В конце 1910 года в Книгоиздательстве писателей в Москве знаменитая повесть Бунина «Деревня» вышла отдельной книгой.

Иван Алексеевич Бунин, проведший значительную часть своей жизни в путешествиях, не имел в Москве постоянного места жительства. Приезжая в Москву в 1910—1913 годах, он обычно останавливался у родственников жены в Столовом переулке. Временами жил у своего старшего брата Юлия Алексеевича в Староконюшенном переулке, 32. В этом доме помещалась редакция журнала «Вестник воспитания», кото­рым руководил Ю. А. Бунин.

27 октября 1912 года писательская Москва торжествен­но отмечала двадцатипятилетие творческой деятельности И. А. Бунина. В тот памятный день Иван Алексеевич получил много теплых поздравительных писем и телеграмм от почита­телей и друзей, в том числе послания от писателей Андреева, Куприна, Мамина-Сибиряка, артистов Шаляпина, Качалова, Москвина, композитора Рахманинова. С далекого острова Ка-при пришло письмо от Максима Горького: «И проза ваша и стихи с одинаковою красотою и силон раздвигали перед рус-гким человеком границы однообразного бытия, щедро одаряя его сокровищами мировой литературы, прекрасными карти­нами иных стран, связывая воедино русскую литературу с об­щечеловеческим на земле».

Чествования проходили в Московском университете. Там состоялось заседание Общества любителей российской словес­ности. Юбиляра приветствовали в Литературно-художествен­ном кружке и у Телешова. В Литературном музее хранится приветственный адрес, врученный Бунину от «Среды»):

«Поэт, проникший в тайны родной природы, познавший и полюбивший скорбную душу бедной, нищей деревни,—

Художник, никогда не изменявший правде жизни и напо­ивший печальную правду великой красотою,—

Писатель самобытный и простой, трогательно сдержанный и яркий, как сама жизнь,—

сберегающий дорогие заветы родного слова и всегда ори­гинальный, сохранивший для нас святые воспоминания о бога­тырях духа и слова, уже ушедших от нас, и поистине совре­менный,

Иван Алексеевич, Вы дороги нам. Вы нужны нам, как все то, что помогает благословить и утвердить жизнь в той рели­гии радости, которая сделает для нас землю прекрасным са­дом.

Вот те слова, которыми мы хотели определить Вашу зна­чительную роль в русской литературе. А теперь нам хотелось бы сказать от искреннего сердца, как любим мы Вас, нашего дорогого товарища и друга нашей «Среды». Ваш сегодняшний праздник, Иван Алексеевич, вместе с тем и общий наш празд­ник».

Под этим адресом поставили свои подписи 58 человек. Среди них Н. Телешов, С. Дрожжин, А. Грузинский, П. Сакулин. В. Смидович-Вересаев, и другие.

После юбилея Бунин уехал на Капри. В Москву он вер­нулся лишь весной 1913 года. Из письма Горькому, написан­ного 14 мая, видно, что Бунин был «огорчен футуристами», вы­смеивал символистов, в частности Бальмонта, которого в Москве, по его словам, пышно чествовали «психопатки и пшю­ты-эстеты». Писатель сообщал, что он «изругал» поэтессу Л. Столицу, «упражняющуюся в том же роде, что и Клюев», за ее псевдонародные стихи.

Вообще резкое падение литературных вкусов в годы, пред­шествовавшие первой мировой войне, не только огорчало, но и возмущало Бунина-писателя, последовательно продолжав­шего в своем творчестве реалистические традиции русской ли­тературы и не терпевшего никаких «измов».

6 октября 1913 года в помещении Литературно-художест­венного кружка Бунин выступил с речью на юбилее газеты «Русские ведомости». Писатель с гордостью отметил имена ко­рифеев нашей литературы—А. С. Пушкина, М. Ю. Лермон­това, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова. Касаясь современной русской литературы, он говорил, что, вместо предшествовавших ей черт простоты изложения, глу­бины мысли, прямоты и благородства, теперь «морем разли­лась вульгарность и дурной тон . Испорчен русский язык». Пи­сатель подверг резкой критике «и декаданс . и натурализм, и порнографию, и богоборчество, и мифотворчество . и адамизм, и акмеизм».

Оказавшийся на заседании Литературно-художественного кружка полицейский пристав, усмотрев в речи Бунина «кра­молу», составил соответствующий протокол. Выступление пи­сателя вызвало злобные отклики и со стороны тех, кто был «задет»,—Арцыбашева, Бальмонта и других. Один из писа­телей-декадентов—С. Ауслендер назвал речь Бунина «огуль­ной хулой литературной современности». Другие участники за­седания, наоборот, с большим удовлетворением отмечали, что в выступлении Бунина они «наконец встретились с накопив­шимся чувством», что его речь является вполне своевременной реабилитацией «здравого смысла от наскоков преходящей моды».

Судя по дневниковым записям начала 1915 года, живя в Москве, Бунин посещал соборы Кремля, осматривал Новоде­вичий монастырь, вместе со своим родственником Н. А. Пушешниковым предпринял поездку в Троице-Сергиеву лавру. О своем интересе к русской старине Бунин сообщал в «Авто­биографической заметке» (письмо историку литературы С. А. Венгерову, 1915 год). Он писал, что, хотя и не придержи­вается «никакой ортодоксальной веры,», однако любит наблю­дать богослужение «в древних русских церквах». Письмо С. А. Венгерову помечено 10 апреля, а 14 сентября 1915 года бунин написал стихотворение «Шестикрылый»,, навеянное по­сещениями древних московских соборов:

Алел ты в зареве Батыя —

И потемнел твой жуткий взор.

Ты крылья рыже-золотые

В священном трепете простер.

Узрел ты Грозного юрода Монашеский истертый шлык— И навсегда в изгибах свода Застыл твой большеглазый лик.

Это стихотворение впервые появилось на страницах редак­тируемого М. Горьким журнала «Летопись». Вот как отклик­нулся на него писатель И. С. Шмелев: «Чудесно, глубоко, тон­ко. Лучше я и сказать не могу. Я их выучил наизусть. Я ношу их в себе. Чудесно! Ведь в «Шестикрылом» вся русская история, облик жизни. Это шедевры, дорогой, вы это знаете сами .»

В пятилетие, предшествовавшее Октябрьской революции, тематика произведений Бунина заметно расширяется. Изобра­жению русского крестьянства посвящены его рассказы «Захар Воробьев» (1912), «Игнат» (1912), «Худая трава» (1913), «Старуха» (1916) и др. Продолжает он в этот период и тему гибели «дворянских гнезд». Наиболее яркое произведение та­кого плана—рассказ «Последнее свидание» (1912), который в первой редакции назывался «Вера». Значительное место в оунинском творчестве занимают лирические новеллы—«Кла-ша» (1914), «Легкое дыхание» (1916). Финал ряда этих рас­сказов мрачен, заканчивается смертью героя. Эти рассказы и новеллы как бы предваряют его более поздние произведения — «Митина любовь» и «Темные аллеи». Наконец, в рассказах «Братья» и «Господин из Сан-Франциско» Бунин вплотную подходит к изображению социальных явлений, к обличению капитализма и империализма.

Последнее крупное выступление Бунина в Москве состоя­лось 8 декабря 1915 года в Большой аудитории Политехниче­ского музея. Газета «Русское слово» сообщала, что вечер Бу­нина «прошел в сплошных аплодисментах и овациях . Публика как бы спешила воспользоваться публичным выступлением пи­сателя, чтобы ярче, полнее и теплее выразить ему свою благо­дарность и свои симпатии .».

Из домов, в которых в эти годы останавливался Бунин, из­вестна Лоскутная гостиница. Она помещалась напротив ве­стибюля теперешней станции метро «Проспект Маркса». В 1930-е годы по плану реконструкции левой стороны улицы Горького здание было снесено. В Лоскутной гостинице Бунин жил и раньше—осенью 1912 года.

В 1914 году Бунин жил в Долгом переулке, 14 (ныне улица Бурденко).

Последний московский адрес Бунина — Поварская (ныне улица Воровского), 26. Здесь находилась в то время квартира родителей Веры Николаевны. Отсюда 21 мая 1918 года Бунина и его жену провожали на Савеловский вокзал Юлий Алексее­вич Бунин и жена Алексея Максимовича Горького Екатерина Павловна Пешкова.

После долгих дней кружного пути в санитарном поезде Бу­нин и Вера Николаевна оказались в Одессе, откуда в конце января 1920 года уехали в Константинополь, а оттуда перебра­лись в Париж.

В творческой биографии Бунина Москва занимает особое место. Здесь вышли многие книги писателя—«Листопад», «Чаша жизни», «Деревня» и др. В Москве был написан и из­дан один из лучших его рассказов—«Господин из Сан-Фран­циско». В Государственном литературном музее хранится ав­торучка фирмы «Ватерман». Надпись, сделанная Буниным на внутренней стороне крышки футляра, свидетельствует, что именно этим пером были написаны «Господин из Сан-Франци­ско» и некоторые другие произведения предреволюционных лет. )