§ 2. Государственный контроль над космической деятельностью

  Этот вид контроля над космической деятельностью предусмотрен в основополагающем документе космического права — в Договоре по космосу 1967 г.
  Под понятием «юрисдикция и контроль» в широком смысле в международном космическом праве имеется в виду право государства на осуществление законодательной, исполнительной и судебной власти в отношении лиц и объектов, находящихся в космическом пространстве и на небесных телах. Термин «контроль», употребляемый в Договоре по космосу 1967 г. вместе с термином «юрисдикция» понимается в международном космическом праве либо как один из элементов юрисдикции, ее составная часть, либо как технический термин, означающий право на управление космическим объектом и руководство его экипажем.
  Правовые основы реализации контроля и юрисдикции заложены в ст. VIII Договора по космосу 1967 г. В ней говорится, что «государство-участник Договора, в регистр которого занесен объект, запущенный в космическое пространство, сохраняет юрисдикцию и контроль над таким объектом и над любым экипажем этого объекта во время нахождения их в космическом пространстве, в том числе и на небесном теле».
  Договор по космосу недвусмысленно связывает осуществление контроля и юрисдикции с актом регистрации космического объекта, придавая регистрации, при отсутствии договоренности об ином, превалирующее значение по сравнению с другими возможными основаниями (например, гражданством членов экипажа, правом собственности на объект, местом запуска). В этом заключается одна из особенностей юрисдикции в международном космическом праве, поскольку в международном праве, как известно, она традиционно связывается с принципами территориальности или гражданства.
  Вопрос о соотношении регистрации и юрисдикции решается достаточно легко при национальных полетах. Государство регистрации объекта осуществляет юрисдикцию и контроль над объектом и его экипажем.
  При международном полете ситуация осложняется. В этом случае, как общее правило, также действует положение об осуществлении юрисдикции и контроля государством регистрации. Однако при международном полете, когда имеется несколько запускающих государств, они могут договориться о том, кто из них будет осуществлять юрисдикцию и контроль.
  Это положение предусмотрено в ст. II Конвенции о регистрации объектов, запускаемых в космическое пространство, 1975 г., говорящей о соглашениях, «которые заключены или могут быть заключены между запускающими государствами по вопросу юрисдикции и контроля над космическим объектом и любым его экипажем».
  Например, ст. 5 п. 2 Соглашения относительно сотрудничества по международной космической станции гражданского назначения в целом подтверждает ст. VIII Договора по космосу и ст. II Конвенции о регистрации и устанавливает следующее: «Согласно Статье VIII Договора по космосу и Статье II Конвенции о регистрации, каждый партнер сохраняет юрисдикцию и контроль над элементами, которые он регистрирует в соответствии с п. 1 настоящей Статьи, и над лицами из состава персонала на космической станции, находящимися внутри или снаружи ее, которые являются его гражданами. Осуществление такой юрисдикции и такого контроля регулируется соответствующими положениями настоящего Соглашения, Меморандумов и договоренностей об исполнении соглашений, включая соответствующие организационные механизмы, установленные в них».
  Можно предположить, что при заключении соглашения о совместной деятельности нескольких государств-исследо- вателей на поверхности небесного тела эти государства могут предусмотреть аналогичное положение в соглашении, касающемся осуществления контроля. Вместе с этим, функции по контролю могут быть предоставлены и какому-либо одному из запускающих государств (например, государству регистрации).
  В международном космическом праве юрисдикция, понимаемая как одно из проявлений, один из элементов суверенитета, осуществляется только государством. Этим правом в силу специфики своей правовой природы не может обладать, например, международная организация. Регистрация космического объекта или участие в запуске не влекут за собой проявления права на юрисдикцию.
  Формулировка ст. VIII Договора по космосу о сохранении юрисдикции и контроля «над... объектом и над любым экипажем» свидетельствует, во-первых, о том, что юрисдикция и контроль государства распространяются на отношения между субъектами международного права при полете как пилотируемого, так и беспилотного объекта. Во-вторых, Договор по космосу четко закрепляет юрисдикцию и контроль государства над объектом и над экипажем, а не над самим космическим пространством или небесными телами. В-третьих, в Договоре по космосу речь идет о «любом экипаже», т. е. государство регистрации объекта сохраняет юрисдикцию и контроль над экипажем независимо от того, сколько в нем членов, какие функции они выполняют, являются они военными или гражданскими лицами, а также независимо от гражданства членов экипажа.
  Статья 12 Соглашения о Луне 1979 г., как и ст. VIII Договора по космосу, также предусматривает сохранение юрисдикции и контроля государства над сооруженными на Луне станциями и другими объектами и их персоналом.
  Таким образом, содержание приведенных норм международных соглашений означает, что только государство, за которым сохраняется юрисдикция, может осуществлять властные полномочия и руководство деятельностью объектов на Луне и их персонала. Никакое другое государство, также проводящее деятельность на Луне или управляющее такой деятельностью с Земли, не вправе вмешиваться в компетенцию государства юрисдикции. При этом права, вытекающие из юрисдикции и контроля над такими объектами, не следует, на наш взгляд, понимать расширительно. Они должны осуществляться в пределах, необходимых для существования и функционирования космического объекта.
  В литературе по международному космическому праву говорилось, что сохранение юрисдикции над космическом объектом на Луне не приводит к установлению суверенитета над районом, используемым объектом, подобно тому, как осуществление капитаном корабля, плывущего в открытом море, своего рода юрисдикции в пространстве, окружающем корабль (например, для предотвращения столкновений с другими кораблями) не создает вокруг него «территориальных вод».
  Положения ст. 12 Соглашения о Луне предполагают осуществление определенных прав в отношении персонала и самих объектов в рамках международных соглашений. Такие права, будучи проявлением суверенных прав государства, запустившего на Луну пилотируемый космический объект, не распространяют суверенитет этого государства на поверхность Луны или ее недра. Неслучайно Соглашение 1979 г. специально указывает, что «размещение на поверхности Луны или в ее недрах персонала, космических аппаратов, оборудования, установок, станций и сооружений, включая конструкции, неразрывно связанные с ее поверхностью или ее недрами, не создает права собственности на поверхность или недра Луны или их участки» (ст. 11, п. 3). Указанное положение выступает развитием и своего рода толкованием ст. II Договора по космосу, запрещающей национальное присвоение небесных тел любыми способами. Права собственности государство сохраняет, как определяют ст. VIII Договора по космосу 1967 г. и п. 1 ст. 12 Соглашения 1979 г., лишь на сами космические объекты, находящиеся на Луне.
  С принятием в Российской Федерации Закона о космической деятельности, в нормах последнего также были предусмотрены правовые постановления, устанавливающие национальный контроль государства (в частности — РФ) как над своим космическим объектом, так и над экипажем этого объекта.
  Пункт 2 ст. 17 Закона гласит, что Российская Федерация сохраняет юрисдикцию и контроль над зарегистрированными в ней космическими объектами во время нахождения этих объектов на Земле, на любом этапе полета в космос или пребывания в космосе, на небесных телах, а также после возвращения на Землю за пределами юрисдикции какого-либо государства. В соответствии с п. 3 этой статьи, во время нахождения этих объектов «на любом этапе полета в космос или пребывания в космосе, на небесных телах» права собственности на космические объекты остаются незатронутыми, если иное не предусмотрено международными договорами РФ.
  Пункт 4 ст. 17 Закона РФ о космической деятельности предусматривает особенности осуществления контроля в случаях международного участия в проведении полета. «Если космический объект создается российскими организациями и гражданами совместно с иностранными государствами, организациями и гражданами или международными организациями, то вопросы регистрации такого объекта, юрисдикции и контроля над ним, а также вопросы прав собственности на такой космический объект решаются на основе соответствующих международных договоров».
  В п. 5 ст. 17 Закона находят свое отражение нормы международных соглашений (ст. 11 Соглашения о Луне, 1979 г.), устанавливающие, что юрисдикция и контроль над своим космическим объектом на поверхности небесного тела не влечет за собой присвоения, либо иного изменения правового статуса участка небесного тела: «Права по юрисдикции и контролю над космическим объектом, а также права собственности на такой объект не затрагивают правового статуса занимаемой им зоны (участка) космического пространства, поверхности или недр небесного тела».
  Как видно, в данной норме российского национального законодательного акта получает развитие принцип запрета присвоения космического пространства и небесных тел.
  Особый интерес представляет последняя часть ст. 17 Закона: «В непосредственной близости от космического объекта РФ в пределах зоны, минимально необходимой для обеспечения безопасности космической деятельности могут устанавливаться правила, обязательные для российских и иностранных организаций и граждан». Законодательно впервые предусмотрено создание так называемых «зон безопасности», о которых в течение длительного времени велись дискуссии в науке международного космического права. Хочется отметить, что на настоящий момент ни один из документов международного космического права подобной нормы не содержит.
  Что касается вопросов осуществления контроля над экипажами космических аппаратов, то в п. 4 ст. 20 отечественного Закона имеется следующее постановление: «Российская Федерация сохраняет юрисдикцию и контроль над любым экипажем зарегистрированного в ней пилотируемого космического объекта во время нахождения этого объекта на Земле, на любом этапе полета или пребывания в космическом пространстве, на небесных телах, в том числе за пределами космического объекта, а также по возвращении на Землю, вплоть до завершения программы полета, если иное не предусмотрено международными договорами Российской Федерации».