На судебном разбирательстве при производстве экспертизы должна быть соблюдена процедура постановки вопросов перед экспертом [4, с. 41]. После того, как исследованы все обстоятельства, относящиеся к предмету экспертизы, председательствующий предлагает всем участникам судебного разбирательства представить в письменном виде вопросы эксперту. Поставленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства. Рассмотрев вопросы, суд своим определением (постановлением) устраняет те из них, которые не относятся к уголовному делу или компетенции эксперта, окончательно формулирует новые вопросы, после чего эксперт приступает к проведению экспертизы и составлению заключения [5, ст. 334].

При оценке допустимости заключения эксперта помимо соблюдения процессуального порядка и процессуальной формы экспертизы должно быть проверено также, не подлежит ли эксперт отводу, т.е. достаточно ли он компетентен и не заинтересован ли он в исходе дела. Многие из них имеют низкий уровень профессиональной подготовки, отягощенный поверхностным отношением к изучению и использованию в практической деятельности частных методик раскрытия и расследования преступлений, недостаточным использованием оптимальных форм организации этой работы, ее оперативно-розыскного, а также судебно-экспертного обеспечения [8, с. 90]. Если экспертиза проводится в экспертном учреждении, то непосредственно эксперта определяет руководитель этого учреждения (структурного подразделения), который хорошо осведомлен о специализации своих работников, и где все эксперты проходят в установленном порядке аттестацию по своей специальности. Поэтому практически основанием для отвода таких экспертов может служить лишь выявившаяся их личная заинтересованность в исходе дела.

Если при оценке заключения эксперта выяснится, что он подлежал отводу, заключение лишается всякого доказательственного значения, и по тем же вопросам должна быть проведена новая экспертиза, поручаемая другому эксперту или экспертам.

И наконец, оценивая допустимость заключения, необходимо проверить правильность его оформления, наличие всех необходимых реквизитов, указанных в законе.

Бывают случаи, когда отсутствует вводная или исследовательская часть, нет подписи эксперта или заключение подписано не тем лицом, которое указано в вводной части. Если экспертиза была комплексной, в заключении, как отмечалось выше, должно быть, кроме того, указано, какой эксперт какие исследования проводил и каждая часть исследования подписывается только теми экспертами, которые ее осуществили.

Важное значение для оценки заключения эксперта имеет допустимость объектов, исследовавшихся экспертом.

Недоброкачественность или неполнота фактических материалов, на которые опирается заключение, служит основанием несогласия с заключением. Если эксперт использовал, недостаточные материалы или же опирался на сомнительно установленные факты, а также односторонние сведения, то заключение его делается сомнительным [9, с. 96]. Поэтому всегда должна быть проверена процессуальная доброкачественность объектов экспертного исследования. Для этого нужно, прежде всего, установить, был ли законным способ их получения. Так, вещественные доказательства могут быть изъяты в ходе какого-то следственного действия (осмотра, обыска, выемки, освидетельствования) либо представлены кем-нибудь из участников процесса или посторонними лицами. Документы могут быть, кроме того, истребованы от учреждений, предприятий, организаций и должностных лиц.

Должен быть соблюден также процессуальный порядок получения следователем (судом) этих объектов. Особенно это относится к получению вещественных доказательств в ходе следственных действий. Если при этом были допущены существенные нарушения, ставящие под сомнение достоверность результатов следственного действия или ущемляющие права граждан, то вещественные доказательства могут быть признаны недопустимыми. А это, в свою очередь, как указывалось, влечет недопустимость и заключения эксперта по исследованию этих объектов. Показательно в этом отношении дело Лушникова, осужденного по ч. 1 ст. 328 УК. Приговор по этому делу был отменен Судебной коллегией Верховного Суда Республики Беларусь, которая указала в своем определении следующее. На предварительном следствии и в суде Лушников виновным себя не признал и утверждал, что во время обыска из кармана его дубленки были изъяты остатки просыпавшегося табака и разный мусор. Изъятое не взвешивалось и не опечатывалось. На экспертизу работники милиции направили другое вещество, у него гашиша не могло быть. Как видно из дела, обыск на квартире Лушникова был проведен до возбуждения дела, без санкции прокурора и в ночное время; обнаруженное вещество изъято, хранилось и сдано на экспертизу с нарушением порядка, установленного УПК. До возбуждения уголовного дела была назначена и проведена химическая экспертиза, согласно заключению, которой представленный на исследование образец содержит в своем составе гашиш. Поскольку указанные следственные действия проведены без возбуждения уголовного дела, т.е. в нарушение установленного уголовно-процессуальным законом порядка, полученные в результате их данные не могут являться доказательствами. Поэтому коллегия отменила приговор и все последующие судебные решения и производство по делу прекратила.

Как видно из этого примера, на допустимость объекта экспертного исследования влияет не только соблюдение правил его получения, но и надлежащее его хранение уже после изъятия. Оно должно исключать возможность подмены объекта, так как сомнение в подлинности объекта экспертного исследования также может повлечь недопустимость заключения эксперта [4, с. 45].

На допустимость объекта экспертного исследования влияет не только соблюдение правил его получения, но и надлежащее его хранение уже после изъятия. Оно должно исключать возможность подмены объекта, так как сомнение в подлинности объекта экспертного исследования также может повлечь недопустимость заключения эксперта [4, с. 44].

Однако надлежащее хранение объекта экспертного исследования весьма важно еще и в другом отношении. В ходе некоторых экспертных исследований устанавливается так называемый факт контактного взаимодействия нескольких объектов. Чаще всего такой вопрос решается в отношении комплектов одежды преступника и жертвы (по делам об изнасилованиях, убийствах и др.).

Если на исследуемых комплектах обнаруживаются многочисленные взаимопереходящие волокна-наслоения, образующие неповторимую совокупность, то с учетом их локализации, механизма переноса и других факторов эксперт может дать категорический вывод о том, что данные комплекты находились в непосредственном контакте. Например, по делу об изнасиловании малолетней девочки одежда потерпевшей включала двухцветное (в крапинку) пальто, две вязаных шапочки (трех- и четырехцветные), две пары рейтуз (одноцветные), две пары варежек (двух- и трехцветные), белье. На одежде обвиняемого были обнаружены волокна, однородные почти со всеми компонентами указанных вещей, на них, в свою очередь, обнаружены волокна, однородные с некоторыми предметами одежды обвиняемого. Такая совокупность взаимопереходящих волокон-наслоений, с учетом их локализации и механизма переноса, обоснованно признана экспертами уникальной и неповторимой и дан категорический вывод об имевшем место факт контактного взаимодействия.

Такого рода выводы бывают довольно сильной уликой. Однако она действует только при условии, что комплекты одежды не могли находиться в контакте вне события преступления. Если такая возможность не исключается (например, насильник и потерпевший были знакомы и незадолго до проверяемого преступления ехали вместе в автобусе), то факт контактного взаимодействия сильно обесценивается либо вообще его значимость может быть сведена к нулю.

Такой контакт вполне возможен и при хранении объектов уже после их изъятия. Поэтому должны быть четкие гарантии их раздельного хранения. В тех случаях, когда факт раздельного хранения такого рода объектов вызывает сомнение, заключение эксперта может быть также подвергнуто сомнению и даже полностью лишено всякого доказательственного значения [4, с. 45]. )