В самом деле, А. Ахматова и ее старший современник А. Блок были знакомы друг с другом гораздо меньше, чем это многим представляется. " Анна Андреевна говорила мне,- пишет Д. Максимов что встречалась с Блоком редко, за всю жизнь - не более 10-ти раз и подолгу с ним не разговаривала, Эти встречи происходили на людях, иногда при совместных выступлениях. У Анны Андреевны Блок ни разу не был. А она к нему зашла лишь 1 раз - в конце декабря1913 года, когда он жил на Офицерской. Да и тогда она торопилась к себе в Царское село и просидела недолго, "минут сорок".(№11, стр. 188) . Легенду о романе с Блоком Ахматова решительно отрицала, и не случайно, читая Д. Максимову свои воспоминания, в шутку назвала их так: "О том, как у меня не было романа Блоком". "Как человек-эпоха Блок попал в мою поэму "Триптих" (Демон сам с улыбкой Тамары" .), однако из этого не следует, что он занимал в моей жизни какое-то особенное место. А что он занимал особенное место в жизни всего предреволюционного поколения, доказывать не приходится". ( №11 , стр. 189). Оригинал заметки - в Рукописном отделе Ленинградской публичной библиотеки).

В образной форме эта мысль воплощена в одном из более поздних стихотворений Ахматовой (1946) , посвященных исторической роли поэта, ее современника:

Как памятник началу века,

Там этот человек стоит .

Однако хотелось бы посмотреть на описанные выше факты с другой стороны. В.М. Жирмунский пишет: "В своих мемуарных записях Ахматова уделила немало места опровержению . легенды ( о чем уже упоминалось выше). Далее Жирмунский заключает: "Мы будем исходить в дальнейшем из этих неоднократно повторенных признаний А.А. Ахматовой и не считаем необходимым вообще углубляться в интимную биографию художника." ( №10, стр. 264).

Однако, как мне кажется, из этого не следует, что интерес к биографии поэта ( в частности, а иногда и в особенности , к интимной) незаконен или, по меньшей мере, имеет малое отношение к изучению творчества. Напротив, " .любителю Словесности, скажу более, наблюдателю-философу приятно было бы узнать некоторые подробности частной жизни великого человека, познакомиться с ним, узнать его страсти, привычки, странности, слабости и самые пороки, неразлучные спутники человека" ( "О характере Ломоносова", - в кн. "Опыты в стихах и прозе" Константина Батюшкова. Часть1. Проза. 1817, стр. 40).

В этой " приятности узнавания" скрывается "внутренний жест приемлюще-открытого, доверчивого и доверительного отношения к тексту и через него к автору" (№13, стр. 89), убеждение, что текст начинается или продолжается в жизни автора ( или вообще как-то связан с нею), и, следовательно, его жизнь может помочь в более углубленном понимании текста. Интерес к биографии автора сродни попытке расширить "внешний" текст произведения и проверить правильность понимания текста через обращение к его творцу.

Следует обратить внимание на то, что в своих высказывания о Блоке ( вне поэтических текстов) достаточно многочисленных (особенно если иметь в виду и устные) Ахматовой было легко , если не развеять "легенду", то разъяснить и отвести многие существенные детали. В действительности же, по мнению исследователя Топорова, в этих высказываниях была явная тенденция укоренить мысль о "легенде" , о существовании этой "легенды". " .следуя сформулированному ею же самой правилу Тайн не выдавать своих, Ахматова, не снимая своими высказываниями неопределенности, скорее, наоборот, увеличивает количество тайн ., заставляя читателя решать все более сложные и отвлеченные задачи, незаметно переключающие читателя из биографического плана в поэтический" ( №13, стр. 10)

Учитывая приведенные выше воспоминания Ахматовой о Блоке, мне кажется не приходится считать случайностью, что последние состоят в основном из цитации блоковских упоминаний о встречах с Ахматовой ( в его "Записных книжках"), во-первых,что в них пропущены упоминания о ряде других встреч поэтов (что никак не может быть объяснено упущением памяти) , во-вторых, что в приписываемых Ахматовой встречах с Блоком опущено все то, что выходит за рамки всячески подчеркиваемой фактографичности, в-третьих. Иначе говоря, в воспоминаниях о Блоке Ахматова "идет не прием удивительный по свое смелости: она заставляет Блока говорить об этих встречах, уступает ему право и первенство вспоминать. ( " От тебя приходила ко мне тревога и уменье писать стихи( из посвященья Блоку не экземпляре "Четок"), право и первенство вспоминать( "Недавно читала и перечитывала записные книжки Блока. Они как бы возвратили мне многие дни и события. Чувствую: об этом нужно написать. это будут автобиографические заметки"( №4, стр. 242). Ср : " .и снова деревянный Исаакиевский мост, пылая плывет к устью Невы, а я с моим спутником с ужасом глядим на это невиданное зрелище, и у этого дня есть дата - 11 июля 1916г., отмеченная Блоком." ( №4, стр. 48) при блоковской записи: "11 июля. Вечером я у мамы . Ночью догорает на взморье дворцовый мост. Все очень тяжело". ( №7, стр 314). На следующее утро Блок уже ходил в швальню Измайловского полка, готовясь к отъезду в армию.)

Таким образом строится некий двуединый текст, состоящий из 2-х голосов: один из них принадлежит Блоку непосредственно, другой же - тоже Блоку, но опосредованно - блоковские уста в устах Ахматовой.

НАЧАЛО. ДЕСЯТЫЕ ГОДЫ.

Сборник "ВЕЧЕР".

С весны 1911 г. .Ахматова начала регулярно печататься в журналах, а в 1912 г. вышел в свет ее первый стихотворный сборник "Вечер" с предисловием М.А. Кузмина, сразу обративший на себя сочувственное внимание критики и читателей. Тогда же она стала от времени до времени встречаться с Блоком, появляясь в сопровождении своего мужа, в так называемой "Поэтической академии" Вячеслава Иванова (Общество ревнителей художественного слова", собиравшееся в редакции "Аполлона"), в салоне Вячеслава Иванова на "башне", у Городецких, на публичных литературных собраниях и выступлениях.

Весной 1911 г. впервые встретились тридцатилетний Блок, находившийся в зените своей поэтической славы и начинающий поэт Анна Ахматова, которой шел 22-й год. К этому времени ею было написано около 180 стихотворений, но опубликованы из них считанные единицы. Какое впечатление произвел Блок на Ахматову при первой встрече? Неизвестно. Исследователь Добин Е.С. решается отметить лишь, что в облике героя стихотворения "Рыбак" смутно угадываются черты Блока. На этом наблюдении вряд ли можно было бы настаивать, если был стихотворение не было датировано 23 апреля 1911 г. - на следующий день после их первой встречи в редакции "Аполлона". Может быть, с этого стихотворения и началось формирование "Блоковской легенды" в творчестве Ахматовой. Обращает внимание на себя его вторая строка:

А глаза синей , чем лед . (№3, стр. 71)

Л.Д. Блок вспоминала, что Блок прекрасно воплощал образ светлокудрого голубоглазого, стройного, героического арийца. О "прекрасных голубых глазах" Блока писал и Андрей Белый.

В дальнейшем, как мы увидим, тема глаз станет лейтмотивом в стихотворной перекличке Блока и Ахматовой.

В 1911 году происходит заметное "перераспределение сил на литературной сцене. Отношения между Н.С. Гумилевым и В.И. Ивановым становятся все более натянутыми. В противовес ивановской "Башне" возникает "Цех поэтов" . Вскоре Блок и Ахматова вновь встречаются в "Башне" . 7 ноября он записывает в дневнике: "В первом часу мы пришли с Любой к Вячеславу. ( .) А. Ахматова (читала стихи, уже волнуя меня; стихи чем дальше, тем лучше) ." (№11,стр. 239 ).

Очень заманчиво включить в список прочитанных в тот вечер Ахматовой стихотворений 1911г. - " Музе". Дата, указанная в сборнике , составленным В.М. Жирмунским ( №10,стр. 337),- 10 октября 1911 г., казалось бы, позволяет это сделать. Однако эта дата, по-видимому , ошибочна. Ахматова датировала его 10 н о я б р я 1911 г. - тремя днями позже блоковской записи в дневнике. (№13, стр. 36). )