3.3.2. Приватизация и отношение людей к современной элите
Контроль над ресурсами, собственностью на различные материальные и нематериальные ценности определяет суть экономической власти, доминирующей над другими видами власти. По Бертрану Расселу, «власть может быть определена как реализация намеченных целей», в рассматриваемом нами случае - целей приватизации.
Возможность распределять материальные ценности одновременно влияет на распределение позиций на социальной лестнице, позволяет обеспечить желаемые должности, льготы, привилегии. Однако обладание собственностью недостаточно для достижения поставленных целей; нужны легитимность, одобрение и поддержка гражданами властвующей элиты, что достигается завоеванием политической власти. Политическая власть обеспечивает для личности возможность принятия решений, их обязательность для всякой иной власти, проникновение в любые общественные процессы.
Отсюда собственность не только предполагает, но и обязывает определенные круги людей бороться за политическую власть. Суть этого явления хорошо раскрыла О. С. Дейнека с помощью одного из высказываний Петерсона: «на какое - то время власть и собственность могут быть разделены - будь то силой или обманом - но разлучить их навсегда - никогда не удастся. Ведь ощутив болезненность такого разделения, собственность сразу же купит власть, либо власть захватит собственность».
Нетрудно сделать и обратный вывод: чтобы лишить человека или какую-то социальную группу стремления к реальной власти надо либо лишить ее собственности, либо дискредитировать значение её индивидуалистических, личностных основ перед большинством населения. Наличие подобного политического подхода к собственности классическим образом проявилось в 1920-193 0гг. В уничтожении «кулака», наиболее активной и предприимчивой части крестьянства, большевики хорошо использовали психологию нищенского стиля жизни россиян, их ментальные особенности. П. Струве, имея в виду это, писал, что дух Октябрьской революции был направлен против собственности. Этому способствовало то, что в России не было утвердившейся идеи собственности и сама собственность не считалась фундаментальной ценностью общественного сознания масс. История показывает, что те страны, где нет повсеместно культивируемой ценности наиболее существенных результатов труда, а таковыми надо признать объекты собственности, отстают от стран с рыночным менталитетом, основанным на признании частной собственности.
Сегодня в российском обществе собственность не только латентно (скрыто), но и зримо лежит в основе политических отношений между так называемой новой экономической и политической элитой и «низами» общества. Термин «элита» (от фр. elyte - лучшее, отборное) чаще употребляется для обозначения лучшего, совершенного в каком либо смысле. Например, элитные семена, элитные войска и т.п. В этом смысле данное понятие применимо к таким социальным группам, как аристократия (в феодальном и капиталистическом обществах), часть научной интеллигенции, для которой характерны наиболее высокие достижения, верхний слой деятелей литературы, деятелей других сфер культуры и искусства и т.п. Насколько же это слово можно отнести к экономической верхушке страны, надо судить по реальным результатам преобразований.
В ряде зарубежных стран понятие элиты собственников связывают не только и не столько с уровнем богатства, но и с происхождением, генеалогией человека. Особенно это характерно для Англии, в которой лишь 7% богачей можно отнести к категории self-made man - собственников «сделавших самих себя». Три четверти богатых унаследовали от 25 тыс. фунтов до 250 тыс., остальные - больше. В элите собственников в Англии выделяются 3 группы:
- традиционная аристократия, т.е. титулованные землевладельцы;
- потомки лондонских финансистов XIX века, создавших крупные компании;
- наследники предпринимателей из Северной Англии, разбогатевших на текстильной промышленности.
Убеждения в том, что «старые деньги», полученные в наследство, имеют больше ценности, чем заработанные лично, что богатство не является целью само по себе, а становится способом вступления в высшее общество, до сих пор характеризуют сущность менталитета английской элиты. Поэтому попасть в ее число чрезвычайно сложно. Для этого нужно родиться в определенной семье и учиться в Итоне или Хэрроу, Оксфорде или Кембридже.
Естественно, подобные «мерки» нельзя приложить к российскому обществу. Но они наводят на мысль о наличии каких-то иных критериев элитарности. В частности, для элиты свойственны не только обладание собственностью и конкретные социально - экономические и политические качества, но и психологическая оформленность. Н.С. Пряжников выделяет следующие обобщенные характеристики "элитарности" как общественного феномена [67, с. 20-21]:
1) Престижный род деятельности или образ жизни.
2) Возможность влиять на сознание и на жизнь многих людей (власть, в том числе и власть над сознанием, над помыслами людей).
3) Труднодоступность данной деятельности или образа жизни (высокий социально-профессиональный статус, высокое место в общественной иерархии, а также трудность удержания уже достигнутого статуса, что порождает в среде элиты многочисленные склоки, амбиции, выяснение отношений и что вызывает особый интерес у представителей массы).
4) Таинственность, загадочность, непонятность элиты, связанная с особыми качествами (образованием, манерами поведения) людей, пребывающих в "высших слоях", и с особыми правилами взаимоотношений между этими людьми.
5) Элита может позволить себе частично отступать от общественных и моральных норм, т.е. позволить себе "запретное".
6) Известность, знаменитость элиты (это может быть не только "имя" человека, но и простое упоминание престижной социально-профессиональной прослойки, например, "топ - менеджер", специалисты электронного бизнеса, брокеры, "фотомодель", "продюсер", "юрист в коммерческой фирме", а ранее - "физик-ядерщик", "геолог", "разведчик".).
7) К основным характеристикам элитарности как общественного феномена можно добавить и высокие достижения в какой-либо области деятельности, и успешную карьеру (даже без особых достижений), и особые привилегии (в том числе и незаслуженные), и многое другое, что отличает простого человека от "избранного судьбой" (а может и самостоятельного избравшего, построившего свою судьбу.).
Интересный взгляд на элитные группы в современной России высказывает известный олигарх Б.Березовский. Причём под элитой он понимает «группу влияния, обладающую общими для её членов стратегическими интересами». Вот его дифференциация элиты.
1. Самая мощная - это региональная элита: губернаторы (президенты), региональные политики и бизнес, связанный с ними.
2. Бюрократия, стратегический интерес которой - стремление обслуживать, интересы силы и возможности быть частью этой силы. Среди психологических характеристик этой группы: боязнь любой инициативы, неуверенность в себе, стремление переложить ответственность на других. Автор отмечает динамику связи бюрократа с собственностью. В начальном периоде приватизации он не верил в частную собственность и за взятки перераспределял государственную. Сегодня, обнаружив, что собственность уже поделена, он убедился в реальности частной собственности, активно включился в процесс её перераспределения. Но поскольку государственной собственности осталось мало, бюрократу приходится покушаться на частную собственность, и в этом его серьёзная опасность.
3. Олигархи, т.е. федеральный бизнес, количество которых небольшое, но они обладают огромным влиянием. Основной стратегический приоритет этой элиты - сохранение капиталов. Это отличает их от просто богатых, главный приоритет у которых состоит в приумножении капиталов.
4. Спецслужбы, стратегический интерес которых в распоряжении и использовании силовых рычагов власти.
5. Армия, в которой наблюдается прежде всего стремление быть силой, необходимой для защиты интересов Отечества во внешнем мире.
Названные пять элитных групп активно участвуют в принятии государственных решений. Кроме того, есть три элиты, которые лишь сопровождают принятие решений.
6. Журналисты, как проводники мнений от основной части общества и элит к власти и обратно.
7. Церковь, стратегический приоритет которой в духовном и моральном лидерстве в нации.
8. Интеллигенция. Она относится к последней группе элит имен о потому, что оказывает меньше всего влияния и на общество и на власть, и приоритеты её в период катаклизмов - лишь в самосохранении [см. Коммерсант, 25.08.2003].
Напоминаем, что своеобразие взгляда «олигарха» на сущность элиты в том, что выделяет её по возможностям влияния на общество и власть. Кроме того, субъективизм данной точки зрения проявляется в стремлении поставить на первые места в иерархии элит те из них, которые, по его мнению, могут существенно мешать собственникам и предпринимателям наращивать свои капиталы в России.
Показав на данном примере определённую условность в выделении элитных групп, авторы настоящей книги остаются по данному вопросу на позициях, уже высказанных ранее [см. 38].
По субъективным притязаниям и некоторым признакам реальной предрасположенности в российском обществе можно выделить:
• Политическую элиту - лица, находящиеся на высших государственных должностях (в центре и регионах) и приближенные к ним единомышленники и сотрудники из руководства партий, общественных движений и т.п.
• Номенклатурную элиту - федеральные и региональные чиновники высокого класса, обслуживающие лиц из числа политической элиты. Они находятся как бы «в тени», но на самом деле оказывают определенное влияние на принятие важных решений.
• Элиту эффективных профессиональных групп: в основном, руководство отраслей и предприятий, обеспечивающих стабильную прибыль - нефтяники, энергетики, металлурги, газовики и т.п. Сюда же можно отнести обогатившихся граждан, работающих в банках, торговле, в других успешных коммерческих структурах. Особое место, на наш взгляд, в профессиональной элите занимают специалисты, правоприменительных и правоохранительных органов, поскольку зачастую их деятельность связана с охраной и защитой собственности и свободы граждан.
• Научную элиту - чаще всего руководители высших и средних учебных заведений, известные своими научными достижениями и открытиями ученые и преподаватели.
• Творческую элиту - известные эстрадные «звезды», заслуженные деятели искусств, писатели, художники, музыканты, выдающиеся спортсмены - все те, чьими личными успехами восхищаются и восторгаются люди из масс, чьим поступкам и действиям подражают.
• Армейскую элиту - армейские чины, занимающие высшие должности в военных структурах как на федеральном, так и на региональном уровнях.
Естественно, субъективные притязания на «элитарность» далеко не всегда подтверждаются соответствующими делами «лучших», но на сегодня имеются лишь весьма размытые критерии, по которым человека можно или нельзя «зачислить» в состав элиты.
Если за таковую основу взять способствование созданию объектов собственности, в том числе интеллектуальной, то далеко не все представители элит смогут отвечать этому критерию, а немалому числу из них можно присвоить статус «разрушителей» собственности. Но в целом для нас важнее другое: сознание своей «элитарности» подогревает и в самой социальной группе, и у её отдельных представителей желание добиться более высокого статуса и власти.
В последнее время в приложении к наиболее «крутой» экономической элите стал использоваться термин «олигархи». В. С. Мухин так дифференцирует данное понятие: «Отличительным признаком «олигарха» от простого крупного собственника, по нашему мнению, является факт приобретения и использования им медиаресурсов, а также попытки получить политическое влияние, создавая во властных и законодательных органах свои собственные группы влияния» [54, с. 4]. С такой дефиницией вполне можно согласиться, добавив только признание наличия у олигархов своеобразной психологии, отличающейся от психологии других элитных групп. Это отличие связано с осознанием своей всесильности и все- властности, с чем сегодня часто (и нередко успешно) борется политическая и номенклатурная элита.
Одновременно наблюдается тенденция приобщить олигархов к проблемам общества, сделать их партнерами в политическом управлении и решении экономических проблем страны. И это вполне объективный процесс динамики взаимодействия властных структур и крупных собственников.
Попытки осмыслить изменения в сознании социальных групп и «массового человека» в связи с процессами реформирования общества, появлением новых страт и перераспределением собственности наблюдаются сегодня у многих исследователей. В частности, В.
В. Крамник выделяет по отношению к рыночным реформам три основных психологических типа: старых, новых и средних русских и считает, что знать особенности и динамику их ценностей и интересов - значит, понять и осмыслить психокультурные предпосылки российской власти. Среди выделенных им ментальных, деловых и экономических установок старых, средних и новых русских [см.47, с.110-114] мы включаем в таблицу лишь установки, связанные с собственностью и экономикой (см. табл. 10).
Таблица 10. Установки, связанные с собственностью и экономикой у «новых», «старых» и «средних» русских
Рассматривая таблицу, в основу которой положены обобщенные В. Крамником установки разных социальных слоев, хочется констатировать, что менталитет истинной российской элиты не может быть выражением позиций одного какого - то слоя, а должен стать интеграцией наиболее эффективных установок, способствующих развитию и стабилизации всего общества.
Сопоставляя деятельности зарубежных фирм с реальными действиями отдельных «захватчиков» собственности, нетрудно понять, что сегодня чрезвычайно актуально нивелировать представления людей из массы о том, что многие «отборные» личности нашей страны по своим качествам имеют слабые возможности претендовать на статус элиты. В частности:
• из-за своих нравственных свойств (честность, порядочность и т.п.) они не могут оказывать лидерское влияние на людей,
• происхождение их высокого социально - профессионального статуса для представителей массы сомнительно,
• для многих известна их ординарность, отсутствие «избранности» и, тем более, таинственности,
• многие представители экономической и политической элиты действительно известны своими аморальными и противоправными действиями и поступками.
Данные реалии, укоренившиеся в сознании многих членов общества, особенно из числа малоимущих, подогревают мнение о том, что существенная часть нашей элиты в большей степени «нацелена» на пятый пункт признаков элитности, показанных Н.С. Пряжниковым, - отход от моральных и правовых норм, - и, к сожалению, в значительном объеме.
Результаты приватизации позволяют видеть, что немало отечественных «лучших», т.е. «элиты» совсем не проявили свою компетентность и хозяйственность, а выбились в «люди» за счет продажи за бесценок богатств страны и обнищания населения, а также благодаря спекулятивным сделкам. «Простой народ» сомневается, можно ли величать элитой людей, которые в одночасье становились миллионерами и миллиардерами, учитывая, что нередко это делалось беззаконным и безнравственным путем. У многих социально активных индивидов так же встает вопрос и о лицах политической верхушки страны, дискредитировавших себя в годы приватизации и финансовых манипуляций: «Можно ли называть элитой тех государственных чиновников вчерашнего и сегодняшнего дня, в результате действий и преступных бездействий которых разрушено и расхищено достояние, нажитое в тяжелейших условиях огромными усилиями народа?». Психолог В. Л. Васильев приводит слова западного консультанта российских реформаторов Дж. Сакса, в которых указывается одна из главных причин поражения реформ в середине и конце 90-х годов: «... российское руководство превзошло самые фантастичные представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».
О конкретных фактах детерминации такого положения «приватизационными» причинами мы уже говорили. Можно добавить примеры «заботы» государственных чиновников о сверхприбылях финансовых спекулянтов. Практически весь федеральный бюджет в то время был развернут не в сторону человека и не в сторону развития производства, как должно быть, а в сторону обеспечения сверхприбыли финансовых спекулянтов. Им обеспечивали 100 % годовых, а в мире норма - не более 5 - 7 % [56, с. 319]. Факты и примеры подобного рода предопределяют суть психолого-политических отношений людей из разных страт современного российского общества к проблеме элитности российских нуворишей.
В качестве иллюстрации особенностей отношения к «новым русским» со стороны разных социальных групп остановимся на результатах одного из опросов.
В нашем исследовании 2001 года респондентам (500 человек по репрезентативной по возрасту и полу выборке) был задан вопрос: «Как, по Вашему мнению, относятся люди к тем, кто смог быстро и без особых усилий сделать себе «капитал», стать богатым?»
Полученные данные интересны не только в общем плане, но и в зависимости от уровня материальной обеспеченности людей. Этот момент мы покажем в связи с субъективной оценкой респондентами уровня своих доходов (см. табл. 11). Таблица показывает, что лиц, или положительно, или нейтрально относящихся (1,3,5 варианты ответов в сумме) к быстрому обогащению «счастливчиков» в целом немало - более трети опрошенных. Такие лица, особенно по третьему и пятому ответу, более - менее равномерно «распределены» в разных по доходу группах. В отношениях «зависти» и «негодования» есть определенные психологические нюансы. Во- первых, ярко прослеживается повышение «негодующей» оценки рассматриваемого факта в связи с понижением уровня доходов у опрашиваемых. Те, кто так или иначе многое потерял в своем материальном обеспечении, острее воспринимает «неправедность» богатства других. У групп с низкими доходами также низка оценка «нормальности» появления «новых богатых» (9,7%), тогда как в группе с высокими доходами уровень такой оценки приближается к 25%. Интересен еще один психологический момент: количество «молчаливо негодующих» заметно больше среди женщин (45,5%), чем среди мужчин (35,2%). Это скорее всего эффект более «острого» и эмоционального восприятия женщинами разного рода социальных несправедливостей.
Таблица 11. Отношение к «новым богатым» в зависимости от уровня доходов респондентов
Во-вторых, мнение о «завистниках» больше распространяется среди лиц, имеющих средний и выше среднего уровня доходов. На наш взгляд, это своеобразный защитный механизм людей, которым в большей или меньшей мере сопутствует удача в делах. Они сами, добиваясь повышения своего благосостояния, видят в «завистниках» представителей социальных групп, неспособных к предпринимательству и деловитости.
Понятно, что особо необходимо проводить анализ реакций различных категорий людей по варианту «молчаливого негодования». Ведь именно эти установки больше всего могут спровоцировать социальные коллизии и конфликты в обществе между различными группами. Покажем в связи с этим заметные отклонения от средних данных по 4-му варианту ответа в разрезе разных категорий опрошенных (см. рис. 7).
Рис. 7. Заметные отклонения от среднего показателя по ответу о «молчаливом негодовании»
Стоит обратить внимание читателей на то обстоятельство, что основной детерминантой негативного отношения к «внезапно обогатившимся» людям, у респондентов кроме уровня их доходов, является возраст: чем он выше, тем больше выражено молчаливое негодование. В группах же до 40 лет процент «негодующих» колеблется около 30. Целесообразно хотя бы кратко разобраться в причинах такого отношения, ведь «молодёжь - будущее страны», и это будущее должно уходить от конфронтации.
Во-первых, здесь действует психологический фактор «надежды на себя», на свои собственные возможности. Молодые люди обладают высокой самооценкой и самомнением, поэтому они считают, что богатство - это прежде всего результат индивидуальных заслуг, а значит не стоит «негодовать» на тех, кто когда-то отличился своей личной предприимчивостью. Во-вторых, как отмечают психологи, показанное отношение молодёжи к богатству чаще всего не зависит от собственного социоэкономического положения. Например, молодые граждане Великобритании из рабочего класса разделяют сосвоими сверстниками из более обеспеченных слоёв позитивные взгляды на богатых и негативное восприятие менее бедных, хотя тем самым они бросают отрицательный свет на свою жизнь и идентичность со своими родителями [см. 23. с.33-34]. В-третьих, молодёжь всегда более критично относится к деятельности своих «предков» и она чаще готова списать многие парадоксы современной жизни на их «ошибки». В таком случае зачем негодовать, когда одни «обошли» других в богатстве и славе: пусть сами взрослые разбираются в таких деталях и нюансах и не вовлекают в это молодёжь. Иными словами, можно сказать, что, скорее всего, современная молодежь ориентирована на иное понимание социальной справедливости, она, прежде всего, ценит результат, достигаемый за счет собственной экономической активности и предприимчивости. И это уже стабилизирующий общество момент, как и то обстоятельство, что среди молодежи значительно больше лиц, подчеркивающих варианты ответа: «понимают, что появление богатых - это необходимый этап в развитии общества». Таким же формально «примиряющим» обстоятельством послужит отход основной массы пожилых людей, имеющих отрицательное отношение к собственникам, от активной экономической и политической деятельности. Но все же рецидивы негативного отношения к «новым богатым» часто будут проявляться в разных слоях российского общества.
Ряд приведенных выше фактов, в том числе тот, что треть опрошенных вполне нормально относится к «новым богатым», показывают, что с реалиями развития и становления российской элиты нельзя не считаться. Отсюда возникает необходимость рассмотреть некоторые особенности этого процесса.
Сегодня можно говорить, что процесс формирования экономической и политической элиты на основе перераспределения собственности в данный период еще совсем не закончен и в нем могут происходить заметные метаморфозы. В связи с этим попытаемся смоделировать этапы развития элиты или «представительницы» социальной группы и дать их краткую характеристику (см. рис. 8).
В представленном рисунке читателя, скорее всего, заинтересуют какие-то результирующие моменты процесса формирования российской элиты. Обращаясь к сегодняшнему дню, уверенно можно сказать, что векторы развития этого процесса имеют и ту и другую тенденции: «интеграция» и «пауки в банке».
О первой тенденции свидетельствуют реальные усилия и наблюдающиеся сдвиги в экономическом и правовом положении некоторых производственных и коммерческих отраслей, которые детерминированы и хозяйственниками, и в чем-то властными структурами.
Рис. 8. Этапы развития российской элиты как социальной группы
Свидетельством вторых можно назвать «кричащие факты» манипулирования собственностью во многих государственных и экономических структурах.
Коррупционность значительного числа лиц из отечественной элиты подчеркивается не только в российских, но и во «вселенских» масштабах. Международная антикоррупционная организация Transparency International обнародовала новые расчеты индекса восприятия коррупции. Расчеты, которые организация делает ежегодно, показывают, что в России и при президенте Ельцине, и при президенте Путине уровень коррупции остается практически постоянным.
Индекс восприятия коррупции (ИВК) отражает мнения предпринимателей и специалистов как временно работающих в стране, так и живущих в ней. В 2002 году из 102 стран Россия по величине ИВК оказалась на 71-м месте, между Индией и Танзанией (чем больше место, тем хуже). В 2001 году в опросе участвовала 91 страна, и Россия оказалась на 79-м месте. В 2000 году из 90 стран она оказалась 82-й. Формально показатели улучшаются, однако, как выразилась директор российского отделения Transparency International Елена Панфилова, «с лилипутской динамикой». И главное, что показатели все равно очень плохие. А к хорошим результатам с такой динамикой Россия будет идти еще очень долго.
Новый индекс дополняет индекс взяткодателей (ИВ), который Transparency International представила в мае. По ИВ Россия оказалась на 21-м месте из 21 возможного. Это означает, что коррупция и взятки процветают не только внутри страны. Коррупционная психология экспортируется за рубеж - российские компании оказались наиболее расположены к тому, чтобы давать взятки в других странах.
Руководитель Transparency International Питер Айген (Peter Ei- gen) заявил: «Коррумпированные политические элиты развивающегося мира, работая рука об руку с алчными предпринимателями и нечистоплотными инвесторами, ставят личную выгоду выше благоденствия своих граждан и экономического развития своих стран. Везде - от незаконной вырубки лесов до основанной на рабском труде добычи алмазов - мы видим расхищение богатств земли, мешающее устойчивому развитию» [см. Коммерсант, 30.09.2000].
Коррупция и злоупотребления в присвоении государственной собственности в их разных формах дополняется различного рода приемами физической и экономической «расправы» с конкурентами. В частности, в последнее время весьма часто в данных целях стали использоваться положения закона о банкротстве, действующего в РФ. Банкротство можно начинать из-за любого копеечного долга. Значительное количество российских платежеспособных компаний были признаны банкротами по «наводке» конкурентов только из-за неоплаченных вовремя счетов. И этого в ряде случаев было легко добиться. Важно лишь, чтобы в суде была хорошая поддержка. Но судьи - тоже люди, они могут и рискнуть поддержать самую нелепую жалобу, если, во-первых, она не будет прямо противоречить букве закона, а во-вторых, если риск будет оправдан... такая судебная поддержка, понятно, дорого стоит, в-третьих, в силу запугивания, шантажа и т.п. А ведь в делах о банкротстве решается судьба собственности, которая стоит десятки и сотни миллионов долларов. Корень проблемы в том, что очевидное несовершенство закона о банкротстве соединилось с несовершенством судебной системы. Закон стал, с одной стороны, привлекательным и дешевым инструментом передела собственности, а с другой - кормушкой для чиновников и нечестных судей. В конце 2001 года тогдашний руководитель службы РФ по финансовому оздоровлению Т. Трофилова заявляла, что, по ее данным, треть банкротств в 2000 году были заказными. Если такие цифры есть в официальной статистике, то реально они гораздо выше. Данная практика особо отражается на инвестиционном климате в России, когда иностранные компании не стремятся в Россию со своей собственностью.
Немецкий коммерсант Андерес Зеелинк, который по заданию своего банка изучал возможность инвестиций в акции российских газовых предприятий, высказался весьма откровенно: « Я не смогу убедить мой банк потратить деньги в стране, где такое бывает, - говорит бизнесмен. - Я имею в виду то, как у вас используется банкротство. Крупный газовый холдинг «Роспан» был захвачен у его законных владельцев с помощью назначения управляющего по делу о несостоятельности холдинга. При этом акционеры были готовы вернуть все долги кредиторам, но те не захотели получать деньги, а хотели отстранить владельцев и управлять добычей газа сами. У вас банкротство используется для борьбы за контроль над нормально работающим прибыльным холдингом. Для меня это настоящее извращение самих устоев бизнеса».
Вот еще одно мнение, высказанное английским бизнесменом: «Когда я смотрю на происходящее в России, то вспоминаю поговорку, что аппетит приходит во время еды. Сейчас где-то в Сибири нехорошие парни пытаются захватывать прибыльные газовые предприятия путем ложного банкротства. Допустим, у них получится. Им захочется еще. Но ведь российская привлекательная собственность уже практически вся поделена. Значит, они неизбежно обратят свои взоры на то, что создано в России иностранцами. Так что пока я не увижу, что захваты российских предприятий путем ложных банкротств прекратились - не дам ни пенни» [газета «Комсомольская правда» от 30.04.02].
Названные и другие «разборки» в российской экономической элите могут прекратиться только через введение комплекса мер. То, что Президент России в своём послании 2002 года остановился на необходимости принятия нового закона о банкротстве - безусловно, хороший сигнал для инвесторов. Фактически это означает, что инвестиционный климат в России может измениться к лучшему. Но пока это, по - видимому, вопрос не такого уж близкого будущего.
Стоит напомнить читателю, что цивилизованные страны, столкнувшись с подобного рода проблемами, решают их на четкой и устоявшейся правовой и этической основе. В частности, об этом говорят принятые законы и этические кодексы деловых людей. Конкретный пример по США: до 14 августа 2002 года крупнейшие американские компании должны были подать в Комиссию по ценным бумагам и (SEC) текст клятвы, скрепленной личной подписью генерального и финансового директора, которая подтверждает правильность финансовой документации компании: «насколько нам известно, в отчетных данных и никакие важные данные не были сокрыты». Клятва дописывалась в присутствии нотариусов. Этот день деловые люди Америки окрестили «честной средой».
В соответствии с законом Сарбэйса-Оксли, если руководитель компании публично не принес специальную клятву, что его финансовая отчетность соответствует действительности, ему грозит до пяти лет тюрьмы и штраф до $500 тыс. Если же клятва была принесена, а в отчетности нашлись ошибки - до десяти лет тюремного заключения плюс штраф до $1 млн. Подобного рода борьба с коррумпированностью и нечестностью в бизнесе сегодня широко развертывается в мире. Важно то, что по таким законам, например в США, должны действовать и зарубежные предприниматели.
Ради справедливости надо сказать, что подвижки в эту сторону наблюдаются и у нашей экономической элиты. Так, по инициативе и с подачи российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) появилась хартия корпоративной и деловой этики. Бюро правления РСПП утвердило ее на своем заседании в октябре 2002 года. С этого момента она действует. Там заложена нерушимость частной собственности, смысл которой: на чужое не посягай; другие постулаты: не используй правоохранительные и другие государственные органы в конкурентной борьбе, не используй PR, не будируй социальные вопросы в интересах своей конкурентной борьбы. И еще очень важный пункт: в своих действиях опирайся не на букву закона, а на дух закона.