<< Пред.           стр. 2 (из 27)           След. >>

Список литературы по разделу

 Эсайас Тегнер (Esaias Tegner) 1732 - 1846. 777
 Сага о Фритьофе (Frithiofs saga) 777
 Август Стриндберг (August Strindberg) 1849 - 1912. 782
 Красная комната. 782
 Отец (Fadren) 787
 Фрекен Юлия (Froken Julie) 791
 Эрик XIV (Erik XIV) 795
 ШВЕЙЦАРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.. 800
 Готфрид Келлер (Gottfried Keller) 1819 - 1890. 801
 Зеленый Генрих (Der grune Heinrich) 801
 Конрад Фердинанд Мейер (Conrad Ferdinand Meyer) 1825 - 1898. 807
 Юрг Енач. История союза (Jurg Jenatsch. Eine Bundnergeschichte) 807
 Рудольф Тёпфер (Rodolphe Topffer) 1799 - 1846. 812
 Библиотека моего дяди (La bibliotheque de mon Oncle) 812
 УКАЗАТЕЛЬ НАЗВАНИЙ ПРОИЗВЕДЕНИЙ.. 817
 Содержание. 822
 
 К читателю
 «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры» — первый в России опыт создания свода компактных пересказов наиболее значительных произведений отечественной и за­рубежной словесности.
 Необходимость в книжном издании такого рода назрела давно. Со­временная культура нуждается в систематическом и вместе с тем до­ходчивом описании золотого фонда мировой литературы, сложившегося к концу двадцатого века и второго тысячелетия.
 Перед вами не только справочное издание, но и книга для чтения. Краткие пересказы, естественно, не могут заменить первоисточников, но могут дать целостное и живое представление о них. Именно к этому стремились все участники коллективного труда — литературо­веды, переводчики, прозаики.
 Том «Зарубежная литература XIX века» состоит из разделов, посвя­щенных национальным литературам и размещенных в алфавитном порядке — от австрийской литературы до швейцарской. Внутри каж­дого раздела писатели представлены по хронологии рождения, а и? произведения — по хронологии написания. Автор каждого пересказа обозначен под соответствующим текстом. В конце тома помещены указатели авторов и названий произведений.
 Каждый том является самостоятельной книгой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового литературного пространств; от древнейших времен до наших дней. Основное место здесь занимают пересказы романов, повестей, драматургических произведений и
 --------------------
 * Более подробно принципы построения настоящего издания изложены предисловии к тому «Русская литература XIX века».
 5
 
 
 эпических поэм, менее полно представлена новеллистика. За предела­ми данного свода остались такие бессюжетные и не поддающиеся пересказу жанры, как лирическая поэзия, исторические и философ­ские трактаты. Вынося в название нашего издания слово «шедевры», мы имели в виду не только высшие достижения словесного искусства, но и более обширный массив литературных произведений, сохранив­ших духовно-эстетическую актуальность до наших дней.
 Издание адресовано самому широкому читательскому кругу — уче­никам старших классов, абитуриентам и студентам, учителям и пре­подавателям вузов, а также тем, кто просто любит литературу, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в состав­лении личных библиотек.
 Вл. И. Новиков, д. ф. н.
 
 
 АВСТРИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Франц Грильпарцер (Franz Grillparzer) 1791 — 1872
 Сафо (Sappho)
 Трагедия (1817, опубл. 1819)
 Гениальная поэтесса Сафо, прославленная во всей Элладе, возвращает­ся в свой дом с олимпийских состязаний увенчанная лавровым вен­ком. Народ, слуги и рабы с восторгом и ликованием, цветами и музыкой встречают свою госпожу. С золотой лирой в руках, в празд­ничной одежде она спускается с колесницы, запряженной белыми конями. Рядом с ней никому не известный, просто одетый красивый юноша со скромными манерами. Сафо представляет его своим со­гражданам как любимого ею, достойного человека, знатного родом, с которым она хочет впервые познать радости земной жизни. Отныне звуки ее лиры, дарующие людям усладу, станут им понятнее и ближе. Богатый пир продолжает счастливую встречу.
 Оставшись наедине, Сафо и Фаон раскрывают свои чувства друг другу. Им так много нужно сказать о себе. Великая Сафо многие годы страдала от вероломства в дружбе и любви, она научилась пе­реносить обиды и потери в одиночестве. Теперь Сафо отдает свое сердце, полное испепеляющей страсти, безвестному юноше. Она тер­зается страхом, что может не найти в ответ такой же всепогло­щающей любви и нежности. В восторженных признаниях Фаона проницательная Сафо, несравненная красавица Сафо с болью распо-
 9
 
 
 знает так хорошо знакомые ей нотки лести, почитания, обожествле­ния, но не любви в ее земном смысле. Фаон же чувствует себя совер­шенно счастливым. Ведь та, которой восхищается весь античный мир, чьи стихи еще недавно благоговейно читались со свитков в семье Фаона и среди его друзей, остановила свой благосклонный взор на нем. Он был послан отцом на состязание колесниц в Олимпию, но, одержимый желанием поскорее увидеть божественную Сафо, загнал коней, не участвовал в играх и не получил награды. Лучшей наградой для него стало лицезрение самой прекрасной женщины. Взволнован­ная своей победой, Сафо уронила золотую лиру, и Фаон бросился к ней. Их взгляды встретились, огонь в глазах юноши увлек прославлен­ную поэтессу, она позвала смущенного и безмолвного Фаона за собой, и он последовал за ней.
 Сафо понимает, что находится со своим избранником как бы в разных измерениях: она — на холодных вершинах искусства, где ока­залась в вознаграждение за принесенные жертвы, за «многотрудный подвиг песнопенья»; он же, наделенный прекрасной внешностью, высоким духом, смелостью и умением быть счастливым, твердо стоит на земле. А эта земля и дом Сафо на берегу моря, в окружении ко­лоннад, гротов и цветущих роз так прекрасны, что стоит попробовать соединить свои такие разные судьбы и радоваться щедрой жизни:
 «Пускай искусство пьет из чаши жизни, а жизнь — из чаши светлого искусства!» Сафо предлагает Фаону владеть ее домом и рабами, стать их повелителем и господином.
 В доме Сафо выросла ее любимая рабыня, молоденькая Мелитта, ребенком похищенная из своей страны и семьи. Она воспитана Сафо, благодарна и предана ей, понимает сложный характер, гордую и легко ранимую душу своей доброй госпожи, окруженной всеобщим поклонением, но такой непонятой и одинокой. Сафо по-своему любит Мелитту, считается с ее мнением. Она хочет знать, что думает эта девочка о Фаоне, чтобы вместе, как сестры, восхититься его достоинствами, помечтать о совместной жизни, когда он станет лю­бить их обеих, хотя и по-разному. Сафо не знает, что Мелитта тоже полюбила Фаона с первого же взгляда, скрывая это от всех и от себя самой. Сафо делится с Мелиттой своими опасениями о том, насколь­ко истинной и прочной является любовь к ней Фаона, она страдает от разницы в возрасте и в жизненном опыте, в их положении. Ей нужна поддержка Мелитты. Таково постоянное состояние Сафо, на­дежды и радость чередуются с сомнениями и страхами. Вначале Сафо замечает лишь пассивность Мелитты, явное отсутствие всякого инте­реса к «господину» и полное непонимание чувств госпожи. Это ее даже успокаивает, она щадит душу юной неопытной девушки.
 Покинув шумный пир, Фаон пребывает в глубоком раздумье, в не­решительности. Он испытывает угрызения совести по отношению к
 10
 
 
 родным, которым ничего не сообщил о себе. Возможно, Осуждающая молва уже донесла им о пребывании сына у Сафо в самом невыгод­ном для поэтессы свете. Мысленно Фаон готов защитить свою боги­ню от всех упреков.
 Тоскует по родному дому и Мелитта. Она мечтает вернуться и вы­плакать на груди у близких тоску и боль рабыни, усугубленные встре­чей с Фаоном, который должен принадлежать госпоже.
 Молодые люди случайно оказываются рядом, одни. Фаон заметил красивую девушку еще во время пира. Мелитта рассказывает ему пе­чальную историю своей жизни. В знак сочувствия и дружбы юноша дарит ей розу. Мелитта хочет ответить ему тем же, пытается сорвать розу с высокого куста, падает и попадает в объятия Фаона, который быстро целует ее. В этот момент появляется Сафо. Раздосадованная, она отсылает Мелитту и остается с Фаоном одна. Гордая женщина делает вид, что приняла за шутку всю сцену, и смущенный Фаон со­глашается с ней. Теперь Сафо ждет от него слов любви, но, не услы­шав их, ищет уединения.
 Спустя некоторое время, измученная жестокими сомнениями, Сафо видит Фаона, заснувшего на скамье под розовым кустом. Это зрелище умиляет ее, она снова готова поверить в его любовь, отго­няет мысли об измене. Сафо целует Фаона в лоб, тот просы­пается и с полузакрытыми глазами произносит имя рабыни. Так открывается неумолимая правда, которую Сафо постигает раньше, чем сам Фаон.
 Итак, та, которою гордится вся Эллада, «посрамлена рабыней». Нет, не нужно было ей, небожительнице, спускаться со своих высот к простым смертным, которые могут обмануть, «удел богов» нельзя смешивать с «уделом смертных».
 Богиня устраивает допрос рабыне, полагая, что та сознательно об­манывает ее. Она пытается отнять у Мелитты подаренную Фаоном розу, угрожая кинжалом. На крики Мелитты прибегает Фаон. Он об­виняет Сафо в жестокости и надменности, называет «коварной Цирцеей». Сафо плачет, потрясенная. Мелитта жалеет свою госпожу, бросается к ней, обнимает ее колени, предлагает отдать и розу, и жизнь свою. Но Фаон, разобравшись в своих чувствах, становится ре­шительным. Он уходит, уводя с собой Мелитту.
 Оставшись одна, Сафо просит помощи у богов и проклинает самый страшный из человеческих пороков — неблагодарность. Она приказывает рабу Рамнесу отправить Мелитту за море, в Хиос, разлу­чить с Фаоном.
 Этот план нарушает Фаон, который сам вместе с Мелиттой уходит на лодке в море. Девушка не может противиться любимому, но не испытывает и радости от бегства, ей жаль госпожу.
 Сафо отправляет слуг вдогонку за беглецами. Она хочет взглянуть в
 11
 
 
 глаза Фаону и спросить, в чем провинилась перед ним, она еще наде­ется вернуть его любовь. Влюбленных возвращают силой. Уверенный в своих правах свободного человека, Фаон тоже хочет посмотреть в глаза Сафо и понять ее, поверить в то, что она сожалеет и готова простить. Но она прячет свои глаза от Фаона. Мелитта бросается к Сафо с мольбой о прощении, как к любящей матери. Но та резко отворачивается и уходит.
 Фаон гневно высказывает свое презрение Сафо, но получает отпо­ведь от Рамнеса, который считает, что простой смертный не смеет судить «сокровище Эллады», что любовь к фаону .стала «единствен­ной тенью» в высокой и прекрасной жизни поэтессы. А Мелитта в своей жертвенности готова снова стать ее рабыней. Появляется Сафо, в богатых одеждах, с пурпурной мантией на плечах, с лавровым венком на голове, с золотой лирой в руках — как при возвращении с Олимпиады. Величественная и торжественная, сильная и мудрая — совсем другая Сафо, которая нашла себя, знает, что делать. Она обращается к богам с просьбой позволить ей «закон­чить жизнь достойно». Затем благословляет влюбленных как мать и друг и на глазах у них с восклицанием: «Бессмертных — чтят, а любят — только смертных!» — бросается со скалы в море. Велико горе присутствующих. «Она теперь на небо возвратилась», — звучат слова Рамнеса.
 А. В. Дьяконова
 Величие и падение короля Оттокара (Konig Ottokars Gluck und Ende)
 Трагедия (1823, опубл. 1825)
 В Пражском замке короля Богемии Пршемысла Оттокара среди его придворных царит смятение. Оттокар расторгает брак со своей суп­ругой Маргаритой Австрийской, вдовой германского императора Ген­риха фон Гогенштауфена. Король заключил этот брак по соображениям выгоды, чтобы завладеть Австрией, принадлежащей королеве по на­следству. Это хорошо понимает Маргарита — «королева слез», поте­рявшая в первом браке двух детей. У нее уже нет ни надежды, ни желания иметь наследника. Она стала женой Оттокара во избежание бесконечных войн, желая связать миром Богемию и Австрию. На ее глазах знатное семейство фон Розенбергов затевало интриги, разры­вавшие и без того слабые узы ее брака с Оттокаром, чтобы женить короля на юной Берте фон Розенберг и стать ближе к трону. Однако из-за своих корыстолюбивых планов Оттокар быстро отказывается от
 12
 
 
 девушки, ничуть не заботясь о чести ее самой и чести ее семьи. У него уже иные планы. Об этом Маргарита рассказывает графу Ру­дольфу фон Габсбургу, будущему императору Священной Римской империи, с горечью отмечая, как много зла совершил Оттокар. Благо­родная Маргарита, наследница древнего рода, вынуждена подарить ему перед разводом наследуемые ею Австрию и Штирию, чтобы не вызвать новых кровопролитий. Она еще верит в разум и человечность Оттокара.
 Властолюбию Оттокара пока нет преграды и границ. Он мечтает покорить всю средневековую Европу. Для своей Праги он хочет того же могущества и славы, какими пользуются в XIII в. Париж, Кельн, Лондон и Вена. Укрепление мощи Чехии требует все новых жертв. Не сомневаясь в понимании со стороны Маргариты, Оттокар довери­тельно сообщает ей, что «запустил руку» и в Венгрию, собираясь за­ключить брак с Кунигундой, внучкой венгерского короля. «Моя страна меня теперь и женит и разводит», — цинично заявляет он. Напрас­но Маргарита предупреждает его, что неправедные дела обычно сопро­вождаются проявлениями злобы и предательства за спиной победителя. Оттокар чувствует свою силу и удачу, врагов не боится, а к человечес­ким судьбам равнодушен.
 Князья Священной Римской империи направили к Оттокару по­сольство с предложением принять имперскую корону, если на цере­монии избрания императора на сейме во Франкфурте выбор падет на него. Но самонадеянный король не торопится с ответом, «сперва пусть выберут», потом уж он ответит. Ни он сам, ни его придвор­ные, никто не сомневается в том, что изберут его — самого сильного. Страх заставит сделать такой выбор.
 А пока в тронном зале королевского замка под звуки фанфар со­бралась пестрая богемская знать и военачальники, рыцари Австрии, Каринтии, Штирии. Татарские послы пришли просить мира. Со сво­ими детьми и Кунигундой присутствует король Венгрии. Все про­славляют Оттокара, все торопятся доказать свою преданность и провозгласить его, еще не избранного, германским императором.
 Послы Священной Римской империи и граф фон Габсбург под своим покровительством уводят с празднества нежеланную теперь здесь Мар­гариту. Они возмущены жестокостью и коварством Оттокара.
 Молодая королева, красивая «надменная мадьярка» уже разочаро­валась в своем немолодом супруге, которого интересуют лишь госу­дарственные дела. Кунигунда скучает по веселому отцовскому двору, где ей с восторгом служили все мужчины королевства. С ней заводит интрижку Цивиш фон Розенберг, пока не раскрытый тайный враг Оттокара, его придворный и доверенный. Но женщины — это толь­ко средство преуспевания для Оттокара, а в том, что умный Цивиш не посмеет посягнуть на честь короля, он уверен.
 13
 
 
 Как удар грома средь ясного неба для всех звучит сообщение о том, что на знаменитом сейме во Франкфурте германским императо­ром избирается не Оттокар, а Рудольф фон Габсбург. Победило мне­ние тех, кто возмутился неуемным властолюбием Оттокара, его бесчеловечными поступками, бесправием, творимым на подчиненных ему землях. Империи нужен справедливый государь, а не тот, кто ходит по трупам.
 Новый германский император приглашает к себе Оттокара для об­суждения необходимости возврата всех тех земель, которые были за­хвачены им мечом или интригами. Это будет справедливый и законный акт, отвечающий интересам Священной Римской империи. Но чем же может ответить императору богемский король, кроме как отказом во встрече и угрозой новых кровопролитных войн, заменяю­щих ему политику?
 На Дунае, на противоположных берегах стоят армии Рудольфа фон Габсбурга и Оттокара. В богемском лагере короля царит паника, ав­стрийцы и штирийцы перебегают на сторону императора. В бессиль­ной ярости Оттокар грозит превратить Австрию в безлюдную пустыню. Но суровая реальность заставляет его, опытного воина, при­знать неотвратимость мирных переговоров, предложенных ему импе­ратором.
 Рудольф фон Габсбург — мудрый, заботливый и справедливый пра­витель, он совершенно лишен честолюбия, живет лишь интересами империи и своих подданных. Это полная противоположность Оттокару. За два месяца после своего избрания он сумел сплотить вокруг себя князей, он уважаем даже противниками. Щадя самолюбие От­токара, Рудольф предлагает для переговоров ничейную землю. Цивиш фон Розенберг уговаривает Оттокара продолжать войну, суля победу. После долгой внутренней борьбы Оттокар соглашается на перегово­ры, убежденный единственным преданным ему придворным — кан­цлером, который считает, что только так Оттокар сможет сохранить свою честь и славу, избавить страну от кровопролития.
 На встрече, в короне и доспехах, надменный Оттокар оказывается в непривычном для него положении. Император твердо требует от Оттокара возврата того, что по праву принадлежит империи, в т, ч. Австрии. В это время бургомистр Вены приносит императору ключи от столицы. Добровольно приходят рыцари Штирии — искать у им­ператора защиты от Оттокара. «Господня воля» запрещает воевать, считает Рудольф. Став императором по «священному выбору», осоз­нав бремя своей ответственности перед народами и каждым отдель­ным человеком, Рудольф поклялся «мир защищать и справедливо править», К этому он призывает и Оттокара, ведь дать мир народу значит осчастливить его.
 Оттокар соглашается возвратить все земли, приняв при этом —
 14
 
 
 разрешение на правление Богемией и Моравией. Он соглашается на требование императора встать при этой церемонии на колени — не перед смертными, как объясняет Рудольф, а «перед империей и Богом». Рудольф деликатно отгораживает шатром сцену коленопре­клонения от ненужных взглядов. Этому мешает Цивиш, разрубив шатер и выставив короля перед шокированной свитой.
 Рудольф приглашает Оттокара на праздник в честь «бескровной побе­ды» . Но Оттокар, чувствуя себя униженным, срывает корону и убегает.
 Два дня он скрывается от всех, а затем приходит к дверям своего замка, сидит у порога, чтобы «не осквернить» замок собой. Перед ним проходит брошенная им Берта, впавшая в безумие. Молодая коро­лева проклинает свою участь и припоминает королю те недавние време­на, когда он приносил в жертву чужие жизни. Она отказывается быть его женой, пока не будет смыт позор поражения короля.
 Подогреваемый Кунигундой, Оттокар решает нарушить мирный до­говор и собрать войско для битвы с императором. Теперь уже он тер­пит поражение во всем — на полях сражений и в личной жизни. Кунигунда убегает с Цивишем в лагерь императора. От «разбитого серд­ца» умирает Маргарита. Обида, боль и сожаление за неправедно про­житую жизнь овладевают Оттокаром. Перед последним в его жизни сражением он осознает, сколь трагичным и гибельным было его прав­ление. И не от страха смерти, а от искреннего раскаяния просит Божьего суда над собой: «Губи меня, не трогай мой народ».
 Жизнь Оттокара завершается в поединке с когда-то преданным ему рыцарем, мстящим за погибшего по вине Оттокара отца, за лю­бимую им Берту. Перед гробом с телом Оттокара слышны молитвы безумной Берты и наставления Рудольфа, передающего своему сыну правление Австрией. Германский император предостерегает продол­жателей своего рода от самой страшной гордыни — стремления к мировой власти, Пускай величие и падение Оттокара послужат всем напоминанием и укором!
 А. В. Дьяконова
 Сон — жизнь (Der Traum — ein Leben)
 Драматическая сказка (1817 — 1831, опубл. 1840)
 В давние времена в Персии, в живописной горной местности, среди скал и деревьев живет семья богатого селянина Масуда. Каждый лет­ний вечер Мирза, дочь Масуда, со страхом и тревогой ждет возвраще-
 15
 
 
 ния с охоты Рустана. Это племянник Масуда, который и по ночам ищет среди горных вершин то, «чего найти не может», горестно вздыхает девушка. Она наблюдает, как мирно возвращаются домой, к своим семьям, остальные охотники, их соседи. Отец и дочь хотят по­нять своего «шалого» Рустана, не знающего покоя, мечтающего о битвах и подвигах, власти и славе. Он разлюбил работу в поле и по дому, его влекут опасности охоты. Мирза думает, что на Рустана, та­кого спокойного и сдержанного прежде, влияет появившийся в их доме негр-невольник Занга, на уме у которого лишь сражения и по­беды.
 До Масуда дошли слухи о том, что Рустан сильно повздорил на охоте с Осмином, сыном самаркандского эмира. Масуд понимает, что племянник скрывает это от него, чтобы не слышать упреков. Рустан и в самом деле прячется от дяди, не желая своими признаниями причинять ему страдания. Он готов сам отвечать за свои поступки. Сейчас для Рустана главное — отомстить дерзкому Осмину, доказать свою силу. Занга, как очевидец, описывает ссору, которая могла за­кончиться кровопролитием, если бы участников не разняли. Охотни­ки собрались на поляне отдохнуть и поболтать. Избалованный сын эмира хвастался своими победами в любви. Он рассказал, что прави­тель Самарканда, которому все труднее обороняться от врагов, обе­щает отдать трон и свою дочь в награду тому, кто одолеет вражеские полчища. Рустан уже готов был броситься в путь. Но от знатного Ос-мина он получил насмешливый совет: вернуться в хижину, не забы­вать о своем уделе — сохе и плуге.
 Занга играет на честолюбии Рустана, подначивает к решительным действиям. Рустан тоже так считает, ведь его предки были воинами, и теперешняя жизнь кажется ему жалкой и неинтересной. Отныне его девиз — сильный сладит со слабым. Он не сомневается, что успех придет в процессе дерзания и «что захватишь, то — твое».
 Масуд по-доброму пытается образумить племянника, удержать в семье, рядом с чуткой и нежной Мирзой. Но Рустаном владеет те­перь иная страсть и, не находя выхода, она может уничтожить его жизнь. Пожар борьбы пылает в его груди. Он заявляет, что утром уходит из дома. Не останавливает Рустана даже последний довод дяди: он любим Мирзой. Рустан тоже любит Мирзу, а значит, он вер­нется к ней с победой.
 Радуясь грядущему дню, который подарит ему новую жизнь, Рус­тан ложится спать. Ему слышны тихие звуки арфы и песня, которую поет старый дервиш. В песне славятся истинные человеческие цен­ности: правдивая мысль, доброта и любовь. Земные же блага — это обольщение, суета. «Жизнь есть сон». Рустан засыпает, и во сне ему видится отливающая золотом огромная змея... Все последующее со­вершается уже в снах Рустана.
 16
 
 
 Вдали от дома и родных он наслаждается свободой, когда нет «ни дома, ни приказа, ни заботы, ни запрета», когда он впервые чувству­ет себя человеком. Но Рустан не забывает и о деле, ему нужно спе­шить в Самарканд, чтобы добыть власть и славу. Занга рядом и во воем его поддерживает. По дороге путники встречают богато одетого человека, спасающегося от змеи. Он оказывается царем Самарканда. Рустан пытается убить змею своим копьем, но не попадает в нее. Змея поражена другим копьем, пущенным с высокой скалы незна­комцем в коричневом плаще. Смеясь над неловкостью Рустана, не­знакомец исчезает. В это время царь, потерявший на время сознание, приходит в себя. Он считает своим спасителем Рустана, что под­тверждает Занга, удерживая своего смущенного господина от объяс­нений. В сознании царя смутно мелькает другой образ стрелка — человека на скале в коричневом плаще. Тут появляется свита царя и его дочь Гюльнара, благодарная «герою» и покоренная им, таким скромным, но сильным. Царь дарит Рустану свой кинжал, украшен­ный драгоценными камнями, как первое вознаграждение. И уже зву­чит намек на главную награду, вызывая радостное смущение у обоих молодых людей.
 Рустан делится с Зангой своими переживаниями. Он счастлив и ничего не опасается. От неизвестного стрелка, если он появится, можно щедро откупиться. Все равно сердца царя и его дочери уже принадлежат ему. Неожиданно перед обманщиками возникает незна­комец с коричневым плащом в руках. Спокойно выслушав угрозы, уговоры и щедрые посулы, незнакомец советует Рустану жить своей славой, а не чужой. Он продолжает свой путь к царскому двору. Пре­одолев страх и колебания, Рустан бросается за ним и задерживает на мосту над горным потоком. Они борются, незнакомец оказывается сильнее, но в последний момент Рустан успевает вонзить в грудь без­оружного кинжал, подаренный царем. Противник падает в реку и погибает. В первый момент Рустан испытывает сожаление и ужас, но его уже зовут ко двору царские гонцы. Он должен сразу же возгла­вить царское войско.
 В Самарканде, после блестящей победы над тифлисским ханом, Рустана окружают всеобщее признание, слава и любовь. Один лишь Занга видел, как в решающие минуты боя Рустан упал с коня при приближении хана. Но войско стало мстить за своего любимого предводителя, и враг бежал. А теперь герой уже принимает почести как спаситель края.
 Между тем в реке находят труп убитого мужчины с царским кин­жалом в груди и коричневый плащ. В нем признают одного из при­дворных царя, которого он невзлюбил и выслал из столицы за притязания на руку дочери. Родственники убитого подозревают царя.
 Сам того не желая, царь начинает понимать роковую роль Рустана
 17
 
 
 в истории со змеей и в гибели придворного. Благородному правителю приходится высказать свои соображения в лицо тому, кому он хочет доверить страну и дочь. Он дает ему ночь для поиска оправданий, если же к утру их не будет, судьбу виновного решат на совете лучшие люди войска. Ведь и сам царь должен быть оправдан перед своим на­родом. Гюльнаре он пока не открывает тайны.
 Но Рустан чувствует себя умнее и сильнее всех. При помощи ста­рой колдуньи, раскусившей «красавчика», ему удается отравить царя. Вина падает на старого отца убитого дворянина.
 Войско поднимает бунт, желая иметь правителем Рустана. Гюльна-ра просит у него зашиты, предлагая разделить с ним царскую корону. Пока Рустан вынужден пойти на это, хотя решил стать полноправ­ным властителем.
 Недолго длится жестокое правление Рустана. Зреет заговор, откры­вается истина с отравлением царя. Гюльнара понимает, какую непо­правимую ошибку совершили ее отец и она, доверившись себялюбцу, проливающему кровь невинных. Но даже уличенный во всех преступ­лениях, Рустан уверен в своем превосходстве над людьми и требует от Гюльнары передачи ему всей власти над страной. Но не всегда «сильнейший прав», войско переходит на сторону справедливой Гюльнары. Воины преследуют убегающих Рустана и Зангу. Спасаясь от них, Рустан прыгает в реку с того самого моста, на котором убил человека, и — просыпается.
 Ужасный сон еще властвует над ним какое-то время. Затем с по­мощью Мирзы и Масуда он убеждается в том, что всего лишь сон — одна ночь, а не целая жизнь, страшная жизнь, — разделял его с близ­кими. Он с трудом приходит в себя и радостно, облегченно сознает, что невиновен, не совершал убийств, что может обрести душевный мир — а это самое главное.
 Встав на колени перед Масудом, Рустан просит его исполнить три просьбы: вновь принять в свою семью, отпустить Зангу на свободу и конечно же отдать за него любимую Мирзу. На первые две просьбы Масуд охотно соглашается. Затем предостерегает племянника, ведь сны являют собой «сокрытые желания» жизни — «за собой следи, мой сын». Счастливая Мирза торопит отца с ответом и на послед­нюю просьбу.
 А. В. Дьяконова
 
 
 Адальберт Штифтер (Adalbert Stifter) 1805 — 1868
 Записки моего прадеда (Die Mappe meines UrgroBvaters)
 Повесть (1841)
 Герой, описывая старый дом, принадлежавший еще его прадеду — сельскому врачу, вспоминает: «старинная утварь окружала нас несмы­ваемой летописью, и мы, дети, вживались в нее, словно в старую книжку с картинками, ключом к которой обладал только дедушка, он, единственно живой жизнеописатель доктора, своего отца», в сун­дуке хранилось много заветных вещиц, единственным назначением которых было там храниться. Став мужчиной, герой возвращается в родное гнездо и находит на чердаке старую книгу в кожаном пере­плете, знакомую ему с детства. Это записки доктора Августина. Герой погружается в чтение.
 Первая запись датирована июнем 1739 г. После отказа возлюблен­ной выйти за него замуж Августин бросился в лес и хотел повеситься, но старый полковник, отец девушки, почувствовав неладное, пошел за ним и пригласил Августина для разговора. Через два дня Августин пришел к полковнику. Полковник рассказал ему свою жизнь. Лишен­ный наследства, он после смерти отца отправился по свету искать счастья. Он представлял себя великим полководцем, но никто не хотел брать его на службу. В Париже ему довелось однажды случайно
 19
 
 
 выиграть за игорным столом крупную сумму. Ему везло и в дальней­шем, и вскоре он стал очень богат. Но один человек назвал его него­дяем, промышляющим за счет шального золота; полковник отдал все свое состояние бедным и вызвал обидчика на поединок. Прострелив ему плечо, полковник уехал в Германию и поступил на военную службу. В двадцать шесть лет он унаследовал от дяди значительное со­стояние и собирался жениться, но лучший Друг предал его и женил­ся на его невесте. Полковник хотел застрелиться, но простой солдат из его роты толкнул его под руку, и полковник промахнулся. С горя он решил промотать наследство и за шесть лет прокутил с друзьями все, что имел. Началась война, и вот однажды старый вояка подска­зал молодому человеку замечательное средство от любовных невзгод:
 записать свои мысли и чувства и перечитать записи не раньше, чем через три года. Полковник испробовал это средство и убедился в его пользе. Он дослужился до чина полковника, был ранен и вышел в от­ставку. Во время одного из походов путь его лежал через живопис­ную долину, и теперь он решил в ней поселиться. Он женился на девушке, которую родные держали в черном теле и она была такой дикаркой, что не сразу прониклась к нему доверием. Но ласковым и почтительным обхождением он постепенно завоевал ее любовь и был очень счастлив. У них родилась дочь Маргарита, но, когда девочке было три года, жена полковника во время прогулки сорвалась в про­пасть и разбилась насмерть. Через несколько лет полковник с до­черью покинули свой дом, жили в разных местах, а потом решили обосноваться в долине под Пирлингом, где полковник купил участок и стал возводить дом. Доктор Августин был их соседом, они подружились, и доктор влюбился в Маргариту, но она отказала ему. Боясь, что Августин может наложить на себя руки, полковник посо­ветовал ему вести записи и перечитать их не раньше, чем через три года.
 Августин происходил из бедной семьи. Когда он, закончив учебу, вернулся домой, крестьянин-отец не решался подойти и поздоровать­ся со своим ученым сыном. Августин начал лечить больных и отдавал этому все свое время и силы. Все в округе любили доктора за доброту и бескорыстие — с бедняков он не только не брал плату, но старался еще и помочь деньгами. Он построил себе дом рядом с отцовской хижиной и нашел поблизости целебный источник. Но вскоре отец и сестры Августина умерли, он остался совсем один и взял к себе в дом больного подростка Готлиба, сына бедного крестьянина. Августин купил лошадей, чтобы легче было добираться к больным, и ездил к ним в любую погоду. Зима выдалась суровая, но потом вдруг резко потеплело и все покрылось ледяной коркой. «Иной куст производил
 20
 
 
 впечатление схлестнувшихся свечей или светлых, водянисто поблески­вавших кораллов». Под тяжестью льда сгибались и ломались деревья, преграждая путь, и Августину пришлось обходить больных пешком. Подул ветер, разыгралась буря. Несколько человек погибли, раздав­ленные упавшими деревьями, но вскоре буря утихла, и наступили ясные весенние дни. Когда земля оттаяла, в эти места приехал пол­ковник и начал строить дом. Августин впервые увидел полковника с дочерью в церкви. Они понравились ему, а вскоре представился слу­чай познакомиться поближе. Они подружились и проводили вместе много времени. Августин всей душой полюбил Маргариту, и девушка отвечала ему взаимностью. Но однажды к полковнику приехал погос­тить племянник Рудольф, красивый и благородный юноша, и Авгус­тину показалось, что Маргарита неравнодушна к нему. Маргарита обиделась и не стала разуверять Августина. Она любила его, но отка­залась стать его женой. Августин хотел повеситься, но, застигнутый полковником врасплох, передумал. Он в последний раз попытался переубедить Маргариту, но девушка была непреклонна. Тогда полков­ник услал дочь из дому к дальней родственнице, а Августин продол­жал лечить больных во всей округе и вел записи, время от времени встречаясь с полковником и никогда не заговаривая с ним о Марга­рите. Круг его деятельности расширялся, и жизнь все больше опро­вергала слова, вырвавшиеся у него в трудную минуту: «Одинокое, точно сорванный с каната якорь, тоскует сердце в моей груди». Так прошло три года. Однажды Августина пригласили на стрелковый праздник в Пирлинге. Там он встретил полковника, который сооб­щил ему о приезде Маргариты. За три года отсутствия Маргарита по­няла, что была не права, доктор также понял, что был виноват, и они помирились, к безмерной радости полковника, который давно мечтал видеть их мужем и женой. Августину было уже под тридцать, а серд­це его билось от радости, как у восемнадцатилетнего юноши. Вернув­шись домой, он распахнул окно и выглянул наружу: «там царила та же тишина, спокойствие и праздничное великолепие — от бесчислен­ных роящихся в небе серебряных звезд».
 На этом герой прекращает повествование, ибо еще не разобрал дальнейшие записи доктора. Августин прожил долгую счастливую жизнь и в старости стал похож на полковника. Под конец жизни он перечитывал свои записи и делал новые, которые герой надеется впоследствии опубликовать.
 О. Э. Гринберг
 21
 
 
 Лесная тропа (Der Waldsteig)
 Рассказ (1844)
 Тибуриус Кнайт слыл большим чудаком. Причин тому было несколь­ко. Во-первых, отец его был чудаком. Во-вторых, мать его также от­личалась странностями, главной из которых была чрезмерная забота о здоровье сына. Гувернер его имел столь сильную тягу к порядку, что мальчик возненавидел всякое ученье. Богатый дядюшка также при­нимал участие в воспитании племянника, собираясь сделать его сво­им наследником. Тибуриус рос задумчивым и рассеянным. Когда один за другим умерли все его воспитатели, он остался одиноким и беспомощным. Тибуриус накупил себе красивых вещей, потом стал учиться играть на скрипке, начал писать маслом. В один прекрасный день Тибуриус решил, что серьезно болен, и постепенно прекратил всякие сношения с людьми. «Теперь господина Тибуриуса можно было сравнить с тщательно оштукатуренной и побеленной башней:
 ласточки и дятлы, ранее кружившие подле нее, улетели, и она стоит одинокая, всеми покинутая». Он с утра до ночи читал книги по ме­дицине, находя у себя все новые и новые болезни. Неподалеку от Ти­буриуса поселился человек, также слывший чудаком. Будучи доктором медицины, он не практиковал вовсе, а занимался землепашеством и садоводством. К нему-то и обратился Тибуриус за советом. Доктор посоветовал ему жениться, но прежде всего отправиться на воды, где ему суждено встретить будущую жену. Женитьба не привлекала Ти­буриуса, поездка же на курорт, напротив, показалась полезной, и он пустился в путь.
 Проехав всего один день, он возомнил, что удалился очень далеко от дома, а впереди было еще два дня пути. На курорте он также ни с кем не общался и, обсудив план лечения с местным доктором, регу­лярно совершал моцион по раз и навсегда избранному пути. Но вот однажды он изменил обычный маршрут и, оставив, как всегда, коляс­ку и слуг на дороге, пошел по узкой тропе. Тропа петляла среди де­ревьев, лес становился все гуще, холодало, и Тибуриус понял, что ушел дальше, чем предполагал. Он повернул назад, шел все быстрее и быстрее, но ни знакомой скалы, ни его коляски не было видно. Тибу-риусу стало страшно, и он сделал то, чего не делал уже давно: побе­жал. Но лес все не редел, тропа вилась и вилась меж деревьев:
 Тибуриус заблудился. Он очень устал, он шагал и шагал и дошел до луга, раскинувшегося на склоне горы. Быстро темнело. К счастью, Ти­буриус встретил дровосека, и тот показал ему дорогу в город. Тибури­ус вернулся в гостиницу пешком, среди ночи, чем немало удивил служащих. Боясь, что это приключение пагубно отразится на его здо­ровье, Тибуриус укрылся двумя одеялами и уснул. Но, проснувшись,
 22
 
 
 чувствовал себя прекрасно, а то, что у него болели ноги, было совер­шенно естественно — ведь он никогда в жизни не совершал столь долгих прогулок. Он хотел понять, как получилось, что он заблудился, и через некоторое время решил повторить прогулку по лесной тропе. Теперь-то он был уверен, что не собьется с пути. Он шел по тропе, пристально следя за каменной стеной, вдоль которой она вилась, и вдруг заметил, что в каменистом месте, где тропа была малозаметна, с ней сливалась другая, более заметная, и неподалеку поднималась прямо в лес. Тибуриус понял, что всякий раз, возвращаясь назад, по­падал на это ответвление, которое увело его далеко от коляски и от слуг. С того дня он стал часто совершать прогулки по лесной тропе и делать зарисовки. Однажды он встретил на тропе крестьянскую де­вушку с корзинкой, полной земляники. Девушка угостила его ягода­ми и обещала показать места, где растет земляника. Тибуриус стал часто ходить в лес вместе с Марией — так звали девушку. Когда ку­рортный сезон закончился, Тибуриус вернулся в свое имение, но вес­ной вновь поехал на воды. В лесу он снова встретил Марию и снова стал часто гулять вместе с девушкой. В один прекрасный день он за­метил, что Мария — красавица, и вскоре ему пришла в голову мысль жениться на ней. Девушка дала свое согласие. Тибуриус переселился на ее родину и стал по примеру своего исцелителя сам вести хозяйст­во. Доктор, посоветовавший в свое время Тибуриусу жениться, тоже перебрался в эти места, он часто навещает Тибуриуса и уважительно называет его не иначе как «друг мой Теодор» — ведь Тибуриус было не имя, а прозвище этого чудака, пока он не стал обычным счастли­вым человеком.
 О. Э. Гринберг
 
 
 Леопольд фон Захер-Мазох (Leopold von Sacher-Masoch) 1836 - 1895
 Венера в мехах (Venus im Pelz)
 Роман (1869)
 Венера простужена. Разглагольствуя о холодности Европы и европей­цев, она беспрестанно чихает и кутает мраморные плечи в темные собольи меха. «Чем грубее женщина будет обращаться с мужчиной, тем больше будет она им любима и боготворима». Приятная собе­седница! Однако надо просыпаться — Северин уже ждет к чаю.
 «Странный сон!» — говорит Северин. Странный Северин! Трид­цатилетний педант, живущий по часам, термометру, барометру, Гип­пократу, Канту... но иногда вдруг настигаемый бешеными приступами страстности. Странный дом: скелеты, чучела, гипсы, картины, на кар­тине — она: Венера в мехах. Вместо объяснений Северин достает ру­копись, и во все время, пока мы читаем «Исповедь сверхчувственного», сидит к нам спиной у камина, грезя...
 Перед нами — слегка подправленный дневник, начатый на кар­патском курорте скуки ради. Гоголь, головная боль, амуры... — ах, друг Северин! Ты во всем дилетант! Курорт почти безлюден. Заслужи­вают внимания только молодая вдова с верхнего этажа и статуя Вене­ры в саду. Лунная ночь, вдова в саду, это она, Венера! Нет, ее зовут Ванда фон Дунаева. Ванда дает своей каменной предшественнице по­носить свой меховой плащ и предлагает изумленному Северину стать ее рабом, шутом, ее игрушкой. Северин готов на все!
 24
 
 
 Они проводят вместе дни напролет. Он живо рассказывает ей о своем детстве, о троюродной тетке в меховой кацавейке, однажды высекшей его — о, какое наслаждение! — розгами; он читает ей лек­ции о художниках, писавших женщин в мехах, о легендарных мазо­хистах, о великих сладострастницах. Ванда заметно возбуждена...
 Несколько дней спустя Ванда предстает перед потрясенным Севе-рином в горностаевой кацавейке с хлыстом в руках. Удар. Сострада­ние. «Бей меня без всякой жалости!» Град ударов. «Прочь с глаз моих, раб!»
 Мучительные дни — высокомерная холодность Ванды, редкие ласки, долгие разлуки: добровольный раб должен являться к госпоже только по звонку. Северин — слишком благородное имя для слуги. Теперь он — Григорий. «Мы едем в Италию, Григорий». Госпожа едет первым классом; укутав ей ноги меховым одеялом, слуга удаля­ется в свой, третий.
 Флоренция, роскошный замок, расписной — Самсон и Далила — потолок, соболий плащ, документ — договор (любознательный чи­татель найдет в приложениях к роману аналогичный «Договор между г-жой Фанни фон Пистор и Леопольдом фон Захер-Мазохом» ). «Гос­пожа Дунаева вправе мучить его по первой своей прихоти или даже убить его, если ей это вздумается». Северин скрепляет этот необыч­ный договор и пишет под диктовку Ванды записку о своем добро­вольном уходе из жизни. Теперь его судьба — в ее прелестных пухленьких ручках. Далила в меховом плаще склоняется над влюблен­ным Самсоном. За свою преданность Северин вознагражден кровавой поркой и месяцем изгнания. Усталый раб садовничает, прекрасная госпожа делает визиты...
 Через месяц слуга Григорий наконец приступает к своим обязан­ностям: прислуживает гостям за обедом, получая оплеухи за нелов­кость, разносит письма госпожи мужчинам, читает ей вслух «Манон Леско», по ее приказу осыпает ее лицо и грудь поцелуями и — «Ты можешь быть всем, чем я захочу, — вещью, животным!..» — влачит плуг по маисовому полю, понукаемый Вандиными горничными-не­гритянками. Госпожа наблюдает за этим зрелищем издали.
 Новая жертва «Львовской Венеры» (Ванда — землячка Захер-Ма-зоха) — немец-художник. Он пишет ее в мехах на голое тело, попи­рающей ногой лежащего раба. Он называет свою картину «Венера в мехах», как это кому-то ни покажется странным.
 ...Прогулка в парке. Ванда (фиолетовый бархат, горностаевая опушка) правит лошадьми сама, сидя на козлах. Навстречу на строй­ном горячем вороном — Аполлон в меховой куртке. Их взгляды встречаются...
 Григорий получает нетерпеливый приказ: узнать о всаднике все!
 25
 
 
 Слуга докладывает Ванде-Венере: Аполлон — грек, его зовут Алексей Пападополис, он храбр и жесток, молод и свободен. Ванда теряет сон.
 Раб пытается бежать, раб хочет лишить себя жизни, раб кидается к реке... Пошлый дилетант! К тому же его жизнь ему не принадле­жит. Насквозь промокший, Северин-Григорий ходит вокруг дома гос­пожи, он видит их вместе — богиню и бога: Аполлон взмахивает хлыстом и, разгневанный, уходит. Венера дрожит: «Я люблю его так, как никогда никого не любила. Я могу заставить тебя быть его рабом».
 Раб взбешен. Немало лести и ласк расточает Ванда, чтобы — «Мы уезжаем сегодня ночью» — успокоить его и — «Ты совсем холоден, я чуточку похлещу тебя» — связать ему руки.
 И в то же мгновенье полог ее кровати раздвинулся, и показалась черная курчавая голова красавца грека.
 Аполлон сдирал с Марсия кожу. Венера смеялась, складывая меха в чемодан и облачаясь в дорожную шубу. После первых ударов раб ис­пытал постыдное наслажденье. Потом, когда кровь залила спину, на­слажденье отступило перед стыдом и гневом. Стук дверцы экипажа, стук копыт, стук колес.
 Все кончено.
 А потом?.. Потом — два года мирных трудов в отцовском помес­тье и письмо Ванды: «Я любила вас <...> Но вы сами задушили это чувство своей фантастической преданностью <..,> Я нашла того силь­ного мужчину, которого искала... Он пал на дуэли <...> Я живу в Па­риже жизнью Аспазии... Примите на память обо мне подарок <,..> Венера в мехах».
 Вместе с письмом посыльный принес небольшой ящик. С улыб­кой — «Лечение было жестоко, но я выздоровел» — Северин извлек из него картину бедного немца.
 В. А. Павлова
 
 
 АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Вашингтон Ирвинг (Washington Irving) 1783 - 1859
 История Нью-Йорка
 История Нью-Йорка от сотворения мира до конца голландской династии, содержащая среди рассказов о многих удивительных и забавных событиях также неизъяснимые размышления Вальтера Сомневающегося, гибельные проекты Вильяма Упрямого и рыцарские деяния Питера Твердоголового, трех голландских губернаторов Нового Амстердама; единственная достоверная история тех времен из всех, которые когда-либо были или будут опубликованы, написанная Дидрихом Никербокером (A History of New York)
 Бурлескная историческая хроника (1809)
 В одной из нью-йоркских гостиниц в 1808 г. поселился низенький шустрый старичок и долго жил в ней, ничего не платя хозяевам, так что те в конце концов забеспокоились и стали наводить справки о том, кто он и чем занимается. Выяснив, что он литератор, и решив, что это какая-то новая политическая партия, хозяйка намекнула ему насчет платы, но старичок обиделся и сказал, что у него имеется со-
 29
 
 
 кровище, которое стоит больше, чем вся ее гостиница. Через некото­рое время старичок исчез, а хозяева гостиницы решили опубликовать оставшуюся в его комнате рукопись, чтобы возместить убытки.
 Дидрих Никербокер (так звали старичка) написал «Историю Нью-Йорка». Своими предшественниками он называет Геродота, Ксенофонта, Саллюстия и других и посвящает свой труд Нью-Йорк-скому историческому обществу. Уснащая свои рассуждения ссылками на древних философов и историков, Никербокер начинает свой труд с описания похожей на апельсин Земли, которая однажды «вбила себе в голову, что она должна кружиться, как своенравная юная леди в верхнеголландском вальсе». Земля состоит из суши и воды, и среди материков и островов, на которые она дробится, есть прославленный остров Нью-Йорк. Когда в 1492 г. Кристобаль Колон открыл Амери­ку, первооткрывателям пришлось вырубать леса, осушать болота и ис­треблять дикарей — так и читателям придется преодолеть немало трудностей, прежде чем они смогут без труда преодолеть остальную часть истории. Автор витиевато доказывает, что эта часть света оби­таема (свидетельство чему — населяющие ее индейские племена), и отстаивает право первых колонистов на владение Америкой — ведь они рьяно старались приобщить ее к благам цивилизации: научили индейцев обманывать, пить ром, сквернословить и т. п. В 1609 г. Хендрик Гудзон, желая попасть в Китай, поднялся по реке Мохеган, переименованной позже в Гудзон. Моряки высадились в деревушке Коммунипоу и захватили ее, замучив до смерти местных жителей своим нижнеголландским наречием. Рядом с этой деревушкой и вырос Нью-Йорк, названный поначалу Новый Амстердам. Его осно­вателями были четыре голландца: Ван-Кортландт, Харденбрук (Креп-коштанник), Ван-Зандт и Тен Брук (Десятиштанный).
 Этимология названия Манхэттен тоже вызывает споры: одни го­ворят, что оно произошло от Ман-хет-он (надетая мужская шляпа) и связано с привычкой местных жителей носить войлочные шляпы, другие, в том числе Никербокер, считают, что Манна-хата значит «страна, изобилующая млеком и медом». Пока Крепкоштанный и Десятиштанник спорили, как строить новый город, он вырос сам собой, что сделало дальнейшие споры о плане города бессмысленны­ми. В 1629 г. губернатором провинции Новые Нидерланды был на­значен прямой потомок царя Чурбана Воутер Ван-Твиллер (Вальтер Сомневающийся). Он четыре раза в день ел, тратя на каждую трапе­зу по часу, восемь часов курил и сомневался и двенадцать часов спал. Времена Ван-Твиллера можно назвать золотым веком провинции, сравнимым с золотым царством Сатурна, описанным Гесиодом. Дамы по простоте своих нравов могли соперничать с воспетыми Гомером
 30
 
 
 Навсикаей и Пенелопой. Спокойная самонадеянность или, вернее, злосчастная честность правительства стала началом всех бед Новых Нидерландов и их столицы. Их восточными соседями были англий­ские переселенцы-пуритане, прибывшие в Америку в 1620 г. За бол­тливость жители Маис-Чусаег (Массачусетса) в шутку прозвали их Янки (молчаливые люди). Спасшись от преследований Якова I, они в свою очередь начали преследовать еретиков-папистов, квакеров и ана­баптистов за злоупотребление свободой совести, которая заключается в том, что человек может придерживаться в вопросах религии своего мнения, только если оно правильно и совпадает с мнением большин­ства, в противном случае он заслуживает кары. Жители Коннектикута оказались заядлыми скваттерами и сначала захватывали землю, а потом уж пытались доказать свое право на нее. Земли на реке Кон­нектикут принадлежали голландцам, которые построили на берегу реки форт Гуд-Хоп, но наглые янки у самых стен форта развели луко­вые плантации, так что честные голландцы не могли смотреть в ту сторону без слез.
 После смерти Ван-Твиллера в 1634 г. Новыми Нидерландами стал править Вильгельмус Кифт (Вильям Упрямый), который решил побе­дить янки с помощью посланий, но послания не возымели действия и янки захватили Гуд-Хоп, а затем и Устричную бухту. Слово «янки» стало для голландцев таким же страшным, как слово «галл» для древ­них римлян. Тем временем с другой стороны шведы в 1638 г. осно­вали крепость Минневитс и присвоили прилегающим областям название Новая Швеция.
 Примерно в 1643 г. люди из восточной страны образовали конфе­дерацию Объединенные колонии Новой Англии (Совет Амфиктио-нов), что было смертельным ударом для Вильяма Упрямого, считавшего, что она создана с целью выгнать голландцев из их пре­красных владений. После его смерти в 1647 г. губернатором Нового Амстердама стал Питер Стайвесант. Его прозвали Питером Твердого­ловым, «что было большим комплиментом его мыслительным способ­ностям». Он заключил со своими восточными соседями мирный договор, а мирный договор — «большое политическое зло и один из самых распространенных источников войны», ибо переговоры, по­добно ухаживанию, — период любезных речей и нежных ласк, а до­говор, подобно брачному обряду, служит сигналом к враждебным действиям. Поскольку восточные соседи занялись борьбой с ведьма­ми, им стало не до Новых Нидерландов, и Питер Стайвесант вос­пользовался этим, чтобы положить конец нападениям шведов. Генерал Вон-Поффенбург построил на Делавэре грозное укрепле­ние — Форт-Кашемир, названное так в честь коротких штанов зе-
 31
 
 
 леновато-желтого цвета, особо любимых губернатором. Шведский губернатор Рисинг посетил Форт-Кашемир и после пирушки, устро­енной Вон-Поффенбургом, захватил форт. Доблестный Питер Стайве-сант стал собирать войска, чтобы повести их на Форт-Кашемир и изгнать оттуда торгашей-шведов. Осадив форт, войска Питера стали терзать уши шведов столь чудовищной музыкой, что те предпочли сдаться. По другой версии, требование о капитуляции было составле­но в столь учтивой форме, что шведы никак не могли отказаться от выполнения столь вежливой просьбы. Питер Твердоголовый хотел за­воевать всю Швецию и двинулся на Форт-Кристина, который, как вторая Троя, выдерживал осаду целых десять часов и в конце концов был взят. Новая Швеция, покоренная победоносным Питером Стай-весантом, была низведена до положения колонии, названной Саут-Ривер. Затем Питер отправился в восточную страну и узнал, что Англия и Новая Англия хотят захватить провинцию Новые Нидер­ланды. Жители Нового Амстердама сильно укрепили город — поста­новлениями, ибо власти решили защищать провинцию тем же способом, каким Пантагрюэль защитил свою армию — прикрыв ее языком. Питер вернулся в Новый Амстердам и решил ни за что не сдавать город без боя. Но враги распространили среди народа воззва­ние, в котором воспроизвели условия, предъявленные ими в требова­нии о сдаче; эти условия показались народу приемлемыми, и он, несмотря на протесты Питера, не захотел защищать город. От­важному Питеру пришлось подписать капитуляцию. Нет событий, которые причиняют чувствительному историку такую скорбь, как упадок и разрушение прославленных и могущественных империй. Эта судьба постигла и империю Высокомощных Господ в знаменитой столице Манхатёза под управлением миролюбивого Вальтера Сомне­вающегося, раздражительного Вильяма Упрямого и рыцарственного Питера Твердоголового. Через три часа после сдачи отряд британских солдат вступил в Новый Амстердам. Все пространство Северной Аме­рики от Новой Шотландии до Флориды стало единым владением Британской короны. Зато разрозненные колонии объединились и стали могущественными, они сбросили с себя иго метрополии и стали независимым государством. Что же касается того, как окончил свои дни Питер Стайвесант, то он, дабы не быть свидетелем униже­ния любимого города, удалился в свое поместье и жил там до конца своих дней.
 О. Э. Гринберг
 32
 
 
 Рип Ван Винкль (Rip Van Winkle)
 Новелла (1819)
 У подножия Каатскильских гор расположена старинная деревушка, основанная голландскими переселенцами в самую раннюю пору ко­лонизации. В давние времена, когда этот край еще был британской провинцией, жил в ней добродушный малый по имени Рип Ван Винкль. Все соседи его любили, но жена у него была такая сварливая, что он старался почаще уходить из дома, чтобы не слышать ее брани. Однажды Рип пошёл в горы на охоту. Когда он собирался возвра­щаться домой, его окликнул какой-то старик. Удивленный, что в столь пустынном месте оказался человек, Рип поспешил на помощь. Старик был одет в старинную голландскую одежду и нес на плечах бочонок — очевидно, с водкой. Рип помог ему подняться по склону. Всю дорогу старик молчал. Пройдя ущелье, они вышли в лощину, по­хожую на маленький амфитеатр. Посередине на гладкой площадке странная компания играла в кегли. Все игроки были одеты так же, как старик, и напомнили Рипу картину фламандского художника, ви­севшую в гостиной деревенского пастора. Хотя они развлекались, их лица хранили суровое выражение. Все молчали, и только стук шагов нарушал тишину. Старик стал разливать водку в большие кубки и знаком показал Рипу, что их следует поднести играющим. Те выпили и вернулись к игре. Рип тоже не удержался и выпил несколько куб­ков водки. Голова его затуманилась, и он крепко уснул.
 Проснулся Рип на том же бугре, с которого вечером впервые заме­тил старика. Было утро. Он стал искать ружье, но вместо нового дро­бовика обнаружил рядом какой-то ветхий, изъеденный ржавчиной самопал. Рип подумал, что давешние игроки сыграли с ним злую шутку и, напоив водкой, подменили его ружье, кликнул собаку, Но она исчезла. Тогда Рип решил навестить место вчерашней забавы и потребовать с игроков ружье и собаку. Поднявшись на ноги, он по­чувствовал ломоту в суставах и заметил, что ему недостает былой по­движности. Когда он дошел до тропинки, по которой накануне вместе со стариком поднимался в горы, на ее месте тек горный поток, а когда он с трудом добрался до того места, где был проход в амфитеатр, то на его пути встали отвесные скалы. Рип решил вернуться домой. Подходя к деревне, он встретил несколько совер­шенно незнакомых ему людей в странных одеждах. Деревня тоже переменилась — она разрослась и стала многолюднее. Вокруг не было ни одного знакомого лица, и все удивленно смотрели на Рипа. Прове­дя рукой по подбородку, Рип обнаружил, что у него выросла длинная седая борода. Когда он подошел к своему дому, то увидел, что он
 33
 
 
 почти развалился. В доме было пусто. Рип направился к кабачку, где обычно собирались деревенские «философы» и бездельники, но на месте кабачка стояла большая гостиница. Рип посмотрел на вывеску и увидел, что изображенный на ней король Георг III тоже изменился до неузнаваемости: его красный мундир стал синим, вместо скипетра в руке оказалась шпага, голову венчала треугольная шляпа, а внизу было написано «Генерал Вашингтон». Перед гостиницей толпился народ. Все слушали тощего субъекта, который разглагольствовал о гражданских правах, о выборах, о членах Конгресса, о героях 1776 г. и о прочих вещах, совершенно неизвестных Рипу. У Рипа спросили, федералист он или демократ. Он ничего не понимал. Человек в треу­голке строго спросил, по какому праву Рип явился на выборы с ору­жием. Рип стал объяснять, что он местный житель и верный подданный своего короля, но в ответ раздались крики: «Шпион! Тори! Держи его!» Рип начал смиренно доказывать, что ничего худо­го не замыслил и просто хотел повидать кого-нибудь из соседей, обычно собирающихся у трактира. Его попросили назвать их имена. Почти все, кого он назвал, давно умерли. «Неужели никто тут не знает Рипа Ван Винкля?» — вскричал он. Ему показали на человека, стоявшего у дерева. Он был как две капли воды похож на Рипа, каким тот был, отправляясь в горы. Рип растерялся вконец: кто же тогда он сам? И тут к нему подошла молодая женщина с ребенком на руках. Внешность ее показалась Рипу знакомой. Он спросил, как ее зовут и кто ее отец. Она рассказала, что ее отца звали Рипом Ван Винклем и вот уже двадцать лет, как он ушел из дому с ружьем на плече и пропал. Рип спросил с опаской, где ее мать. Оказалось, что она недавно умерла. У Рипа отлегло от сердца: он очень боялся, что жена устроит ему взбучку. Он обнял молодую женщину. «Я — твой отец!» — воскликнул он. Все удивленно смотрели на него. Наконец нашлась старушка, которая его узнала, и деревенские жители повери­ли, что перед ними действительно Рип Ван Винкль, а стоящий под деревом его тезка — его сын. Дочь поселила старика отца у себя. Рип рассказывал каждому новому постояльцу гостиницы свою историю, и вскоре вся округа уже знала ее наизусть. Кое-кто не верил Рипу, но старые голландские поселенцы до сих пор, слыша раскаты грома со стороны Каатскильских гор, уверены, что это Хенрик Гудзон и его команда играют в кегли. И все местные мужья, которых притесняют жены, мечтают испить забвения из кубка Рипа Ван Винкля.
 О. Э. Гринберг
 34
 
 
 Жених-призрак (The Spectre Bridegroom)
 Новелла (1819)
 В горах Оденвальда в Южной Германии стоял замок барона фон Ландсхорта. Он пришел в упадок, но его владелец — гордый потомок древнего рода Каценеленбоген — пытался сохранять видимость прежнего величия. У барона была красавица дочь, воспитанная под неусыпным надзором двух незамужних тетушек. Она умела довольно хорошо читать и прочитала по складам несколько церковных легенд, умела даже подписать свое имя и преуспела в рукоделье и в музыке. Барон собирался выдать дочь замуж за графа фон Альтенбурга. По этому случаю в замке собрались гости, ждали жениха, но его все не было. Случилось так, что по дороге в замок барона граф фон Альтенбург встретил своего друга Германа фон Штаркенфауста. Молодым людям было по пути, и они решили ехать вместе. В лесу на них напа­ли разбойники и нанесли графу смертельный удар. Перед смертью граф попросил друга известить его невесту о его внезапной кончине. Герман обещал исполнить поручение и, хотя его род издавна враждо­вал с родом Каценеленбоген, отправился в замок барона, где хозяин, не дождавшись жениха дочери, уже распорядился подавать на стол, чтобы не морить голодом гостей. Но тут звук рога возвестил о при­бытии путника. Барон вышел встретить жениха. Герман хотел сказать, что его друг умер, но барон прервал его бесчисленными приветствиями и не давал вставить слова до самой двери замка. Невеста молчала, но по ее улыбке было видно, что юноша пришелся ей по сердцу. Все сели за стол, но жених был мрачен. Барон рассказывал свои самые лучшие и самые длинные истории, а под конец пиршества рассказал историю о призраке, который под видом жениха приехал в замок и увез невесту в царство духов. Жених выслушал историю с глубоким .вниманием и странно посмотрел на барона. Вдруг он стал медленно подниматься, становясь все выше и выше. Барону почудилось, что он превратился чуть ли не в великана. Жених направился к выходу. Барон пошел за ним. Когда они остались одни, гость сказал: «Я — мертвец <...> меня убили разбойники <...> меня ждет могила». С этими словами он вскочил на коня и умчался. На следующий день прискакал гонец с известием, что юного графа убили разбойники и он похоронен в соборе города Вюрцбурга. Обитателей замка охватил ужас при мысли о том, что накануне их посетил призрак. Овдовев­шая еще до свадьбы невеста наполняла своими жалобами весь дом. В полночь она услышала мелодичные звуки, доносившиеся из сада. По­дойдя к окну, девушка увидела жениха-призрака. Тетушка, спавшая в той же комнате, тихо подошла к окну вслед за племянницей и упала в обморок. Когда девушка снова посмотрела в окно, в саду никого не
 35
 
 
 было. Утром тетушка заявила, что больше не станет спать в этой комнате, а невеста, проявив редкостное непослушание, заявила, что не будет спать нигде, кроме этой комнаты. Она взяла с тетушки обе­щание никому не рассказывать про этот случай, чтобы не лишать племянницу горькой отрады жить в комнате, под окном которой стоит на страже тень ее жениха. Через неделю девушка исчезла, ком­ната ее была пуста, постель не смята, окно раскрыто. Тетушка вкрат­це рассказала историю, которая приключилась неделю назад. Она предположила, что девушку унес призрак. Двое слуг подтвердили ее предположения, сказав, что слышали ночью топот конских копыт. Барон приказал прочесать все окрестные леса и сам собрался принять участие в поисках, но вдруг увидел, что к замку подъехали две богато убранные лошади, на одной из которых сидела его дочь, а на дру­гой — жених-призрак. На сей раз он не был мрачен, в его глазах све­тились веселые огоньки. Он рассказал барону, как с первого взгляда влюбился в невесту, но из опасения перед фамильной распрей не ре­шился раскрыть свое настоящее имя, как барон своими историями о призраках подсказал ему эксцентрический выход из положения. Тайно посещая девушку, он добился ее взаимности, увез ее и обвен­чался с нею. Барон так радовался, видя дочь целой и невредимой, что простил молодых людей, и только тетушка никак не могла прими­риться с мыслью, что единственный призрак, которого ей довелось повидать, оказался подделкой.
 О. Э. Гринберг
 Легенда о Сонной Лощине. Из бумаг покойного Дидриха Никербокера (Legend of Sleepy Hollow)
 Новелла (1822)
 На восточном берегу Гудзона, в глубине одной из бухт, стоит деревня, невдалеке от нее есть лощина, которую за ее тишину и безмятеж­ность, а также за флегматичный нрав ее обитателей прозвали Сонной. Место это словно пребывает под каким-то заклятием, заворожившим умы местных жителей, которые живут в мире грез наяву. Вся округа изобилует сказаниями, «нечистыми местами», суевериями. Главный дух, посещающий этот зачарованный уголок, — Всадник без головы. Говорят, что это тень гессенского кавалериста, которому в сражении оторвало голову пушечным ядром; тело его похоронено внутри цер­ковной ограды, а дух рыщет по ночам в поисках оторванной головы.
 36
 
 
 В этих местах лет тридцать назад жил бедный сельский учитель Икабод Крейн — долговязый неуклюжий молодой человек, добросо­вестный педагог, свято соблюдавший правило «кто жалеет розгу, тот портит ребенка» и уверенный, что провинившийся шалун «будет по­мнить и благодарить его до конца своих дней». Он представлял собой смесь лукавства и простодушия, любил блеснуть образованностью, особенно перед миловидными девушками, был регентом церковного хора, а также отличался завидным аппетитом. Его любимой книгой была «История колдовства в Новой Англии» Коттона Мезера, и он знал ее назубок. Икабод Крейн влюбился в Катрину ван Тассель, единственную дочь богатого фермера, красавицу, чьей благосклоннос­ти добивались все местные молодые люди. Самым серьезным сопер­ником Икабода был Бром Боне, озорной деревенский парень, сильный и смелый. Как-то раз Икабода пригласили к ван Тасселям на праздник. Чтобы выглядеть достойно, Икабод вычистил свою старую черную пару, старательно причесался перед куском разбитого зеркала и одолжил у хозяина дома, где квартировал, коня — старого упрямо­го одра. Душой праздника был Бром Боне, прибывший верхом на Черте — горячем вороном коне. Икабод, радуясь вкусному угоще­нью, мечтал о том, что в один прекрасный день он женится на Катрине и приберет к рукам ферму ван Тасселей. После танцев все стали рассказывать о духах и привидениях, и Бром Боне поведал историю о том, как однажды ночью встретил Всадника без головы и предложил ему «померяться в скачке, обещая, в случае поражения, поднести «безголовому» чашу отменного пунша». Боне чуть не победил, но на церковном мосту гессенец вырвался вперед, рассыпался огненной вспышкой и сгинул. После праздника Икабод задержался, желая по­говорить с возлюбленной наедине, но разговор их был недолгим, и Икабод удалился в полном унынии. Возвращаясь ночью домой, он за­метил всадника богатырского сложения на могучем черном коне. Икабод в страхе поскакал вперед, но всадник не отставал. В какое-то мгновение фигура всадника четко обрисовалась на фоне ночного неба, и Икабод увидел, что голова у всадника не на положенном месте, а привязана к луке седла. Конь Икабода мчался как вихрь, но посере­дине оврага подпруга ослабла, и седло соскользнуло на землю. У Ика­бода промелькнула мысль о том, как рассердится хозяин, одолживший ему праздничное седло, но сейчас ему было не до седла: он спешил к церковному мосту, вспоминая, что именно там исчез призрак, состя­завшийся с Бромом Бонсом. Вдруг Икабод увидел, как всадник приподнялся в стременах и бросил в него своей головой. Голова с треском ударилась о череп Икабода, и он без сознания рухнул на землю. Наутро старый конь без седла и без седока вернулся к хозяи­ну. Во время поисков было найдено сломанное седло, а за мостом
 37
 
 
 близ ручья — шляпа Икабода и разбитая вдребезги тыква. Местные жители решили, что Икабода унес Всадник без головы, но один ста­рый фермер, через несколько лет после этого происшествия ездивший в Нью-Йорк, рассказал, что Икабод Крейн жив-здоров. Переселившись в другой конец страны, он стал политиком, депутатом, писал в газе­тах и под конец сделался мировым судьей. Что же до Брома Бонса, то он женился на Катрине ван Тассель, и было замечено, что всякий раз, когда при нем рассказывали историю Икабода, на его липе появ­лялось лукавое выражение, а при упоминании о тыкве он начинал громко смеяться.
 О. Э. Гринберг
 
 
 Джеймс Фенимор Купер (James Fenimore Cooper) 1789 - 1851
 Пионеры, иди У истоков Саскуиханны (The pioneers or the sources of the Susquehaima)
 Роман (1823)
 Ранний декабрьский вечер 1793 г. Лошади медленно тянут в гору большие сани. В санях отец и дочь — судья Мармадьюк Темпл и мисс Элизабет. Судья — один из первопереселенцев; один из тех, благодаря которым эта недавно дикая местность преобразилась. По­явились церкви, дороги, школы. Вокруг зажиточных деревушек — возделанные поля.
 Вечернюю тишину нарушает громкий собачий лай. Из подступаю­щего к дороге леса выскакивает олень. Судья хватает двустволку и дважды стреляет в зверя. Олень продолжает бежать. Вдруг раздается выстрел из-за деревьев. Олень подпрыгивает. Еще один выстрел — и зверь падает замертво.
 На дорогу выходит Кожаный Чулок — Натти Бампо. Он уже стар, но выглядит по-прежнему крепким.
 Натти приветствует Темпла и слегка подтрунивает над его неудач­ным выстрелом. Судья горячится, доказывает, что попал в оленя. Но из-за дерева выходит молодой человек — он ранен в плечо одной из дробин. Судья прекращает спор и, обеспокоенный, предлагает по­страдавшему помощь. Юноша упрямится. К просьбам отца присо-
 39
 
 
 единяется девушка, совместными усилиями они уговаривают ранено­го.
 При спуске с горы к городку, расположенному на берегу озера, Мармадьюка с дочерью встречают четверо; среди них — Ричард Джонс. Последний — человек весьма ограниченный, но крайне амби­циозный, враль и хвастун — приходится двоюродным братом судье. Он правит лошадьми, и по его вине чуть не стряслась беда — сани зависли над пропастью. Раненый юноша выпрыгивает из своих саней, хватает под уздцы лошадей незадачливой четверки и сильным рывком возвращает их на дорогу.
 В доме судьи врач-самоучка извлекает дробину из плеча юноши. От дальнейшей помощи эскулапа молодой человек отказывается, а доверяется незаметно появившемуся «индейцу Джону» — давнему своему знакомому, спившемуся индейцу Чингачгуку.
 Мармадьюк Темпл предлагает Оливеру Эдвардсу — так зовут по­страдавшего незнакомца — возместить причиненный ему вред, но он, весьма раздраженный, отказывается.
 Наутро Ричарда ждет приятный рождественский сюрприз. Хлопо­ты Мармадьюка оказались успешными — его брат назначен шерифом округа. Деньги, доверенные судье накануне войны за независимость другом и компаньоном мистером Эффингемом, принесли плоды до­стойные — весь округ в руках судьи. Мармадьюк предлагает Оливеру должность секретаря. Молодой человек намеревается отказаться, но Чингачгук убеждает его согласиться.
 Суровая зима наконец прошла. Начало весны — распутица, сля­коть, грязь. Но не сидеть же дома?! И Элизабет с подругой часто прогуливаются верхом. Однажды в обществе Мармадьюка, Ричарда и Оливера девушки ехали по лесистому горному склону. Судья преда­вался воспоминаниям о трудностях заселения этого края. Вдруг Оли­вер закричал: «Дерево! Хлещите коней!» Рухнуло огромное дерево. Все проскочили. Оливер Эдварде с риском для жизни спас подругу Элизабет.
 На озере тает последний лед. Весна одевает зеленью поля и леса. Жители городка предаются массовому — гораздо большему, чем это необходимо для пропитания, — истреблению перелетных птиц и не­рестящейся рыбы. Кожаный Чулок гневно их осуждает. «Вот что по­лучается, когда в вольный край приходят люди! — говорит он. — Каждую весну, сорок лет подряд, я видел, как пролетают здесь голу­би, и, пока вы не начали вырубать леса и распахивать поляны, никто не трогал несчастных птиц».
 Наступило лето. Элизабет с подругой уходят на прогулку в горы. От предложения Эдвардса сопровождать их Элизабет отказалась до­вольно решительно.
 40
 
 
 Оливер спускается к озеру, садится в ялик и спешит к Кожаному Чулку. Не застав никого в хижине, отправляется ловить окуней. Ока­зывается, Натти Бампо с Чингачгуком тоже на рыбной ловле. Эдварде присоединяется к ним. Далекий лай собак настораживает Кожаного Чулка. Охотнику кажется, будто его собаки сорвались с привязи и гонят оленя. Действительно, на берегу показывается олень. Спасаясь от собак, он бросается в воду и плывет в направлении рыбаков. Забыв обо всем, Натаниэль с Чингачгуком преследуют его. Оливер пытается предостеречь их, кричит, что охотничий сезон еще не от­крыт, но, поддавшись азарту, присоединяется к преследователям. Втроем они загоняют животное, и Кожаный Чулок убивает его ножом.
 Между тем девушки, сопровождаемые одним лишь старым масти­фом, заходят все дальше в лес. Натыкаются на пуму с детенышем. Тот, играя, подходит к ощерившемуся мастифу, но пес быстро рас­правляется с «котенком». Но тут на пса бросается мать. В отчаянной борьбе мастиф погибает. Элизабет с ужасом смотрит на пуму, готовя­щуюся к прыжку. За ее спиной раздается выстрел — огромная кошка катится по земле. Появляется Кожаный Чулок и вторым вы­стрелом добивает зверя.
 Мармадьюк в затруднении: спаситель его дочери обвинен — ста­раниями кузена Ричарда! — не только в незаконной охоте, но и в сопротивлении властям (когда Дулитл — мировой судья и по сов­местительству соглядатай шерифа — пытался произвести обыск в его хижине, охотник отшвырнул «добровольца» прочь да еще пригрозил ружьем прихваченному для подкрепления силачу лесорубу Биллу Керби).
 Суд. С незаконной охотой сложностей никаких: штраф за затрав­ленного оленя покрывает премия за убитых пум. Сопротивление представителям власти — много серьезнее. И если обвинение в ос­корблении мистера Дулитла присяжные отклоняют, то по второму пункту — угроза оружием — Кожаного Чулка признают виновным. Мармадьюк Темпл приговаривает его к часу пребывания у позорного столба, месячному тюремному заключению и ста долларам штрафа.
 Элизабет расстроена. Отец убеждает ее, что по-другому он посту­пить не мог, уговаривает посетить Натаниэля в тюрьме и передать ему двести долларов. Охотник рад появлению девушки, однако от денег категорически отказывается. Единственное, что он согласен принять от случайно узнавшей о готовящемся побеге Элизабет, это банку хорошего пороха. Девушка с радостью соглашается. После ее ухода — с помощью Оливера — Натаниэль бежит.
 На другой день Элизабет относит в условленное место порох. Од­нако вместо охотника находит там лишь впавшего в транс Чингачгу-
 41
 
 
 ка. Индеец бормочет что-то о скором уходе к предкам, о жалкой участи своего народа. Пересушенный солнцем воздух понемножечку становится горьким — запахло гарью, и появился дым. Послышался громкий треск, замелькало пламя — лесной пожар! Девушка расте­рялась, стала звать Кожаного Чулка. Появляется Эдварде. Он пытает­ся спасти девушку, но пламя все ближе. Кажется, нет спасения. Перед лицом надвигающейся гибели Оливер Эдварде объясняется Элизабет в любви. И, как всегда, в нужное время и в нужном месте оказывается Кожаный Чулок. Взвалив на .спину безучастного ко всему Чингачгука, он руслом ручья, сквозь дым и огонь выводит всех в без­опасное место. Начинается гроза. Чингачгук умирает.
 Открывается тайна Оливера Эдвардса. Юноша — сын эмигриро­вавшего в Англию и позднее погибшего друга и компаньона Темпла мистера Эдвардса Эффингема. Внук пропавшего без вести, легендар­ного Оливера Эффингема. Оказывается, патриарх еще жив. И это его, разорившегося аристократа, пытались скрыть от людских пересу­дов воевавшие некогда под его началом Натаниэль с Чингачгуком. От­сюда их затворническая жизнь, вызывавшая у соседей кривотолки и неприязнь. Впавшего в детство дедушку предъявляют собравшимся. Всеобщее примирение. Мармадьюк Темпл, оказывается, не только со­хранил и приумножил доверенное ему состояние, но и завещал его поровну дочери и семье Эффингемов. Элизабет и Оливер уединяются. Им есть что сказать друг Другу.
 Осень. В сентябре состоялась свадьба Оливера Эдвардса и Элиза­бет. Несколько дней спустя скончался легендарный Оливер Эффингем, и его похоронили на месте сгоревшей хижины Натаниэля, рядом с могилой великого воина Чингачгука. Солнечным октябрь­ским утром маленькое кладбище посещают молодожены. Застают там Кожаного Чулка. Несмотря на все уговоры друзей, он прощается с ними и отправляется в путь. «Охотник ушел далеко на Запад — один из первых среди тех пионеров, которые открывают в стране новые земли для своего народа».
 А. И. Лузин
 Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе (The last of the Mohicans)
 Роман (1826)
 В войнах между англичанами и французами за обладание американ­скими землями (1755 — 1763) противники не раз использовали междоусобицы индейских племен. Время было трудное, жестокое.
 42
 
 
 Опасности подстерегали на каждом шагу. И неудивительно, что ехав­шие в сопровождении майора Дункана Хейворда к командующему осажденным фортом отцу девушки волновались. Особенно тревожил Алису и Кору — так звали сестер — индеец Магуа, по прозвищу Хитрая Лисица. Он вызвался провести их якобы безопасной лесной тропой. Дункан успокаивал девушек, хотя сам начинал волноваться:
 неужели они заблудились?
 На счастье, под вечер путники встретили Соколиного Глаза — это имя уже прочно закрепилось за Зверобоем— да не одного, а с Чингачгуком и Ункасом. Индеец, заблудившийся днем в лесу?! Соколи­ный Глаз насторожился куда больше Дункана. Он предлагает майору схватить проводника, но индеец успевает улизнуть. Теперь уже никто не сомневается в предательстве индейца Магуа. С помощью Чингачгука и его сына Ункаса Соколиный Глаз переправляет путников на ма­ленький скалистый островок.
 В продолжение скромного ужина «Ункас оказывает Коре и Алисе все услуги, какие только были в его силах». Заметно — на Кору он обращает больше внимания, чем на ее сестру. Однако опасность еще не миновала. Привлеченные громким хрипом испуганных волками лошадей, индейцы находят их убежище. Перестрелка, затем — руко­пашная. Первый натиск гуронов отражен, но у осажденных кончи­лись боеприпасы. Спасение только в бегстве — непосильном, увы, для девушек. Необходимо плыть ночью, по порожистой и холодной горной реке. Кора уговаривает Соколиного Глаза бежать с Чингачгуком и привести поскорее помощь. Дольше других охотников ей при­ходится убеждать Ункаса: Майор и сестры оказываются в руках Магуа и его друзей.
 Похитители и пленники останавливаются на холме для отдыха. Хитрая Лисица открывает Коре цель похищения. Оказывается, ее отец, полковник Мунро, когда-то жестоко оскорбил его, велев высечь за пьянку. И теперь в отместку он возьмет в жены его дочь. Кора возмущенно отказывается. И тогда Магуа решает жестоко распра­виться с пленными. Сестер и майора привязывают к деревьям, рядом раскладывают хворост для костра. Индеец уговаривает Кору согла­ситься, хотя бы пожалеть сестру, совсем юную, почти ребенка. Но Алиса, узнав о намерении Магуа, предпочитает мучительную смерть.
 Рязъяренный Магуа бросает томогавк. Топорик вонзается в дерево, пригвоздив пышные белокурые волосы девушки. Майор вырывается из пут и бросается на одного из индейцев. Дункан почти побежден, но раздается выстрел, и индеец падает. Это подоспели Соколиный Глаз и его друзья. После короткой битвы враги повержены. Магуа, притворившись мертвым и улучив момент, снова бежит.
 Опасные странствия заканчиваются благополучно — путники до-
 43
 
 

<< Пред.           стр. 2 (из 27)           След. >>

Список литературы по разделу