Кассационной инстанцией для народных судов явились областные суды. В то же время в 1934 г. была расширена подсудность областных судов как судов 1-й инстанции. В связи с ликвидацией судебных коллегий ОГПУ и передачей их дел общим судам в областных (краевых) судах были созданы специальные коллегии (из трех постоянных судей) для рассмотрения таких дел. С упразднением окружных органов власти и управления были упразднены окружные суды. Устанавливалась трехзвенная система — народный суд, областной суд, Верховный суд союзной республики.

В июне 1933 г. реорганизована Прокуратура СССР, утверждено Положение о Прокуратуре СССР. На нее возлагались: надзор за соответствием постановлений и распоряжений ведомств СССР и союзных республик и местных органов власти Конституции СССР и всему союзному законодательству; возбуждение уголовного преследования и поддержка обвинения во всех судебных инстанциях; надзор за законностью и правильностью действий ОГПУ, милиции и ИТУ; а также общее руководство деятельностью прокуратуры в союзных республиках. Органы прокуратуры и следствия были выделены из системы НКЮ союзных и автономных республик и переданы в непосредственное подчинение Прокуратуры СССР.

Логическим завершением мероприятий по учреждению командно-административной системы явилось учреждение 10 июля 1934 г. НКВД СССР. В его составе были образованы: Главное управление государственной безопасности, Главное управление милиции, Главное управление пограничной и внутренней охраны, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений (ГУЛАГ), Отдел актов гражданского состояния и административно-хозяйственное Управление, а также Главное управление пожарной охраны. В РСФСР введен институт уполномоченных НКВД СССР.

Именно в эти годы в области уголовного и уголовно-процессуального законодательства произошли серьезные деформации, ужесточившие наказание и полностью разрушившие гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. Как уже отмечалось, по мере того как во второй половине 20-х гг. стали брать вверх командно-приказные методы управления, все отчетливее обозначился отход от прежней уголовной политики, а затем и полный отказ от нее. Ставка на репрессии в ходе мирного строительства возобладала уже в конце 20-х гг. при применении чрезвычайных мер во время хлебозаготовительной кампании. Эта ставка на репрессии еще более усилилась и стала доминирующей в первой половине 30-х гг.[2]

§ 2. Право в первой половине 30-х годов

1) Уголовное право и уголовный процесс

Общая тенденция развития государства и права — усиление централизации — отразилась и на развитии уголовного права. Возрастает роль общесоюзного законодательства. В 1926-1929 гг. уголовно-правовые нормы создавались в большей мере союзными республиками, и до 1930 г. было принято всего 48 общесоюзных актов, относящихся к уголовному праву. Начиная с 1930 г. на первый план выступает уголовное законодательство Союза ССР.

В связи с этим, прежде всего, назовем Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», вошедшее в историю уголовного законодательства как закон от 7 августа 1932 г. Он был принят по инициативе Сталина. Постановление резко усилило наказание за хищение социалистической собственности, не разграничивая мелкие и крупные хищения. Этот закон независимо от характера и значимости похищенного имущества в виде наказания устанавливал расстрел с конфискацией имущества. Лишь при наличии смягчающих вину обстоятельств суд имел право назначить виновному наказание в виде лишения свободы на срок не менее 10 лет.

Вслед за законом от 7 августа 1932 г. были приняты другие законодательные акты, направленные на ужесточение репрессий и разрушение гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве.

Следующим документом было принятое ЦИК и СНК СССР Постановление «О борьбе со спекуляцией», согласно которому за спекуляцию продуктов сельского хозяйства и промтоварами назначалось лишение свободы от 5 до 10 лет без применения амнистии. В нем так же, как и в первом законе, отсутствовали разграничения между мелкими, средними и крупными делами. Это порождало применение несправедливых репрессий. В Мордовии, например, в 1933 г. привлекали к уголовной ответственности 388 человек, в 1934 г. — 446. 8 декабря 1933 г. принимается Постановление ЦИК и СНК СССР «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции», в котором выпуск таковой объявлялся тяжким преступлением. Руководство и административно-технический состав наказывались на срок не менее 5 лет.

Закон от 8 июля 1934 г. «О дополнении положения о государственных преступлениях статьями об измене Родины» устанавливал, что в случае побега или перелета за границу военнослужащего совершеннолетние члены его семьи, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные места Сибири на 5 лет. Эти нормы противоречили демократическим принципам уголовного права. Тогда же, 10 июля 1934 г., было принято решение об образовании при НКВД СССР Особого совещания, деятельность которого непосредственно связывалась с проведением массовых репрессий.

Особо выделим Постановление ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», получившее название «Закон 1 декабря 1934 г.». Это постановление было подготовлено по поручению Сталина в спешном порядке, в течение нескольких часов после сообщения об убийстве С. М. Кирова. Этот чрезвычайный закон явно противоречил принципам справедливости и гуманности, предписывал заканчивать следствие по делам о терактах в 10-дневный срок, рассматривать дела в суде без участия общественного защитника, не допускать кассационного обжалования и ходатайства о помиловании, расстрел приводить в исполнение немедленно после оглашения приговора.

Те же изменения (речь идет об ужесточении) нашли отражение и в процессуальном праве. 7 июля 1934 г. вышло Постановление Пленума Верховного суда СССР «О необходимости строжайшего соблюдения судами уголовно-процессуальных норм», но в нем указывалось на большое количество оправдательных приговоров и частые отмены приговоров за недоказанностью обвинений и отсутствием состава преступлений.

В конце 1927 г. в стране возник кризис хлебозаготовок как результат рыночных колебаний, а не как отражение падения сельскохозяйственного производства, а тем более социального кризиса в деревне. Конечно, сокращение государственных заготовок хлеба создавало угрозу планам промышленного строительства, осложняло экономическое положение, обостряло социальные конфликты и в городе и в деревне. Сложившаяся в 1928 г. обстановка в стране требовала взвешенного подхода.

Но сторонники Сталина, только что добившиеся большинства в политическом руководстве, не проявили государственной мудрости в понимании принципов политики по отношению к крестьянству. Больше того, они пошли на прямой отказ от этих принципов, на слом нэпа и широкое применение чрезвычайных мер, т. е. насилие над крестьянством, атому предшествовала поездка Сталина в Сибирь в январе 1928 г. За 22 дня Сталин объехал всю Сибирь и многократно выступал перед активом. В этих выступлениях он и провозгласил отказ от нэпа в деревне: «Излишки хлеба у крестьян не закупать, а изымать. Всех сопротивляющихся судить и отправлять в ссылку». Прокуроров и судей, стоящих на позиции законности, Сталин оскорбительно обозвал «нахлебниками кулаков» и потребовал «их убрать и заменить другими». В этот период выдвигается лозунг «усиления классовой борьбы по мере продвижения к социализму». Заговорили о кулацком терроре. И официальная статистика тех лет свидетельствует, что хотя террористические акты и имели место, но не в таких масштабах, как писали в литературе. Есть данные, свидетельствующие, что в 1926-27 гг. судами РФ всего рассмотрено 26 дел, в 1928 г. — 36, смертельные исходы терактов просматриваются в 48 случаях, покушение на убийство — в 4, избиение — в 3 случаях. В последующие годы количество возбужденных дел о террористических актах в стране возрастало. )