Объектом ложных показаний являются общественные отношения, исключающие получение органом дознания, следствия и судом недоорокачественнои доказательственной информации[41]. В некоторых случаях, когда в результате ложных показаний принимаются неверные правоприменительные решения, могут пострадать также интересы граждан[42].

Лжесвидетельство особенно опасно по делам с ограниченной доказательственной базой, где единственными доказательствами являются показания немногочисленных свидетелей (иногда даже одного), в связи с чем резко повышается вероятность вынесения неверного решения[43].

Необходимо отметить также, что результаты борьбы с этим деянием неудовлетворительны. Органы следствия, прокуратура и суды недооценивают опасность лжесвидетельства, редко возбуждают дела и привлекают виновных к ответственности[44]. Ранее одной из причин подобного поведения было то, что действовавшее уголовно-процессуальное законодательство затрудняло возбуждение уголовных дел. В соответствии с ч. 3 ст. 256 УПК РСФСР дела о ложных показаниях возбуждались судом одновременно с постановлением приговора по делу, по которому давались эти показания. Тем самым органы расследования и прокуратура были лишены возможности самостоятельно возбуждать дела, даже если факт ложных показаний был установлен в период расследования. В настоящее время это правило уже не действует — постановлением Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. № 1-П установлено, что суды вообще не должны возбуждать уголовные дела, в связи с чем ч. 3 ст. 256 УПК РСФСР признана противоречащей Конституции РФ. В новом УПК РФ отсутствует норма, ограничивающая возможность возбуждения таких дел на стадии расследования[45]. Но недооценка опасности лжесвидетельства осталась[46].

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 307 УК заключается в:

— заведомо ложном показании свидетеля,

— заведомо ложном показании потерпевшего,

— заведомо ложном заключении или показании эксперта,

— заведомо ложном показании специалиста;

— заведомо неправильном переводе.

Исходя из целей нашего исследования мы рассмотрим только ответственность свидетеля и потерпевшего.

Однако прежде необходимо определить сферу действия ст. 307 УК в зависимости от вида судопроизводства и содержания рассматриваемых дел. В соответствии с ч 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Однако это не значит, что уголовная ответственность наступает за ложную информацию, сообщаемую при осуществлении всех этих видов судопроизводства Безусловно, ст. 307 УК должна быть применена, когда ложная информация дается при расследовании и судебном рассмотрении уголовных и гражданских дел в судах общей юрисдикции (федеральных и мировых) и арбитражных судах.

Спорным оказался вопрос о распространении действия ст. 307 УК на конституционное судопроизводство Т. В. Кондрашова полагает, что Конституционный Суд РФ хотя и относится к органам судебной власти, но не разрешает уголовные, гражданские и административные дела по существу, а является органом конституционного контроля[47]. Из этого можно сделать вывод, что Конституционный Суд РФ не является частью правосудия и, следовательно, действия, нарушающие его нормальную работу, не могут считаться преступлениями против правосудия[48].

Однако с этим мнением согласиться нельзя Конституционный Суд РФ действительно осуществляет конституционный контроль, т е проверяет конституционность законов и других актов. Но в процессе этого контроля он в соответствии со ст. 96-100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»[49] рассматривает дела о конституционности законов по жалобам на нарушение прав и свобод граждан. Практически это жалобы граждан на судебные решения, основанные на законах, примененных по данному делу, и если Конституционный Суд РФ признает эти законы противоречащими Конституции РФ, то следует предписание о пересмотре дела компетентным органом. Имеется много примеров, когда Конституционный Суд РФ давал такие предписания Верховному Суду РФ, в результате пересматривались решения по уголовным и гражданским делам. Следовательно, Конституционный Суд РФ оказывает существенное влияние на разрешение конкретных дел и в этом отношении является органом правосудия.

Еще одно соображение в пользу такого вывода привел Ю И Кулешов в соответствии со ст. 63-64 указанного Федерального конституционного закона эксперты к свидетели, выступающие в Конституционном Суде РФ, приводятся к присяге и предупреждаются об ответственности за дачу соответственно заведомо ложных заключении или показании. Поэтому за дачу ложных заключении (показаний) они подлежат ответственности по ст. 307 УК, иначе предупреждение потеряло бы всякий смысл и юридическое значение. Однако пробелом в этом Федеральном конституционном законе является то. что в нем ничего не говорится о переводчиках, поэтому следует считать, что уголовная ответственность за заведомо неправильный перевод при рассмотрении дела в Конституционном Суде РФ не предусмотрена[50].

В ряде субъектов Федерации созданы и продолжают создаваться суды для проверки соответствия нормативных актов, издаваемых органами власти субъектов, их основным законам (Конституциям, Уставам и т. д.). Эти суды, в зависимости от наименования основного закона субъекта, называются соответственно конституционными или уставными и в соответствии с Федеральным законом от 31 декабря 1996 г «О судебной системе Российской Федерации» являются частью судебной системы Российской Федерации. По содержанию своей деятельности они аналогичны Конституционному Суду РФ, т е осуществляют конституционное (уставное) судопроизводство, но на территории не всей страны, а только определенного субъекта Федерации. В законах некоторых субъектов Федерации об уставных судах (например, в г. Санкт-Петербурге. Красноярском крае) указано, что по аналогии с Конституционным Судом РФ в эти суды могут вызываться эксперты и свидетели, причем они также приводятся к присяге и предупреждаются об ответственности за дачу заведомо ложных заключений или показаний. Из этого вытекает, что ст. 307 УК включает ответственность за дачу ложных заключений и показаний в конституционных и уставных судах субъектов Федерации.

Видом правосудия является административное судопроизводство, во время которого также может предоставляться ложная информация. По характеру нарушений и правовым последствиям административные проступки существенно отличаются от преступлений и гражданско-правовых деликтов. Поэтому за заведомо ложные показания свидетеля, заключение эксперта или заведомо неправильный перевод при рассмотрении дел об административно-правовых нарушениях предусмотрена не уголовная, а административная ответственность (ст. 17.9 КоАП), что исключает применение ст. 307 УК. Она не может также применяться за ложную информацию, предоставляемую в суды, которые не являются частью судебной системы (третейские суды, суды чести, товарищеские суды и др.).

Теперь необходимо изложить непосредственно признаки объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 307 УК, начав с первого вида деяния - заведомо ложных показаний.

В соответствии со ст. 56 УПК свидетелем по уголовному делу является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний, а потерпевший согласно ст. 42 УПК — это физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред.

Как указано в ст. 78-79 УПК, показания — это сведения, сообщенные потерпевшим или свидетелем в ходе досудебного производства (во время дознания или предварительного следствия) или в суде. Эти сведения сообщаются не только при допросе в узком смысле этого слова, но также и при производстве других процессуальных действий, когда свидетели или потерпевшие сообщают об известных им данных: на очной ставке, при опознании, проверке показаний на месте, следственном эксперименте (ст. 181, 192-194 УПК). )