Личная ответственность

  Но и в случае с неоформившейся, или детской, Я-концепцией дело обстоит не так однозначно, как может показаться после знакомства с исследованиями А. Бимена и его коллег. Р. Чалдини описывает серию исследований Джонатана Фридмена, который также работал с детьми (Чалдини Р., 1999).
  Фридмен хотел выяснить, сможет ли он запретить мальчишкам в возрасте от семи до девяти лет играть с интересной игрушкой, сказав шестью неделями ранее, что делать это дурно. Основная задача, по мнению исследователя, состояла в том, чтобы сами мальчишки убедили себя, что играть с запрещенной игрушкой нехорошо. Но как заставить их в таком возрасте отказаться играть с дорогим, работающим на батарейках, роботом?
  Во-первых, этого можно добиться угрозой наказания, т. е. с помощью внешнего давления. Другое дело, насколько эффективно и долго будет действовать угроза? Она действовала лишь до тех пор, пока мальчишки считали, что их могут поймать и наказать. Именно это Фридмен и предвидел. Уже через шесть недель, когда с детьми вместо самого Фридмена работала его ассистентка, которая не угрожала наказанием, 77% мальчишек захотели играть именно с роботом, который раньше был для них “запретным плодом”.
  Набрав другую группу мальчишек, Фридмен изменил тактику внушения. На этот раз он не запугивал их, а просто говорил им, что с роботом играть нехорошо. Этого было достаточно, чтобы мальчишки непосредственно после разговора не подходили к роботу. Но этого оказалось достаточно и спустя шесть недель. Произошло поразительное: несмотря на разрешение играть с любой игрушкой, большинство мальчишек избегало робота, хотя это была самая привлекательная игрушка. Только 33% из них выбрали для игры робота. Запрет в данном случае начинал действовать как социальная норма, предопределявшая поведение детей.
  Этот феномен эффективного запрета без угроз Фридмен объясняет тем, что вместо внешнего давления (угроз) у мальчиков возникало своего рода “внутреннее давление”, препятствующее нарушению запрета. Оно оказалось надежнее и действеннее угроз, поскольку “работало” даже в отсутствие того, кто запрещал играть с роботом. Иначе говоря, дети приняли личную ответственность за свое решение не трогать привлекательную игрушку. Они решили, что сами этого не хотят, а не кто-то извне их заставляет поступать таким образом. Следовательно, на их поведение оказывало влияние самосознание, а не внешнее принуждение.
  Внесем существенное уточнение. Дело в том, что в самосознание, наряду со стандартами поведения, входит также оценка своих способностей выстроить поведение в соответствии с этими стандартами. Исследования показали, что для американских студентов стандартом, образцом является независимое, нонконформистское поведение. Многие из них, в соответствии со своей Я- концепцией, могут противостоять давлению группы. Некоторые же, не уверенные в своей способности сопротивляться групповому давлению, проявляют конформизм, хотя в идеале хотят быть независимыми. А если человек не уверен в том, что он в состоянии достичь соответствия идеальному Я или долженствующему Я, то, как мы уже знаем, он испытывает беспокойство, тревогу, даже депрессию. Поэтому люди, осознающие свою неспособность следовать стандарту или идеалу, как правило, предпочитают вообще уклоняться от осознания себя и своего поведения. Более того, они стремятся даже избегать таких ситуаций, которые могут активизировать их самосознание.