Уж будто и не мотаете?

Лестов

Ни малехонько

Маша

Давно ли?

Лестов

С тех пор, как ничего не дошарюсь в карманах.

Маша

А страстишка к игре?

Лестов

Фи!

Маша

В самом деле не играете?

Лестов

Ни во что, кроме карт, да в бильярд, между делья. [35, с. 314.]

Лестов очень любит Лизу и на все готов, чтобы Маша согласилась помочь ему:

Лестов

Слушай, примись прилежно помогать моей любви; ты знаешь, как сестра дружна со мною; если ты доставишь способ получить Лизу – отпускная, и три тысячи рублей на приданое! [35, с.323.]

Сумбурова - грубая и властная женщина:

Сумбурова

Ротозей! Распусти бельмы-то.[35, с.318.]

Он свое несет! Не приказывала ли я тебе, мерзавцу, везти меня во французскую лавку? Ку да это вы меня завезли, скверные уроды? [35, с. 319]

Она признает только французскую моду:

Сумбурова

Услыша, что ты говоришь по-русски, я уж было испужалась. Мои скоты ведь ничего не мыслят: они в самом деле готовы завезти в русскую лавку, а мне надобны лучшие товары: я сряжаю приданое падчерице! [35, с. 319.]

Она выбирает все самое лучшее, ей тяжело угодить, но узнав, что товар из Парижа, меняет свое мнение:

Сумбурова

Покажи-тко мне, душа моя, самых лучших лино-петинетов и кружев. [35, c. 319]

Кружева совсем мне не нравятся. Покажи-тко мне тули и петинеты. [35, с.320.]

Мне ничего не нравится; да, кажется, у вас нет ничего хорошего, голубушка,-поехать в другую лавку.

Маша

(особо)

Голубушка! Ах, она степная! Молчи же, не выезжать тебе отсель. (Громко.) посмотрите, сударыня, эти накладочки, мы их с последними кораблями прямо из Парижа получили. [35, с.321]

Маша находчивая, умная девушка. Она умело, ненавязчиво расхваливает свою лавку. И результат на лицо: Сумбурова не осталась равнодушной:

Маша

А готово ли платье для графини Тимовой, ты знаешь, ведь ей надобно его к балу, который скоро будет при дворе.

Аннушка

Оно поспеет сегодня ж вместе с платьем фрейлины Родиной.

Сумбурова

Так вы и на фрейлин шьете? Нельзя ли, душа моя, мне посмотреть?

Маша

(Аннушке)

Там на окне картон с петиновыми воалями, отошли его к баронессе Филинбах – она очень кланялась. Да не забудь сказать мадам Каре, что генеральша Туплинская послезавтра представляет дочерей своих ко двору и три раза заезжала сюда упрашивать, чтобы мы согласились одеть их из нашей лавки.

Сумбурова

Жизнь моя! я надеюсь, что вы не откажете сделать мне крайнее одолжение и одеть меня на тот же манер как ваших графинь, княгинь и фрейлин, я уж об деньгах ни слова!

Маша

А мы об нарядах ни слова. У нас в лавке такой обычай: госпожа просят, что им угодно, а мы с них берем, что нам угодно. [35, с.322]

В отличие от Сумбуровой («Модная лавка»), господин Сумбуров любит только русское:

Сумбурова

Ни французских лавок, ни французских товаров; да не здесь будь сказано, и французов-то терпеть не может; ему вот все дай русское. [35, с. 328]

Со слов Сумбурова мы также узнаем, какой он противник французской моды:

…и даю честное слово, что ни одна французская душа моей копейки в глаза не увидит. [35, с.331]

Сумбуров пытается доказать, что совсем необязательно одеваться по французской моде:

Пустое ты мелешь, свет мой, посмотри, как я из русских лавок снаряжу мою Лизаньку… [35, с.332]

Ни одной ленточки, ни одной булавочки, да не советую и впредь по таким местам таскаться, если не хочешь… ты понимаешь меня, я ведь за модой не гонюсь… [35, с. 332]

Я хочу, чтоб меж нами был всеобщий мир, только с тем условием, чтоб вперед за версту не подъезжать к французским лавкам. [35, с. 385]

Да! Если б эта девушка согласилась пойти в горничные к жене или дочери… пусть их одевает хоть на китайский маневр, да деньги мои будут в руках христианских. [35, с. 338.]

Ну, так-то, моя голубушка, размысли-ко хорошенько; я, право, тебе дам жалованье и содержание хорошее.[35, с.343.]

Сумбурову даже книжка кажется тяжелой, т.к. в ней «французские» деньги:

Сумбуров

Вот видишь ли ты эту книжку, она мне теперь тяжелее пудовой гири, только для того, что в ней есть ваши деньги. [36, с. 426.]

Тьфу пропасть! Да слышишь ли ты, что я ни лавки вашей, не из лавки вашей видеть никого не хочу… [36, с. 425.]

Слуга Сумбуровых Антропка («Модная лавка») любит выпить, его можно подкупить:

Маша

Ничего, ничего, пошарьте хорошенько в карманах; деньгами и не таких слуг закупают. [35, с.324]

Антроп

Виноват, сударь, давишний приятель изволил пожаловать нам с Сенькой на водку да указал кабак, так, знаешь совестно было не выпить. [35, с.333]

О том, каковы господа у Семена и Даши («Урок дочкам»), легко догадаться послушав их диалог:

Семен

Мой барин? Его теперь хоть в жом, так рубля из него не выдавишь; а твои господа?

Даша

О! В городе мои барышни были бы клад: они с утра до вечера разъезжают по модным лавкам: то закупают, другое заказывают; что день, то новая шляпка; что бал, то новое платье; а как меня часто за уборами посылают, то бы мне от них и от мадамов что-нибудь перепало… [33, с.100]

Даша

Видишь ли что? Барышни мои были воспитаны у их тетки на последний манер. Отец их со службы приехал наконец в Москву и захотел взять к себе дочек – чтоб до замужества ими полюбоваться. Ну, правду сказать, утешили же они старика. Лишь вошли к батюшке, то поставили дом вверх дном; всю его родню и старых знакомых отвадили грубостями и насмешками. Барин не знает языков, а они накликали в дом таких нерусей, между которых бедный старик шатался, как около Вавилонской башни, не понимая ни слова, что говорят и чему хохочут. Вышедши наконец из терпения от их проказ и дурачеств, он увез дочек сюда на покаяние, - и отгадай, как вздумал наказать их за все грубости, непочтение и досады, которые в городе от них терпел.

Семен

Ахти! Никак, заставил модниц учиться деревенскому хозяйству?

Даша

Хуже!

Семен

…неужели вздумал изнурять их модную плоть хлебом и водою?

Даша

И того хуже… Он запретил им говорить по-французски![33, с.101]

Дашины барышни на все готовы, чтобы увидеть француза:

Семен

Да неужели в них такая страсть к иностранному?

Даша

А вот она какова, что они бы теперь вынули последнюю сережку из ушка, лишь бы только посмотреть на француза. [33, с. 102.]

Ничем они не пожертвуют, даже деньгами, ради иностранцев:

Семен

Да щедры ли твои барышни, скажи-тка; вот, - как бы тебя спросить, - легко ли их разжалобить?

Даша

Легко, только не русскими слезами; в Москве у них иностранцы пропасть денег выманивают. [33, с. 102]

В комедии «Модная лавка» из диалога Маши и Трише перед нами раскрывается характер французского «коммерсанта»

Маша

Вы, мосье Трише, ведь, верно, не за славою гонялись, что мы с полгода вас не видали?

Трише

О, нет, нет! Я любит што потяжель солидна, - проста деньга.

Маша

Вольно ж не носить к нам помады; за нами, кажется, деньги не стояли…

Трише

О! Мой помад больше не делай, ma chere enfant[1], мой у боли не раскошник - мой шесна и багада купес!

Трише

Я верно знайт, когда пришел, е где положиль товар, - en bien[2]. Я имей на сто тысьяш векселей от мосье Недошьетов, багата курска бояр – е как мене нужна деньга ou bien[3] кошет сделал proposition[4] мадам Каре на маленька уступка от вексель, я надейсь, што мадам, стара моя приятельнис, еше на франсуски земля, сделайт пудит тле мене такой отолжень. [36, с. 395-396.]

Окончательно характер Трише – мошенника, хитреца и сплетника раскрывается нам в его споре с мадам Каре, из которого мы узнаем кое-что об их парижском прошлом.

Трише

Мне нушна деньга безделис, я имейт вексель на заклад, е мадам такой невьеж, такой груб, не кошет мне вериль.

Каре

Eh bien: не кошет! Мой нет деньга на всякой бродяг!

Трише

Бродяг? Сам твой бродяг, никодна шеншин! Твой забул, как на Париш без башмака пегал на улис, е нинше спесив, как знатна паринь! )