В практике высших судебных органов неоднократно предпринимались попытки дать разъяснение признаков организованной группы, которое позволило бы более четко отграничить таковую от других объединений. Так, пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 февраля 2000 г. № 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе"[97] определил, что организованная группа отличается высокой степенью организованности, распределением ролей, а также наличием организатора. В руководящих постановлениях Верховный Суд РФ также разъяснял признаки организованной группы, указывая на то, что ее отличительной чертой является тщательная подготовка и планирование преступления, распределение ролей между соучастниками и т. п.[98], а также стабильность состава, тесная связь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее осуществления и количество совершенных преступлений[99].

Однако следует согласиться с мнением тех ученых, которые утверждают, что содержание такого признака организованной группы, как устойчивость, не может интерпретироваться однозначно, а поэтому он не вносит ясности в понятие этого вида преступного объединения[100]. Хотя некоторыми авторы делают попытку разобраться в этом понятии и предлагают под признаком устойчивости подразумевать умысел соучастников на совершение нескольких преступлений или даже одного, но требующего тщательного планирования совместных действий, распределения ролей между участниками, оснащения их орудиями, средствами, техникой, а равно наличия организатора или руководителя группы[101]. Полагаем, что данное разъяснение также не дает четкого представления об устойчивости организованной группы.

Содержание системы признаков организованной группы, достаточного представления о данном виде криминального сотрудничества ни в теории уголовного права, ни на практике применения уголовного закона не сложилось.

Исходя из современных научных представлений о данной форме преступных объединений и руководящих разъяснений высших судебных органов РФ, нам представляется возможным выделить отдельные признаки совершения неправомерного доступа к охраняемой законом информации организованной группой. Такая группа должна отличаться наличием организатора или руководителя. Именно организатор, как справедливо отмечают Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов, создает группу, осуществляет подбор соучастников, распределяет роли между ними, устанавливает дисциплину и т.п., а руководитель обеспечивает целенаправленную, спланированную и слаженную деятельность как группы в целом, так и каждого ее участника[102].

В организованную группу могут входить лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях, а также должностные лица, равно как и иные служащие. Участие таковых в организованной группе может заметно облегчить подготовку и совершение неправомерного доступа к компьютерной информации, а также сокрытие этого преступления. При этом использование ими своего служебного положения в целях непосредственного совершения этого преступления либо в целях содействия другим участникам организованной группы в совершении неправомерного доступа должно учитываться при назначении им наказания.

В отличие от участников преступной группы лиц, действующей по предварительному сговору, отдельные участники организованной группы могут быть не только соисполнителями преступления, но и выполнять функции организатора либо пособника. Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, их действия должны квалифицироваться как соисполнительство при совершении преступления организованной группой (по ч. 2 ст. 272 УК РФ) без ссылки на ст. 33 У К РФ. Однако при совершении неправомерного доступа к компьютерной информации организованной группой, как и при совершении других преступлений в соучастии указанного вида, все же возможно и сложное соучастие. Например, когда лицо, не являющееся участником организованной группы, выступает пособником совершения такого деяния, в частности, оказывая помощь участникам организованной группы путем предоставления необходимой для совершения преступления информации.

3.2 Совершенствование мер уголовного - правовой борьбы с преступлениями в сфере компьютерной информации

Человечество вступило в новую эпоху - эпоху информационного общества. Информационные технологии - принципиально новый инструмент, одновременно и созидательный, и разрушительный. Вместе со стремительным ростом числа персональных компьютеров и пользователей глобальной сети Интернет (только за период 1998-2005 гг. число пользователей сети возросло со 143 миллионов человек до 2 милиардов) растет и количество преступлений, совершаемых с использованием вычислительной техники (компьютерных технологий)[103].

Информационные отношения в целом достаточно успешно регулируются российским законодательством. Серьезной проблемой остается, на наш взгляд, именно криминализация деяний, сопряженных с компьютерными технологиями. Введение в УК РФ гл. 28 - Преступления в сфере компьютерной информации, по нашему мнению, проблемы не снимает, появляется лишь видимость ее решения. Данная глава, на наш взгляд, крайне несовершенная, а главное - в ней идет речь о преступлениях, совершаемых в отношении средств компьютерной техники и информации, но не преступлений, совершаемых с их использованием[104].

Следует отметить, что именно такой подход складывался во время обсуждения проекта Закона РСФСР "Об ответственности за правонарушения при работе с информацией"[105], где речь с самого начала шла о правонарушениях, объектом которых являлись информационные системы и информация как таковая.

Из-за своей специфической природы и повышенной социальной опасности компьютерные преступления практически с момента своего появления анализировались криминологами, криминалистами и специалистами в области компьютеров с различных точек зрения, однако до сих пор не выработано единого взгляда на данный вид преступлений.

Условно точки зрения специалистов в данной области можно разделить на две группы:

1. Компьютерные преступления представляют собой самостоятельный вид преступной деятельности.

2. Компьютерных преступлений как самостоятельного вида нн существует, их следует рассматривать лишь как квалифицирующий признак обычных, "традиционных" преступлений.

Предлагается также к этой группе неосновательно широкое понятие компьютерных преступлений, относящие любые посягательства на связи и отношения людей, опосредующие применение и использование компьютерной техники[106].

Первый же - совершенно очевиден, общедоступен и, именно из-за этого, широко применяется в мировой практике. Наиболее яркими примерами последних законодательных актов такого рода можно назвать британский "Закон о терроризме" от 2000 г. и новый антитеррористический закон США, известный как "Акт 2001 г.". Этим законом Конгресс ввел в оборот новые понятия, расширяющие трактовку термина "терроризм", создав новое законодательное понятие "кибертерроризм" (ст. 814)[107].

Нам представляется более целесообразным второе направление, точнее, два взаимосвязанных и взаимодополняющих подхода, позволяющих произвести определенную корректировку УК без его коренного пересмотра.

Во-первых, следует трактовать содержащиеся в уголовном законе термины и понятия в соответствии с определениями, закрепленными в ряде федеральных законов РФ

Во-вторых, расширить в ряде случаев квалифицирующие признаки преступлений, путем включения в них определения "с использованием современных компьютерных технологий" (в тех случаях, когда их применение явно повышает опасность конкретного вида преступления).

По нашему мнению необходимо внести в Уголовный кодекс дополнения и комментарии.

Начнем с гл. 17 - Преступление против свободы чести и достоинства личности.

Статья 129-Клевета. Разве неочевидно, что клевета, "выпущенная" в Интернет, несравненно более опасна, чем опубликованная в "самых массовых" СМИ и соответственно должна наказываться более жестко. То же можно отнести и к ст. 130-Оскорбление. Следовательно, можно предложить добавить в ч. 2 ст.ст. 129-130 следующую формулировку: "а также распространение в сети Интернет и других глобальных сетях". )