Недоинвестирование, принявшее макроэкономические масштабы, обусловливает массовый сброс мощностей, а там, где резервы снижения капиталоемкости невелики и нет экспортных возможностей, свертывание производства. О глубоком недоинвестировании свидетельствует нехватка ресурсов возмещения (о структуре капитальных вложений говорить не приходится) в важнейших индустриально-инвестиционных комплексах – машиностроительном и строительном, где в рамках общефедеральной программы за последние несколько лет вообще не был введен в действие ни один новый достаточно серьезный объект. Аналогичное свертывание инвестиций практически во всех отраслях народного хозяйства лишило машиностроительные предприятия возможности широкого маневра в процессе адаптации к рыночным отношениям и условиям открытости экономики.

Оценивая ситуацию в отраслях машиностроения, можно констатировать, что одной из главных ее особенностей остается глобальная деформация производства сферы товарно-денежного обращения и социальных отношений. В экономике отрасли образовался неиспользуемый потенциал, который составляет по занятости почти четверть, а по мощности – более половины реальных возможностей производства. Затраты, связанные с поддержанием этого потенциала, значительно увеличивают издержки выпускаемой продукции и не способствуют ее конкурентоспособности. В связи с этим выпуск ряда машин и оборудования упал намного ниже предельно допустимого уровня, обеспечивающего замену изношенного и выбывающего оборудования у потребителя и сохранение стабильного уровня производства у производителя.

В условиях, отличающихся отсутствием стимулов к инвестированию и расширению производства, повышению качества продукции и снижению издержек, внедрению инноваций, а также жесткой по отношению к товаропроизводителям монетарной политикой, ситуация для развития машиностроения очень далека от благоприятной. Отрасль стоит на грани утраты технологического потенциала. Начиная с 1991 г. капитальные вложения не покрывают выбытие и износ основных фондов. Положение усугубляется оттоком высококвалифицированных кадров, в том числе из научных и конструкторско-технологических организаций. В результате нарастает качественная деградация производственного аппарата, из-за чего конкурентоспособность выпускаемой продукции также резко падает. Особенно тревожит закрепление тенденции к деиндустриализации и дезинтеграции предприятий со сложными технологическими циклами, вынуждающей их заниматься натуральным хозяйством, отвергать в ряде случаев сложившуюся кооперацию и специализацию (в целях выживания массовой стала практика освоения непрофильной, низкотехнологичной продукции).

Тем не менее, ситуация к концу 90-х годов начала проявлять тенденцию к некоторому улучшению. Отмечаемый многими наблюдателями рост вложений в российскую экономику кажется важным, но неоднозначным признаком улучшения инвестиционного климата в стране. Тот факт, что инвестиции увеличились, безусловно, внушает оптимизм. Но финансировались они прежде всего за счет российских источников — объемы прямых иностранных инвестиций и банковского кредитования пока минимальны. И это делает тенденцию к росту очень уязвимой, так как для российских компаний такие расходы являются дорогостоящими и могут быть быстро сокращены при снижении прибыльности корпоративного сектора или в результате изменения ожиданий относительно структурных реформ. Рост инвестиций, не подкрепленный пока структурными изменениями, устойчивым считаться не может.

В первую очередь это связано с тем, что, несмотря на возросшую ликвидность российской банковской системы в целом, участие банков в инвестициях оценивается лишь на уровне 3% их общего объема. Это связано с тем, что основной рост их кредитного портфеля происходил за счет краткосрочного кредитования, в основном ориентированного на потребности предприятий в оборотных средствах.

Очевидно, что в условиях возросшей платежеспособности реального сектора объяснение низкой кредитной активности банков следует искать в структуре их балансов. Например, одной из главных причин можно считать тот факт, что в конце 2000 года 90—95% обязательств банков составляли средства со сроками менее года (до кризиса 1998 года на долю таких средств приходилось 75—80%).

Кроме того, низкая капитализация банковского сектора (совокупный капитал банков — на 20% ниже докризисного уровня) также накладывает ограничение на более активное кредитование реального сектора.

Другим важным признаком того, что рост вложений в экономику пока не связан с улучшением инвестиционного климата, являются по-прежнему низкие объемы прямых иностранных инвестиций.

Суммарный объем полученных Россией в прошлом году иностранных денег составил около 10 млрд. долларов. Это всего 1% мирового объема. Из них на прямые инвестиции пришлось только 4,4 млрд. долларов, и эта сумма ничтожно мала по сравнению с потребностями российских предприятий. При этом она всего на 3% превышает вложения, сделанные годом раньше.

Таким образом, получается, что около половины вложений в экономику в 2000 году было профинансировано из собственных средств предприятий. В значительной степени это можно считать положительным сдвигом, так как такой рост свидетельствует о повышении доверия национальных производителей к политике правительства. В частности в 1999—2000 годах рост инвестиций происходил на фоне снижения утечки капитала, что является весьма обнадеживающим сигналом.

В то же время примерно 50% всех инвестиций в 2000 году пришлось на долю нефтeгазового сектора, который по сравнению с другими секторами обладает наименее изношенными фондами. Кроме того, в этой отрасли финансирование роста из собственных средств является очень дорогостоящим и снижает норму прибыли предприятий.

Данные промышленного производства в январе 2001 года показали, что тенденция к росту очень неустойчива. При этом можно с уверенностью утверждать, что в нынешнем году именно инвестиции станут определяющим фактором экономического развития. Ведь падение чистого экспорта в результате снижения цен на нефть и роста импорта уже не вызывает сомнений, а высокая инфляция подрывает конечный спрос.

В то же время есть несколько тревожных сигналов, свидетельствующих о возможном замедлении активности в инвестициях.

В первую очередь дело в том, что перспективы дальнейшей налоговой реформы сейчас кажутся призрачными. Так, например, изменения к закону о налоге на прибыль, закрепляющие право на льготное налогообложение, если прибыль направляется на инвестиции, отражают интересы лишь представителей экспортных отраслей, имеющих возможность инвестировать из собственных средств.

Кроме того, неспособность правительства договориться о реструктуризации долгов Парижскому клубу фактически означает, что в ближайшие годы у России появится необходимость обеспечивать более высокий первичный профицит бюджета. В таких условиях власть вряд ли пойдет на дальнейшее снижение налогового бремени, и реформы могут быть отложены как минимум до тех пор, пока не прояснится вопрос о реструктуризации внешней задолженности.

Необходимость обслуживать внешние долги в ближайшем будущем приведет и к более масштабным государственным заимствованиям на внутреннем рынке. В результате доходность по долговым обязательствам вырастет, вложения в финансовые инструменты станут для банков более привлекательной альтернативой по сравнению с кредитованием реального сектора, что приведет к росту ставок по кредитам.

Глава III. Пути активизации инвестиционного процесса

Выше уже говорилось о важности инвестиционного процесса в экономике современной России. В этой главе рассмотрим основные пути его активизации.

Инвестиционный процесс логически распадается на ряд процедурных составляющих. Ими являются: сбережение средств, осуществляемое отдельными экономическими агентами, аккумулирование сбережений отдельных экономических агентов, вложение аккумулированных сбережений в инвестиционные проекты в виде инвестиционного плана, реализация инвестиционного плана под контролем инвесторов и кредиторов. )