Эта критическая ситуация заставила нового генерального секретаря ЦК КПСС М.Горбачева на апрельском (1985 г.) пленуме ЦК КПСС заявить о смене экономической, социальной и внешней политики. Был взят курс на так называемую "перестройку".

Целью новой политики было повышение темпов и эффективности развития экономики на базе ускорения научно-технического прогресса, технического перевооружения и реконструкции производства, интенсивного использования созданного производственного потенциала, совершенствования системы управления, хозяйственного механизма и в достижении на этой основе дальнейшего подъема благосостояния народа.

Но первые шаги перестройки не принесли с собой существенных перемен.

Прежде всего обратимся к экономическим критериям. Здесь нужно констатировать неуклонное снижение таких показателей, как прирост объема промышленного производства, производительности общественного труда, снижение топливно-энергетического баланса за счет уменьшения прироста угля и нефтепродуктов и многих других важнейших показателей.

Итак, здесь явно выражен упадок - близкий к критическому - в экономико-производственной сфере. Упадок этот обусловлен (в качестве одной из первопричин) тем, что не было базовой теории экономического развития на перспективу.

Но дело не только в отсутствии перспективной программной линии. Вопрос заключается в том, почему даже те мероприятия, которые можно было бы отнести к первоочередным, очевидным и принятым уже к исполнению,- почему даже эти меры с такой катастрофической медлительностью и половинчатостью прокладывали себе дорогу в жизнь?

Выяснилось, что даже те объединения и предприятия, а их было около двух с половиной тысяч, которые в 1987 году в порядке пробы работали в условиях полного хозрасчета и самофинансирования, точно также как и прочие, "нормальные", недовыполняли план по реализации продукции.

Далее: оказывается, что предприятиям нерентабельным оказывалась финансовая помощь за счет рентабельных. Закон о производственном предприятии предусматривал возможность сохранения обанкротившихся производств сколь угодно долгое время.

В 1987 году капстроительство и машиностроение оставались самыми слабыми звеньями народного хозяйства. Недопоставка продукции машиностроения по договорам так перекосила всю технологическую цепочку народного хозяйства в целом, что ни о какой стабильной работе других отраслей не могло быть и речи. Социальная программа оказалась проваленной, а там, где все вроде бы было в порядке, обнаруживались обратные подводные течения. На счет соцкультбыта сохранялся пресловутый "остаточный" принцип: сначала промобъекты, потом быт. Средства на эти нужды выделялись, но не осваивались.

Совершенно справедливо высказывание того времени, что экономика давно уже работает не на человека, а на себя самое. Производить средства производства, чтобы производить средства производства и так без конца.

Состояние экономики в этот период в Украине - кризисное. Это означало, что ее развитие, долгое время шедшее по экстенсивному пути, исчерпало свои возможности и не обеспечивало необходимых темпов производства. Более того, народное хозяйство за годы перестройки не смогло выйти на мировые рельсы и не справилось с заданиями, которые верстались уже в новых условиях, исходя из новых позиций. Кризис еще больше усугубился.

Нужно особо отметить, что попытки выйти из экономического тупика наталкивались на явное сопротивление. Процессы, препятствующие перестройке экономики, в своей совокупности выглядели как хорошо организованный саботаж. Не было ни одного крупного решения в этой сфере, которое не было бы извращено на практике. Рассмотрим несколько аспектов, несколько показательных примеров.

Если взять закон о государственном предприятии, который (казалось бы) гарантировал трудовые коллективы от вмешательства в их самостоятельность, то выясняется, что именно с помощью этого законодательного акта осуществлялся диктат министерства. В положении о госзаказе говорилось, что он носит обязательный характер. Под этой маркой объем госзаказа в планах предприятий доводили почти до ста процентов. Вместе с тем, с помощью такой жесткой колодки, надетой на шею производству, можно было внести разбалансировку в работу отраслей, оставаясь вреде бы ни при чем. Делалось это так: металлурги практически всегда недопоставляли продукцию на заводы - на те же подшипниковые. Академик Чумаченко и доктор экономических наук М.Айзенштейн на страницах газет рассказывали, как , не учитывая допусков, не предполагая даже малейших сбоев, абсолютно всю запланированную к выпуску продукцию металлургов охватывали теми же госзаказами. Но из-за всевозможных технологических случайностей выпуск ее все-таки оказывался снижен на пять процентов. Эти не выработанные, но запланированные пять процентов тянули за собой срыв договорных поставок. Резервов на такие "особые" случаи, повторяющиеся постоянно, в течение десятилетий, "сверху" не выделяли, в результате чего народное хозяйство недополучало 24 миллиона подшипников в год. А ведь эти подшипники уже были расписаны потребителям, и следовательно, не появились машины и механизмы, создаваемые на их основе . А все началось с жесткого заказа металлургам, то есть с первых же звеньев технологической цепочки.

На подобную ситуацию жаловались повсеместно. Но куда можно было жаловаться? Везде отвечали, что только через договоры и нормативы можно решить вопрос о сочетании интересов производителя и потребителя.

То же самое говорилось и до того, как с помощью госзаказов начали ломать хозрасчет низового производства.

В июле 1988 года на заседании Президиума Совета Министров СССР состоялось обсуждение сложившегося с госзаказом положения. За основу было решено принять проект временного Положения о формировании госзаказов на 1989-1990 годы. У министерств отобрали право устанавливать этот вид планирования - подобная функция осталась лишь за Госпланом. В систему госзаказов теперь не включали продукцию внутриотраслевого потребителя и массово серийную продукцию. Однако, меняя принципы системы планирования, временное Положение не затрагивало по сути скособоченную систему снабжения.

А что происходило с так называемыми контрольными цифрами? Они постепенно .становились обязательными! И если "вал" как оценочный критерий еще был не страшен, то стоило ему перейти в разряд директивных показателей, как он тутже превратился в фактор разрушения экономики.

Пойдем дальше. Реформа ценообразования, без которой слово "хозрасчет" вообще произносить не следует - внедрение этой реформы затягивалось. Этот вопрос был поставлен давно, и, отдаляя время его решения, тем самым можно было вообще подвести всю экономическую реформу к краю, за которым начиналось ее падение и гибель.

Применение затратных нормативов также практиковалось сплошь и рядом. С их помощью легко было поставить предприятие на колени перед министерством. Поскольку было неясно, как быть в ситуации, когда предприятия находятся в разных механических и экономических условиях, и единые нормативы окажутся несправедливыми, речь идет о создании индивидуальных критериев . Вот здесь и существовала возможность все повернуть вспять - теория не было проработана, а в мутной воде поймать рыбку не сложно: в жертву тем, кто работает плохо, приносили тех, кто на своих плечах тянул весь груз.

Если еще к тому же "сверху" начинали контролировать сбыт продукции, то можно было считать, что с самостоятельностью "внизу" почти кончено.

А если прибавить к этому еще и юридическую беспомощность предприятий, которые были обязаны выполнять инструктивные акты, даже если они противоречили законодательству, помножить на ведомственность, которая напоминала петлю на шее у хозрасчета, отнять пятую часть национального дохода, которая омертвлялась в виде незавершенного капитального строительства,- мы получим результат, который можно характеризовать как начавшийся невроз реформы.

Казалось бы хозрасчет должен был все изменить . Должен был - но именно поэтому он и не внедрялся в полной мере, а такое жалкое - прямо скажем - его подобие, спеленутое госзаказом, обезноженное нормативами и размятое на части из-за системы оплаты работ, подобие это скорее давало возможность с негодованием отвернуться от хозрасчета как экономической модели. )