Собственность нарушила идиллию естественного состояния. Чтобы покончить со взаимной борьбой и нестабильностью, нужно было путем общественного договора создать гражданское общество или государство. Руссо продолжил традиции своих предшественников по теории общественного договора, но внес в нее одно принципиальное новшество. Руссо не считал, что общественный договор в равной степени отвечал интересам всех заключивших его людей.

В анархии, воцарившейся с появлением частной собственности, больше всех страдали и рисковали богатые. Они-то и сумели хитростью и обманом навязать большинству договор, который превращал бедных из противников богатых в их защитников, а правила, благоприятные для богатых, возводил в ранг закона. Основанные на равенстве нормы естественного права были попраны, ибо они противоречили интересам богатых. Большинство, введенное в заблуждение, согласилось организоваться под властью правительства и законов, с виду защищающих жизнь и собственность каждого, а на деле выгодных только имущим. «Таково, — пишет Руссо, — было или должно было быть происхождение общества и законов, которые связывали новыми путами слабых и придавали новые силы богатым, разрушая без возврата естественную свободу и устанавливая навсегда законы собственности и неравенства»[11].

2.2 Государство и народный суверенитет

Итак, то государство, начало которому положил общественный договор, предстает у Руссо не как торжество разума, а как результат обмана. В извечном споре о том, кому служит государство, интересам каждого или тем, в чьих руках находится власть, споре, который в платоновском «Государстве» ведут Сократ и Фрасимах, Руссо склоняется на сторону Фрасимаха. Но он идет значительно дальше. Он дает четкие социальные характеристики, рассматривая государство как форму и средство господства богатых и угнетения бедных. Исследователи справедливо отмечают в творчестве Руссо предмарксистские мотивы. Среди просветителей он первый поставил социальную проблему, увидев корень зла в противоречиях между богатыми и бедными.

Вступив в общественный договор, обманутый народ не сумел отстоять свою свободу. Его пассивность привела к деспотизму, при котором все сводится к закону силы, а следовательно, как бы вновь возвращается в естественное состояние. Но тирания не вечна, и гнев народа рано или поздно обрушится на деспота. «Одной только силой он держался, одна только сила его и низвергнет», — пишет Руссо. Его трактат проникнут радикализмом и ненавистью к угнетателям. Он таит в себе угрозу для общества, основанного на неравенстве и эксплуатации. На сей раз Дижонская академия не сочла возможным увенчать труд Руссо какой-либо наградой, но это нисколько не ослабило его общественного резонанса.

Обретя известность, Руссо во второй половине 50-х гг. меняет свой образ жизни. Суете светских салонов Парижа он предпочитает отшельничество и близость к природе. Успех обеспечивал Руссо приглашения в загородные имения французских аристократов и аристократок. Это избавляло знаменитого философа от забот о хлебе насущном и создавало идеальные условия для творчества, нарушавшиеся время от времени лишь ссорами с хозяевами.

В 1762 г. Руссо публикует не менее знаменитый трактат «Об общественном договоре, или Принципы политического права». В «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства» содержится историческая и критическая сторона его доктрины, он объясняет, что, как и почему произошло, каковы причины неравенства и тирании. В новом трактате речь идет о том, что должно быть, о справедливом политическом устройстве. Как добиться, чтобы, заключая общественный договор, народ не утратил, а приобрел власть и свободу? «Человек рожден свободным, между тем он везде в оковах», — пишет Руссо. «Если народ просто повинуется, он уничтожает себя, перестает быть народом». Руссо предлагает средство, как этого избежать. Задачу своего исследования он определяет следующим образом: «Найти такую форму ассоциации, которая защищала бы и охраняла совокупной общей силой личность и имущество каждого участника и в которой каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы, однако, только самому себе и оставался бы таким же свободным, каким он был раньше».

По Руссо, это возможно, только если верховная власть принадлежит совокупному народу. Объединившись в гражданское общество, государство, люди отказываются от своей естественной свободы в пользу общей воли, в которой каждый из них имеет равную долю, участвуя в ее формировании на одинаковых для всех основаниях. В общей воле находит выражение органическое единство государства, поглощающего вошедших в него по договору людей. «Вместо отдельной личности каждого договаривающегося, — пишет Руссо,— этот акт ассоциации немедленно создает моральное и коллективное целое, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голосов, целое, которое получает путем этого единого акта свое единство, свое общее я, жизнь и волю. Эта общественная личность, составленная путем соединения всех остальных личностей, получила в прежнее время название гражданской общины, а теперь называется республикой или политическим телом, которое именуется своими членами государством, когда оно пассивно, и сувереном, когда оно активно, державой — при сопоставлении ее с ей подобными. По отношению к участникам они коллективно принимают имя народа, а в отдельности называются гражданами, как участники суверенной власти, и подданными, как подчиненные законам государства». Создав в результате общественного договора новый организм, люди подчиняются его воле, выражающей интересы их всех. «До тех пор пока известное число соединившихся людей смотрят на себя как на одно целое, у них только одна воля, которая заботится о сохранении этого целого и об общем благе».

Общая воля, по Руссо, не тождественна воле всех, между ними «часто существуют большие различия». Общая воля отнюдь не всегда предполагает единодушное согласие. Оно возможно, только когда среди объединившихся царят мир, единение и равенство. «Но когда общественные узы начинают ослабевать, когда частные интересы оказывают свое воздействие и маленькие общества начинают влиять на большое, — общий интерес затуманивается и находит себе противников: в голосованиях нет больше единогласия; общая воля не есть уже воля всех; возникают противоречия, споры и самое лучшее мнение не проходит без пререканий». Руссо пишет, что «есть только один-единственный закон, который по своей природе требует всеобщего согласия»: это общественный договор, потому что гражданская ассоциация есть «наиболее добровольный акт в мире». «Кроме этого первоначального договора решение большинства обязывает всех остальных: это последствие самого договора». Таким образом, общая воля выявляется путем голосования. Это воля большинства. Но Руссо настаивает на непременном участии в голосовании всех граждан и строгом учете голосов, ибо иначе всеобщность воли нарушается[12].

Другое требование при определении общей воли заключается в том, чтобы все участники договора об ассоциации выражали свое мнение непосредственно. Руссо отвергает осуществление высшей власти через представителей. Суверенитет, т. е. право законодательствовать, пребывает только в народе. Он не может быть никому доверен. Точно так же он не может быть поделен между какими-то органами. Руссо иронизирует по поводу британской Конституции, которая представлялась Монтескье воплощением свободы. «Английский народ, — пишет он, — считает себя свободным, он сильно ошибается, он свободен только во время выборов депутатов парламента. Как только они избраны, он становится рабом. Но то, как он пользуется своей свободой в эти краткие моменты, заслуживает того, чтобы он ее потерял». Помимо парламентов препятствием для выявления общей воли служат и всевозможные организации, объединения, стоящие между гражданами и государством. Каждая такая организация лишает гражданина свободы, навязывает ему свое мнение. То, что в рамках этой организации в соответствии с той же процедурой всеобщего голосования выступает как общая воля, применительно к целому, к государству, представляет частную волю и частный интерес. «Чтобы получить проявление общей воли, очень важно, следовательно, чтобы в государстве не было отдельных обществ и чтобы каждый гражданин решал вопросы только по своему усмотрению». )