<< Пред. стр. 2 (из 12) След. >>
Список литературы по разделу
...Почему, в конце концов, человеческие общества являются такими устойчивыми? Почему их существованию присущи внутренние смуты? Почему постоянно продолжающиеся катаклизмы ведут к хаосу?
Ответ на вопрос о том, каким образом человек приспосабливался к изменяющимся условиям, трактуется различно в разные эпохи. В прошлом он был лаконичен: Создатель заботится о сохранении своего творения. В дальнейшем можно отыскать и нечто получше; новый якобинский век заменил идею закона идеей божественной власти. Вместо того чтобы видеть в «естественном законе» всего лишь угаданное нами простое отношение, лишенное степени условности (это означает, что если определенное событие случится, то и следующее обязательно произойдет в будущем), мы, сталкиваясь с необходимостью уважать закон, рассматриваем связь между явлениями как нечто высшее, сверхъестественное, по отношению к праву. В нашем столетии не только естественные науки, но и все связанные с изучением человека были подчинены именно этой идее. Она поработила не только университетские исследования, но и язык политика, реформатора, революционера.
Идея закона, дисциплины, порядка как на уровне явлений, так и существования индивидуумов, пронизала нашу лексику и доминирует как на революционных митингах, так и в аудиториях буржуазного университета. Вся наша философия унаследовала нечто от якобинства 1793 г. Но новое направление в развитии наук уже ощущается и скоро станет преобладать на концептуальном уровне. Если и существует несомненная гармония в природе (в некоторых пределах), если значительные катаклизмы, в определенной степени, влияют на порядок великих событий в природе, если все живое более или менее адаптируется к условиям существования, это означает, что все они продукты этих самых условий. Очевидно, что основа этих процессов не носит деструктивного характера.
Свободная игра конструктивных и деструктивных сил сама по себе создает некое состояние длительного равновесия между ними. И если при этом и возникает гармония, то она не более чем всегда различный, обновленный результат игры. Ламарк и Фурье сами протянули руку человечеству. Идеи Ламарка нашли применение в исследовании общества, Фурье – в изучении явлений природы.
Существование гармонии, порядка обусловлено не причинами божественного характера, не законами, навязанными одной из активных сил. Достичь свободного равновесия между всеми силами, действующими в одной точке, возможно лишь при одном условии.
Как определить, что именно препятствует волеизъявлению личности? Даже в условиях относительного покоя может сработать эффект накопления энергии, который приведет к преобразованию, катаклизму, революции. С другой стороны, состояние гармонии отнюдь не длится вечно. Гармония не может существовать без постоянно изменяющегося бытия. Поскольку в природе и в человеческих отношениях бытие отсутствует, то сама жизнь – источник развития...
Приложение 2. Программа углубленного изучения истории социологии
СПЕЦИФИКА СОЦИАЛЬНОГО ЗНАНИЯ
Предмет социологии. Место социологии в системе общественных наук. Особенности познания социальных явлений.
Уровни социологического знания: фундаментальные социологические теории, специальные (частные) теории, конкретные (эмпирические) социологические исследования. Научное и обыденное социологическое знание. Мировоззренческая, познавательная, прогностическая, идеологическая и прагматическая функции социологии. Понятия общественного идеала, социального проектирования, социального факта, социального поведения, социальной общности, социальной целостности и др.
Модели социального познания. Основные направления развития социологической мысли.
ПРОТОСОЦИОЛОГИЯ
Возникновение и развитие представлений об устройстве общественной жизни. Взгляды на общество, государство, сущность социальных процессов и социальную структуру в учениях античного периода (Платон, Аристотель). Античная культура и социология.
Воззрения на характер общественного устройства гуманистов эпохи Возрождения. Общественные взгляды теоретиков первых социалистических утопий (Т. Мор, Т. Кампанелла, Д. Уинстенли и др.). Становление исторического, теоретического и прагматического методов социального познания.
Борьба представителей эпохи Просвещения за торжество «царства разума» и «естественного порядка» в устройстве общественной жизни: Дж. Локк (Англия), Вольтер, Ж.Ж. Руссо, Ш. Монтескье, П.А. Гольбах, К.А. Гельвеций, Д, Дидро (Франция), Г.Э. Лессинг, И.Г. Гердер, Ф. Шиллер, И.В. Гете (Германия), Т. Джефферсон, Б. Франклин (США), Н.И. Новиков, А.Н. Радищев (Россия).
ВОЗНИКНОВЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ КАК НАУКИ.
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX-XX вв.
Социально-политические, экономические, теоретические предпосылки возникновения социологии как науки. Сен-Симон о значении индустриализации для развития общества. Конт – основоположник научной социологии. Понятие о предмете и методе социологии. Эволюционный принцип в социологии. Конт о классификации наук. Закон трех стадий. Социальная статика и социальная динамика. Социальный прогресс и социальная гармония в учении Конта. Политическая концепция Конта.
Сущность концепции эволюции Г. Спенсера. Биологизаторский подход к анализу общественных явлений. Основные понятия социологической теории Г. Спенсера. Социальная интеграция и социальная дифференциация как выражение внутренней динамики и разнообразия форм жизнедеятельности общества.
Натуралистические социологические школы «одного фактора»: механическая, географическая, расово-антропологическая, биоорганическая, социал-дарвинистская, психологическая.
Социология Э. Дюркгейма. Критика биологического и психологического редукционизма в социологии. Сущность «социологизма» Э. Дюркгейма. Концепция социальной солидарности.
Материалистическое понимание истории К. Маркса. Определяющая роль способа материального производства в развитии общества. Революционный принцип в социологии. Проблема социального конфликта и классовой борьбы в марксистской социологии.
М. Вебер – основоположник понимающей социологии и теории социального действия. Концепция «идеального типа». Социологический анализ типологии власти.
Роль системы ценностей в развитии общества. «Протестантская этика и дух капитализма». Социология религии в трудах М. Вебера.
Теория типов государства. Легитимный, традиционный и харизматический типы власти. Классическая теория бюрократии по Веберу.
Социологическая теория В. Парето. Понимание общества как системы взаимодействия индивидов. Теория элиты. Логическое и нелогическое действие в концепции В. Парето. Естественные науки как образец построения социологии. Иррациональность человеческого поведения и его последующая рационализация. Теория круговорота элит. «Львы» и «лисы». Открытые и закрытые элиты.
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА
М. Хоркхаймер и Т. Адорно – основатели франкфуртской социологической школы. Западноевропейский период развития школы. Авторитет и проблематика авторитарной личности. Развитие франкфуртской школы в США. Реализация социально-критической функции социологии (концепция одномерного человека Г. Маркузе, теория отчуждения и «бегства от свободы» Э. Фромма).
Современная ветвь школы в Германии. Проблематика коммуникации в трудах Ю. Хабермаса.
РАЗВИТИЕ АМЕРИКАНСКОЙ СОЦИОЛОГИИ
Особенности социально-экономического и политического развития США. Характер и влияние западноевропейской социологической мысли на американскую социологию конца XIX – начала XX в.: органическая школа и социальный дарвинизм (У. Самнер), психологическая школа (Ф. Гидденс). Общетеоретическое и эмпирическое направления социологии США и процесс их становления (У. Томас, Ф. Знанецкий).
Чикагская социологическая школа. Первая американская социологическая школа в Чикагском университете. А. Смолл, У. Томас, Р. Парк – первое поколение Чикагской школы. Межэтнические отношения и расовые проблемы. Девиантное и маргинальное поведение.
«Введение в науку социологии» Р. Парка и Э. Берджесса. Анализ процессов урбанизации, семейной жизни, дезорганизации. У. Огберн и инструментальная функция социологии. Развитие статистических методов. Государственные заказы на социологические исследования.
Г. Блумер и послевоенный этап развития Чикагской школы. Современное состояние школы (М. Яновиц, Дж. Саттлз, У. Кориблум, А. Хантер).
Институализация «академической социологии» США (американское социологическое общество, Гарвардский и Колумбийский университеты).
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ:
ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ
Исторические корни, социально-экономические и политические условия возникновения и развития социологических воззрений в России в XIX в. Влияние западноевропейской и русской национально-культурной традиций на формирование общественной мысли.
Славянофилы, западники, революционные демократы – представители «особого», реформистского и революционного путей развития страны (А. Хомяков, П. Киреевский; Т. Грановский, К. Кавелин; В. Белинский, А. Герцен, Н. Чернышевский и др.).
Основные направления русской социологической мысли: натуралистическое (Л. Мечников); психологическое (Н. Кареев, Е. де Роберти); позитивистское (Н. Лавров, Н. Михайловский, М. Бакунин, И. Кропоткин); марксистское (Г. Плеханов, В. Ленин); христианско-гуманистическое (В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков).
Социологическая (субъективно-позитивистская) школа П. Лаврова и Н. Михайловского. «Формула прогресса» по Н. Михайловскому. Теория неоплатного долга в субъективной социологии. Идея природной солидарности и отрицания государства в анархизме.
Проблема метода в русской социологии. Полемика В. Ленина и Н. Михайловского о роли субъективного и объективного факторов в истории.
Роль Г. Плеханова и В. Ленина в распространении социологии марксизма в России. Общее и различное в их понимании общественного идеала, конечных целей и путей их достижения в условиях России.
Христианский гуманизм в России, его особенности и основные черты. Идея всеединства, соборности и Софии, учение о нравственном смысле личности В. Соловьева и его последователей. Н. Бердяев о русской душе, русской идее и об истоках русского коммунизма. Роль русской интеллигенции в возрождении России в трудах социологов религиозного направления (С. Булгаков, И. Ильин, Л. Карсавин и др.).
Основные характеристики социологической концепции М. Ковалевского. Понимание им предмета и метода социологии. Взгляды М. Ковалевского на политическое устройство общества.
Состояние социологической мысли в России в 20–30-е гг.
Проблема социокультурной динамики в социологии П. Сорокина. Социальная философия А. Богданова.
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ
Развитие мировой социологии после второй мировой войны. Завершение процесса институализации социологической науки. Концепция теории среднего уровня и формирование отраслевых социологических дисциплин. Географическая экспансия социологии и деятельность Международной социологической ассоциации.
Основные направления американской социологии в послевоенный период. Структурно-функциональное направление (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелзер и др.). Т. Парсонс и его теория социального действия. Понятия структуры, функции, адаптации, целеполагания, интеграции, ценностного образца, социального равновесия в концепциях структурно-функционального направления.
Социологическая концепция социального конфликта и «контролируемой эволюции» (Л. Козер, Д. Белл, К. Боулдинг). Гуманистическое направление американской социологии. Понятие отчуждения, повседневной реальности, социального взаимодействия.
Эмпирическая социология. Прагматическая направленность американской прикладной социологии. Социальная инженерия и диагностическая социология как основные исследовательские методы американской прикладной социологии. Индустриальная социология. Теоретико-методологическая основа индустриальной социологии (тейлоризм, доктрина «человеческих отношений» Д. Тейлора). Специфика исследований в американской индустриальной социологии. Понятие менеджмента. Социология и социальная психология. Понятие социометрии. Метод Я. Морено.
Диалектическая социология. Основные течения европейской диалектической социологии. Вклад Франкфуртской школы (М. Хоркхаймер, Т. Адорно). Диалектический гиперэмпиризм Г.Д. (Жоржа) Гурвича. Стремление поставить социальный анализ на фундамент бесконечно разнообразного опыта. Генетический структурализм Л. Гольдемана.
Американская ветвь диалектической социологии (Р. Аккельбаум, Д. Уолл).
Символический интеракционизм. Поиск единиц социального действия и социального смысла. Европейские (Э. Дюркгейм) и российские (П. Сорокин) предшественники интеракционизма.
Чикагская (Г. Блумер, А. Стросс, Т. Шибутани) и Айовская (М. Кун, Т. Партленд) школы символического интеракционизма.
Теория и метод социодрамы (Дж. Морено, К. Берк, И. Гофман, X. Данкен). Социоинженерное использование социо- и психодрамы.
Структурно-функциональный анализ. Зарождение метода структурно-функционального анализа в социологии (Г. Спенсер, Б. Малиновский, А.Р. Радклифф-Браун). Т. Парсонс как основатель институциональной школы структурного функционализма. Четыре основных функции социальных систем.
Школа французского структурализма (И. Леви-Строс, Ж. Лакан, М.П. Фуко, Ж. Деррида) и современное развитие структурно-функционального метода.
Социологический радикализм. Содержание и периодизация социологического радикализма в западной социологии. Радикализм Франкфуртской школы.
«Новые левые», «социологическое воображение» Ч. Райт Миллса. Акционализм А. Турена. Альтернативная социология А. Гоулднера.
Левое крыло структурного функционализма (И. Смелзер) и другие разновидности социологического радикализма.
Психоаналитическое направление в социологии. Психоанализ 3. Фрейда как метод познания и как инструмент воздействия. Классификация психоаналитических концепций в социологии.
Взаимоотношения личности и среды в трудах К. Хорни, Г. Салливана, Э. Фромма. Фрейдомарксизм В. Райха и Г. Маркузе. Постфрейдизм и фундаментальные законы развития культуры (М. Мид). Д. Рисмен и типология социальных характеров.
СОВРЕМЕННЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ, ПОЛИТИКИ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ
Исторические, социально-экономические и политические условия модернизации традиционных и формирования новых подходов в развитии мировой социологической мысли.
Основные факторы, определяющие характер, направления и динамику общественных процессов XX в.: индустриализация, научно-технический прогресс, обострение социальных и национальных конфликтов, экология, социокультурная динамика и др.
Формационный (одновариантный) и цивилизационный (поливариантный) подходы к оценке качественного состояния общественной системы. Пути преодоления пережитков социологического натурализма. Роль политики, экономики, идеологии, культуры, геополитического пространства, национальных традиций и менталитета, науки, человеческого фактора на формирование конкретных программ и моделей современного общественного устройства. Теория конвергенции традиционных форм развития и проблема «третьего пути».
ОСНОВНЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ пути И МОДЕЛИ
Теории социальной общности: социальной мобильности (П. Сорокин); классовой дифференциации (В. И. Ленин, К.Каутский, Л. Д. Троцкий); среднего класса (Р. Дарендорф, Ф. Кронер, Д. Гэлбрейт); элиты (Дж. Бернхэм, Р. Уильямс, Г. Джильберт, А. Тойнби).
Технократические концепции: стадии экономического роста (У. Ростоу); единого индустриального общества (Р. Арон); нового индустриального общества (Д. Гэлбрейт); постиндустриального общества (Д. Бэлл, Г. Кан, 3. Бжезинский и др.); информационного общества (А. Тоффлер).
Политические модели: тоталитарная (СССР, Восточная Европа, Китай, Куба); социал-демократическая (Швеция, Австрия, Германия); неоконсервативная (США, Англия, Германия); посттоталитарная (новая Россия и страны СНГ).
Будущее мировой цивилизации. Футурология конца XX–XXI в. Глобальные проблемы современности и социального прогресса.
ТЕМА 2 Правила социологического познания
Наука социология в соответствии с обширностью и неисчерпаемостью своего предмета стала развиваться сразу во многих направлениях, которые быстро переросли в новое качество и частью превратились в самостоятельные дисциплины, частью – в довольно замкнутые школы со своими методологическими установками (принципами социального познания), а некоторые из них узурпировали целые сегменты научного поля, разрабатывая специальные и отраслевые социологические теории (табл. 1).
Таблица 1. Современная социология
Самостоятельные социологические дисциплины
Социологические научные школы
Специальные и отраслевые теории
По мере своего становления вырабатывают собственные представления и о предмете, и о методе социальной науки
Формируют собственные представления о «правильных» или наиболее действенных методах социального познания
Обосновывают особые представления о предмете исследований: «стыковые» (для отраслевых социологий) и «узкие» (для специальных теорий)
Представители этих разных направлений социологических исследований придерживаются весьма отличающихся друг от друга представлений о «правилах», или научных нормах, познания общественной реальности. Этому, конечно, есть весомые причины, о которых и пойдет речь.
Классика, модерн и постмодерн в науке
В процессе развития социологии сформировались три методологические традиции, или парадигмы, т.е. системы коренных принципов, которые сходным образом реализуются в «правилах» научного мышления отдельных школ и направлений (табл. 2). Несмотря на то что их возникновение тесно связано с кризисами естественнонаучного познания и поступательной разработкой новых подходов к исследованию, каждая из них не «вымирала» окончательно, а продолжает сосуществовать со своими более молодыми «соперницами».
Можно сказать, что социология в своем становлении прошла три основные эпохи развития профессионального (рефлексивного, или самообращенного, критичного) мышления, на протяжении которых ученые меняли свои представления о том, «что есть наука». В результате сложились весьма отличающиеся друг от друга социологические культуры, или стилистики профессионального мышления ученых-обществоведов.
Таблица 2. Характеристика парадигм
ПарадигмаКлассикаМодернПостмодерн
Основной элементОбъект познанияМетод познанияСубъект познания
Основной вопросЧто? (познается)Как? (познается)Кто? (познает)
Основная проблемаОбъяснениеПониманиеОписание
Основная ценностьОбъективностьРациональностьКреативность
Основное ограничениеДогматизмТехнократизмСубъективизм
Новелла о методологической «классике». Вся классическая наука рассматривала свой объект, т.е. сегмент реальности, который подвергала изучению, как нечто данное извне и потому независимое, отделенное в своем существовании от исследователя (познающего субъекта). В соответствии с этими представлениями и такой объект, как общество, т.е. некая особая системная целостность, представляет собой объективно существующую реальность, которую можно анализировать и измерять происходящие в ней изменения, сравнивать, экстраполировать, осуществлять «научное предвидение», делать прогноз.
Чтобы выводы ученого были точны, важно использовать соответствующий инструментарий и выдерживать правила замеров раз за разом, что позволяет выявлять «истинное» положение вещей и иметь возможность сравнивать полученные результаты. Вообще-то это очень неплохая тактика, которая до сих пор приносит неоспоримые результаты в социологии малых групп и социологии общественного мнения. Недаром классических принципов познания придерживались такие великие исследователи, как О. Конт, Э. Дюркгейм и в значительной степени К. Маркс.
Классическая парадигма социологического исследования, построенная на идеях независимости объекта и субъекта, приоритетной значимости выявления «природы» объекта (его описывают, регистрируют, анализируют посредством стандартных процедур), широком использовании инструментальных подходов, ценности эксперимента как способа проверки «истинности» достигнутых результатов, и сегодня имеет широкое распространение среди социологов-прикладников и теоретиков неомарксистской школы, которые отличаются от прочих только тем, что в соответствии со своими научными принципами стремятся проверить «на зуб» (на практике) правильность своих «мыслеформ» (исследовательских выводов и логических построений).
Несмотря на традиционные для «классической» стилистики научного мышления самоуверенность и агрессивность, социологи, «отбирающие у общества его тайны», на самом деле следуют за своим необычным объектом, он – ведущий элемент в процессе познания, уникальные «тайны» которого играют центральную роль. А вот субъект (ученый) в рамках этой научной парадигмы последовательно объективируется, становится в один ряд со стандартными процедурами и обычными инструментами, поскольку в классическом отношении субъекта и объекта он величина заменяемая – ведь от перемены «субъектов» только улучшается верификация (независимое подтверждение полученных результатов, разными исследователями, экспериментаторами).
Классический стиль познания в социологии, как и в любой другой науке, до сих пор считается предпочтительным в силу массовости своих представителей (он самый «древний» и авторитетный), их ожиданий и строгости сциентистских принципов (правил), позволяющих отличить «истинную» научность от «ненаучности», а подлинно значимый результат – от приблизительных «гипотез» и «интерпретаций».
Однако строгость и кажущаяся неуязвимость теоретических построений классической науки обратной стороной имеют безапелляционность суждений и догматизацию положений, не раз проверенных «на прочность» в теоретических спорах и на практике. Для того чтобы обрести спокойствие «социального завсегдатая» и уверенность «понимания» происходящего, этого вполне достаточно. Но для того чтобы соответствовать живой динамике такого сложного объекта исследования, как современное общество, стереотипов, даже научных, может и не хватить.
(Попутно отметим, что в конце II тысячелетия, когда человеческий мир изменился весьма заметным образом, наши представления о природе человека и основах социального устройства недалеко ушли от взглядов, сложившихся в античности, что само по себе свидетельствует о консерватизме научных верований, которые именно из-за их рационализма очень трудно поколебать.)
Новелла о научном «модернизме». Не одновременно с физиками, но очень скоро после них социология пережила синдром «немытой пробирки», т.е. шок осознания того, что результат научного исследования зависит от инструментария и методов изучения объекта, а также теоретических подходов субъекта познания, исследователя. Наступил так называемый постклассической этап развития общественной науки.
Становление новой парадигмы социологического мышления не было калькой с аналогичных процессов в естественных науках, поскольку специфика объекта (многочисленных, разнообразных людских сообществ) также накладывала неизгладимый отпечаток психической и культурной включенности исследователя в ткань познаваемой реальности. Ученые, искренне стремящиеся к «объективности», априори были субъективно вовлечены, эмоционально и ментально интегрированы в ту социальную среду, которую пытались непредвзято анализировать. Сам объект содержал субъективность множества живущих в обществе людей как свое естественное начало.
Социологи эпохи модернизма поняли и рационально обосновали, что на научный результат исследования влияют не только природа объекта, используемые методы и теории, но и сам познающий субъект со своей культурой, знаниями и предрассудками.
Вместе с этим революционным гносеологическим (теоретико-познавательным) выводом перед учеными встала проблема понимания смыслов, которые вкладывались в производимые действия социальным субъектом (актором, действующим лицом общественного процесса). В ином культурном контексте таким «смыслам» могли быть приданы совсем другие значения, т.е. исследователь мог понимать их совершенно превратно.
Кризис классической модели социального познания, приведший к возникновению социологического «модерна», был множественным, поскольку взорвал сложившиеся незыблемые представления об: 1) объективности позиции исследователя, 2) объективности научного инструментария, 3) объективности объекта исследования.
Соединение этих трех элементов ранее создавало картину достоверности анализа, приносящего «истинный» результат. Поскольку каждая из этих позиций (в структуре отношения субъект – познавательная деятельность – объект) была поставлена под сомнение и даже впрямую рассматривалась как «онаученная иллюзия», социологи вынуждены были признать, что объективное познание – невозможно и нет научной социологии.
Тем не менее представители постклассической науки (одной из мощнейших фигур которой является социолог М. Вебер) с поистине «прометеевской» самоотверженностью пытались разрешить познавательную драму «очищения от субъективности». Они твердо стояли на позиции познания природы объекта и необходимости дать его технократическую, инженерную трактовку.
В связи с этим основной гносеологической проблемой постклассической социологии стало достижение «рациональности» познания. Каким же образом? Внешне простым: расчищением 1) объекта, 2) инструментария и методов, а также 3) позиции исследователя от «наносной» и крайне мешающей ученым «субъективности».
Рационализируя объект, Карл Маркс концептуализировал представления о поступательном стадиальном развитии общества (в теории общественно-экономических формаций) и предельно обобщенной в своих социальных оппозициях (классовой) структуре общества. Его «внучатый современник» Макс Вебер, решая сходную задачу, создал теорию «идеальных типов», т.е. научных представлений о социологических моделях – о том, как строились и развивались бы социальные объекты без влияния «посторонних» для них помех, воздействий и «бифуркаций» (случайных отклонений).
Рационализируя технологии познания, социологи эпохи «модерна» стали крайне внимательно, почти невротически, относиться к методологии, методике и технике исследования. В отношении субъект « познавательная деятельность « объект, которое они трактовали гораздо сложнее, чем «классицисты», ведущую роль начал играть центральный элемент, или проблема того, как можно изучать общественную реальность. На смену социологическому позитивизму, структурному функционализму, психологизму и экономдетерминизму пришли социальная феноменология, теория рационального действия, символический интеракционизм, когнитивизм, историко-эмпирическая и гендерная социология.
Новелла о социологическом «постмодерне». Экспериментируя в сфере познавательных возможностей, социологи сделали множество интересных и важных открытий, одно из которых было особенно окрыляющего свойства. Оказалось, что последовательная реализация идей постклассической науки и движение от элементарного к значительно более сложному и одновременно рациональному потребовало повышения качества познания, следовательно, профессионализма самих исследователей, изощренных в технологии и методологии, а главное – в знании контекстов.
Проблема «понимания» в социологии, которую методологически заостренно сформулировал на предыдущем этапе развития обществознания М. Вебер, была преобразована в задачу «придания (на основе понимания) точных значений» разнообразным социальным актам в структуре изучаемой общественной реальности. «Декодирование», расшифровка сигналов (знаков), свидетельствующих об изменении локальных и системных состояний общества, требовало широкого применения качественного анализа, целостного и глубокого теоретического восприятия наблюдаемых социальных явлений, их многоплановой концептуальной (связной научной) трактовки.
Осознание того, что одни и те же социальные действия и события, происходящие в разное время и в различных общественных обстоятельствах, имеют разный смысл, а разные человеческие сообщества придают им весьма отличающиеся друг от друга значения, переместило внимание исследователей от непосредственно объекта к его уникальным контекстам, которые придают социальным фактам особое звучание. Социология тем самым стала смотреть на свой объект шире и одновременно реалистичнее, не абстрагируясь от процессов, которые происходят вне определенных самими социологами предметных границ.
Интерес к социальной семантике (системе знаний о знаках и значениях), переместивший в центр познавательных амбиций постмодернистской социологии проблему интерпретации, позволил современным ученым весьма оригинально и в то же время радикально решить задачу достижения рациональности познания.
Но вопрос об универсальной рациональности в определении значения и выработке объяснения происходящего отпадает, поскольку один и тот же «знак» (социальное событие, явление, факт) приобретает разные значения в зависимости от перемены:
1) объективных обстоятельств (контекста, который в свою очередь может определяться и рассматриваться субъектом весьма избирательно) и
2) субъективных обстоятельств (ценностной шкалы наблюдателя, выносящего суждение).
Каждое большое и малое человеческое сообщество имеет собственный, неповторимый ценностный мир, который определяет его социальную культуру, внутренние нормы общежития. Каждая культура имеет свою «рациональность», и событие приобретает разные значения в рамках разных типов рациональности. Культуры и соответствующие им типы рациональности качественно несравнимы, к ним нелогично применять принципы внешнего (универсально-рациональностного) сравнения лучше – хуже, поскольку нечто можно оценить только в рамках ценностной шкалы, имманентной (внутренне присущей) данной культуре.
Следовательно, решили постмодернисты, не надо «расчищать» пространство социального познания и «рационализировать» (или объективировать) свою позицию, технологии познания и предмет науки (т.е. избирательные представления социологов об объекте). Надо пополнять знания об обществе множеством профессиональных авторских интерпретаций социальных явлений. Они признали, что всякая рациональность, всякая наука есть игра. Потому что не может быть ни универсального объяснения, ни универсальной теории в исследовании общества и социальных процессов.
Постмодернизм отрицает научность (в ее позитивистском и сциентистском понимании). Однако социологический «постмодерн» – это не хаос персональных изложений по принципу «что вижу – о том пою» или безудержного полета «свободных ассоциаций на тему...», хотя, как шаловливое дитя рефлексивности, он все же страдает этим. Просто в рамках новой парадигмы сложились новые критерии квалифицированного изучения социальной реальности в условиях, когда исследователь осознает, что не в силах преодолеть собственную субъективность.
Отрицая какие-либо принципы (научные стереотипы), постмодерн признает «стиль», соответствовать которому может только социальный исследователь, обладающий высоким уровнем профессионализма, поскольку постмодернистская социология преследует следующие цели:
• давать множество объяснений, и многообразных, объяснений состоянию и развитию «объекта»;
• синтезировать новые интерпретации и способы познания на основе раскрепощенного владения элементами всей предыдущей социологической культуры (классики и модерна);
• качественно (творчески содержательно и инструментально мастерски) соответствовать все усложняющейся системе связей, которую мы именуем «современное общество».
Становление новой парадигмы в социологии, которая внешне выглядит довольно легковесно: как уход от проблем строгой научной организации исследования и верификации (проверки) результата, отказ от следования традиции и превращение социологии в поле для интеллектуально-художественного самовыражения «забавляющихся» (играющих) своим социальным материалом интерпретаторов – на самом деле глубоко связано с логикой процессов развития современной науки и общества.
С одной стороны, современная социология постмодерна ответственно и профессионально решает проблему «границ и возможностей» социального познания, превращая «игру субъективностей» и допущение множества интерпретаций в самостоятельный эвристический механизм. Принципы свободы интерпретаций и множества разнообразных объяснений одного явления решают две принципиальные задачи:
1) обеспечения свободы творческого профессионального самовыражения, что позволяет пополнять коллективный банк социологических идей, и
2) использования нового способа «верификации», когда ядро «истины» начинает постепенно просвечивать сквозь множество интерпретаций, строгих количественных сведений, разнообразных оценок и контекстуальных изложений.
С другой стороны, перемещение познавательных акцентов на субъекта исследования отражает гуманистические тенденции в обществах современного типа, когда интерес к внутреннему миру человека и индивидуальным проявлениям духовности обогащает развитие всего общества.
Со всеми своими плюсами и минусами эти парадигмы продолжают развиваться: классическая методология – вопреки скепсису и моде, неклассическая – вопреки собственной сложности и теоретическому «разброду», постнеклассическая – вопреки непониманию и внутренней неопределенности. Существуя порознь, но создавая единое современное научное поле с его актуальной проблематикой и разнообразными методами, вместе они передают полифонию осмысленных впечатлений и системных представлений об обществе, в котором мы живем.
Представления о «предмете» и «методе»
Что такое социология как самостоятельная область человеческого знания можно понять, только определив ее предмет и метод, а они существенно менялись в последние полтораста лет.
Это было связано, во-первых, с изменением представлений социологов о своем объекте; во-вторых, с дроблением предметной области социологии на локальные участки, на которых «хозяйничают» представители определенных направлений или научных школ; в-третьих, с развитием новых парадигм познания и изменением общих методологических принципов социального исследования.
Объект, предмет и метод. Прежде чем рассматривать, как социология определяет свой предмет и методы, стоит определить, о чем вообще идет речь. Вопрос этот крайне непростой и в то же время весьма многозначительный, однако учебники на то и придуманы, чтобы упрощать освоение сложных проблем. Сформулируем в общих чертах готовый ответ.
Объект науки (научного исследования) – это избранный элемент реальности, который обладает очевидными (в прямом и переносном, мыслеобразном смысле) границами, относительной автономностью существования и как-то проявляет свою отделенность от окружающей его среды.
Объект, попросту говоря, является элементом реальности, которую исследователь регистрирует как некую «данность». При этом в учебных целях мы не будем усложнять вопрос намеками на то, что не всякая «реальность» проявляет себя достаточно контрастно и ярко и что среди исследователей тоже есть «дальтоники».
Предмет науки (или конкретного исследования) является логическим описанием объекта, избирательность которого определена предпочтениями исследователей в выборе точки (мысленного) обзора, аспекта, «среза», отдельных проявлений наблюдаемого сегмента реальности.
Мастерство в определении предмета традиционно связывается с тем, насколько исследователь приблизился при его идеальном конструировании 1) к сфере наиболее актуальных динамических состояний объекта (возможность объяснить происхождение и развитие, генезис; либо проявляющиеся внешне противоречия явления) и 2) к области существенных связей и элементов, изменение которых оказывает влияние на всю систему организации объекта.
Метод определяется как способ, совокупность приемов, технологический принцип изучения непосредственно объекта или же его предметных областей (состояний и свойств). Профессионализм в выборе и применении метода заключается в его соответствии природе изучаемого объекта и последовательности реализации основных принципов (научных верований, методологических требований, стандартных процедур и стереотипов) исследования.
При этом можно было бы отметить, что в общественных экспериментах нередко используются не только идеологические, но и химические реактивы, оказывающие реальное влияние на социальное поведение людей, а в изучении группового взаимодействия применяются понятия «полей» и «масс» в энергетическом, гравитационном смысле, что толпы, прорывающиеся сквозь узкие двери (стадионов, троллейбусов и вокзалов), обладают механической турбулентностью, а перемещения гостей на фуршетных собраниях происходят по принципу «центрифуги». Но поскольку аналогии теоретически беспочвенны, оставим это замечание в качестве дискуссионной «заметки на полях».
Трансформации объекта. В любом случае состояние объекта существенно влияет на интерес исследователя (выбор предмета) и способы выяснения загадок, которые он изучает (выбор метода).
Социальная философия, из лона которой вышла социология, осмысливала актуальные проблемы и античного, и средневекового, и современного (капиталистического, рыночного, индустриального и т.п.) общества. Возникновение социологии связано со становлением именно современного (модерного), а не архаичного или традиционного типа общества. (Не путать с исторически современными обществами, которые соседствуют друг с другом независимо от социального типа, как постиндустриальная японская цивилизация и культуры диких племен Новой Гвинеи).
Политические и технологические революции в этом смысле ознаменовали становление новой социальной организации, системы общественных связей, принципиально отделяющих новые сообщества от других сообществ и собственных прежних состояний. Духовная светскость, политическая демократия, социальная мобильность, рыночный обмен, частная собственность, массовое товарное производство определяли социальное лицо «современности». Этот классический набор ныне широко известных понятий на самом деле не является инвариантом, что доказали в своем развитии многие национально-государственные сообщества, которые модернизировались по другой схеме. Однако в нем закреплен определенный принцип возникновения новой социальной «связности», когда общественная система усложняется путем создания более мягких механизмов мотивации социальной активности и управленческого саморегулирования.
Современное общество становится более витальным за счет перехода от жестких систем организации (где имеют приоритет подчинение и принуждение) к более гибким и опосредованным (согласие и вынуждение), в которых люди имеют возможность уклониться от насилия и «сознательно» поступать в соответствии с ожиданиями других людей. Это общество, которое в принципе построено на эксплуатации интересов (мотивов) людей, поэтому, поощряя индивидуализм, оно добивается объединительного успеха. Современное общество, идеологемами которого являются «свобода» и «равенство», поощряет социальную открытость и экспансию контактов вовне. В результате оно склонно ассимилировать другие сообщества и достаточно глубоко (на экономическом, политическом и отчасти культурном уровнях) интегрироваться с себе подобными.
В XX в. для многих исследователей стало очевидно, что эти процессы приводят к расширению границ «общества», когда постимпериалистическое и постколониальное устройство направило в новое русло энергию социальной интеграции, формируя единые мировые рынки, транснациональное производство, сближая жизненные и бытовые стандарты людей разных наций, осуществляя с помощью средств массовых коммуникаций более открытый информационный обмен.
Общество стало терять свои национально-государственные очертания и превращаться в глобальную цивилизацию, мир как реальный новый объект. Процесс глобализации мира, его системной связности, который исследуют И. Валлерштайн, Э. Гидденс, П. Штомпка, 3. Бжезинский (теория субпроцессов, теория «домино» и др.), требует изменения представлений социологов о своем предмете или о его границах.
С другой стороны, в этом новом (всемирном) социальном пространстве происходят и прямо противоположные процессы. Возрождаются и усиливают свое влияние на развитие современных «обществ» архаичные (казалось бы, рудиментарные), структуры: этнос, семья, товарищество. Эти тенденции оказались настолько сильны, что была выдвинута теория возрождения примордиальных (первичных) социальных структур, которые противостоят унифицирующей мир глобализации.
Такие известные социологи, как американец Н. Смелзер и россиянин В. Ядов, считают, что эти процессы свидетельствуют о возникновении новых закономерностей, механизмов и проблем общественного развития, вызванных глобальными изменениями, которые к тому же носят нетривиальный качественный характер (они не экономические, не политические, не социоструктурные и т.п., хотя и проявляются в подобных формах).
Современное общество переживает кризис идентификации (социального причисления), когда очень многие люди не могут соотнести себя и, естественно, не испытывают солидарности с такими социальными сообществами, как государство, нация, этнос, религиозная конфессия, класс, профессиональная группа, поколение и т.п., а некоторые даже не задумываются о своей принадлежности к определенному полу (что сильно шокирует социологов, поскольку является одной из «сильнейших», первичных идентификаций). В этом смысле привычный социальный мир рушится, разбивая общество на «подобщества», группы, субкультуры, которые не всегда тесно связаны с окружающей их социальной системой, а нередко находятся с ней в «параллельных мирах» или даже в отношениях открытой конфронтации.
Все это несколько сдерживает теоретический замах на расширение «объекта» социологии и даже ведет в сторону корректировки представлений о предмете, которые должны соответствовать и традиционной, и расширенной, и зауженной трактовке общества. Большинство социологов сегодня соглашается с тем, что предметом изучения должны являться социальные общности, которые в зависимости от характера организации могут трактоваться и как глобальное (мировое) сообщество, и как общество в его традиционном смысле (т.е. как национальное сообщество), и как микросообщество (социальная группа, секта, клан и т.д.).
Изменение предмета социологии. Поскольку каждый социолог – это своеобразный творческий мир или, как минимум, «лаборатория», каждый из крупных исследователей пишет «свою» социологию в том смысле, что своеобразно трактует и предмет, и правила социального познания (метод) науки. Поэтому просто и легко для учебного усвоения сформулировать определение предмета социологии – задача вовсе не простая.
Одни социологи рассматривают общество как структурированную систему, другие дают ему процессуальную трактовку, одни глобализируют его границы, другие – локализуют, одни изучают «факты», другие – «символы» и т.д. Такая разноголосица в основной дефиниции науки и сумбурные (перечисляющие) ответы на вопрос: «Социология – это о чем?» – создает у неподготовленного читателя впечатление, что она либо «обо всем», либо, наоборот, «о том, о сем».
Однако снисходительные усмешки такое положение может вызывать только у людей, совершенно незнакомых с социологическими текстами и исследовательскими материалами. Сама ткань общественных связей настолько сложна, что редкий мыслитель, оставаясь в ответственной профессиональной позиции, может попасть «в яблочко» лаконичным и точным определением, вбирающим в себя все главное. Вот некоторые из наиболее авторитетных суждений:
«...Можно назвать институтом все верования, все поведения, установленные группой. Социологию тогда можно определить как науку об институтах, их генезисе и функционировании»* (Э. Дюркгейм).
*Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 20.
Социология, «будучи в самом широком смысле слова обширною наукой об обществе... может быть определена как наука социальных элементов и первых принципов»* (Ф.Г. Гиддингс).
*Гиддингс Ф.Г. Основания социологии. М., 1898. С. 36.
Предмет социологии «заключает в себе множество движений... отношение индивидуума к обществу, причины и формы образования групп, противоположности классов и переходы от одного к другому, развитие отношений между господствующими и подчиненными и бесконечное число других вопросов»* (Г. Зиммель).
*Зиммель Г. Социальная дифференциация. М., 1909. С. 11.
А вот как определяли предмет науки русские исследователи, создавшие школу «субъективной социологии»:
«Социология есть наука, исследующая формы правления, усиления и ослабления солидарности между сознательными органическими особями»*(П. Л. Лавров).
* Лавров П.А. Философия и социология // Избр. произв. В 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 639.
«Сама социология справедливо и очень точно определяется как наука о культуре или, вернее, о факторах культуры в широком смысле слова»* (Е.В. Де-Роберти).
* Де-Роберти Е.В. Социология и психология // Новые идеи в социологии. Сб. № 2. СПб., 1914. С. 8.
«Социология должна быть учением об обществе, подобно тому, как существует общее учение о жизни»* (Н.И. Кареев).
* Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. СПб., 1897. С. 3.
Социология – «наука о порядке и прогрессе человеческих обществ»* (М.И. Ковалевский).
* Ковалевский М.М. Социология. СПб., 1910. С. 30.
Современные учебно-научные определения предмета социологии звучат несколько иначе:
«Социология представляет собой науку, которая изучает жизнь и деятельность людей, живущих в обществе себе подобных, и результаты такой совместной деятельности»* или
* Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии: Статьи разных лет. М., 1994. С. 8
«Социология изучает явления взаимодействия людей друг с другом, с одной стороны, и явления, возникающие из этого процесса взаимодействия, – с другой»* (П.А. Сорокин).
* Сорокин П.А. Система социологии. М., 1993. Т. 1. С. 57.
«Социология – это наука о становлении, развитии и функционировании социальных общностей и форм их самоорганизации: социальных систем, социальных структур и институтов. Это наука о социальных изменениях, вызываемых активностью социального субъекта – общностей; наука о социальных отношениях как механизмах взаимосвязи и взаимодействия между многообразными социальными общностями, между личностью и общностями; наука о закономерностях социальных действий и массового поведения»* (В.А. Ядов).
* Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. Самара, 1995. С. 19–20.
«Социология, попросту говоря, это один из способов изучения людей... Если кратко, социологию можно определить как научное изучение общества и социальных отношений» *(Н. Смелзер).
* Смелзер Н. Социология / Пер. с англ. М., 1994. С. 14.
«Социология – наука о социальной жизни человека, групп и обществ» *(Э. Гидденс).
* Гидденс Э. Социология: Учебник 90-х годов (Реферированное издание). Челябинск, 1991. С. 18.
Мы же предлагаем другое рабочее определение:
Социология – это познание ассоциированных (совместных) форм человеческой жизнедеятельности, или социальных организаций.
Понятие организации охватывает характеристики структуры, связей, функционирования и воспроизводства отношений, деятельности, коллективного поведения и общения, т.е. системы, которая именуется «общность», в ее статических и динамических состояниях. А любая «ассоциированная», или объединенная (групповая), деятельность: обучение, руководство, труд, секс – несет в себе социальные, точнее, социокультурные, качества. При этом социология определяется не как «наука», а рассматривается более широко – как процесс познания, т.е. пополнения сведений о человеческом сосуществовании.
Развитие метода (см. табл. 3, 4). Субъективность самого объекта (ассоциации взаимодействующих людей) и предмета, т.е. тех вопросов, которые исследователи задают социальной Природе, приводят к тому, что социология, всегда стремящаяся использовать точные (количественные) и адекватные (качественные) методы для получения знания о социальной реальности, на самом деле всегда в конечном счете имеет дело с человеческими мнениями и оценками, даже когда применяет такие формальные классификаторы, как возраст, доходы, семейное положение и профессия, не говоря о характеристиках предпочтений, установок и статусов.
*См.: Ядов Б.А. Указ. соч. С. 49.
Поэтому социологический сопромат строится на учете субъектности «объекта» и субъективности его изучения.
Те из социологов, которые стремятся оставаться учеными и не претендуют на роль художников в постижении социальной истины, придерживаются известных правил социологического исследования.
Социолог не должен довольствоваться одним источником информации, поэтому истинный исследователь использует как можно больше сведений об интересующем его предмете, получая их самыми разными способами. Подобно влюбленному, он узнает, сопоставляет и накапливает малейшие детали об объекте своей страсти (что говорит о социологических инстинктах, овладевающих почтенными представителями человеческой породы в той же мере, как и мошенниками, шантажистами и сплетниками).
Информация, нужная социологу, может быть уже где-то документирована в неупорядоченном или даже систематизированном виде. Поэтому исследователи используют методы анализа документов. 1) качественный («проблемный» поиск, тематические обобщения) и 2) количественный (контентанализ, основанный на идентификации «поисковых образов» и их подсчете).
В зависимости от направления своего интереса и поставленной задачи исследователь анализирует соответствующую информацию формального характера: документы, факты, официальную статистику и др., а затем пополняет эти сведения путем изучения субъективных оценок и мнений большого числа «сведущих» людей:
экспертов – компетентных специалистов в определенной практической или теоретической области;
респондентов – представителей разных социальных групп, которых просят изложить свою позицию по конкретным вопросам.
Для того чтобы нивелировать случайные отклонения в совокупности получаемых оценок и мнений, социологи опрашивают множество людей, предварительно рассчитывая, какое количество высказываний может достаточно точно отразить реальную общую картину. Иными словами, используя опрос как метод получения информации, исследователи чаще прибегают к выборочному анкетированию (письменному заполнению стандартного опросного листа) или интервьюированию (устным ответам на «тематически» поставленные вопросы), поскольку проводить сплошной опрос всех, причастных к объекту исследования, порой весьма затруднительно.
Считается, что позиция респондента зачастую зависит от его статуса (или ранга внутри социальной организации) и идентификации (т.е. самопричисления человека к какой-либо социальной группе: «любителей пива», «демократов», «студентов» и т.п.), поэтому исследователи заранее определяют пропорции, в которых должны соотноситься количества опрошенных представителей разных групп.
С помощью статистических и других математических методов результаты массовых опросов превращаются в группировки и распределения типичных позиций.
Этот, казалось бы, упрощенный подход к получению достоверной информации оказывается на практике изощренным действом по планированию, организации исследования и обработке полученных результатов. Например, институт Гэллапа (США), ежегодно опрашивая одну стотысячную (1/100000) часть (т.е. выборку) своего населения, получает настолько достоверные сведения, что ошибка относительно позиции генеральной совокупности (всех людей, мнение которых нужно изучить) составляет всего несколько процентов. Когда «голосует» вся нация, например на президентских выборах, научные предсказания, полученные при качественном проведении опросов, подтверждаются с высокой точностью.
Такая репрезентативность выборки в изучении общественного мнения (ныне самостоятельной области социологии) достигается за счет использования технологий познания, соединяющих виртуозное владение количественными и качественными методами.
Наблюдение за объектом исследования может осуществляться не только в виде сбора документальных данных или опросов, но и как специальная визуальная процедура. Она создает возможность квалифицированной регистрации социального факта в момент его совершения, следовательно, помогает не упускать нюансы и учитывать значение контекста события. Непосредственное наблюдение различается по степени связи наблюдателя с объектом. Включенное наблюдение характеризуется внедрением исследователя в структуру объекта (изучаемой общности), а невключенное проводится с соблюдением большей социальной и эмоциональной дистанции от объекта.
Непосредственное наблюдение – дорогостоящая социологическая процедура, поскольку требует использования квалифицированных специалистов и по возможности такой техники документирования, как видео- и аудиозапись.
Эксперимент (контролируемый или неконтролируемый) является довольно «экзотическим» методом социального познания, поскольку «проводить опыты с людьми» считается занятием предосудительным. Однако в рамках социологии труда он применялся достаточно часто; при этом сравнивались изменения, связанные с использованием новых принципов организации коллектива или факторов стимулирования совместной деятельности в разных группах испытуемых.
Любое социологическое исследование прикладной ориентации начинается с выявления научной проблемы, которая связана:
1) либо с противоречиями реальной действительности (развития социальных систем, процессов и состояний),
2) либо с «белыми пятнами познания» (неизученностью тех или иных социальных явлений, событий),
3) либо с «конфликтом интерпретаций», когда социальные факты описываются и объясняются противоположным образом, причем каждая из научных позиций недостаточно убедительна (дискуссионна).
Высокое качество профессиональной подготовки позволяет социологу не только выявить, но и правильно поставить проблему, т.е.:
• корректно (точно и четко) ее сформулировать;
• выдвинуть конкретные цели исследования;
• сформулировать научную гипотезу (предположение о связях между изучаемыми элементами);
• построить теоретическую модель явления;
• операционализировать модель, выделяя совокупность важных наблюдаемых признаков явления;
• определить задачи анализа;
• выбрать адекватные методы и инструментарий исследования проблемы.
Говоря иными словами, правильная постановка проблемы дает дополнительные ресурсы к ее разрешению.
Выявить наличие реальных противоречий в обществе, применяя чисто количественные методы познания, не всегда возможно, поэтому первый этап (начало, планирование) исследования связано с качественным анализом социальных состояний.
Методологическая позиция ученого во многом определяет процесс разработки гипотезы исследования, т.е. априорных, доопытных, представлений социолога о причинно-следственных, функциональных и внешних связях в изучаемой «системе». В соответствии со своей гипотезой ученый ставит познавательные задачи, программирует процесс верификации (опытной проверки) этих предположений. Затем изучает факты, постоянно страхуясь от собственной субъективности в их подборе и интерпретации.
И наконец, получив совокупный фактический материал по разным аспектам проблемы, он сводит информацию в целостную картину, объясняя полученные соответствия (и несоответствия), сравнивая ожидания и результаты, теорию и реальность. Здесь тоже проявляется уровень профессиональной подготовки, умение систематизировать, интерпретировать и сопоставлять.
С развитием социологии постепенно исчезает детская вера взрослеющей науки в универсальные теории; исследователи перестают искать объяснительную «панацею» и начинают опираться на свои собственные силы. В эпоху постмодернизма усиливается убежденность социологов в том, что «жесткие» методы исследования не годятся и, следовательно, адекватными (соответствующими природе объекта и инструментальным возможностям познания) могут быть только качественные методы исследования. Таким образом, отпадает господствующая схема: гипотеза – верификация и факты – исчерпывающая информация.
Одним из «потрясателей основ» прежних методологических подходов к исследованию стало детище феноменологического направления – этнометодология. Социологи, заложившие новые традиции обращения с эмпирическими фактами, считают, что само явление и его контекстуальное понимание значат больше, чем его причины. Поэтому главными первоэлементами анализа этнометодологи считают: «событие» (конкретное действие социальных агентов) и «контекст» этого события в данный момент времени (характеристики участников и обстановки).
При этом очень важен анализ речевой и других знаковых коммуникаций, который технически обеспечивается аудио- и видеозаписью.
Социологи нового направления придерживаются того мнения, что важно в первую очередь наблюдать и видеть, а только потом создавать свою теорию. Изучая смыслы человеческих действий и процесс искажения знаний, ученые опрокидывают сложившиеся стереотипы относительно того, как реально структурированы процессы производства информации, научных открытий, выработки и подтверждения медицинских диагнозов, поиска правовых решений и организации обыденного взаимодействия между людьми.
Из жесткой позиции объективности социологи бросаются в другую крайность – субъективной трактовки «фактов», но при этом они добиваются демистификации научных представлений о процессах, о которых, казалось бы, мы все хорошо знаем.
Кризисы познания и структура знания
Развитие социологии связано с чередой масштабных кризисов. В процессе научного познания общественной природы человека и созданных им ассоциаций (общностей) исследователи сталкивались с множеством проблем, преодоление которых достигалось разными путями:
• изменением общеметодологической, или парадигмальной, установки (за время существования социологии сменились три познавательных и четыре предметных парадигмы);
• совершенствованием теоретико-методологических подходов (которые ныне превратились в более чем дюжину важнейших самостоятельных методологических традиций, или направлений);
• дифференциацией представлений о предметной области науки и методах социологического исследования (что привело к делению социологии на «теоретическую» и «прикладную», а их, в свою очередь, на десятки самостоятельных «социологий»).
Драматическим был сам процесс возникновения новой науки, связанный с серьезным познавательным кризисом обществознания. Появление социологии в этом смысле можно рассматривать как «рождение»; ее глубинная связь с матерью-философией ясно прослеживается до сих пор. Переживая кризис отторжения и становления самости, социология сохранила преемственность в области целей социального познания, но в то же время с самого начала стремилась «идти другим путем» – изучать общественные процессы так, как это делают естествоиспытатели.
М. Элброу, автор одной из периодизаций развития социологии, определял первый этап ее становления как натуралистический (фаза «универсализма»), О. Конт рассматривал свое детище как «социальную физику», а Г. Спенсер видел в обществе «социальный организм».
*Albrow M. Globalization, Knowledge and Society. London, 1990. P. 3–13.
Второй этап был связан с формированием национальных научных школ и разработкой теорий, ставших сегодня социологической классикой. Социокультурный подход Э. Дюркгейма (Франция), рационализм М. Вебера (Германия), прагматизм микроструктурных исследований Д. Мида (США), цивилизационные циклы А. Тойнби (Великобритания), теория элит Г. Моска (Италия), генетическая социология С. Ковалевского (Россия) оказали совсем не локальное влияние на развитие мировой социологической культуры.
На третьем этапе социология стала интернационализироваться, борьба между школами переросла в плодотворный теоретический обмен и определенную «переплавку» научных позиций. Однако этот благостный период не гармонизировал научный мир обществознания, который раскололся на две крупные противостоящие системы: конфликтологов (марксистов) и эволюционистов (структурных функционалистов).
Переживая очередной кризис познания, т.е. по-разному решая, какая объяснительная модель общественного развития более верна, социология, как и послевоенное «мировое сообщество», чрезвычайно идеологизировалась. Марксисты заостряли внимание на социальных противоречиях, во многом обусловленных экономической системой, а функционалисты (Т. Парсонс, Р. Мертон и др.) акцентировали значимость духовных, социокультурных факторов в консолидации общества и поддержании его структурных соответствий. Противостояние социологических парадигм (общих методологических установок) проявлялось как интеллектуальная война «радикальных критиков» и «апологетов» современного капитализма.
Четвертый этап совпадает с периодом формирования и развития социологического «постмодерна» (в другой, трехчастной, периодизации научного обществознания). Он связан с проникновением социологической культуры Запада в азиатский, южноамериканский и африканский регионы, где произошла существенная трансформация принципов и приемов социологического познания с учетом культурных традиций и социальной специфики развивающихся стран. М. Элброу назвал этот этап фазой индигенизации (т.е. «отуземливания») социологии. При этом наука об обществе не становится более примитивной, но она приобретает такое же своеобразие, как оригинальные национальные культуры этих регионов. Африканские социологи (А. Акивово из Мали и др.) исследуют символические аспекты социальных отношений, используя принципы своеобразной социолингвистики, а латиноамериканские ученые не только вовлекают в процесс познания социальной реальности неспециалистов, выполняя просветительские функции, но и мобилизуют их на «участвующее действие» по демократизации общества.
Пятый этап начинается в 90-е гг. и связан с осознанием глобализации (т.е. нерасторжимой связности) современного мира. Социология вновь переживает кризис, корректируя свои представления об «объекте» и «предмете», что вызывает появление новых теорий («глобальной системы» И. Валлерштайна, «зависимого развития» Ф. Кардозо и др.). Внимание ученых переносится на динамические характеристики, «процессуальный образ» социальной реальности (П. Штомпка).
Суммируя происходящие в науке процессы, российский социолог В.А. Ядов выделяет две стратегические тенденции преодоления современного кризиса познания:
1) «методологическое отступление»: использование совокупности разных теоретических подходов к анализу (полипарадигмальность), переход от жестких подходов традиционной науки к гибким качественным методам феноменологии, отказ от объяснения социальных явлений в пользу их преимущественного описания;
2) «теоретическое наступление»: создание новой глобальной теории (метатеории) «общества» – целостной системы мирового социума, применение принципов историзма и многофакторности (смены доминирующих факторов) развития, признание решающей роли активности социального субъекта в процессе общественных изменений.
Нынешняя теоретико-методологическая разноголосица, разбивающая корпорацию социологов на многочисленные группы (школы и направления), стала результатом буквально пары «катастроф» научного осознания границ и иллюзий социального познания. Смена общенаучных парадигм (классической, модернистской и постмодернистской) происходила в соответствии с концепцией Т. Куна*, т.е. основополагающие методологические установки познавательной деятельности исследователя менялись потому, что полученная совокупность научных данных переставала вписываться в рамки систематизации и объяснительных возможностей прежней парадигмы. Социологи поняли, что, во-первых, общество нельзя просто рассматривать как природный объект, поскольку развитие социальной системы отличается субъективностью, целе(ценностно)ориентированностью и творческой спонтанностью (непредсказуемостью); во-вторых, изучение общества не может быть объективным, поскольку методика, техника и инструментарий познания зависят от позиции (знаний, предубеждений и заблуждений) познающего субъекта; в-третьих, исследователь не должен слепо полагать, что его представления о «рациональности», «норме» и «культуре» единственно верные, а посему, не посягая на истину, он может лишь делать точные наблюдения за изменением социальной реальности и «играть» интерпретациями (объяснениями происходящего).
*См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.
Западная социология, играющая «первую скрипку» в мировом научном обществознании, пережила особое парадигмальное (предметное) дробление, которое оказывает воздействие на состояние науки до сих пор. Российский социолог Г.В. Осипов структурирует постклассические (непозитивистские) традиции в выделении предметной области таким образом:
1) исследование «социальных фактов» (Э. Дюркгейм): структурный функционализм, теории социальных систем, конфликтологические теории;
2) анализ «социальных дефиниций» (М. Вебер): теории социального действия, символический интеракционизм, феноменологическая социология, в том числе этнометодология;
3) изучение «социального поведения» (Б. Скинер): бихевиоризм, теории социального обмена.
На современном этапе ограничения каждого из перечисленных подходов преодолеваются путем разработки интегральных теорий: «структурализации» (Э. Гидденс), «многомерной социологии» (Д. Александер), «методологического индивидуализма» (Р. Будон) и др. Благодаря этому содержательно изменяется картина научных представлений относительно «социального порядка» (взаимопорождающего взаимодействия между личностью и социальной структурой) и эвристического аппарата социологии (синтетической методологической парадигмы).
Стремление к методологическому совершенству, которое каждая «субкультура» социологов понимала по-своему, потребовало разработки многочисленных метатеорий, породивших не менее десятка крупных направлений в развитии социологии: позитивизм и психоанализ, структурный функционализм и феноменологию, марксизм и символический интеракционизм, когнитивизм и историко-эмпирические исследования, гендерную социологию и социолингвистику.
Методологические кризисы, прорывы и революции шли в ногу с возникновением и разрешением проблемных ситуаций в процессе социального познания ключевых характеристик строения общества и его изменений. Накопленные знания легли в основу развития общей социологической теории и построения на ее основе множества теорий менее высокого уровня.
Прикладная социология, питающая данными эмпирических исследований специальные, отраслевые и общие теории, также не стояла на месте. Преодолевая сопротивление материала и развивая изощренные методики и техники добычи объективной (точной) социальной информации, ученые создали новые самостоятельные науки, которые отпочковались от собственно социологии, как, например, изучение общественного мнения.
Итак, в процессе саморазвития социология пережила череду своеобразных кризисов роста и пришла к нынешнему состоянию, которое можно образно определить как стадию «хризантемы»: вокруг небольшого и довольно пестрого методологического ядра сосуществуют некие общепризнанные предметные теории (общностей, институтов, коммуникации, личности, социальных изменений), к ним примыкают более многочисленные специальные теории (стратификации, конфликта, малых групп, социализации и т.д.), далее следуют постоянно отделяющиеся в самостоятельные научные направления отраслевые теории (социологии политики, религии, культуры, экономики, права, семьи, молодежи и т.п.) и море пограничных направлений социальных исследований, которые не всегда однозначно признаются «социологическими» (как, например, маркетинг или теории управления персоналом).
Эта сложно организованная и постоянно развивающаяся структура социологического знания все же представлена неполно и не потому, что не все конкретные элементы названы, а вследствие игнорирования той ее части, которую можно отнести к уровню «технологии». А между тем, пренебрегая традициями научного словообразования, мы обоснованно могли бы отнести к прикладной (т.е. буквально: имеющей практические приложения) социологии такие виды специфической научно обоснованной деятельности, как социальное планирование и прогнозирование, социальное строительство, социальный тренинг (деловые игры, игротехники), социальную диагностику (социодраму, групповой анализ и т.п.), социальное обслуживание населения (социальная работа), социальное консультирование (службы семьи, телефоны доверия и т.п.).
<< Пред. стр. 2 (из 12) След. >>
Список литературы по разделу