<< Пред.           стр. 4 (из 8)           След. >>

Список литературы по разделу

  Я продал больше полумиллиона книжек и заработал огромнейшие деньги. Как по волшебству исчезли долги. Стало спокойно и чисто на душе. Было на что доделать чудо-машину и запустить ее в серию. Я вложил все деньги в дело, даже не купив себе ни нового автомобиля, ни более просторной квартиры. Я был счастлив: поставил на карту все и выиграл!
  Объем прибыли зависит от степени риска. Здесь риск был очень большим, и прибыль оказалась максимальной. Я шел по пути бизнеса без подсказки, самостоятельно принимал решения, делал крупные ставки, даже шел ва-банк и постоянно выигрывал. Моя интуиция безошибочно подсказывала, что я обязательно выиграю.
  "Книжные" деньги прекрасно работали. Мы быстро развернули выпуск оборудования по производству хрустящего картофеля по всем правилам машиностроения. О нашем проекте уже знали тысячи заинтересованных людей, поэтому мы ждали многочисленных заказов. Наши линии были вне конкуренции, они способны дать сверхприбыль, создать много маленьких капиталистов.
  Однако шли дни, а наше прекрасное оборудование никто не торопился покупать. Склад забит, а денег - ноль. Опять появились долги. Людям, а мы приняли уже несколько десятков человек, нечем платить зарплату. Мне было стыдно перед работниками, перед их семьями. Страха, однако, не было, я полностью уверен, что проект состоится.
  Я опять решил обратиться к рекламе и разместить объявления во всех крупнейших газетах страны. Я шел против всех. Меня опять считали сумасшедшим, который и так уже назанимал денег, но все роет и роет свою долговую яму. Я и потом не раз убеждался: люди чаще всего остерегаются идти до конца. Как только их поджимают деньга, останавливаются на полпути. Я отправляюсь на поклон к банкирам и занимаю деньги. Мне нужна была полная победа!
  Тогда я еще не обладал знаниями о маркетинге, о спросе и предложениях, о сегментах рынка, о зависимости цены от качества и о многом другом. Я надеялся на прекрасную идею - сделать тысячи людей собственниками замечательного оборудования.
  Весь кредит я пустил на оплату рекламных услуг. Конечно, они того стоили. Но одновременно этим поступком я взял на себя всю полноту ответственности за жену, за свою маму, за людей, которые шли за мной. Командир, полководец не имеет права помышлять о поражении. Не сработал бы вариант с рекламой - я нашел бы другой путь.
  Но до победы мне снова пришлось прожить несколько очень напряженных дней, наслушаться упреков. И вдруг прорвало. Сотни звонков в день от заказчиков. Наше оборудование нужно стране, нужно людям! Самая приятная музыка, которую я тогда знал, был телефонный звонок; "Да, это фирма "Довгань". Да, есть. Да, торопитесь, очень много заказов".
  Это было торжество интуиции, веры над логическим мышлением, над примитивным подходом к великому иррациональному процессу бизнеса. Клиенты, платежи, увеличение производства в пять, десять раз! У меня выросли крылья! Я стал выше ростом!
  ...Но впереди были макроэкономические неурядицы, надлом российского хозяйства. Ужасное состояние депрессии. Разъедала обида, злость: столько времени, столько усилий потрачено на запуск производства и - все разрушено! Как будто это злой умысел, предательство!
  Я не мог ничего противопоставить перепадам рынка. Это было очень суровое испытание. Будто голос с неба сказал: "Парень, потренируйся еще!". Я не жаловался на судьбу, урок принимал с благодарностью. Все, что ни делается в жизни, - все к лучшему. Стану еще сильней, стану настоящим лидером!
  Вдруг исчезло большинство моих друзей. Местные начальники, которые раньше то и дело звали меня на презентации, свадьбы, крестины, забыли обо мне. "Элита" перестала замечать. Меня все эти званые столы и раньше не трогали, однако честолюбие было ущемлено.
  Люблю людей и верю в них. Попав в жернова испытаний, наивно думал, что они подставят плечо. На самом деле остался один на один с бедой.
  Взял листок бумаги и написал список близких друзей: Сергей Блинов, Игорь Ладонин, Виктор Лихачев... Набралось всего девять человек. И я здорово "поумнел". Оказывается, вокруг было столько пустобрехов, лизоблюдов, которые только воровали дорогое время.
  Сказал себе: "Да, мне обидно, люди неблагодарны. Но теперь проходимцы, которые назывались друзьями, показали свое истинное лицо и уже никогда не отнимут у меня драгоценное время". Вызвал секретаря и попросил ни с кем не соединять, кроме людей из этого маленького списка. Я открыт только для них.
  Однажды, когда мне было особенно плохо, представил, что я уже умер, меня больше нет. Я посмотрел на свой жизненный путь со стороны, оценил, как апостол, свои поступки и помыслы. То, что я считал очень важным, вдруг резко уменьшилось в размерах. Я потерпел катастрофу, остался без денег? Ну и что, зато у меня есть опыт, который стоит очень дорого. Я состоялся, я одержал много побед. Меня знает вся страна.
  Я, как птица Феникс, возродился из пепла кризиса. Мой дух окреп. Я был в прекрасной физической форме. Месяцами я боролся со стрессом с помощью физических нагрузок: бегал кроссы, до полного изнеможения занимался с тяжестями, обливался ледяной водой. Когда человек активно двигается, в организме выделяется "наркотик" удовольствия. Какие стрессы, какие печали? Я был полностью мобилизован для продолжения борьбы!
  ...Хожу по улицам, обдумываю, чем заняться. Я могу конструировать, я создал систему сбыта, научился продвигать продукт, овладел искусством убеждать людей, общество. Я должен поднять новый, крупномасштабный проект. Но машиностроение задохнулось, там нельзя стать большим лидером и миллиардером, нельзя создать великую компанию.
  Цель стать великим предпринимателем и войти в историю никогда не покидала меня. Я всегда был уверен, что смогу сделать что-то грандиозное. Подсознание постоянно искало новую большую идею. Не зря ученые говорят, что, когда у тебя есть цель, подсознание работает на нее круглые сутки.
  И вот я вижу сон. Будто я держу бутылку водки, и на ней написано.-"Довгань". Проснулся и был озадачен. Видение яркое, четкое. Было такое ощущение, что это не сон, а явь. Но причем здесь водка? Почему "Довгань"?
  На следующую ночь мне явился еще один сон: я держу изящный флакон с духами, на нем тоже марка "Довгань". Открываю его, вдыхаю тонкий, волшебный аромат. Я запомнил все детали, готов нарисовать пузырек, воспроизвести в объеме, в цвете, до сих пор чувствую запах.
  Я ничего не знал о водке и парфюмерии, но решил довериться руке судьбы. По порядку снов нужно было начинать с производства водки "Довгань". Мысль об этом вызывала некоторое смятение. Я предвидел, как будут обескуражены близкие и друзья. Это сегодня просто выпустить марочный продукт, а тогда еще никто из россиян не называл товар своим именем.
  Вскоре после этих вещих снов я летел в самолете в Москву и машинально листал журнал. Вдруг взгляд остановился на заметке: за один 1995 год более сорока тысяч человек в России умерло от некачественной водки. Цифры поразили меня. Такие жертвы, и страна не бурлит, правительству безразлично, негодяев, которые травят людей, не наказывают.
  Высококачественная водка "Довгань", защищенная от подделки, может стать моим вкладом в прекращение этого безобразия.
  Подталкивало к действиям засилье импортных водок. Верхние, самые почетные полки магазинов занимали "Абсолют", "Финляндия", "Смирнофф", "Распутин", "Белый орел", "Кремлевская" и т.д. Наш национальный продукт проигрывал иностранным на собственном рынке!
  Первым человеком, который попытался охладить мой пыл, была жена Лидия Ивановна: "Какая еще водка "Довгань"? Ты только что разорился! Тебя лечиться отправят!". Другой реакции я и не ждал. Я был первым предпринимателем в России и СНГ, кто вознамерился поместить свою фамилию на продукт и создать известную торговую марку, так называемый "бренд нейм". С такими планами нельзя было рассчитывать на поддержку даже самых близких людей.
  Соратникам я об этом заявил как о деле решенном: "Будем делать с вами водку "Довгань", лучшую в мире. Она победит "Абсолют", "Смирнофф" и "Финляндию" за год!". Они решили: у шефа что-то случилось с головой. Работали в машиностроении, много чего добились, а тут водка, да еще "Довгань"!
  Я действительно оказался первым в России и СНГ, кто сделал из своей фамилии громкую торговую марку и во всеуслышание заявил, что лично отвечаю за качество. Я был таким смелым еще и потому, что у нас не было денег для старта, и я надеялся прежде всего на свой потенциал. Я представил себя мощным локомотивом, который тащит за собой вагоны с водкой, соратниками, партнерами, рекламными материалами на уровень страны, международный уровень!
  На первом совещании по новому проекту всем даю задание: изучить историю водки. Времени на это - две недели. Не важно, инженер ты, слесарь или юрист. Всем знать историю, понять дух продукта, значимость - экономическую, социальную и политическую.
  Водку изобрели на Руси пятьсот лет назад в одном из монастырей. С самого начала она стала мощным источником денег для казны, универсальной жидкой валютой. Ее употребляли все, от крестьян до царей. Помещики соревновались друг с другом в производстве диковинных настоек Вся страна была покрыта сетью казенных кабаков. Над усовершенствованием национального напитка и технологии производства трудились великие ученые Дмитрий Иванович Менделеев и Николай Дмитриевич Зелинский...
  На том же совещании я обязал сподвижников за те же две недели вникнуть в технологию, изучить ингредиенты, комплектующие изделия, их поставщиков, цены. Съездить всем на соседние заводы, уговорить руководителей, чтобы показали цехи. Через две недели приму экзамен!
  Мы начали составлять рецепты нашего продукта. Первое новшество -надо разработать "мягкую" водку. Очень многим людям нравится мягкий вкус, почему я должен следовать традициям и делать "жесткий" напиток?
  Второй наш вызов косным правилам - "теплый" дизайн этикетки. Специалисты, заслуженные художники СССР смеялись надо мной. Дескать, у водки должна быть этикетка "холодная", строгая. Но я уже видел свою лучшую в мире водку. И я передал через этикетку тепло ржаного каравая, только что вынутого из печи.
  Мы поехали по ликеро-водочным заводам договариваться о производстве. Объехали больше сотни предприятий, и везде нам, чужакам, отказывали. В то время эти заводы были при деньгах, директора полны спеси. У руководителя Сызранского ликеро-водочного завода было три вертолета, чтобы летать по всяким надобностям. Мэтры отрасли качали головами: как так, они занимаются своим делом столько лет, а тут появляются какие-то ребята-машиностроители и самоуверенно говорят о лучшей водке в мире...
  Моя мечта, моя воля и вера вели меня в этом проекте. Я говорил своим сподвижникам: ищите, терпите, знайте, что через год все эти гордые директора будут сидеть в нашей приемной и вы будете решать, что с ними делать!
  Терпеть приходилось всякое: порой не было денег на самолет, на гостиницу. Однажды Юрий Иванович Сексяев приехал на машине на одно из предприятий. Когда директор спросил его, где он остановился, наш посланец начал импровизировать: я, мол, гостиницы ненавижу, безумно люблю природу, ночую в палатке - ружьишко, шашлычок, знаете ли...
  Ребята почти без денег путешествовали из города в город и наконец в Воронежской области нашли завод, который был готов с нами сотрудничать. Директор Бутурлиновского ликеро-водочного предприятия Геннадий Агафонов оценил наши предложения и дал добро на розлив. Мы радовались как дети. Казалось, можно перевести дух в бешеной гонке, темп которой мы задали сами...
  Вдруг я узнаю, что с нового года в стране входит в силу закон, запрещающий рекламировать водку по телевидению. Я поставил цель -обойти конкурентов за год. Но они уже "прокрутили" по всем каналам несметное число рекламных роликов. Какое уж соревнование с ними, если потребители ничего не будут знать о водке "Довгань"!
  Я, конечно, был уверен, что продвину свою марку, даже если мне придется пешком ходить по стране и объяснять встречным людям достоинства продукта. Но с помощью телевидения сделать это было проще.
  В любом учебнике по бизнесу сказано, что сначала изготавливается продукт, затем он ставится на полки магазинов и только потом начинается рекламная кампания.
  Пренебрегая готовностью Бутурлиновки, я все деньги, зарезервированные на производство, пустил на рекламу. Я не обсуждал этот шаг с коллективом, не устраивал дискуссий о том, что первично -производство или реклама. Я раз и навсегда подавил в себе сомнение в том, должен ли я быть с большинством, руководствоваться общим мнением. Нет, не должен, пусть даже все поголовно будут трижды умны и грамотны. Я - лидер, несу полную ответственность за сотрудников и их семьи и уже хотя бы в силу этого учитываю гораздо больше факторов, чем кто-либо из них, слушаю голос сердца, интуицию, а они не объясняются логикой.
  На очередном совещании я твердым, командным голосом сказал: все деньги - на рекламу! Это было против здравого смысла, против интересов коллектива, который давно трудился без зарплаты, без оборотных средств, а тут я еще лишаю людей продукта!
  Но никто не возразил мне, хотя тревогу и растерянность я кое в ком поселил. Реакция была такая: ну, раз шеф сказал... Это была моя победа. Люди меня поняли в трудный момент - по наитию, без аргументов - и поверили мне.
  У меня не было возможности, какая есть у западных коллег: взять кредит на десять лет под пять процентов годовых. Скромная сумма, перенацеленная мною ни рекламу, была одним-единствен-ным патроном, с которым я должен был попасть в "десятку". Команда была уверена, что я смогу!
  Семена уверенности в успехе проросли. Изо дня в день, тысячи раз я повторял: ребята, мы станем чемпионами! Я знал, что как только команда поверит в меня, нас уже ничто не остановит. Если двадцать, десять, даже пять человек страстно верят в одну идею, появляется гигантская сила. Мир начинает вращаться вокруг этих людей.
  Я запрыгнул в последний вагон и провел блестящую рекламную кампанию. Все захотели купить наш напиток. Возник ажиотаж, шел вал крупных заказов.
  Рынок отнесся к водке "Довгань" не как к очередному новому товару. Отечественный продукт под персональной маркой, гарантия качества, защита от подделки были прорывом, надеждой всей российской экономики. Наша реклама прогремела как гром среди ясного неба. Мы сделали именно то, в чем больше всего нуждалась истерзанная кризисом орана. Я угадал эту потребность! Мы были опять в фаворе.
  Но продукта в нашем распоряжении все не было, поскольку партнеры в Бутурлиновке не начинали розлив без предварительной оплаты. Но когда мы за месяц набрали заказов на десять миллионов бутылок, а директора других ликеро-водочных заводов, забыв о былой гордости, стали в очередь за получением нашей лицензии на производство напитка, Агафонов дал команду начать работу без денег.
  Вообще-то ему не о чем было беспокоиться. На его заводе мы уже организовали дополнительный, свой контроль качества водки "Довгань", но чтобы создать его по всей стране, требовалось время. Мы не собирались отдавать лицензии без жесткой системы контроля, иначе был риск загубить торговую марку, бросить тень на мое имя. Никто из нас не пожалел о том, что мы могли заработать на ажиотажном спросе лишние десятки миллионов долларов - немалое состояние.
  Наконец, из Бутурлиновки пришли две долгожданные фуры. Можно было начинать продажи. Я дал задание Юрию Сексяеву, как большому дипломату, съездить к оптовикам и предложить им цены на уровне лучших импортных водок - тех же "Смирнофф", "Абсолют", "Финляндия".
  Сексяев употребил все свое искусство, но не добился согласия. Оптовики уперлись: мол, отечественный продукт не может стоить, как импортный. Видимо, причина была в том, что так относились к российским товарам многие, если не все. Даже в нашей команде были мнения, что русская водка не может быть такой дорогой и мы рискуем остаться без покупателей.
  Я выступил перед коллективом, взывая к амбициям, патриотическим чувствам. Пришлось даже повысить голос, кричать: водка -наш национальный напиток, как коньяку французов, виски у англичан. Мы сделали лучшую водку в мире и не имеем морального права стать ниже зарубежных конкурентов, иначе нас не будут уважать. Человек так устроен, что за ценой видит рейтинг и качество продукта. Стоит только пойти на поводу у оптовиков, прогнуться, - и все, нам никогда не перегнать иностранцев. Мы должны победить их не только по числу проданных бутылок, но и по объему прибыли!
  Людям просто не хватало национального достоинства, и они не могли уважать наш продукт больше, чем иностранный. Хотя мы же сами, в дополнение к заводскому контролю, в независимых лабораториях тщательно проверяли каждую партию водки на сивушные масла, альдегиды, кислотность, на жесткость воды и не сомневались в достоинствах товара, в знак чего к каждой бутылке вручную прикрепляли паспорт качества. Я был абсолютно уверен, что наша водка превосходит все "абсолюты" и "Финляндии". Хоть чуть-чуть, хоть на полцента, но наш продукт должен стоить дороже, чем импортные аналоги.
  Сексяев едет к партнерам второй раз - снова отказ. "Будем ждать, -хладнокровно заявляю я. - Дешевле не отдадим!" Если бы я тогда дрогнул и снизил цену, мы проиграли бы сражение.
  Все решилось неожиданным и изумительным образом. Фуры с водкой разгрузили на складе. Грузчики случайно узнали, в чем причина промедления с продажей, и попросили продать им ящик напитка по нашей цене. В отличие от многих других грузчиков, они взяли водку не для своего употребления, а для перепродажи -сделать маленький гешефт. Ребята сделали наценку в пятьдесят процентов, и товар разлетелся. Возбужденные этим фактом, они прибежали к нам, взяли еще десять ящиков и мгновенно продали их с наценкой сто процентов!
  За какие-то часы предприимчивые грузчики успели раз пять или шесть обернуть свой стартовый капитал, все повышая и повышая цены, пока спохватившиеся оптовики в драку не растащили весь товар.
  Начался бум вокруг водки "Довгань". Стартовали мы в конце 1995 года. А в следующем, 1996 году, на территории России нашей водки было продано в десять раз больше, чем напитков "Смирнофф", "Абсолют" и "Финляндия" вместе взятых. За год мы сделали самую известную водку в СНГ, ставшую символом успеха. Если на праздничном столе стоит водка "Довгань", значит, дела у людей идут хорошо и все в полном порядке!
  Разворот дел требовал перенести штаб-квартиру компании в столицу. Первыми обосновались в Москве я и Александр Коновалов. Поселились мы в арендованном коттедже. В домике почти ничего не было. Мы купили две кровати, кастрюли, тарелки, из продуктов - пельмени и суп в пакетах, чтобы не тратить время на кухонные дела.
  Мы поставили на огонь кастрюльку с полуфабрикатом из пакета, а чтобы суп был наваристее и одновременно приготовилось второе блюдо, мы положили туда замороженные пельмени...
  Еда волновала нас постольку-поскольку. Мы тут же засели за планы и расчеты. На улице было холодно, шел снег. В коттедже, долгое время стоявшем без жильцов, тоже было весьма прохладно, и мы работали в зимней одежде. Писали, считали, спорили, а тем временем на плите поспевало кушанье "два в одном".
  Сели ужинать, и выяснилось, что мы забыли купить ложки. Какие пустяки: зачерпывали варево чашками и с аппетитом поглощали необычный суп.
  Помню, мы два дня не выходили из коттеджа, занимаясь планированием. Сбегать за ложками было недосуг, и мы питались таким же странным образом.
  Мне очень нравится такая студенческо-холостяцкая жизнь. Это были удивительные, напряженные, интересные дни. Мы с раннего утра до позднего вечера плодотворно трудились, в паузах съедали "деликатесы", много шутили, смеялись - прекрасная разрядка перед очередным витком бизнеса!
  Мы искали большое, грандиозное нечто, чего никогда не было. Я делю бизнес на две категории - эволюционный и революционный. Мне ближе второй. Создаешь принципиально новый товар или услугу и делаешь маленькую революцию.
  Кто-то открыл туризм как индустрию бизнеса. Кто-то сделал отраслью страхование. Кто-то изобрел растворимый кофе и наводнил им весь мир. Знаменитый японский предприниматель Акио Морита придумал плеер. Ныне, когда эти наушники и коробочки носит чуть ли не половина жителей Земли, никто не усомнится в его необходимости. Но в момент появления идеи партнеры и компаньоны Мориты не верили, что такой прибор будет покупаться. Давали отрицательный отзыв и ученые, специалисты по маркетингу. Дескать, зачем человеку такая штука, которая может только воспроизводить, ничего не записывая.
  Но Бог уже вдохнул уверенность в Мориту, который твердо заявил: если мы не продадим сто тысяч плееров, я уйду с должности председателя совета директоров компании. Великий японец даже занизил цифры: было продано не сто тысяч, а двадцать два миллиона плееров. Фирма получила астрономическую прибыль!
  Революционный бизнес связан с огромным риском. Подчас на карту ставится все. Правда, и отдача от таких проектов несравнимо выше, чем от спокойного движения по проторенным дорожкам. Только так можно законным образом получить сверхприбыль, потому что вы оказываетесь впереди конкурентов на целые годы и все сливки достаются новатору.
  Вы вкладываете в продукт или услугу все, что у вас есть, - деньги, время, душу, нервы, но при этом не имеете никакой достоверной информации, насколько ваше детище нужно людям. Когда я делал линии по производству хрустящего картофеля, оборудование для мини-пекарен, выпускал водку "Довгань", никто не мог дать гарантий, что это будет раскупаться. Строя новый бизнес, я мог полагаться только на чутье, подсознательную уверенность в победе. Именно они обеспечивают прорыв. Интуиция, желание, вера - вот факел, который освещает путь в нехоженом, первозданном лесу.
  Обычная логика, расчеты специалистов, оценки экспертов не срабатывают в условиях революционного бизнеса. Научный аппарат здесь бессилен, знатоки обманываются в прогнозах. Но тем приятнее лавры победителя!
  Большинство людей ведет правильную размеренную жизнь, добросовестно трудится, но довольствуется очень скромными плодами. Иногда кто-то из них задает себе вопросы: почему я беден? отчего неизвестен? где моя слава? Но ведь с оценкой "хорошо" нельзя рассчитывать на высший приз. "Хорошо" обеспечивает только посредственные жизненные блага и равнодушие окружающих. Ничего не остается делать, как сетовать на плохие обстоятельства и несправедливость судьбы.
  Для того, чтобы жизнь изменилась, нужно делать все только на "отлично" - быть первым! Проведем параллель со спортом. Лишь чемпионы получают всё полной мерой: золотую медаль, признание, славу, деньги. Серебряные призеры сильно отстают от них, хотя спортивные результаты порой отличаются на ничтожно малую величину. Обладатели третьих мест становятся еще на ступень ниже, а тем, кто еще дальше, - четвертым, пятым, шестым - чаще всего не достается ничего.
  К Олимпийским играм готовятся миллионы спортсменов. А мир знает только чемпионов. Шесть миллиардов жителей планеты рукоплещут лишь единицам, лучшим из лучших, тем, кто совершил незаурядное, перед которыми на дистанции никого нет!
  Моя страсть и упоение - быть первым. Новые идеи, неожиданные решения приходят именно тогда, когда метишь в чемпионы, целишься в яблочко.
  Эволюционный путь в бизнесе более распространен. Он предполагает постепенное улучшение товаров и услуг. Для общества это столь же важно, как и революционные скачки.
  Тот, кто не хочет рисковать, может выпускать, например, цветные карандаши или прохладительные напитки. Подобные товары будут гарантированно востребованы. Люди всегда будут рисовать, как и утолять жажду. Но отвоевать себе место на этих до предела занятых рынках нелегко. Чтобы отнять у конкурентов хотя бы один процент прибыли, нужно каждый день и каждый час, методично и упорно шлифовать все звенья эволюционного бизнеса, начиная с самого продукта и кончая работой с потребителями.
  Это годы спокойной, кропотливой работы, точно спланированное будущее, финансовая стабильность - шаг за шагом, песчинка за песчинкой, сантиметр за сантиметром, процент за процентом.
  Два столь разных метода бизнеса не противоречат друг другу. Свою великую компанию мы строим, используя и революционный, и эволюционный подход. Это наш стратегический и тактический плюс.
  И еще о тайнах духа. Наши мысли материальны. Они имеют скорость и массу и распространяются во Вселенной. Можно предположить, что между этими флюидами есть взаимодействие и связи. Группа единомышленников, имеющих общую мечту, великую, добрую цель и огромную страсть, может породить интегрированную сверхмысль, направленный пучок духовной энергии.
  Если один физически сильный человек возьмет груз в сто килограммов, то десять таких силачей поднимут тонну. Но такой счет, по-моему, неприменим в духовной сфере. Десять соратников смогут поднять не тонну, а намного больше. Их невидимая энергия может повлиять на миллионы людей, вовлечь в партнерский бизнес, подвигнуть к развитию и самосовершенствованию.
  Наша великая компания и есть, прежде всего, гиперболоид энергии мысли и чувства. Продукты, маркетинг, технологии очень важны, однако сегодня они вторичны. На первом месте - воля, эмоции, чистота помыслов моих сподвижников, партнеров, друзей. Мы все абсолютно разные и не приемлем унификации. Но у нас одна светлая, гуманная мораль, и мы едины в движении к цели. Что может быть выше счастья слиться в этом духовном потоке, меняющем мир к лучшему!
 
 ПРЕКРАСНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
 
  Эта глава - откровение. В ней немало такого, что обычно скрывается от посторонних глаз. Но я хочу, чтобы друзья, близкие люди, партнеры знали обо мне все, принимали таким, какой я есть. Думать, говорить и делать одно и то же, не иметь двойного дна - великое преимущество честного образа жизни. Огромное благо -быть открытым, искренним и понятым людьми.
  Ненавижу ханжей и хитрецов, пытающихся скрыть свое истинное лицо. Многого они не добьются: любая ложь обязательно вскроется. И совершенно неприемлемо двоедушие в лидерах. Настоящий, стопроцентный руководитель должен всегда быть самим собой.
  Убежден в том, что лишь открытый, честный лидер может привести людей к большому, прочному, настоящему успеху. Моя предельная откровенность - гарантия того, что мои соратники, зная всю правду, никогда не будут разочарованы.
  Лет в четырнадцать, на границе детства и юности, я, как и все, находился в тревожном и сладком томлении. Я чувствовал, что взрослею, видел признаки этого. Если раньше зеркало было для меня бесполезным предметом, то теперь я пытливо вглядывался в свое отражение. Вот светлый пушок над верхней губой заметно потемнел. Если тайно сбрить его отцовской "безопаской", то, наверное, вырастут настоящие усы.
  Мальчишеские игры, проказы разонравились. Я уже другими глазами смотрел на девчонок в классе, вдруг заметил их приятные округлости, иные, чем у нас, повадки и понял, что это - существа какого-то другого, неизвестного мира. Впервые в жизни задумался над тем, интересен ли я им, и как попасть в запретную страну, о которой слышал и мечтал.
  Зов природы становился сильнее с каждым днем. На улице я украдкой заглядывался на красивых девушек и женщин, мысленно раздевая их, и меня бросало в жар. Если в переполненном автобусе мне попадалась молодая соседка и я случайно касался мягкого, упругого тела, ловил запах волос, кожи, то моя плоть мучительно восставала. Я боялся, что кто-нибудь это заметит, и не знал, куда
  166деться от стыда. Я сгорал от пробудившихся желаний и жил в предчувствии чего-то невыразимо приятного, волшебного, что связано с познанием женщины.
  До первой любви оставался один шаг, и вот мое сердце затрепетало, наполненное ярким, радужным, неизведанным чувством. Объектом обожания стала ослепительно-красивая девушка Света, в которой смешалась кавказская и славянская кровь. Но как подойти к небожительнице, как сказать о чувствах, захлестывавших меня, как дотронуться до обворожительного тела?
  Ответов не было. Задавать вопросы взрослым я стеснялся. Книг об отношениях полов тогда не было вовсе. О том, что происходит с мужчиной и женщиной, когда они наедине, я догадывался по репликам старших ребят, часто грубым, сальным, да сценкам спаривания домашних животных. Фильмы в то время были настолько целомудренны, что представить, как ведут себя в спальне взрослые, было невозможно.
  В одной умной книге я вычитал, что любовь - это шаг к бессмертию. Рождение детей - способ передать своим наследникам частичку плоти, оставить след в будущих поколениях и таким образом продлить свою жизнь на Земле. Задача каждого мужчины - улучшить свой род. В этом -смысл подсознательной погони за самыми красивыми, жизнерадостными, энергичными, цветущими женщинами. Теория красивая, но как приложить ее к жизни, я не знал.
  В то время я уже активно занимался греблей и в деталях усвоил, что нужно делать, чтобы получить чемпионские лавры. Тренировки, соревнования - это была моя стихия. При этом на алтарь спортивных побед бросались и личная жизнь, и образование, и развлечения, и любовь. С девушками я, крепкий, закаленный спортсмен, был совершенно беспомощен, как впервые севший в лодку щуплый соседский малец, навечно освобожденный от физкультуры.
  Я потерял голову и думал только о Свете, искал повод, чтобы оказаться рядом. Желание действовать сменялось сомнениями, неуверенностью в себе. Страх и стыд порой совершенно подавляли меня. Я настраивался по целому дню, чтобы только подойти к ней и задать какой-нибудь вопрос, попросить тетрадку или книжку.
  Девушка не убегала от меня, выполняла мелкие просьбы, но как-то обыденно, равнодушно. Я с ужасом убеждался, что в ее отношении ко мне нет ничего любовного, что мы просто школьные товарищи.
  Я ценил себя невысоко, считал глупым, некрасивым, даже уродливым, ничтожным - каким-то гадким утенком, который не достоин ее, богини. Я не знал, куда деться, истязал себя нелепыми вопросами. Но втайне надеялся на милость красавицы. Каждый вечер я как бы случайно оказывался около ее дома, смотрел на розовые шторы в окне на пятом этаже и мечтал, что вот она случайно выйдет, поздоровается, и на меня свалится счастье проводить ее по темным улицам.
  Но чудес не происходило. Я чувствовал свою робость и неуклюжесть, осознавал страх и от этого становился еще более закомплексованным. Наверное, нынешние юноши меня не поймут. В век виртуального общения и скорых сексуальных контактов все, возможно, проще. Нравится девушка - дай ей это почувствовать, добивайся своего: ухаживай, увлекай, соблазняй. Но я на это решиться не мог!
  Иногда моей храбрости хватало на то, чтобы зайти в ее подъезд, подняться до третьего этажа, но потом решимость улетучивалась, я поворачивался и пулей летел вниз. Дома я пытался переключиться на какие-то дела, но потом опять думал лишь о том, как дойти до рокового пятого этажа. Я считал ступеньки, кровь стучала в висках, в глазах темнело, словно это был не я, тренированный, сильный спортсмен, умеющий побеждать, а тихоня с нездоровым сердечком.
  Сегодня я знаю, что у моей робости перед любимой девушкой были невероятно глубокие корни. Сексуальное закрепощение людей было просто необходимо духовным и светским властям: человек должен был постоянно испытывать комплекс неполноценности, чувство вины, терзаться выбором между навязанным чувством долга и своим естественным, божественным желанием любить, заниматься сексом. Поколения религиозных властителей потрудились над тем, что даже мысли об "этом" считались постыдными, грешными. Ведь людьми с чувством вины легко управлять.
  В наше время коммунистическая партия следила за моралью не менее строго, чем в былые века христианская церковь. Я был обычным советским пареньком, подпавшим под эти запреты. Я стыдился в мыслях половых отношений, но не мог побороть неодолимую тягу к девушкам. Я не мог разобраться в себе. Но этого от меня и не требовалось: я должен был вести себя так, как принято. Иначе мое поведение вышло бы за рамки дозволенного, и я стал бы изгоем. Тот, кто совершал так называемые аморальные поступки, не имел перспектив в коммунистическом обществе.
  Может быть, по умению управлять государством вожди советского периода были не так уж плохи. Но то, что они культивировали строгую мораль и обкрадывали наш внутренний мир, ограничивая право на любовь, останется их большим грехом. Нравственность в их трактовке лишила телесных радостей миллионы людей. А те, кто им предавался, чувствовали себя ущербными. Душевный комфорт разрушался под грузом навязанных моральных проблем. Личности раздваивались между тем, что предписывалось, и тем, к чему звала природа - к естественным и правдивым человеческим отношениям. Ситуация ужасная: ведь любовь к женщине, тяга к ней - это не только голос плоти, это и мощная потребность творить, создавать.
  Профессиональный спортсмен не имеет свободного времени. До дня прощания со школой я не знал, что такое танцы. Пьянящая атмосфера выпускного вечера, тайком выпитое шампанское сделали возможным невозможное. Я вибрировал от волнения. Наш скромный актовый зал казался сказочным чертогом. Я увидел, как ребята приглашают девушек, как соединяются их руки, как словно бы случайно они касаются друг друга, а наиболее храбрые танцуют в обнимку. Меня, как молния, пронзила дерзкая мысль о том, что и я могу пригласить мою Свету, ощутить ее волнующее тепло, без слов, глядя глаза в глаза, выразить бесконечную любовь к ней.
  Меня бросало то в жар, то в холод, сердце бешено колотилось, в висках стоял гул. Я набрал полную грудь воздуха и пошел к своей возлюбленной. Мне казалось, что грохот шагов потрясает мир. Она о чем-то говорила с подругой - такая близкая и в то же время далекая, взрослая. Вместо школьной формы и косичек - очень красивое платье, праздничная высокая прическа. Принцесса, фея! Вот она заметила меня, смотрит в мою сторону. Отступать поздно, и я что-то лепечу непослушным, каменеющим языком. Света, поняв, в чем дело, делает движение навстречу. Свершилось!
  Сбывалось то, о чем мечталось годами. Я, как драгоценность, нес ее руку, чувствовал потрясающий изгиб ее талии, ощущал ее дыхание. Я был близок к помешательству. Все плыло в жарком тумане. В отчаянном, героическом порыве я нашел ее губы и поцеловал!
  Это был мой первый в жизни поцелуй. Я задыхался от неожиданной радости, от самых радужных надежд. Мир взорвался огромным красочным фейерверком. Выпускной вечер стал волшебным, феерическим праздником. Все окружающие казались милыми, приятными, сердечными людьми. Я готов бьш обнять каждого одноклассника, поклониться каждому учителю!
  А ведь это было лишь мимолетное прикосновение к губам возлюбленной. Скорее всего, Света не придала этому особого значения. Мальчишка во время танца странно себя вел: краснел, напрягался, вздыхал и неумело чмокнул ее. Но юношеская романтическая любовь тем и трогательна, что каждая мелочь приобретает космический масштаб. Мы получаем от любимых совсем немного, но даже один благосклонный взгляд способен перевернуть мир. Мне бесконечно дороги воспоминания о пробуждении чувств, о девушке, которую я обожал, о себе, влюбленном, неопытном, мятущемся парнишке.
  Наш выпускной, как и у предыдущих поколений десятиклассников, закончился встречей рассвета. Но последующие дни оказались горькими. Я узнал, что моя возлюбленная встречается с другим парнем. Я не находил себе места, страдания были невыносимыми. Но я не мог ни с кем разделить мое горе и носил эту боль в себе.
  В мире гребли я давно был взрослым человеком, чемпионом России и Союза, мастером спорта СССР. Мне не было еще и семнадцати, когда меня пригласили на тренерскую работу. Вскоре после выпускного мне пришлось уехать на сборы в Краснодар. Я отправлял в Тольятти письмо за письмом, написал, наверное, сотни пылких посланий. Молил Бога об одном: чтобы позволил увидеть мою любимую, прижаться к ней, доказать, что люблю ее всех сильнее и крепче. Трепетал, ожидая ответа. Но его не было...
  Судьба вновь свела нас, когда в моей семье произошла трагедия -погиб брат Валентин. Я был убит горем. Это было написано на моем лице, да и все знали, как я любил брата. Света сама подошла ко мне с простыми словами утешения, и они стали бальзамом для моей исстрадавшейся души. Конечно, я тут же возвел ее участливость в немыслимую степень, одна мечта обгоняла другую. Мы начали встречаться, и мне уже мерещились ее ответные чувства.
  Увы, это продолжалось недолго. Я снова увидел ее с другим парнем. Было видно по всему, что он - не случайный спутник, а мой счастливый соперник. Я стоял как громом пораженный. Мысли одна другой горше роились в моей голове. Значит, наши встречи объяснялись одним состраданием.
  Жгучая обида переполнила мою душу. Струна обожания, привязанности к Свете, натягивавшаяся в течение двух лет, вдруг лопнула. Я ощутил, как спадают чары и улетучиваются сладостные грезы. Сердце мое опустело, я был свободен.
  Но тело жило своей жизнью. Романтическая любовь и плотское желание идут в юности разными дорогами. Несмотря на охлаждение к Свете, я был до предела "озабочен" и постоянно думал, как стать мужчиной. Проблема вырастала до небес, поскольку психика моя была совершенно изуродована постоянными самоограничениями, запретом на первородный грех. Если в спорте я был героем, творцом, то здесь -робким ягненком, настолько придавил меня комплекс неполноценности.
  Я поехал на сборы в маленький поселок Абрау-Дюрсо, знаменитый курортом и винами. Но для спортсменов отдых и алкоголь не существуют. Нас ждали только изнурительные тренировки. Я думал, что колоссальные нафузки вытеснят переживания, остановят болезненное самокопание. Но основной инстинкт напоминал о себе даже тогда, когда я валился с ног от усталости.
  Я перестал ждать случая, милости судьбы, и дозревал до решительных действий, до того, чтобы снести все преграды. Так ломится через чащу на зов матушки-природы дикий зверь или скачет по камням идущая на нерест рыба. К тому же я оказался в отстающих. Многие товарищи по команде, мои сверстники, давно обскакали меня, освоив мужскую, активную роль: назначали свидания, обнимались, целовались и склоняли девушек к таким делам, которые являлись мне лишь в розовых мечтах.
  Словно в спорте, я поставил себе цель - в течение месяца стать мужчиной. Вокруг было немало красивых, соблазнительных девушек, и некоторые относились ко мне очень благосклонно. Жребий брошен!
  Я положил глаз на прекрасную юную женщину. Она работала в столовой. Ей, как и мне, шел восемнадцатый год. Она была замужем и у нее уже был ребенок. Видимо, семейная жизнь ее была не очень удачной, потому что она с нескрываемым интересом посматривала на веселых молодых атлетов, сметавших трижды в день целые горы еды.
  Однажды, когда наши взгляды встретились, между нами проскочил электрический разряд симпатии и желания. Я понял, что эта красавица готова подчиниться мне, что она хочет того же, что и я. И вот мы начали смущаться, краснеть, мучимые одной мыслью - как осуществить то, о чем мы договорились глазами.
  Мы всей командой жили по двое в одной маленькой гостинице. Пригласить мою подругу в номер означало скомпрометировать ее. Я знал, что она боялась огласки: поселок небольшой, все всё друг о друге знают, новости разлетаются мгновенно.
  Я поступил, как опытный любовник, - в частном доме-мазанке на тихой улочке снял комнату для свиданий. Правда, когда я разговаривал с хозяйкой, решимость едва не изменила мне. Мне казалось, что эта старая, глуховатая женщина насквозь видит, для чего нужна комната с кроватью, и сгорал от стыда и смущения. Но старушка не выразила никаких эмоций. Позже я узнал, что ее интересовали только деньги, которые она полностью тратила на местное вино.
  Комната мне понравилась - белые стены, чистенькие половички, слоники на комоде. Большую часть помещения занимала довольно большая кровать, накрытая покрывалом с рюшечками. Меня бросило в жар, когда я представил, что произойдет на этом ложе любви.
  В перерыве между тренировками я забежал в столовую, отозвал девушку в сторону и, волнуясь до невозможности, пригласил ее в гости в бабушкину комнату. Зная об ее опасениях, я предложил идти порознь. С точки зрения конспирации получилось неплохо. Девушка пришла к бабулькиной мазанке с одного конца поселка, я с другого. Я деликатно отвернулся, давая подруге возможность раздеться и нырнуть в постель...
  Я боялся выдать свою неискушенность и невообразимое волнение. Плоть моя мучительно восстала еще в столовой. Я боялся, что это заметят люди, и прикрывался газетой "Советский спорт". В комнате я уже весь горел, меня била дрожь, в висках отдавались удары тяжеленных молотов. Шорох снимаемой одежды, щелчки застежек казались гулом бури, ломающей деревья. Решительный момент приблизился вплотную...
  Что произошло потом, помню слабо. Я был подобен летчику, преодолевающему звуковой барьер: перегрузка, удар, и ты - в солнечном царстве свободы, запредельных скоростей. Я очень переживал, все ли я правильно делаю, и при этом был полностью поглощен собой.
  Мне и в голову не приходило, что нужно позаботиться об удовольствии девушки. Да и сам я в угаре и потрясении не испытал прелести секса. Подруга, наверное, недоумевала, почему я так странно себя веду, куда так тороплюсь. Скорее всего, я разочаровал мою возлюбленную. Но я точно знал, что я сделал то, к чему давно стремился, - стал мужчиной!
  Бурная радость распирала меня. Я несся к гостинице, как на крыльях, впервые ощущая чудесную легкость внизу живота. Влетаю в номер. Видимо, я был так взъерошен, что Олег Филиппов, лежавший на кровати, удивленно привстал. С криком: "Все, я больше не мальчик!" - разбегаюсь и бухаюсь в постель. Мне не терпелось поведать товарищу о своем подвиге. Но уже наступало время вечерней тренировки, и мы побежали на построение.
  С этого момента моя карьера мужчины-любовника начала развиваться не по дням, а по часам.
  В тот же день, вечером, меня пригласил в свою компанию бригадир строителей, ремонтировавших гостиницу. Это были вольные шабашники, работавшие по договору. Я восхищался их руководителем - умудренным жизнью человеком, интересным собеседником. Он был при деньгах и щедро их расходовал. Бригадир тоже почему-то выделил меня из массы спортсменов-гребцов, и мы водили дружбу. Мне было семнадцать, а ему - под пятьдесят.
  Бригадир организовал застолье в библиотеке, поскольку ею заведовала его подруга. Я едва не упал со стула, когда появилась еще одна гостья - яркая, веселая, ослепительно-красивая женщина в элегантном кожаном плаще и высоких сапогах. Ее со вкусом подобранный наряд, косметика, духи были предметом жутчайшего дефицита. Бригадир шепнул мне, что это жена капитана дальнего плавания. Тогда люди этой профессии, ходившие "в загранку", имевшие валюту, считались кем-то вроде сказочных принцев.
  В тот вечер я не пошел на ужин. Рядом с этой красавицей я готов был забыть не только о еде, но и обо всем на свете. Посуды почти не было, и бригадир разливал шампанское по пол-литровым банкам. Мы что-то горячо обсуждали, вспоминали смешные случаи, смеялись. Я соблюдал спортивный "сухой закон" и только для вида прикладывался к своей банке. Но я был пьян без вина. На меня накатывались пряные волны ее явно не нашей парфюмерии. Когда она откидывалась, заливаясь смехом, упругие выпуклости под платьем призывно подрагивали. Лучистые, выразительные глаза, мягкие, чувственные губы, нежная, белая кожа, -все говорило о том, что рядом со мной - царица любви.
  Я с удивлением и восторгом заметил, что интересен ей, что ее реплики, ободряющие улыбки, выпяченная грудь адресованы в первую очередь мне. Видимо, робкий, стеснительный, неинтересный для женщин юнец во мне умер, и за несколько часов развилось что-то сильное, властное, мужское. На короткое время, может быть, на секунду, как бы случайно, она положила свою руку поверх моей. Но этого было достаточно, чтобы меня пронзил сильнейший электрический разряд...
  Мы вместе выходим из библиотеки. Я беру холеную красавицу за руку и веду в сторону "моего" домика. Она послушно следует за мной. Мы ускоряем шаг, затем бежим со всех ног, охваченные страстным желанием...
  И вот мы взбегаем на крыльцо того домика, в котором я всего несколько часов назад так ничего и не понял, хотя и преодолел свой комплекс девственника. Бабуля открыла дверь и бровью не повела, увидев меня с новой женщиной. Кровать была аккуратно заправлена, словно здесь не бушевала буря, унесшая мою невинность.
  Теперь все было по-другому. С меня словно спали оковы. Я не ждал, пока подруга избавится от одежды. Я не боялся до нее дотронуться -торопливо раздевал ее, то и дело путаясь в пуговках и застежках.
  Девушка игриво отбивалась, но при этом только помогала мне. Было видно, что игра возбуждает ее. "Подожди чуть-чуть!" - предостерегала она меня от излишней поспешности. А у меня и в самом деле мелькало желание одним мощным рывком располосовать сверху донизу импортный наряд.
  Если в первый раз я делал все интуитивно, методом проб и ошибок, то теперь в нашем дуэте был дирижер. Моя возлюбленная деликатно и тактично взяла на себя роль руководителя. У нее был дар любовных утех и фантастическое умение. Я безоглядно отдался ей, и до самого утра меня несла река нежности, тепла, сладострастия, укутывала атмосфера добра и счастья. Шепот моей подруги был сладкой музыкой. За ночь я услышал добрых слов больше, чем за всю предыдущую жизнь. У меня возникло ощущение, что мы знаем и любим друг друга тысячу лет.
  Меня охватила эйфория. Я забыл, кто я есть, и что было прежде, не думал ни о родителях, ни о спорте, ни о своей первой любви. Я потерял ориентацию во времени и пространстве. Все в мире остановилось. Она ласкала меня, отдавая себя без остатка. Мы занимались любовью семь раз, и я мгновенно восстанавливался. Меня вновь и вновь возбуждали ее нежные прикосновения, страстные поцелуи самых отзывчивых мест, вызывающие желание немедленной близости, продолжения любовной феерии.
  Эта ночь перевернула мою жизнь. Я благодарен судьбе, пославшей мне выдающуюся учительницу. С талантливой, нежной и доброй подругой я за одну ночь прошел университет любви. Застенчивый, нерешительный мальчик за считанные часы превратился в страстного, умелого, неиссякаемого любовника. На все отпущенные годы она зажгла во мне жаркий огонь Казановы, Дон Жуана и предопределила мои будущие бурные, страстные романы и увлечения.
  Мы расстались даже не утром, а днем. Я впервые взглянул на часы - пропущены зарядка, завтрак, первая тренировка. Но это грубейшее нарушение спортивного режима вызвало лишь слабый укол совести. Так же слегка шевельнулось и пропало чувство содеянного греха: я совратил чужую жену. Любовный хмель еще кружил мою голову, а душа ликовала и пела.
  Многочасовые и очень интенсивные сексуальные упражнения, море ласки, нежности, страстных поцелуев совершенно обессилили меня. Я ступал нетвердо, меня по-прежнему укачивал волшебный вальс. Горячее южное солнце светило, как в тумане. Горлицы грудными голосами ворковали песню покоя. Хотелось в каком-нибудь укромном местечке броситься в мягкую траву и спать, спать, спать...
  Но я как железный спортсмен держал курс на гостиницу. Олег встретил меня возмущением, упреками: куда я пропал и почему не предупредил. Ему пришлось врать тренерам, что я вышел на зарядку раньше всех и побежал другой дорогой. А я в ответ: "Олежка, извини, но и ты на моем месте забыл бы все на свете. Я испытал такое!". Но у меня явно не хватало слов рассказать другу о фантастической ночи с богиней секса - красавицей-женой капитана. Олег усмехнулся: "Ладно, ты бы на себя в зеркало посмотрел!". Вид был еще тот: щеки ввалились, под глазами темнели круги, взгляд был, как у вконец измученного человека.
  Впоследствии к ярким, сладостным переживаниям примешалась большая доза стыда. Восприятие секса как чего-то запретного, греховного не оставляло меня. Я стеснялся своего любвеоби-лия и все время хотел остановиться, чтобы стать "правильным", похожим на положительных героев советских кинофильмов и книг. Правда, я все время откладывал момент перехода в разряд образцовых советских людей, разрешая себе еще чуть-чуть, немного погулять.
  Через годы я прочитал историю одного святого, который в молодости был страстным любовником и тоже не в силах был себя ограничить. Он слал Всевышнему такую молитву: "Господи, я Тебя бесконечно люблю, буду служить Тебе всю жизнь! Но разреши мне начать эту службу попозже, дай мне еще немного насладиться любовью телесной!".
  Я отделил отношения полов от чувства греха, когда мне было за тридцать. С тех пор я не раскаиваюсь в "грехах молодости". Наоборот, уверен, что все делал правильно: на то и даны нам молодые годы, и благодарю судьбу за то, что бросила меня в водоворот любовных приключений.
  Любовь - в высшей степени богоугодное дело. Никто не станет спорить, что она смягчает душу, снимает негативное напряжение, агрессию, стимулирует проявление лучших человеческих качеств. Чем больше люди занимаются любовью, тем меньше конфликтов, насилия, меньше потребность в алкоголе и наркотиках. Любовь -это мощный всплеск творческой энергии.
  Так пусть же мир наслаждается любовью! С любовью в сердце человек превосходит себя самого. Его потенциал возрастает во много раз. Задачи, казавшиеся сверхсложными, без труда находят свое решение. Любовь дает крылья, дарит вдохновение.
  Конец любви - конец творчества. Владимир Яковлевич Ворошилов, создатель известной телевизионной передачи "Что? Где? Когда?", как-то сказал: "Если я утрачу тягу к женщинам, то брошу заниматься искусством". Мастеру было за семьдесят, когда у него родился ребенок. Любовь и женские прелести волновали его едва ли не до последних дней.
  Сторонников этих идей на Земле все больше и больше. В Германии прошла большая выставка, посвященная эротике. При том, что билеты стоили бешеные деньги, ее посетили триста тысяч человек Раньше, представив подобную экспозицию, я бы поежился. Мол, нельзя, невозможно выставлять напоказ интимные вещи, это признак падения нравственности. А сегодня я думаю, что рождается культ, посвященный светлой страсти, всепобеждающей любви.
  Впрочем, правильнее сказать - возрождается. В древнем языческом мире секс обожествлялся. В Индии еще сохранились храмы, посвященные любви, фаллосу, наслаждениям. Я бы построил новые святилища, в которых воздавались бы моления любви и женщине -источнику жизни, вдохновения, творчества, наслаждения. Лучшая, прекрасная половина человечества - это не просто красивые слова. Это действительно так!
  Волнующие минуты любовных страстей и переживаний, фантастическое наслаждение сексом, с которым ничто не может сравниться на Земле, - все это связано с женщиной. Когда два человека любят друг друга и занимаются сексом, происходит нечто божественное и уж никак не грех. Прекрасная, нежная, страстная женщина - венец творения. Думаю, Всевышний настолько любит нас, что подарил самые приятные и будоражащие игрушки - любовь, секс, поцелуи. Это Он дал нам возможность при жизни ощутить себя в райских садах, Как гордые, сильные птицы, мы то парим под облаками, то, подобно дельфинам, погружаемся в теплые ласковые волны. В момент оргазма, в момент апогея сексуальных игр взлетаем выше звезд, за мгновения пролетаем безбрежный Космос...
  В том же Абрау-Дюрсо я многократно пользовался моими новыми способностями и уроками жены капитана. Дух мужчины-победителя, толкавший меня к рекордам в спорте, быстро охватил и сферу любви. Мой арсенал героя-любовника наполнился самыми разнообразными приемами. Я не жалел волнующих, приятных, лестных слов, от которых мои собеседницы таяли. Завлекающими взглядами, движениями, жестами давал им знать, насколько они желанны.
  Девушки, женщины легко попадали в ловушки, более того, они жаждали в них угодить, ощущая шестым чувством мое эротическое притяжение. Заработал сумасшедший конвейер любви, питавшийся энергией моей юношеской гиперсексуальности. И чем больше я покорял женских сердец, тем больше было новых прелестниц, готовых оказаться в моих объятиях.
  И вот я еду на побывку в Тольятти. Я уже не робкий мальчик, а опытный ловелас, переживший минуты трепетной любви с многими женщинами. Чувства к Свете остыли, ореол богини, небожи-тельницы она утратила. Но неведомая сила влекла меня к ней. Видимо, не познав бывшего кумира физически, я не мог окончательно поставить крест на своих комплексах и страхах.
  Поскольку я владел "технологиями", то сближение произошло мгновенно. Я оказался в постели с моей бывшей возлюбленной. Но странно: я не чувствовал ни нежности, ни умиления, ни жара, хотя, случись такое прежде, умер бы от счастья. Я не хотел ее, мне было с ней неинтересно! Помню, меня разочаровывали разные пустяки, вроде неуничтоженных волос на ее ногах, каких-то пустых реплик. Встреча со Светой меня разочаровала. Начав было любовную игру, я передумал и, сославшись на что-то, оставил ее. Это был эпилог романа: я сам себя остановил, мне "этого" уже не хотелось. Не ей, а мне! Скажите после этого, что судьба не любит шутить.
  Моих дальнейших приключений могло бы хватить на несколько жизней. Обо мне ходили легенды среди спортсменов, в институте, стройотрядах. Везде, где можно, я влюблялся. Мне всегда не хватало женщин, я постоянно их хотел. Страсть, бешеное влечение не оставляли меня ни днем, ни ночью.
  Я мог на улице заглядеться на симпатичную девушку и, забыв, куда иду и что мне нужно, мысленно раздевать ее, ласкать. Мгновенно находил повод для знакомства, через секунды в моих руках оказывались цветы или какой-нибудь другой приятный подарок. Я был настолько любвеобилен, что мне хотелось овладеть всей женской половиной человечества!
  Жизнь улыбалась мне. В спорте шла удача за удачей.
  Наша команда добилась невероятных успехов. Мы ставили рекорды, выиграли много золотых и серебряных медалей. Я, многократный призер, находился в отличной спортивной форме и знал, что мне нет равных. Счастье пьянило меня. Такая безудержная эйфория возможна только в ранней молодости. Я чувствовал себя богом, который может все! Тут я и получил от судьбы очень чувствительный щелчок по носу.
  Мы, команда гребцов армейского спортклуба, были на сборах на турбазе "Дубки" под Куйбышевом (ныне Самара). Результаты были прекрасные, и военное начальство относилось к нам благосклонно. На воскресенье нас нередко отпускали домой, благо до Тольятти было полтора часа езды на автобусе. Как и все ребята, я не упускал возможности вырваться к родителям, на домашние пироги.
  События черной субботы я помню в деталях. Закончив на стадионе "Буревестник" изматывающую тренировку, я с земляками-тольяттинцами еду на городском автобусе на автовокзал. Билет у меня был куплен заранее, он стоил один рубль пятнадцать копеек
  Автобус сбавляет ход перед остановкой, и я вижу на тротуаре красивую молодую девушку, работницу нашей турбазы. Я и раньше с интересом поглядывал на нее, а теперь проснулось острое желание овладеть ею. Я заколебался: то ли выскочить из автобуса и приударить за девчонкой, то ли все-таки ехать домой.
  Я сражался с соблазном до последнего. Уже зашипели, открываясь, двери, когда я сунул ребятам билет до Тольятти и со словами: "Я остаюсь!" - рванулся к выходу. Знахь бы наперед, чем обернется этот донжуанский порыв, как осложнит мою жизнь, искалечит спортивную карьеру!
  ...Был выходной, и мы занимались любовью долго, несколько часов без перерыва. Мы погрузились в нирвану, и наше постельное усердие не знало границ. Этому способствовали "нектар и амброзия" - виноградный сок и шоколад, запасы которых в нашей комнате не иссякали.
  Это были трофеи от игры в шашки. На турбазах, в домах отдыха бывают на открытых площадках такие огромные шашки или шахматы с фигурами в рост человека. Я придумал резаться в них двое на двое, чтобы повысить темп и азарт игры. Ставкой были талоны на дополнительное питание. Я и мой постоянный напарник Александр Витошко обыгрывали всех, поэтому подоконник в нашей комнате ломился от шоколада и виноградного сока.
  В воскресенье вечером ребята вернулись на турбазу и начали расспрашивать меня, чего это я, как ошпаренный, выскочил из автобуса. Я признался, что сделал это из-за девчонки с нашей базы, и похвастался, что провел с ней фантастическую ночь. Друзья, конечно, выпытали, как ее зовут.
  И вдруг один парень говорит: "Ты попал - у нее гонорея! Она меня недавно наградила". Волна ужаса обдала меня, волосы встали дыбом. Я не хотел верить, надеялся, что, может быть, пронесет. Не пронесло. На третий день появились признаки болезни.
  Это была расплата за легкомыслие. Я был тогда наивен, как все дети природы, не думал предохраняться, не ведал о возможных последствиях многочисленных связей. Хорошо, что в то время венерические заболевания были редкостью, а СПИДа еще не было в помине. Но тем тяжелее была моя беда. Звезда спорта, воин Советской Армии и -заразился! Позор!
  Но это было еще не все. Самое страшное, что до возвращения ребят из увольнения я успел переспать еще с двумя подругами. С одной, экономистом шоколадной фабрики "Россия", у меня был длительный роман. С другой я встретился впервые. Еще не зная, что я болен, даже не представляя, что такое вообще возможно, я заразил еще двух ни в чем не повинных женщин!
  Стыд не оставляет меня до сих пор. Стоит мне приехать в Самару, как перед глазами встают улица и дом, в котором жила моя прекрасная дама с шоколадной фабрики. Она безумно меня любила, всегда готовилась к встрече. Домашняя снедь, выходившая из-под ее рук, - пельмени, котлеты, жареная картошка казались мне королевскими лакомствами. В ее маленькой квартирке я попадал в атмосферу обожания и страсти. Я отвечал ей тем же, буквально на руках носил.
  Видимо, свои стены помогали ей быть невероятно раскованной. В постели, да и не только в постели, мы вытворяли разные чудеса, придумывали невероятные позы. Наших сил хватало на всю ночь. На сон я оставлял минут тридцать. Иногда убегал в свою спортроту, вообще не сомкнув глаз.
  Провожая, она совала мне в руки пакет с домашней едой, сладостями, шоколадом. Мне было неловко раз за разом принимать щедрые подарки, я отказывался, зная о ее небольшой зарплате. Она отшучивалась: мол, это не мне, а моему соседу Саше.
  Мы с Александром Витушко занимали комнату на первом этаже. Чтобы меня не "засекли" и не уличили в нарушении спортивного режима, я проникал в наш номер с улицы; через балкон, дверь которого мой друг специально оставлял незапертой.
  Хоть я и старался не шуметь, но от моей возни он просыпался и с надеждой спрашивал: "Пожрать чего-нибудь принес?". Я тут же высыпал на его одеяло все вкусные гостинцы и шутил, что я всю ночь напролет работаю в поте лица, а он, тунеядец, только и думает, как слопать подарки моей девушки.
  ...Начались мои хождения по мукам. Один товарищ по оружию назвал тогда гонорею "глазной болезнью", потому что, когда ходишь в туалет по-маленькому, глаза на лоб лезут от боли. Так и было!
  Пойти в медсанчасть и во всем признаться было выше моих сил. Это был бы крах моей репутации: чрезвычайное происшествие, дурная слава, повод для наказания, воспитательных мер. Я начал искать путь тайного лечения. Ребята привели ко мне мед-брата, который за гонорар в десять рублей взялся меня исцелить. Он приступил к делу немедленно: притащил кучу шприцев и начал делать уколы. Вскоре внешние проявления болезни пропали, боли прекратились.
  Но радоваться было нечему. Медбрат, конечно, не обладал познаниями врача и своими уколами только приглушил болезнь, загнал ее внутрь. С наступлением холодов у меня началось воспаление. Я чувствовал боли в пояснице, но связывал их с перегрузками от гребли.
  Застудиться было где: собачий холод на воде и ледяной неуют на турбазе, которая предназначалась только для летнего проживания. Мы шутили, что в "Дубках" недолго и дуба дать. Спали в одежде, вплоть до шапок. Ломали голову, как утеплиться. Скажем, сшивали из четырех матрасов подобие двухместных спальных мешков и забирались в них, прижимаясь друг к другу спинами. Из спиралей для утюгов и кирпичей мастерили "электрокамины". Грели они неплохо, но недолго - до прихода администратора, который, конечно, жалел нас, но и не хотел, чтобы от нашей самодеятельности сгорела турбаза.
  Когда Волга замерзла, мы улетели в Краснодар на незамерзающее водохранилище теплоэлектроцентрали. Увы, комфорта не прибавилось. Промозглая сырость, которая шла от парящей на 18-градусном морозе воды, доконала меня. Боли в пояснице распространились на все тело и изнуряли меня днем и ночью.
  Развязка наступила, когда мы вернулись в Куйбышев. Меня сразу же разыскала моя верная шоколадница. Сердце мое дрогнуло: она-то за что страдает! Я ждал заслуженного укора, даже ругани, однако добрая и милая женщина ни в чем не упрекала меня, виновника несчастья, а приехала меня предупредить. Она со слезами рассказала, как отказывалась верить, что заболела, и как в конце концов пришлось пойти в кожвендиспансер. Порядки тогда были очень строгие, всегда доискивались до источника заражения, прослеживали цепочки контактов. Принимали санитарные и медицинские меры, нажимали на мораль. Моя подруга молчала, как партизан, однако из нее все-таки выжали, что она была в связи "с каким-то парнем из спортроты".
  Вычислить виновника, то есть меня, было делом техники. На другой день нас построили, и тренер Олег Павлович Трофимов устроил нам жуткий разнос. Мол, донельзя распустились, позорим честь спортсмена и воина и думаем не головой, а одним местом. Уже на каждом углу говорят, что гребцы мотаются по Куйбышеву, по всей стране и направо-налево заражают женщин гонореей. Наконец, он пообещал, что домой на выходные больше никого не отпустит. Последнее было просто мерой для отчета, поскольку все потому и произошло, что я не поехал в Тольятти.
  Так как мои подвиги были известны всем то на беседу к командиру спортроты меня вызвали первым. Я не стал запираться и признался, что у меня страшные боли. По своей командирской обязанности он, конечно, пропесочил меня по полной программе. Но, видимо, в душе он посочувствовал любвеобильному солдату, вляпавшемуся в неприятности по неопытности, потому что сразу после беседы меня посадили в его машину и повезли в медсанчасть.
  И смех, и грех! Моими анализами занималась высоченная, невероятно красивая медсестра. Ослепленный ею, я совершенно забыл, где нахожусь, и едва не стал с нею любезничать. Но то, что она начала делать, жуткие боль и стыд исследований тут же вернули меня к действительности.
  Врачи качали головами: болезнь запущена и осложнена тяжелейшей простудой. Требовалось очень серьезное лечение. Меня положили на койку. Расплатой за удовольствия была бесконечная череда болезненных процедур и мучительных уколов.
  На долечивание меня отпустили домой, потому что я продемонстрировал врачам умение делать себе инъекции. Я заявился к родителям с полной сумкой шприцев, антибиотиков, бутылочек с физиологическим раствором. Они, конечно, всполошились. Открыть им правду я не мог, слишком было стыдно. Пришлось соврать, что простыл, подхватил воспаление легких. Зная о нашем спартанском быте, о моей иммунной системе, разрушенной сверхнагрузками профессионального спорта, они мне легко поверили.
  Я должен был делать уколы пять суток по расписанию через каждые три часа. Среди ночи тренькал будильник, я просыпался и не глядя, на ощупь втыкал шприц в свое многострадальное мягкое место. Поскольку таких экзекуций было множество, мои ягодицы покрылись сплошной коркой.
  Вот уж, поистине, нашел приключение на собственное заднее место! Но я терпел и позитивно философствовал: мол, не отдал бы билет, поехал в Тольятти - могло случиться что-нибудь похлеще.
  Но прошла моя "глазная болезнь", и я взялся за свое, правда, стал осторожнее. Мое состояние до женитьбы можно было назвать сексуальным беспределом. То ли вокруг было так много красавиц, то ли по молодости девушки казались такими. Я любил их всех!
  Удивительно, как я это выдерживал. С утра до вечера шли напряженные тренировки, затем ночь напролет я занимался любовью. И так день за днем. Видимо, все решали молодость, физкультура, свежий воздух, хорошее питание и полное отсутствие стрессов.
  То же было и после армии, когда я вернулся на второй курс политехнического института. Ни учеба, ни параллельная работа в трех-четырех местах не поглощали меня целиком. Время для амурных дел находилось всегда. Поток любви, удовольствий, радости не прекращался. Вспоминаю те годы и вижу себя в центре яркого, блестящего, радужного, бесконечно разнообразного мира.
  Но вот погоня за всеми юбками достигла апогея и... прекратилась. Однажды мне с дружком удалось снять домик на турбазе, около гребного канала, где у меня проходили тренировки. По тем временам невероятная роскошь: две комнаты, холл, душ, туалет. Да в таких апартаментах перед нами любая не устоит!
  Учебу и работу мы не забывали, но в остальное время в нашем домике бушевал ураган любви и страсти силой двенадцать баллов. Через две недели я подумал, что схожу с ума: я перестал запоминать имена и лица девушек, которые приходили к нам в гости. Очевидно, наши подруги получали от нас так много, что женская молва об удовольствиях в чудесном домике прокатилась по всему Куйбышеву. Нам не нужно было выходить на улицу и знакомиться. Девушки шли сами, и поток их возрастал!
  Перед нами мелькала карусель девичьих лиц, одно другого милее: "Ах, как я тебя люблю, Катя. - Я не Катя. - Да? Как я тебя люблю, Оля! -Да я не Оля. - Правда? Как я тебя люблю, Света!".
  И вот посреди этой оргии я остановился, и сердце мое защемило. Я нестерпимо захотел ребенка, спокойной и основательной семейной жизни. Представил себя с женой и крохотным человечком и едва не заплакал от умиления. В сладкой мечте я прижимал малыша к своей груди, нянчил его, наслаждался лепетом и видом моей кровиночки.
  Страстное желание стать отцом вытеснило все остальные потребности. Оно было настолько сильным, что я отбросил здравый смысл, не слушал возражений родственников. По обычной логике, с женитьбой надо было повременить. Материальных условий для создания семьи у меня не было. Я учился лишь на втором курсе, жил с родителями. Но переубедить меня было невозможно.
  Я хочу ребенка! Эта мощная эмоция стала опорой и смыслом моей жизни. Молодые люди вокруг меня, готовые к семейной жизни, сначала искали жен и только после этого думали о детях. Я же подбирал свою половину именно для рождения малыша.
  Идеал жены и матери отыскался в нашем же институте. На одной из комсомольских акций я приметил красивую, серьезную и умную девушку со строительного факультета. Она, как и я, занималась общественной работой, была комсомольской активисткой. Период ухаживаний я сократил до нескольких часов. Я был настолько обходителен и ловок, что уложить строгую комсомольскую богиню в постель сразу после знакомства не составило труда.
  На пятый день наших отношений я сделал ей предложение. Конечно, я не успел ее узнать, мне был неведом ее характер, привычки, достоинства и недостатки, насколько глубоко ее чувство ко мне. Это был зов судьбы. Я был абсолютно уверен, что ребенок мне нужен именно от нее и именно сейчас!
  Родители были в панике. Как всегда в таких случаях, они считали, что я еще недостаточно взрослый, чтобы заводить ребенка. Дескать, сначала надо закончить институт и т.д. Мама плакала, отец ходил мрачнее тучи. Доводы окружающих на меня не действовали. В голове засело одно: я хочу ребенка, и никто не мог меня остановить.
  Наоборот, я был уверен, что все складывается как нельзя лучше. Я выбрал в жены самую красивую девушку в институте. Люба отличалась трудолюбием, целеустремленностью, училась на "отлично". Я видел ее общественный темперамент, ее активность в комитете комсомола института. Наконец, она не была избалованной, происходила, как я, из простой семьи. Я представлял, как мы вместе пойдем по жизни, что у нас будет общая цель.
  Я действовал решительно, быстро. Мы пошли в загс, подали заявление и начали готовиться к свадьбе. Мои и Любины родители, друзья были шокированы настойчивостью и спешкой, но в конце концов смирились с неизбежным событием. Мы поженились, сыграли веселую студенческую свадьбу.
  На другой день, когда Люба и все родственники еще спали, я умчался на гребную базу. Счастье появления ребенка приблизилось вплотную. Эмоции переполняли меня: хотелось сесть в лодку и рвануть навстречу волнам, ветру, солнцу! О том, что оставлять молодую жену наутро после свадьбы без предупреждения нехорошо, я как-то не подумал. И в этом был залог грядущих конфликтов.
  Ровно через десять месяцев у нас родилась замечательная малышка, которую мы назвали Кристиной. Это было удивительное событие: новый человек на Земле - новая жизнь, продолжение нашей! Мы с Любой очень ждали появления ребенка на свет, гадали, кто будет, - мальчик или девочка, пытались представить будущее. Что в мире может быть лучше желанного ребенка!
  Вместе с радостью пришла и отцовская ответственность за благополучие и счастье маленького существа. Моя жизнь резко изменилась.
  Когда-то меня поразила осторожность Олега Филиппова, ставшего отцом раньше меня. Поздней осенью, в предзимье, мы тренировались на Волжском водохранилище на байдарке-"двойке". Молодая удаль кипела в нас, и я предложил Олегу сгонять до дальнего берега. Шестнадцать километров, для "двойки" - сущий пустяк. Олег мне ответил: "Не стоит! Я теперь - батя и стараюсь без нужды не рисковать". Правильно: вода ледяная, а место очень широкое. Случись что - никто не успеет помочь. Я тогда с удивлением подумал: "С каких это пор Олег начал чего-то опасаться? Раньше у нас и в мыслях не было, что можно утонуть!". Я полностью понял Олега, когда появилась Кристинка. Осознал, что отныне моя жизнь принадлежит не только мне.
  В день, когда родилась дочурка, эмоции лились через край, и я решил закатить пир, не дожидаясь выписки Любы из роддома. Мы с ней жили тогда в квартире моих родителей, в 12-метровой комнате. Я уговорил их уйти на вечер в гости к родственникам, чтобы не смущать молодежь. Собрались мои друзья-студенты: два Юрия - Овчинников и Данилов, Виталий Вавилин, другие ребята и их подруги. Все заводные, веселые, мастера спеть под гитару.
  Я до их прихода часа три готовился - варил, жарил, парил. Потом, когда все собрались, я объявил, что доделать все и накрыть на стол они смогут и без меня, а я тем временем быстренько съезжу к Любе в роддом.
  На обратном пути еще на остановке, то есть метров за двести от моего дома, до меня донеслись знакомые голоса, тянувшие нашу стройотрядовскую песню про Аксинью: "Не реви, баба темная, много нас у Буденного, наша Первая конная, с ней пойдем до конца!". Начало гулянья было многообещающим, и я бегом бросился к ребятам.
  Меня растрогало огромное число теплых поздравлений и добрых пожеланий. Видимо, каждое сердечное напутствие легло в фундамент счастья и удачи моей дочурки, и Кристинка выросла такая красивая, трудолюбивая и счастливая. В ней и сегодня живет частичка того искреннего, большого торжества, безоглядной уверенности в ее прекрасном будущем. Наша сила была в том, что мы жили тогда одним настроением, одной волей и представляли собой монолит открытых, простых ребят. И хотя потом жизнь раскидала нас и студенческое братство разрушилось, тепло и радость того праздника нашей молодости живут в моем сердце.
  Я привез Любу и Кристинку из роддома в нашу комнату - двенадцатиметровку. Теснота была - не повернуться. Наша с Любой супружеская кровать, книжный и платяной шкафы, детская кроватка не оставляли свободного места. Письменный стол поставить было некуда. Но поскольку обойтись без него было невозможно, мы с отцом сделали его по моему эскизу в раскладном варианте.
  Мы были студенческой семьей: оба учились, а я совмещал с вечерней учебой четыре работы. Ребенок есть ребенок: по ночам Кристинка часто плакала. Мне приходилось ее качать. Когда у дочки начали резаться зубки, ночи надолго превратились в сплошной кошмар. Об отдыхе пришлось забыть.
  Родители с их житейской мудростью были абсолютно правы. Прежде чем жениться, нужно закончить институт, обзавестись жильем. Я на своем опыте понял, как сложно ужиться двум семьям в одной квартире, пусть даже родительской. Бесконечные поучения старших приводили к ссорам, а*те перерастали в скандалы.
  К тому же Люба оказалась ревнивой. Подозрения просто съедали ее. Она ревновала меня ко всем женщинам. И я не скажу, что беспочвенно. Разнообразные любовные желания покинули меня лишь на время поиска жены, а потом вернулись.
  Уже в период супружества мне приснился сон. Много красивых, соблазнительных девушек: одна маленькая, складненькая; другая - худенькая, высокая, как тростинка; третья - симпатичная пампушечка; четвертая - яркая блондинка; пятая - сногсшибательная брюнетка. Голос свыше мне говорит: "Выбирай любую". И я во сне кричу: "Я хочу их всех!".
  Сильное влечение к прекрасному полу оборачивалось неприятностями. Нас с Любой, когда она была беременна, пригласили в ресторан на студенческую свадьбу моего друга Юрия Овчинникова. Я немножко выпил и "автоматически" прихлестнул за одной гостьей -веселой, симпатичной девчонкой.
  Не мог вспомнить, как я оказался с этой хохотушкой на улице, на задворках ресторана. Помню только, что мы начали целоваться. Но моя бдительная и проворная жена уже шла по следу. Она обежала здание ресторана и застала меня на месте преступления.
  В глазах Любы было столько страдания, что хмель мигом улетел из моей головы. Что меня толкнуло к той девушке? Я был сам себе противен: только что начал новую жизнь и опять за старое! Мне стало страшно оттого, что плохо не только Любе, но и нашему будущему ребенку.
  Но самобичеванием дело не кончилось. Дома жена устроила грандиозный скандал, в который втянулись и родители. Жизнь превратилась в ад. Я не нашел другого выхода как предложить Любе или забыть дурацкое происшествие, вызванное алкоголем, или немедленно развестись. Я понимал, что так дальше не может продолжаться, ставил вопрос ребром: или мы разводимся прямо сейчас, или жена прощает мне, потому что изменить все равно ничего нельзя.
  Жена рассудила, что изменить ничего нельзя - заново эту свадьбу не переживешь, и простила меня. Мысль о разводе в первые месяцы супружества показалась ей дикой, а может быть, она просто пожалела меня. Мы остались вместе.
  Но жизнь слаще не стала. С утра бежал на одну работу, потом -на другую, третью, вечером спешил в институт. А дома меня ждали ревность Любы, плач Кристинки, нотации родителей. Нередко вспыхивали ссоры, в которых мама и папа часто занимали сторону жены. Все это унижало меня, и было нестерпимо тяжело.
  У меня появилась хрустальная мечта об отдельной комнате, где я мог бы побыть наедине со своими мыслями, заниматься в тиши, отсыпаться хоть изредка, отдыхать от утомительных перепалок и упреков. Если бы такое убежище появилось, я был бы самым счастливым человеком в мире.
  Но чудес не происходило. В 12-метровой комнате мы жили ровно пять лет. Я все силы употреблял на то, чтобы стать крупным руководителем, добиться славы, успеха. Мой рабочий день длился с половины шестого утра до часу ночи. Меня мучили угрызения совести, что совершенно не занимаюсь воспитанием ненаглядной Кристинки. Ее я чаще всего видел в кроватке. Только раз в неделю, по воскресеньям, доводилось быть с ней вместе. Это был единственный день, когда я заканчивал работу в шесть часов вечера, "по-человечески".
  Правда, я надеялся, что мой пример упорного труда сыграет большую воспитательную роль, чем ежедневное общение и пустая болтовня. У меня сложились консервативные взгляды на семью. Муж - это честолюбивый и сильный добытчик, он обязан трудиться день и ночь. Жена - хранительница домашнего очага, нежная, добрая, мягкая супруга и мать, дети должны быть на ней. Я согласен с восточным мудрецом, который сказал: мир женщины - это дом, дом мужчины - это мир.
  Я категорически против того, чтобы все в этом мире смешалось: женщины были бы сильными, как мужчины, а мужчины становились женственными. Это сейчас происходит сплошь и рядом.
  С тех пор прошло уже почти два десятилетия. Мои взгляды не изменились. Меня нисколько не радует стирающаяся граница полов, стиль унисекс, как и мужественные женщины и женоподобные мужчины. Глядя на повзрослевшую Кристину, на ее большие успехи в учебе и спорте, я с еще большей категоричностью утверждаю: не надо переживать по поводу того, что мужчины редко видят своих детей, летают по командировкам, работают с утра до ночи. Для ребят это наглядный пример, лучшая школа.
  Отдушиной в той жизни для меня оказался КВН - Клуб веселых и находчивых. В нем я пережил счастье творческого полета в замечательной компании единомышленников, успех первого публичного выступления и самый позорный эпизод ревности.
  Быт Тольятти был таков, что отдых и радость прочно увязывались с выпивкой. Я работал на Волжском автомобильном заводе мастером и видел норму времяпрепровождения моих рабочих: постоянное пьянство, глупые шутки, пустые разговоры. Для многих бутылка была единственным средством хоть ненадолго вырваться из цепких лап действительности.
  Но среди ста двадцати тысяч заводчан были совершенно особые люди - остроумные, открытые, энергичные. Они смотрели на жизнь с оптимизмом - радостным, светлым взглядом. В этой прекрасной компании я познал новый мир.
  Вступив в команду КВН ВАЗа, я сделал для себя много открытий. Например, с удивлением узнал, что весело отдыхать можно и без алкоголя.
  Ребята не брали в рот ни капли водки, даже пиво и шампанское здесь не котировались. Этот факт не укладывался в голове. Все события на производстве, комсомольские пленумы, слеты, общение с девушками всегда сопровождались хорошей выпивкой. И вдруг -жизнь без спиртного.
  Я привык к тому, что праздники - красные числа календаря. А эти ребята могли устроить праздник себе и другим в любой день. В то время нам выпадало не так много приятных минут. Мы цеплялись за любую возможность получить хотя бы небольшую радость, воруя время у сна, отрывая от общения с семьей. А тут целый праздник!
  Мы вызвали на поединок команду КВН "Куйбышевгидростроя", второго по величине предприятия города. В ней были очень сильные соперники. Тон там задавал Юрий Сексяев, который впоследствии стал одним из моих ближайших сотрудников и друзей. Назначили время состязаний и отвели на подготовку двадцать дней.
  Собирались мы на квартире у Владимира Сенцова. Он и его жена были заядлыми участниками игры. К тому же собственная трехкомнатная квартира была только у них. В этих хоромах постоянно толклись человек десять-пятнадцать. Мы придумывали шутки, веселые диалоги, каверзные вопросы .для наших противников и тут же репетировали.
  До этого я никогда не выступал на сцене и не представлял, как сложно рассмешить большую массу людей. Удачная шутка на заданную тему требовала колоссальных усилий. Мы творили коллективно и по одиночке, без конца шлифовали и отбрасывали варианты. На ударный текст из пяти строк мы порой тратили по несколько дней. А иногда что-то стоящее выплескивалось за секунду.
  Люба к моим ночным посиделкам относилась настороженно, но скрепя сердце отпускала меня. Да если бы и не отпускала! Команда КВН магнитом притягивала к себе. Столько интересных, жизнерадостных людей я в жизни раньше не встречал.
  И вот настал день соревнований двух сильнейших в городе команд. В доме культуры, который мы потом купили и открыли первый в Тольятти офис частной компании, собралось не менее пятисот болельщиков и зрителей. Впервые в жизни мне предстояло выступить не на комсомольском пленуме, где у меня была заранее написанная и согласованная речь, а на сцене перед полным залом в составе команды юмористов.
  Когда я оказался под лучами прожекторов на виду у всего города, у меня затряслись коленки и пересохло в горле. "Тезка, у тебя все получится!" - ободряюще шепнул Владимир Сенцов. Я сделал чудовищное усилие и - заговорил!
  Как учили, я выбрал зрителя на одном из первых рядов - какого-то лопоухого парнишку в очках - и обращался как бы лично к нему. Периферия моего сознания зафиксировала, как он сначала улыбнулся, потом засмеялся, захохотал, начал бить в ладоши. Наконец, до меня дошло, что уже аплодирует весь зал и что это - неплохое начало! Ко мне пришел кураж артиста. Я с подъемом отбарабанил все, что предписывалось моей ролью, и даже выдал несколько удачных экспромтов.
  Обе команды были одинаково сильными. Жюри долго не отдавало предпочтения ни тому, ни другому коллективу. Суммы очков были равными. Но в конце концов мы взяли верх с незначительным перевесом. Я тешил себя мыслью, что именно мой вклад качнул чашу весов. Радость победы вскружила мне голову. Я был взволнован так, словно получил золотую медаль.
  Болельщики, зрители отбили ладоши, аплодируя нам, победителям. Нас поздравили конкуренты. Мы раздавали автографы, фотографировались на память. Мне показалось, что более сладкого события в моей жизни не было, что представление Клуба веселых и находчивых - самое интересное и увлекательное состязание, в котором мне довелось участвовать.
  Но моя Люба так не считала. Она сидела в зрительном зале, и радости на ее лице я не видел. Может быть, она думала о том, что я веду полнокровную жизнь, реализую все свои способности, а она вынуждена сидеть с ребенком. Но совершенно точно, что она ревновала меня к девушкам нашей команды. Она вглядывалась в их лица и почти не замечала меня.
  Мою страсть к КВН она объяснила себе только присутствием в команде привлекательных представительниц женского пола. Наши девушки действительно были по-настоящему красивы, хотя внешность, вообще-то, не была критерием отбора в коллектив. Главное - остроумие и желание сражаться за победу.
  Я вышел за кулисы счастливый, довольный дебютом. Я преодолел робость, вышел на сцену, мои шутки удались, люди смеялись, неистово хлопали. Получилась настоящая феерия, яркий праздник, который мы устроили себе и зрителям...
  И тут на меня, размягчившегося в эйфории, обрушивается ужасный скандал, устроенный Любой: слезы, истеричный крик, оскорбления, черные слова. С вершин радости, счастья, гордости за победу я мгновенно провалился в бездну горького, сокрушительного унижения. Я был ошеломлен, как рыцарь, выигравший турнир, в сияющие доспехи которого полетели комья липкой, отвратительной грязи. С тех пор прошло много лет, но жуткая обида все живет во мне.
  Несколько дней после этой дикой сцены я ходил как оглушенный. Удар был настолько силен, что во мне словно что-то сломалось. После публичного позора я не мог больше заниматься КВНом, не мог с прежней теплотой относиться к жене. Между мной и Любой вдруг выросла непреодолимая стена.
  Я горестно размышлял, что так подкосить способны лишь самые близкие люди - родственники, друзья. Именно они выбирают самые уязвимые места, бьют наповал, причиняют ни с чем не сравнимую боль. Сторонний человек "при. всем желании никогда не сможет столь жестоко оскорбить и унизить.
  Я способен нормально пережить многие шероховатости и даже конфликты в семье. Но есть вещи, которые убивают чувства. Внешне все оставалось по-старому. Постепенно ко мне вернулась способность шутить и улыбаться. Я помогал Любе по хозяйству, делал все мужские домашние дела, мы ходили вместе в гости. Но брак стал формальным. Мы продолжали жить вместе только ради Кристинки.
  Я перестал делиться с женой сокровенными мыслями, переживаниями, мечтами. Люба не понимала меня, истолковывала мои поступки превратно. Откровения могли шокировать и оскорбить жену и повернуться против доверчивого мужа. Моя страстная, пылкая натура совершенно не укладывалась в рамки ее представлений о семейной жизни.
  Не дай Бог испытать это жуткое одиночество вдвоем: находишься рядом со своей половиной, но чувствуешь себя так, будто один во всей Вселенной. Рядом были родители, дочь, но это не меняло дела. Мать и отец - люди другого поколения, другого строя. Мы не могли говорить на одном языке. Кристинка слишком мала - что толку исповедоваться перед трехлетним ребенком. Одиночество и безысходность!
  Удивительно, насколько разными могут быть системы координат. Люба считала преступлением не только постельные дела, но и дружеское общение с любой другой женщиной, кроме нее. Я же, состоя в первом браке, воспринимал измену как нечто само собой разумеющееся. Дескать, желания, если они появляются, нужно удовлетворять, а не наступать себе на горло, превращаясь в закомплексованного невротика, сексуально нереализованного человека. Жена эту "теорию" на дух не переносила, считала ее омерзительной.
  Одна эта разница представлений обеспечивала массу конфликтов. Кроме того, у Любы начисто отсутствовала женская интуиция. Стоило мне припоздниться из-за неотложных дел, как непременно возникал скандал. Моя замечательная супруга была категорически уверена, что именно сегодня я ей изменил. Представьте: прихожу после полуночи, как выжатый лимон, и натыкаюсь на злые, подозрительные взгляды. Где поддержка и уважение, где тепло и признательность, где гордость за мой труд, работоспособность, идеи? Я этого жду, мне это необходимо как воздух! Но на меня сыпятся незаслуженные оскорбления, жуткие упреки, унизительные пощечины.
  А в те дни, когда я действительно пускался в любовные приключения, моя дражайшая половина встречала меня словами сочувствия: "Бедный, какая у тебя тяжелая работа! Дай я тебя пожалею!".
  Сам собой возник рубеж: наша семья существует до тех пор, пока не подрастет Кристинка. Конечно, я уже в силу своего характера не мог пустить семейные отношения на самотек. Если бы я не управлял Любой, помещая ее в определенные рамки, то совместная жизнь была бы просто невозможной. Постепенно я пришел к жесткому патриархату: муж говорит - жена слушает и выполняет.
  Впоследствии я убедился, что этот порядок хорош не только для смягчения кризисов, но и как принцип семьи вообще. Демократия здесь невозможна - голоса делятся пополам. Остается диктатура - тоталитарное правление мужской половины, берущей на себя ответственность за сохранение и благополучие семьи.
  Ни одна из моих женщин не пыталась бунтовать против этого. Наоборот, я видел, что им тепло и уютно за широкой мужской спиной. Они принимали патриархат как естественный порядок вещей. Видимо, подчинение мужчине заложено в женщине на генетическом уровне. Даже наша с Любой семья с весьма шаткими устоями смогла просуществовать после инцидента на КВНе еще два года.
  Я до последнего старался, чтобы Кристина росла с отцом и матерью. Но с течением времени я убедился, что при прохладных и конфликтных супружеских отношениях это не абсолютное благо. Дети очень чутко улавливают разногласия между родителями. Кристинка научилась лавировать между мной и Любой, управлять нами, добиваясь своего. Оказалось, малыши детсадовского возраста владеют фантастическим умением управлять поведением взрослых. Взрослые думают, что только они влияют на детей, в то время как карапузы незаметно и очень эффективно манипулируют ими. В нашем случае детский опыт становился негативным.
  Наконец, и мирное сосуществование с женой, державшееся на патриархате, порядком мне надоело. Было безумно обидно, когда я в час ночи, голодный, приезжал домо'й после длительной, напряженной работы, а меня никто не ждал. Люба крепко спала. Я жарил себе яичницу, а перед тем, как провалиться в сон, успевал подумать, что это совершенно не та семейная жизнь, о которой я мечтал.
  В скоропалительном знакомстве и ураганной женитьбе я и не пытался разглядеть, каким человеком была Люба. А потом открылось, что наши взгляды диаметрально противоположны. Жена всегда говорила: "Надо тратить деньги расчетливо и больше экономить". Я же всегда считал, что надо больше зарабатывать, тратить, не откладывая в кубышку, и снова зарабатывать.
  Жизнь одна, поэтому даже мимолетные яркие впечатления стоят крупных затрат. Именно их, а не деньги и нужно коллекционировать. Считаю, что настоящий капитал - это радужные события, волнующие достижения, эмоциональные всплески. Отвергаю монотонное существование. Его должны разнообразить и украшать мощные фейерверки: любовь, творческие озарения, победа над собой, триумф в спорте, карьере, бизнесе.
  Эти вспышки - огромные, волшебные цветы - мы и храним в нашем сердце. Треск залпа, росчерк огня - и в небе расцветает фантастический букет. Восторгу нет предела! И пусть потом все снова погружается во мрак повседневности - ты упорно трудишься ради следующего праздника, добиваешься денег, признания, любви... Важно только, чтобы эти фейерверки радовали и других людей и ненароком ничего не сожгли, не разрушили, не покалечили.
  Большинство людей живет иначе: ведет размеренную, спокойную жизнь, движется мелкими шажками, потихонечку скирдуя деньги на "черный день". Стабильность, годы и десятилетия без потрясений кажутся им благом. Мысль о том, чтобы снова и снова ставить на карту все, что у тебя есть, сторонники спокойствия считают крамольной. Их право жить, как они хотят. Только годами трудиться без ярких эмоций, славы, триумфов, звезДных мгновений - значит обкрадывать себя.
  Я - максималист: любить так любить, работать так работать! При этом я не выбирал то или другое, а совмещал две эти благодати. Я мог заниматься сексом ночь напролет, без отдыха, оставив двадцать минут, чтобы побриться, помыться и добраться до работы. Затем шли семнадцать чатов напряженного труда - тренера, мастера, студента, предпринимателя. Я бы убил себя, если бы просто отбывал положенное время. Я всегда был первым, лучшим, выступал организатором и мотиватором больших коллективов! Дон Жуан с его вечными амурными похождениями и не вовремя являющимися командорами, как известно, не работал на производстве и не занимался бизнесом. У меня любовных амбиций было не меньше, а времени - в обрез. Я тогда сложил такой афоризм: хорош тот мужчина, который одевается не красиво, а быстро.
  Скорость сближения с девушками была фантастической. Я постоянно бил собственные рекорды и легко брал штурмом любую крепость. Как только я влюблялся или загорался симпатией, то никогда себя не останавливал и начинал действовать.
  Затраты сил или денег значения не имели. Я обожал дарить подругам охапки цветов. Ради покупки сногсшибательного букета я мог снять с себя последнюю рубашку. За годы молодости я преподнес своим возлюбленным море цветов. Это была настоящая магия. Женские глаза искрились счастьем. В них я читал и восторг, и удивление, и стыд, и вожделение и радовался не меньше их!
  Быстрое ухаживание - это большое искусство. Я кожей чувствовал, что хочет услышать девушка, в какой момент нужно коснуться ее руки, а когда - нежно прижать к себе. Стремительное наступление приводило моих подруг в экстаз еще до кульминационного акта. Я не делал ничего, что могло бы обидеть возлюбленную, причинить боль, страдание. Наши встречи были феерией добра, незабываемых эмоций!
  Мною двигала необузданная страсть. Когда я видел милую, приятную девушку, то ощущал толчок, внутреннюю вибрацию, от которой даже зубы сводило. Потом что-то взрывалось внутри, и я уже не мог остановиться. Не думал ни о возможных семейных проблемах, ни о других препятствиях.
  Позже, когда пошел бизнес и у меня появились приличные деньги, своя машина, - любовные истории стали похожи на сказку. Мои эмоции били через край, и это были годы праздника, счастья. Помню извилистую дорогу вдоль Волги в Жигулевских горах, то падающую вниз, то взлетающую вверх, на самую кромку обрыва. Я любил устраивать очередной своей симпатии аттракцион "американские горки".
  Сейчас я, конечно, воздержался бы от риска. Но тогда я считал высшим шиком нестись с холма на холм с такой скоростью, что девушка, сидящая рядом со мной, то и дело парит в невесомости, визжа от страха и восторга. А на заднем сиденье в такт с нами взлетают и опускаются огромная охапка роз и великанский арбуз, достойный книги Гиннесса.
  Я наслаждаюсь еще и тем, что я сейчас - крылатый бог. Я остро чувствую опасность лихой езды, но, как компьютер, мгновенно просчитываю все необходимые действия. Автомобиль беспрекословно повинуется мне. Мы взлетаем на гору, вжимаясь в кресла, потом несемся вниз, отрываясь от них. Адреналин бушует в крови.
  Мы подъезжаем к обрыву, я резко торможу у самого края пропасти. Когда открываю дверь, девушка падает мне в руки. Она изнемогает от пережитого восторга и ужаса поездки-полета, которые переходят в любовную страсть.
  Но я не форсирую события, поскольку знаю, что эмоций мож-^' но поднять еще выше. Я беру арбуз и несильно ударяю о землю. Напряжение спелости словно взрывает его, и он с чмоканьем и потрескиванием разваливается на части. Мы стоим над обрывом и поглощаем алую, сахаристую мякоть. Мы смеемся, дурачимся, суем друг другу в рот самые лучшие куски. Сладкий сок течет по лицу, по рукам. Пальцы липкие, губы сладкие. Страстные поцелуи кружат голову.
  В сгущающихся сумерках глаза моей возлюбленной светятся счастьем и желанием. Нас овевает и подхватывает легкий теплый ветер с Волги. В трепещущих струях его сплелись волнующие ароматы свежей воды, заволжских деревьев и трав. Мы оторвались от земли и в вечернем покое парим над раздольем Жигулей и Волги, над всем миром.
  Но главный акт совершится не здесь. Я увлекаю разомлевшую, готовую ко всему подругу в машину, включаю мотор и магнитолу с любимой музыкой. Окольным путем осторожно съезжаю вниз, к опустевшему пляжу. Уже взошла луна, на глади водохранилища дрожит серебристая дорожка. Вокруг - ни души, о стыдливости можно забыть. Мы раздеваемся догола и бросаемся в парную волжскую воду. Мы носимся в водной стихии, как сильные и ловкие дельфины. Я настигаю мою русалку на неглубоком месте. Она стонет и задыхается от наслаждения!
  Царственная, спящая природа, мир, в котором только я и она, нагота тел, ласковая музыка летней ночи, наше тепло, восторг, бесконечная страсть, жаркие поцелуи и объятия. Чаша бытия полна до краев. Мы лежим на пляже под луной, вдыхая запахи лета, и летим в глубинах мироздания среди беззвучных взрывов звезд и сиянья хвостатых комет. Ради таких часов и стоит жить, благодаря случай, судьбу за бесценные подарки.
  Надеюсь, ни одна из подруг не может сказать, что я был эгоистом. Даже когда знакомство измерялось часами, я относился к женщине, как к богине, единственному, неповторимому созданию с богатым внутренним миром, войти в который дано не каждому. Мою жизнь освещали вспышки счастья в глазах возлюбленных. Я стремился заронить искру в сердце женщины и разжечь огонь любви, подарить ей восторг, передать свою страсть. Желание поделиться всем, что у меня было, сжигало меня. Я чувствовал вибрацию во всем теле, магнетизм, дающий фантастическую энергию.
  Наверное, поэтому крепости так быстро и сдавались: зачем противиться воле завоевателя, если он идет со щедрыми дарами! Меньше времени на борьбу - больше возможностей наслаждаться друг другом, изучать друг друга, купаться в радостях секса.
  Между тем, семейная жизнь шла к своему логическому концу. Однажды разразился скандал, которому было суждено стать последним. Как всегда, Люба затеяла бучу невпопад, когда я допоздна задержался на производстве. Когда, казалось, буря уже отбушевала, она заявила, что подает на развод.
  Не скажу, что новость меня сразила. Поначалу я отнесся к намерению Любы достаточно равнодушно: разводиться так разводиться. В тот момент мы как раз запускали огромное производство, и я был полностью поглощен делами и заботами первого крупного бизнеса. Я заблокировал в своем сознании все проблемы, которые мешали работе, и согласился с тем, чтобы Люба, инициатор развода, занялась формальностями, процедурой расторжения брака.
  Само собой, что я должен был покинуть супружеское ложе в нашей комнатушке и искать приют. Выбора у меня не было. На тот момент роскошными жилищными возможностями обладал лишь один мой друг - Всеволод Телицын, хозяин однокомнатной квартиры. Он без лишних вопросов поделился со мной кровом.
  Правда, кроме стен, пола и потолка в нашем распоряжении ничего не было - ни стола, ни стульев, ни кроватей. Мы, как туристы, забирались на ночь в спальные мешки, разложенные на голом полу.
  Здесь, после ухода из семьи, меня и настигла тоска. Я испытывал страшную боль одиночества, опустошенность, беспокойство за родителей, которые переживали наш развод не меньше, чем мы с женой. Убивался, что не мог быть рядом с ненаглядной Кристинкой, самым дорогим человеком на свете. Только в разлуке я понял, какое благо видеть хотя бы спящего ребенка. Мне казалось, что почва уходит из-под ног.
  Я садился в машину и бесцельно колесил по ночному городу. Курил, слушал музыку. Сердце разрывалось от горя. Было такое чувство, что в мире я один, как перст. Рядом не было никого, кто сказал бы мне: "Да, я вижу, как тебе тяжело. Ты не понят близкими людьми. Ты не можешь жить так, как все, и мечтаешь о великих свершениях, о славе, о вечности. Я верю - ты добьешься всего!". Вместо этого - пустота, недовольство, щемящие сердце упреки.
  Я чувствовал себя брошенным, изголодавшимся дворовым псом, который бродит сам по себе и довольствуется тем, что другим не нужно. Амплуа героя-любовника я забыл. Пляж, арбузы, цветы, горячая любовь под звездами унеслись в недосягаемое прошлое. На дворе была зима, снег, ледяная скука...
  И тут впервые в моей жизни инициативу любовных отношений проявила женщина - Лидия, Лидия Ивановна, будущая вторая жена. Зрением сердца она увидела мое состояние и пришла на помощь. Из мрака переживаний и тоски я вдруг попал в светлую, теплую атмосферу доверия, добра и настоящей, искренней заботы. Я был глубоко тронут ее вниманием и участием. Чувства разгорелись мгновенно.
  У Лидии Ивановны были муж, ребенок. Сразу расторгнуть брак она не могла и была, естественно, несвободна в своих действиях. Но я постоянно чувствовал, что она - рядом. Если Лидия не могла вырваться из дома или с работы, то звонила мне. Ее теплые, нежные, полные тайного любовного смысла слова были бальзамом для моей души. Голос был музыкой, обещанием счастья.
  Лидия Ивановна ухаживала за мной, как за ребенком. Она способна была бросить все и мчаться ко мне на стройку, чтобы накормить меня. Помню, как однажды из пурги появляется Лидия, вся залепленная снегом. Она приехала из города на промерзшем автобусе и разыскала меня на огромной площадке, где только одно строящееся здание Научно-технического центра ВАЗа растянулось на полкилометра.
  Далее происходит чудо. Мы идем в мой командирский вагончик, и Лидия достает из объемистой сумки нечто, завернутое в шерстяную шаль.
  Внутри, в судках и тарелках, оказываются давно забытые мною деликатесы - аппетитное жареное мясо, исходящая горячим паром тушеная картошка. Фантастический вкус и запах этих домашних блюд я ощущаю до сих пор, как вижу и сияющее лицо Лидии в трогательном опушении из снежинок..
  Это было что-то невероятное! Конечно, я был голоден, как волк, и верно говорят, что самый короткий путь к сердцу мужчины лежит через желудок Но главное было в другом: такого тепла, уважения, понимания мне никогда не доводилось встречать. Каждый мужчина хочет, чтобы его понимала женщина, видела в нем только сильные стороны, гордилась им, одобряла и превозносила его. Как важно быть понятым! И это понимание я нашел в Лидии, за что буду благодарен ей до конца жизни.
  Нежность и доброта в Лидии Ивановне сочетались с твердостью и целеустремленностью. Она преподавала в институте, вела научную работу. В момент нашего знакомства уже заведовала кафедрой, а впоследствии была избрана ректором. Люди уважали ее за справедливость и непреклонность. Не считаясь с последствиями, она могла отчислить за неуспеваемость сына прокурора или дочь секретаря райкома партии, что было в Тольятти неслыханной дерзостью.
  Годы, которые мы провели вместе, - это огромное, незабываемое счастье. Я, как никогда, оценил дарованное мне глубокое чувство, заботу, тепло. Между нами установилась небывалая духовная и физическая близость. Я даже поверил в телепатию. Просыпаясь ночью, я думал о Лидии, и точно знал, что она в это время тоже не спит и мысленно разговаривает со мной. Мы думали одинаково, слышали и чувствовали друг друга, даже когда нас разделяли огромные расстояния. Мы проверяли это десятки раз.
  Конечно, ужиться двум сильным и мощным характерам было непросто. Две воли сталкивались так, что летели искры. Лидия Ивановна как бы в шутку, но на самом деле всерьез не раз говорила, что Бог послал ей меня в наказание за гордыню. У меня действительно не забалуешь. Я не мог ни на минуту представить, чтобы женщина управляла мной или хотя бы стояла на равных в семейной иерархии.
  Дело вовсе не в мужском деспотизме. Если более сильное существо по движению души берет на себя ответственность за прекрасное, но по природе более слабое и незащищенное создание, то это нужно только приветствовать. Даже "железная" Лидия в конечном счете принимала такое распределение ролей, считала его естественным. Тем более, что я никогда не унижал ни ее, ни других женщин, не лишал инициативы. Мой патриархат был чаще всего игрой, в которой я был лишь немного выше, чуть-чуть сильнее, ответственнее жены.
  Лидии было нелегко улизнуть из дома - муж жутко ревновал ее к возможным соперникам. Я-то был свободен, а ее отлучки, как в свое время мои, заканчивались скандалами. Тем не менее, мы умудрялись уединяться и на день, и на сутки, и на двое суток.
  Мне не под силу достаточно ярко описать наши свидания - для этого надо было родиться поэтом. Мы уплывали на катере на середину Волжского водохранилища, ширина которого восемнадцать километров, и я глушил мотор.
  ...Наше суденышко замерло на идеально ровном зеркале. Мы наслаждаемся теплой, тихой летней ночью. В полоске света, падающей из окна каюты, беззвучно пляшут ночные бабочки. Огромная масса воды дышит приятной свежестью, и все пронизано головокружительным, непередаваемым очарованием великой реки.
  Огни города слабо мерцают на большом удалении. Небесные тела светят гораздо ярче. Мы - в ином мире. Глядя на огромный черный купол с блестками звезд, чувствуем себя в центре мироздания. Здесь все возможно, с нами говорят Космос, Вечность...
  Мы, два страстных обнаженных любовника, внемлем голосу высшей силы, впитываем бесконечную красоту. Мы купаемся в океане любви, наслаждаемся друг другом. Нам не нужно было вина. Нас пьянила страсть, дурманила фантастическая любовь, которая бывает раз в миллион лет.
  Утомленные, бросаемся в теплую и мягкую воду, радуемся ее нежным прикосновениям к распаренным телам. Плывем на спине и завороженно смотрим, как звезды ведут свой вековечный хоровод. Слышен лишь шепот волн, трущихся о борт суденышка. Волга с нами заодно, она охраняет наше уединение!
  В моменты, когда душа возвышается и открывается навстречу всему лучшему в мире, хочется изъясняться высоким слогом. Лидия, большой любитель русской поэзии, заговорила стихами. Она их знала на память великое множество.
  Наш кораблик плывет по Млечному пути.

<< Пред.           стр. 4 (из 8)           След. >>

Список литературы по разделу