Угроза при корыстно-насильственных преступлениях должна быть реальной, а также содержать в себе возможность или неизбежность немедленного применения соответствующего воздействия или в течение небольшого промежутка времени и, естественно, служит средством обеспечения хищения имущества потерпевшего либо иных лиц, а также его удержания.

Формой выражения угроза может быть самой различной:

устной;

письменной;

жестами;

демонстрацией предметов и т.д.

При этом должны оцениваться в совокупности все обстоятельства дела:

время совершения преступления;

количество нападавших;

их (его) физические данные;

характер предметов, используемых преступником;

содержание действий виновного, которые должны реально восприниматься жертвой, как потенциально опасные для своей жизни и здоровья.

Иначе говоря, для признания угрозы в качестве нормообразующего элемента корыстно-насильственных посягательств, она должна быть реальной, наличной и персонифицированной, на что справедливо указывало множество авторов, специально исследовавших проблему угроз в уголовном праве [36. с.15].

Как уже отмечалось, объективная сторона корыстно-насильственных посягательств не исчерпывается лишь деянием, но и предполагает учет наступивших общественно опасных последствий. Реальная тяжесть последствий, т.е. ущерба, причиненного конкретным преступлением, представляется одним из важных факторов, обусловливающих общественную опасность преступления, меру возможного наказания за него. В этой части можно отметить, что законодатель дифференцирует ответственность виновных в зависимости от того, превышает ли стоимость похищаемого имущества 500 МРП (крупный размер). Такой подход вполне оправдан и должен, по-нашему мнению, сохраняться и в будущем.

Еще одним признаком объективной стороны рассматриваемых деяний является причинная связь между деянием и последствиями. Она выступает как необходимое условие уголовной ответственности в материальных составах преступлений.

Причинная связь – объективно существующая связь между действием и последствием, при котором первое с необходимостью порождает второе.

Существуют три критерия причинной связи, которые необходимо установить применительно к составам корыстно-насильственных посягательств.

Первый – критерий временной, т.е. действия с корыстной целью совершения должны по времени предшествовать причинению ущерба собственнику или иному законному владельцу имущества.

Второй – критерий возможности, что означает, что при определении наличия причинной связи следует установить, могли ли действия виновного повлечь причинение материального ущерба или по своему характеру причинить его не могли.

Третий – критерий неизбежности, который предполагает установление того факта, что именно конкретные действия виновного причинили ущерб собственнику или иному владельцу имущества.

Субъектом рассматриваемых преступлений является физическое лицо, совершившее данное деяние и способное нести за него уголовную ответственность. Согласно ст. 15 УК РК возраст, с которого наступает уголовная ответственность за совершение грабежей, разбоев и вымогательств, установлен в 14 лет.

Каждое из рассматриваемых преступлений является умышленным, при совершении которого вина преступника выражается только в виде прямого умысла. Совершая их, виновные сознают общественно опасный характер своих целенаправленных действий, предвидят общественно опасные последствия этих действий в виде нанесения ущерба собственнику или иному лицу и желают наступления такого ущерба. В этом проявляется единство сознания и воли виновного, являющееся необходимым условием наличия субъективной стороны грабежа и разбоя.

Что касается цели, то соответствующие требования законодатель выразил в п. «в» ч. 3 ст. 179 УК РК, согласно которой повышенную уголовную ответственность должны нести лица, которые совершили разбой «с целью хищения имущества в крупном размере».

Аналогичный подход, как представляется, должен быть применен и при формулировании положений о размере причиняемого ущерба в меньшем или сходном размере, в том числе при совершении грабежа. Это позволит решить весьма важную практическую задачу, которая заключается в возможности выбора предмета доказывания при совершении корыстно-насильственных преступлений. Им может стать либо размер похищаемого имущества либо цель похищения имущества в том или ином размере.

Расширив, таким образом, возможности усиления уголовной ответственности за корыстно-насильственные преступления, можно создать предпосылки для общепревентивного воздействия уголовного закона.

Редакционно данное требование к цели совершаемых деяний должно быть выражено в единственном числе, а именно «с целью хищения имущества в крупном размере».

Установление мотива имеет важное значение для выявления причин и условий, способствующих его совершению, которые необходимо устранить. Сам мотив не относится к обязательным признакам субъективной стороны рассматриваемых преступлений.

Таким образом, те формы корыстно-насильственных посягательств, при которых действия виновных ограничиваются лишь угрозами насилием, а также насилием, не опасным для здоровья, можно было бы именовать «грабежом», а посягательства, сопряженные с насилием, опасным для жизни, в свою очередь, называть «разбоем».

Это, в свою очередь, будет в большей мере отвечать потребностям уголовно-правовой борьбы с данной категорией преступлений, в том числе, добиться большей ясности в понимании требований закона об условиях правомерной защиты от корыстно-насильственных посягательств.

Оценивая квалифицирующие обстоятельства, которые применительно к рассматриваемым составам играют роль отягчающих, следует заметить, что их наличие позволяет решить важнейшую теоретико-прикладную задачу – обеспечить на законодательном уровне дифференциацию уголовной ответственности виновных, учесть различную общественную опасность того или иного проявления корыстного насилия. Изучение роли, равно как и содержания этих обстоятельств, может составить предмет самостоятельного уголовно-правового и криминологического исследования.

Тем не менее, нельзя не заметить, что законодатель безразлично относится к тому, кто является жертвой корыстно-насильственного преступления, кому принадлежит имущество и кто непосредственно подвергается насилию. Поэтому выделение из общего числа корыстно-насильственных преступлений тех, где потерпевшим и жертвой выступает женщина, имеет не столько уголовно-правовую, сколько криминологическую значимость. )