Учет различных вариантов проявления неуважения к суду достаточно хорошо прослеживается во французском уголовном законодательстве. В ч 1 ст 434-24 УК этой страны устанавливается ответственность за оскорбление лица, заседающего в судебном подразделении, находящегося «при исполнении своих обязанностей или в связи с их исполнением», если это оскорбление направлено «на причинение вреда достоинству этого лица или уважению, которое надлежит оказывать той должности, которую он занимает». А в ч. 2 данной статьи подчеркивается, что наказание увеличивается, когда «оскорбление совершено в заседании какого-либо суда, трибунала или какого-либо судебного органа»[107]. Таким образом, совершение преступления во время судебного заседания в УК Франции рассматривается в качестве не конструктивного, а квалифицирующего признака состава преступления[108].

Преступление, предусмотренное ст. 297 УК, имеет формальный состав. Соответственно с момента совершения оскорбительных действий оно признается оконченным.

Субъект данного преступления не отличается какими-либо процессуальными признаками. Однако это вовсе не значит, что таковым может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. На наш взгляд, таким субъектом не может быть лицо, участвующее в отправлении правосудия, но вовсе не потому, что оскорбляющее достоинство участников судебного процесса поведение судей является редкостью или что такое поведение не является проявлением неуважения к той функции, которую они сами выполняют, а, следовательно, и к суду. Дело в том, как нам представляется, что оскорбительные высказывания судей по отношению к участникам процесса дают основание для квалификации действий вершителя правосудия по ст. 286 УК, так как свидетельствуют о явном выходе их за пределы предоставленных судьям полномочий, ведь подобные действия не дано совершать никому. Конституционное предписание о том, что достоинство личности охраняется государством и что ничто не может служить основанием для его умаления, в УПК РФ нашло, наконец, свои процессуальный аналог, приобрело статус процессуального принципа (ст. 9). Однако последний нуждается в подкреплении с помощью других положений.

Важным, в частности, представляется закрепление в уголовно-процессуальном законе правила о разъяснении участникам процесса и присутствующим обязанности воздерживаться от оскорбительных действий и высказываний и о предупреждении, об ответственности за подобные деяния. Не исключено, что удобнее всего это сделать в статье, посвященной открытию судебного разбирательства (ст. 261 УПК).

Указанное преступление может быть совершено только умышленно. Виновный осознает, что унижает честь и достоинство соответствующего участника процесса, что избранная им форма обращения с человеком является не принятой в обществе, что оскорбительные действия или высказывания одновременно являются проявлением пренебрежительного отношения к суду и осуществляемой им функции.

Названные специфичные для состава неуважения к суду признаки позволяют отличить это общественно опасное деяние от преступления, предусмотренного ст. 319 УК. Публичное оскорбление судьи должно квалифицироваться по данной статье, а не по ч. 2 ст. 297 УК, если оно хотя и было связано с выполнением судьей служебных обязанностей, но было осуществлено вне судебного разбирательства и не в связи с отправлением правосудия.В данном случае судья расценивается как представитель власти, не лицу осуществляющие правосудие.

3.2 Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя

На усиление ответственности за подрыв авторитета органов, задействованных в осуществлении задач правосудия, направлена и ст. 298 УК РФ, предусматривающая наказание за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, других лиц, участвующих в отправлении правосудия в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (ч. I), а также в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава и судебного исполнителя в связи с производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта (ч. 2). Дискредитация путем клеветнических измышлений лиц, являющихся носителями функции правосудия, расследования преступлений или исполняющих судебные акты, осложняет осуществление подобной деятельности, способна создать трудности в получении доказательственного материала ввиду недоверия к компетентным должностным лицам, спровоцировать участников процесса на заявление отвода судье, прокурору, лицу, производящему дознание. Вполне обоснованно некоторые авторы усматривают в данной разновидности клеветы угрозу дезорганизации правосудия[109]. Надо полагать, что подобными соображениями и руководствовался законодатель, выделяя клевету в отношении указанных в ст. 298 УК лиц в специальный состав[110].

В качестве основного объекта преступлений, предусмотренных в названной статье, в литературе верно называется авторитет суда, органов уголовного преследования или органов, исполняющих судебный акт[111]. Честь и достоинство упомянутых в ст. 298 УК лиц следует рассматривать в качестве дополнительного, всегда нарушаемого объекта рассматриваемого преступления. Следует также согласиться с утверждением, что данный вид клеветы способен причинить вред независимости суда и процессуальной самостоятельности судей, присяжных заседателей, прокуроров, следователей и т. д.[112]

Круг потерпевших от данного преступления ограничен в ч. 1 ст. 298 УК лицами, участвующими в отправлении правосудия, к которым относятся судьи, присяжные и арбитражные заседатели. В ч. 2 указанной статьи в качестве таковых названы прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, судебный пристав и судебный исполнитель.

Называя две категории потерпевших и производя в связи с этим дифференциацию ответственности за клевету в отношении названных в статье лиц, законодатель, можно предположить, принял во внимание важность функции правосудия, причинение вреда осуществлению которой было бы особо ощутимо с точки зрения охраны отношений, составляющих объект преступлений, включенных в гл. 31 УК. Однако сходного результата в принципе можно ожидать и от клеветы в адрес должностных лиц. упомянутых в ч. 2 ст. 298 УК, поскольку эти субъекты призваны содействовать осуществлению правосудия. Не случайно дифференциация пределов ответственности за преступления, предусмотренные в ч. 1 и 2 ст. 298 УК, является незначительной[113].

В юридической литературе правильно обращается внимание на наличие существенного сходства объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 298 УК, с признаками объективной стороны общего состава клеветы. При этом подчеркивается, что употребленный в анализируемой статье термин «клевета» идентичен по содержанию понятию, раскрытому в ст. 129 УК[114]. Представляется, что нет каких-либо веских оснований не соглашаться с подобным мнением.

В ч. 1 ст. 129 УК клевета определена как «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию». Соответственно и для вменения в вину лицу преступления, предусмотренного ст. 298 УК, важно установить как сам факт распространения сведений, так и наличие у этих сведений определенных свойств[115].

Клевета в отношении лица, участвующего в отправлении правосудия, должна быть связана с рассмотрением дел или материалов в суде, а в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя — с производством предварительного расследования либо исполнением судебных актов. Связь, о которой идет речь, может иметь предметный или мотивационный характер. В первом случае клевета своим предметом имеет заведомо ложные сведения, содержанием которых является деятельность по рассмотрению в суде материалов и дел по осуществлению предварительного расследования и исполнению судебных актов. Здесь мотивы и цели виновного не имеют значения (пока не встает вопрос о разграничении данного состава с заведомо ложным доносом). Во втором случае, когда содержанием клеветнических сведений не является соответствующего рода деятельность, именно мотивам и целям придается решающее значение. )