В целом, сомнения относительно целесообразности валютного союза велики даже внутри стран-членов ЕС, за исключением Франции, которая самым решительным образом стоит за создание ЕВС.

Уже сейчас есть опасения в том, что два последних этапа могут сильно растянуться во времени либо вообще остаться на бумаге, а очередной опыт по созданию единого европейского валютного пространства повторит участь предшествующих мер. Ни одна из предпринимавшихся попыток Европейского центрального банка стабилизировать положение новой денежной единицы не увенчалась успехом. Такой, казалось бы, действенный механизм денежного регулирования, как управление процентными ставками, в данном случае оказался неработоспособен. C начала 1999 г. ставки поднимались несколько раз и с начального значения 3% достигли уровня 4,5%. Предпринятая ЕЦБ совместно с Банком Японии и ФРС США попытка валютной интервенции 22 сентября также не дала существенного положительного результата, если не принимать во внимание краткосрочный эффект.

Наблюдая устойчивый процесс удешевления евро, некоторые европейские политики - приверженцы новой валюты - пытаются убедить общественность, что это даже на пользу странам зоны, поскольку значительно укрепляет их экспортный потенциал. В ходе своей пресс-конференции в Берлине канцлер ФРГ Герхард Шредер заявил, что низкий курс евро по отношению к доллару США укрепляет финансовое положение немецких компаний-экспортеров и приводит к увеличению объемов производства в этой крупнейшей стране еврозоны. При этом сторонники такой точки зрения забывают упомянуть о том, что слабая европейская валюта - прямой стимул для усиления инфляции и уменьшения покупательной способности населения. Впрочем, руководство Европейского центрального банка не разделяет такой точки зрения. По заявлению вице-президента ЕЦБ Кристиана Нуайе, европейская экономика не нуждается в слабой валюте, поскольку она и без того достаточно конкурентоспособна. Это наглядный пример несогласованности позиций стран зоны евро, что отнюдь не на пользу новой валюте.

В качестве объясняющих причин неблагоприятной конъюнктуры евровалюты экспертами называются факторы, связанные с текущими экономическими различиями США и Европы: разные темпы и прогнозы развития, разные уровни процентных ставок и т.д. Учитывая, что позиции доминирующей валюты во многом определяются конкурентоспособностью различных экономических систем, это довольно веские аргументы.

В то же время, на мой взгляд, фундаментальная причина слабости евро в большей степени кроется в ее синтетической природе, которая не учитывает более глубоких противоречий, связанных не только с текущими показателями. Даже несмотря на формальную принадлежность к одному экономическому классу, по ряду контролируемых показателей страны еврозоны изначально неоднородны в своем развитии в силу политических, исторических, социальных, культурных, этнографических и других особенностей. Вряд ли можно ставить на одну ступень Германию и Ирландию, Финляндию и Францию. Последняя демонстрирует существенный отрыв в экономическом развитии от других европейских стран.

Следует учесть и различия в особенностях банковских культур. Так, например, Ирландии присущ англо-саксонский тип банковской культуры, а Дания, которая собирается присоединиться к странам еврозоны, ближе к немецкому типу. Те или иные экономические, политические, культурные особенности различных европейских стран все время требуют дополнительных усилий для создателей евро, чтобы удержать шаткую планку равновесия. К примеру, ирландский экономический бум за счет особых инвестиционных условий "выбивает" эту страну из скромных общеевропейских показателей, он же таит в себе угрозу раскачивания инфляционных процессов на континенте; французское нововведение 35-часовой рабочей недели может нарушить баланс миграционных потоков трудовых ресурсов; в конце концов изоляция Австрии на волне прихода к власти ультраправых и вовсе поставила под угрозу любые разговоры о будущем политическом единении стран еврозоны (вероятность аналогичных процессов сейчас велика в Италии).

Таким образом, о единстве стран речи идти не может. В то же время предполагается, что евро, заменив собой национальные валюты, будет проводником единой денежной политики одновременно для всех стран зоны.

Механизм регулирования евро предполагает формальный обезличенный подход ко всем странам зоны. Единая ставка, устанавливаемая ЕЦБ, является сама по себе источником дополнительных противоречий. Наличие единой ставки для различных стран приведет к тому, что экономически более сильные государства будут фактически выполнять роль доноров для более слабых. Подавление инфляции в одной или группе стран за счет увеличения процентных ставок неизбежно приведет к замедлению развития других, так как страны еврозоны находятся на различных циклах экономического развития, и для одних из них низкие процентные ставки являются благом, тогда как для других - совсем наоборот. Если, к примеру, Германия в условиях слабой валюты может развиваться за счет внутренних ресурсов, то Греция, остро нуждающаяся в иностранных инвестициях и не обладающая высоким экспортным потенциалом, нуждается в сильной валюте и высоких процентных ставках. При этом вступление в будущем в еврозону более слабых с экономической точки зрения стран (Польша, Чехия, Венгрия) еще больше усугубит дисбаланс.

Уже сейчас вместо объединяющей роли евро стало выступать в качестве негативного фактора для национальных европейских валют. Недавно наблюдавшееся падение британского фунта стерлингов до рекордно низкой за последние 14 лет отметки аналитики связывают не иначе как со слабостью евровалюты.

Не случайно, что в настоящее время, после спада эйфории, население ряда стран стало демонстрировать все более сдержанную позицию в отношении отмены национальной валюты в связи с вводом евро. По данным последнего общегерманского социологического опроса, который привела радиостанция "Немецкая волна", 68% граждан Германии выступают против окончательного перехода страны на евро. При этом симптоматично, что население Германии, одной из стран - инициаторов введения единой европейской валюты, ранее традиционно позитивно относилось к переходу на евро. Проводившиеся в начале 1999 г. опросы показывали стабильно хорошее отношение граждан ФРГ к валютной реформе в Евросоюзе. Постоянно более 50% опрошенных положительно отвечали на вопрос о том, приветствуют ли они введение в обращение евро.

Как показали результаты социологического исследования, проведенного Институтом Гэллапа, за самостоятельную национальную валюту выступают все больше граждан Швеции. Например, в 1999 г. к Европейскому валютному союзу позитивно относились 35% респондентов, в январе этого года - 44%, а сейчас доля сторонников евро снизилась до 31%.

Датчане уже высказали свое окончательное мнение по вопросу перехода на евро. Согласно проведенному 28 сентября референдуму по вопросу о присоединении страны к единому монетарному союзу 53% населения выразили свое негативное отношение к процессу интеграции в новое валютное пространство.

Справедливости ради надо сказать, что полного краха пока не произошло, у евро еще остаются шансы, и сейчас рано говорить о том, насколько правомерен и своевременен был процесс валютной интеграции на европейском континенте. Слишком невелик срок жизни новой валюты. Возможно, что в конце концов европейцы окажутся в более выгодном положении перед странами других макрорегионов как первопроходцы. Ведь идея создания валютных зон все более популярна не только в Старом Свете. О создании долларовой зоны говорят в обеих Америках (Эквадор уже отказался от сукре), в то же время Бразилия пытается инициировать процесс унификации валют в рамках Меркосура, Япония выступает с инициативой объединения Юго-Восточной Азии под знаком иены, даже в Африке отдельные политики выступали с идеей создания африканского аналога евро, нечто похожее при удачном стечении обстоятельств может возникнуть и на территории бывшего СССР (возрождение рублевой зоны). В дальнейшем все будет зависеть от того, как поведет себя мировая экономика. Если экономический рост продлится еще несколько лет, то евро может выдержать этот "карантинный" период и минимизировать все негативные последствия единой валюты, которые проявились в первые годы ее жизни. Если же в мировой экономике снова начнут действовать деструктивные силы (а наибольшая угроза в настоящий момент исходит от нефтяного рынка), то, как предсказывают аналитики, все это выльется в окончание эры глобализации, восстановление таможенных барьеров, возврат к политике протекционизма и замкнутости. Эти потрясения валюта, которая еще пока имеет в большей мере виртуальный характер, вряд ли выдержит. )