отличается от аналогичного механизма в случае явно воспринимаемого,

событийно наполненного стресса, возникающего, например, при участии в

боевых действиях, катастрофах и т.д. И основное различие лежит в плоскости

обсуждения уровней восприятия и интериоризации травматического переживания.

Как показано в результатах данного исследования, воздействие угрозы

радиационного поражения базируется, во-первых, на рациональном знании о

возможных неблагоприятных последствиях такого воздействия, то есть на

субъективном факторе личности, а во-вторых, на эмоциональных переживаниях,

которые, как показывают наши данные, носят отрицательный характе и также

обусловлены особенностями личностной структуры.

При этом уровень осознания травматичности воздействия угрозы

радиационного поражения при всей его вариативности в целом, как показали

результаты нашего исследования, невысок. Травматичность же этого действия

убедительно подтверждается вышеизложенными данными. Это заставляет

предполагать, что ведущая роль в восприятии и переживании основного

стрессогенного фактора - угрозы жизни из-за возможности радиационного

поражения - отводится неосозноваемому уровню психики субъекта.

Уровень осознанности воздействия повышается под воздействием

вторичного, информационного, фактора. Это происходит по мере того, как в

постсобытийный период ликвидатор расширяет круг рационального знания о

действии радиации на организм человека. Расширение знания не всегда ведет к

его адекватности, его восприятие по-прежнему опосредовано

индивидуально-личностными, интеллектуальными и эмоциональными

особенностями, и их качественное своеобразие определяет либо формирование

посттравматического расстройства, либо развитие механизмов совладания с

последствиями травматического воздействия.

Следует еще раз подчеркнуть, что диагностирование посттравматического

расстройства, предполагающего наличие травмы в структуре психики,

происходит с помощью специально подобранного комплекса

клинико-психологичеких методик, сам же субъект , как правило, не осознает

связи симптомов своего состояния с травматическим воздействием. При этом

воздействие психической травмы происходит двумя основными путями: либо это

постоянные навязчивые мысли и переживания о травмировавшем событии, либо

старательное их избегание. И в том, и в другом случае "черная дыра травмы",

по образному выражению одного из американских исследователей PTSD-синдрома

Р.Питмана [12, c. 182-189], с неотвратимостью притягивает к себе все мысли

и чувства субъекта. Отсюда очевидна основная задача психологической

коррекции - помочь таким лицам осознать причинно-следственную связь

симптомов страдания с травматическим переживанием и далее постараться

интегрировать сознание субъекта.

ЗАДАЧА ПСИХОЛОГИИ

1. Два определения понятия психологии преобладают в истории этой

науки. Согласно одному, психология есть "наука о душе": психические

процессы трактуются как явления, из рассмотрения которых можно

делать выводы о сущности лежащей в их основе метафизической душевной

субстанции. Согласно другому, психология есть "наука внутреннего

опыта". Согласно этому определению, психические процессы

принадлежать особого рода опыту, который отличается прежде всего

тем, что его предметы даны "самонаблюдению" или, как называют это

последнее, в противоположность восприятию через внешние чувства,

"внутреннему" чувству.

Однако ни одно из этих определений не удовлетворяет современной

научной точки зрения. Первое, метафизические, определение

соответствует тому состоянию, в котором психология находилась долее,

чем другие области человеческого знания, но которое и для нее отошло

теперь окончательно в прошлое, после того как она развилась в

эмпирическую дисциплину, работающую своеобразными методами, и после

того как "науки о духе" признаны были самостоятельною,

противостоящею естественным наукам отраслью познания, требующею в

качестве своей общей основы самостоятельной, не зависящей от

метафизических теорий, психологии.

Второе, эмпирическое определение, видящее в психологии "науку

внутреннего опыта", недостаточно потому, что оно может поддерживать

то ошибочное мнение, будто бы этот внутренний опыт имеет дело с

предметами, во всем отличными от предметов так называемого "внешнего

опыта". Однако, с одной стороны, существуют действительно содержания

опыта, которые, составляя предмет психологического исследования, не

встречаются в тоже время среди объектов и процессов того опыта,

изучением которого занимается естествознание; таковы наши чувства,

аффекты, волевые решения. Но, с другой стороны, нет ни одного

явления природы, которое с нисколько измененной точки зрения не

могло бы быть предметом психологического исследования. Камень,

растение, тон, солнечный луч составляют, как явления природы,

предмет минералогии, ботаники, физики и т. д. Но поскольку эти

явления природы суть в то же время представления в нас, они кроме

того служат предметом психологии, которая стремится дат отчет в

способе возникновения этих представлений и выяснить отношения их к

другим представлениям, а также и к чувствам, движениям воли и

другим, процессам, которые не относятся нами к свойствам внешних

предметов. "Внутреннего чувства", которое можно было бы

противопоставлять, как орган психического восприятия, внешним

чувствам - как органам естествознания, вообще не существует,

следовательно, представления, свойства которых стремится исследовать

психология, совершенно те же самые, от которых отправляется

естествознание; а субъективные движения, которые оставляются без

внимания при естественнонаучном рассмотрении вещей, чувства,

аффекты, волевые акты, даны нам не через посредство особых органов

восприятия, а связываются для нас непосредственно и нерасторжимо с

представлениями, относимыми нами к внешним предметам.

2. Отсюда следует, что выражение внешний и внутренний опыт означает

не различные предметы, а различные точки зрения, применяемые нами в

рассмотрении и научной обработке единого самого по себе опыта. Эти

точки зрения подсказываются нам тем, что каждый опыт расчленяется

непосредственно на два фактора: на содержание, данное нам, и на

способ нашего восприятия этого содержания. Первый из этих факторов

мы называем объектами опыта, второй - испытующим субъектом. Отсюда

получаются два направления в обработке опыта. Первое - то, которому

следует естествознание: естественные науки рассматривают объекты

опыта в их свойствах, мыслимых независимо от субъекта. Второму

направлению следует психология: она рассматривает совокупное

содержание опыта в его отношениях к субъекту и в тех свойствах,

которые ему приписываются непосредственно субъектом, поэтому

естественнонаучная точка зрения, поскольку она возможна лишь

благодаря отвлечению от субъективного фактора, содержащегося во

всяком действительном опыте, может быть названа точкой зрения

опосредствованного опыта, а психологическая точка зрения, которая

снова устраняет это отвлечете и все, проистекающие отсюда,

следствия, точкой зрения непосредственного опыта.

3. Возникающая таким образом задача психологии, как общей,

координированной естествознанию и восполняющей ее эмпирической

науки, находить свое подтверждение в способе рассмотрения всех наук

о духе, основой которых служит психология. "Все эти науки,

филология, история, учение о государстве и обществе, имеют своим

содержанием непосредственный опыт, поскольку он определяется

взаимодействием объектов и познающих и действующих субъектов. )