Как пишет Эллис (Л. Л. Кобылинский – поэт-символист): “Сущность символизма – это установление точных соответствий между видимым и невидимым мирами” (Эллис Русские символисты. – Томск, 1998. – С.200). Граница познания лежит в телесности познающего субъекта, следовательно максимальное познание возможно лишь в рамках максимального ограничения телесности. Возможность символизации явлений основывается на развитии внутри себя той повышенной чуткости, которая ведет в область ясновидения. Именно этого хотел А. Белый. Из-за этого проникновения в область ясновидения связывают имя А. Белого с оккультизмом, что и было выражено в западной историографии Марией Карлсон: “Здесь прослеживается путь Белого от соловьевской эсхатологии к антропософии Штейнера, но редко кто ставит творчество Белого в прямую зависимость от оккультизма” (Цит. по: Белый А. Проблема творчества. – М., 1998. – С. 484). В символизме Белого Карлсон видит попытку писателя прийти в согласие с действительностью и придать структуру окружающему его миру. Примечательно, что Белому удалось ярко воспроизвести характерный для русской историософии комплекс “конца времен”. Первым в русской литературе он увидел человека, находящимся на грани двух сфер – мира эмпирического и духовного. Увлечение Белого антропософией – важнейший период в длительной истории поисков им жизненной опоры. Его привлекала идея личного совершенствования, идея выявления в себе божественной сущности, существующей в своем идеальном виде вечно. Трагизм символизма Белого заключался в соприкосновении его духовных идеалов с реальностью. Он искал у Штейнера Соборность, но безуспешно. Таков краткий экскурс в символизм Андрея Белого.

Помимо всего вышесказанного, мы хотим отметить разночтения между антропософией и взглядами Н.А. Бердяева, так как в начале века именно он предал критике “духоведение” Штейнера. Метафизика Бердяева – это мистическая философия духа. “Моя опора и опора моего мира – Творец, а мой мир и я – плоды его творчества. Завершенный мир – мир с человеком, но мир с человеком завершен Богом” (Бердяев Н.А. PRO ET CONTRA. – СПб., 1994. – С.13).

В завершении данного предисловия к нашей работе хотим отметить, что зачинавшиеся в Европе социальные, культурные, философские и научные идеи рождали особенный отклик именно в России. “В вашей стране и именно в народе скрыто великое теософское сокровище, которое должно привести к высочайшему духовному расцвету как раз на востоке Европы…” (Цит. по: Кузнецова Т.В. Цветаева и Штейнер. – М., 1996. – С.12).

Глава I. Личность Штейнера

Первый период жизни (1861-1889 гг.)

Как пишет сам Рудольф Штейнер, все, в чем он нуждался в этот период для своего развития, было дано ему судьбой как дар. Рудольф Штейнер родился 27 февраля 1861 года в небольшом городке Кралевиче, расположенном близ австро-венгерской границы, в семье железнодорожного служащего. Раннее детство мальчика прошло в местечке Петнах (Нижняя Австрия).

Повседневное общение с радушным населением, величественный окружающий пейзаж – залитые солнцем поля, густая зелень лесов, снежные вершины Альп – все это содействовало укреплению души мальчик, делало ее живой и восприимчивой.

По его собственным рассказам, ему было чуть более семи лет, когда он сделал решающее открытие: это было первое проявление весьма тонких, приходящих не из чувственно-земного, а из некоего иного мира, который, однако, можно “увидеть” и “услышать” другими, не телесными глазами и ушами. С этого времени мальчик вступил в общение не только с деревьями и камнями, но и с духовными существами, скрытыми в них, которые открывали себя взору его души.

Что касается школы, то поначалу учение мало занимало его. Лишь музыка и особенно рисование сильно притягивали ушедшего в себя ребенка. Заветной мечтой отца было видеть сына инженером-железнодорожником. Поэтому он отдал его в реальное училище в Винер-Нейштадте. С 14 лет он увлекся философией, посвящая ее изучению все свободное время. По его признанию, он перечитывал некоторые страницы “Критики чистого разума” Канта по двадцать раз. Летом 1879 года юноша успешно оканчивает реальное училище, получив по завершении выпускных экзаменов похвальный лист.

Никому до этого времени не мог Рудольф Штейнер рассказать о своих восприятиях духовного мира. Но как раз в этом, 1879 году, он встретил одного простого человека, собирателя лечебных трав. Благодаря своему глубокому знанию природы, этот человек помог Штейнеру соприкоснуться со своего рода инстинктивной мудростью, которая веками продолжает свою таинственную жизнь вдали от цивилизации. “С ним можно было говорить о духовном мире как с человеком, имеющим об этом непосредственное знание” (Штейнер Р. Очерк тайноведения. – Ереван, 1994. – С. ). Позднее Штейнер говорил, что благодаря этому человеку он получил возможность встретиться с выдающимся “духовным учителем”, который был неизвестен миру и занимал скромное положение. Это человек, наряду со многим другим, посоветовал ему приобрести углубленные знания в области материалистического мышления.

Осенью 1879 года Рудольф Штейнер поступил в Венское высшее техническое училище. Там он изучал, в частности, биологию, химию, физику. Последняя оказала особое воздействие на развитие его внутренней жизни.

Несмотря на то, что атомной физики еще не было, ученые уже тогда считали, что все, называемое нами “реальностью”, состоит из множества малых частиц, чисто механически действующих друг на друга. Штейнер пытался с полной объективностью вникнуть в эту концепцию мира. Но это было нелегко. Ибо согласно такой концепции все в мире надлежит объяснять без учета какого-либо фактора участия сверхчувственного начала. А для Рудольфа Штейнера действие сверхчувственных сил было фактом, беспрестанно подтверждающимся повседневным опытом. И он не находил никакого связующего звена, который вел бы от знаний, получаемых в университетах, к его собственному духовному видению, его внутреннему опыту.

Благодаря занятиям у К.Ю. Шроера, профессора истории литературы, Штейнеру открылась вся глубина поэтического творчества Гете. Но, изучая его работы по оптике, ботанике, анатомии, он увидел, что Гете был в равной степени и значительным ученым. Он обнаружил, что Гете в своих научных трудах открыл путь к пониманию живого и, таким образом, перекинув мост между природой и духом, в то время как современная наука, отрицающая духовное как основу бытия, по его убеждению, не постигнет никогда ничего, кроме неживого мира.

Рудольф Штейнер поставил себе цель изучить отдельные науки в духе учения Гете, но условия его жизни не оставляли ему на это времени, поскольку ему приходилось зарабатывать на жизнь частными уроками. Однако как раз в это же время, в 1883 году, он получил предложение от издательства "“Немецкая национальная литература"” И. Кюршнера подготовить к печати научные труды Гете, сопроводив их вводными статьями и комментариями. На эту ответственную работу двадцатилетнего студента порекомендовал пригласить Шроер. Это предложение дало Штейнеру возможность значительно углубить свои научные исследования.

Закончив в 1884 году Высшее техническое училище, он принял предложение стать воспитателем в семье одного венского коммерсанта. В этой семье он прожил шесть лет. Его воспитанник страдал гидроцефалией. После двух лет напряженного труда Штейнеру удалось довести своего воспитанника до такого уровня, что тот смог сдать экзамены и поступить в соответствующий класс лицея. При этом он добился даже улучшения физического состояния своего ученика.

Педагогический опыт позволил Штейнеру заложить основы своей “антропологии”, получившей дальнейшее развитие в его позднейшей деятельности.

Второй период жизни (1890-1896 гг.)

В эти годы Рудольф Штейнер приходит к убеждению, что глубочайшие стремления его души не могут быть удовлетворены тем, что приходит к нему из внешнего мира. Он должен был научиться внутренним усилием установить в себе гармонию между “хотением” и “долгом”. Время его детства и юности подошло к концу.

В 1889 году Штейнер был приглашен сотрудничать в подготовке большого издания, которое начинало тогда выходить в Веймаре, - Полного собрания сочинений Гете. Осенью 1890 года он переехал в Веймар для изучения недавно собранных там гетевских архивов (Гете-Шиллеровский Архив). )