Принципиально важным было положение о сосредоточении в руках Советского государства основных орудий и средств производства, установление жесткого государственного контроля над торговым оборотом и т.п., — в конце концов, отказ от основных принципов частного права. Характерны в этом плане замечания Ленина в адрес Народного комиссариата юстиции РСФСР. В частности, он подчеркивал: «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства являются публично-правовыми, а не частными. Мы допускаем капитализм только государственный. Отсюда — расширить применение государственного вмешательства в «частноправовые отношения», расширить право государства отменять «частные» договоры, применять не «гражданские правоотношения», а наше революционное правосознание .».

Авторы проекта Гражданского кодекса к этим указаниям прислушивались, однако времена единодушного одобрения еще не настали и Совнарком, вопреки предложениям Ленина, исключил из проекта ГК упоминание о праве государства вмешиваться в частноправовые отношения. Тем не менее, в конечном итоге указание было выполнено. Гражданский кодекс РСФСР, принятый 31 октября 1922 г., был введен в действие с 1 января 1923 г. Он служил образцом для Гражданского кодекса УССР, который обсуждался и был принят с опозданием приблизительно на месяц, — утвержден 16 декабря 1922 г., введен в действие с 1 февраля 1923 г.

3. Гражданский кодекс УССР 1922 г.

Гражданский кодекс УССР 1922 г. был похож на ГК РСФСР не только идеологической и методологической основой, но также структурой и содержанием. Как тот, так и другой состояли из одинаковых разделов: Общая часть, Вещное право, Обязательственное право, Наследственное право. Количество статей также практически совпадало: 435 статей Гражданского кодекса УССР против 436 — ГК РСФСР. Не отличались структура разделов и их наименование.

Общая часть содержала нормы, посвященные субъектам, объектам права, соглашениям как основному средству установления, изменения или прекращения гражданских правоотношений, исковой давности.

Субъектами гражданского права признавались как физические лица, так и организации (юридические лица). Гражданскую правоспособность могли иметь почти все физические лица, однако статьи 1 и 4 содержали возможность ограничения «по суду в правах». В интерпретации одного из редакторов ГК РСФСР, А.Г. Гойхбарга, это означало, что правоспособность является лишь условно предоставленной способностью, ограничение которой возможно не только в общей форме законодателем, но и в отдельных случаях гражданским судом — в силу ст. 1 ГК. Как отмечал П.И. Стучка, «Можно сказать, что вся наша советская наука гражданского права базируется на этой статье 1 да еще статье 4»2.

Объектами гражданских прав могло быть лишь имущество, не изъятое из гражданского оборота. При этом перечень изъятого из оборота имущества был довольно значительным: промышленные, транспортные и прочие предприятия в целом; оснащение промышленных предприятий, подвижный состав железных дорог, морские и речные суда и летательные аппараты; сооружения коммунальные; строения и т.д.

Значительное внимание было уделено регламентации сделок, которые определялись как действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Сделки могли быть односторонними или взаимными (взаимные сделки — договоры). Кодекс детально регламентировал условия заключения, форму сделок и последствия признания их недействительными.

Правила об исковой давности были довольно типичными, однако для государственных, кооперативных и общественных предприятий и организаций предполагался ряд исключений — ст. 44 и др.

Раздел «Вещное право» включал нормы, посвященные праву собственности, праву застройки и залогу.

Статья 52 упоминала о собственности: государственной (национализированной и муниципализированной), кооперативной, частной. В соответствии со ст. 54 предметом частной собственности могло быть всякое имущество, не изъятое из частного оборота. Решение, в общем, довольно демократическое. Однако если сравнить данную норму с ограничениями, установленными ст.ст. 22, 24 ГК, то окажется, что в совокупности со ст.ст. 55, 56 они лишают предпринимателя возможности осуществлять любую заметную деятельность, основанную на его инициативе, предприимчивости и самостоятельной воле. Другими словами, право частной собственности настолько сужено, что, в конечном результате, его можно считать существующим лишь в виде исключения.

Для защиты права собственности предполагался виндикаци-онный иск. Возможно было также требование устранения всяких нарушений права собственности, хотя бы они и не были связаны с лишением владения. При этом было установлено важное исключение из общего правила: бывшие собственники, имущество которых было экспроприировано на основе «революционного права» или вообще перешло во владение трудящихся до 24 августа 1922 г., не имели права требовать возвращения этого имущества (примечание к ст. 59). Таким образом, независимо от наличия правовых основ лишения имущества в первые годы советской власти, бывшие собственники не имели шансов возвратить его. Вместе с тем для защиты права государственной собственности применялась ничем не ограниченная виндикация (ст. 60). Интересно, что неограниченная виндикация (для ограниченного круга субъектов) обосновывалась сентенцией критикуемого римского права — «где я (собственник) нахожу свою вещь, там я ее виндицирую (отбираю)». (С.Н. Ландкоф).

Кроме права собственности, Гражданский кодекс предусматривал право застройки и залог имущества, которые были, по своей сути, правами на чужие вещи.

Право застройки определялось как право возведения на государственной земле строения и пользование им вместе с земельным участком на протяжении обусловленного срока (ст.ст. 71- 84). Позднее эти статьи были упразднены, а вместо них внедрение норм, закрепляющих право бессрочного пользования земельными участками для возведения на них зданий на правах собственности жилищно-строительного кооператива.

Залог имущества не мог не быть ограниченным в связи с сужением круга объектов частных прав. Поэтому ипотека не предусматривалась. Существовал также ряд ограничений относительно предмета залога (ст. 87). Вне этих ограничений право залога было довольно типичным: допускался залог вследствие договора или специального указания закона, возможным был перезалог, в отдельности обуславливался залог долговых требований, зданий, морских торговых судов, товара в обороте и т.п. Как правило, заложенное имущество передавалось залогодержателю. Исключение из общего правила было сделано для зданий, а также других случаев, предусмотренных соглашением сторон (ст. 92). Следует отметить, что залог зданий напоминал по внешним признакам ипотеку, однако последняя, как отмечалось выше, принципиально не допускалась в советском гражданском обороте.

Раздел «Обязательственное право» состоял из тринадцати глав, однако фактически нормы его были сгруппированы в четыре неравноценных по объему блока: общие положения (гл. I); обязательства, возникающие из договоров (гл. II—XI); обязательства, возникающие вследствие безосновательного обогащения (гл. XII); обязательства, возникающие вследствие причинения другому вреда (гл. XIII). В свою очередь договорные обязательства имели свою «общую» и «специальную» части.

Интересно отметить, что структура и методология этого раздела ГК УССР (как и других советских гражданских кодексов) очень напоминали книгу II Немецкого гражданского кодекса. Много общего было и в их содержании.

Обязательство определялось как отношение, вследствие которого одно лицо (кредитор) имеет право требовать от другого лица (должника) совершения определенного действия, в частности, передачи вещей или уплаты денег, или воздержания от действий (ст. 107).

Особое внимание отводилось договорным обязательствам. В соответствии со ст. 130 договор признавался заключенным, если стороны пришли к соглашению по всем существенным его условиям. Существенными признавались — предмет договора, цена, срок, а также все те условия, «в отношении которых по предшествующему заявлению одной из сторон может быть достигнуто соглашение». Подробно определялся порядок заключения договоров и момент возникновения договорных обязательств. )