Экспериментальные исследования причин социального влечения

  Те теоретические предположения о причинах человеческой социальности, которые были изложены прежде, трудно проверить при помощи эмпирических исследований. В самом деле, какими методами конкретных психологических исследований можно подтвердить или опровергнуть наличие или отсутствие у людей социального или стадного инстинктов, генов социальности или коллективной души? Как можно экспериментально обнаружить или не обнаружить у новорожденного младенца социальное стремление или доказать, что социальное влечение взрослого человека является результатом научения?
  Вместе с тем, у психологов-исследователей имеются наблюдения, которые могут служить косвенным свидетельством того, что уже новорожденные младенцы обладают выраженной избирательностью в отношении социальных объектов-стимулов. Так, младенцы уделяют предпочтительное внимание человеческим голосам, а не другим звукам, человеческим лицам, а не другим симметричным объектам. И в целом восприятие новорожденного ребенка в первую очередь ориентировано на людей. Понятно, что эта врожденная тенденция получает поддержку и целенаправленное стимулирование со стороны взрослых, и прежде всего, родителей. Это-то синхронизация интересов новорожденного и взрослых служит основой социализации ребенка (Даркин К., 2001). Но, повторюсь, это косвенные данные, которые невозможно интерпретировать однозначно и воспринимать как полноценный эмпирический материал. Поэтому основной исследовательский вклад в изучение проблемы социализации принадлежит теориям. ( О теориях социализации более подробный разговор ниже).
  Правда, на некоторые вопросы, касающиеся социального влечения и групповости, оказывается можно попытаться ответить с помощью эмпирических исследований. Например, на такие: зачем и почему нам необходимы другие люди? Что мы получаем в социальных взаимодействиях такого, чего не можем достичь в одиночку? Что служить причиной нашего стремления в группу?
  Одним из первых экспериментальные исследования с целью поиска ответов на поставленные здесь вопросы начал Стенли Шехтер (195 9).Но еще до начала экспериментальной работы в этом направлении Шехтер предложил четыре возможных ответа на вопрос о том, какие психические потребности может удовлетворять человек, стремясь в группу, в общество других людей.
  Первый - пребывание среди людей может непосредственно снизить уровень социальной тревожности индивида. Таким образом, можно предположить, что присутствие людей, уже один их вид способен успокоить человека, находящегося в состоянии тревоги. Второй - другие люди отвлекают нас от наших собственных забот и проблем, от сосредоточенности на своих ощущениях и чувствах, что косвенно также способствует снижению тревожности. Третий - поведение других людей служит для индивида источником информации о происходящем, проясняет ситуацию. Понимание происходящего способно дать ощущение уверенности и служить фактором снижения тревожности и преодоления стрессовых переживаний. Четвертый - другие люди служат для нас эталоном для сравнения согласно теории социального сравнения Леона Фестингера. Другие, таким образом, дают нам возможность произвести самооценку (Буунк Б. П., 2001).
  Позднее, в 1980 году на эти же вопросы искал ответы и С. Фокс, проведя опрос относительно как тех ситуаций, которые побуждают людей стремиться в общество других, так и тех, когда люди предпочитают остаться наедине с собой. В ходе исследования выяснилось, что люди испытывают потребность в социальных взаимодействиях, оказавшись в ситуациях двух типов: когда переживают радость, удовольствие, приятные чувства, и наоборот, когда ощущают тревогу и страх.
  Желание остаться в одиночестве было обусловлено также двумя типами ситуаций: переживание неприятных случаев, чего-то постыдного, неудач, нервного напряжения, взвинченность. С другой стороны, это были ситуации, требующие сосредоточенности - сложная работы, проблемы, необходимость принятия важных, ответственных решений.
  К. Хилл (1987) также предложил перечень причин, побуждающих людей к социальным взаимодействиям. В их число он включил: социальное сравнение, социальная стимуляция за счет интересного общения, желание одобрения, похвалы, внимания, потребность в эмоциональной поддержке, сопереживании.
  Но вернемся к исследованиям С. Шехтера. Он полагал, что основным мотивом стремления индивида в общество других людей является потребность в социальном сравнении. Чтобы проверить эту гипотезу Шехтер провел ряд исследований. В первом, ставшим теперь уже хрестоматийным, эксперименте исследователь проверял, с одной стороны, очевидные, но с другой, все же требующие проверки предположения, что высокий уровень тревожности индивида порождает у него стремление быть на людях, избегать одиночества, быть с другими людьми.
  Эксперимент проводился следующим образом. Шехтер объявлял студенткам, только что поступившим учиться на психологический факультет университета Миннесоты, что им предстоит пройти испытание, для чего их подвергнут серии электроударов. Предполагаемая тяжесть «испытания» варьировалась. Одним студенткам сообщалось, что они получат сильные, болезненные удары, которые, впрочем, вреда их здоровью не принесут. Это была группа с высоким уровнем тревожности. Другим девушкам говорили, что им доведется испытать фактически безболезненный электроудар, похожий на легкое щекотание. Это была группа с низким уровнем тревожности.
  Предупрежденным таким образом студенткам предлагалось подождать 10-15 минут пока якобы готовилось оборудование для испытания. Время ожидания испытуемые могли проводить либо в одиночестве, либо в компании с «подругами по несчастью». После того, как студентки определялись со своим способом ожидания - в одиночку или в группе - эксперимент завершался. Дело в том, что бить студенток электротоком в планы Шехтера, разумеется, не входило. Его интересовало другое, а именно: какой способ ожидания предстоящего испытания выберут невольные участницы исследования?
  Гипотеза Шехтера подтвердилась. Как он и предполагал, уровень тревожности повлиял на выбор способа ожидания. Из 32 испытуемых группы с высоким уровнем тревожности 20 предпочли ожидать ужасную, болезненную процедуру сообща, то есть в группе. И напротив, только 10 из 30 испытуемых группы с низкой тревожностью выбрали совместное ожидание. Как видим, в данном случае справедливой оказалась пословица: на миру и смерть красна.
  Но Шехтеру мало было просто знать, что высокий уровень тревожности вызывает у людей активизацию социального влечения, обостряет стремление объединяться в группы. Исследователю хотелось еще понять, для чего они это делают? Что надеются получить от группы, от других людей? Поскольку в эксперименте не было такой ситуации (ее невозможно смоделировать), когда бы простое присутствие других людей давало возможность индивиду сразу и непосредственно справиться со своей тревогой, то Шехтер исключил версию о непосредственном снижении тревожности как непроверяемую, а потому и неприемлемую для полученных результатов.
  Оставалось три других возможных объяснения: 1) присутствие других людей служит отвлекающим фактором; 2) другие люди помогают лучше понять происходящее, проясняют ситуацию; 3) другие дают возможность, выступая в качестве образца, произвести самооценку через сравнения себя с ними. Если верно первое предположение, тогда для индивида компания любых людей будет подходящей для снижения тревожности. Но если истинны второе и третье объяснения, тогда для человека важно найти таких людей, которые находятся в такой же точно ситуации, что и он сам.
  Второй эксперимент Шехтера как раз и проводился для проверки этих оставшихся гипотез. В нем уже все испытуемые попадали в группу с высоким уровнем тревожности. Затем каждой студентке предоставлялось право выбора способа ожидания предстоящего испытания: в одиночестве или в компании с другими людьми. Правда, на этот раз «другие» различались. В одном случае это были такие же испытуемые, ожидавшие «страшного» испытания, в другом - не участвующие в эксперименте студентки, пришедшие на встречу со своими кураторами.
  Результаты второго исследования говорят сами за себя. Те испытуемые, которые имели возможность ждать вместе с «товарищами по несчастью», дружно предпочли именно эту возможность, а не одиночное ожидание. И наоборот, те испытуемые, которые могли воспользоваться возможностью ожидать испытания, находясь в компании с беззаботными студентками, не участвующими в эксперименте, продемонстрировали единодушное желание ждать в одиночестве. А это означало, что версия об отвлекающем факторе не годилась в качестве объяснения связи между тревожностью и стремлением находится на людях.
  Еще одно исследование Шехтера (1959) позволило ему сделать однозначный вывод, что пребывание в группе снижает тревожность потому, что человек имеет возможность произвести самооценку, то есть оценить правильность и уместность своих чувств и действий через социальное сравнение.
  Однако перепроверяя результаты исследования Шехтера, Филлип Шейвер и Мери Клиннерт (1982) пришли к выводу, что Шехтер неоправданно легко отказался от гипотезы, согласно которой человек может уяснять положение дел, искать объяснение ситуации при помощи других людей. В подтверждение своего мнения Шейвер и Клиннерт проводят пример детей, которые, находясь в незнакомой обстановке, часто льнут к своим матерям. (В скобках заметим, что пример названных авторов не совсем удачный. Ведь ребенок может прижиматься к матери не из-за того, что хочет понять происходящее, а потому, что испытывает страх и ищет у матери защиту.)
  Тем не менее, Шейвер и Клиннерт справедливо полагают, что студентки в эксперименте Шехтера, столкнувшись с непонятной угрозой, могли искать информацию о ситуации у других испытуемых, оказавшихся в таком же положении.
  Еще отчетливее тенденцию индивидов, испытывающих тревогу и неуверенность, стремиться к людям продемонстрировал в своем исследовании Гарольд Джерард (1969). Он провел эксперимент во многом схожий с исследованием Шехтера, с тем лишь отличием, что в нем помимо чувства страха испытуемым специально внушалась неуверенность в адекватности собственных эмоциональных реакций. Испытуемые, которые видели, что какой-то неизвестный им прибор якобы фиксирует у них состояние эмоциональной неустойчивости, действительно начинали испытывать чувство неуверенности. И в этом состоянии у них обострялась потребность находиться в обществе людей, оказавшихся, как они полагали, в такой же ситуации. А вот те испытуемые, которым неуверенность в себе не внушалась, очевидной потребности присоединиться к группе не демонстрировали.
  Интересно отметить, что эту же закономерность удалось обнаружить Буунку, Ван Иперену, Тейлор и Коллинзу, но уже не в эксперименте, а в ходе опроса, то есть в реальной жизни (1991). Исследователи опрашивали людей, состоявших в браке, но не уверенных, что их семейная жизнь складывается нормально, и установили, что чем больше человек сомневался в успешности своего брака, тем больше у него была потребность взаимодействовать с теми, кто оказался в такой же ситуации. Вероятно, в процессе общения индивиды хотели получить информацию о том, как можно и нужно себя вести в этих обстоятельствах. Можно предположить, что в сложившейся ситуации для людей немаловажной была и потребность убедиться в том, что не они одни такие невезучие, что другим тоже плохо. А убедившись в этом, тихо порадоваться и испытать чувство некоторого удовольствия.
  Кратко обобщая, можно сказать, что люди в стрессовой ситуации стремятся найти кого-то, кто помог бы справиться с ней. В некоторых случаях они ищут людей компетентных, знающих, опытных, мудрых, В других - просто отзывчивых, готовых посочувствовать.