В 1764 году Канту исполнилось сорок лет. Он известен, его ценят и уважают. Ламберт и Мендельсон обращаются к нему с предложениями вступить в научную переписку, и Кант их принимает. Лекции пользуются успехом, аудитория всегда полна, и некоторые курсы он передоверяет своим ученикам. Книги хорошо расходятся, а написанные в 1762 году «Наблюдения над чувством возвышенного и прекрасного» принесли ему славу модного автора. Но он всё ещё приват-доцент, не получающий ни гроша от университета. В берлине понимают неестественность подобной ситуации. В августе 1764 года из министерства юстиции, ведавшего делами образования, поступает предложение занять место профессора поэзии и красноречия, которое пустовало в Кенигсберге уже два года. Кант отказался. У него была цель, он шёл к ней прямой дорогой. Отказ оценили. Специальным рескриптом от имени короля было обещано «весьма умелого и с всеобщим успехом преподающего доцента Канта выдвинуть при первой же возможности». Значительное место среди работ этого периода занимает работа «Грёзы духовидца, пояснённые грёзами метафизики», экземпляры которой были посланы Ламберту и Мендельсону. Это не трактат, а скорее эссе, посвящённое деятельности Иммануила Сведенборга, человека необыкновенного, шведского философа и математика, который рано прославился своими работами по механике, горному делу, минералогии, а под старость объявил себя ясновидцем, которому сам бог поручил основать новую церковь. «Грёзы…» примечательны тем, что на одну доску с «духовидцами» Кант ставит и приверженцев спекулятивной метафизики. Метафизики тоже грезят, и свои идеи принимают за подлинный порядок вещей. Он смеётся не только над визионерством, но и над умозрительными спекуляциями, он призывает людей науки полагаться только на опыт, представляющий собой «альфу и омегу познания». Таким образом, Кант прощается с вольфианской метафизикой, приверженцем которой он был ранее.

К концу 60-х годов XVIII века Кант становится известен уже не только в Пруссии. В 1769 году профессор Хаузен из Галле намеревается издать «Биографии знаменитых философов и историков XVIII века в Германии и за её пределами». Кант включён в сборник, и автор обращается к нему за необходимыми материалами. Почти одновременно приходит приглашение на работу в Эрланген. Куратор местного университета предлагает Канту занять только что созданную кафедру теоретической философии. Кант отклоняет это предложение. Извиняясь и отказываясь от этого предложения, философ ссылается на привязанность к родному городу, а также на «возможные проблески близкой вакансии» у него дома. Наконец 31 марта 1770 года мечта Канта сбылась. Специальным указом короля он был назначен ординарным профессором логики и метафизики. Философу предстояло выполнить ещё одну формальность, без которой назначение было недействительно: необходимо защитить профессорскую диссертацию. Новая диссертация называлась «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира». В ней был зафиксирован новый «переворот» во взглядах, совершившийся, по словам самого автора, год назад. На смену эмпирической, доходившей до скептицизма позиции пришёл своеобразный дуализм во взглядах. Канта уже не волнует вопрос, как данные органы чувств связаны с интеллектом, - он развёл в разные стороны эти два вида духовной деятельности. «Источники всех наших представлений, - говорится в работе, - либо чувственность, либо рассудок и разум. Первые дают нам причины познаний, выражающих отношение предмета к особым свойствам познающего субъекта.…Вторые относятся к самим предметам». Чувственность, с точки зрения Канта, имеет дело с явлениями, феноменами; интеллигибельный, то есть умопостигаемый, предмет он называет ноуменом. Мир, рассматриваемый как феномен, существует во времени и пространстве. Но время и пространство не есть нечто само по себе существующее, это всего лишь субъективные условия, изначально присущие человеческому уму для координации между собой чувственно воспринимаемых предметов. В ноуменальном мире, то есть в сфере предметов самих по себе, времени и пространства нет. Это утверждение явно противоречит позиции Лейбница и Вольфа, признавших подлинную реальность продолжительности и протяженности. Ещё недавно Кант призывал науку опираться исключительно на опыт, теперь у него другая забота – предостеречь её от переоценки опыта. Философ осознаёт, что принципы чувственного познания не должны выходить за свои пределы и касаться сферы рассудка. Позднее он уточнит свою мысль: «в чисто эмпирическом блуждании без руководящего принципа, в соответствии с которым следовало бы искать, никогда нельзя найти что-либо целесообразное». В письме к Ламберту, которое сопровождало дарственный экземпляр диссертации, Кант предлагает создать специальную дисциплину – «общую феноменологию» с задачей очертить пределы чувственного познания, дабы не переносить его на предметы «чистого разума». Дарственные экземпляры диссертации были вручены также Мендельсону и прославившему себя работами по философии искусства И. –Г. Зульцеру. Вскоре одно за другим пришли три ответных письма. Кант не ответил ни на одно из них. Каждое ставило перед ним проблемы, влекло за собой размышления, пока безрезультатные. Через четырнадцать месяцев он пишет своему берлинскому другу Марку Герцу и просит его принести извинения Ламберту, Мендельсону и Зульцеру. В этом письме уже есть нечто большее, чем констатация факта, что надо ещё думать над выдвинутыми возражениями и собственными идеями. Дату этого письма (21 февраля 1772 года) принято считать днём рождения главного философского труда Канта. Первоначальное его название гласило «Границы чувственности и рассудка», но уже в первоначальном варианте текста возникает выражение «критика чистого разума». Будущая книга, по мнению Канта, должна дать «ключ к тайне всей метафизики».

Глава III.

Шли годы. Голос Канта в печати умолк надолго. После диссертации «О форме и принципах…», и кроме двух заметок по поводу «Филантропина», философ напечатал лишь рецензию на книгу Москати о различии в строении тела людей и животных, а также уведомление о лекциях на 1775 год («О различных человеческих расах»). Молчание длилось одиннадцать лет. Новая книга не получалась. Так медленно Кант ещё никогда не работал. Что-то главное всё время ускользало. Обретённая, казалось бы, истина вновь оборачивалась неразрешимой загадкой. Наконец «Критика чистого разума» была написана. Большие куски были созданы давно, поэтому весной и летом 1780 года Канту удалось завершить работу. Он знал слабости книги – главным образом стилистические, но переписывать её сил уже не было, к тому же ему не терпелось вынести своё детище на суд общественности. Первоначально Кант хотел посвятить книгу Ламберту, проявившему столь живой интерес к его теоретическим исканиям, но того уже два года не было в живых. В марте 1781 года философ написал посвящение министру Цедлицу, а в мае книга увидела свет.

Предисловие к «Критике чистого разума» начинается с цитаты из Френсиса Бэкона. В своё время Бэкон выступил с критикой схоластического разума и житейского рассудка, с требованием отбросить мертвые догмы и укоренившиеся предрассудки, проверять на опыте все положения, претендующие на истинность. Кант видел себя продолжателем этого начинания. Свою задачу философ видит в том, чтобы преодолеть две мировоззренческие позиции, два вида одностороннего и, следовательно, ложного подхода к проблеме познания – догматизм и скептицизм. Одновременно это преодоление Вольфа, которому принадлежала идея разделения всех философов на скептиков и догматиков. Первые прибывают в сомнении относительно природы вещей, вторые на этот счёт придерживаются чёткого («догматического») взгляда. Кант предлагает третий путь – единственно здравый, по его мнению, - путь критики. Причём речь идёт не о критике каких-либо книг и философских систем, а о критике самого разума, взятого в чистом виде, то есть независимо от какого бы, то ни было опыта. Философ намерен изучить инструмент познания, прежде чем пустить его в дело. Созрел ли разум для самокритики? Кант не сомневается в своевременности своего начинания. )