3.2. Народонаселение при рабовладении
Рабовладельческое общество - это первое в истории классовое, антагонистическое общество, в котором социальная структура не совпадает с демографической. Этим и обусловлена специфика рабовладельческого типа народонаселения. Если в доклассовую эпоху демографическое воспроизводство полностью совпадало с воспроизводством социальной структуры, то при рабовладении оба эти процесса носят, казалось бы, независимый характер и являются относительно независимыми.
Относительная обособленность демографического воспроизводства от воспроизводства социальной структуры таит в себе возможность противоречия и даже антагонизма между ними. Появление государства как органа управления воспроизводством социальной структуры ведет к появлению разрыва в уровнях организации управления обоими видами воспроизводства. Если структурирование верхнего яруса управления социальной структурой было правилом и сущностью государства, основной функцией которого было подавление и удержание в подчиненном состоянии класса рабов, то демографическое управление осталось прерогативой семьи. Рассогласование обоих видов управления заставляло государство время от времени структурировать демографическое управление на уровне всего общества, но отсутствие учета специфики демографического поведения делало эти попытки бесплодными.
В качестве примера рабовладельческого населения мы берем население античного мира, потому что там наиболее выпукло проявлялось противоречие между воспроизводством социальной и демографической структур.
В античных обществах существовали две основные социальные группы: рабы - основная производительная сила общества, и свободные люди, которые противостояли классу рабов и потому составляли в идеологическом плане единый класс рабовладельцев. Но реально свободное население античного мира было неоднородно. Меньшую его группу составляли рабовладельцы, целиком живущие за счет рабского труда. При низком уровне развития производительной силы труда и, следовательно, при минимальном количестве прибавочного продукта, для того, чтобы жить за счет рабов, надо было иметь их в весьма большом количестве. Предполагают, что на 90 тысяч граждан Афинского государства приходилось 365 тысяч рабов обоего пола и 45 тысяч состоящих под покровительством чужестранцев (метеков) и вольноотпущенных. То есть на каждого свободного приходилось 4.5 раба и метека. В этих условиях была необходима консолидация всех свободных для удержания в повиновении порабощенных.
Не все свободные граждане имели рабов, большинство из них были крестьянами, которые самостоятельно работали на своих участках, и если использовали рабский труд, то незначительно. В городах было много ремесленников, работающих самостоятельно. В то же время незначительное число богатых рабовладельцев имело большую часть рабов. В Греции большая часть была занята в ремесленных мастерских - эргастериях или в домашнем хозяйстве. В Риме основным полем приложения рабского труда было сельское хозяйство.
Свободные мелкие производители составляли основу рабовладельческого государства - из них набиралось войско, которое захватывало и удерживало в повиновении рабов. Но по своей экономической основе эта социальная группа была чужда рабовладельческому способу производства, она представляла остаток первобытно-общинной формации и потому неуклонно разрушалась с развитием рабовладения. С появлением частной собственности и разделом общинных земель свободные люди чаще попадали в долговую кабалу к богатым и превращались, таким образом, в рабов. СоциальноВнэкономическое развитие оставляло свободному крестьянину-общиннику только две дороги: обогащение и превращение в ВлчистогоВ» рабовладельца или разорение, обезземеливание и превращение в раба.
Таким образом, тенденция развития социальной структуры состояла в постепенном образовании только двух классов - рабов и рабовладельцев. При этом рабов должно было быть подавляющее большинство, а свободных - ничтожное меньшинство. Если предположить, что раб давал, при тогдашней низкой производительности труда, даже 25% прибавочного продукта, то при наличии четырех рабов рабовладелец по уровню потребления не отличался бы от раба. Учитывая, что содержания требовал не только сам рабовладелец, но и его семья, можно предположить, что на одного человека-эксплуататора должно приходиться не менее 8-10 эксплуатируемых.
Направление социальной мобильности в рабовладельческом обществе было только одно: от свободного к рабу. Рост числа рабов обусловил то, что свободные представляли единую организацию угнетения. Лучше всего это показывает пример древней Спарты, где угнетенное население - илоты, находившиеся на положении рабов, подвергались постоянному военному давлению со стороны спартанцев, периодически им даже объявлялись ВлвойныВ».
Модель функционирования античного населения (Рис.8) показывает потоки, пополняющие и исчерпывающие социальные группы, наличие которых является условием существования общества. Единственным источником пополнения (восполнения) каждой социальной группы свободных является ее демографическое воспроизводство, тогда как убывать она может за счет социального передвижения (разорение и превращение в раба), за счет естественной смертности и за счет военных потерь.
Рис. 8 Модель народонаселения при античном рабовладении
Ср - смертность рабов; Рр - рождаемость рабов; Рк - рождаемость крестьян; Ра - рождаемость аристократов; Сд - смертность детей; ВИ - внешние источники
Для того, чтобы ограничить убыль социальных групп, надо перекрыть поток Влсвободные-рабыВ». Но в результате такой акции уменьшится приток рабов, следовательно, необходимо уменьшить убыль рабов за счет смертности и увеличить их приток из внешних источников. В свою очередь, это должно вести к усилению военной организации. Для пополнения группы рабов есть еще один источник - их естественное воспроизводство. Но этот источник при низкой производительности труда и небольшой продолжительности жизни в тот период не годится, так как затрата средств на содержание раба до достижения им нормальной трудоспособности была нерентабельна. Дешевле было купить раба на рынке или захватить на войне.
В античном народонаселении складывается парадоксальная система: основной производящий класс, составляющий, возможно, большинство населения, не воспроизводится в демографическом плане. С точки зрения традиционной демографии, он вообще не входит в население. В этой связи основной задачей рабовладельческого государства, помимо подавления угнетенных, было обеспечение сохранения социальной структуры.
Государство выступает в качестве субъекта управления, основным же объектом государственного управления становится социальная мобильность. Демографическое поведение отходит на второй план, потому что первоначально в условиях практически не ограничиваемой рождаемости и обусловленной семейным производством высокой потребности в многодетности, управление им представлялось только как ограничение рождаемости и смертности. Вообще для социального управления в античную эпоху характерно ограничение, как мера воздействия на что-либо.
Специфика античного народонаселения, прежде всего, в Древней Греции заключается в его обозримости. В греческих городах-государствах все буквально знали друг друга. Именно это позволило древним философам осознать взаимосвязь воспроизводства социальной и демографической структур. Идея о необходимости законодательно регулировать эти два процесса пронизывает работы Платона и Аристотеля, посвященные вопросу о государстве.
Относительно небольшие размеры греческих городов-государств позволяли подмечать общие тенденции развития их народонаселения, не прибегая к помощи статистики. На первый план выступала необходимость консолидации всех свободных для угнетения всех рабов, а препятствиями здесь были имущественная дифференциация и долговое рабство. Платон, отмечая, что государство может увеличиваться до тех пор, пока не перестанет быть единым, имел в виду не только количественный рост, но и социальное единство. Он писал о мнимо больших государствах, что Влв них заключено два враждебных между собой государства: одно - бедняков, другое - богачей; и в каждом из них опять-таки множество государств, так что ты промахнешься, подойдя к ним как к чему-то единомуВ».
Платон понимал необходимость разделения труда и существования групп, различающихся по месту в общественном производстве. Само государство он определял так: ВлГосударство возникает, когда каждый из нас не может удовлетворить себя сам, но нуждается еще во многомВ».таким образом, под государством понималось все общество, а не только аппарат управления. Платон ведет речь не об устранении различий, а об устранении противоположности, антагонизма между различными группами в обществе путем устранения имущественной дифференциации свободных.
Позднее эти же идеи были сформулированы Аристотелем, который, выдвигая первым материальным условием существования государства, совокупность граждан, тут же задает вопрос: ВлКакие от природы они должны иметь качества...?В». Величина государства, считает Аристотель, измеряется не количеством его населения, а его качеством. ВлВедь у государства есть свои задачи, а потому величайшим государством должно признавать такое, которое в состоянии выполнить эти задачи наилучшим образомВ». При этом внимание обращается только на свободную часть населения, которую Аристотель считает Влорганической частью государстваВ». Он пишет, что такое государство, которое Влзаключает в себе многочисленный класс ремесленников, но мало тяжеловооруженных, нельзя считать государством большим: ведь понятия большого государства и многонаселенного государства не тождественныВ».
Оригинально решает Аристотель проблему социальных антагонизмов, полагая, что ту часть населения, интересы которое не принимаются во внимание, нельзя считать населением вообще; Влхотя земледельцы, ремесленники и всякого рода поденщики необходимо должны быть налицо в государстве, но собственно элементами, составляющими государство, являются военное сословие и те, кто облечен законодательной властьюВ».
Будучи идеологами рабовладения, Платон и Аристотель решали проблему управления в обществе исключительно в рамках традиционного типа. Построив модель идеального государства, задачей управления они считали ограничение действия разрушающих его тенденций. Как отмечал Карл Хильдебранд, система каждого философа Влвозникает из умственного кругозора, свойственного его времени; и насколько бы его сознание не превышало сознание его современников, он может стать выше своего времени, но не вне егоВ». Платон и Аристотель заменили цели управления, выработанные опытом поколений, целями, поставленными на основе философского анализа и рассуждения, но в целом схему управления составляли прежней: сдерживание развития, поддержание системы в неизменном состоянии, даже если это противоречит объективным тенденциям.
Этот принцип сохраняет силу и в отношении регулирования численности населения. И Платон, и Аристотель считали необходимым поддерживать ее на определенном уровне. Интересно отметить, что в отношении рождаемости главной задачей считалось ограничение, как и в целом в отношении численности населения, которая без такого ограничения должна, безусловно, расти.
Таким образом, в учениях философов древности мы находим зародыш тезиса о стремлении к неограниченному размножению. В ВлЗаконахВ» Платон непосредственно выдвигает концепцию социального управления, оформленную как учение о тройной нужде и вожделении, которые движут поступками людей. Это 1) вожделение к еде и питью, 2) вожделение к наслаждению и устранению всякого рода страданий и 3) вожделение, которое Влвоспламеняет людей неистовством и сжигает их на огне всевозможных бесчинств. Это стремление к продолжению рода (подчеркнуто нами)В». Задача управления заключается в том, что Влнадо попытаться сдержать их с помощью трех могущественных средств: страха, закона и правдивого слова, пользуясь при этом также музами и богами - покровителями состязаний, дабы погасить рост и наплыв этих страстейВ».
В этих положениях отчетливо прослеживается древняя идеология, которая лежала в основе античных законодательств. Платон понимал роль демографического воспроизводства в государстве: ВлСкажи же, ради богов, какой закон установил бы законодатель первым? Не естественно ли, что он прежде всего упорядочит рождение детей - эту первооснову государства? . Основа же для рождения детей во всех государствах - это брачные союзы. Следовательно, первыми во всяком государстве будут по праву законы о бракеВ». То же самое находим у Аристотеля, предлагающего брачное законодательство, мало отличающееся от платоновского, но добавляющего, что Влни одного ребенка-калеку кормить не следуетВ» и что Влесли у состоящих в супружеском сожитии должен родиться ребенок сверх положенного числа (детей), то следует прибегнуть к аборту.В».
Аристотель подчеркивает условие немногочисленности населения, как обязательное для успешного функционирования государства: Влте государства, которые славятся прекрасной организацией, не допускают чрезмерного увеличения их народонаселенияВ». То же самое, по Платону, является залогом процветания: Вл.прежде всего, сохраняйте на протяжении всей жизни установленную численность; затем сохраняйте величину и размеры вашего имущественного надела. Не бесчестите ваш первоначально соразмерный надел взаимной куплей и продажей, ибо не будет вам в этом союзником ни законодатель, ни богВ».
Квинтэссенцию идеологии античности составляет идея соразмерности как условия процветания: соразмерности земли и населения, семьи и надела. Древние философы видели, откуда идет опасность для полиса. Развитие товарно-денежных отношений, купля и продажа земли - вот источник разложения социальной структуры рабовладельческого общества. Функционирование общественной системы рассматривалось по принципу котла с паром, давление в котором постоянно растет, и для поддержания его на необходимом уровне надо время от времени выпускать пар из клапана.
Именно этого принципа придерживались античные законодатели, стремившиеся сохранить в неизменности социальную структуру античного государства. Наиболее показательными в данном случае являются законодательства Тесея, Драконта, Солона и Клисфена в Аттике, а также реформы Сервия Туллия в Древнем Риме.
Основной целью всех этих законодательств было предотвращение тенденции к исчезновению промежуточного слоя свободных, не владеющих рабами, в рабовладельческом государстве, ибо именно они составляли основу его военной мощи. ВлКогда греческое общество впервые попало в поле зрения истории, - пишет Л.Г.Морган, - примерно в эпоху первой олимпиады (776 г. до н.э.) и вплоть до законодательства Клисфена (509 г. до н. э.), оно было занято разрешением великой проблемы . Народ стремился перейти из родового общества, в котором он жил с незапамятных времен, в политическое, основанное на территории и собственностиВ». Эта оценка периода законодательства Древней Греции не совсем точна, фактический переход от родового общества к классовому был уже осуществлен, и речь шла лишь о юридическом оформлении уже существующих социальных институтов и отношений.
Все древнегреческие законодательства в большей или меньшей степени повторяли друг друга, что, возможно, свидетельствует об их неэффективности в достижении главных целей. Каждая из реформ имела своей основной частью территориальное и имущественное разделение народа. Как известно, ионийцы Аттики составляли четыре племени (гелеонты, гоплиты, экигоры и аргады), слившиеся в одну национальность. Каждое племя состояло из трех фратрий, а фратрия - из тридцати родов. Легендарные реформы Тесея связывают с образованием синойкизма аттических поселений с одним общим домом совета. Пытаясь, видимо, преодолеть родоплеменную разобщенность и консолидировать народ, Тесей разделил его на геоморов-земледельцев и демиургов- ремесленников. В то же время или несколько позже образовалась группа эвпатридов (имеющих благородного отца), видимо, из родовой знати. Эта реформа говорит, что уже во времена легендарного победителя Минотавра имущественные и территориальные отношения подчинили себе родовые и стали ведущим системообразующим фактором в народонаселении.
Но если реформы Тесея и преодолели родоплеменную разобщенность, они не остановили процесса имущественного расслоения населения и даже, возможно, стимулировали его. Законодательством Солона (594 г. до н.э.) население Аттики делится не по признаку участия в общественном разделении труда, как это было при Тесее, а по имущественному критерию, на четыре класса (тимократия). Первый класс - пентакосиомедимны, то есть имеющие доход не менее 500 медимнов зерна или масла, второй класс - всадники, имеющие доход не менее 300 медимнов, третий - зевгиты - 200 медимнов и четвертый - феты - менее 200 медимнов. Надо отметить, что еще до Солона в каждом племени были учреждены навкрарии по 12, составляющие округ с его домохозяйствами и выполняющие ряд повинностей, например, снаряжение корабля (откуда и название). Очевидно, что возложение таких обязанностей на род или несколько родов было невозможно из-за их имущественного неравенства, в то время как территориальная единица могла с ними справиться. Таким образом, появился институт круговой поруки.
О том, насколько далеко зашла имущественная дифференциация. Говорит самый значительный закон Солона - сисахфия (сбрасывание бремени), по которому убрали долговые камни с полей, запретили лишать неоплатных должников личной свободы. Таким образом, был перекрыт канал, по которому свободные переходили в разряд рабов, и сохранена основа для войска рабовладельцев. С этой же целью был издан закон, ограничивающий размеры земельных владений, и было разрешено отчуждать землю (закладывать или отчуждать под видом завещания), то есть родовая собственность была заменена частной. Частная собственность на землю, с одной стороны, способствовала, а с другой - спасала обедневших от разорения, так как теперь можно было продать или заложить землю, тогда как раньше она безвозмездно доставалась богатеющему сородичу. Для поддержки бедняков Солон запретил вывоз зерна из Афин, что вело к понижению цен на него и улучшало их положение.
Реформы Клисфена (509 г. до н.э.) окончательно смели Влпоследние остатки родового строяВ». Аттика была разделена на 100 демов, 10 фил, 30 тритрий и 3 округа. ВлЗабудь о филах и родахВ» - говорит пословица. Солон внес принцип собственности в управление обществом, Клисфен - принцип территориальности.
Оба великих законодателя были озабочены не только социальной структурой, но и численностью населения. Законы Солона осуждали безбрачие, а Клисфен дал гражданские права некоторым метекам и вольноотпущенникам, чтобы уравновесить численность населения отдельных территориальных единиц. Но именно эти законодательства, уничтожив родовую организацию общества, привели к уничтожению материальной основы репродуктивного поведения - семейного производства. С отделением социальной структуры от демографической появилась возможность замены демографических источников пополнения социальных групп активизацией социальной мобильности. А в отдельной семье появилась возможность замены детей в структуре производства рабами. Причем, это должно было вести к значительному подъему производительности труда.
Если каждый ребенок, прежде чем вступить в материальное производство, переживал хотя бы небольшой период нетрудоспособности, то раб, купленный на рынке, сразу же начинал трудиться и окупал свою цену за 1.5-2 года. Расширение применения рабского труда подрывало потребность в многодетности. Если при патриархальном рабстве рабы лишь заменяли недостающих для нормального ведения хозяйства членов семьи, то в дальнейшем рабский труд вытесняет труд сначала детей, а потом и вообще свободных.
В период расцвета рабовладельческого способа производства наблюдается сокращение рождаемости, что отмечается в античных законодательствах в Афинах, где отцы трех сыновей освобождались от ночной службы, а отцы четырех - от общественной службы вообще, и в Риме, где закон Юлия и закон Папия и Попея осуждали безбрачие и поощряли многодетность (точный текст этих законов до нас, к сожалению, не дошел). О снижении рождаемости в Греции пишет и Полибий.
Расширение применения рабского труда, ведущее к снижению рождаемости, и законодательные попытки сохранения социальной структуры путем подкармливания крестьянства вели в Древнем Риме к пауперизации и деклассированию значительной части населения. Это, в свою очередь, обусловило уменьшение военной мощи государства, которая обеспечивалась народным крестьянским ополчением. Раньше приток рабов обеспечивался, в основном, военными захватами; например, во время экспедиции Регула в Африку в 256 г. до н.э. в Италию было отправлено 20 тысяч человек, после захвата Торента во второй Пунической войне (209 г. до н.э.) было порабощено 30 тысяч человек, в
167 г. до н.э. после разгрома Эпира было уведено в рабство 150 тысяч человек, при усмирении Сардинии - 80 тысяч, и т.д. С разорением и пауперизацией крестьян приток рабов значительно оскудел. Это вело к повышению цены на рабов и уменьшало, таким образом, рентабельность рабовладельческого хозяйства.
Можно привести примеры целого ряда попыток законодательного поддержания социальной основы римского войска. Это реформы Сервия Туллия, аналогичные реформам Солона и Клисфена, в середине VI века до н.э., отмена долгового рабства по закону Петелия в 326 г. до н.э., аграрные реформы братьев Гракхов и Ацулея Сатурнина, военная реформа Мария и др. Уже сама их многочисленность говорит о неэффективности.
Именно в условиях снижения рентабельности рабовладельческого хозяйства и снижения рождаемости, когда все меры, направленные на повышение последней оказались неэффективными, начинается возрождение семейного производства. Это возвращение выступало как действие стихийного управления объектом. Но возрождение семейного производства происходит на качественно новой основе: возникают такие социальные институты, как колонат, серви казати (рабы, арендующие землю). И, наконец, превращение латифундии в сальтус - поместье, разбитое на парцеллы, отданные в аренду мелким держателям с фиксированными поземельными повинностями, - прообраз средневекового феодального поместья.
Таким образом, управление в античном народонаселении не смогло выполнить свои задачи, так как оно шло вразрез с объективными тенденциями развития общества. Разрешение противоречия между воспроизводством социальной и демографической структур осуществилось лишь при помощи коренной перестройки всей социальной системы - при переходе к феодальному способу производства.