Что должно отражаться в схеме высказывания? По-видимо­му то, что не будет автоматически реализоваться при порождении речи, что не заложено в правилах порождения любого высказыва­ния на данном языке, то есть индивидуальная характеристика именно данного высказывания, позволяющая выбрать из «лексикона» соответствующие слова, а из возможных синтаксических структур -необходимую. Требуется специальное исследование, чтобы выяснить, какие характеристика предложения, и в какой форме записаны в схеме. Опираясь на соответствующие данные, можно предположить, что эта форма - агглютинативная цепь "смыслов" (в понимании этого термина А.Н.Леонтъевым), каждый из которых соответству­ет определенной части дерева структуры предложения.

Для закрепления "смыслов" может, по-видимому, использо­ваться различный код (ср.идею "предметно-схемного кода внутрен­ней речи" у Н.И.Жинкина). При этом важно осознавать, однако, что единица такого кода двусторонняя, то, что закрепляется, постоянно и не зависит от характера кода; то, как закрепляется переменно и может варьироваться в очень широких пределах»

В порядке гипотезы можно также предположить, что именно на этапе "схемы" осуществляется влияние внеструктурных факто­ров на порождение предложения.

«Внутренняя речь структурно стоит ближе всегда к внутреннему программированию, но их структуры не идентичны. Разница внутреннего программирования и внутренней речи - это разница промежуточного звена в процессе порождения и конечно­го звена, или результата этого процесса».[9]

Таким образом, « … соотношение внутренней речи и внутрен­него программирования таково: иными словами, внутреннее программирование может развер­тываться либо во внешнюю речь, либо во внутреннюю речь в зави­симости от функциональной специализации речевого высказывания и некоторых других "факторов". Речь "для себя" - это внутренняя речь, речь "для других" - внешняя, но и речь "для себя" может при определенных обстоятельствах применять структурные харак­теристики, свойственные внешней речи».[10]

Переход от внутренней речи к внешней осуществляется через ступень программирования. Это было бы важно экспериментально показать.

Что моделируется в экспериментах А.Р.Лурия и Л.С.Цветко­вой с афатиками? Конечно же, не внутренняя речь, а именно внутреннее программирование, дефект которого отражается и в нарушении внутренней речи.

Специфическая структура программирования отражается в «порядке слов» в тех случаях, когда этот порядок не «деформируется» «грамматической структурой предложения в конкретном язык». Такими "неграмматическими языками" являются спонтанный ми­мический язык глухонемых, автономная речь детей и обычная дет­ская речь в тот момент, когда лексико-грамматические классы уже сложились, но еще отсутствует грамматическая парадигмати­ка. Все эти "языки" дают одну и ту же последовательность "членов предложения" – S – At – O – V - Ad (то есть, если иллюстрировать эту схему словами русского языка - Кот чер­ный ухо почесал лениво). В связи со сказанным опять-таки встает вопрос о предика­тивном характере внутренней речи, - вопрос, в особенно острой форме поставленный Л.С.Выготским. Критика этого утверждения Выготского Б.Г.Ананьевым неправомерна: Б.Г.Ананьев, как и Л.И.Подольский здесь смешивает предикативность как линг­вистическое понятие и, так сказать, психологическую предикатив­ность. "Субстантивность" внутренней речи не противоречит ее предикатиэности, эти характеристики относятся а разным планам. "Ночь. Звезды," конечно, номинативные предложения; но ведь психологически мы имеем здесь нечто вроде «( это - ) ночь», «(это - ) звезды» или - «наступила ночь» (а не день), «видны звезды» (а луны не видно).

Правомерно ли говорить о предикативности программирова­ния? По-видимому, нет, ибо предикативность есть по существу своему характеристика высказывания в целом, она связана с реа­лизацией (во внутренней или внешней речи) внутренней программы. Вероятно, предикативный характер внутренней речи есть отражение той "минимальной грамматики", которая содержится в правилах пе­рекодирования программы во внутреннюю речь.

На этапе программирования возможен и обычно осуществляется эллипсис. Это происходит, по-видимому, в тех случаях, когда высказывание контекстуально обусловлено предшествущими высказываниями. Важно отметить, что эллипсис иметь и другое происхождение, то есть возникать за счет грамматического коди­рования "полной" программы.

Эллипсис на ступени программирования - это, собственно, не столько эллипсис (он коренится не в средствах выражения, а в содержании), сколько контекстуально и (или) ситуационно обус­ловленное отсутствие какого-либо компонента мысли, отражающего­ся в структуре программирования уже вторично.

Понимание речи не есть "перевернутое" порождение. Понимание - гораздо более сложный процесс, где контекст как грам­матический, так и семантический - играет, по-видимому, большую роль, чем при порождении, а структурные характеристики предложения - меньшую; однако эксперименты показывают, что "син­тез" грамматической структуры предложения есть необходимый эле­мент его понимания.

Порождение предложения осуществляется по-разному в разных типах речи. В частности, разной является доля участия программирования в порождении; если в монологической речи эта доля особенно велика, то в диалогической она сходит почти на нет. Психологические отличия диалогической речи от монологичес­кой, однако, совершенно не изучены.

Одно и то же (лингвистически) речевое высказывание принципиально может быть порождено разными путями. В частности, следует допустить возможность наряду с программированием и дальнейшим грамматическим порождением - стохастического порож­дения элементарных высказываний. В этом случае "Грамматический План" элиминируется и всю нагрузку берет на себя "Моторный План". Учитывая парадоксальный факт, что экспериментом под­тверждена и модель порождения по НС, и трансформационная модель, можно выдвинуть гипотезу о возможности даже для одного и того же носителя языка использовать при порождении одного и того же (лингвистически) высказывания разные модели порождения в зави­симости от конкретных условий.

Под углом зрения сказанного здесь интересно было бы рас­смотреть результаты одного из экспериментов А.Н.Соколова. Его испытуемые слушали текст и одновременно произносили заученное наизусть стихотворение. При этом в памяти у них "оставался только общий, не расчлененный «смысл». Особенно любопытно, что полностью выпадали - "текстуальные выражения", особенно даты и фамилии, одним словом, здесь, видимо, столкнулись оба пути порождения, причем стохастическое порождение осуществлялось на уровне моторной реализации, но оказало влияние на конструктив­ное порождение "встречного" высказывания на ступени семантичес­ких единиц; не получив возможности осуществить полный синтез встречного" высказывания, речевой механизм испытуемого ограни­чился анализом, дошедшим до ступени программы. Таким образом, "собственно понимание" (не только общего смысла) оказалось не­возможным.

Порождение осуществляется по-разному в разных комму­никативных типах речи. Говоря о коммуникативных типах речи, мы имеем в виду отражение в высказывании отношений различного уровня абстракции. Так, А.Р.Лурия вслед за Сведелиусом различа­ет "коммуникацию событий" (типа собака лает) и "коммуникацию отношений" (типа Сократ - человек), причем это различение подтверждается данными об афазии. По-видимому, это тот минимум различий, который нельзя не учитывать при анализе механизмов порождения речи. Сказанное выше относительно программирования следует, очевидно, относить, прежде всего, а "коммуникации собы­тий". Ср. тот факт, что "отвлеченные" тексты в опытах А.Н.Соколова дали совершенно другую картину, нежели изобразительные. )