<< Пред. стр. 10 (из 21) След. >>
Список литературы по разделу
[329]
Башня была прекрасна. На каждом из трех этажей хозяин устроил все по своему вкусу. Дом новые владельцы вскоре изуродовали перестройками, а башня по-прежнему поражала своим совершенством. Тогда богачи замыслили отнять ее во что бы то ни стало. Уговорить Юя не сумели. Затеяли тяжбу. Но, по счастью, судья быстро понял их подлый замысел, отчитал Танов и прогнал их прочь.
В далеких краях у Юя был друг-побратим, человек столь же богатый, сколь и щедрый и равнодушный к деньгам. Он приехал в гости и весьма огорчился продаже дома и сада и соседским каверзам. Предложил деньги, чтобы выкупить имение, но Юй отказался. Друг собрался уезжать и перед отъездом поведал Юю, что во сне ему привиделась белая мышь — верный знак клада. Заклинал того не продавать башню.
А Таны теперь дожидались смерти соседа, но тот, вопреки их ожиданиям, был крепок и даже в шестьдесят лет родил сына-наследника. Загоревали богачи. Однако через время к ним явился посредник. Оказалось, Юй с рождением сына сильно поиздержался и готов продать башню. Приятели его отговаривали, но он настоял на своем, а сам поселился в крохотном домишке под соломенной крышей.
Вскоре Юй отошел в иной мир, оставив вдову с малолетним сыном. Те жили только на деньги, оставшиеся от продажи башни. В семнадцать лет сын Юя сдал экзамены и достиг высоких постов, но внезапно подал прошение об отставке и отправился домой. По дороге какая-то женщина подала ему челобитную. Выяснилось, что она родственница Танов, семью которых давно уже преследуют несчастья. Старшие умерли, потомки разорились, а недавно по навету арестовали ее мужа: кто-то написал донос, что в башне они укрывают краденые богатства. Сделали обыск, нашли слитки серебра. Женщина предполагала, что, поскольку некогда поместье принадлежало семейству Юй, серебро могло принадлежать им. Однако молодому человеку, помнившему всегдашнюю бедность, такое предположение показалось нелепым. Но поговорить с уездным начальником он пообещал.
Дома старуха мать, узнав о происшествии, поведала ему о сне, который привиделся некогда другу-побратиму покойного отца. Сыну это все показалось сказкой. Вскоре к нему пожаловал начальник уезда. Старуха и ему пересказала давнюю историю. Выяснилось, что друг-побратим еще жив и в свое время очень горевал, узнав о продаже башни. Начальник сразу все понял.
В это время слуга доложил о госте. Это оказался тот самый друг, теперь глубокий старик. Он полностью подтвердил догадки начальника уезда: серебро в тайне оставил в башне он, даже номера слитков сохранились в его памяти.
[330]
Начальник порешил отпустить Тана на свободу, отдал ему деньги и забрал купчую на поместье и башню. Так пришло воздаяние за добрые дела Юя и за дурные поступки отца и сына Тан.
БАШНЯ ЛЕТНЕЙ УСЛАДЫ
Во времена династии Юань жил на покое чиновник по имени Чжань. Двое его сыновей пошли по стопам отца и служили в столице, а он пил вино и сочинял стихи. А в поздние годы родилась у него дочь, названная Сяньсянь — Прелестница. Была она и правда хороша собой, но не кокетка, не вертихвостка.
Отец все равно волновался, как бы в душе ее раньше времени не проснулись весенние желания, и придумал ей занятие. Среди челядинцев отобрал десять девушек и велел дочери их обучать. Та с усердием взялась за дело.
Стояло жаркое лето. Спасаясь от зноя, Сяньсянь переселилась на берег пруда в «Беседку Летней услады». Однажды днем, утомившись, она задремала, а ее ученицы решили искупаться. Одна из них предложила купаться голыми. Все весело согласились. Когда, проснувшись, хозяйка узрела такое безобразие, она страшно разгневалась и наказала зачинщицу. Досталось и остальным. Отцу понравилась строгость дочери.
Между тем в дом Чжаня пожаловали сваты, предложившие в женихи юношу из семьи Цюй. Тот послал богатые дары и просил господина Чжаня взять его в ученики. На это старик согласился, но о женитьбе отвечал уклончиво. Юноша не намерен был отступать.
Его решительность дошла до Сяньсянь и не могла ей не понравиться. А тут еще она узнала, что тот преуспел на экзаменах. Стала думать о нем постоянно. Но Цюй никак не возвращался в родные края. Девушка даже забеспокоилась: не отпугнула ли его отцова уклончивость? От беспокойства занемогла, с лица спала.
Вскоре юноша воротился домой и сразу прислал сваху, узнать о здоровье Сяньсянь, хотя девушка никому не говорила о своем недуге. Сваха уверила ее, что юноше обо всем всегда известно, и в подтверждение пересказала историю со злополучным купанием. Девушка ушам своим не поверила. Ей еще сильнее захотелось выйти замуж за Цюя.
Всеведение же его было связано с тем, что как-то у старьевщика купил он волшебную вещь, приближавшую к глазам самые далекие предметы. В это Всевидящее Око и разглядел он и сцену купания, и унылый вид самой Сяньсянь. Однажды он даже увидал, что за стихи она пишет, и послал со свахой продолжение. Девушка была потрясе-
[331]
на. Уверовала, что Цюй небожитель, и с той поры и помыслить о муже — простом смертном не могла,
Отец между тем ответа все не давал, ждал результатов столичных испытаний. Цюй и там преуспел, занял второе место, поспешил заслать сватов к братьям Сяньсян. Но те тоже не дали решительного ответа, объяснив, что еще двое их земляков, успешно выдержавших экзамены, раньше сватались к сестре. Цюю пришлось вернуться домой ни с чем. Братья же написали отцу письму, советуя прибегнуть к гаданию.
Старик послушался совета. Хотя девица была уверена, что Цюй всемогущ, гадание оказалось не в его пользу. Сяньсянь пыталась сама уговорить отца, ссылалась на мнение покойной матушки, которая, явившись ей во сне, велела выйти за Цюя. Все бесполезно. Тогда Цюй придумал план и сообщил его Сяньсянь. Та опять отправилась к отцу и заявила, что может до слова повторить текст сожженного им заклинания, обращенного к матушке. И произнесла его без запинки от начала до конца. Старик задрожал от страха. Поверил, что брак дочери и Цюя предрешен на небесах. Тут же призвал сваху и велел сладить свадьбу.
А дело было в том, что Цюй сумел с помощью Всевидящего Ока прочитать и запомнить текст заклинания, который и передал Сяньсянь. После свадьбы он во всем сознался жене, но та не была разочарована. Всевидящее Око поместили в «Башне Летней услады», и супруги часто прибегали к нему за советом. Жили они в любви и согласии, хотя Цюй порой позволял себе тайком от жены поразвлечься с ее бывшими ученицами.
БАШНЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ К ИСТИНЕ
Во времена династии Мин жил удивительный мошенник. Никто не знал его настоящего имени и откуда он родом. Мало кто его видел. Зато слава о нем шла, как говорится, по всему свету. Там кого-то обокрал, здесь — одурачил; сегодня орудует на юге, завтра — на севере. Власти с ног сбились, а поймать его не могли. Случалось, хватали его, только улик против него не было. Все потому, что мошенник на редкость ловко менял обличья: обманутым никогда не удавалось его признать. Так продолжалось почти три десятка лет, а потом он сам по доброй воле осел на одном месте, явил свой истинный облик и нередко в назидание рассказывал о прошлой жизни — так: некоторые забавные истории дошли до наших дней.
[332]
Звали мошенника Бэй Цюйчжун. Отец его промышлял грабежами, но сын решил пойти по другой колее: он хитрость предпочел грубому разбою. Отец сомневался в способностях сына. Раз, стоя на крыше, потребовал, чтобы тот заставил его спуститься на землю, тогда, мол, он поверит в его способности. Сын заявил, что такое ему не под силу, а вот уговорить отца подняться на крышу, сможет. Отец согласился и слез с крыши — сын превзошел его в хитрости. Родители высоко оценили ловкость своего отпрыска. Решили испытать его в более серьезном деле.
Он вышел за ворота и уже через три часа вернулся. Носильщики внесли за ним короба с едой и столовой утварью, получили несколько монет и удалились. Выяснилось, что хитрец принял участие в чужой свадебной церемонии. Все разнюхал, понял, что вскоре пир переместится из дома невесты в дом жениха, выдал себя за слугу жениха и вызвался сопровождать еду и утварь. Потом под каким-то предлогом отослал носильщиков, нанял новых, которым и велел нести все в родительский дом. Никто так и не понял, куда подевались свадебная еда и посуда.
Прошло несколько лет. Молодой мошенник прославился. Не было человека, которого он бы не смог надуть. уж на что опытный меняла держал лавку в городе Ханчжоу, так и тот попался: купил у незнакомца слиток золота, через время другой неизвестный заявил, что слиток фальшивый, и вызвался вместе с купцом разоблачить мошенника, но стоило купцу поднять шум, как доброхот исчез. Выяснилось, что он-то — а это, конечно, был сам мошенник Бэй — и подменил настоящий слиток фальшивым.
В другой раз Бэй вместе с дружками увидал на реке флотилию лодок. Местные чиновники встречали нового правителя из столицы. Поскольку никто не знал правителя в лицо, Бэй легко выдал себя за него, обманом выманил у чиновников кучу денег и был таков. Подобных подвигов числилось за ним множество.
Зато среди певичек он славился щедростью. Однажды они даже наняли дюжих молодцев, чтобы те изловили Бэя и доставили к ним в гости. Так и случилось, но мошенник успел изменить свою внешность, и певички решили, что им попался просто похожий человек. Особенно огорчилась одна девушка, которую звали Су Инъян. Она мечтала с помощью Бэя бросить недостойное ремесло и уйти в монахини. Ее слезы растрогали неузнанного мошеннника, и он решил помочь несчастной. Выкупил ее из веселого дома, подыскал строение, годное для молельни, с двумя дворами: в одной половине дома поселил девушку, в другой решил поселиться сам.
[333]
В саду он припрятал награбленные богатства, как раз у подножия трех башен. Одну из них украшала доска с надписью: «Башня Возвращения и остановки», но внезапно случилось чудо: надпись сама собой изменилась, и теперь на башне было написано: «Башня Возвращения к истине». С той поры Бэй бросил мошенничать и, подобно Су Инъян, отринул мирскую суету.
Правда, для молитвы ему требовалось двухэтажное строение, потому он решил в последний раз прибегнуть к своему ремеслу. Он исчез на полгода вместе с подручными, предсказав, что обязательно появятся доброхоты, которые пожелают построить молельню. И правда, к Су Инъян через время явились чиновник и купец, выразившие готовность оплатить постройку такого дома. А вскоре и Бэй вернулся.
Когда Су подивилась его прозорливости, он ей открыл мошеннические трюки, с помощью которых он заставил раскошелиться чиновника и купца. Но это был последний раз, когда Бэй прибег к недостойному своему ремеслу.
БАШНЯ СОБРАНИЯ ИЗЫСКАННОСТЕЙ
При династии Мин жили два друга Цзинь Чжунъюй и Лю Миньшу. Пытались они стать учеными, но особого рвения не проявили и решили заняться торговлей. Был у них и третий друг, Цюань Жусю, необыкновенно пригожий лицом. Купили они три лавки, соединили их в одну и принялись торговать книгами, благовониями, цветами и древностями. Позади их лавки высилась «Башня Собрания изысканностей».
Торговлю свою друзья вели честно, в предметах знали толк: читали редкие книги, возжигали дивные благовония, умели играть на музыкальных инструментах, разбирались в картинах. Дела шли замечательно, лавка пользовалась успехом у знатоков.
Двое старших друзей были женаты, а младший жениться не успел и жил при лавке.
В ту пору придворным академиком был некий Янь Шифэнь, сын первого министра Янь Суна, Прослышал он про лавку друзей, но больше древностей или благовоний заинтересовал его прекрасный юноша, ибо был вельможа не чужд известному пороку. Отправился он в лавку, но друзья, прознав про его склонность, решили спрятать юного Цюаня. Янь набрал вещей на тысячу золотых и вернулся во дворец. За покупки он пообещал расплатиться позднее.
[334]
Сколько друзья ни наведывались за деньгами, все впустую. Наконец управляющий Яня открыл им глаза: вельможа не вернет деньги, пока не увидит Цюаня. Пришлось юноше идти во дворец. Правда, надежды Яня не оправдались: несмотря на молодость, Цюань проявил необыкновенную твердость и не уступил его домогательствам.
В ту пору служил при дворе коварный евнух Ша Юйчэн. Как-то Янь Шифань пришел к нему в гости и увидал, что тот бранит слуг за нерадивость. Решил порекомендовать тому юного Цюаня. И родился у двух злодеев план: заманить юношу к евнуху и оскопить. Евнух знал, что болен и смерть не за горами. После его кончины юноша должен перейти в руки Яня.
Евнух Ша послал за Цюанем. Будто бы купленные некогда у него в лавке карликовые деревца нуждаются в подрезке. Юноша явился. Евнух опоил его сонным зельем и оскопил. Пришлось несчастному расстаться с друзьями-побратимами и поселиться в доме евнуха. Вскоре, порасспросив кое-кого, он догадался, что в его беде повинен Янь Шифань, и решил отомстить. Через время евнух умер, и Цюань поступил в услужение к своему злейшему врагу.
День за днем записывал он злобные слова, которые произносили вельможа и его отец против императора, запоминал все их проступки. Не одному ему эта семья причинила зло. Многие подавали государю разоблачительные доклады. Наконец Яней сослали.
Через одну придворную даму император узнал о несчастье Цюаня Жусю. Призвал к себе юношу и с пристрастием допросил. Тут и другие чиновники подлили масла в огонь. Злодея доставили в столицу и отрубили голову. Цюаню удалось раздобыть его череп и приспособить его под сосуд для мочи. Такая вот месть за поругание.
БАШНЯ РАЗВЕЯННЫХ ОБЛАКОВ
Во времена династии Мин жил в Линьани некий молодой муж по имени Пэй Цзидао. Собою он был хорош, талантлив и на редкость умен. Просватали за него девицу Вэй, но потом родители предпочли дочь богача Фэна, редкостную уродину, да и характера гнусного. Пэй никогда не появлялся на людях с нею вместе, боялся насмешек приятелей.
Однажды во время летнего праздника на озере Сиху налетел страшный вихрь. Испуганные женщины попрыгали из лодок, вода и дождь смыли с их лиц пудру и румяна. Собравшиеся на праздник молодые люди решили воспользоваться случаем и выяснить, кто из
[335]
жительниц города красотка, а кто уродина. Среди молодежи был и Пэй. Когда в толпе женщин появилась его жена, ее уродство вызвало всеобщие насмешки. Зато две красотки поразили всех своей прелестью. В одной из них Пэй узнал свою первую нареченную, девицу Вэй. Вторая была ее служанкой Нэнхун.
Вскоре жена Пэя умерла, и он опять стал женихом. Вновь заслали сватов в семью Вэй, но те гневно отвергли предложение. Очень уж обидно предпочел когда-то Пэй богатую невесту. Молодой человек от горя себе места не находил.
Поблизости от дома Вэев жила некая мамаша Юй, прослывшая наставницей по всякому женскому ремеслу. У нее учились рукоделию и девица Вэй со служанкой. К ее помощи и решил прибегнуть Пзй. Одарил ее богатыми подарками, поведал о своих горестях. Но и мамаша Юй, хотя и поговорила с самой девицей Вэй, тоже не преуспела. В сердце девушки не угасла обида.
Тогда Пэй упал перед матушкой Юй на колени и принялся умолять ее устроить ему свадьбу хотя бы со служанкой Нэнхун. Сцену эту с вершины Башни Развеянных облаков как раз эта самая служанка и наблюдала. Только думала, что Пэй о ее хозяйке молит. Когда узнала от матушки Юй, о чем шла речь, смягчилась и пообещала, коли ее в жены возьмут, и хозяйку свою уговорить.
План служанки был сложным и требовал терпения. Сначала она уговорила родителей девицы Вэй обратиться к гадателю. Конечно же Пэй должен был этого гадателя предварительно умаслить как следует. Явившись в дом, тот убедил родителей невесты, что будущий жених должен быть из числа вдовцов, а кроме того, непременно нужно, чтобы он и вторую жену себе взял. Тут уж не составило труда намекнуть на Пэя как на возможного кандидата в мужья. Родители решили подсунуть гадателю в числе прочих и его гороскоп. Разумеется, ворожей его-то и выбрал.
Видя, что дело почти сладилось, хитрая Нэнхун потребовала от Пэя бумагу, подтверждающую его намерения и на ней жениться. Тот подписал.
Вскоре сыграли свадьбу. Нэнхун вместе с хозяйкой переехали в новый дом. В первую брачную ночь Пэй сделал вид, что ему приснился ужасный сон, который все тот же ворожей истолковал как намек на необходимость взять вторую жену. Вэй, боясь, что не уживется с новой женой, сама уговорила свою служанку выйти замуж за Пэя. Сыграли и вторую свадьбу. Спустя положенное число лун обе жены разрешились сыновьями. Других женщин Пэй никогда в дом не брал.
[336]
БАШНЯ ДЕСЯТИ СВАДЕБНЫХ КУБКОВ
Во времена династии Мин жил в области Вэньчжоу некий земледелец по прозванию Винный Дурень, человек неученый, даже глуповатый. Правда, умел он во хмелю изумительно писать иероглифы. Говорили, что его кистью водят бессмертные боги, и местные жители часто наведывались к Дурню узнать свое будущее. И всегда его письменные предсказания оправдывались.
В те же времена жил некий юноша по имени Яо Цзянь, прославившийся недюжинными талантами. Отец надеялся женить его на какой-нибудь знатной красавице. Подыскал ему девицу из семьи Ту. Дело быстро сладилось, и для молодоженов соорудили башню. Тогда-то и позвали Винного Дурня, чтобы тот начертал благовещую надпись — название для башни. Тот осушил десяток чарок вина, схватил кисть и мигом написал; «Башня Десяти кубков». Хозяева и гости никак не могли понять смысла надписи, даже решили, что пьяный каллиграф ошибся.
Между тем настал день свадьбы. Молодой муж после торжественного пира мечтал воссоединиться с женой, но в постели обнаружился у нее некий изъян — как, говорится, «среди скал не оказалось для путника врат». Молодой человек загрустил, а наутро поведал обо всем родителям. Решили возвратить несчастную домой, а вместо нее потребовать ее младшую сестру.
Втайне произвели обмен. Но Яо Цзюню и тут не повезло: младшая оказалась уродиной да еще недержанием мочи страдала. Что ни утро, молодой муле просыпался в мокрой постели среди ужасной вони.
Тогда решили попробовать третью сестру из дома Ту. Эта, казалось, всем была хороша — ни изъяна старшей, ни уродства младшей. Муж был в восторге. Правда, вскоре выяснилось, что красотка еще до свадьбы спозналась с каким-то мужчиной и понесла. Пришлось греховодницу прочь гнать.
Такой или какой другой неудачей кончались и все следующие попытки несчастного Яо обрести пару: то зловредная попадалась, то строптивая, то бестолковая. За три года наш герой девять раз побывал женихом. Один старый родственник по имени Го Тушу догадался, в чем дело. Известно, что кистью Винного Дурня, когда тот писал название для «Башни Десяти свадебных кубков», водил святой небожитель. Молодой Яо еще не исполнил предсказания, испил только из девяти кубков, остался еще один. Тогда родители попросили Го подыскать где-нибудь на чужбине невесту для сына. Ждали долго. Нако-
[337]
нец от Го пришло известие, что невеста найдена. Ее привезли и совершили брачные обряды. Когда муж совлек с нее кисейное покрывало, выяснилось, что перед ним — его первая жена
Что было делать? День за днем мучились супруги, но вдруг случилось неожиданное. В том самом месте, где у жены отсутствовал «пионовый бутон», возник нарыв. Через несколько дней он лопнул, образовалась рана. Боялись, что рана затянется, но все обошлось. Теперь красавица оказалась, что называется, без изъяна. Поистине супруги были вне себя от радости. Недаром говорится, что счастья надо добиваться, а не получать его с легкостью.
БАШНЯ ВОЗВРАТИВШЕГОСЯ ЖУРАВЛЯ
Во времена династии Сун жил в Бяньцзине некий Дуань Пу — отпрыск старинного рода. В девять лет он приобщился к наукам, но не спешил сдать экзамены, хотел набраться опыта. Не торопился он и с женитьбой. Был он сиротой, заботиться ни о ком не требовалось, так что жил он свободно и в свое удовольствие.
Дружил он с неким Юй Цзычаном, тоже талантливым и схожим с ним нравом юношей. Юй тоже не стремился к карьере, зато о женитьбе подумывал всерьез. Однако достойную жену сыскать оказалось очень трудно.
Тем временем император издал указ. Все ученые люди обязаны были прибыть во дворец для испытаний. Поехали и Дуань с Юем. Хотя они вовсе не мечтали об успехе и даже сочинения написали спустя рукава, удача им сопутствовала, и они заняли высокие места.
В столичном городе жил почтенный человек по имени Гуань, в доме которого подрастали две красавицы — его дочь Вэйчжу, Жемчужина в оправе, и племянница Жаоцюй — Лазурная. Лазурная красотой даже превосходила Жемчужину. Когда подоспел государев указ об отборе красавиц для дворцового гарема, придворный евнух только этих двух и смог выбрать, хотя и оказал предпочтение Жаоцюй. Она-то и должна была стать государевой наложницей. Впрочем, вскоре государь отказался от своего намерения. Время было неспокойное, следовало приближать к себе мудрецов, а не предаваться любострастию.
Тогда-то Гуань и прослышал о двух юношах, преуспевших на испытаниях. За таких можно и дочь с племянницей отдать.
Юя новость обрадовала. Зато Дуань посчитал женитьбу досадной помехой. Правда, спорить с высоким сановником не пристало, и
[338]
Дуань смирился. Сыграли свадьбы. Юй женился на Жемчужине, Дуань взял в жены Лазурную. Юй жил счастливо, не мог нарадоваться на красавицу супругу и даже пообещал не брать в дом наложниц. Дуань тоже полюбил свою жену, но порой его охватывала тоска: он понимал, что такая жена — что редкая драгоценность, значит, жди беды.
Вскоре друзья получили назначения на высокие должности. Казалось, все складывается как нельзя лучше. Однако радость длилась недолго. Государь переменил прежнее решение и снова приказал забирать красавиц в гарем. Узнав, что две прекраснейшие девы достались жалким студентам, он страшно прогневался и повелел сослать двух друзей в отдаленные провинции. Услужливые чиновники тут же присоветовали отправить их с данью в государство Цзинь. Посланники обычно оттуда не возвращались.
Юй Цзычан любил свою жену, и расставание казалось ему сушей мукой. Дуань, напротив, честно сказал жене, что вернуться скорее всего не удастся, и велел зря не терзать свое сердце. Молодую женщину потрясла его холодность, она сильно разгневалась. К тому же на их доме он укрепил табличку с надписью: «Башня Возвратившегося журавля», намекая на вечную разлуку — он, мол, возвратится сюда разве что после своей смерти в облике журавля.
Путешествие выдалось трудным. Еще тяжелее оказалась жизнь в Цзинь. Цзиньские чиновники требовали взяток. Дуань сразу отказался платить, с ним обращались жестоко, заковали в колодки и били плетьми. Но он был тверд. Зато Юй, торопившийся возвратиться к жене, сорил направо и налево деньгами, которые присылал ему тесть, к нему хорошо относились и вскоре отпустили на родину.
Он уже в мыслях обнимал жену, и она, зная о его приезде, не могла дождаться встречи. Но государь, выслушав доклад Юй Цзычана, тут же назначил его инспектором по снабжению войск провиантом. Дело военное, нельзя было терять ни минуты. Конечно, император продолжал мстить человеку, перехватившему у него красавицу! И опять для Юя и его жены радость встречи сменилась болью разлуки. Только и успел, что передать от Дуаня письмо его жене. Та прочитала стихи и поняла, что муж вовсе не изменился — вместо сердца у него камень. И решила она не терзаться попусту, заняться рукоделием, заработать денег, а потом щедро их тратить. Словом, перестала чахнуть.
Жизнь Юй Цзычана проходила в походных тяготах. Он целые дни напролет не слезал с седла, его сек ветер, поливал дождь. Так миновали не год и не два. Наконец была одержана победа. Но тут как раз пришло время снова платить дань государству Цзинь. Некий чинов-
[339]
ник при дворе, помнивший, что государь не жалует Юя, предложил именно его отправить послом. Государь тотчас произвел назначение. Юй был в отчаянии. Даже хотел на себя руки наложить. Спасло его письмо от Дуаня, который, сам терпя лишения и невзгоды, нашел возможность удержать друга от опрометчивого поступка.
Цзиньцы обрадовались приезду Юя. Они ждали от него щедрых подношений. Но на этот раз тесть не торопился присылать деньги, и Юй не мог ублажать алчных цзиньцев. Тут-то и обрушились на него страшные испытания. От Дуаня они в конце концов отступились, даже готовы были отпустить его домой. Только тот не спешил. Через два года непрерывных мучений и на Юя махнули рукой — ясно стало, что денег от него не добиться.
За эти годы друзья сблизились еще больше. Во всем помогали друг другу, делили горести и печали. Дуань пытался объяснить свою суровость к жене, но Юй никак не мог поверить в его правоту.
Прошло восемь лет. Провинция Цзинь пошла походом на Сун, захватила столицу. Государь попал в плен. Здесь он повстречался со своими подданными, которым испортил жизнь. Теперь он горько раскаивался. Даже повелел им вернуться на родину.
И вот после бесконечной разлуки приближались злополучные странники к родным местам. Время не пощадило Юя. Он стал совсем седым. Не решаясь в таком виде показаться жене, он даже вычернил особой краской волосы и бороду. Но когда вошел в дом, узнал, что жена от горя умерла.
Зато Жаоцуй, жена Дуаня, похоже, даже похорошела. Муж обрадовался, решил, что она правильно восприняла его давний совет. Но жена затаила на него обиду. Тогда он напомнил ей о тайном знаке, который содержался в письме, переданном восемь лет назад через Юя. Женщина возразила, что то было обычное его письмо со словами, разрушающими любовь. Но оказалось, что это было письмо-перевертыш. Жена прочла его по-новому, и лицо ее осветила радостная улыбка. На этот раз она поняла, сколь мудр и прозорлив был ее муж.
БАШНЯ ПОДНОШЕНИЯ ПРЕДКАМ
Во время правления династии Мин — уже в период ее упадка — под Нанкином жил ученый Шу. Род его был весьма многочислен, но у предков в семи поколениях рождался всего один ребенок. В жены он взял девицу из именитой семьи. Скоро она стала опорой в доме. Супруги очень любили друг друга. Детей у них долго не было, нако-
[340]
нец родился мальчик. Родители и родственники буквально молились на ребенка. Правда, соседи удивлялись смелости людей, родивших сына. уж больно неспокойные были времена, повсюду бесчинствовали банды разбойников, и женщины с детьми казались особенно беззащитными. Вскоре и в семье Шу осознали опасность.
Сам Шу решил во что бы то ни стало уберечь сына — драгоценный дар судьбы. Поэтому он возмечтал взять с жены слово, что она, даже ценою собственного бесчестья, постарается уберечь мальчика. Жене такое решение далось нелегко, она пыталась объясниться с мужем, но тот стоял на своем. К тому же и родственники требовали непременно сохранить жизнь продолжателя их рода. Обратились к гаданию. Ответ был все тот же.
Вскоре в их края нагрянули разбойники. Ученый скрылся. Женщина осталась с ребенком одна. Как и все окрестные женщины, она не избежала надругательства. Однажды разбойник ворвался в дом и уже занес меч, но женщина предложила ему свою жизнь в обмен на жизнь сына. Тот не стал никого убивать, а забрал мать с ребенком с собой. С той поры они повсюду за ним следовали.
Наконец воцарился мир. Ученый продал дом и всю утварь, отправился выкупать из плена жену с сыном. Только отыскать их нигде не мог. К тому же по дороге на него напали грабители, и он лишился всех денег. Пришлось попрошайничать. Раз ему швырнули кусок мяса, он впился в него зубами, но ощутил необычный вкус. Оказалось — это говядина, которую в их роду никогда не ели. Потому что был то своеобразный обет, который позволял в каждом поколении иметь хотя бы одного наследника, и Шу решил лучше умереть, чем нарушить древний запрет.
Он уже почти принял смерть, когда внезапно явились духи и, пораженные его стойкостью, вернули ученого к жизни. Они объяснили Шу, что тот соблюдает «половинный пост», запрет на употребление говядины и собачины, а значит, способен любую беду обратить себе во благо.
Прошло еще несколько месяцев. Бедняга исходил тысячи дорог, претерпел немало мытарств. Как-то солдаты заставили его тащить судно по реке. Днем за бурлаками строго следила стража, на ночь их запирали в каком-нибудь храме. Ночами Шу не смыкал глаз, лил слезы и жаловался на судьбу. Как-то его стенания услыхала знатная госпожа, плывшая навстречу мужу. Приказала привести его к себе. Расспросила. А потом велела заковать его в железо, чтобы не мешал ей спать. Сказала, что его судьбу отдает в руки своего мужа, военачальника, который должен вот-вот появиться.
[341]
Прибыл военачальник. Несчастный предстал перед ним. Ясно было, что никакого злого умысла у него не было. Он объяснил, почему так горько плакал по ночам, назвал имя жены и сына Тут-то и выяснилось, что жена военачальника и есть бывшая жена ученого. Шу взмолился, чтобы ему вернули ребенка, продолжателя рода. Военачальник не возражал. Жена отказалась вернуться — она-то честь потеряла.
Военачальник дал Шу денег на дорогу и лодку. Вскоре душу ученого начали грызть сомнения, ему захотелось и жену вернуть. Тут и показался всадник, который привез приказ от военачальника немедленно возвращаться. Ученый терялся в мрачных догадках. Оказалось, что после отъезда мужа и сына несчастная женщина решила принять смерть. Ее нашли висящей под перекладиной каюты. Военачальник приказал влить ей в рот целебный настой и вложить пилюлю, продлевающую жизнь. Женщина ожила.
Теперь она исполнила клятву — попыталась умереть. Можно было вернуться к мужу. Военачальник велел Шу говорить всем, что жена его умерла и он женился вторично. Оделил их деньгами, одеждой, утварью. С древнейших времен такие благородные деяния — большая редкость!
БАШНЯ ОБРЕТЕННОЙ ЖИЗНИ
В последние годы правления династии Сун жил в области Юньян богач по имени Инь. Он отличался великой бережливостью, жена ему в том помогала. Ничем не кичились, жили тихо. Жилище свое не украшали. Правда, Инь решил подле святилища предков соорудить небольшую башню, дабы силы Ян были к нему благосклонны. В этой башне супруги устроили спальню.
Вскорости жена Иня понесла, а в положенный срок родила мальчика, которого нарекли Лоушэном, Родившимся в башне. Всем был ребенок хорош, правда, было у него только одно яичко. Родители души в нем не чаяли.
Как-то пошел он гулять с ребятишками и исчез. Решили, что его тигр унес. Супруги были в отчаянии. Сколько с той поры ни пытались еще ребенка родить, преследовали их одни неудачи. Но Инь твердо отказывался взять наложницу. К пятидесяти годам они решили взять приемного сына. Только боялись, что могут польститься на их богатство, могут обобрать стариков. Потому решил Инь отправиться в дальние края. Там никто не знал, что он богат, и приемного
[342]
сына легче было выбрать. Жена одобрила намерение мужа и собрала его в дорогу.
Инь надел платье простолюдина и отправился в путь. Чтобы побыстрее достичь своей цели, он даже специальную бумагу написал: «Я стар и бездетен, хочу пойти в приемные отцы. Прошу всего десять лянов. Желающие могут совершить сделку немедленно и не раскаются». Но все только смеялись над стариком. Иной раз пинали, давали затрещины по голове.
Однажды сквозь толпу протиснулся юноша приятной наружности и с почтительным поклоном подошел к Иню. Над ним все смеялись, но тот любезно пригласил старика в питейное заведение, угостил. Так они познакомились поближе. Выяснилось, что юноша еще в детстве лишился родителей, до сих пор не женат, занимается торговлей и даже кое-что сумел прикопить. Давно мечтал пойти в приемные сыновья, но боялся, что все решат, будто он на чужое богатство зарится. Теперь приемные отец и сын зажили душа в душу.
В это время прошел слух, что приближаются вражеские войска, а на дорогах бесчинствуют разбойники. Старый Инь посоветовал сыну раздать товар торговцам, а самим отправиться налегке домой. Сын согласился, но обеспокоился, не придется ли старику голодать в дороге. Тут-то Инь и объявил, что он богат.
По дороге Инь узнал, что юноша влюблен в дочь своего бывшего хозяина и хотел бы ее навестить. Договорились, что старик поедет вперед, а юноша останется ее проведать. Когда лодка со стариком уже отплыла, тот понял, что не сказал приемному сыну своего имени, и решил на каждой пристани оставлять объявление.
Тем временем юноша выяснил, что селение, где жил его хозяин, разграбили разбойники и всех женщин увели в плен. В страшном горе поплыл Яо дальше и наткнулся на базар, где торговали пленницами. Только разбойники не позволяли разглядывать женщин. Купил Яо наудачу одну — оказалась старуха. Но почтительный юноша не изругал ее, а предложил быть ему матерью.
Женщина в благодарность сообщила ему, что назавтра разбойники собираются торговать молодыми и красивыми, и объяснила, как по примете найти лучшую из девушек. Яо сделал, как она велела, купил не торгуясь женщину, снял с нее покрывала — оказалась его возлюбленная Цао. Приметой же служил яшмовый аршин, который он сам ей когда-то подарил.
Надо ли говорить, как счастливы были молодые, как благодарили старуху. Двинулись дальше. Подплыли к какому-то селению. С берега их окликнули. Сын признал приемного отца, но и старуха — своего
[343]
мужа. Когда тот покинул родные места, ее схватили разбойники. В плену она и встретилась с девицей Цао.
Обрадованные Инь с женой привели молодых в башню, дабы совершить церемонию. Но юноша, оглядевшись, вдруг сказал, что узнает постель, игрушки, утварь. Порасспросили, оказалось — перед ними сын, похищенный в детстве. Тут отец вспомнил о примете своего ребенка, отвел юношу в сторонку, глянул и уж наверное признал в нем собственного сына.
Чудесная история сразу стала известна всей округе. У молодых родилось много детей, и род Инь еще долго процветал.
БАШНЯ, ГДЕ ВНЕМЛЮТ СОВЕТАМ
Во времена правления династии Мин жил один почтенный человек, и звался он Инь. Занимал пост толкователя текстов при особе государя, и все звали его историографом Инь. Был у него двоюродный братец по прозванию Дайсоу, Старец Тугодум, — человек весьма скромный, похожий на отшельника.
Когда Дайсоу исполнилось тридцать лет, в бороде у него появились седые волосы. Он сжег все свои стихи и сочинения, уничтожил кисти, роздал знакомым принадлежности для рисования. Себе оставил лишь несколько книг по земледелию. Интересующимся он объяснил, что невозможно жить отшельником в горах и заниматься каллиграфией.
Историограф Инь ценил Тугодума: тот не льстил, всегда говорил правду. Так что чиновник не ленился его навещать, хотя Дайсоу жил далеко. Но Тугодума тщета не занимала. Он мечтал только о чистоте бытия, об отрешенности от мирской суеты. Мечтал покинуть город и поселиться в уединении. Купил несколько му чахлой земли и построил хижину, чтобы прожить здесь до старости. Простился с друзьями и через несколько дней вместе с семьей отправился в горы. Тогда-то Инь решил назвать башню, в которой они некогда вели беседы, «Башней, где внемлют советам».
Гу Тугодум наслаждался жизнью отшельника. Инь прислал ему письмо, умоляя вернуться, но тот ответил отказом. Однажды из уездной управы явился посыльный с требованием ехать в город, ибо за Гу обнаружилась недоимка. Тот страшно огорчился. Потом решил умаслить посыльного. Ловкач взял сотню монет.
А тут еще и разбойники в округе появились. Раз пришли к Гу и ограбили его до нитки, да еще оставили какие-то вещи, взятые у дру-
[344]
гих несчастных. Жизнь день ото дня становилась все хуже. Друзья присылали ему письма с сочувственными словами, но никто не помог деньгами. Прошло еще полгода. Гу привык к бедности. Но судьба его не щадила.
Явились стражники с приказом об аресте. Разбойников арестовали, и они признались, что оставили часть добычи в доме некоего Гу. Понял Гу, что за какие-то прегрешения небеса не позволяют ему жить отшельником. Кликнул жену, велел собирать вещи и двинулся в город. У городских ворот его встретили друзья. Они уговорили его не беседовать с начальником, мол, он все испортит, а брали переговоры на себя. Выдвинули одно условие: с этого дня Гу остается жить в предместье. Даже дом для него подыскали.
Когда друзья разошлись, остался один историограф Инь, который поведал, как ему не хватало советов друга. Они проговорили всю ночь, а утром Гу, осмотревшись, никак не мог взять в толк, почему хозяин покинул такой прекрасный дом.
Тут пожаловал посыльный из управы. Сначала Гу встревожился, но тот, оказывается, явился, чтобы возвратить деньги, которые Гу дал ему для умасливания чиновников. Потом появились грабители и с извинениями вернули Гу награбленные у него веши. Потом прибыл начальник уезда собственной персоной. Он выразил радость по поводу решения Гу поселиться вблизи города.
Вечером явились гости с вином и яствами. Гу рассказал им о честном чиновнике, благородных грабителях и почтительном начальнике уезда. Гости переглядывались и смеялись. Потом историограф Инь выложил все начистоту. Оказалось, все беды Гу были подстроены его друзьями, чтобы принудить его отказаться от жизни отшельника. До рассвета длилось веселье, лилось вино. Гу поселился на новом месте, и к нему все приходили за советом. А историограф Инь попросту поселился рядом в крестьянском домике, названном «Башней, где внемлют советам».
Внимательный читатель уже понял, что это история скорее про Иня, чем про Гу Тугодума. В мире мало таких, кто способен отринуть суету и жить отшельником, но еще меньше — особенно среди знати — сознающих собственные несовершенства и готовых слушать чужое мнение.
Пу Сун-лин 1640-1715
Рассказы Ляо Чжая о необычайном Новеллы (опубл. 1766)
СМЕШЛИВАЯ ИННИН
Ван Цзыфу из Лодяня рано лишился отца. Мать с него глаз не спускала. Просватала ему барышню из семьи Сяо, только та еще до свадьбы умерла. Как-то в праздник фонарей зашел к Вану двоюродный брат и увлек его за собой посмотреть на гуляние. Вскоре брат вернулся домой по срочному делу, а Ван в возбужденном упоении пошел себе гулять один.
И тут он увидел барышню с веткой цветущей сливы в руке. Лицо такой красоты, что в мире и не бывает. Студент глаз отвести не мог. Барышня расхохоталась, уронила ветку и удалилась. Студент подобрал цветок, отправился опечаленный домой, где спрятал цветок под подушку, поник головой и затем уснул. Наутро оказалось, что он перестал есть и разговаривать. Мать встревожилась, заказала молебен с заклятием от наваждения, но больному стало еще хуже.
Мать упросила братца У расспросить Вана. Тот во всем сознался. Братец У посмеялся над его бедой и обещал помочь. Принялся искать девицу. Но нигде ни следа ее сыскать не мог. А Ван тем време-
[346]
нем повеселел. Пришлось соврать, что барышня нашлась, оказалась дальней родственницей — это, конечно, затруднит сватовство, но в конце концов все образуется. Обнадеженный студент начал вовсю поправляться. Только У все не появлялся. И опять студент занедужил. Мать ему других невест предлагала, но Ван и слушать не желал. Наконец решил он сам отправиться на поиски красавицы.
Шел, шел, пока не оказался в Южных горах. Там среди чаш и цветочных полян притаилась деревушка. В ней-то и встретил студент свою пропавшую барышню. Та опять держала в руке цветок и опять хохотала. Студент не знал, как с ней познакомиться. Ждал до самого вечера, когда из дому вышла старуха и стала расспрашивать, кто он и зачем пожаловал. Объяснил, что ищет родственницу. Слово за слово выяснилось, что они и впрямь в родстве. Повели студента в дом, познакомили с барышней, а та знай смеялась без удержу, хотя старуха и пыталась на нее прикрикнуть.
Через несколько дней мать послала за сыном гонцов. А тот уговорил старуху отпустить с ним Иннин, чтобы та познакомилась с новой родней. Мать, узнав о родственниках, очень удивилась. Она-то знала, что брат У попросту обманул сына. Но принялись выяснять — и вправду родственники. Некогда один их родич спознался с лисой, заболел сухоткой и умер, а лиса родила девочку по имени Иннин. Решил тогда У все проверить и отправился в ту деревню, но ничего, кроме цветущих зарослей, там не нашел. Вернулся, а барышня только хохочет.
Мать Вана, решив, что девица — бесовка, рассказала ей все, что узнала о ней. Только та вовсе не смутилась, хихикала да хихикала. Уже и собралась мать Вана обженить барышню с сыном, но боялась с бесовкой породниться. Все-таки они поженились.
Однажды Иннин увидал сосед и стал ее к блуду склонять. А та только хохочет. Он и решил, что она согласна. Ночью явился в назначенное место, а барышня его поджидает. Только он к ней приник, как в тайном месте укол ощутил. Глянул — он к сухому дереву прижимался, в дупле которого огромный скорпион притаился. Помучился любодей и умер. Мать поняла, что дело — в неуемной веселости невестки. Умолила ее перестать смеяться, та обещала, И в самом деле больше не хохотала без удержу, но веселой осталась по-прежнему.
Как-то призналась Иннин мужу, что горюет о том, что мать ее до сих пор не похоронена, тело несчастной осталось лежать в горах. Призналась потому, что студент и его мать, хоть и знали о ее лисьей природе, не чурались своей родни.
[347]
Отправились с гробом в горы, нашли тело и захоронили с подобающими церемониями в могиле отца Иннин. Через год Иннин родила необыкновенно умного ребенка.
Значит, глупый смех — вовсе не повод, чтобы отказывать человеку в наличии сердца и ума. Глядите, как отомстила блудодею! А как мать почитала и жалела — даром что бесовской породы. Может быть, вообще Иннин — эта странная женщина, на самом деле отшельник, скрывавшийся от всех, затаившийся в смехе?
ФЕЯ ЛОТОСА
Цзун Сянжо из Хучжоу где-то служил. Однажды в осеннем поле застиг он парочку. Мужчина подхватился и убежал. Глянул Цзун, а девица-то собой хороша, тело пышное и гладкое, как помада. Он и уговорил ее навестить поздним вечером уединенный кабинет в его доме. Дева согласилась, и ночью полил, так сказать, изнемогающий дождь из набухших туч — меж ними установилась самая полная любовная близость. Месяц за месяцем все сохранялось в тайне.
Как-то увидал Цзуна буддийский монах. Понял, что того мучит бесовское наваждение. Цзун и в самом деле день ото дня слабел. Стал подозревать деву. Монах велел слуге Цзуна заманить деву-лисицу — а это была именно лисица! — в кувшин, залепить горловину особым талисманом, поставить на огонь и кипятить в котле.
Ночью дева, как обычно, пришла к Цзуну, принесла больному чудесных апельсинов. Слуга ловко проделал все, как велел монах, но только собрался водрузить кувшин в чан с кипятком, как Цзун, глянув на апельсины, вспомнил доброту своей возлюбленной, пожалел ее и приказал слуге выпустить деву-лису из кувшина. Та пообещала отблагодарить его за милосердие и исчезла.
Сначала какая-то незнакомка передала слуге лекарство, и Цзун стал быстро поправляться. Понял он, что это благодарность лисицы, и опять возмечтал увидать подругу. Ночью она явилась к нему. Объяснила, что подыскала ему вместо себя невесту. Следует лишь отправиться на озеро и найти красавицу в креповой накидке, а коли ее след потеряется, искать лотос с коротким стеблем.
Цзун так и сделал. Сразу увидал деву в накидке, та исчезла, а когда он сорвал лотос, вновь появилась перед ним. Потом — раз! — и превратилась в камень. Цзун его с заботой на стол водрузил и возжег курения. А ночью обнаружил деву в своей постели. Полюбил он ее крепко. Как она ни противилась, как ни уверяла, что ее природа
[348]
лисья, Цзун никуда ее не отпустил, и зажили они вместе. Только очень молчалива была.
Дева ждала ребенка и сама у себя роды приняла, а наутро уже стала опять здоровехонька. Через шесть-семь лет заявила вдруг мужу, что грехи свои искупила, и пришло время проститься. умолял он ее остаться, но напрасно. На глазах изумленного Цзуна взмыла к небесам, он только успел туфельку с ее ноги сорвать. Тотчас превратилась туфелька в каменную красную ласточку. А в сундуке отыскалась креповая накидка Когда хотел увидеть деву, брал накидку в руки и звал ее. Тотчас возникала перед ним красавица — точное ее подобие, только немая.
ЗЛАЯ ЖЕНА ЦЗЯНЧЭН
Студент Гао Фань с детства отличался сообразительностью, обладал красивым лицом и приятными манерами. Родители мечтали удачно его женить, но он капризничал, отказываясь от самых богатых невест, а отец не решался перечить единственному сыну.
Зато он влюбился в дочь бедного ученого Фаня. Как матушка его ни отговаривала, он от своего не отступил: сыграли свадьбу. Супруги были замечательной парой, очень подходили друг другу, только молодая жена (а звали ее Цзянчэн) время от времени принималась сердиться на мужа, отворачиваясь от него, словно от незнакомого. Как-то ее крики услыхали родители Гао, сделали сыну выговор, мол, зачем жену распустил. Тот попытался усовестить Цзянчэн, но та еще пуще рассвирепела, поколотила мужа, выгнала его за дверь, а дверь захлопнула.
Дальше все еще хуже пошло, жена совсем укороту не знала, гневалась беспрестанно. Старики Гао потребовали, чтобы сын дал жене развод.
Через год отец Цзянчэн, старый Фань, повстречав студента, умолил его навестить их дом. Вышла нарядная Цзянчэн, супруги растрогались, а тем временем уже стол накрыли, принялись зятя вином потчевать. Студент и остался ночевать. А от своих родителей все скрыл. Вскоре Фань пришел к старому Гао уговаривать принять невестку назад в дом. Тот противился, но, с крайним изумлением узнает, что сын проводит у жены ночи, смирился и дал согласие.
Месяц прошел тихо, но вскоре Цзянчэн взялась за старое — родители стали замечать на лице сына следы ее ногтей, а потом увидали, как она колотит мужа палкой. Тогда старики велели сыну жить
[349]
одному и только посылали ему пищу. Позвали Фаня, чтобы тот дочь утихомирил, но та отца и выслушать не захотела, осыпала его оскорбительными, скверными словами. Тот от гнева умер, а вслед за ним умерла и старуха.
Студент затосковал, в одиночестве, и сваха иногда стала приводить к нему молодых девиц поразвлечься. Раз жена выследила сваху, угрозами вызнала у нее подробности ночных визитов и под видом очередной гостьи сама проникла в спальню к мужу. Когда все открылось, несчастный так перепугался, что с той поры и в редкие минуты супружеской благосклонности оказывался ни на что не способным. Жена совсем его запрезирала.
Выходить студент имел право только к мужу жениной сестры, с которым иногда выпивал. Но Цзянчэн и тут свой норов проявила: сестру избила до полусмерти, ее мужа со двора прогнала. Гао совершенно высох, забросил занятия, провалил экзамен. Ни с кем и словом не мог перемолвиться. Раз с собственной служанкой заговорил, так жена схватила винный жбан и давай им колотить мужа, потом связала его и служанку, вырезала у каждого по куску мяса на животе и пересадила от одного к другому.
Мать Гао очень горевала. Однажды во сне явился ей старец, который объяснил, что в прошлом рождении Цзянчэн была мышью, а сын — ученым. Как-то в храме он случайно раздавил мышь, и теперь испытывает на себе ее месть. Поэтому остается только молиться. Старики принялись усердно возносить молитвы божественной Гуаньинь.
Через время явился бродячий монах. Начал проповедовать о воздаяниях за дела прежней жизни. Собрался народ. Цзянчэн тоже пришла. Вдруг монах брызнул на нее чистой водой, крикнул: «Не злись!» — и, ни единого гневного слова ему не сказав, побрела женщина домой.
Ночью она покаялась перед мужем, все его шрамы и синяки, оставшиеся после ее побоев, огладила, рыдала беспрестанно, корила себя последними словами. А утром они вернулись в дом к старикам, Цзянчэн и перед ними повинилась, в ногах валялась, моля о прощении.
С той поры сделалась Цзянчэн послушной женой и почтительной невесткой. Семья разбогатела. А студент в науках преуспел.
Так что, читатель, человек в своей жизни плод деяний своих непременно получит: он пьет или ест — обязательно будет по делам его воздаяние.
[350]
МИНИСТР ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ
Ван Пинцзы приехал в столицу сдавать экзамены на чиновника и поселился в храме. Там уже жил некий студент, не пожелавший даже и познакомиться с Ваном.
Однажды в храм зашел облаченный в белое молодой человек. Ван с ним быстро сдружился. Тот был родом из Дэнчжоу и носил фамилию Сун. Появился студент, тотчас показавший свое высокомерие. Он попытался обидеть Суна, но сам оказался всеобщим посмешищем. Тогда наглец предложил состязаться в умении сочинять на заданную тему. И опять Сун превзошел его.
Потом Ван повел его к себе, чтобы ознакомить со своими трудами. Сун и похвалил, и покритиковал. Ван почувствовал к нему великое доверие, словно к учителю. угостил его пельменями. С тех пор они встречались часто: Сун учил друга сочинять, а тот кормил его пельменями. Со временем и студент, поубавивший свое высокомерие, попросил оценить свои труды, уже высоко превознесенные друзьями. Сун их не одобрил, а студент затаил обиду.
Однажды Ван и Сун повстречали слепого лекаря-хэшана. Сун сразу понял, что хэшан великий знаток литературного стиля. Посоветовал Вану принести хэшану свои сочинения. Ван послушался, собрал дома свои работы и отправился к слепцу. По дороге повстречал студента, который тоже увязался с ним вместе. Хэшан заявил, что слушать сочинения ему недосуг, и велел сжигать их одно за другим — он сумеет все понять по запаху. Так и сделали. Отзывы хэшана оказались необыкновенно проницательны. Только студент им не слишком поверил. Сжег для опыта сочинения древних авторов — хэшан прямо в восторг пришел, а когда студент собственный труд спалил, слепец вмиг уловил подмену и отозвался о его таланте с полным пренебрежением.
Однако на экзаменах студент преуспел, а Ван провалился. Пошли они к хэшану. Тот заметил, что судил о стиле, а не о судьбе. Предложил студенту сжечь восемь любых сочинений, а он, хэшан, угадает, кто из авторов — его учитель. Принялся жечь. Хэшан принюхивался, пока его вдруг не вырвало — студент как раз жег труд своего наставника. Студент рассвирепел и ушел, а потом и вовсе из храма куда-то перебрался.
А Ван решил упорно готовиться к экзаменам на будущий год. Сун ему помогал. К тому же в доме, где он жил, обнаружился клад, принадлежавший некогда его деду. Пришло время экзаменов, но Вана опять постигла неудача — он нарушил какие-то раз и навсегда заве-
[351]
денные правила. Сун был безутешен, и Вану пришлось его успокаивать. Тот признался, что вовсе не человек, а блуждающая душа, и, видно, тяготеющее над ним заклятье распространяется и на его друзей.
Вскоре выяснилось, что Владыка Ада повелел Суну ведать литературными делами в обители мрака. На прощание посоветовал Сун Вану упорно трудиться, а потом сказал, что вся еда, какую он съел за все время в доме Вана, лежит на заднем дворе и уже проросла волшебными грибами — всякий ребенок, их поевший, враз поумнеет. Так они расстались.
Ван поехал на родину, стал заниматься с еще большим усердием и сосредоточенностью. Во сне к нему явился Сун и сообщил, что грехи прошлых рождений помешают ему занять важный пост. И в самом деле: Ван сдал экзамены, но служить не стал. Родились у него двое сыновей. Один оказался туповат. Отец покормил его грибами, и тот тотчас поумнел. Все предсказания Суна сбылись.
ВОЛШЕБНИК ГУН
Даос Гун не имел ни имени, ни прозвания. Раз хотел повидать Луского князя, но привратники не стали и докладывать. Тогда даос пристал с тем же к чиновнику, вышедшему из дворца. Тот велел гнать прочь оборванца. Даос пустился бежать. Оказавшись на пустыре, рассмеялся, достал золото и попросил передать чиновнику. Он-де вовсе не к князю просился, а просто хотел погулять в великолепном дворцовом саду.
Чиновник, увидав золото, подобрел и повел даоса по саду. Потом они поднялись на башню. Даос толкнул чиновника, тот и полетел вниз. Оказалось, что он подвешен на тонкой веревке, а даос исчез. Беднягу с трудом спасли. Князь велел отыскать даоса. Того вскоре доставили во дворец.
После богатого угощения даос продемонстрировал князю свои умения: он извлекал из рукава певиц, которые пели для князя, фей и небожительниц, а небесная ткачиха даже поднесла князю волшебное платье. Восхищенный князь предложил гостю поселиться во дворце, ко тот отказался, продолжая жить у студента Шана, хотя иногда оставался ночевать у князя и устраивал всяческие чудеса.
Студент один незадолго перед тем подружился и сблизился с певичкой Хуэй Гэ, а князь призвал ее во дворец. Студент попросил даоса о помощи. Тот посадил Шана в рукав и пошел играть с князем
[352]
в шахматы. Увидал Хуэй Гэ и незаметно для окружающих смахнул ее в рукав. Там влюбленные и встретились. Так виделись они еще трижды, а потом певичка понесла. Во дворце ребенка не утаишь, и студент опять припал к стопам даоса. Тот согласился помочь. Однажды принес домой младенца, которого умная жена Шана безропотно приняла, а свои халат, испачканный родильной кровью, отдал студенту, сказав, что даже клочок его будет помогать при трудных родах.
Через какое-то время даос заявил, что скоро умрет. Князь не хотел верить, но тот вскоре и вправду умер. Похоронили его с почетом. А студент стал помогать при тяжелых родах. Однажды никак не могла разрешиться любимая наложница князя. Он и ей помог. Князь хотел его щедро одарить, но студент пожелал одного — соединиться со своей возлюбленной Хуэй Гэ. Князь согласился. Их сыну уже одиннадцать лет сравнялось. Он помнил своего благодетеля-даоса, навещал его могилу.
Как-то в далеком краю один местный торговец встретил даоса, который попросил передать князю некий сверток. Князь признал свою вещь, но, ничего не понимая, повелел разрыть могилу даоса. Гроб оказался пустым.
Как было бы замечательно, если такое случилось бы на самом деле — «небо и земля в рукаве»! Далее умереть в подобном рукаве — стоило бы!
ПРОКАЗЫ СЯОЦУЙ
Еще в детстве с министром Ваном, когда он лежал на постели, случилось вот что: грянул внезапно сильный гром, кругом потемнело, и кто-то, размером больше кошки, прильнул к нему, а едва сумрак рассеялся и все прояснилось — непонятное существо исчезло. Брат объяснил, что это была лиса, укрывшаяся от Грома Громового, а появление ее сулит высокую карьеру. Так и случилось — Ван преуспел в жизни. Вот только единственный сын его уродился глупым, и никак не удавалось женить его.
Но однажды в ворота усадьбы Ванов вошла женщина с девушкой необыкновенной красоты и предложила дочь дурачку Юаньфэну в жены. Родители обрадовались. Вскоре женщина исчезла, а девица Сяоцуй стала жить в доме.
Была она сметлива необыкновенно, но все время веселилась и проказничала да над мужем подшучивала. Свекровь примется ее бранить, а она знай молчит, улыбается.
[353]
На той же улице жил цензор, тоже носивший фамилию Ван. Он мечтал нашему Вану насолить. А Сяоцуй, вырядившись как-то первым министром, дала повод цензору заподозрить свекра в тайных против него происках. Через год настоящий министр умер, цензор явился в дом Вана и случайно столкнулся с его сыном, обряженным в царское платье. Отобрал у дурачка одежды и шапку и отправился доносить государю.
Между тем Ван с женой отправились наказать невестку за глупые забавы. Та только смеялась.
Государь рассмотрел принесенные одежды и понял, что это просто забава, разгневался на ложный донос и велел отдать цензора под суд. Тот попытался доказать, что в доме Вана живет нечистая сила, но слуги и соседи все опровергли. Цензора сослали на дальний юг.
С тех пор в семье полюбили невестку. Правда, беспокоились, что у молодых детей нет.
Однажды жена в шутку накрыла мужа одеялом. Глядь, а он уже и не дышит. Только набросились на невестку с руганью, как барич пришел в себя и нормальным сделался, словно и не был дурачком. Теперь молодые зажили наконец по-людски.
Как-то молодая уронила и разбила дорогую старинную вазу. Ее принялись корить. Тогда она объявила, что вовсе не человек, а жила в доме только в благодарность за доброе отношение к своей матери-лисице. Теперь же она уйдет. И исчезла.
Муж стал сохнуть от тоски. Спустя два года он как-то услыхал из-за ограды голос и понял, что это его жена, Сяоцуй. Ван умолял ее снова поселиться у них в доме, даже мать для уговоров призвал. Но Сяоцуй согласилась жить с ним лишь в уединении, в загородном доме.
Спустя какое-то время она стала стареть. Детей у них не было, и она уговорила мужа взять молодую наложницу. Он отказывался, но потом решился. Новая жена оказалась вылитой Сяоцуй в молодости. А та тем временем исчезла. Понял муж, что она нарочно состарила свое лицо, дабы он легче смирился с ее исчезновением.
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА ЦЗЯОНО
Студент Кун Сюэли был потомком Совершенного, то есть Кунцзы, Конфуция. Будучи образованным, начитанным, он хорошо писал стихи. Раз поехал к ученому другу, а тот умер. Пришлось временно поселиться в храме.
[354]
Шел как-то мимо опустевшего дома господина Даня, а из ворот вдруг выходит красивый юноша. Принялся уговаривать студента переехать в дом и учить, наставлять его, юношу. Вскоре приехал Старший Господин. Благодарил студента, что не отказался учить его туповатого сына. Одарил щедро. Студент продолжал наставлять, просвещать юношу, а вечерами они пили вино и развлекались.
Наступила жара. И тут у студента появилась опухоль. Юноша призвал сестренку Цзяоно лечить учителя. Та пришла. Быстро справилась с болезнью, а когда выплюнула изо рта красный шарик, студент враз почувствовал себя здоровым. Потом снова положила шарик в рот и проглотила.
С той поры студент потерял покой — все о красавице Цзяоно думал. Только та еще слишком годами мала была. Тогда юноша предложил ему жениться на милой Сун, дочери своей тетки. Та постарше. Студент как глянул, тотчас влюбился. Устроили свадьбу. Вскоре юноша с отцом собрались уезжать. А Куну посоветовали вернуться с женой на родину. Старик подарил им сто слитков золота. Юноша взял молодых за руки, велел зажмуриться, и они вмиг вспорхнули, одолели простор. Прилетели домой. А юноши как не бывало.
Зажили с матушкой Куна. Родился сын по имени Сяохуань. Кун продвигался по службе, но внезапно был отстранен от должности.
Однажды, охотясь, снова встретил юношу. Тот пригласил к себе в какое-то село. Кун приехал с женой и ребенком. Пришла и Цзяоно. Она была уже замужем за неким господином у. Зажили вместе. Как-то юноша сказал Куну, что надвигается страшная беда и спасти их может только он, Кун. Тот согласился. Юноша признался, что в их семье все не люди, а лисицы, но Кун не отступился.
Началась страшная гроза. Во мраке возник некто, похожий на беса с острым клювом, и схватил Цзяоно. Кун ударил его мечом. Бес рухнул наземь, но и Кун упал замертво.
Цзяоно, увидав погибшего из-за нее студента, велела подержать ему голову, разнять зубы, а сама пропустила ему в рот красный шарик. Прильнула к губам и стала дуть, а шарик так и заклокотал в горле. Вкоре Кун очнулся и ожил.
Оказалось, что в грозу погибла вся семья мужа Цзяоно. Пришлось ей с юношей вместе с Куном и его женой ехать к ним на родину. Так и зажили вместе. Сын Куна подрос, сделался красавцем. Но в лице его проглядывало что-то лисье. Все в округе знали, что это лисий детеныш.
[355]
ВЕРНАЯ СВАХА ЦИНМЭЙ
Однажды у студента Чэна прямо из одежды выпорхнула какая-то дева редкой красоты. Призналась, правда, что она лисица. Студент не испугался и стал с ней жить. Она родила ему девочку, которую нарекли Цинмэй — Слива.
Только об одном просила студента: не жениться. Обещала через положенное время родить ему мальчика. Но из-за насмешек родных и знакомых тот не выдержал и сосватал девицу Ван. Лисица рассердилась и ушла.
Цинмэй выросла умной, миловидной. Попала в служанки в дом некоего Вана, к его дочери А Си, четырнадцати лет. Они прониклись взаимной симпатией.
В том же городе жил студент Чжан, бедный, но честный и преданный наукам, ничего не делавший кое-как. Цинмэй зашла однажды к нему в дом. Видит: сам Чжан похлебку из отрубей ест, а для стариков родителей свиные ножки припас; за отцом, словно за малым дитем, ходит. Принялась уговаривать Си выйти за него замуж. Та страшилась бедности, но согласилась попробовать уговорить родителей. Дело не сладилось.
Тогда сама Цинмэй предложила себя студенту. Тот хотел взять ее честь по чести, но боялся, что у него не хватит денег. Тут как раз отцу А Си, Вану, была предложена должность начальника уезда. Перед отъездом он согласился отдать свою служанку в наложницы Чжану. Деньги частью сама Цинмэй прикопила, частью Чжанова мать насобирала.
Цинмэй повела все хозяйство в доме, зарабатывала вышиванием, заботилась о стариках. Чжан весь отдавался ученым занятиям. Тем временем в дальнем западном уезде умерла жена Вана, потом сам он попал под суд и разорился. Слуги разбежались. Вскоре и сам хозяин умер. А Си осталась сиротой, горевала, что даже похоронить родителей достойно не может. Хотела выйти замуж за того, кто похороны устроит. Согласилась было даже в наложницы пойти, но жена господина ее прогнала. Пришлось поселиться при храме. Только лихие молодцы донимали ее приставаниями. Она даже подумывала, не наложить ли на себя руки.
В один из дней в храме укрылась от грозы богатая госпожа со слугами. Оказалось — это Цинмэй. Они с Си узнали друг друга, обнялись со слезами. Чжан, как выяснилось, преуспел, стал начальником судебной палаты. Цинмэй тут же принялась уговаривать А Си исполнить предначертание судьбы, выйти замуж за Чжана. Та противилась,
[356]
но Цинмэй настояла. Сама она стала, как и прежде, верно служить госпоже. Ни разу не поленилась, не понебрежничала.
Позднее Чжан сделался товарищем министра. Император своим указом пожаловал обеим женщинам титул «госпожи», от обеих у Чжана были дети.
Вот, читатель, какими причудливыми, кривыми дорожками, кружными путями шла дева, которой Небо поручило устройство этого брака!
КРАСНАЯ ЯШМА
У старика Фэна из Гуанпина был единственный сын, Сянжу. И жена, и невестка умерли, со всем в доме отец и сын управлялись сами.
Как-то вечером Сянжу увидал соседскую деву по имени Хунъюй, красная Яшма. У них сладилась тайная любовь. Через полгода о том прознал отец, разгневался ужасно. Дева решила бросить юношу, но на прощание уговорила его посвататься к девице из семьи Вэй, что жила в деревне неподалеку. Даже серебра ему на такое дело дала.
Отец девицы польстился на серебро, и брачный договор был заключен. Молодые зажили в мире и согласии, у них родидся мальчик, нареченный Фуэр. Живший по соседству местный магнат Сун увидал как-то молодую женщину и стал ее домогаться. Та ему отказала. Тогда его слуги ворвались в дом Фэнов, избили старика и Сянжу, а женщину силой увели с собой.
Старик не вынес унижения и вскоре умер. Сын остался с мальчиком на руках. Пробовал жаловаться, но правды не добился. Потом дошло до него, что и жена его, не вынеся оскорблений, скончалась. Подумывал даже зарезать обидчика, но того охраняли, да и ребенка не на кого было оставить.
Как-то к нему явился незнакомец с траурным визитом. Принялся уговаривать отомстить Суну, обещал самолично исполнить задуманное. Испуганный студент взял сына на руки и убежал из дому. А ночью кто-то зарезал Суна, обоих его сыновей и одну из жен. Обвинили студента. Сняли с него облачение ученого, специальный костюм и ну пытать. Он отпирался.
Правитель, вершивший неправый суд, проснулся ночью оттого, что в его кровать с небывалой силой вонзился кинжал. Со страху он снял со студента обвинение.
Студент вернулся домой. Теперь был он совсем один. Где ребенок,
[357]
неизвестно, его ведь отняли у несчастного. Однажды кто-то постучался в ворота. Поглядел — женщина с ребенком. Признал Красную Яшму со своим сыном. Стал расспрашивать. Та призналась, что вовсе не соседская дочь, а лиса. Как-то ночью наткнулась в лощине на плачущего ребенка, взяла его на воспитание.
Студент взмолился, чтобы она его не оставляла. Зажили вместе. Красная Яшма ловко управлялась по хозяйству, купила ткацкий станок, взяла в аренду землю. Пришла пора экзаменов. Студент пригорюнился: у него ведь отобрали костюм, облачение ученого. Но женщина, оказалось, давно послала деньги, чтобы его имя восстановили в списках. Так он и экзамены успешно сдал. А жена его все трудилась, изнуряла себя работой, но все равно оставалась нежной и прекрасной, словно в двадцать лет.
ВАН ЧЭН И ПЕРЕПЕЛ
Ван Чэн происходил из древнего рода, был по природе своей чрезвычайно ленив, так что имение его с каждым днем все сильнее приходило в упадок. Лежали с женой и знай друг с другом ругались.
Стояло жаркое лето. Деревенские жители — и Ван среди прочих — повадились ночевать в заброшенном саду. Все спавшие вставали рано, только Ван поднимался, когда красное солнце уже, как говорится, на три бамбуковые жердины поднялось. Раз нашел в траве драгоценную золотую булавку. Тут какая-то старуха вдруг появилась и принялась булавку искать. Ван, хоть ленивый, но честный, отдал ей находку. Оказалось, булавка — память о ее покойном муже. Спросил его имя и понял: это его дед.
Старуха тоже была поражена. Призналась, что она — фея-лиса. Ван пригласил старуху в гости. На пороге появилась жена, растрепанная, с лицом — что увядший овощ, вся черная. Хозяйство в запустении. Старуха предложила Вану заняться делом. Сказала, что скопила, еще живя с его дедом, немного денег. Нужно их взять, купить холста и в городе продать. Купил Ван холст и в город отправился.
В дороге застит его дождь. Одежда и обувь промокли насквозь. Пережидал он, пережидал да заявился в город, когда цены на холст упали. Опять Ван стал ждать, но пришлось продать себе в убыток. Собрался возвращаться домой, глянул, а деньги-то исчезли.
В городе рассмотрел Ван, что устроители перепелиных боев имеют огромный барыш. Наскреб остаток денег и купил клетку с перепелами. Тут опять дождь хлынул. День за днем лил не переставая. Смот-
[358]
рит Ван, а в клетке единственный перепел остался, остальные подохли. Оказалось, что это птица-силач и в бою равных ей не было во всем городе. Через полгода у Вана скопилось уже порядочно денег.
Как всегда, в первый день нового года местный князь, слывший любителем перепелов, стал скликать перепелятников к себе во дворец. Пошел туда и Ван. Его перепел побил самых лучших княжеских птиц, и князь вознамерился его купить. Ван долго отказывался, но наконец сторговал птицу задорого. Вернулся домой с деньгами.
Дома старуха велела ему прикупить земли. Потом возвели новый дом, обставили его. Зажили, как родовитая знать. Старуха следила, чтобы Ван с женой не ленились. Через три года она внезапно исчезла.
Вот, случается, значит, что богатство не одним усердием добывается. Знать, дело в том, чтобы душу в чистоте сохранить, тогда небо и смилостивится.
Юань Мэй 1716-1797
Новые записи Ци Се, или О чем не говорил Конфуций Новеллы (XVIII в.)
ДВОРЕЦ НА КРАЮ ЗЕМЛИ
Ли Чан-мин, военный чиновник, скоропостижно скончался, но тело его три дня не остывало, и хоронить его боялись. Внезапно живот покойника вздулся, полилась моча, и Ли воскрес.
Оказалось, пребывал он среди сыпучих песков, на берегу реки. Там увидал дворец под желтой черепицей и стражников. Те попытались его схватить, началась драка. Из дворца пришел приказ прекратить свару и ждать повеления. Мерзли ночь напролет. Утром велели гостю отправляться домой. Стражники передали его каким-то пастухам, те вдруг накинулись на него с кулаками. Ли упал в реку, наглотался воды, так что живот раздулся, обмочился и ожил.
Через десять дней Ли взаправду умер.
До этого ночью к его соседу явились великаны в черных одеждах, потребовали проводить их к дому Ли. Там у дверей их поджидали двое еще более свирепого вида. Ворвались в дом, проломив стену. Вскоре оттуда донесся плач. История эта известна от некоего Чжао, приятеля покойного Ли.
[360]
ЧУДЕСА С БАБОЧКОЙ
Некий Е отправился поздравить своего друга Вана с шестидесятилетием. Какой-то детина, представившись братом Вана, вызвался ехать вместе с ним. Скоро стемнело. Началась гроза.
Оглянулся Е и видит: детина висит на лошади головой вниз, а ноги его, словно по небу идут, и при каждом шаге ударяет гром, а изо рта пыхает паром. Е страшно перепугался, но скрыл испуг.
Ван вышел им навстречу. Приветствовал и братца, который оказался серебряных дел мастером. Е успокоился. Сели праздновать. Когда стали укладываться на ночлег, Е ни за что не хотел спать в одной комнате с детиной. Тот настаивал. Пришлось уложить третьим старого слугу.
Наступила ночь. Светильник погас. Детина уселся на постели, обнюхал полог, высунул длиннюший язык, а потом набросился на старого слугу и принялся его пожирать. В ужасе воззвал Е к государю Гуань-ди, ниспровергателю бесов. Тот спрыгнул с потолочной балки под гром барабана и огромным мечом ударил детину. Тот обернулся бабочкой величиной с колесо от телеги и крыльями отражал удары. Е потерял сознание.
Очнулся — рядом ни слуги, ни детины. Только кровь на полу. Послали человека узнать про братца. Оказалось, тот работал в своей мастерской и поздравлять Вана не ездил.
ТРУП ПРИХОДИТ ЖАЛОВАТЬСЯ НА ОБИДУ
Однажды некий Гу попросился на ночлег в старый монастырь. Впуствиший его монах сообщил, что вечером совершается похоронная служба, и попросил приглядеть за храмом. Гу заперся в храме, погасил светильник и лег.
Среди ночи кто-то застучал в дверь. Назвался старинным другом Гу, умершим более десяти лет назад. Гу отказался открыть.
Стучавший пригрозил позвать на помощь бесов. Пришлось отворить. Послышался звук падающего тела, и голос сообщил, что он никакой не друг, а недавний покойник, которого отравила злодейка жена. Голос умолял сообщить всем о преступлении.
Тут раздались голоса. Вернулись перепуганные монахи. Оказалось, во время службы исчез покойник. Гу рассказал им о происшествии. Осветили факелами труп и увидали, что из всех отверстий течет кровь. Наутро о злодеянии сообщили властям.
[361]
БЕС, ПРИСВОИВ ЧУЖОЕ ИМЯ, ТРЕБУЕТ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ
Некий государев телохранитель погнался за зайцем, случайно столкнул в колодец старика и в испуге умчался прочь. Этой же ночью старик ворвался в его дом и учинил бесчинства. Семья молила его о прощении, но тот потребовал написать поминальную табличку и приносить ему каждый день жертвы, словно предку. Сделали, как он велел, и бесчинства прекратились.
С тех пор телохранитель всегда объезжал злополучный колодец стороной, но однажды, сопровождая государя, не смог этого сделать. У колодца он увидал знакомого старика, который, ухватив его за полу халата, принялся ругать молодца за давний проступок и колотить. Телохранитель, взмолившись, сказал, что приносит жертвы, чтобы загладить вину. Старик еще пуще возмутился: какие такие жертвы, если он, к счастью, не утонул тогда в колодце, а спасся?!
Телохранитель повел старика к себе и показал табличку. На ней оказалось совсем другое имя. Старик в гневе сбросил табличку на пол. В воздухе послышался смех и сразу затих.
ДАОС ОТБИРАЕТ ТЫКВУ-ГОРЛЯНКУ
Однажды в ворота достопочтенного Чжу постучал даос и заявил, что должен повидаться со своим другом, который находится в хозяйском кабинете. Удивленный Чжу проводил его в свой кабинет. Даос указал на свиток с изображением бессмертного Люя и сказал, что это и есть его друг, который некогда украл у него тыкву-горлянку.
С этими словами даос сделал жест рукой, тыква исчезла с картины и оказалась у него. Потрясенный Чжу поинтересовался, зачем монаху тыква. Тот сообщил, что грядет страшный голод, и, дабы сохранить людские жизни, необходимо в тыкве плавить пилюли бессмертия. И даос показал Чжу несколько пилюль, пообещав снова прийти в праздник Середины осени, когда будет яркая луна.
Взволнованный хозяин преподнес монаху взамен десяти пилюль тысячу золотых. Даос принял кошель, повесил его на пояс, словно пушинку, и исчез.
Летом никакого голода не случилось. В праздник Середины осени лил дождь, луны не было видно, а даос так и никогда больше и не появился.
[362]
ТРИ УЛОВКИ, ИМЕВШИЕСЯ У БЕСА, ИСТОЩИЛИСЬ
Говорят, у беса есть три уловки: одна — завлечь, вторая — препятствовать, третья — запугивать.
Некий Люй увидал однажды вечером женщину, напудренную, с насурмленными бровями, бежавшую с веревкой в руках. Заметив его, она спряталась за дерево, а веревку уронила. Люй поднял веревку. От нее шел странный запах, и Люй сообразил, что встреченная им женщина — висельница. Положил веревку за пазуху и пошел прочь.
Женщина преградила Люю дорогу. Он влево, она туда же, он вправо, она тоже. Понял: перед ним «бесовская стена». Тогда Люй двинулся прямо на нее, а женщина, высунув длинный язык и растрепав волосы, с которых капала кровь, с воплями начала прыгать на него.
Но Люй не испугался, а значит, три бесовские уловки — завлечь, препятствовать и напугать — не удались. Бесовка приняла свой первоначальный облик, упала на колени и призналась, что некогда, поссорившись с мужем, повесилась, а теперь пошла искать себе замену, но Люй спутал ее планы. Спасти ее может только молитва настоятеля буддийского храма.
Им-то как раз и оказался наш Люй. Он громко пропел молитву, и женщина, словно внезапно прозрев, убежала. С тех пор, как говорили местные жители, в этих местах всякая нечисть повывелась.
ДУШИ МЕРТВЫХ ЧАСТО ПРЕВРАЩАЮТСЯ В МУХ
Дай Ю-ци вместе с приятелем пил вино, любуясь луной. За городом возле моста увидал он человека в синей одежде, который шел, держа в руке зонт, а заметив Дая, заколебался, не решаясь идти вперед.
Подумав, что это грабитель, Дай схватил незнакомца. Тот попытался его обмануть, но в конце концов признался во всем. Оказался он бесом, которого чиновник Царства мертвых послал в город арестовать людей согласно списку.
Дай просмотрел список и увидал фамилию собственного брата. Впрочем, россказням незнакомца он не поверил, а потому ничего не предпринял и остался сидеть на мосту.
Через время снова показался человек в синем. На вопрос Дая он ответил, что сумел всех арестовать и теперь несет их на своем зонте в Царство мертвых. Глянул Дай, а на зонтике жужжат пять связанных
[363]
ниткой мух. Захохотав, Дай отпустил мух, а гонец в ужасе бросился за ними в погоню.
На рассвете Дай возвратился в город и отправился проведать брата. Домашние поведали, что брат давно болел и нынче ночью умер. Потом внезапно ожил, а на рассвете снова отошел в иной мир. Понял Дай, что незнакомец его не обманывал и зря он ему не поверил.
ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ЧЭНЬ КЭ-ЦИНЬ ДУЕТ, ЧТОБЫ ПРОГНАТЬ ДУХА
Чэнь дружил со своим односельчанином, бедным ученым Ли Фу. Как-то осенью они собрались поболтать и выпить, но оказалось, что в доме Ли кончилось вино, и он отправился за ним в лавку.
Чэнь стал читать свиток со стихами. Вдруг дверь приоткрылась и показалась женщина с растрепанными волосами. Увидав Чэня, она попятилась назад. Тот решил, что это кто-то из домашних испугался незнакомца, и отвернулся, чтобы ее не смущать. Женщина быстро спрятала какую-то вещь и ушла в женские покои. Чэнь глянул и обнаружил окровавленную веревку, издающую вонь. Понял: то был дух висельницы. Взял веревку и спрятал себе в туфлю.
Через время женщина явилась за веревкой, а не найдя ее, набросилась на Чэня, стала пускать на него струи ледяного воздуха, так что несчастный почти околел. Тогда из последних сил Чэнь сам дунул на женщину. Сначала исчезла голова, потом грудь, а через мгновение только легкий дымок напоминал о висельнице.
<< Пред. стр. 10 (из 21) След. >>
Список литературы по разделу