<< Пред.           стр. 16 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу

 Она заходит в цветочный магазин и подбирает букет. На улице слышен звук, похожий на выстрел. Это врезалась в тротуар машина одного из «сверхзначительных» лиц королевства — принца уэльского, королевы, может быть, и премьер министра. При этой сцене присут­ствует Септимус Уоррен-Смит, молодой человек лет тридцати, блед­ный, в обтрепанном пальтеце и с такой тревогой в карих глазах, что, кто на него ни взглянет, сразу тревожится тоже. Он прогуливается вместе со своей женой Лукрецией, которую пять лет назад привез из Италии. Незадолго до этого он сказал ей, что покончит с собой. Она боится, как бы люди не услышали его слов, и пытается поскорее увес­ти его с мостовой. С ним часто случаются нервные припадки, у него возникают галлюцинации, ему кажется, что перед ним появляются мертвецы, и тогда он разговаривает сам с собой. Лукреция больше не может этого вынести. Она досадует на доктора Доума, уверяющего: с ее мужем все в порядке, абсолютно ничего серьезного. Ей жаль себя. Тут, в Лондоне, она совсем одна, вдали от своей семьи, сестер, кото­рые по-прежнему в Милане сидят в уютной комнатке и мастерят со­ломенные шляпки, как делала и она до свадьбы. А теперь некому ее защитить. Муж ее больше не любит. Но она никому и никогда не скажет, будто бы он сумасшедший.
 Миссис Дэллоуэй с цветами входит в свой дом, где давно уже суе­тятся слуги, подготавливая его к вечернему приему. Около телефона она видит записку, из которой явствует, что звонила леди Брутн и желала узнать, будет ли мистер Дэллоуэй сегодня завтракать с нею. Леди Брутн, эта влиятельная великосветская дама, ее, Клариссу, не пригласила. Кларисса, чья голова полна невеселых дум о муже и о собственной жизни, поднимается к себе в спальню. Она вспоминает свою молодость: Бортон, где жила с отцом, свою подругу Салли Сетон, красивую, живую и непосредственную девушку, Питера Уолша. Она достает из шкафа зеленое вечернее платье, которое соби­рается надеть вечером и которое надо починить, потому что оно лоп­нуло по шву. Кларисса принимается за шитье.
 Вдруг с улицы, в дверь, раздается звонок. Питер уолш, теперь пя­тидесятидвухлетний мужчина, только что вернувшийся из Индии в Англию, где не был уже пять лет, взлетает по лестнице к миссис Дэл­лоуэй. Он расспрашивает свою старую подругу о ее жизни, о семье, а про себя сообщает, что приехал в Лондон в связи со своим разводом, так как снова влюблен и хочет второй раз жениться. У него сохрани-
 494
 
 
 лась привычка при разговоре играть своим старым ножом с роговой ручкой, который он в данный момент сжимает в кулаке. От этого Кларисса, как и прежде, чувствует себя с ним несерьезной, пустой балаболкой. И вдруг Питер, сраженный неуловимыми силами, ударяет­ся в слезы. Кларисса успокаивает его, целует его руку, треплет по коленке. Ей с ним удивительно хорошо и легко. А в голове мелькает мысль, что, если бы она вышла за него замуж, эта радость могла бы всегда быть с ней. Перед уходом Питера в комнату к матери входит ее дочь Элизабет, темноволосая девушка семнадцати лет. Кларисса приглашает Питера на свой прием.
 Питер идет по Лондону и удивляется, как же быстро изменился город и его жители за то время, пока его не было в Англии. В парке на скамейке он засыпает, и ему снится Бортон, то, как Дэллоуэй стал ухаживать за Клариссой и она отказалась выйти замуж за Питера, как он страдал после этого. Проснувшись, Питер идет дальше и видит Септимуса и Лукрецию Смит, которую муж доводит до отчаяния своими вечными приступами. Они направляются на осмотр к извест­ному доктору сэру Уильяму Брэдшоу. Нервный срыв, переросший в болезнь, впервые возник у Септимуса еще в Италии, когда в конце войны, на которую он ушел добровольцем, погиб Эванс, его товарищ по оружию и друг.
 Доктор Брэдшоу заявляет о необходимости поместить Септимуса в лечебницу для душевнобольных, согласно закону, ибо молодой чело­век грозил покончить с собой. Лукреция в отчаянии.
 За завтраком леди Брутн между прочим сообщает Ричарду Дэллоуэю и Хью Уитбреду, которых она пригласила к себе по важному делу, что Питер уолш недавно вернулся в Лондон. В связи с этим Ри­чарда Дэллоуэя по дороге домой охватывает желание купить Клариссе что-то очень красивое. Его взволновало воспоминание о Питере, о мо­лодости. Он покупает прекрасный букет из красных и белых роз и хочет, как только войдет в дом, сказать жене, что любит ее. Однако решиться на это ему не хватает духу. Но Кларисса и так счастлива. Букет говорит сам за себя, да еще и Питер навестил ее. Чего еще же­лать?
 В это время ее дочь Элизабет у себя в комнате занимается исто­рией со своей преподавательницей, давно ставшей ей подругой, край­не несимпатичной и завистливой мисс Килман. Кларисса ненавидит эту особу за то, что та отнимает у нее дочь. Будто бы эта грузная, без­образная, пошлая, без доброты и милосердия женщина знает смысл жизни.
 495
 
 
 После занятий Элизабет и мисс Килман идут в магазин, где пре­подавательница покупает какую-то невообразимую нижнюю юбку, объедается за счет Элизабет пирожными и, как всегда, жалуется на свою горькую судьбу, на то, что никому не нужна. Элизабет еле вы­рывается из душной атмосферы магазина и общества навязчивой мисс Килман.
 В это время Лукреция Смит сидит у себя в квартире вместе с Септимусом и мастерит шляпку для одной своей знакомой. Ее муж, опять ненадолго став прежним, каким был в пору влюбленности, по­могает ей советами. Шляпка выходит забавная. Им весело. Они без­заботно смеются. В дверь звонят. Это доктор Доум. Лукреция спускается вниз, чтобы побеседовать с ним и не пускать его к Септимусу, который боится доктора. Доум пытается оттеснить девушку от двери и пройти наверх. Септимус в панике; его захлестывает ужас, он выбрасывается из окна и разбивается насмерть.
 К Дэллоуэям начинают подъезжать гости, почтенные господа и леди. Кларисса встречает их, стоя на верху лестницы. Она прекрасно умеет устраивать приемы и держаться на людях. Зал быстро заполня­ется народом. Ненадолго заезжает даже премьер-министр. Однако Кларисса слишком волнуется, она чувствует, как постарела; прием, гости больше не доставляют ей прежней радости. Когда она провожа­ет взглядом уезжающего премьер-министра, то напоминает сама себе Килманшу, Килманшу — врага. Она ее ненавидит. Она ее любит. Че­ловеку нужны враги, не друзья. Друзья найдут ее, когда захотят. Она к их услугам.
 С большим опозданием приезжает чета Брэдшоу. Доктор расска­зывает о самоубийстве Смита. В нем, в докторе, есть что-то недоброе. Кларисса чувствует, что в несчастье не захотела бы попасться ему на глаза.
 Приезжает Питер и подруга юности Клариссы Салли, которая те­перь замужем за богатым фабрикантом и имеет пятерых взрослых сыновей. Она не виделась с Клариссой чуть ли не с юности и заехала к ней, лишь случайно оказавшись в Лондоне.
 Питер долго сидит в ожидании, когда же Кларисса улучит минут­ку и подойдет к нему. Он ощущает в себе страх и блаженство. Он не может понять, что повергает его в такое смятение. Это Кларисса, ре­шает он про себя.
 И он видит ее.
 Е. В. Семина
 
 
 Алан Александер Милн (Alan Alexander Milne) 1882-1956
 Винни-Пух и все-все-все (Winnie-the-Pooh)
 Повесть-сказка (1926)
 Винни-Пух — плюшевый медвежонок, большой друг Кристофера Ро­бина. С ним происходят самые разные истории. Однажды, выйдя на полянку, Винни-Пух видит высокий дуб, на верхушке которого что-то жужжит: жжжжжжж! Зря никто жужжать не станет, и Винни-Пух пытается влезть на дерево за медом. Свалившись в кусты, медведь идет к Кристоферу Робину за помощью. Взяв у мальчика синий воз­душный шар, Винни-Пух поднимается в воздух, напевая «специаль­ную Тучкину песню»: «Я Тучка, Тучка, Тучка, / А вовсе не медведь, / Ах, как приятно Тучке / По небу лететь!»
 Но пчелы ведут себя «подозрительно», по мнению Винни-Пуха, то есть они что-тo подозревают. Одна за другой вылетают они из дупла и жалят Винни-Пуха. («Это неправильные пчелы, — понимает мед­ведь, — они, наверное, делают неправильный мед».) И Винни-Пух просит мальчика сбить шар из ружья. «Он же испортится», — возра­жает Кристофер Робин. «А если ты не выстрелишь, испорчусь я», — говорит Винни-Пух. И мальчик, поняв, как надо поступить, сбивает шарик. Винни-Пух плавно опускается на землю. Правда, после этого целую неделю лапки медведя торчали кверху и он не мог ими поше-
 497
 
 
 велить. Если ему на нос садилась муха, приходилось ее сдувать: «Пухх! Пуххх!» Возможно, именно поэтому его и назвали Пухом.
 Однажды Пух отправился в гости к Кролику, который жил в норе. Винни-Пух всегда был не прочь «подкрепиться», но в гостях у Кролика он явно позволил себе лишнее и поэтому, вылезая, застрял в норе. Верный друг Винни-Пуха, Кристофер Робин, целую неделю читал ему вслух книжки, а внутри, в норе. Кролик (с разрешения Пуха) использовал его задние лапы как вешалку для полотенец. Пух становился все тоньше и тоньше, и вот Кристофер Робин сказал:
 «Пора!» и ухватился за передние лапы Пуха, а Кролик ухватился за Кристофера Робина, а Родные и Знакомые Кролика, которых было ужасно много, ухватились за Кролика и стали тащить изо всей мочи, И Винни-Пух выскочил из норы, как пробка из бутылки, а Кристо­фер Робин и Кролик и все-все полетели вверх тормашками!
 Кроме Винни-Пуха и Кролика в лесу живут еще поросенок Пята­чок («Очень Маленькое Существо»), Сова (она грамотейка и может даже написать свое имя — «САВА»), всегда печальный ослик Иа-Иа. У ослика однажды исчез хвост, но Пуху удалось его найти. В поисках хвоста Пух забрел к всезнающей Сове. Сова жила в настоящем замке, по мнению медвежонка. На двери у нее был и звонок с кнопкой, и колокольчик со шнурком. Под колокольчиком висело объявление:
 «ПРОШУ ПАДЕРГАТЬ ЭСЛИ НЕ АТКРЫВАЮТ». Объявление напи­сал Кристофер Робин, потому что даже Сове это было не под силу. Пух рассказывает Сове, что Иа потерял хвост и просит помочь его найти. Сова пускается в теоретические рассуждения, и бедный Пух, у которого, как известно, в голове опилки, скоро перестает соображать, о чем идет речь, и на вопросы Совы отвечает по очереди то «да», то «нет». На очередное «нет» Сова удивленно переспрашивает: «Как, ты не видел?» и ведет Пуха посмотреть на колокольчик и объявление под ним. Пух смотрит на колокольчик и шнурок и вдруг понимает, что где-то видел что-то очень похожее. Сова объясняет, что однажды в лесу увидала этот шнурок и позвонила, потом позвонила очень громко, и шнурок оторвался... Пух объясняет Сове, что этот шнурок очень нужен Иа-Иа, что тот любил его, можно сказать, был привязан к нему. С этими словами Пух отцепляет шнурок и несет Иа, а Крис­тофер Робин прибивает его на место.
 Иногда в лесу появляются новые звери, например мама Кенга и Крошка Ру.
 Поначалу Кролик решает проучить Кенгу (его возмущает, что она носит ребенка в кармане, он пытается сосчитать, сколько бы ему по-
 498
 
 
 надобилось карманов, если бы он тоже решил носить детей таким об­разом, — выходит, что семнадцать, да еще один для носового плат­ка!): украсть Крошку Ру и спрятать его, а когда Кенга начнет его искать, сказать ей «АГА!» таким тоном, чтобы она все поняла. Но чтобы Кенга не сразу заметила пропажу, Пятачок должен вскочить в ее карман вместо Крошки Ру. А Винни Пух должен говорить с Кенгой очень вдохновенно, чтобы она отвернулась хоть на минутку, тогда Кролик сумеет убежать с Крошкой Ру. План удается, и Кенга обнару­живает подмену, только оказавшись дома. Она знает, что Кристофер Робин никому не позволит обидеть Крошку Ру, и решает разыграть Пятачка. Тот, правда, пробует сказать «АГА!», но никакого действия это на Кенгу не оказывает. Она готовит для Пятачка ванну, продол­жая называть его «Ру». Пятачок безуспешно пробует объяснить Кенге, кто он на самом деле, но она делает вид, что не понимает, в чем дело, И вот Пятачок уже вымыт, и его ждет ложка рыбьего жира. От лекарства его спасает приход Кристофера Робина, Пятачок со слезами кидается к нему, умоляя подтвердить, что он не Крошка Ру. Кристофер Робин подтверждает, что это не Ру, которого он толь­ко что видел у Кролика, но отказывается признать Пятачка, потому что Пятачок «совершенно другого цвета». Кенга и Кристофер Робин решают назвать его Генри Пушелем. Но тут новоявленный Генри Пушель ухитряется вывернуться из рук Кенги и убежать. Никогда еще ему не приходилось бегать так быстро! Лишь в сотне шагов от дома он прекращает бег и катится по земле, чтобы вновь обрести свой соб­ственный привычный и милый цвет. Так Крошка Ру и Кенга остают­ся в лесу.
 В другой раз в лесу появляется Тигра, неизвестный зверь, который широко и приветливо улыбается. Пух угощает Тигру медом, но выяс­няется, что Тигры не любят меда. Тогда они вдвоем отправляются в гости к Пятачку, но там оказывается, что Тигры не едят и желудей. Чертополох, которым угостил Тигру Иа, он тоже не может есть. Винни-Пух разражается стихами: «Что делать с бедным Тигрой? / Как нам его спасти? / Ведь тот, кто ничего не ест, / Не может и расти!»
 Друзья решают пойти к Кенге, и там наконец Тигра находит себе еду по душе — это рыбий жир, ненавистное лекарство Крошки Ру. Так что Тигра селится в доме у Кенги и всегда получает рыбий жир на завтрак, обед и ужин. А когда Кенга считала, что ему следует под­крепиться, она давала ему ложку-другую каши. («Но я лично счи-
 499
 
 
 таю, — говаривал в таких случаях Пятачок, — что он и так достаточ­но крепкий».)
 События идут своим чередом: то отправляется «искпедиция» к Северному полюсу, то Пятачок спасается от наводнения в зонтике Кристофера Робина, то буря разрушает дом Совы, и ослик подыски­вает для нее дом (который оказывается домом Пятачка), а Пятачок уходит жить к Винни-Пуху, то Кристофер Робин, уже научившись чи­тать и писать, уходит (не совсем ясно как, но ясно, что уходит) из леса...
 Звери прощаются с Кристофером Робином, Иа-Иа пишет на этот случай страшно запутанное стихотворение, и когда Кристофер Робин, дочитав его до конца, поднимает глаза, то видит перед собою только Винни-Пуха. Вдвоем они идут к Зачарованному Месту. Кристофер Робин рассказывает Пуху разные истории, которые тут же перепуты­ваются в его набитой опилками голове, а под конец посвящает его в рыцари. Затем Кристофер Робин просит медведя дать обещание, что тот его никогда не забудет. Даже когда Кристоферу Робину исполнит­ся сто лет. («А сколько тогда мне будет?» — спрашивает Пух. «Девя­носто девять», — отвечает Кристофер Робин). «Обещаю», — кивает головою Пух. И они идут по дороге.
 И куда бы они ни пришли и что бы с ними ни случилось — «здесь, в Зачарованном Месте на вершине холма в лесу, маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком».
 В. С. Кулагина-Ярцева
 Двое (Two people)
 Роман (1931)
 Тихая жизнь в сельском поместье, «старая добрая Англия». Реджинальд Уэллард счастлив — он женат на прекрасной женщине, такой красивой, что посторонние люди, увидев ее, вскрикивают от восторга. Ему сорок лет, ей — двадцать пять; он обожает ее, и она его, кажет­ся, тоже (он в этом не уверен). В молодости Реджинальд жил труд­но: не было денег на учебу в Кембридже, и он работал в школе, потом в банке, четыре года провел на фронте, шла первая мировая война — «оргия грохота, жестокости и грязи». Встретил Сильвию и долго не смел просить ее руки, ибо что он мог предложить ей, такой
 500
 
 
 красавице? Но в мире бывают чудеса. Реджинальд получил наследст­во, купил имение Вестауэйз — прекрасный дом, чудесный сад... Силь­вия поехала с ним в деревню; она отправилась бы за Реджинальдом куда угодно, но он этого не знал.
 Уэллард начинает разводить пчел, просто так, ради удовольствия. Круглый год его и Сильвию окружают цветы. И бабочки — каких только бабочек нет в их саду! А еще птицы: вольные птахи на дере­вьях, голуби — черные монахи, утки на пруду... Реджинальд воистину счастлив, он смеет даже думать, что Сильвия тоже счастлива, только вот дел у него маловато, и он начинает писать книгу. «Говорят, каж­дый из нас носит в себе материал по крайней мере для одной книги», — думает он. Роман называется «Вьюнок»; посвящение — «Сильвии, которая прильнула к моему сердцу».
 Уэллард — наивный и непрактичный человек, словно нарочно со­зданный для того, чтобы его обманывали, и конечно же, с новоявлен­ным писателем заключают грабительский договор: половина дохода от будущих переводов книги, экранизаций и прочего должна отойти из­дателю. Таково первое знакомство с литературным миром. Впрочем, Уэлларда это не огорчает, он — счастлив.
 Казалось бы, ничего не должно произойти: тихий человек, сидя у себя в деревне, написал роман, даже неплохой, и книга хорошо рас­купается. Однако происходит многое. Прежде всего, Реджинальда по­стигает огорчение: Сильвию мало интересует и сам роман, и растущая известность мужа. А он становится частью литературного бомонда, не прилагая к тому никаких усилий, — и это ему приятно, это тешит его самолюбие. Все-таки он — обычный англичанин, при­надлежащий к среднему классу, становому хребту страны, и он, ко­нечно же, член респектабельного лондонского клуба. Там, в клубе, за обеденным столом, Реджинальд знакомится со знаменитым критиком Рагланом — «кто же не знает Раглана?» — и не менее известным лордом Ормсби, газетным магнатом. Не так давно в одной из при­надлежащих Ормсби газет Раглан опубликовал хвалебную статью о «Вьюнке», объявив роман «книгой недели». Отзыв Раглана делает Ред­жинальда Уэлларда известным. Все читают его книгу, знакомые не скупятся на комплименты, почтовый ящик ломится от писем: про­сьбы дать интервью, выступить в литературном собрании и так далее. И Уэлларды понимают, что пора оставить их любимый Вестауэйз и на зиму перебраться в Лондон.
 Другой мир, иная жизнь: скромному деревенскому жителю при­ходится каждый день надевать белый галстук. Лорд Ормсби пригла-
 501
 
 
 шает Уэллардов отобедать — это их первый выход в большой свет. Сильвия пользуется там огромным успехом — еще бы, такая краса­вица, умная, живая! — а Реджинальд знакомится с Корал Белл, зна­менитой некогда актрисой, в которую он был влюблен двадцать пять лет назад, еще школьником. Она давно покинула сцену, теперь она важная дама, графиня, но он живо помнит ее пение, и чудесный смех, и необыкновенной прелести лицо... Спустя несколько дней они случайно встречаются на Пиккадилли и болтают, как старые дру­зья — о всякой чепухе и о серьезных материях. Оказывается, Корал не пустышка, как большинство эстрадных див, она умный и глубокий собеседник. Они долго гуляют, заходят в кафе выпить чаю, и Уэллард возвращается домой поздно, чувствуя себя виноватым. Хочет было по­просить прощения у Сильвии, но застает в ее гостиной Ормсби.
 Реджинальду уже известна репутация лорда Ормсби — отъявлен­ный ловелас, открыто содержит любовниц... На сей раз он предпочи­тает промолчать — такой уж он человек, — он не просто любит Сильвию, а даже чувствует себя рядом с ней ничтожеством. Все, что бы она ни делала, прекрасно. Он молчит, а жизненные обстоятельст­ва, похоже, уносят его все дальше от жены, и сильный к тому тол­чок — пьеса. Дело в том, что некий известный драматург берется писать пьесу по «Вьюнку», серьезный театр принимает эту пьесу, и Реджинальд начинает ходить на репетиции. Тем временем все лон­донские газеты превозносят его роман, критики с нетерпением ждут спектакля, жизнь Уэлларда меняется все сильнее, и сам он меняется. Получает все больше удовольствия от бесед с дамами, умными и тон­кими особами — в театральном кругу таких хватает... Ничего стран­ного в этом нет, но прежде-то за Реджинальдом такого не водилось. А тут еще в театре появляется Корал Белл, потому что известная акт­риса, с чьим именем связывали будущий успех спектакля, ушла из труппы и пришлось подыскивать другую знаменитость. Никто и по­думать не мог, что Корал согласится вернуться на сцену, однако она дает согласие и берется за роль. Может быть, из-за Реджинальда?
 Сильвия почти не видит мужа; она погружена в светскую жизнь и часто бывает у леди Ормсби; принимают ее, видимо, неспроста, ибо сам лорд, «старый сатир», вовсю осаждает прелестную госпожу уэллард. В один прекрасный день он приглашает ее на премьеру в мод­ный театр, и... происходит нечто странное, чего, увы, не мог видеть Реджинальд. Сильвия смотрит на Ормсби так, что он понимает: его видят насквозь, он беззащитен, он выглядит «уродливым и неотесан­ным». И, поставив его на место, Сильвия все-таки идет с ним в
 502
 
 
 театр — ведь ей, провинциалке, не доводилось бывать на премьерах в Лондоне, ей интересно до крайности. Как назло, репетиция у Реджинальда затягивается до позднего вечера, потом он приглашает всех по­ужинать в ресторане, так что возвращается домой ночью. И с ужасом обнаруживает, что Сильвии нет. «Боже мой!.. Наверное, она ушла от меня!»
 Они почти что ссорятся. Всерьез поссориться они не могут, и не только из-за английской сдержанности, а потому, что для них внеш­няя, лондонская жизнь на деле — призрак, туман, и, кроме их любви, ничего на свете не существует. И вот настает день премьеры «Вьюнка»; спектакль, кажется, имеет успех, но это не слишком инте­ресует Реджинальда. Он вдруг понимает, что вовсе не влюблен в Корал Белл, а она в него и подавно. Понимает, что смертельно устал, притом не от репетиций, не от театра, а от Лондона. Весна наступи­ла: пора возвращаться домой.
 В Вестауэйзе их выходят встречать к машине три кошки. Уже рас­цвели нарциссы, примулы и колокольчики. Мнимая жизнь позади, вернулась жизнь настоящая. Реджинальд раздумывает, не пора ли за­вести ребенка, и решает, что еще не время, — ему так чудесно на­едине с Сильвией... А пока, если он должен создать что-то, он может написать новую пьесу.
 В дальнем лесу слышится голос кукушки, Сильвия прекрасна, и Реджинальд счастлив, любя ее. Они оба счастливы.
 В. С. Кулагина-Ярцева
 
 
 Дэйвид Герберт Лоуренс (David Harbert Lawrence) 1885—1930
 Любовник леди Чаттердей (Lady Chatterley's Lover)
 Роман (1928)
 В 1917 г. Констанция Рейд, двадцатидвухлетняя девушка, дочь извест­ного в свое время художника Королевской академии сэра Малькома Рейда, выходит замуж за баронета Клиффорда Чаттерлея. Через пол­года после свадьбы Клиффорд, все это время участвовавший в войне во Фландрии, .возвращается обратно в Англию с тяжелейшими ране­ниями, в результате которых нижняя часть тела его остается парали­зованной. В 1920 г. Клиффорд и Констанция возвращаются в имение Рагби — родовое имение Чаттерлеев. Это угрюмое место: большой низкий дом, начатый в XVIII в. и постепенно изуродованный при­стройками. Дом окружен прекрасным парком и лесом, но из-за сто­летних дубов виднеются трубы каменноугольных копей, которыми владеют Чаттерлеи, с тучами дыма и копоти. Чуть ли не у самых ворот парка начинается рабочий поселок — нагромождение старых, грязных домишек с черными крышами. Даже в безветренные дни воздух насыщен запахом железа, серы и угля. Обитатели Тавершала — так называется рабочий поселок — кажутся такими же обо­рванными и угрюмыми, как и вся эта местность. Никто здесь не здоровается с хозяевами, никто не снимает перед ними шапки. С
 504
 
 
 обеих сторон ощущается непроходимая пропасть и какое-то глухое раздражение.
 Клиффорд после увечья стал чрезвычайно застенчив. Правда, с ок­ружающими он держится то оскорбительно-надменно, то скромно и почти робко. Он не кажется одним из современных женственных мужчин, наоборот, со своими широкими плечами и румяным лицом он выглядит даже старомодно, одет всегда чрезвычайно элегантно, од­нако при кажущейся своей властности и самостоятельности без Конни (сокращенное от Констанции) он совершенно беспомощен:
 он нуждается в ней хотя бы для того, чтобы сознавать, что живет. Клиффорд честолюбив, он начал писать рассказы, а Конни помогает ему в его работе. Однако, по мнению сэра Малькома, отца Конни, его рассказы хоть и умны, но в них ничего нет. Так проходит два года. Через некоторое время сэр Мальком замечает, что его дочери крайне не идет ее «полудевство», она чахнет, худеет, и подсказывает ей идею завести любовника. Беспокойство овладевает ею, она ощуща­ет, что потеряла связь с настоящим и живым миром.
 Зимой в Рагби на несколько дней приезжает писатель Микаэлис. Это молодой ирландец, уже сделавший большое состояние в Америке своими остроумными пьесами из светской жизни, в которых едко высмеивает лондонское высшее общество, сначала пригревшее его, а затем, прозрев, выбросившее его на помойку. Несмотря на это, в Рагби Микаэлису удается произвести впечатление на Конни и на не­которое время стать ее любовником. Однако это вовсе не то, по чему бессознательно томится ее душа. Микаэлис слишком эгоистичен, в нем мало мужественности.
 В имение часто приезжают гости, в основном литераторы, кото­рые помогают Чаттерлею рекламировать его творчество. В скором времени Клиффорд уже считается одним из самых популярных писа­телей и зарабатывает на этом большие деньги. Бесконечные разгово­ры, происходящие между ними, об отношениях полов, об их нивелировании утомляют Конни. Клиффорд видит грусть и неудовле­творенность жены и признается, что был бы не против, если бы она родила ребенка от кого-то другого, но при условии, что между ними все осталось бы по-старому. Во время одной из прогулок Клиффорд знакомит Конни с их новым лесником, Оливером Меллерсом. Это высокий, стройный, молчаливый человек лет тридцати семи, с густы­ми светлыми волосами и рыжими усами. Он сын углекопа, но у него манеры джентльмена и его даже можно назвать красивым. Особен­ное впечатление на Конни производит какое-то отчужденное выраже-
 505
 
 
 ние его глаз. Он много перенес в своей жизни, в молодости с отчая­ния и неудачно женился на женщине, которая была намного старше него и впоследствии оказалась злой и грубой. В 1915 г. его призвали в армию, чем та и воспользовалась, чтобы уйти к другому, оставив его матери на попечение маленькую дочь. Сам же Меллерс дослужился до лейтенанта, но после смерти своего полковника, которого очень уважал, решил выйти в отставку и поселиться в родных местах.
 Конни любит гулять в лесу и поэтому время от времени происхо­дят ее случайные встречи с лесником, способствующие возникнове­нию взаимного интереса, пока внешне ничем не выраженного. В гости к Конни приезжает ее сестра Хильда и, обратив внимание на болезненный вид сестры, заставляет Клиффорда нанять для себя си­делку и лакея, чтобы его жене не приходилось надрываться, ухаживая за ним. С появлением в доме миссис Болтон, очень приятной пятиде­сятилетней женщины, долгое время проработавшей сестрой милосер­дия при церковном приходе в Тавершале, Конни приобретает возможность больше времени уделять себе; с Клиффордом она теперь проводит в беседах лишь вечера до десяти часов. Остальное время в основном поглощают ее невеселые думы о бесполезности и бесцель­ности ее существования как женщины.
 Гуляя однажды по лесу, Конни обнаруживает сторожку для высад­ки фазанов, рядом с которой Меллерс мастерит клетки для птиц. Удары топора лесника звучат нерадостно; он недоволен, что кто-то нарушил его одиночество. Тем не менее он разжигает в сторожке очаг, чтобы Конни согрелась. Наблюдая за Меллерсом, Конни проси­живает в сторожке до самого вечера. С этого дня у нее входит в при­вычку ежедневно приходить на поляну и наблюдать за птицами, за тем, как из яиц вылупляются цыплята. По ей самой неизвестной причине Конни начинает ощущать, как растет ее отвращение к Клиффорду. К тому же она еще никогда так остро не чувствовала аго­нию женского начала в себе. Теперь у нее есть только одно желание:
 пойти в лес к наседкам. Все остальное кажется ей больным сном. Од­нажды вечером она прибегает к сторожке и, лаская цыпленка, будучи не в силах скрыть своей растерянности и отчаяния, роняет на его нежный пушок слезу. С этого вечера Меллерс, прочувствовавший тро­гательность и душевную красоту Конни, становится ее любовником. С ним Конни раскрепощается и впервые осознает, что значит любить глубоко и чувственно и быть любимой. Их связь длится несколько ме­сяцев. Конни хочет иметь от Оливера ребенка и выйти за него замуж.
 506
 
 
 Для этого, прежде всего, Меллерсу необходимо оформить развод со своей прежней женой, чем он и занимается.
 Клиффорд оставляет писательский труд и с головой уходит в об­суждение со своим управляющим промышленных вопросов и модер­низацию шахт. Отчуждение между ним и Конни увеличивается. Видя, что она уже не так необходима мужу, как прежде, она решает уйти от него насовсем. Но прежде на месяц уезжает вместе с сестрой и отцом в Венецию. Конни уже знает, что беременна, и с нетерпением ждет появления на свет своего ребенка. Из Англии до нее доходят вести, что жена Меллерса не желает давать ему развода и распускает по поселку порочащие его слухи. Клиффорд увольняет лесника, и тот уезжает в Лондон. Вернувшись из Венеции, Конни встречается со своим возлюбленным, и оба они окончательно утверждаются в своих намерениях жить вместе. Для Клиффорда известие о том, что Конни от него уходит, является ударом, который ему помогает пережить миссис Болтон. Влюбленным для того, чтобы обрести свободу и раз­вестись, необходимо полгода жить вдали друг от друга. Конни на это время уезжает к отцу в Шотландию, а Оливер работает на чужой ферме и собирается впоследствии обзавестись своей собственной. И Конни, и Оливер живут единственно надеждой на скорое воссоедине­ние.
 Е. Б. Семина
 
 
 Джойс Кэри (Joyce Cary) 1888-1957
 Из любви к ближнему (The Prisoner of Grace)
 Роман (1952)
 Англия, 1990 — 1920-е гг. Историю Честера Ниммо, человека, кото­рого лишь один шаг отделял от поста премьер-министра Англии, рас­сказывает его бывшая жена.
 Нина Вудвил знакомится с Честером, когда он служит клерком в конторе по купле-продаже недвижимости в небольшом провинциаль­ном городке. Нина — сирота, ее воспитывала тетка, которая с упое­нием играет в политические игры и вечно проталкивает то или иное юное дарование мужского пола в тот или иной комитет. Честер ходит у нее в любимчиках, потому что он приводит в порядок ее счета и сообщает городские сплетни. Ему тридцать четыре, он обладает при­влекательной, хотя несколько вульгарной, по мнению молодых сно­бов, внешностью, происходит из очень бедной семьи. Честер — самоучка, нонконформист и радикал, «добрый христианин» и весьма красноречивый человек, мирской проповедник евангелической общины. Нину он нисколько не интересует, она с детства влюблена в свое­го дальнего родственника Джима Лэттера и ждет от него ребенка. Но
 508
 
 
 не успевает она и глазом моргнуть, как усилиями тетушки оказывает­ся женой Честера, который согласен на многое и ради самой Нины, и ради «пяти тысяч фунтов приданого и семейных связей». Однако надо отдать ему должное — он так вежлив, деликатен и мил, что Нина не чувствует себя несчастной и находит, что в браке с ним есть свои положительные стороны. Все, что от нее требуется, — это «быть предупредительной». Конечно, у них довольно мало общего. Больше всего ее удивляет то, что Честер то и дело обращается к Господу (на­пример, он призывает Божье благословение на их союз каждый раз перед тем, как лечь с ней в постель), а также его гипертрофирован­ное классовое чувство. Выходец из низов, он во всем видит «тайный сговор» правящих классов, и даже к жене относится как к классово­му врагу, непрерывно попрекая ее тем, что она его презирает за «не­джентльменство». Джентльменов он искренне ненавидит, но при всем при том заявляет, что всегда хотел жениться на леди. Вообще Нина скоро убеждается, что к такому человеку нельзя подходить с обычными мерками, в нем удивительным образом сочетаются лице­мерие и искренность, возмущение бедностью народа и стремление к личному благосостоянию, чувствительность и жестокость. Ему ничего не стоит заставить себя свято верить в то, что в данный момент отве­чает его целям и желаниям, а на другой день столь же свято верить в нечто прямо противоположное. Близкое знакомство с Честером и его окружением приводит Нину к мысли, что все политики живут в «призрачном мире интриг, химер и честолюбивых стремлений» и ни­кому уз них нет дела до «правды и честности». Но ложь Честера вся­кий раз содержит в себе долю правды, а чисто эгоистическое стремление к власти облекается в красивую форму заботы о благе на­рода и страны, причем это происходит на подсознательном уров­не, — в тот момент, когда Честер Ниммо что-либо говорит, он действительно так думает, и в этом его сила. Жизнь для Честера — просто «соотношение сил», поэтому бессмысленно упрекать его в без­нравственности.
 Политическая карьера Честера начинается с открытого письма в газету и памфлета против тарбитонского муниципалитета, в которых полно преувеличений и лжи. Но именно благодаря буре, вызванной этими публикациями, Честер становится членом муниципалитета и кандидатом в совет графства. Следующий шаг — антивоенные ми­тинги (идет англо-бурская война), обычно заканчивающиеся сканда­лами с членовредительством, зато имя Честера попадает в
 509
 
 
 центральные газеты, и он сразу становится заметной фигурой. Нина волей-неволей втягивается в деятельность Честера, помогает ему, и чем больше узнает мужа, тем большую неприязнь к нему испытыва­ет. Из армии возвращается Джим, их роман возобновляется, Нина собирается уйти от Честера, но тот ловит ее на вокзале и там же, в зале ожидания, произносит прочувствованную речь, из которой следу­ет, что их брак несет благо не только им самим, но и «ближним». Главный дар, которым Честера Ниммо наделила природа, — дар ора­тора: «проникновенный» голос, красноречие и убежденность в собст­венной правоте — этого достаточно для того, чтобы успешно манипулировать людьми. А вернувшись к Честеру, Нина оказывается в самой гуще предвыборной борьбы (за место в парламенте от тарбитонского округа), и ей становится не до Джима. В ход идет все, даже беременность Нины (она ждет ребенка от Джима), Честер побежда­ет, и его вместе с Ниной на руках выносят из ратуши. Он признается в том, что ждал этого двадцать пять лет.
 Начинается новый этап — путь к вершинам власти. Честер поку­пает особняк в Лондоне, который превращается в штаб-квартиру ра­дикалов, вся его жизнь проходит в непрерывных совещаниях, заседаниях и обсуждениях. Он становится заметной фигурой в пар­тии, потому что выражает интересы определенной группы радикалов и обладает бешеной энергией. Вдобавок он умеет вступать в контакт с нужными людьми — крупными промышленниками и даже ленд­лордами, которых еще совсем недавно называл в своих речах не иначе как «кровопийцами». Вследствие новых связей заметно улучшается его финансовое положение: богатые либералы, предпочитающие вно­сить предложения в парламент, оставаясь в тени, не только дают ему взаймы крупные суммы, но и предлагают директорское кресло в правлении двух компаний и пай в акционерном обществе (на акцио­нерные общества он тоже нападал, когда обличал власть имущих), и, как и следовало ожидать, Честер оказывается хорошим дельцом.
 После выборов 1905 г. (когда либералы одержали полную победу над консерваторами) Честер Ниммо входит в состав нового прави­тельства, где занимает пост заместителя министра, а еще через четыре года — министра угольной промышленности. Его окружает не только слава, но и ненависть. Бывшие «соратники» обвиняют его в том, что он «продался капиталистам» и «вкушает радости своего положения» (считая, правда, что это жена сбила его с пути истинного), совет ра­дикалов угрожает лишить его поддержки. А бывший бунтарь Честер
 510
 
 
 теперь высоко ценит лояльность и, хотя по-прежнему верит в «клас­совые заговоры», предпочитает не уточнять, какой именно класс он представляет.
 «Полевение» Честера, которое происходит в 1913 г., никоим об­разом не является результатом раскаяния, просто он решает «поста­вить на пацифизм», потому что большинство избирателей боится войны. Поездка по стране приносит ему тысячи голосов, он становит­ся одним из самых влиятельных людей в палате общин. Во время июльского правительственного кризиса после очередного митинга в защиту мира всем кажется, что Честер вот-вот станет премьер-мини­стром, но... начинается война. И тут Честер Ниммо совершает шаг, из-за которого его будут считать воплощением «лицемерия и веро­ломства». Вместо того чтобы подать в отставку, как прочие члены правительства, выступавшие против войны, он как ни в чем не быва­ло входит в кабинет Ллойд Джорджа в качестве министра тяжелой промышленности. При этом в очередной публичной речи вдруг заяв­ляет, что прежде «был введен в заблуждение», а теперь хочет «встать на сторону дела мира и свободы против агрессии». Нина с удивлени­ем видит, что хотя Честер просто-напросто «переметнулся» в другой стан, многие считают, что он поступил правильно и честно, а число новых друзей нисколько не меньше числа приобретенных врагов. Сам Честер цинично замечает, что «вся эта возня очень скоро забудется».
 Достигнув вершин власти, он перестает притворяться защитником обездоленных, не скрывает презрения к народу, хладнокровно и жес­токо расправляется со старыми друзьями, как только те начинают ему мешать. Перед Ниной он тоже не считает нужным притворять­ся, и из кроткого, деликатного, и терпимого мужа превращается в капризного семейного деспота. Честер действительно любит Нину, и любовь делает его беспощадным врагом собственной жены. Едва переехав в Лондон, он приставляет к ней шпиона, своего секретаря, а потом прилагает все усилия к тому, чтобы спровадить Джима Лэттера в колонии. Каждый его шаг направлен на то, чтобы связать жену, ли­шить ее свободы, и только природное умение мириться с обстоятель­ствами и страх удерживают ее рядом с человеком, которого она так и не смогла полюбить. Столь же пагубно его влияние на судьбу детей Нины, хотя Честер по-своему привязан к ним и не выносит даже на­мека на то, что отец не он.
 Звезда Честера закатывается вскоре после войны (1918 г.), и это происходит так же неожиданно, как в свое время начинался его
 511
 
 
 взлет. Во время очередной предвыборной кампании толпа забрасыва­ет Честера Ниммо тухлыми помидорами. Скорее всего, этот про­вал — признак общего охлаждения к партии либералов, что под­тверждается великой катастрофой 1924 г., когда либералы потерпели сокрушительное поражение на выборах (и Честер в числе прочих). Он уже старик, Нина все-таки уходит от него к Джиму, но Честер под предлогом работы над мемуарами, для чего ему требуется посто­янная помощь Нины, живет в их доме. Он умудряется то и дело со­вершать на бывшую жену неожиданные любовные атаки, чем приводит в ярость Джима. Нина живет в постоянном напряжении, но чувствует себя очень счастливой, ибо никогда прежде Джим «не любил ее так сильно».
 И. А. Москвина-Тарханова
 
 
 Агата Кристи (Agatha Christie) 1890-1976
 Загадка Эндхауза (Peril at Endhouse)
 Повесть (1932)
 Англия, начало тридцатых годов. Эркюль Пуаро со своим старым дру­гом и помощником капитаном Гастингсом приезжают на примор­ский курорт Сент-Лу на юге Англии. Возле отеля «Мажестик», в котором они остановились, им встречается молодая девушка. Ник Бакли. В беседе за коктейлем выясняется, что она — владелица дома, стоящего на краю, Эндхауза. Ник Бакли между прочим непринуж­денно сообщает, что за последние три дня трижды избежала верной смерти. Это не может не заинтересовать Пуаро. Кроме того, в про­стой фетровой шляпке Ник, забытой за столиком случайных знако­мых, оказывается круглая дырочка с ровными краями — явный след пули. Пуаро относит шляпку девушке, обедающей вместе с друзьями (их трое: краснолицый бесшабашный капитан Челленджер, белоку­рый щеголеватый красавец Джим Лазарус, торговец антиквариатом, и «усталая мадонна», белокурая Фредерика Раис). Пуаро договаривает­ся с Ник о своем визите в Эндхауз.
 Заинтригованная Ник, сгорая от любопытства, принимает у себя Пуаро и Гастингса. Эндхауз оказывается угрюмым, старым, требую­щим ремонта домом. Пуаро показывает Ник найденную им в парке
 513
 
 
 пулю, и это заставляет ее поверить в то, что несчастные случаи, про­исходившие с ней в последнее время, были покушениями на ее жизнь. По просьбе Пуаро Ник перечисляет их: упада висевшая над ее кроватью картина в тяжелой раме; когда она спускалась по тропинке к морю, ее чуть не убило сорвавшимся валуном; у автомобиля отказа­ли тормоза. Гости узнают, что имя, точнее, прозвище Ник получила в честь деда, «зловредного старикана», как она выражается, Старого Ника. Настоящее же ее имя — Магдала, оно часто встречается в семье Бакли. В конце беседы, узнав, что в нее стреляли из маузера, Ник хочет найти свой, доставшийся ей от отца, но не находит. Это заставляет ее серьезнее отнестись к предостережениям Пуаро. По просьбе сыщика Ник рассказывает о своем ближайшем окружении. Кроме друзей это служанка Эллен, ее муж-садовник и их ребенок, и супружеская пара Крофтов из Австралии, которым она сдает флигель. Еще у Ник есть кузен Чарлз Вайс, местный адвокат. Следуя совету Пуаро, Ник телеграммой вызывает из Йоркшира свою ровесницу-ку­зину Мегги, «слишком уж безгрешную», как считает Ник. Как бы случайно Пуаро спрашивает, составляла ли Ник когда-нибудь завеща­ние, и выясняет, что действительно, полгода назад, ложась на опера­цию аппендицита, Ник завещала Эндхауз Чарлзу, а все остальное — фредди (так друзья зовут Фредерику Раис).
 Вечером в отеле во время танцев Пуаро сообщает Фредерике, что в Ник стреляли. Фредди, считавшая, что подруга выдумывает все свои несчастные случаи, потрясена. Пуаро и Гастингс встречают Крофта и по его просьбе заходят во флигель познакомиться с его прикованной к постели после железнодорожной катастрофы женой. Крофты не­обыкновенно (даже чересчур) приветливы и слишком назойливо под­черкивают свое «австралийство».
 Ник заходит в отель к Пуаро, чтобы показать телеграмму о приез­де кузины Мегги. Вид у нее оживленный, но под глазами темные крути. Видно, что ее снедает беспокойство и, как предполагает Пуаро, не только из-за совершенных на нее покушений. Ник приглашает Пуаро и Гастингса вечером в Эндхауз смотреть фейерверк.
 В Эндхаузе собираются гости: Фредди, Лазарус, Пуаро с Гастинг­сом. Здесь же приехавшая кузина Ник, Мегги, — в стареньком чер­ном вечернем платье, без косметики. Она искренне недоумевает, кому понадобилось покушаться на жизнь Ник. Появляется сама хо­зяйка — в только что полученном от портного черном платье (хотя она не любит черный цвет), с наброшенной на плечи изумительной
 514
 
 
 ярко-красной китайской шалью. За коктейлями речь заходит о Майк­ле Сетоне, отважном летчике, который в одиночку совершал круго­светный перелет на самолете-амфибии «Альбатрос» и пропал несколько дней назад. Надежды, что он жив, почти не осталось. Вы­ясняется, что Ник и фредди были знакомы с ним. Ник уходит гово­рить по телефону и долго отсутствует. Появившись вновь, она зовет всех смотреть фейерверк. Зрелище великолепное, но с моря дует про­низывающий ветер, Пуаро, боясь простудиться, решает вернуться в дом. Гастингс следует за ним. Неподалеку от дома они видят распро­стертое на земле тело в ярко-красной шали. Пуаро винит себя в этой смерти. В дверях появляется Ник и весело окликает кузину. Пуаро переворачивает тело — убитой оказывается Мегги Бакли. Она погибла вместо Ник — та, уйдя за жакетом в дом, оставила ей свою шаль. Ник в шоке. Ее кладут в частную лечебницу. Чтобы оградить Ник от возможных покушений, врачи по просьбе Пуаро запрещают свидания с нею.
 Пуаро анализирует ситуацию. Он пишет список всех «действую­щих лиц» и рассматривает мотивы и подозрительные обстоятельства, связанные с каждым из них. Гастингс от усталости засыпает в кресле, и последнее, что он видит, — это Пуаро, выбрасывающий скомкан­ные листки со своими выкладками в корзину для бумаг. Когда Гас­тингс просыпается, Пуаро сидит на прежнем месте, но глаза его отливают кошачьим блеском, знакомым Гастингсу, — это верный признак того, что Пуаро догадался о чем-то важном. И в самом деле, сыщик разгадал тайну Ник, визит в лечебницу подтверждает его до­гадку. Ник была помолвлена с погибшим летчиком, Майклом Сето­ном. Помолвка сохранялась в тайне из-за дяди Майкла, старого сэра Мэтью, богача, чудака и женоненавистника. Успешный перелет Майкла заставил бы сэра Мэтью выполнить любое желание племян­ника, в том числе и согласиться на женитьбу. Но судьба распоряди­лась иначе: уже во время перелета Майкла его дяде сделали операцию, и он вскоре скончался. Перед уходом Пуаро спрашивает у Ник разрешения поискать ее завещание, и она легко разрешает ему «осматривать все что угодно».
 В Эндхаузе Пуаро беседует с горничной Эллен, и та упоминает о существовании в доме тайника, а также сообщает, что перед случив­шейся трагедией ее одолевали дурные предчувствия. Из найденного сыщиком письма Фредди Раис становится ясно, что она употребляет наркотики (впрочем, Пуаро и так понимал это по смене ее настро-
 515
 
 
 ений и странной отрешенности). Она «из начинающих», ставит диа­гноз Пуаро. В комоде среди нижнего белья сыщик находит и начина­ет читать письма Майкла. Гастингс шокирован. «Я ищу убийцу», — сурово напоминает ему Пуаро. Письма здесь явно не все. Из про­щального, перед началом полета, письма становится ясным, что Майкл, не утруждая себя формальностями, написал на листке бумаги завещание, оставляя все свое имущество невесте («я был умником и вспомнил, что твое настоящее имя Магдала»). Пуаро и Гастингс воз­вращаются в больницу. Ник отрицает существование тайника. Зато она вдруг вспоминает, что Крофт, который и надоумил ее составить завещание, сам вызвался опустить письмо. Так что завещание должно быть у Чарлза. Но в конторе адвоката его не оказывается.
 Крофт клятвенно подтверждает, что опустил письмо, а жена его проявляет трогательное беспокойство о Ник. Но это не мешает Пуаро оторвать клочок газеты, на котором остался жирный след боль­шого и указательного пальцев Крофта (он готовил еду), чтобы отпра­вить в полицию. Сыщик считает, что «добряк месье Крофт что-то уж слишком хорош». Приезжают родители Мегги, чтобы забрать тело. Это очаровательные, простодушные старики, удрученные горем и пол­ные сочувствия к Ник («она так страшно убивается, бедняжка»).
 Из беседы с юристом семейства Сэтонов, мистером Уитфилдом, Пуаро становится ясно, что Ник должна получить огромную сумму. Пуаро и Гастингс возвращаются в Сент-Лу. Позвонив в лечебницу, сыщик узнает, что Ник опасно больна. У нее отравление кокаином. Она съела шоколадную конфету, к которой он был подмешан. Ник нарушила запрет Пуаро не дотрагиваться до присланной еды, потому что к коробке была прикреплена карточка «С приветом от Эркюля Пуаро» (точно такую он отправил Ник с букетом гвоздики). Кокаин в конфетах ставит под подозрение Фредерику Раис. К тому же в про­павшем завещании она объявлена наследницей, а в данный момент Ник есть что оставить после себя.
 Пуаро решает объявить о смерти Ник. Друзья Ник, потрясенные, покупают цветы и венки для похорон, а Гастингса сваливает приступ лихорадки. Мать Мегги пересылает Пуаро письмо дочери, написанное ею сразу по приезде в Эндхауз («Боюсь, в нем не окажется ничего интересного для вас, но я подумала, что, может быть, вы захотите на него взглянуть»). Но одна фраза в этом письме заставляет Пуаро по-новому взглянуть на дело — и разгадать его. На следующий день Пуаро собирает всех участников драмы в Эндхаузе. Среди них Чарлз
 516
 
 
 Вайз и Крофты (она — в инвалидном кресле). Чарлз Вайз объявляет собравшимся, что утром этого дня получил завещание своей кузины (датированное февралем) и не имеет оснований сомневаться в его подлинности. Согласно завещанию, все, чем владеет Ник, остается Мильдред Крофт в знак благодарности за неоценимые услуги, кото­рые она оказала Филипу Бакли, отцу Ник, когда-то жившему в Ав­стралии.
 Неожиданно Пуаро предлагает устроить спиритический сеанс. Гасят лампы. Вдруг перед глазами присутствующих возникает неясная фигура, словно плывущая по воздуху. Все в шоке. Зажигается свет — посреди комнаты стоит живая Ник под белым покрывалом. Появля­ется полицейский инспектор Джепп, который арестовывает Крофтов, больших специалистов по части подлогов. В этот момент во Фредери­ку кто-то стреляет, ранит ее в плечо, а сам получает пулю полицей­ского. Это ее муж-кокаинист, потерявший человеческий облик. Но не он убил Мегги. Дежуривший в Эндхаузе с начала вечера Джепп видел, как некая молодая дама достала из потайной ниши револьвер, обтерла платком и, выйдя в прихожую, положила его в карман на­кидки миссис Раис... «Ложь!» — кричит Ник.
 Пуаро утверждает, что Ник убила Мегги, чтобы унаследовать день­ги Майкла Сэтона. Ее тоже звали Магдалой Бакли, и именно с ней был помолвлен погибший летчик. Полицейские уже ждут Ник в при­хожей с ордером на арест. Ник ведет себя высокомерно, не снисходя до отрицания своей вины, но перед уходом просит у Фредерики часи­ки — на память, говорит она. Часики служили для перевозки и хра­нения кокаина. «Для нее это лучший выход, — замечает Пуаро. — Лучше уж это, чем веревка палача».
 В. С. Куллгина-Ярцева
 В 4.50 из Паддинггона (4.50 from Paddington)
 Повесть (1957)
 Миссис Элспет Макгилликади, немолодая женщина, утомленная сде­ланными в Лондоне рождественскими покупками, садится на Паддингтонском вокзале в поезд, перелистывает журнал и засыпает. Через полчаса она просыпается. За окном темно. С грохотом проно­сится встречный поезд. Затем какое-то время по соседним рельсам в
 517
 
 
 том же направлении, что и поезд, в котором едет миссис Макгилликади, движется еще один. Миссис Макгилликади видит, как в одном из окон идущего параллельно поезда резко поднялась штора. В ярко освещенном купе мужчина (он виден ей со спины) душит женщину. Женщину миссис Макгилликади разглядела: это блондинка в меховой шубке. Словно загипнотизированная, пожилая дама наблюдает сцену убийства во всех страшных подробностях. Соседний поезд ускоряет ход и пропадает в темноте. Миссис Макгилликади расказывает об увиденном поездному контролеру, затем пишет коротенькое письмо начальнику вокзала и просит носильщика передать письмо, присово­купив к просьбе шиллинг. В Милчестере она выходит, ее уже дожида­ется машина, которая привозит ее в Сент-Мэри-Мид, в гости к мисс Джейн Марпл, ее давнишней приятельнице.
 Выслушав историю миссис Макгилликади, мисс Марпл подробно обсуждает с ней детали виденного и решает рассказать о происшест­вии местному сержанту полиции Франку Корнишу. Сержант, имев­ший случай убедиться в уме и проницательности мисс Марпл, не сомневается в правдивости рассказа двух пожилых дам. Мисс Марпл предполагает, что преступник мог либо оставить труп в вагоне и бе­жать, либо выбросить его из окна поезда. Но в газетах нет никакого упоминания о трупе в поезде, а на запрос сержанта Корниша прихо­дит отрицательный ответ. Мисс Марпл повторяет маршрут подруги и убеждается, что на одном участке пути, где поезд замедляет ход перед поворотом, железнодорожные рельсы проложены по довольно высо­кой насыпи. Она считает, что труп могли столкнуть с поезда именно здесь. Мисс Марпл сверяется с картами местности и адресной кни­гой. У нее возникает план расследования, но она чувствует, что слиш­ком стара для подобной работы. Тогда мисс Марпл обращается за помощью к Люси Айлесбэроу.
 Люси Айлесбэроу — молодая женщина, обладающая острым умом и разнообразными способностями, в частности, умением не­обыкновенно легко и быстро справляться с любыми проблемами до­машнего хозяйства. Это умение сделало Люси весьма популярной, и именно благодаря ему мисс Марпл познакомилась с нею — однажды Люси была приглашена вести хозяйство у приходившей в себя после болезни мисс Марпл. Теперь же Люси берется за довольно странное поручение пожилой дамы: ей предстоит наняться работать по хозяй­ству в Рутерфордхилл, особняк Крекенторпов, стоящий неподалеку от железной дороги, как раз в месте предполагаемого убийства; кроме этого Люси предстоит найти труп.
 518
 
 
 Благодаря своей репутации Люси моментально устраивается на ра­боту в семейство Крекенторпов. Вскоре ей удается найти и труп мо­лодой блондинки — в так называемом Длинном Сарае, в мраморном саркофаге, который в начале века вывез из Неаполя теперешний хо­зяин дома, отец семейства, мистер Крекенторп-старший. Люси сооб­щает о своей находке мисс Марпл, затем звонит в полицию. Расследовать дело поручено инспектору Крэддоку (который, кстати, прекрасно знает мисс Марпл и высоко ценит ее детективные способ­ности).
 Страшное открытие собирает всю семью в доме, где обычно живут лишь старик отец и дочь Эмма. Приезжают братья Гарольд (бизнесмен), Гедрик (художник), Альфред (род занятий которого не совсем ясен, впрочем, в дальнейшем выясняется, что живет он за счет разнообразных махинаций) и Брайен Истлеу, муж давно умершей се­стры Эдит (в прошлом прекрасный военный летчик, а сейчас — че­ловек, который не может найти себе места в изменившейся жизни). Ни один из мужчин семейства не остается равнодушным к обаянию, красоте и деятельному нраву Люси. За время работы у Крекенторпов она получает от каждого из них более или менее откровенное предло­жение выйти за него (старик отец здесь не исключение), а женатый Гарольд предлагает ей свое покровительство. Даже гостивший в доме деда Александр, сын Брайена, и его приятель Джеймс Стоддат-Уэст в восторге от Аюси, а Александр прозрачно намекает ей, что не прочь увидеть ее в роли своей мачехи.
 Следствие пытается установить личность погибшей. По одной из версий это Анна Стравинская (русская фамилия — псевдоним), по­средственная танцовщица из средней руки французской балетной труппы, гастролировавшей в Англии. Поездка Крэддока в Париж, ка­жется, дает подтверждение этой версии. Но есть и другая. Дело в том, что незадолго до Рождества (и до убийства) Эмма Крекенторп получает письмо от некоей Мартины, француженки-подруги погиб­шего в войну брата Эдмунда (незадолго до смерти он упоминал о ней в письме к сестре). Мартина хочет повидаться с семейством, а также получить какие-нибудь деньги на воспитание своего и Эдмунда сына. Эмму, любившую брата, письмо радует, остальных, скорее, озадачива­ет. Тем не менее по указанному Мартиной адресу Эмма посылает приглашение посетить Рутерфордхилл. На это Мартина отвечает теле­граммой о внезапной необходимости вернуться в Париж. Попытки обнаружить ее ни к чему не приводят. Зато от Анны Стравинской, ее
 519
 
 
 приятельницы-танцовщицы, получают открытку с Ямайки с описани­ем веселого и беззаботного отдыха.
 Накануне своего отъезда из особняка Крекенторпов Александр с приятелем находят неподалеку от Длинного Сарая письмо Эммы, ад­ресованное Мартине.
 Тем временем становится очевидной взаимная симпатия между Брайеном и Люси, а также между доктором Куимпером, семейным врачом Крекенторпов, и Эммой.
 После праздничного обеда все семейство Крекенторпов неожидан­но оказывается отравленным. Анализы показывают, что Люси, гото­вившая обед, ни при чем — отравление не пищевое. Это мышьяк. В дом приглашают медсестер, чтобы ухаживать за больными. Кажется, что опасность миновала, но вдруг умирает Альфред (против которого к этому времени Крэддок собрал довольно много улик).
 Выздоравливающую Эмму посещает мать Джеймса Стоддат-Уэста, приятеля Александра. Она слышала от сына о найденном письме и теперь приехала сказать, что Мартина — это она, что спустя годы после смерти Эдмунда, которого очень любила, встретила своего тепе­решнего мужа, что ей не хотелось зря тревожить воспоминаниями ни других, ни себя, что она рада дружбе сына с Александром, который напоминает ей Эдмунда.
 Уехавший в Лондон Гарольд принимает присланные по почте пи­люли, к которым приложен рецепт доктора Куимпера, и умирает.
 Мисс Марпл, однажды посетившая Люси в Рутерфордхилле (для работодателей Люси мисс Марпл — ее тетка), появляется там еще раз вместе со своей подругой миссис Элспет Макгилликади. Выполняя план мисс Марпл, миссис Макгилликади просит разрешения поднять­ся в туалет, Люси провожает ее. В это время все остальные садятся за чай. Мисс Марпл притворно давится рыбной косточкой, и доктор Куимпер приходит ей на помощь. Он берет ладонями шею пожилой дамы и склоняется над нею, чтобы посмотреть горло. Показавшись в дверях и не разобравшись толком в происходящем, видя лишь фигуру мужчины, руки которого лежат на шее мисс Марпл, ее подруга вскрикивает: «Это он!» Поза доктора в точности воспроизводит позу душителя, увиденного ею в поезде.
 После недолгих запирательств доктор Куимпер сознается в содеян­ном преступлении. Его жена, Анна Стравинская, была ярой католич­кой, и рассчитывать на развод не приходилось. А доктору хотелось жениться на богатой наследнице Эмме Крекенторп.
 520
 
 
 В заключительной беседе с инспектором Крэддоком мисс Марпл, опираясь на свой богатейший опыт в общении с людьми и, по обык­новению, подыскав параллель из судеб своих знакомых, высказывает предположение, что Эмма Крекенторп из тех, кто находит свою лю­бовь довольно поздно, но бывает счастливым всю оставшуюся жизнь. Не сомневается она и в том, что для Люси Айлесбэроу скоро зазво­нят свадебные колокола.
 В. С. Кулагина-Ярцева
 Вилла «Белый конь» (The Pale Horse)
 Повесть (1961)
 Марк Истербрук, человек научного склада и довольно консервативных взглядов, однажды наблюдает в одном из баров Челси поразившую его сцену: две девицы, одетые неряшливо и слишком тепло (толстые свитера, толстые шерстяные чулки), повздорив из-за кавалера, вцепи­лись друг другу в волосы, да так, что одна из них, рыжая, рассталась с целыми клоками. Девиц разнимают. На выражения сочувствия рыжая Томазина Такертон отвечает, что даже не почувствовала боли. Хозяин бара после ухода Томми рассказывает о ней Марку: богатая наследница селится в Челси, проводит время с такими же, как она, бездельниками.
 Через неделю после этой случайной встречи Марк видит в «Таимо объявление о смерти Томазины Такертон.
 За священником отцом Горманом прибегает мальчишка и зовет его к умирающей миссис Девис. Женщина, задыхаясь, из последних сил рассказывает отцу Горману о страшном злодействе и просит по­ложить ему конец. Потрясеннный священник, не до конца веря ужасной истории (быть может, это лишь порождение лихорадочного бреда), тем не менее заходит в маленькое кафе и, заказав чашку кофе, к которой почти не притрагивается, записывает на подвернув­шемся клочке бумаги фамилии людей, названные женщиной. Вспом­нив, что экономка снова не зашила дыру в кармане, отец Горман прячет записку в башмак, как уже не раз делал. Затем он направляет­ся домой. Его оглушает тяжелый удар по голове. Отец Горман шата­ется и падает...
 521
 
 
 Полиция, обнаружившая труп священника, в недоумении: кому понадобилось убивать его? Разве что дело в записке, спрятанной в башмаке. Там несколько фамилий: Ормерод, Сэндфорд, Паркинсон, Хескет-Дюбуа, Шоу, Хармондсворт, Такертон, Корриган, Делафонтейн... На пробу инспектор полиции Лежен и заинтригованный док­тор Корриган, судебный хирург, звонят по телефону леди Хес­кет-Дюбуа, разыскав ее номер в справочнике. Выясняется, что она умерла пять месяцев назад.
 Один из опрошенных по делу об убийстве отца Гормана свидете­лей, аптекарь мистер Осборн, утверждает, что видел человека, шедше­го следом за священником, и дает четкое описание его внешности:
 покатые плечи, большой крючковатый нос, выступающий кадык, длинные волосы, высокий рост.
 Марк Истербрук со своей приятельницей Гермией Редклифф (безупречный классический профиль и шапка каштановых волос), по­смотрев «Макбета» в театре «Олд Вик», заходят поужинать в ресто­ран. Там они встречают знакомого, Дэвида Ардингли, преподавателя истории в Оксфорде. Он знакомит их со своей спутницей, Пэм. Де­вушка прехорошенькая, с модной прической, с огромными голубыми глазами и, как злословит Марк, «непроходимо глупа». Разговор захо­дит о спектакле, о старых добрых временах, когда «нанимаешь убий­цу, и он убирает кого нужно». Неожиданно вступает в разговор Пэм, замечая, что и сейчас можно разделаться с человеком, если нужно. Потом она смущается, путается, и в памяти Марка из всего сказанно­го остается лишь название «Белый конь».
 Вскоре «Белый конь», как название таверны, в контексте куда менее зловещем, возникает в разговоре Марка со знакомой писатель­ницей, автором детективов, миссис Оливер. Марк уговаривает ее при­нять участие в благотворительном празднике, который организует его двоюродная сестра Роуда.
 Марк случайно встречается с Джимом Корриганом, с которым когда-то, лет пятнадцать назад, дружил в Оксфорде. Речь заходит о таинственном списке, найденном у отца Гормана. Покойная леди Хаскетт-Дюбуа приходилась Марку теткой, и он готов поручиться, что она была добропорядочна, законопослушна и не имела связей с пре­ступным миром.
 Марк участвует в организованном Роудой празднике. «Белый конь» оказывается поблизости от дома Роуды в пригороде Лондона. Это не таверна, это бывшая гостиница. Теперь же в этом доме, по-
 522
 
 
 строенном в XVI в., живут три женщины. Одна из них, Тирза Грей, высокая женщина с коротко подстриженными волосами, занимается оккультными науками, спиритизмом и магией. Другая — ее при­ятельница Сибил Стэмфордис — медиум. Одевается в восточном стиле, увешана ожерельями и скарабеями. Их кухарка Белла слывет в округе колдуньей, причем дар ее наследственный — мать ее считалась ведьмой.
 Роуда ведет Марка, миссис Оливер и рыжую девушку по прозви­щу Джинджер (по профессии она реставратор живописи) в гости к своему соседу, мистеру Винаблзу, чрезвычайно богатому и интересно­му человеку. Когда-то он был завзятым путешественником, но после перенесенного несколько лет назад полиомиелита может передвигать­ся лишь в кресле на колесиках. Мистеру Винаблзу около пятидесяти, у него худое лицо с большим крючковатым носом и приветливый нрав. Он с удовольствием показывает гостям свои прекрасные коллек­ции.
 После этого вся компания отправляется на чаепитие в «Белый конь» по приглашению Тирзы Грей. Тирза демонстрирует Марку свою библиотеку, где собраны книги, относящиеся к колдовству и магии, среди которых встречаются редкие средневековые издания. Тирза утверждает, что сейчас наука расширила горизонты колдовства. Чтобы убить человека, следует разбудить в нем подсознательное стремление к гибели, тогда он, поддавшись какой-либо самовнушен­ной болезни, неизбежно и скоро умирает.
 Из случайного разговора с миссис Оливер Марк узнает о смерти ее подруги, Мэри Делафонтейн, чью фамилию он видел в списке, най­денном у отца Гормана.
 Марк обдумывает услышанное от Тирзы. Ему становится ясно, что к помощи трех колдуний, живущих на вилле «Белый конь», с успехом прибегают люди, желающие отделаться от своих близких. В то же время здравомыслие человека, живущего в XX веке, мешает ему пове­рить в действие колдовских сил. Он решает выяснить загадку таинст­венных смертей, понять, действительно ли три ведьмы из «Белого коня» могут погубить человека, Марк просит помощи у своей при­ятельницы Гермии, но та поглощена своими научными занятиями, «средневековые колдуньи» Марка кажутся ей совершенной чепухой. Тогда Марк прибегает к помощи Джинджер-Рыжика, девушки, с ко­торой он познакомился на празднестве у Роуды.
 Джинджер, настоящее имя которой Кэтрин Корриган (еще одно
 523
 
 
 совпадение!), хочет помочь Марку. Она советует ему под каким-либо предлогом посетить мачеху Томазины Такертон, теперь владелицу ог­ромного наследства. Марк так и делает, без труда найдя предлог: дом Такертонов, оказывается, создан по необычному проекту известного архитектора Нэша. При упоминании «Белого коня» на лице вдовы Такертон появляется явный страх. Джинджер в это время разыскива­ет Пэм, от которой Марк впервые услышал о «Белом коне». Ей удает­ся подружиться с Пэм и выведать у нее адрес человека по фамилии Брэдли, живущего в Бирмингеме. Те, кому требуется помощь «Белого коня», обращаются к этому человеку.
 Марк посещает Брэдли, и ему становится ясно, каким образом за­казывают убийство. К примеру, клиент, обратившийся к Брэдли, ут­верждает, что его богатая тетушка или ревнивая жена будут живы и здоровы на Рождество (или Пасху), а мистер Брэдли заключает с ним пари, что нет. Выигравший (а им всегда оказывается мистер Брэдли) получает сумму, на которую было заключено пари. Узнав об этом, Джинджер решает изобразить жену Марка (настоящая его жена погибла пятнадцать лет назад в Италии, когда ехала в автомоби­ле со своим любовником, — это старая рана Марка), которая будто бы не дает ему развода, и он не может жениться на Гермии Редклифф.
 Заключив соответствующее пари с Брэдли, Марк Истербрук с тя­желым сердцем, тревожась, что подвергает опасности жизнь Джинд­жер, едет на виллу «Белый конь». Он привозит — как было заказано — предмет, принадлежащий его «жене», замшевую перчат­ку, и присутствует при сеансе магии.
 Сибил пребывает в трансе, Тирза засовывает перчатку в какой-то аппарат и настраивает его по компасу, Белла приносит в жертву бе­лого петушка, кровью которого мажут перчатку.
 По условиям договора, Марк должен был уехать из Лондона, и те­перь он ежедневно звонит Джинджер. В первый день у нее все в по­рядке, ничего подозрительного, заходили только электрик — снимать показания счетчика, какая-то женщина — спрашивала, какую косме­тику и лекарства Джинджер предпочитает, еще одна — за пожертво­ваниями на слепых.
 Но на следующий день у Джинджер повышается температура, болит горло, ломит кости. Перепуганный Марк возвращается в Лон­дон. Джинджер кладут в частную клинику. Врачи находят у нее вос­паление легких, но лечение идет медленно и не очень успешно.
 524
 
 
 Марк приглашает пообедать Пэм. В разговоре с ней всплывает новое имя — Эйлин Брэндон, которая когда-то работала в конторе по учету спроса потребителей, каким-то образом связанной с «Белым конем».
 Миссис Оливер звонит Марку и рассказывает о том, как умирала его тетушка (она узнала об этом от своей новой служанки, прежде работавшей у леди Хаскет-Дюбуа). У нее вылезали волосы клочьями. И миссис Оливер, со своей писательской памятью и детективными склонностями, вспомнила, что у ее недавно умершей подруги Мэри Делафонтейн тоже лезли волосы. Тут? перед глазами Марка встает драка в баре, Томазина Такертон, и он вдруг понимает, в чем дело. Когда-то ему довелось читать статью о таллиевом отравлении. Рабо­тавшие на заводе люди умирали от самых разных заболеваний, но один симптом был общим — у всех выпадали волосы. Благодаря свое­временному вмешательству Марка Джинджер начинают лечить от таллиевого отравления.
 Марк и инспектор Лежен встречаются с Эйлин Брэндон. Она рас­сказывает о своей работе в фирме, занимавшейся учетом потреби­тельского спроса. Она обходила людей по списку и задавала ряд вопросов относительно их потребительских интересов. Но ее смуща­ло, что вопросы задавались бессистемно, как бы для отвода глаз. В свое время она-советовалась с другой сотрудницей, миссис Дэвис. Но та не рассеяла ее подозрений, скорее, напротив. «Вся эта контора — лишь вывеска для шайки бандитов» — таково было мнение миссис Дэвис. Она же рассказала Эйлин, что однажды видела одного челове­ка, выходившего из дома, «где ему совершенно нечего было делать», неся сумку с инструментами. Становится понятно, что и миссис Дэвис пала жертвой «шайки бандитов», а разоблачения, которыми она поделилась с отцом Горманом, стоили жизни и ему.
 Недели через три на виллу мистера Винаблза приезжают инспек­тор Лежен с сержантом, Марк Истербрук и аптекарь мистер Осборн (который считает Винаблза убийцей отца Гормана). Инспектор бесе­дует с хозяином дома и, судя по всему, подозревает его в руководстве организацией убийств. К тому же в сарайчике в саду у Винаблза най­ден пакет с таллием. Лежен произносит пространные обвинения про­тив мистера Винаблза, возвращаясь к тому вечеру, когда был убит отец Горман. Осборн не выдерживает и начинает поддакивать, воз­бужденно кричать, как видел мистера Винаблза. Однако Лежен опро­вергает его утверждения и обвиняет самого Осборна в убийстве
 525
 
 
 священника, прибавив к этому: «сидели бы тихо у себя в аптеке, может быть, все и сошло бы вам с рук». Лежен давно начал подозре­вать Осборна, и весь визит к мистеру Винаблзу был продуманной ло­вушкой. Пакет с таллием подбросил в сарайчик тот же Осборн.
 Марк находит Джинджер на вилле «Белый конь», которая лиши­лась своих зловещих обитательниц. Джинджер еще бледна и худа, да и волосы не отросли как следует, но в глазах светится прежний задор. Марк намеками объясняется Джинджер в любви, но она требует официального предложения — и получает его. Джинджер спрашива­ет, точно ли Марк не хочет жениться «на своей Гермии»? Вспомнив, Марк вытаскивает из кармана полученное на днях письмо от Гермии, в котором она зовет его сходить в театр «Олд Вик» на «Тщетные уси­лия любви». Джинджер решительно рвет письмо.
 «Если захочешь ходить в «Олд Вик», будешь теперь ходить только со мной», — говорит она тоном, не допускающим возражений.
 В. С. Кулатна-Ярцева
 
 
 Ричард Олдинггон (Richard Aldington) 1892-1962
 Смерть героя (Death of Него)
 Роман (1929)
 Действие происходит в 1890 — 1918 гг. Произведение написано в форме воспоминаний автора о своем сверстнике, молодом англий­ском офицере, погибшем во Франции в самом конце первой мировой войны. Его имя появилось в одном из последних списков павших на поле брани, когда военные действия давно уже прекратились, но газе­ты все еще продолжали публиковать имена убитых: «Уинтерборн, Эдуард Фредерик Джордж, капитан второй роты девятого батальона Фодерширского полка».
 Джордж Уинтерборн полагал, что его возможная гибель причинит боль четырем людям: матери, отцу, жене Элизабет и любовнице Фанни, и поэтому их реакция на известие о его смерти уязвила бы его самолюбие, хотя в то же время и облегчило бы душу: он понял бы, что в этой жизни за ним не осталось долгов. Для матери, прово­дившей время в компании очередного любовника, трагическая весть стала лишь поводом разыграть из себя женщину, убитую горем, чтобы предоставить партнеру возможность себя утешать, утоляя под­стегнутую печальным событием чувственность. Отец, который к тому времени разорился и ударился в религию, похоже, утерял интерес ко
 527
 
 
 всему мирскому, — узнав о гибели сына, он стал лишь еще истовее молиться, а скоро и сам ушел в мир иной, попав под машину. Что же касается жены и любовницы, то, пока Джордж воевал во Фран­ции, они продолжали вести богемный образ жизни, и это помогло им быстро утешиться.
 Не исключено, что, запутавшись в личных проблемах, устав от войны, находясь на грани нервного истощения, Джордж Уинтерборн покончил жизнь самоубийством: ведь командиру роты не обязательно пускать себе пулю в лоб — достаточно подняться во весь рост под пу­леметным огнем. «Экий остолоп», — сказал про него полковник.
 Затем события в романе возвращаются почти на три десятилетия назад, ко временам молодости Джорджа Уинтерборна-старшего, отца главного героя, происходившего из благополучной буржуазной семьи. Его мать, властная и своенравная женщина, подавила в сыне все за­чатки мужественности и самостоятельности и постаралась покрепче привязать к своей юбке. Он выучился на адвоката, но мать не отпус­тила его в Лондон, а заставила практиковать в Шеффилде, где у него почти не было работы. Все шло к тому, что Уинтерборн-старший ос­танется холостяком и будет жить подле дражайшей мамаши. Но в 1890 г. он совершил паломничество в патриархальный Кент, где без памяти влюбился в одну из многочисленных дочерей отставного капи­тана Хартли. Изабелла покорила его своей живостью, ярким румян­цем и броской, хоть и немного вульгарной красотой. Вообразив себе, что жених богач, капитан Хартли сразу дал согласие на брак. Матуш­ка Джорджа тоже особенно не возражала, возможно, решив, что ти­ранить двоих людей куда приятнее, чем одного. Однако после свадьбы Изабеллу ждало сразу три горьких разочарования. В первую брачную ночь Джордж был слишком неумел и грубо изнасиловал ее, доставив много лишних страданий, после чего она всю жизнь стара­лась свести к минимуму их физическую близость. Второй удар она ис­пытала при виде неказистого домишки «богачей». Третий — когда узнала, что адвокатская практика мужа не приносит ни гроша и он находится на иждивении родителей, которые вряд ли многим богаче ее отца-Разочарование в супружеской жизни и постоянные придирки све­крови заставили Изабеллу обратить всю свою любовь на первенца Джорджа, в то время как его отец плевал в потолок у себя в конторе и тщетно призывал мать и жену не ссориться. Окончательный крах адвокатской практики Джорджа Уинтерборна-старшего наступил в тот момент, когда его бывший однокашник Генри Балбери, вернув-
 528
 
 
 шись из Лондона, открыл в Шеффилде собственную юридическую фирму. Джордж, похоже, был этому только рад — под влиянием бесед с Балбери неудачливый адвокат решил посвятить себя «служе­нию литературе».
 Между тем терпение Изабеллы лопнуло, и она, взяв ребенка, сбе­жала к родителям. Приехавшего за ней мужа встретило разобижен­ное семейство Хартли, которое не могло простить ему того, что он оказался не богачом. Хартли настояли на том, чтобы молодая пара сняла домик в Кенте. В качестве компенсации Джорджу было разре­шено продолжить свою «литературную деятельность». Какое-то время молодые блаженствовали: Изабелла могла вить собственное гнездыш­ко, а Джордж — считаться литератором, но скоро материальное по­ложение семьи стало настолько шатким, что от катастрофы их спасла только смерть отца Джорджа, оставившего им небольшое наследство. Потом начался процесс над Оскаром Уайльдом, окончательно отвра­тивший Уинтерборна-старшего от литературы. Он снова занялся ад­вокатской практикой и скоро разбогател. У них с Изабеллой родилось еще несколько детей.
 Между тем Джордж Уинтерборн-младший задолго до того, как ему исполнилось пятнадцать лет, начал вести двойную жизнь. уяснив, что подлинные движения души следует скрывать от взрослых, он ста­рался выглядеть этаким здоровым мальчишкой-дикарем, использовал жаргонные словечки, делал вид, что увлекается спортом. А сам был при этом чувствительной и тонкой натурой и хранил в своей комнате томик стихов Китса, похищенный из родительского книжного шкафа. Он с удовольствием рисовал и тратил все карманные деньги на по­купку репродукций и красок. В школе, где придавали особое значе­ние спортивным успехам и военно-патриотическому воспитанию, Джордж был на плохом счету. Однако кое-кто уже тогда видел в нем натуру неординарную и считал, что «мир о нем еще услышит».
 Относительное благополучие семейства Уинтерборнов кончилось в тот день, когда неожиданно исчез отец: решив, что разорился, он сбе­жал от кредиторов. В действительности дела его были не так уж плохи, но бегство все погубило, и в один момент Уинтерборны пре­вратились из почти богачей в почти бедняков. С тех пор отец и стал искать прибежище в Боге. В семье сложилась тюкелая атмосфера. Од­нажды, когда Джордж, поздно вернувшись домой, хотел поделиться с родителями радостью — своей первой публикацией в журнале, — те набросились на него с упреками, и в конце концов отец велел ему убираться из дома.
 529
 
 
 Джордж уехал в Лондон, снял студию и начал заниматься живо­писью. На жизнь он зарабатывал в основном журналистикой; у него появились обширные знакомства в богемной среде. На одной из вече­ринок Джордж встретил Элизабет, тоже свободную художницу, с ко­торой у него сразу установилась духовная, а затем и физическая близость. Как страстные противники викторианских устоев, они счи­тали, что любовь должна быть свободной, не отягощенной ложью, ли­цемерием и вынужденными обязательствами верности. Однако едва у Элизабет, главной поборницы свободной любви, появились подозре­ния в том, что она ждет ребенка, как она тут же потребовала зареги­стрировать брак. Впрочем, подозрения оказались напрасными, и в их жизни ничего не изменилось: Джордж остался жить в своей студии, Элизабет — в своей. Вскоре Джордж сошелся с Фанни (больше по инициативе последней), а Элизабет, еще не зная об этом, тоже нашла себе любовника и сразу же рассказала обо всем Джорджу. Тогда-то ему и следовало бы признаться жене в своей связи с ее близ­кой подругой, но по совету Фанни он этого не сделал, о чем впослед­ствии пожалел. Когда «современная» Элизабет узнала о «пре­дательстве», она рассорилась с Фанни и в ее отношениях с Джорд­жем тоже наступило охлаждение. А он метался между ними, по­скольку любил обеих. В этом состоянии и застала их война.
 Запутавшись в личной жизни, Джордж ушел в армию доброволь­цем. Он испытал на себе грубость унтер-офицеров, муштру в учебном батальоне. Физические лишения были велики, но еще тяжелее были мучения нравственные: из среды, где превыше всего ставили духовные ценности, он попал в среду, где эти ценности презирали. Через неко­торое время его в составе саперного батальона направили во Фран­цию на германский фронт.
 Зимой в окопах царило затишье: солдаты противостоящих армий боролись с одним врагом — холодом; они болели воспалением легких и тщетно пытались согреться. Но с наступлением весны начались бои. Сражаясь на передовой, Джордж десятки раз находился на волосок от гибели — попадал под огонь вражеских батарей, подвергался хи­мическим атакам, участвовал в боях. Ежедневно он видел вокруг себя смерть и страдания. Ненавидя войну и не разделяя ура-патриотических настроений своих товарищей по оружию, он тем не менее чест­но выполнял свой воинский долг и был рекомендован в офицерскую школу.
 Перед тем как приступить к занятиям, Джордж получил двухне­дельный отпуск, который провел в Лондоне. Именно в этот момент
 530
 
 
 он почувствовал, что стал чужим в привычной некогда среде столич­ных интеллектуалов. Он порвал свои старые эскизы, найдя их слабы­ми и ученическими. Попробовал рисовать, но не смог даже провести уверенной карандашной линии. Элизабет, увлеченная своим новым другом, не уделяла ему особого внимания, да и Фанни, по-прежнему считавшая Джорджа прекрасным любовником, тоже с трудом выкра­ивала для него минутку-другую. Обе женщины решили, что он сильно деградировал с тех пор, как попал в армию, и все, что было в нем привлекательного, умерло.
 По окончании офицерской школы он вернулся на фронт. Джорд­жа тяготило то, что его солдаты плохо обучены, положение роты уяз­вимо, а его непосредственный начальник мало что смыслит в военном ремесле. Но он снова впрягся в лямку и, стараясь избегать лишних потерь, руководил обороняющейся ротой, а когда пришла пора, повел ее в наступление. Война подходила к концу, и рота вела свой послед­ний бой. И вот когда солдаты залегли, прижатые к земле пулеметным огнем, Уинтерборну показалось, будто он сходит с ума. Он вскочил. Пулеметная очередь хлестнула его по груди, и все поглотила тьма.
 Е. Б. Туева
 
 
 Джон Рональд Руэл Толкин (John Ronald Reuel Tolkien) 1892-1973
 Хоббит, или Туда и обратно (The Hobbit or There and Back Again)
 Роман-сказка (1937)
 Хоббиты — веселый, но в то же время основательный маленький на­родец. Они совсем как люди, только ростом вполовину меньше нас, и ноги у них заросли волосами, и живут они не в домах, а в «норах» — удобных жилищах, выкопанных в земле. Их страна называется Шир, вокруг нее селятся и люди, и эльфы — очень похожие на людей, но благородные и бессмертные. А в горах обитают длиннобородые гномы, мастера по камню и металлу. Так вот, нашего хоббита зовут Бильбо Бэггинс; это состоятельный хоббит средних лет, гурман и сла­гатель песен. В один прекрасный день его друг, добрый и могущест­венный волшебник Гэндальф, выдав его за профессионального вора, посылает к нему тринадцать гномов с тем, чтобы он помог гномам отнять их сокровища у огнедышащего дракона. Много лет назад дра­кон захватил их пещерный город и залег там на груде драгоценнос­тей; неизвестно, как подобраться к нему, да и дорога в дальние горы трудна и опасна, ее стерегут гоблины и тролли-гиганты. И что еще
 532
 
 
 хуже, эти свирепые и бесконечно жестокие существа подчиняются могущественному владыке Темного царства, врагу всего доброго и светлого.
 Почему волшебник послал кроткого Бильбо в столь опасное путе­шествие? Сдается, что хоббиты избраны провидением для борьбы с Темным царством — но это откроется много позже, а пока экспеди­ция во главе с Гэндальфом отправляется в путь. Гномы и хоббит едва не гибнут, встретившись с троллями; Гэндальф спасает их, обратив разбойников в камень, но следующая засада в пещере гоблинов — много опасней. Дважды, трижды свирепые гоблины атакуют компа­нию, гномы бегут из подземелья, оставив Бильбо лежащим без созна­ния во тьме.
 Здесь и начинается настоящая история, которая будет продолжена в трилогии «Властелин колец». Бедняга Бильбо приходит в себя и пол­зет по туннелю на четвереньках не зная куда. Рука его натыкается на холодный предмет — металлическое колечко, и он машинально кла­дет его в карман. Ползет дальше и нащупывает воду. Здесь, на остро­ве посреди подземного озера, уже долгие годы обитает Голлум — двуногое существо размером с хоббита, с огромными светящимися глазами и подобными ластам ногами. Голлум питается рыбой; иногда ему удается поймать гоблина. Рассмотрев во тьме Бильбо, он подплы­вает к хоббиту на лодочке, они знакомятся. увы, Бильбо называет свое имя... Голлуму хотелось бы съесть Бильбо, но тот вооружен мечом, и они начинают играть в загадки: если хоббит выиграет, Голлум проводит его к выходу из подземелья. Оказывается, они оба любят загадки. Бильбо выигрывает, но не совсем честно, спросив:
 «Что у меня в кармашке?»
 Кольцо, лежащее в его кармане, потерял Голлум. Это волшебное Кольцо власти, творение владыки Темного царства, но ни Голлум, ни Бильбо о том не ведают. Голлум знает только, что любит «свою пре­лесть» больше всего на свете и что, надев ее на палец, он становится невидим и может охотиться на гоблинов. Обнаружив пропажу, Гол­лум в ярости кидается на Бильбо, а тот, убегая, случайно надевает Кольцо. Становится невидим, ускользает от Голлума и догоняет свою компанию.
 Они движутся дальше к горам. Гигантские орлы, друзья волшебни­ка, спасают их от погони гоблинов, вскоре после этого Гэндальф ос­тавляет гномов и Бильбо — у него свои дела, а без него компания раз за разом попадает в передряги. То их едва не съедают гигантские
 533
 
 
 пауки, то берут в плен лесные эльфы, и всякий раз всех выручает Бильбо: надевает кольцо и становится невидимкой. Воистину домосед-хоббит оказался для гномов находкой... Наконец, после многих при­ключений компания поднимается в горы, к утерянным владениям гномов, и начинает искать потайную дверь, ведущую в подземелье. Ищут долго, безуспешно, пока Бильбо по наитию не обнаруживает вход.
 Настает время идти внутрь, на разведку, причем осторожные гномы хотят, чтобы это совершил Бильбо, сулят ему богатую долю до­бычи — и он идет. Не из-за денег, думается, а из-за проснувшейся в нем тяги к приключениям.

<< Пред.           стр. 16 (из 48)           След. >>

Список литературы по разделу