Регулирование самооценки

  Наиболее распространенным способом самоутверждения выступает все-таки сравнение себя с заведомо заниженным образцом. Так, скажем, вид нищего или просто опустившегося человека у людей с низкой или неустойчивой самооценкой может вызвать прилив радости и вообще хорошее настроение: “Ведь я-то, слава Богу, до такого еще не дошел!”.
  По этой же причине многие люди с чувством глубокого удовлетворения могут воспринимать известия о бедах, несчастьях или просто неприятностях, случившихся у знакомых или известных им людей. Радость здесь объясняется, по крайней мере, двумя причинами. Во-первых, радость от того, что это случилось не со мной, это не я такой невезучий. Во-вторых, радость от того, что находит удовлетворение зависть к чужому благополучию, которая очень часто и является причиной низкой или неустойчивой самооценки. К сказанному добавим, что социальное сравнение оказывает влияние не только на нас самих, но и на тех, с кем мы себя сравниваем.
  Очень распространенную стратегию повышения самооценки анализирует Роберт Чалдини (Чалдини Р., 1999).
  Она называется “Стремление греться в чужой славе (to bask in reflected glory)”. Суть ее в том, что люди стремятся “привязаться” к чужому успеху, чужой славе, чужим достижениям, чтобы поднять себя как в своих собственных глазах, так и в глазах окружающих. Наиболее ярко это проявляется в поведении фанатичных поклонников, “фанатов” — спортивных, театральных, эстрадных. Чалдини приводит слова известного писателя Айзека Азимова о том, что движет людьми — зрителями на разного рода соревнованиях: “Наблюдая за соревнующимися, вы всегда будете в глубине души болеть за свой собственный пол, свою культуру, свою родную местность... Вы хотите доказать, что вы лучше, чем другие люди. Любой, за кого вы болеете, представляет вас. И когда побеждает он, побеждаете вы”.
  Но “фанаты” — поклонники и болельщики — со своим кумиром, как правило, лишь до тех пор, пока ему сопутствует успех. Так, болельщики на трибунах скандируют не “Наша команда победила!”, а “Мы победили!”, “Мы — номер первый!”, или, например, “Спартак — чемпион!”. И никогда вы не услышите скандирования “Мы проиграли!”, “Мы — на последнем месте!”, “Спартак проиграл!”. Говоря о проигрыше своей команды, болельщики обычно употребляют местоимение “они”: “Они проиграли”, “Они загубили наш шанс на выигрыш в чемпионате”.
  Таким образом, желание погреться в лучах чужой славы сосуществует наряду со стремлением отмежеваться от чужих неудач.
  Характеризуя людей, использующих этот способ самоутверждения, Чалдини замечает, что всем им присущ скрытый изъян личности — низкая самооценка.
  Именно низкая самооценка, глубоко спрятанная внутри, заставляет их самоутверждаться не при помощи собственных достижений, а путем демонстрации своих связей с теми, кто многого достиг. Чалдини говорит о нескольких типах таких людей. Самым распространенным является тип человека, постоянно сообщающего о своих связях с влиятельными людьми, с могущественными силами. Еще одна разновидность — девушка-подросток, фанатичная поклонница какого-нибудь рок- музыканта, мечтающая сообщить своим подружкам и друзьям, что она какое-то время “была с ним”. Есть и более замас-кированная разновидность: это те, которые не стремятся похвастать связями со знаменитостями, а стараются “раздуть” успехи тех людей, с кем они реально связаны. Например, успехи своих близких: жен, мужей, детей и т. д. Или же это люди, одержимые желанием “протолкнуть” своих близких в “большие люди”. Это могут быть и родители, стремящиеся во что бы то ни стало сделать из своего ребенка “звезду”, и жены, изо всех сил побуждающие мужей к головокружительной карьере. Таким образом, низкая самооценка и, как следствие, убеждение, что самоутвердиться можно только вне собственного Я, побуждает людей “греться в лучах отраженной славы”, чтобы повысить собственную самооценку.
  Идентификация с “удачливым неудачником”. Интересный пример повышения самооценки приводят Р. Грановская и И. Никольская. Описываемый ими способ — одна из разновидностей социального сравнения, когда люди идентифицируются с героями-неудачниками, которых по сюжету фильма или книги неизбежно, фатально ждет заслуженная удача. Наиболее показательны в этом отношении “мыльные оперы”. Их громадная популярность, по мысли авторов, свидетельствует о том, насколько распространена в обществе низкая самооценка. Еще более удивительную мысль они высказывают о том, что “Марианна, героиня фильма “Богатые тоже плачут” — невеста, жена, мать — помогла психической реабилитации миллионов людей, утративших в последние годы смысл своего личного существования” (Грановская Р., Никольская И., 1999, с. 111-112).
  Но для повышения или поддержания самооценки мы прибегаем не только к социальному сравнению или идентификации с героями. В ход идут и другие психологические механизмы. В частности и такой, как самоинвалидизация.
  Самоинвалидизация. Суть ее в том, что, опасаясь потерпеть неудачу и в то же время, стремясь сохранить или даже повысить самооценку, человек представляет себя жертвой обстоятельств. Наиболее знакомый пример: студент, который собираясь на экзамен, заранее приготовил вариант объяснения возможного провала: плохое самочувствие (свое или родственников), невозможные бытовые условия, снег или дождь, выпавший накануне, неритмичная работа общественного транспорта, несчастная любовь, ссора с родственниками и даже тяжелое детство. Словом, все ополчилось против него. Где уж сдавать экзамен в таких условиях? Ясно, что все эти объяснения или часть из них должны извинить или оправдать неуспех (“я здесь ни при чем”). Если же он сдаст экзамен, то в этом случае его успех тем более достоин похвалы и уважения: ведь он преодолел такие невероятные трудности (“я даже в этих условиях не оплошал”).
  Следовательно, самоинвалидизацию можно определить как стремление объяснять внешними (извиняющими) обстоятельствами или условиями возможный неуспех, а в случае успеха объяснять его исключительно собственными усилиями, стараниями. Все это делается, чтобы сохранить или поднять самооценку.
  Прекрасно иллюстрирует эту тактику исследование, проведенное Стефеном Бергласом и Эдвардом Джонсом (Berglas S. & Jones Е., 1978). В эксперименте участвовали две группы студентов, которым предстояло решить проблемные задачи. Одна группа работала над задачами, у которых было решение. Вторая, не зная об этом, получила нерешаемые задачи. Исследование было разбито на два этапа. После первого студентам было предложено выбрать один из двух препаратов, якобы интересовавших исследователей. Один из них был представлен студентам как улучшающий, другой, наоборот, ухудшающий работоспособность, хотя и тот и другой были плацебо. Так вот, те студенты, что работали над решаемой задачей, выбирали, как правило, препарат, “улучшающий” работоспособность. Участники из другой группы, чей опыт предварительной работы, вероятно, убедил их в том, что они не справятся с заданием, явно предпочитали “ослабляющий” препарат, заготавливая себе, тем самым, оправдание перед неизбежной неудачей.
  Если человек не успел или не смог заготовить оправдания впрок еще до того, как потерпел поражение, он попытается найти их после того, как его постигнет неудача. Ведь она противоречит его самооценке.
  Эту тактику люди используют не только для самоутверждения, но и с тем, чтобы не выглядеть неудачниками в глазах окружающих. Человек убеждает не только себя, но и других, что потерпел неудачу случайно, что она — следствие уникального или рокового стечения обстоятельств, что сам он в ней неповинен. Как видим, ссылка на судьбу, случай, обстоятельства, тяжелое детство и т. д. одинаково удобна как для поддержания самооценки, так и для попытки сохранить свою репутацию в глазах других людей.
  Еще в 50-е годы ХХ века Фриц Хайдер установил, что причины, которыми мы можем объяснять события, бывают двух видов: диспозиционные, т. е. те, что мы усматриваем в самом человеке; и ситуацион-ные, т. е. такие, какие мы обнаруживаем во внешнем мире, в обстоятельствах, условиях, ситуациях (Heider F., 1958).
  Так, хронически неуспевающий студент может объяснять свои незавидные достижения невезением, злым умыслом преподавателей, тяжелой жизнью и так далее, но он мог бы поискать объяснение и в самом себе. В том, например, что он ленив, слабоволен, интеллектуально не развит, что вообще в вузе оказался случайно, а плохая учеба является следствием нежелания работать, самостоятельно себя содержать и, наоборот, желания как можно дольше быть на содержании у родителей и т. д. Но такое диспозиционное объяснение противоречит его высокой самооценке. Поэтому большинство людей крайне неохотно используют такого рода объяснения своих неудач. Такие объяснения просто “не приходят в голову”.
  На основе работ Хайдера была разработана теория каузальной атрибуции (по-русски ее можно назвать “теорией приписывания причин”). Она выявила много закономерностей в том, как люди объясняют происходящие с ними и вокруг события.
  Главная из этих закономерностей отражена уже в самом названии теории. Суть ее в том, что причины людьми не отыскиваются, не выясняются — они просто приписываются. Причем находятся именно такие объяснения событий, которые позволяют людям сохранить или поднять самооценку. Человеку, например, свойственно брать на себя ответственность только за благоприятные события или положительные исходы. Такие положительные результаты — плод их личных усилий, стараний и качеств. В то же время все плохое — это результат чужих действий или следствие неблагоприятных обстоятельств. Иначе говоря, неудачи мы объясняем ситуационными, объективными, не зависящими от нас причинами. Эту тенденцию можно назвать склонностью к самооправданию. Причина ее проста. Используя самооправдание, человек поддерживает не только самооценку, но и Я-концепцию в целом. Ведь возлагая на себя ответственность за плохое, человек вынужден будет изменять Я- концепцию. Вспомним пример с убогим, неуспевающим студентом. Разумеется, склонность к самооправданию присуща не только студентам. Тот же преподаватель охотно признает свои заслуги, если студенты с интересом учатся и хорошо успевают. Но если они плохо учатся и успевают, то это уже не его “заслуга”, а вина самих студентов.
  Таким образом, человек всегда найдет возможность избежать неприятных, угрожающих Я- концепции объяснений и возложить ответственность за плохое на других или на обстоятельства.
  Но не только названные способы используются людьми для сохранения и повышения самооценки. Имеются и другие, в том числе и те, которые психологи-клиницисты рассматривают как патологические. Например, человек может неистово стремиться к власти, чтобы компенсировать неизжитый комплекс неполноценности. В данном случае власть ему необходима, чтобы чувствовать свое, хоть и формальное, но все же превосходство над другими людьми. Пользуясь властью, он может пытаться их унижать и тем самым самоутверждаться. (Впрочем, это отдельная тема. Более подробно о ней мы будем говорить в разделе “Социальное влияние”, когда станем обсуждать психологическую теорию власти Альфреда Адлера.)
  К сказанному добавим, что люди не всегда склонны к самооправданию, не всегда расценивают успехи как результат собственных усилий, а неудачу — как следствие стечения обстоятельств. Речь о том, что, находясь в депрессивном состоянии, люди часто прибегают не к самооправданию, а, наоборот, к самообвинению. Любая неудача воспринимается ими как результат их собственных ошибок, вины и несостоятельности. Другими словами, человек, впавший в депрессию, ищет диспозиционные причины неудач. А в том случае, когда он добивается успеха или происходят благоприятные для него события, он, напротив, усматривает не диспозиционные, а ситуационные причины. Он может объяснять это тем, что ему просто повезло или так сложились обстоятельства. Одним словом, с его точки зрения, все хорошее происходит не благодаря ему самому или кому-то еще, а выходит как бы само по себе.
  В заключение отметим, что результаты многих исследований показывают: люди, прибегающие к самооправданию, живут и чувствуют себя лучше, чем те, кто не умеет этим пользоваться.
  Как видим, очень часто вместо того, чтобы самосовершенствоваться, добиваться успехов, развивать свои способности, приобретать новые знания, навыки и умения, люди для сохранения и повы-шения самооценки прибегают к различным уловкам: находят себе оправдания (иногда даже заготавливая их впрок), ищут изъяны и ошибки в действиях других людей и если не находят, то придумывают их сами, принижают достижения других людей или препятствуют достижению успеха другими, радуются чужим неудачам и бедам, греются в лучах чужой славы и тотчас же бросают своих кумиров, как только их слава начинает меркнуть, идентифицируют себя, словно дети, со сказочными героями, рвутся к власти и т. д.
  Все эти тактики далеко не безобидны для человека. Как маски, которые мы надеваем, способны “прирастать”, образуя личину (Юнг называет ее Персоной, т. е. ложным Я), так и описанные способы поддержания самооценки могут стать привычными. Это тем более вероятно, если человек пользуется ими постоянно. В результате может измениться Я-концепция человека и, как следствие, трансформироваться личность.