикаций Н. Винера и К. Шеннона получил повсеместное признание информационный подход, сущность которого состоит в рассмотрении объектов познания через призму категории информации. Именно информационный подход выполняет функцию "информационных очков", позволяющих увидеть мир в "информационном свете".
  В 60-х годах началась подлинная эпидемия информатизации. Болгарский академик Тодор Павлов в это время не без удивления заметил: "Физиологи, психологи, социологи, экономисты, технологи, генетики, языковеды, эстеты, педагоги и другие ищут и находят информацию почти во всех органических, общественных и умственных процессах"107. Именно так: "ищут и находят"! Но поскольку общепринятой дефиниции информации не было, а были несовместимые друг с другом концепции (см. 7.1), то исследователи стали называть информацией то, что им через их "информационные очки" казалось на нее похожим. В результате появились десятки частнонаучных определений информации, приспособленных к нуждам физиологии, психологии, социологии и других частных наук. При этом феномен информации не обнаруживался заново, не открывался пытливыми исследователями в объекте познания, а информацией назывались уже известные вещи, свойства, явления. Например, последователи великого русского физиолога И.П. Павлова его знаменитые "сигнальные системы", служившие для раскрытия механизма условных рефлексов, стали именовать "информационными системами"; психологи стали создавать информационные модели восприятия и памяти (см. модель Р. Аткинсона в разделе 3.2); инженеры и кибернетики принялись разрабатывать информационно-технические устройства, системы, сети; генетики обнаружили в хромосомах генетическую информацию и т.д.
  Нельзя не обратить внимание на то, что "информационными" именовались чаще всего коммуникационные, иногда - организационные явления. Типы смысловой коммуникации, представленные на рис. 1.2, при взгляде на них через "информационные очки", выглядят типами информации. Действительно, генетическая коммуникация = генетический информационный процесс; психическая (внутриличностная) коммуникация = психический информационный процесс; социальная коммуникация = социально-информационная деятельность; техническая коммуникация (рис. 1.3) = передача машинной информации. При этом соответствующие смыслы и сообщения отождествлялись с информацией. Выходит, что информация и информационные процессы - это результат информационного подхода к коммуникации. Коммуникация представляет собой объект познания, существующий независимо от познающего субъекта. Но она выглядит информацией, если познающий субъект одевает "информационные очки", подобно тому как выглядели изумрудными дома в царстве волшебника Изумрудного города. То же самое можно сказать в адрес организации, если вспомнить формулу материи М = В + Э + И (см. естественнонаучную концепцию информации).
  Исходя из сказанного, наиболее общее, родовое понятие информации можно определить так:
  Информация - инструментальное понятие информационного подхода, содержание и объем которого переменны и зависят от изучаемых коммуникационных и организационных явлений. Говоря попросту, информация - это информационный подход к коммуникации и организации. Информация и информационный подход образуют единство, состоящее в том, что информационный подход обязательно связан с использованием понятия информации, а информация не существует вне информационного подхода.
  Общенаучная экспансия информационного подхода причинно обусловлена не субъективными пристрастиями ученых и инженеров, а причинами вполне объективными. Эти причины заключаются в стремительном росте коммуникационных процессов в условиях индустриальной неокультуры. В индустриальной ОКС повысилась общественная значимость умственного труда, науки (вспомним "наукоцентризм"), политической деятельности (вспомним "политикоцентризм"), в геометрической прогрессии стали возрастать документные потоки и фонды. Классические библиотечно-библиографические методы коммуникационного обслуживания массовых аудиторий (и особенно - взыскательных специалистов) оказались неэффективными. Короче - возникла ситуация коммуникационного кризиса, которая стала интерпретироваться как информационный кризис. Рассмотрим более внимательно эту ситуацию.
  Документальные службы и документалистика как теория документального обслуживания (см. раздел 3.4) после второй мировой войны утратили социальный авторитет. Научное сообщество, а следом за ним и общественное мнение начали связывать надежды на преодоление информационного кризиса с образованием информационных служб, которые организовывались во всех развитых индустриальных странах. В нашей стране в 1952 г. был организован Институт научной информации Академии наук СССР, преобразованный в 1955 г. во Всесоюзный институт научной и технической информации (ВИНИТИ). Была создана мощная иерархически построенная Государственная система научно-технической информации (ГСНТИ), которая включала 4 уровня органов научно-технической информации (НТИ): всесоюзные, отраслевые (во всех министерствах и ведомствах), региональные (во всех экономических районах), местные (в крупных и средних научно-исследовательских институтах, конструкторских бюро, на промышленных предприятиях, в вузах и т. д.). Эта система представляла собой не что иное как коммуникационную систему, обеспечивающую коммуникационное обслуживание специалистов народного хозяйства. Но эту систему никогда не называли "коммуникационной", а всегда - информационной. Причиной этому, по-видимому, был авторитет информационного подхода, а может быть, отрицание коммуникационной проблематики идеологическими органами как якобы антимарксистской (см. Введение).
  Так или иначе, но произошло характерное "раскрашивание" социально-коммуникационной системы "информационными красками", которое выразилось в следующих терминологических эквивалентах:
  • Социальная коммуникация = Социальная информация.
  • Коммуникационная система = Информационная система.
  • Реципиент = Потребитель информации;
  • Коммуникационный канал = Информационный канал.
  • Коммуникационная деятельность = Информационная деятельность.
  •Коммуникационное обслуживание = Информационное обслуживание.
  • Коммуникационные средства = Информационная техника.
  • Социальная память = Информационные ресурсы.
  • Изображение = Визуальная информация.
  • Устная коммуникация = Речевая информация.
  • Документ = Документальная информация.
  • Коммуникационная потребность = Информационная потребность и т.д.
  Практические достижения ГСНТИ в части совершенствования коммуникационного обслуживания специалистов весьма значительны и требуют особого рассмотрения, выходящего за рамки метатеоретических обобщений. Но для нас особый интерес представляют теоретические новации в области конкретных научных дисциплин, изучающих феномен информации. Эти дисциплины именуются информационной наукой (Information Science), информатикой, информологией, информациологией и т.п. Их содержание может стать одним из источников метатеории социальной коммуникации. Поэтому мы остановимся на их характеристике в следующем параграфе. А сейчас вернемся к информационному подходу.
  Использование информационной терминологии в качестве псевдонимов для обозначения коммуникационных реалий нельзя считать корректным использованием информационного подхода. Информационный подход корректно применяется в методологических концепциях, четко разграничивающих объекты познания и информационный инструментарий познающего субъекта. Так, К. Шеннон, предлагая математические формулы для подсчета количества информации в коммуникационных сообщениях, передаваемых по телефонно-телеграфному каналу, ни в коем случае не отождествлял выраженную в байтах информацию с сообщениями или содержанием сообщений. Точно так же в компьютерных экспериментах четко различают информационные модели от моделируемого ими фрагмента реальной действительности. Если же, вооружившись "информационными очками", информационные работники и инженеры, эксплуатирующие информационную технику, не оперируют никакими формулами и моделями, а попросту отождествляют информацию с сигналами, сообщениями, текстами, документами, то такое обращение с информационным подходом следует признать некорректным.
  Еще одним примером путаницы, проистекающей из некорректного применения информационного подхода, может служить проблема разграничения понятий "социальная информация" и "знание", к которой часто обращались различные авторы-обществоведы. Предлагаемые ими критерии разграничения можно суммировать следующим образом:
  • Информация - объективный энергетический процесс, который происходит в социуме, в машине или в живом организме, а знание - субъективный продукт сознания, явление идеальное. В этом случае остается открытым вопрос об объективизации знания, т.е. превращении его в информацию, ибо в противном случае другие люди не смогут узнать об идеальных продуктах, выработанных сознанием субъекта; точно так же неясно, как реципиент превращает "объективную" информацию в субъективное содержание своего сознания.
  • Информация - знание в коммуникабельной форме, способ передачи (транспортировки) знания, движущееся знание. Здесь информация - не особое, отличное от знания явление, а обозначение определенного состояния знания, так же как пар - агрегатное состояние воды. На теоретическом уровне странно считать, что знание само по себе "не информация", но оно "превращается в информацию" как только начинает использоваться.
  • Информация - сырье для получения знания, полуфабрикат, суррогат знания; в свою очередь данные выступают в роли полуфабриката информации. Таким образом между понятиями данные - информация - знание устанавливается то же логическое отношение, что и между понятиями зерно - мука - хлеб. Но эти логические отношения не есть критерии разграничения, ибо любое знание может выступать в качестве информации, а любые данные представляют собой знание - результат человеческого познания.
  • Семиотические трактовки информации выражаются в двух противоположных, на первый взгляд, суждениях: а) знание - данная в ощущениях информация, принявшая знаковую форму; б) информация - это знание, воплощенное в знаковой форме.
  Эти суждения совместимы, так как в первом имеется в виду познавательный процесс, а во втором - процесс коммуникационный. Но оба они не полны, поскольку первое выводит за пределы знания чувственные образы, эмоции, желания, не поддающиеся вербализации, а второе то же самое оставляет за пределами информации.
  Итак, ясности достичь не удается. Причиной неудачи является некорректный подход: сначала знание замаскировали под информацию, а затем попытались их разграничить. Вывод из приведенных точек зрения можно сделать только один: социальная информация есть знание, точнее - псевдоним знания в рамках некорректного информационного подхода.
  Однако, почему же некорректный подход столь популярен? Дело в том, что информационный подход в некорректном режиме выполняет следующие практически полезные функции:
  • Номинативная функция. Слово "информация" изначально использовалось в качестве названия реально существующих вещей, например: "служба научно-технической информации", "информационный работник", "информационная техника" и т.д. Здесь "информация" выступает не как научное понятие, а как наименование предметов определенного класса.
  • Конструктивная функция. Инженеры, конструирующие и эксплуатирующие информационную технику, воспринимают информацию как реальное "рабочее тело", подобное жидкости в гидравлике или току в электротехнике, не ощущают некорректности этого восприятия (здесь отождествляются сигналы и информация) и не могут от нее отказаться.
  • Описательно-объяснительная функция часто реализуется в естественных и общественных науках. При этом имеет место своеобразное объяснение "неизвестного через неизвестное". Например, нам неведомы действительные механизмы памяти, понимания, мышления, но можно вразумительно обсуждать эти сложные психические явления посредством интуитивно постигаемого понятия информации: память - это хранилище информации (см. рис. 3.2. Структурно-функциональная блок-схема памяти); понимание - кодирование информации; мышление - обработки информации. Особенно удачно описываются и объяснятся посредством информационных моделей общение между людьми и сигнализация животных, управление и связь в технических устройствах и биологических системах. Здесь реализуется потенциал обобщения, всегда присутствующий в понятии информации. Можно сказать, что в описательно-объснительных схемах конкретных наук информация - это не "снятая неопределенность", в качестве которой она предстает в математической теории информации, а "вечная неопределенность", общенаучный умственный костыль, с помощью которого осуществляется восхождение от относительной к абсолютной истине.
 
  7.3. Концепции социальных информатик
  Информационный подход играет в науке две роли:
  • роль одного из научно-исследовательских инструментов в арсенале какой-либо конкретной науки, например, генетики или психологии, лингвистики или библиографоведения;
  • роль способа конституирования научных дисциплин, называющих предметом своего изучения информацию (информационные процессы) в целом или их разновидности.
  Последние именуются по-разному: информационная наука, информология, информатология, информатистика, информатроника, инфотроника, теория информационных процессов, но чаще всего - информатика.
  Произошел в последние десятилетия, можно сказать, бум информатик, в результате которого в системе научного знания образовалось целое семейство информатических дисциплин, некоторые из которых представляют собой развитые, академически признанные науки, другие остались на уровне концептуальных разработок или гипотетических предложений. В нашу задачу не входит содержательный анализ цикла информационных дисциплин, мы ограничимся динамикой эволюции семейства информатик. Вехами этой динамики могут служить концепции социальных информатик, на которых мы сосредоточим свое внимание. Этих концепций три, и их можно с определенной степенью условности разнести хронологически по десятилетиям XX века:
  • социальная информатика I (СИ I) - 70-е гг.
  • социальная информатика II (СИ II) - 80-е гг.
  • социальная информатика III (СИ III) - 90-е гг.
 
  7.3.1. Социальная информатика I (70-е гг.)
  Впервые в советской научной литературе термин "информатика" был употреблен в 1963 г. для обозначения "интегральной научной дисциплины", представляющей собой "важный теоретический стержень автоматики, телемеханики, измерительной и вычислительной техники, связи и радиолокации"108. Но идея подобной информатики поддержки не получила.
  После публикации в 1966 г. статьи А.И. Михайлова, А.И. Черного, Р.С. Гиляревского "Информатика - новое название теории научной информации" (Научно-техническая информация, 1966, № 12, с. 35-39) под информатикой стали понимать науку о структуре и свойствах научной информации, о научно-информационной деятельности, о научной коммуникации109. Практическая предпосылка формирования этой концепции информатики, которую, чтобы отличить от прочих, будем называть "научной информатикой", заключалась в потребностях совершенствования научной коммуникации. Поскольку главное средство совершенствования коммуникационных процессов виделось в их автоматизации, то научная информатика, так же как ее зарубежные аналоги, формировалась как "стыковая" социально-техническая дисциплина. В свете информационного подхода научная коммуникация выглядела как "совокупность процессов представления, передачи и получения научной информации"110. Научной информатикой весьма успешно реализуются конструктивная и объяснительная функции информационного подхода, о чем свидетельствуют государственная система научно-технической информации и международный авторитет, завоеванный советской школой научной информатики.
  Локализация информатики в области научной коммуникации не могла не вызвать возражений. В словарях по информатике, подготовленных для международного использования, информатика предстала как "отрасль знания об информационной деятельности"111. Если в качестве предмета информатики взять информационную деятельность в целом, то такая наука приобретает практически необозримые масштабы, охватывающие все виды социального, да и психологического познания и коммуникации.
  Потребовалось найти такой принцип построения информационной теории, который, избегая отраслевой односторонности, в то же время был бы достаточно конструктивным. В качестве подобного принципа в концепции социальной информатики, выдвинутой в 1971 г. кафедрой информатики Ленинградского государственного института культуры, принят уровень теоретического обобщения. Социальная информатика понимается как обобщающая теория (метатеория) социально-коммуникационного цикла наук112. Эту концепцию обозначим СИ I.
  В 70-е годы наблюдалось, можно сказать, лавинообразное увеличение количества специальных (отраслевых) информатик. Например: статистическая информатика, патентная информатика, музейная информатика, социологическая информатика, педагогическая информатика и т.п. Пожалуй, наиболее жизнеспособной в этом ряду казалась экономическая информатика, понимаемая как "наука об информационном обеспечении систем экономического управления, предусматривающая использование электронной вычислительной техники для создания автоматизированных информационных систем автоматизированный систем управления"113. Всем этим информатикам, бесспорным лидером среди которых изначально считалась научная информатика, были свойственны общие черты:
  • все они в качестве объекта изучения выбирали ту или иную разновидность социальной коммуникации: научную, музейную, экономическую и т.д.;
  • единообразно формулировался предмет изучения: структура и свойства какой-либо разновидности социальной информации (научная, музейная, экономическая и т. д.) и закономерности информационного обеспечения специалистов той или иной целевой группы (науки, экономики, музейного дела и пр.);
  • обязательно в качестве одной из целей провозглашалось внедрение современной техники, автоматизация информационного обслуживания, что превращало данную концепцию в стыковую социально-техническую дисциплину.
  Столь большая общность неизбежно предопределяла дублирование и параллелизм в содержании различных информатик. Дело в том, что проблематика информационного поиска (теория информационно-поисковых систем, информационно-поисковых языков), автоматизация технологических процессов, организация информационного обслуживания, наконец, методология информационного подхода, явно не имели отраслевых ограничений. Отсюда - идея построения обобщающей теории, которая охватывала бы всю типовую информатическую проблематику. Но этого мало. К компетенции этой теории относились еще информационные концепции в библиотековедении, педагогике, журналистике и других прикладных социально-коммуникационных науках, обращавшихся к информационному подходу. Обобщающая СИ I мыслилась как метатеория информационного обслуживания, выполняющая по отношению к обобщаемым частным (конкретным) дисциплинам функции научного и терминологического посредничества: критическая оценка и обобщение полученного частнонаучного знания, разработка общеметодологических основ, упорядочение терминологии и т. д. По сути дела СИ I - это аналог метатеории социальной коммуникации в области информационного обслуживания. Но принципиальная разница между ними та, что объект одной - реально существующая социальная коммуникация, а объект другой - полученная в результате некорректного информационного подхода область информационного обслуживания.
 
  7.3.2. Социальная информатика II (80-е гг.)
  В 80-х годах во всех промышленно развитых странах происходила информатизация материального производства, под которой понималось внедрение роботов, гибких автоматизированных линий, заводов-автоматов, работающих по безлюдной технологии, интегрированных производственных комплексов и т.д. Национальные uнфopмационные ресурсы (документированное общественное знание) становятся важным мерилом общественного богатства, не только экономическим, но и политическим фактором, недаром появился термин "информационный империализм". В документах ЮНЕСКО и других международных организаций стало использоваться понятие информационная инфраструктура в смысле совокупности технических средств, программно-математического обеспечения, информационных фондов, организаций и квалифицированных кадров, обеспечивающих удовлетворение общественных информационных потребностей. Наконец, ученые и политики стали всерьез обсуждать перспективы перехода отдельных стран и всего человечества к постиндустриальному информационному обществу.
  Академия наук СССР не могла остаться в стороне от столь знаменательных проявлений научно-технической революции XX века. В 1983 г. в ее составе было создано Отделение информатики, вычислительной техники и автоматизации, был организован академический Институт информатики (наряду с Институтом кибернетики). Концепции информатики как научной дисциплины, выдвинутые в 70-е годы, не были приняты во внимание, а завоевала признание академиков заимствованная во Франции компьютерная трактовка информатики.
  В компьютерной информатике образовались две концепции, частично совпадающие, но по существу не сводимые друг к другу:
  • понимание информатики как комплексной научной и инженерной дисциплины, изучающей все аспекты проектирования, реализации и эксплуатации компьютеризированных информационных систем;
  • трактовка информатики как науки, разрабатывающей методологию построения информационных моделей и их исследования средствами вычислительной техники.
  Существенное различие между этими концепциями заключается в том, что первая допускает онтологизацию информации, а вторая относит понятие информации к модели, а не к оригиналу. Общность обеих концепций состоит в том, что они, так же как и кибернетика не требуют фундаментального прояснения сущности информации, довольствуясь интуитивно понятым отождествлением информации с сигналами, данными, сведениями.
  До известного предела можно успешно работать в области информационного моделирования, не задумываясь о природе информации, подобно тому как электротехники не беспокоятся о природе электричества. Но при дальнейшем углублении, особенно при попытках моделировать интеллектуальную деятельность, с чем столкнулись разработчики искусственного интеллекта, пришлось отказаться от "информационной беспечности" и задуматься над сущностью знания, понимания, мышления, которые скрывались за информацией.
  15 июля 1988 г. Политбюро ЦК КПСС под руководством М.С. Горбачева приняло постановление "О разработке концепции информатизации общества". Имелось в виду широкое распространение информационной техники во всех областях народного хозяйства. Проблематика информатизации стала необычайно популярной. В.А. Копылов, специально изучавший вопрос, пришел к заключению, что бытуют три равноправных понимания информатизации:
  • Процесс создания и совершенствования информационного общества.
  • Процесс повышения эффективности использования информации в государстве и обществе на основе перспективных информационных технологий.
  • Процесс формирования инфосферы114.
  Главными техническими средствами информатизации служат персональные компьютеры и средства телекоммуникации. Достижения информатизации измеряются масштабами внедрения информационных технологий во все сферы общественной и личной жизни. По сути дела термины "информатизация" и "компьютеризация" равнозначны. Если технико-математические аспекты информатизации стали предметом компьютерной информатики, то не менее важные социальные аспекты, и прежде всего - проблематика формирования информационного общества, оказались "бесхозными".
  В этот момент А.Д. Урсулом была выдвинута концепция социальной информатики II, предметом которой стали взаимодействие общества и информационно-компьютерной техники, закономерности и тенденции этого взаимодействия115.
  В качестве прикладной области СИ II виделась задача "рациональной гуманистической ориентации информатизации" с тем, чтобы глобальное внедрение новых информационных технологий служило во благо, а не во вред человечеству. Здесь речь идет не об общей теории информационного обслуживания, как в случае с СИ I, а о массовом и глобальном использовании информационных технологий во всех видах человеческой деятельности.
  Исходя из предмета и прикладных задач социальной информатики II, ее следует отнести к частным социально-философским теориям.
 
  7.3.3. Социальная информатика III (90-е гг.)
  И социальная информатика I, и социальная информатика II объективируют социальную информацию, т. е. придерживаются некорректного информационного подхода, рассматривая социально-коммуникационные процессы через призму "информационных очков". В разделе 7.2 обоснована методология корректного информационного подхода, которая требует четкого разделения информации как исследовательского инструмента (научной фикции) и реально существующих в действительности процессов коммуникации, управления, познания (объектов исследования). Практика беспечного использования информационного подхода в корректном и некорректном режимах объясняется тем, что этот методологический подход почти не разработан и не осмыслен в современной науке.
  Фактически не обобщен имеющийся опыт его использования в общественных, биологических, технических науках, не выявлены даваемые им положительные познавательные эффекты, не установлены ограничения на его использование и т. д. Короче говоря, актуальна разработка методологической теории, предметом которой стал бы информационный подход.
  Аналогом подобной теории является общая теория систем, изучающая методологию системного подхода116. Поскольку эта методологическая теория имеет решающее значение для раскрытия феномена социальной информации, ее правомерно назвать социальная информатика III (СИ III).
  Нет оснований отрицать жизнеспособность каждой из социальных информатик или других информационных учений. Будущее даст им достойную оценку. Важно только с самого начала отдавать себе отчет в их научном статусе и четко определить их место в системе научного знания. На рис. 7.2 показано расположение в системе наук: обобщающей СИ I, частной социально-философской СИ II и методологической СИ III. Важно обратить внимание на то, что каждая социальная информатика решает свою, свойственную ей задачу, и вместе с тем партнерски взаимодействует с другими информатиками и заинтересована в их развитии.
 
 
  Рис.7.2. Место социальных информатик в системе
  научного знания
 
  Комментарии к рис. 7.2. Рисунок построен исходя из следующих науковедческих положений:
  • каждой науке соответствует определенный, существующий независимо от познающего субъекта реальный объект (R); в данном случае (некорректный информационный подход) R - социальная информация;
  • познающий субъект выбирает аспект (грань, часть) объекта, служащий предметом изучения в данной науке (r);
  • каждой науке присущ свой арсенал исследовательских методов, образующих ее методологию (т); в информационных науках в их методологии представлен информационный подход;
  • результат научного исследования - конкретное знание, которое образует содержание конкретных наук (s);
  • содержание конкретных наук служит предметом метатеории (Sо), использующей методологию обобщения (mо), включающую информационный подход;
  • методологии конкретных наук и метатеории являются предметом методологической теории информационного подхода (Мо).
 
  7.4. Выводы
  1. Информации, как и изумрудных городов, нет в объективной действительности. Правы информационные нигилисты: "никто еще не видел ни как субстанцию, ни как свойство эту загадочную информацию". Информация - искусственно созданный умственный конструкт, плод информационного подхода. Причем информационный подход первичен (сперва оденьте "информационные очки"!), а информация вторична.
  2. Информационный подход - методологический принцип научного познания, заключающийся в рассмотрении объектов изучения через призму категории информации. Возможны два режима использования информационного подхода: корректный, когда информационные модели и реальная действительность отделяются друг от друга, и некорректный, когда информация отождествляется с реальными объектами (сигналы, знания, свойство отражения, структура и др.). Некорректный подход широко распространен в науке и практике, потому что он способен выполнять полезные функции: номинативную, конструктивную, описательно-объяснительную.
  3. Общенаучное распространение корректного и некорректного информационного подхода объясняется количественным ростом коммуникационных каналов и повышением значимости социальных коммуникаций в индустриальной неокультуре. Этой же причиной обусловлено формирование цикла информационных наук, включающего семейство информатик.
  4. Информационные науки, изучающие социальную информацию или ее разновидности (научную, экономическую, эстетическую и т.д. информацию) используют некорректный информационный подход.
  5. Социальная информация является объектом изучения трех социальных информатик: СИ I - обобщающей; СИ II - частной социально-философской; СИ III - методологической.
  6. Информационными науками накоплен богатый и разнообразный багаж знаний относительно социальной коммуникации, ее видов, форм и элементов, поэтому они могут служить в качестве источника для обобщений метатеории социальной коммуникации.
  7. Terra incognita в области информационной проблематики гораздо больше области позитивного знания о феномене информации.
  • Ни одна из онтологических концепций информации не может быть признана методологически корректной; агностические и нигилистические утверждения также не внушают доверия. Корректная математическая интерпретация информации имеет слишком узкую и частную зону приложения. Вопрос "что такое информация?" фактически не получил ответа. Наши соображения по этому поводу, изложенные в разделе 7.2, следует рассматривать как гипотезу, нуждающуюся в критической оценке. Для успешной разгадки феномена информации ключевое значение имеет информационный подход. Однако имеющаяся практика его использования осмыслена очень мало, а методология информационного подхода не разработана вообще. Отсюда - потребность в развитии социальной информатики III.
 
  Литература
  1. Абдаев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. - М.: ВЛАДОС, 1994. - 336 с.
  2. Афанасьев В.Г. Социальная информация. - М.: Наука, 1994. - 200 с.
  3. Блюменау Д.И. Информация и информационный сервис. - Л., Наука, 1989. - 190 с.
  4. Глушков В.М. Кибернетика. Вопросы теории и практики. - М.: Наука, 1986. - 477 с.
  5. Инфосфера: Информационные структуры, системы и процессы в науке и обществе / Ю.М. Арский, Р.С. Гиляревский и др. - М.: ВИНИГИ, 1996. - 486 с.
  6. Кибернетика: Становление информатики.- М.: Наука, 1986.- 190 с.
  7. Коган В.3. Человек в потоке информации. - Новосибирск: Наука, 1981. - 177 с.
  8. Михайлов А.И., Черный А.И., Гиляревский Р.С. Научные коммуникации и информатика. - М.: Наука, 1976. - 435 с.
  9. Михайловский В.Н. Формирование научной картины мира и информатизация. - СПб., Наука, 1994. - 145 с.
  10. Ракитов А.И. Философия компьютерной революции. - М.: Политика, 1991. - 287 с.
  11. Педагогическая информатика: теория и практика: В 2-х частях. - М., 1993 (Российская Академия образования, Институт теоретической педагогики и международных исследований в образовании).
  12. Семенюк Э.П. Информатика: достижения, перспективы, возможности. - М.: Наука, 1988. - 240 с.
  13. Семенюк Э.П. Информационный подход к познанию действительности. - Киев: Наук. думка, 1988. - 173 с.
  14. Соколов А.В. Информационный подход к документальной коммуникации: Учеб. пособие. - Л.: ЛГИК, 1988. - 85 с.
  15. Урсул А.Д. Информатизация общества. Введение в социальную информатику: Учеб. пособие. - М.: Акад. общ. наук, 1990. - 191 с.
  16. Урсул А.Д. Проблема информации в современной науке. - М: Наука, 1974. - 287 с.
  17. Шемакин Ю.И., Романов А.А.. Компьютерная семантика. - М.: Научно-образоват. центр "Школа Китайгородской", 1995. - 344 с.
  18. Юзвишин И.И. Информациология. - М.: Радио и связь, 1996. - 215 с.
 
  8. КОММУНИКАЦИОННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ
 
  8.1. Определение и типология
  коммуникационных потребностей
  Существует причинно-следственная связь между потребностью (П) и деятельностью (Д), выражаемая зависимостью П > Д. Потребность есть источник и побуждающий фактор всякой человеческой деятельности. Нет потребности - нет деятельности; есть деятельность, значит, есть потребность. Деятельность нельзя глубоко и всесторонне понять без познания обусловившей ее потребности. Не зная потребностей, вызвавших те или иные действия, мы не можем судить об их целесообразности и эффективности. И наоборот, потребность нельзя понять из нее самой, для раскрытия ее сущности и особенностей нужно осмысливать ее в свете той деятельности, которую она обусловила.
  В главе 2 были рассмотрены виды, уровни и формы коммуникационной деятельности; в главе 3 охарактеризованы индивидуальная, групповая и социальная память, т.е. мнемическая деятельность; в главе 4 речь шла о различных родах социальной коммуникации, коммуникационных каналах и их функциях. Ясно, что многообразие коммуникационных действий не случайно, а причинно обусловлено, и причина скрывается в тех типах и видах потребностей, которые воздействуют на коммуникантов и реципиентов. Но зависимость П > Д вовсе не прямая. Мы не приблизились бы к пониманию сути коммуникационных действий, если бы сделали вывод, что микрокоммуникация побуждается микропотребностями, а макрокоммуникация - макропотребностями, что подражание обусловлено "подражательной способностью", а групповая память - групповой мнемической потребностью.
  Дело в том, что "потребность" - это абстракция, а не реальная вещь или действие. Коммуникационные действия можно наблюдать, фиксировать, начинать и прекращать. Коммуникационную потребность нельзя воспринять органами чувств, нельзя увидеть или услышать. Тем не менее она существует реально в качестве причины реальных действий. Чтобы познать коммуникационные потребности, нужно, во-первых, уяснить, что есть "потребность вообще", во-вторых, определить, каким субъектам свойственны коммуникационные потребности, в-третьих, построить типизацию коммуникационных потребностей, оттолкнувшись от которой можно углубить знание о потребностях. Займемся решением этих задач.
  Категория "потребность" может считаться межнаучной категорией, поскольку она распространена в биологических, общественных и гуманитарных науках. Особенно активно изучением потребностей занимаются: биология и физиология, психология, экономика, социология, научная информатика, библиотековедение, наконец, социальная философия. Беда в том, что толкования потребностей, даваемые в этих науках, носят печать "отраслевого местничества" и рассчитаны на использование только в данной отрасли знания. Психологи, изучая направленность личности, опасаются впасть в "социологизм"; социологи открещиваются от "психологизма", а экономисты, обращаясь к личностным потребностям или интересам социальных групп, стремятся избежать и "психологизма", и "социологизма". Если же делаются попытки ответить на вопрос "что такое потребность вообще?", то потребность определяется как "состояние нужды", "необходимость в определенных условиях", "противоречие между имеющимся и необходимым", "дефицит в чем-либо существенном" и т. п. Эти формулировки невразумительны и страдают тавтологичностью, ибо понятия "нужда", "необходимость", "дефицит" содержательно близки к понятию потребность и поэтому не способны прояснить его сущность, кроме того, теряется из виду зависимость П > Д, что вуалирует значимость потребностей в жизнедеятельности субъектов. Поэтому мы вынуждены собственными силами вырабатывать дефиницию "потребности вообще". Оттолкнемся от наиболее общих и очевидных посылок.
  Потребности свойственны только живым организмам и социальным общностям, следовательно, потребность - атрибут жизни, отличительное свойство живого. Важно отметить, что это свойство является функциональным, т. е. выполняет определенные функции в жизнедеятельности живых систем.
  Живые системы, являющиеся носителями потребностей, существенно различны, более того, они относятся к качественно отличным уровням организации материи - биологическому, психологическому и социальному. Имеются три рода субъектов (носителей) потребностей:
  • биологические организмы - растения, низшие и высшие животные, осуществляющие обмен веществ с внешней средой бессознательно;
  • человек - личность, обладающая индивидуальным психическим миром;
  • социальные общности - социальные группы, коллективы, этносы, многонациональные общества, которые отличаются общественным сознанием (менталитетом), являющимся не суммой индивидуальных сознаний, а особым надличностным духовным образованием.
  Каждому роду живых систем свойственны специфические механизмы формирования, переживания и удовлетворения потребностей. Достаточно вспомнить, что поведение человека регулируется эмоционально окрашенной и рационально обоснованной потребностно-мотивационной сферой, которая отсутствует у животных, а на социальном уровне приобретает иное содержание. Так, интересы личности нельзя отождествлять с общественными интересами - это совершенно разные психологические явления. Тем не менее функции потребностей одинаковы для всех живых систем, функций этих две: сигнальная (отражательная) и побуждающая.
  В чем суть этих функций?
  Живые существа и их сообщества представляют собой динамические саморегулирующиеся и саморазвивающиеся системы. Саморегулирование направлено на сохранение устойчивости при изменении внешней или внутренней среды. Источником саморазвития являются противоречия, свойственные внутренней организации. Сигнальная функция потребности заключается в выработке сигнала о возникновении рассогласований, как внешних - между имеющимися условиями внешней среды и условиями, потребными для нормального существования данной системы, так и внутренних - нарушение внутренней стабильности жизненных процессов (недостаток питательных веществ, дестабилизации психического мира и т. п.). Основой сигнальной функции является свойство отражения, присущее живой материи, поэтому сигнальную функцию можно назвать отражательной.
  Сигнал о наличии рассогласований может восприниматься бессознательно нервной системой или осмысливаться сознанием человека либо общественным сознанием. В любом случае он является не пассивным отражением сложившейся ситуации, а обладает активной побуждающей силой. Побуждающая функция потребности проявляется в активизации живой системы к определенным действиям для компенсации рассогласования. Сигнал о рассогласовании субъективно переживается в виде физиологических чувств (голод, жажда, холод и т.п.) и в виде психических состояний неудовлетворенности, беспокойства, раздражения. Когда рассогласование устраняется, потребность дезактивируется и ее побуждающее воздействие затухает, с тем чтобы возникнуть снова при новом цикле рассогласования.
  Исходя из сказанного, получается следующая дефиниция: потребность - это функциональное свойство живых систем активно реагировать на рассогласование между наличными и нормальными внешними и внутренними условиями их жизнедеятельности. Или, другими словами, потребность - это особые способности, активизирующие другие способности живых систем при появлении рассогласований, нарушающих стабильность жизненных процессов. До тех пор, пока не возникли рассогласования, потребность себя не проявляет, она существует в потенции. Поэтому Г. Гегель говорил: "потребность есть связь со всеобщим механизмом и абстрактными силами природы"117.
  Данная дефиниция чужда отраслевой (психологической, социологической и т. д.) ограниченности; она является межнаучной в полном смысле слова, и поэтому может служить основой для определения коммуникационной потребности. Коммуникационная потребность - функциональное свойство субъектов активно реагировать на рассогласование между наличным и нормальным состоянием их сознания. Под "состоянием сознания" понимается содержание сознания, которое образуют знания, умения, эмоции, стимулы, контролируемые сознанием (содержание бессознательной части менталитета исключается). Коммуникационная потребность побуждает субъект к коммуникационной деятельности, чтобы привести содержание сознания к желательному состоянию. Определение коммуникационной потребности отличается от дефиниции потребности вообще в следующих отношениях:
  • Коммуникационная потребность свойственна не любым живым системам, а лишь обладающим сознанием субъектам, которые способны осуществлять коммуникационную деятельность. Как показано в разделе 2.2, такими субъектами являются: индивидуальная личность (И), социальная группа (Г) и массовая совокупность в виде общества в целом (М).
  • Коммуникационная деятельность есть движение смыслов в социальном пространстве, и она способна удовлетворить коммуникационную потребность только в том случае, если последняя осознается субъектом как недостаток знаний, умений или других смыслов, т. е. как неполнота содержания сознания. Поэтому в определении коммуникационной потребности говорится о рассогласовании между наличным и нормальным состоянием сознания субъектов.
  Теперь приступим к типологизации коммуникационных потребностей, и будем производить ее по двум основаниям:
  • По субъектам-носителям коммуникационных потребностей, которые могут выполнять роли коммуникантов или реципиентов. Выявилось три типа таких субъектов: И - индивидуальная личность, Г - целевая социальная группа118, М - общество в целом.
  • По происхождению потребности делятся на три типа: А - абсолютные, В - вторичные, С - спонтанные, которые обосновываются следующей гипотезой.
  Индивидуальная личность, целевая социальная группа, общество в целом обладают исходным (обозримым и исчислимым) количеством естественных (базовых, первичных, врожденных, изначальных) потребностей, которые именуются абсолютными (А-потребности). Состав А-потребностей диктуется внешними условиями возникновения и существования субъекта, прежде всего - генетической программой или программой социогенеза. От самого объекта состав потребностей не зависит. Среди А-потребностей представлены коммуникационные потребности определение перечня которых входит в нашу задачу. Абсолютные потребности заложены в генетических программах, подобно способности людей к прямохождению. А-потребности целевых групп устанавливаются в ходе формирования этих групп причем коммуникационные А-потребности свойственны не всем целевым группам, а только тем, Которые предназначены для выполнения коммуникационной деятельности Общественные А-потребности закономерно формируются в процессе социогенеза, и среди них коммуникационные потребности представлены в обязательном порядке.
  Во время удовлетворения А-потребности у субъекта возникает потребность в некоторых средствах (инструментах) для решения тех или иных практических задач. Такие потребности именуются вторичными, вспомогательными (В-потребности), образуя как бы "второе поколение" потребностей. Если обнаруживается потребность в знаниях, умениях, стимулах, короче - недостаток тех или иных смыслов, можно говорить о появлении коммуникационной В-потребности, для удовлетворения которой требуется коммуникационная или мнемическая деятельность. Целевые группы обладают ярко выраженными коммуникационными В-потребностями. Так, переживаемое многими учеными ощущение информационного кризиса - симптом обострения коммуникационной В-потребности. Обратим внимание на следующую причинно-следственную связь: коммуникационная потребность, всегда инициирует коммуникационную деятельность; из некоммуникационной деятельности может вытекать коммуникационная потребность, а из коммуникационной деятельности - некоммуникационная В-потребность.
  Но этого мало. На базе первичных (А) и вторичных (В) потребностей у личностей и социальных субъектов возникают, так сказать, "третичные" (стихийные, случайные) потребности (С-потребности), которые сильно влияют на их поведение119. Главное отличие С-потребностей от потребностей А и В в том, что они не объективны, а субъективны. С-потребности формируются в процессе индивидуальной жизнедеятельности субъекта, это итог личного опыта индивида или этнической истории социума. Личностные интересы и привычки, социальные нормы и обычаи - примеры С-потребностей. Субъективная спонтанность С-потребностей обуславливает их разнообразие и невозможность априорного предвидения. Допустим, личностные коммуникационные С-потребности могут проявляться в меломанстве, туризме, библиофильстве.
  Резюмируем. Абсолютные потребности представляют собой первоисточник целенаправленной деятельности. Деятельность в свою очередь порождает В-потребности, для удовлетворения которых требуется другая деятельность и т. д. По мере накопления опыта, личных пристрастий и отвращений развиваются С-потребности, стимулирующие новые виды деятельности. Получается причинно-следственная цепочка:
  А-потребность > Деятельность 1 > В-потребность > Деятельность 2 > ... > С-потребность > Деятельность 3 и т. д.
  Например: Познавательная потребность (А) > Обучение > Потребность в чтении (В) > Чтение >... > Читательский интерес (С) > Библиофильская деятельность.
  При графическом изображении В- и С-потребностей, обусловленных одной абсолютной потребностью, получается древовидный граф, подобный генеалогическому древу царственной династии. Суть типологической процедуры в данном случае состоит в том, что различаются: А -основатели династий (корни генеалогического древа); В - несколько поколений, инициированных А - ветви древа; С - неожиданные побеги, образно говоря, - "дети свободной любви".
  Гипотеза абсолютных, вторичных, спонтанных потребностей распространяется лишь на человеческие, т. е. личностные и социальные потребности, не охватывая потребностей биологических, которые все имеют абсолютный характер.
  В табл. 8.1 представлено общее сопоставление потребностей разного происхождения. Типизация потребностей, учитывающая два типологических подхода (по субъектам-носителям и по происхождению), воспроизведена в табл. 8.2. Далее следует более подробное рассмотрение индивидуально-личностных, групповых и общественных коммуникационных потребностей.
  Поскольку в составе каждого из девяти типов потребностей, представленных в табл. 8.2, имеются коммуникационные потребности, можно считать эту типизацию типизацией коммуникационных потребностей.
 
  8.2. Личностные коммуникационные потребности
  Личностные потребности отличаются тем, что их носитель - индивид является природным существом, но сущность его не биологична, а социальна. В связи с этим абсолютные индивидуальные потребности (АИ) делятся на биогенные (витальные, органические), принадлежащие биологическому виду хомо сапиенс, и социогенные (общественные, социально-Культурные), свойственные членам общества. Биогенные АИ весьма многочисленны; перечислим важнейшие из них:
  АИ1. Материальные физиологические: потребности в пище, тепле, движении, отдыхе, половая и т. п.; потребность в нормальном физическом развитии в соответствии с генетической программой.
  АИ2. Физиологические предпосылки духовной деятельности:
  АИ2.1. Интеллектуальная потребность - потребность в упражнении умственных способностей.
  АИ2.2. Эмоциональная потребность - потребность в поддержании положительного баланса эмоциональной сферы, т. е. преобладании положительных эмоций над отрицательными.
  АИ2.3. Потребность в свободе, вольном проявлении жизненных сил индивида.
  АИ2.4. Волевая потребность - потребность преодолевать препятствия и страх.
  Таблица 8.1
  Общее сопоставление потребностей
  разного происхождения
 
 Типологические
 признаки А. Абсолютные
  Потребности В. Вторичные
 потребности С. Спонтанные
 потребности
 Типы рассогласований

<< Пред.           стр. 8 (из 11)           След. >>

Список литературы по разделу