Теоретическое постижение мира

  Сегодня в это трудно поверить, но люди лишь относительно недав-но испытали потребность в специальном объяснении происходящего как в окружающем их мире, так и в них самих. Иначе говоря, люди не всегда нуждались в теориях и не всегда умели их создавать. До того, как возникла потребность в теоретическом объяснении мира, сознание человека было мифическим, оно основывалось на коллективных представлениях. Французский философ и психолог Люсьен Леви-Брюль, который и предложил концепцию коллективных представлений, полагал, что благодаря коллективным представлениям мифическое сознание человека имело готовые ответы на все вопросы еще до того, как они могли в нем возникнуть (Леви-Брюль Л., 1994). Поэтому в мифическом сознании вопросы и не появлялись. Человек, носитель мифического сознания, “знает все”, и ему не требуется никаких специальных объяснений. Мир для него и без того ясен и понятен.
  Подобный способ восприятия реальности немецкий философ Эдмунд Гуссерль назвал “мифорелигиозной установкой” (Гуссерль Э., 1986). Почему эта установка изменилась? Почему человека перестали удовлетворять коллективные представления, где не нужны были теории, где им просто не было места? Почему человеку понадобилось выйти из ясного и понятного мифического мира и погрузиться в сложный и запутанный мир теоретического познания?
  На все эти вопросы мы сегодня навряд ли найдем ответы. Поэтому просто констатируем вслед за Э. Гуссерлем, что в VII-VI вв. до н. э. в Древней Греции у человека почему-то возникла потребность объяснять мир и его прежняя мифо-религиозная установка, не объясняющая мир, а принимающая его как данность, сменилась новой - объясняющей, а значит, теоретической установкой.
  Теоретическое объяснение мира довольно быстро получило широкое распространение и стало одним из основных способов познания человеком всех форм реальности. Благодаря теории возникли сначала философия, а затем и наука. Теории стали их основными рабочими инструментами. Под влиянием философии и науки каждый из нас стал в определенной мере теоретиком, поскольку все мы, так или иначе, стремимся объяснить прежде всего для самих себя и происходящее в мире, и в нас самих.