Интересно в этой связи мнение патриарха советской индустриализации Л. Кагановича. Он в 1991 году отмечал: "мы такие глубокие корни вырвали и пустили! Приватизацию Магнитогорска не сделаешь, приватизацию Кузнецстроя, Краматорского машиностроительного завода не сделаешь, приватизацию железных дорог не сделаешь, приватизацию тракторных, комбайновых заводов не сделаешь. Могут, конечно, попробовать акционерные общества сделать, но эти акционерные общества могут быть и фиктивными акционерными обществами для отвода глаз западноевропейских капиталистов, чтобы они думали, что у нас меняется существо"[57].

Руководители важнейших отраслей промышленности обычно имеют большое политическое влияние, основанное как на личных связях с государственными служащими, так и на способности организовывать влиятельные группировки с четким политическим мировоззрением. Его можно свести к следующему - суть экономической деятельности состоит не в перемещении "разноцветных бумажек, металлических кружочков и записей в бухгалтерских книгах", но в реальном производстве материальных ценностей. Если завод производит продукцию, которую население потребляет, хотя предприятие и является финансово убыточным, то это все равно лучше, чем закрытие завода и отказ от потребления.

1.2.3 Инвестиции и приватизация

Говоря об общем и особенном в приватизации в РФ, следует подчеркнуть еще одно обстоятельство. Одно из основных преимуществ приватизации - в теории - резкое оживление инвестиционной деятельности. Например, в российской правительственной программе "Реформы и развитие российской экономики в 1995-97 годах" стимулирование инвестиций определено в качестве важнейшей практической задачи. По мнению А.Астаповича и Л.Григорьева, "главный упор (приватизации) должен быть сделан на такие факторы, как новые инвестиции, корпоративный контроль, развитие производства на новой технической базе, устойчивая занятость. С учетом этого целесообразно создавать условия для быстрого вхождения иностранных инвесторов в приватизацию, что обеспечило бы повышение эффективности производства на российских предприятиях, их связь с мировым рынком"[58].

Одним из ключевых проблем, возникающих, по мнению руководителей Мирового банка, при приватизации, состоит в том, что ресурсы мирового рынка капитала ограничены. Приватизация, с точки зрения ее адептов, представляет собой эффективный механизм привлечения иностранных инвестиций. Вместе с тем, "для инвесторов . приватизация создает большие возможности, но не является процессом, независимым от общих условий накопления"[59]. При приватизации крупной материальной собственности накопление финансового капитала в руках частных лиц, "к чему в конечном итоге свелись все перестроечные реформы", теоретически должны смениться тенденцией перевода денежного капитала в реальный. Но даже чисто с позиций экономической теории без учета политических и социальных факторов это не может произойти раньше, чем капитал ассимилирует все запасы недвижимости и прочих ресурсов, а средняя норма прибыли не опустится до пределов, обеспечивающих выгодность вложений в материальное производство, а при всей поспешности российской приватизации к 1995 г. не менее половины всех основных фондов принадлежало государству[60].

По расчетам Министерства экономики РФ для нового технологического рывка в российскую экономику требовалось инвестиционных вливаний на сумму в 150 млрд. долл. США. На деле же полный объем денежных средств в России с учетом наличных средств населения не превышал 50-60 млрд. долл. США . Положение усугублялось еще и тем фактом, что свободные денежные средства использовались для покрытия дефицита бюджета при непрерывном сокращении инвестиционной активности государства[61].

Но привлекательность страны для инвесторов возникла не сама по себе. Она была функцией экономических реформ, проходящих в стране, среди которых важную роль играли реформы в финансовом секторе. Гарантии свободы перевода прибылей и репатриации иностранного капитала, государственная защита иностранной собственности от некоммерческих рисков, оздоровление финансовой сферы, всестороннее поощрение государством страховой системы, сочетающееся с жестким контролем за добросовестностью ее деятельности, создание свободных экономических и экспортных зон с действительно льготным режимом, общее льготное налогообложение новых и особенно иностранных инвестиций и таможенный режим, эффективно сочетающий привлекательные черты для инвесторов с элементами протекционизма, - именно эти черты сделали страну привлекательной для инвесторов. К сожалению, отсутствие указанных признаков в России не позволяет ей до сих пор сделать свою экономику достаточно подходящим и надежным объектом для более или менее значимых иностранных инвестиций.

В России правительственные источники финансировали не более 15% всех инвестиций в 1991-1994 гг. При этом доля иностранного капитала в неправительственных инвестициях не превышала 3%[62]. Правительство предполагало компенсировать спад в традиционных отраслях российской экономики за счет так называемых "точечных" инвестиций - ускоренного роста конкурентоспособных производств. Тем не менее всеобщий характер экономического спада препятствовал выполнению такой программы. В 1994 году производственные инвестиции снизились на 33%, а за первые 9 месяцев 1995 года на 21%[63].

Ориентация на "открытую" экономику, усугубившаяся "прозрачностью" границ России после распада СССР, открывшая широкие пути для контрабанды, привела к вытеснению российской продукции импортными товарами как в сфере ТНП, так и машинотехнической продукции. К особенно серьезным последствиям привел кризис именно в сфере ТНП за исключением специфических секторов (табачная и винодельческая промышленность и некоторые другие) и некоторых географических районов, где подобная промышленность работала на относительно широкий внутренний рынок, прежде всего, Москвы.

Стратегия реформ, основывавшаяся на выборе "ключевых" отраслей, неявно предполагала, что ими будут именно легкая и пищевая промышленность и строительство. Массовый и высокоэластичный спрос на товары именно этих секторов, низкая капиталоемкость, быстрая окупаемость капитальных вложений, дефицитность потребительского рынка, невысокие требования к сырьевой базе, низкие транспортные издержки и уровень оплаты труда - все это должно было сделать именно эти сегменты экономики наиболее привлекательными для инвесторов и обеспечить приоритетное развитие в условиях перехода к рыночной экономике. Однако именно эти отрасли и оказались в наиболее глубоком коллапсе. Острейший кризис сбыта может быть проиллюстрирован хотя бы тем фактом, что рост цен на продукцию легкой промышленности за 1991-1994 годы был в 2,6 раза ниже общего роста цен[64]. В других отраслях также наблюдалось вытеснение отечественной продукции, хотя и более низкими темпами.

Существенным фактом является и то, что логика реформ в России на практике неявно предполагала переход от экстенсивной нерыночной модели к экстенсивной же, но уже рыночной (на уровне микроэкономики, то есть предприятий). Наращивание же интенсивных компонентов рыночной экономики как бы оставалось "на потом". Решительность реформаторов кабинета Е.Гайдара в проведении приватизации основывалось на некорректном предположении о том, что российская экономика ни в одном секторе, за исключением военной промышленности, не производила конкурентоспособной продукции. Эта позиция легко опровергается статистикой внешней торговли[65].

С другой стороны, мировой рынок предъявляет широкий спрос на сырье и полуфабрикаты, что обусловливает наибольшую устойчивость добывающих отраслей в условиях кризиса. Доля добывающих отраслей в ВВП за 4 года поднялась с 15,5% до 23,5%. Темпы снижения производства за годы реформы, например, на предприятиях ТЭК были в 2 раза ниже, чем в среднем по промышленности, а в цветной металлургии более, чем в 1,5 раза[66]. Но ситуация в этих отраслях слабо сказывается на общем инвестиционном кризисе в стране. )