За семьдесят с лишним лет его европейской и мировой известности (с конца 1917 г.) о Льве Троцком написаны десятки книг и сотни статей. Не многие из его современников удостаивались тако­го внимания. Сама его фамилия определила назва­ние политического и философского течения. И в этом есть загадка: он никогда не был главой какой-либо массовой партии, государства или национального движения, как, впрочем, и автором научных мо­нографий. Его литературное наследие в значитель­ной степени состоит из политических брошюр, хлестких публицистических выпадов против оппо­нентов, речей на собраниях и митингах, кратких газетных заметок. Факты его биографии от рожде­ния до смерти достаточно хорошо известны.

* * *

Родился Лев Давидович Бронштейн 26 октября 1879 г. в деревне Яновка Елизаветградского уезда Херсонской губернии, в семье зажиточного еврей­ского землевладельца. Его отец, Давид Бронштейн «неутомимым, жестоким, бес­пощадным к себе и к другим трудом первоначально­го накопления», по словам его сына, поднимался вверх. Приобретя в собственность около 100 десятин земли, еще несколько сот десятин арендовал у разных земле­владельцев. На полевые работы нанимал десятки людей. И хотя сам хозяин и его жена были людьми малограмотными, едва умевшими чи­тать, детям своим они хотели и имели возможность дать достойное образование. Детей, как обычно, было много. Правда, из восьми выжили четверо — два сына и две дочери. Моложе Левы была лишь Ольга, став­шая впоследствии женой Л.Б. Каменева. Мать умерла в 1910 г., а отец, разоренный Октябрьской револю­цией, перебрался в Москву. Около года Бронштейн-старший управлял государственной мельницей под Москвой и умер от тифа весной 1922 г., когда его сын уже был одним из высших руководителей ново­го государства.

В 9 лет Л. Бронштейна отдали в Одесское реаль­ное училище. В 7 классе он переводится в Николаев, где получает среднее образование. Уже в школьные годы проявляется его склонность к бунтарству, ли­тературному творчеству, «неформальному лидер­ству». В младших классах он вместе с товарищами издавал рукописный журнал, писал стихи, перево­дил на украинский язык басни Крылова. Дважды, во втором и пятом классах, у него происходят острые стычки с учителями, заканчивающиеся соответствен­но временным исключением и карцером плюс трой­кой по поведению. Учась в Николаеве, юноша увле­кается радикальными идеями того времени. В круг его интересов входят политическая и философская литература, газетная публицистика. Идеи народни­ков и марксистов дали единую гремучую смесь. Ха­рактер и молодость требовали прямого действия. К этому толкал и пример университетских городов — Петербурга, Москвы, Киева, где в 1896-1897 гг. про­ходили студенческие волнения. В 1897 г. 18-летний Лев Бронштейн и его друзья создали в Николаеве «Южнорусский рабочий союз». В течение ряда месяцев идут беседы в кружках, сходки, распростра­нение нелегальной литературы, написание первых прокламаций и их изготовление на гектографе. По­том первая публичная речь Троцкого на первомай­ской сходке. Сам он вспоминал впоследствии: «Зна­ния были недостаточны, и не хватало умения надлежащим образом преподнести их».

Серьезным испытанием стал первый арест. Не имевшие солидного опыта «нелегалы», как правило, проваливались весьма быстро, тем более что всегда находились добровольные доносчики. В январе 1898 г. по делу николаевской организации было аресто­вано более 200 человек. Пребывание в николаевской, херсонской, одесской тюрьмах, в одиночных каме­рах, с арестантской похлебкой и вшами, ставило проблему выбора.

Через аресты и недолгое тюремное испытание проходили в молодости многие общественные и го­сударственные деятели тогдашней Российской им­перии. Юный Лев Бронштейн не терял времени даром — и в тюрьме занимался самообразовани­ем. Используя школьное знание немецкого и фран­цузского, учил еще английский и итальянский, много читал, пытался писать серьезную работу о сущности масонства и материалистическом пони­мании истории. По пути в Восточную Сибирь, куда он был сослан на четыре года, Л. Бронштейн впер­вые услышал о Владимире Ульянове и проштуди­ровал его книгу «Развитие капитализма в России». Тюремные камеры, можно сказать, окончательно превратили молодого революционера в социал-де­мократа.

На два года местом жительства Льва стала Ир­кутская губерния. В московской пересыльной тюрьме он обвенчался с Александрой Львовной Соколовской, арестованной по тому же делу, которая была почти на 7 лет старше его. Здесь, в селе Усть-Кут (а позднее — в Верхоленске), они и поселились. Здесь же произошли первые встречи с Дзержинским, Урицким, другими будущими оппонентами и товари­щами по партии. Напряженная умственная работа сопровождалась сотрудничеством в газете «Восточ­ное обозрение», полемикой с народниками, анархис­тами. Возникли связи с местными социал-демократи­ческими организациями. Летом 1902 г. Лев Бронштейн решил бежать. В ссылке осталась жена с двумя до­черьми, младшей из которых не было еще и четырех месяцев. Впоследствии супруги встречались лишь из­редка, сохраняя идейную близость и дружбу.

В чистый бланк паспорта Лев вписал имя стар­шего надзирателя одесской тюрьмы Троцкого, взяв себе таким образом псевдоним, ставший со време­нем одним из самых известных. Первая останов­ка в Самаре. Там жил один из руководителей российских сторонников «Искры» Г.М. Кржижа­новский. Перед выездом за границу Лев Троцкий посетил Харьков, Полтаву и Киев. Через Вену, Цюрих и Париж осенью 1902 г. он приехал в Лон­дон. Человек достаточно бесцеремонный, ранним утром он уже стучался в квартиру Ленина. Дверь открыла Надежда Константиновна. И, по ее вос­поминаниям, после короткого представления (из писем Кржижановского здесь знали о будущем госте) у них сразу завязался долгий и интересный разговор.

Началась работа Троцкого для «Искры». Он пи­сал заметки, политические статьи, выезжал в Брюс­сель, Париж, другие города с докладами и лекциями для русских колоний. В Париже произошло его зна­комство с Натальей Ивановной Седовой, членом искровской группы. Эта встреча стала началом боль­шой любви и совместной жизни вплоть до самой гибели Троцкого. У них было двое сыновей — Лев (1906) и Сергей (1908).

Ленин был настолько доволен новым сотрудни­ком, что в марте 1903 г. предложил Г.В. Плеханову приниять Троцкого в члены редакции «Искры». Признавая недостатки литературной работы Троц­кого («перо . со следами фельетонного стиля, с чрез­мерной вычурностью»), Ленин в целом давал ему весьма лестную характеристику: «Человек, несомнен­но, с недюжинными способностями, убежденный, энергичный, который пойдет еще вперед». Из пись­ма видно, что Ленин рассчитывал на Троцкого прежде всего как на своего сторонника при голосованиях редакторов, так как отношения между двумя «трой­ками» («старики» — Плеханов, Аксельрод, Засулич и «молодые» — Ленин, Мартов, Потресов) нередко приобретали конфликтный характер. Поддержанная Мартовым, эта идея была начисто отвергнута Пле­хановым. «Перо вашего «Пера» (литературный псев­доним Троцкого) мне не нравится», — отве­чал он. Большинство все-таки решило приглашать Троцкого на заседания редакции с совещательным голосом.

Близость Ленина и Троцкого разрушилась, од­нако, через несколько месяцев, на II съезде РСДРП. Начинавшийся с надеждами на дружную работу съезд, как известно, раскололся при обсуждении Устава, особенно его первого пункта. Спор шел о степени централизма в создавшейся партии, о бу­дущем составе редакции «Искры». Вспоминая впо­следствии эти события, Троцкии писал: «Все мое существо протестовало против этого безжалостно­го отсечения стариков (Аксельрод, Засулич) . Из этого моего возмущения и вытек мой разрыв с Лениным на втором съезде. Его поведе­ние казалось мне недопустимым, ужасным, возму­тительным. А между тем оно было политически правильным и, следовательно, организационно не­обходимым». Но так он оценивал эти события че­рез много лет, а тогда со всем пылом молодости Троцкий, которого за выступление против Бунда Д.Б. Рязанов назвал «ленинской дубинкой», обру­шился на своего вчерашнего кумира. )