Освоение криминалистами идей кибернетики привело к тому, что в последние годы взят на вооружение ряд кибернетических методов, довольно успешно используемых в раскрытии и рас­следовании преступлений. Следователи при решении многих криминалистических задач фактически пользуются отдельными рекомендациями теории информации, в особенности алгоритмического характера. Кибернетические идеи, разработанные применительно к задачам расследования, образуют базу для принятия следователем решений на основе так называемой без­машинной кибернетики посредством выработки схем типовых версий о способах совершения преступлений и типизированных действий следователя, направленных на их проверку. В алгоритмизации деятельности следователя важной является разработка систем типовых моделей расследо­вания преступлений.

Еще в 40-х гг. М. А. Евгеньев писал: “План расследования уголовного дела —это общая программа работы следователя по данному делу вообще н программа его действий на ближай­шие дни в частности” [5, с. 289]. На первый взгляд так оно и есть. В литературе можно встретить термин “типовой план” расследования, употребляемый как синоним термина “програм­ма расследования” по делам определенной категории. При по­добном подходе планирование расследования и его программи­рование должны обозначать одно и то же. Так ли это?

В специальной литературе “программа понимается как систематизированный перечень методических рекомендаций по уяс­нению ситуации, определению цели и выбору средств решения некоторых типичных следственных задач” [6, с. 50—51]. Отме­чается, что основу программы должны составлять методические предписания, свободные от информационного “шума”—полеми­ки, объяснений, отступлений и облеченные в форму кратких и конкретных алгоритмов, систематизированных так, чтобы по­требовался минимум усилий на отыскание необходимых сведе­ний и уяснение связей между ними.

Л.А.Соя-Серко видит здесь возможность реализации новых принципов решения следственных задач, которые будут содей­ствовать разгрузке памяти следователя от информации, не обязательной для успешной деятельности, ее целеустремленно­сти на всех этапах расследования: способствовать решению от­носительно простых задач и облегчать планирование решения более сложных задач. “Именно поэтому программирование, являющееся средством доведения методических знании до сле­дователя, должно способствовать тому, чтобы в тех случаях. когда есть готовые оптимальные решения, следователь не зани­мался изобретением уже изобретенного, а брал и использовал уже готовое” [4,с.33—34].

Автор подчеркивает, что содержащиеся в программе мето­дические предписания—лишь предпосылка к деятельности, в то время как успех расследования достигается не столько их усвое­нием, сколько профессиональным использованием в условиях конкретной ситуации. Содержание программ обусловлено уров­нем теоретических разработок. Так как теория пока не в состоя­нии дать конкретные предписания на все случаи, которые мо­гут встретиться в следственной работе, самые сложные виды этой деятельности алгоритмизированы наиболее общо, значит, их использование требует от следователя значительных интел­лектуальных усилий. Обеспечивая следователя всей методиче­ской информацией для быстрого решения простых задач, про­граммирование вместе с тем должно предоставлять ему ин­формацию и для решения творческих задач, т. е. помочь быстро и правильно сориентироваться при поиске нового оригинального решения [4, с. 46—47].

Проследив историю попыток запрограммировать расследо­вание от времен окончательной разработки римской семичлен­ной формулы до наших дней, И. Е. Быховский подчеркивает, что раскрыть атипичное преступление, пользуясь типовой програм­мой, невозможно. Следовательно, любые системы типовых вер­сий должны содержать указания на вероятностный характер аккумулированных данных, чтобы практические работники от­рабатывали и другие версии, возникающие при расследовании конкретного преступления. Использование жестких программ. содержащих команды, исключает возможность учета особенно­стей личности и самого следователя, и обвиняемого, и других лиц, проходящих по делу [7, с. 61—65].

И. Е. Быховскнй обоснованно заключает, что программа должна быть системой рекомендаций, а не приказов, рассчитан­ных на расследование не всего уголовного дела, а его опреде­ленного этапа. Она должна базироваться на материалах обоб­щения практики, стимулировать инициативу следователя на отыскание других, не предусмотренных авторами программы путей выяснения того или иного вопроса. “Идея программиро­вания расследования не должна лишать следователя возможно­сти поиска эвристических решений; следствие всегда было, есть и будет не только комплексом научных положений и рекоменда­ции, но н искусством нахождения истины” [7, с. 66—67].

Сделаем некоторые предварительные выводы. Соотношение между планированием и программированием, по нашему мне­нию, таково. Программирование—один из ведущих методов планирования, поэтому программу можно рассматривать как предварительный план любого вида деятельности, в том числе и следственной. На основании программы, являющейся, так ска­зать, скелетом будущего плана работы по делу, следователь. сообразуясь со складывающейся следственной ситуацией и реальными возможностями, составляет подробный план.

Первоначальный этап расследования характеризуется нали­чием ряда проблемных ситуаций, разрешение которых програм­ма не может детально предусмотреть. Она базируется на типич­ном, в то время как конкретное преступление и лицо, его совер­шившее,—индивидуальны. Специфика следственной деятельно­сти заключается в том, что для раскрытия преступлений необ­ходимо нетривиальное решение. Следователь в зависимости от ситуации вносит в программу расследования и свой опыт, учи­тывает наличные силы и средства. В результате программа ста­новится гибким, динамичным планом первоначального этапа расследования.

Освоение следователями научных, наиболее рациональных приемов программирования своей деятельности чрезвычайно по­лезно в первую очередь для успешного планирования и прове­дения расследования на наиболее ответственном первоначаль­ном этапе. Кроме того, умение программировать облегчает ра­боту следователя с ЭВМ. В недалеком будущем обращение сле­дователя в наиболее сложных случаях, в том числе и связанных с планированием, за помощью к ЭВМ станет обычным делом. Развертываемые в настоящее время в правоохранительных ор­ганах информационно-поисковые и автоматизированные управ­ляющие системы создают к тому реальные предпосылки.

Таким образом, планирование и программирование следст­венной деятельности по содержанию не совпадают—это катего­рии разного порядка и неодинаковой природы. Думается, что следует продолжить разработку программ работы на первоначаль­ном этапе расследования наиболее распространенных, тяжких и сложных для раскрытия преступлений. Наличие таких про­грамм поможет следователям повысить качество планирования, что будет способствовать скорейшему отысканию истины по расследуемым уголовным делам.

2. Выдвижение и проверка версий. Отличия розыскных и следственных версий.

Планирование- это сложный по своей структуре творческий мыслительный процесс. Наиболее типичными логическими средствами познания, которыми пользуется следователь, являются: версия и вопрос. Версия лежит в основе планирования, вопрос - в основе про­верки версии.

Названные логические формы мышления используются прежде всего потому, что, приступая к расследованию, следователь, как правило, не располагает доста­точными данными, позволяющими сразу выявить те обстоятельства, которые он обязан установить в соответствии с требованиями ст. 68 УПК. В начале рассле­дования перед следователем возникает обычно задача со многими неизвестными. Чтобы решить ее и объяснить исследуемое событие и его отдельные обстоятельства, следователь прибегает к такому приему, как построение версий.

Версия есть не что иное, как одно из возможных объяснений расследуемого события в целом или отдельных его обстоятельств. В зависимости от этого следст­венные версии именуются общими или частными. )