<< Пред. стр. 94 (из 787) След. >>
Список литературы по разделу
лихорадочно доставали жалкие крохи еды, которые еще сухой утром
Ченцов соизволил выделить нам на поддержание сил, которое он с
жестокой иронией назвал перекусом, Николаич зачем-то (видимо,
от холода) бегал и разгружал нашу байду, все сосредоточенно и
быстро хаотично двигались, отдаленно напоминая дурдом на
прогулке.
Еще через пять минут костер худо-бедно дымил, наш
многострадальный Пельмень валялся на песке распотрошенный и
брошеный, как большая дохлая рыба, и все, сгрудившись
бесформенной толпой вокруг дыма, озабоченно глядели в небо и
обсуждали сами с собой наши перспективы на погоду в редких
перерывах между бесплодными поисками ножика, якобы нужного для
нарезания перекуса, хотя очевидно было, что резать там по
большому счету нечего.
Еще через две минуты среди дыма мелькнул первый огонек, а
среди людей произошло движение к своим накидкам, вызванное
преимущественно тем, что перспективы стали всем очевидны.
Еще через восемь секунд пошел дождь, и была буря, и был
ветер, и был гром, ну просто ой, ой. Потом мы еще не меньше
получаса сосредоточенно сушились, грелись, ругались и грызли
свои приблизительно съедобные конфеты. Выдвигались идеи
вставать прямо там, но тучи вновь ушли, пришли даже кусочки
синего неба, и эти идеи были с негодованием отвергнуты всеми.
Даже автором, хотя я и не помню точно, кто это был. Не я.
Наверное, то была мысль народная.
Когда тучи ушли, оказалось, что еще, собственно, и не вечер,
и что можно еще плыть, и мы пошли снова с упорством маньяков
вперед, через кляксообразные озера Пебозеро и Хизиярви (причем
сложно точно сказать, где именно кончилось Пебозеро и началось,
так сказать, Хизиярви), мимо многочисленных абсолютно покинутых
(и одной не совсем покинутой) деревень, каждая из которых
больше двух коробок домов как правило не содержала (все с
замечательными названиями, к примеру, там был дом, который
называется Кангашнаволок), и мимо снова под солнцем получивших
цвет деревьев, кустов, травы, поганок, обломанных сучьев,
мусора, коряг...
Приключения продолжались. В итоге через часок мы подплыли
вплотную к озеру Вороньему, так ни разу и не сбившись с
московского графика, и стали искать там стоянку. Первые попытки
позорно провалились. Мы облазили порядочные участки берега, но
нашли лишь указатель, который самодовольно говорил, что справа
- страна Духов, а слева - страна Дураков. Наверное, ее
установил какой-нибудь дух или дурак. Пограничник.
Общеизвестно, что на озере Вороньем находится так называемый
остров Добрых Духов, там понатыкано множество деревянных
скульптур и чего-то еще, оттуда-то и мог прийти дух. Дурак мог
прийти с любой стороны, это естественно и тоже общеизвестно.
Они встретились и поставили указатель.
Но дураки отхватили себе неплохую территорию; именно слева
мы нашли прекрасную стоянку, обезображенную надписью "Мыс
Уютный", ровную, с дровами, с черникой, с благоустроенным
очагом, даже с баней и коптильней, с хорошим причалом и видом
на море. Пока мы искали стоянку, тут как тут приперлись новые
тучи, стало опять неприятно, холодно, так что мы разгружались и
разбивали лагерь быстро, не тормозя. Вот мы с Даниловым
разгрузились тогда примерно за минуту, и больше никогда не
разгружались быстрей, а поставились еще минут через десять. Не
все, конечно, могут не тормозя сделать работу качественно, так
что Ченцов расставил палатку прямо под наклонившимся стволом
большой сосны, но это мелочи, ничего другого и не стоило
ожидать. Стоянка была отличная, но решили, что дневка,
запланированная еще в Москве, будет отменена по причине
нецелесообразности.
Ужин оказался отмечен новым слоном - Ксеня достала банку
абрикосового джема, а Данилов ее съел. Я порой удивляюсь, до
чего он прожорлив. Почти как Фионин. Он схватил эту банку, сел
с ней подальше от всех и быстро-быстро начал поедать джем
ложечкой. Когда кто-нибудь подходил, Данилов со стонами отдавал
немножко джема, но когда этот кто-нибудь уходил, он снова с
урчанием набрасывался на еду, и таким образом благодаря своей
близости к банке он один съел процентов семьдесят джема. Сердце
мое плакало, и мы с ним едва не подрались. Столько продукта
пропало! Вечером погода совсем испортилась, скоро стемнело, и
мы легли спать. Вот такие бывают боевые дни.
Moral level: 5 (Satisfactory).
Выдержки из некролога
Дорогие товарищи! От имени и по поручению Правительства
Страны Добрых Духов и всего Добро-душного Народа мы вынуждены с
глубоким прискорбием огласить всем тягостную весть. Сегодня,
одиннадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года,
приблизительно в четыре часа утра по Вороньему времени, на
озере Вороньем после тяжелой и продолжительной болезни
скоропостижно скончалась Народная Утешительница всех угнетенных
и вымокших Хорошая Погода. Добрые духи, непроходимые дураки,
все прогрессивное человечество понесли тяжелую утрату. Хорошая
Погода родилась в конце июля... отличалась наилучшими
качествами... тепло и солнечный свет... всегда на самые
ответственные посты... работа с туристами... болела почти с
рождения... тяжелый приступ восьмого августа... почти полностью
оправилась... надеялись... вновь ухудшение... надеялись...
Удар. Непоправимой утратой... Безвременная кончина Хорошей
Погоды потрясла... возмущенные туристы... некому заменить...
тепло... моральные качества... солнечный свет... навсегда
останутся в наших сердцах.
11 августа
Мы одними из первых узнали о смерти хорошей погоды. Это было
немудрено. Весь день с утра и до вечера погода была
смертельная, даже, скажем прямо, убийственная. Очень плохо. Ну
очень плохо. Мама! Как нам плохо. А жить хочется. Безумные идеи
идти в такую погоду погибли сами собой прямо утром. Весь день и
холод собачий, и дождь идет не переставая, Лебедю вот к обеду
залило палатку. Все ходят туда-сюда мокрые, злые, шурша
накидками и проклиная судьбу. Все вещи вокруг тоже холодные и
мокрые, и на них постоянно налипают грязные сосновые иголки.
Костер с утра минут сорок никак не разводился, и это несмотря
на то, что вокруг стоянки в достаточном количестве есть и
береста, и лапник. И дров на этой стоянке сколько угодно,
- просто редкостное изобилие. Но все настолько мокрое, что без
оргстекла не обошлись. Солнца и света день совершенно не
принес, - все было беспросветно серым, и вид на озеро только
удручал своей тоскливостью.
У всех весь день все нормальные мысли находились в
кристаллическом состоянии по причине мороза (красного носа).
Все же остальные мысли делились условно на две четко
разделяемые категории. Первая (героическая) - в течение всего
дня - "Если эта погода будет продолжаться и дальше, то что? И
как нам жить? И кто вообще пойдет дальше? Я пойду дальше? Нет,
я в такую погоду не пойду. Ищи дурака". Вторая (прозаическая) -
примерно после пяти часов дня - "А ведь сегодня мы уже ничего
больше есть не будем". Эти мысли вызывали тоску и отчаяние.
В пояснение к первой, героической, следует сказать, что
впереди по московской раскладке оставалось еще в лучшем случае
четыре ходовых дня (причем два ближайших - даупские числа), а
денисов сволочной радиоприемник авторитетно заявил, что погода
портится окончательно и, судя по всему, бесповоротно на всем
европейском севере (будьте здоровы), и что таких могучих
циклонов сюда уже давно не приходило, и что вообще по народным
приметам какой сегодня день, таким и будет все оставшееся
больное лето. Несложно было видеть, что день был
отвратительным, а следовательно, и от будущего не стоило ждать
ничего мало-мальски доброго. Общее настроение неплохо
ассоциировалось с темой ободряющей песни "Дети юга".
Комментарии же ко второй, прозаической категории всеобщих
мыслей, вкратце таковы. Поскольку мы, руководствуясь инстинктом
самосохранения, в море не вышли, была дневка. Дневка обычно
характеризуется отдыхом и едой. И здесь еда была на должном
уровне - мы ели грибной суп, делали блины, все, кажется, только
кроме меня (потому что у меня, видимо, лучше, чем у всех,
развит инстинкт самосохранения), собирали чернику, и к блинам
было сделано не меньше обычного протертой черники, мы ели также
всю плановую еду с завтраком и ужином (только халву Ченцов
зажал из-за своего злобного нрава), Фионин даже ловил рыбу (!!)
и поймал двух селедок (потом их пришлось выбросить), короче,
питались мы хоть и плохо, но не хуже, чем обычно. А вот
отдыхать там было невозможно, и потому свободное время никак не
тратилось. Соответственно все время уходило на еду, и еда
закончилась гораздо быстрее ожидаемого. Часов в пять был съеден
ужин, и делать стало нечего. Навалилась тоска по еде,
захотелось повыть на луну.
Луны, к сожалению не было, ужин закончился непривычно рано,
а если б и поздно, все равно на небе были только сплошь серые
тучи и ничего более. Кто смог влезть в одну палатку -
отправились тихо петь тоскливые песни про дожди
преимущественно. У меня оторвалась подошва от кроссовка, и я
побрел его реанимировать. Наташа и Алексей Владимирович
помогали мне морально, а также иногда заходил Ченцов, поэтому
кроссовок мой приобрел вид несколько пугающий, - с него почти
по всему периметру свисала разной длины бахрома от капроновых
ниток. Такие кроссовки - мечта любого индейского шамана, и если
я их когда-нибудь кому-то и продам, то только за большие
деньги.
Был в тот день и ужасный, зловещий момент - нам довелось
наблюдать, как в дождь поплыл по озеру вдаль член уже
совершенно дикой и внушающей рефлекторный ужас Тайной Лиги
Безумных Пловцов На Резиновых Лодках. Или это был член партии
соответствующих пловцов. Я подозреваю, что он в этой партии
только один, иначе в мире было бы слишком много сумасшедших
маньяков, следовательно, он Председатель этой партии. Он
проплыл мимо нашего мыса, мыса Уютного, если так можно
выразиться, он сурово и молча глянул на нас так, что у всех
душа ушла в пятки, и уплыл в серый туман на своей резиновой
неопределенного цвета лодке с каким-то непонятного
происхождения спутником, свирепо глядящим из-под горы барахла.
Мы были потрясены, и долго еще мы не могли забыть это ужасное
видение.
В общем, такой вот грустный день, бессмысленный, заполненный
капающей со всех окрестных веток водой и раздражающий
однообразным затянутым моросью серым пейзажем озера Вороньего.
Единственное решение дня - уходить скорее с маршрута, так что
двигаться завтра по любой погоде, если только не будет дождя.
Остров Добрых Духов, видимо, пролетел, но уж тут не до жиру. Я
хочу домой.
Moral level: 1 (Hopeless).
12 августа
Господи, опять это озеро поганое прямо с утра, как же оно
уже надоело! И когда же это прекратится! Впрочем, не исключено,
что сегодня, но по большому счету погода сегодня тоже
безобразная. И холодно, и мокрое все кругом, и ветер, и проч.
Но дождя тем не менее нет. Такое обстоятельство превращает
погоду в хорошую, можно во всяком случае уходить отсюда с
минимальным риском. Вообще с утра были вопросы типа "а пойдем
ли мы или все плохо", но тем не менее запланированный вечером
на то, чтобы быть сэкономленным (две порции на три раза), и без
того скудный паек пшенной крупы - "ченцовский паек" - не был
урезан, а был съеден полностью. С радостью. Радость как-то сама
собой уменьшилась, когда по озеру на нас понесло тучи серой
измороси, которые неплохо задели наш мыс (уютный) и накрыли ко
всем чертям остров Добрых Духов.
Бедные духи! Как им несладко пришлось, тупицам. И поделом.
Мне их не жаль. Я так понимаю, что если ты добрый дух, то уж
будь любезен обеспечить на вверенной тебе территории хорошие
условия для существования честных людей. Тем более, что там не
один какой-нибудь захудалый добрый дух, а целый остров таковых.
Чем же, спрашивается, эти бездельники там заняты? А еще
навешали табличек дезориентирующего содержания, здесь, мол,
страна Духов, а там якобы страна Дураков. Дураки дураками, а
просветы-то пришли именно от них. Дело делают дураки. В то
время как эти на первый взгляд добрые духи занимаются
демагогией. Вот такая есть поучительная иллюстрация расхождения
слов с делами.
От страны, так сказать, дураков и вправду пришел просвет.
Изморось накрыла нас по древнему закону в тот момент, когда
лагерь был уже частично свернут, а байдарки только-только
начинали паковаться, однако к тому времени, когда мы собрались
выходить, ее окончательно унесло к добрым, если так можно
выразиться, духам, а далеко слева (то есть на западе, в
Финляндии то есть, а судя по табличкам, это и есть в стране
дураков) среди ярко-серых туч появились просветы неопределенных
оттенков. Развиднелось, в общем, в стране дураков, духи
получили по заслугам, а мы запаковали свои истекающие водой
байды и печально тронулись в путь, уповая на поддержку все тех
же дураков (финнов), которые у себя погоду уже наладили и
теперь неспешно улучшали ее в Карелии, в районе озера
Вороньего. Вот.
Тут еще ветер оказался на подхвате. То на него никто не
обращал внимания, все больше интересовались состоянием
атмосферы, а как дошло до дела, выяснилось, что ветер как был,
так и есть, и он готов приятно холодить неготовых к этому
туристов, и волны опять же просты как правда. Они заняты своим
обычным делом. Они заливают. Причем они определенно достигли в
этом деле профессионализма. Так что они заливают
профессионально. Черт бы побрал эту юбку!!! Ненавижу всех.
Достали меня все.
Тут вдруг выяснилось, что дураки победили, и ближе к выходу
из озера мы даже получили несколько секунд солнца. Это было
прекрасно. Вода вокруг сверкала, Данилов сзади сиял, настроение
просто лучилось радостью, и с умилением думалось, что самая
прекрасная в мире реакция
- термоядерная. Через эти несколько секунд солнце свалило за
облака и больше не появлялось до вечера. Вместо него появилась
в поле нашего зрения последняя из плотин - выход из озера
Вороньего.
Плотина была хороша. Ее явно построили злобные Добрые Духи.
Слив был очень широкий, но почти весь загаженный направляющими
бревнами, за счет чего очень мелкий и с сильным течением,
соответственно и плохопроходимый, притом его почти невозможно
нормально просмотреть благодаря его ширине. Единственное точно
проходимое место выглядело весьма и весьма непривлекательно.
Бревна лежали там глубже, но такая малина там недостаточно
широка. Соответственно там надо идти очень осторожно, чтобы не
нарваться ненароком на границы, опять-таки бревенчатые, этого
прохода, а вероятность этого достаточная, потому что чуть
только не так вошел в струю, начинает упорно сносить к краям.
Но это полбеды, а вообще-то еще там есть такой забавный момент,
как ступенька по окончании бревен. Там сразу, как водится,
организована бочка. Данилов все ходил и боялся, как бы нам не
сломало байдарку в тот ответственный момент, когда ее первая
половина уже пройдет ступеньку и зависнет в воздухе, но еще не
упадет в воду. Ведь наш доблестный Пельмень был в этом смысле
наиболее уязвим. И вот Данилов долго ходил вокруг плотины,
смотрел на нее и кидался в нее камнями, - очевидно, чтобы
поднять таким образом уровень воды после ступеньки и тем самым
уменьшить время зависания. Еще там ходил Ченцов А.А., и Фионин
Д.А., и прочие официальные лица, и еще лица неофициальные,
представленные группой катамаранщиков, только собирающихся
выходить, и еще там ходил один сумасшедший рыбак из той же
группы, он ничем не занимался, не обсуждал плотину, не
переживал со всеми, не собирался в путь, а угрюмо бродил
туда-сюда с удочкой и то и дело мрачно совал ее в воду. Он был
исключительно тосклив и навел на некоторых упаднические
настроения. Но мы прошли плотину нормально, без всяких проблем.
Если не считать, конечно, таких мелочей, как долгое и
бессмысленное, я бы сказал, просто покрытое маразмом
натягивание юбки перед плотиной и соответствующее слетание этой
же юбки во время прохождения, точно во время входа в бочку.
Счастливым результатом такой мелочи явилось, естественно, мое
абсолютное вымокание. Поход, прямо скажем, не то, чтобы только
начался, так что, надо полагать, именно поэтому сие
обстоятельство меня почти не тронуло. И мы поплыли дальше.
Вперед. Вперед. Подальше от всяких ультрапессимистических
рыбаков. И мы уплыли.
Кстати, в протоке, уходящей из этой плотины, было очень
приятно, - протока там неширокая, поэтому с быстрым течением, и
при этом абсолютно чистая. Там так здорово плыть по прямой, тем
более, что можно почти не грести, а двигаться тем не менее с
заметной скоростью. "После плотины, - гласит отчет, - перекат,
за ним порог Олений и Корнизозеро". Отчет прав, там и впрямь
находится порог Олений. Но прошли мы его кто как.
Первым по обыкновению срулил в неведомое Финик. За ним ушел
в порог Ченцов, успев на всякий случай сказать Лебедю, что
проходить Олений надо по центру. А сам ушел влево. Шутка
удалась. Лебедь, который до того тоже думал идти влево и
<< Пред. стр. 94 (из 787) След. >>
Список литературы по разделу