После того, как была введена, а затем и усилена административная ответственность за мелкое хулиганство, к уголовной ответственности за хулиганство стали привлекать преимущественно в тех случаях, когда нарушение общественного порядка было соединено с насилием над личностью. Более того, применение насилия, повлекшего телесные повреждения, давало основание квалифицировать хулиганство как злостное, путём толкования оценочного признака "особая дерзость".

Когда практика столкнулась с необходимостью отграничивать хулиганство от преступлений против личности, в основу отграничения были положены хулиганские побуждения. Официальное толкование этого понятия было дано применительно к п. "б" ст. 102 УК РСФСР 1960 г., где, как отмечено, впервые прямо устанавливалась ответственность за убийство из хулиганских побуждений.

Убийство из хулиганских побуждений характеризуется как "убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.

В дальнейшем, несмотря на продолжающиеся изменения формулировки состава хулиганства в законе, понятие хулиганских побуждений обрело стабильность и используется теперь не только при квалификации убийства, но и других преступлений.

Для квалификации преступлений против жизни и здоровья, совершённых из хулиганских побуждений, существенное значение имеет определение этого понятия в п. 12 упомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г.[12] под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода. При этом для правильного установления указанных побуждений в случае совершения виновным насильственных действий в ходе ссоры либо драки судам необходимо выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода к совершению противоправных действий. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений.

Ещё до принятия УК 1996 г. сложилась такая практика, что статья о хулиганстве (ст. 206 УК 1960 г.) стала применяться как норма, направленная на защиту не только общественного порядка, ущерб которому трудно ощутим, но и на защиту личности, ущерб которой всегда можно установить и измерить. Отграничение хулиганства от смежных преступлений против личности проводилось только по наличию (или отсутствию) хулиганских побуждений. Об этом свидетельствуют многочисленные материалы судебной практики, в том числе опубликованные. В то же время всё реже приходилось сталкиваться с хулиганством как уголовным преступлением, если оно не было связано с насилием над личностью. Проект УК 1996 г. исходил, по утверждению его разработчиков, "из приоритета прав человека перед иными правоохраняемыми интересами, в связи с чем во главу угла поставлена уголовно-правовая охрана личности". В соответствии с этим концептуальным положением, учитывая наметившуюся тенденцию к либерализации ответственности за нетяжкие преступления, была реформирована и норма о хулиганстве.

Часть 1 ст. 213 УК РФ в первоначальной редакции гласила: "Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества". Поскольку убийство и причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью из хулиганских побуждений были предусмотрены и в самостоятельных нормах, то на долю ст. 213 оставлены были только легкий вред здоровью и побои, если эти действия совершались из хулиганских побуждений. По этому пути пошла и судебная практика. Для окончательного решения проблемы соотношения насилия и хулиганства оставалось совсем немного: поставить проблему с головы на ноги. Что и было сделано Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ.[13] Теперь насилие не рассматривается как факультативный признак состава хулиганства. Насилие составляет общественно опасную сущность посягательства, объектом которого является личность. А хулиганские побуждения усиливают опасность деяния и выступают в роли квалифицирующего признака в ст. ст. 105, 111, 112, 115,116. Такая конструкция представляется более логичной и обеспечивающей первостепенную защиту жизни и здоровья.

Выведение за рамки состава хулиганства насилия над личностью сделало весьма проблематичной квалификацию хулиганства как совершённого "с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия". Во-первых, применение оружия предполагает его использование по прямому назначению как "предмета, предназначенного для поражения живой или иной цели". Во-вторых, как указал Пленум Верховного Суда РФ, под применением оружия и т. п. следует понимать "умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия".

В-третьих, раскрывая понятие предметов, используемых в качестве оружия, Пленум называет "любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека".

Названные три тезиса свидетельствуют о том, что применение оружия и насилие над личностью неразрывно связаны. Однако, поскольку конкретные виды насилия, совершённого из хулиганских побуждений, теперь квалифицируются по статьям о преступлениях против личности, признак применения оружия не может быть вменён. Применение оружия или иных предметов не рассматривается и не рассматривалось прежде в качестве квалифицирующего обстоятельства при убийстве или причинении вреда здоровью. Если же одновременно с насилием над личностью из хулиганских побуждений были совершены какие-то другие действия, грубо нарушившие общественный порядок, то при наличии реальной совокупности со ст. 213 в принципе возможно рассмотреть вопрос и об оценке применения оружия в рамках состава хулиганства. Стоит снова подчеркнуть, что посягательство на жизнь и здоровье, совершённое из хулиганских побуждений, не даёт оснований для квалификации по ст. 213 УК. Не является хулиганством и само по себе применение оружия. В действующем УК есть около десятка составов преступлений (не берём в расчёт преступления против военной службы), где в качестве квалифицирующего признака предусмотрено применение оружия (ст. ст. 126,127,162,205,206,211,212,227,286). Для вменения признака необходимо установить, в чём заключалось хулиганство (не подпадающее под признаки преступлении против жизни и здоровья и других преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений). А затем оценить характер применения оружия с точки зрения способа и мотива действия, учитывая рекомендации Пленума Верховного Суда РФ.

А. вступил в конфликт с работниками автосервиса по поводу, как он полагал, некачественного ремонта его автомобиля. Исчерпав свои аргументы, и не добившись результатами в помещении автосервиса, прицельным выстрелом из охотничьего ружья разбил монитор компьютера и ушёл, пригрозив, что если его требования не будут удовлетворены, он снова придёт и "всех перестреляет". Он был привлечён к уголовной ответственности по ст. ст. 213 и 119 УК за хулиганство с применением оружия и угрозу убийством. В суде дело по ст. 213 было прекращено ввиду отсутствия признаков хулиганства. Конфликт возник на почве бытовой ссоры. хулиганский мотив не установлен. Дело по ст. 119 было прекращено в связи с примирением сторон и добровольным возмещением ущерба за разбитый монитор. Накопленный практикой многолетний опыт разграничения хулиганства и преступлений против личности может служить теперь для квалификации преступлений против жизни и здоровья, совершённых из хулиганских побуждений. Есть смысл остановиться лишь на тех трудностях, которые встречаются на этом пути, и рассмотреть наиболее типичные ошибки правоприменительной практики. )